Глава 6
Я решила, что было бы неплохо проверить версию о конкуренте и преемнике клюжевской должности. Интересно, что он за человек, Глеб Ломов? Способен ли на убийство? Впрочем, я поняла довольно давно — на преступление способен любой. Только некоторые получают эту способность очень рано, от рождения или воспитания. А других просто нужно довести до состояния аффекта.
Глеб Ломов… Пора бы мне узнать о его связях. Впрочем, это не так уж сложно — надо просто пообщаться с его коллегами по работе.
Коллег я «выцепляла» поодиночке. Расспрашивала их, запоминала информацию. К моему облегчению, выяснилось, что общих знакомых вне редакции у Клюжева и Ломова не было, значит, проверять кучу людей, знавших и Валентина Арсеньевича, и его конкурента, не придется.
Сотрудники Ломова были не особо словоохотливы, и я их прекрасно понимала — никому не хотелось подставлять коллегу. Так что работа с ними была достаточно муторной. Тем не менее я смогла кое-что выяснить. Во-первых, как ни мялся народ, как ни жался, но все же не мог обойти одного факта — Ломов с Клюжевым нередко ругались. Точнее, спорили. Причем на самые разные темы, и обычно с подачи Ломова. Клюжев был не слишком агрессивен, насколько я поняла. Но ускользнуть от спора он не мог, и это я тоже прекрасно понимала.
Что касается занятий Ломова в воскресенье и понедельник с утра, никто ничего не знал. Глеб Евгеньевич ушел с работы в середине дня в воскресенье и вернулся только в понедельник после обеда. А что в этом промежутке? Пока полная и звенящая пустота.
Помимо этого, я выяснила место жительства Ломова. Тогда решила отправиться прямо к нему и проверить алиби у самого подозреваемого.
Да-да, я не ошиблась, именно у подозреваемого. Ведь конкуренция — штука вредная, на определенном этапе даже смертельная, как показывает горький опыт.
Конкурент проживал в одном из старых домов на проспекте, совсем недалеко от своей работы. Здание было чертовски красивым, несмотря на возраст. Глеб Евгеньевич Ломов занимал одну из квартир в бывшем купеческом доме. Квартиры в этом доме тоже были не из средненьких — просторные, с высокими потолками.
Отправляясь к Ломову, я решила для беседы с ним воспользоваться привычным и очень удобным поводом — следовательским опросом.
Я подошла к квартире, расположенной на третьем этаже, и надавила на кнопку звонка. Открыли мне почти тут же, и я увидела высокого худощавого мужчину с насмешливыми зеленовато-серыми глазами и тонким аристократичным ртом. Он окинул меня стопроцентно одобрительным взглядом и спросил, не дав мне и слова вымолвить:
— Девушка, вы к кому? Чем могу вам помочь?
— Вы Глеб Евгеньевич Ломов? — осведомилась я.
— Да, вы правы, — улыбнулся мужчина. — Но можно просто Глеб.
Пока он говорил, я окинула его взглядом. Журналист был исключительно привлекателен, даже на мой взыскательный вкус. Непринужденно-домашний наряд ему невероятно шел. Темные джинсы обтягивали стройные, сильные ноги, сетчатая, явно молодежная майка обнажала темную поросль на мускулистой груди, на которой сквозь серебристо-серую сетку просвечивали звенья тоненькой золотой цепочки с крестиком.
— А вы кто? — Ломов посерьезнел, но в глазах все равно мелькали насмешливые искорки. Он прекрасно понял, что я его разглядываю и что его внешность мне определенно нравится.
— Меня зовут Татьяна Александровна, — представилась я, доставая из сумки свое просроченное милицейское удостоверение.
Ломов не стал особо вникать в написанное на бумаге, вместо этого посмотрев на меня выжидающе. Тогда я сочла своим долгом пояснить:
— Я из милиции и должна задать вам несколько вопросов.
— В связи с убийством Клюжева? — догадался он. — Ко мне уже приходили.
— Не сомневаюсь, но нам потребовалось кое-что уточнить, — не растерялась я и добавила с мягкой усмешкой, чтобы совершенно отмести все его подозрения на мой счет, если они появились: — Если вас не устраивает, что следователи приходят к вам, мы можем пригласить вас в отделение.
— Ну что вы, заходите, пожалуйста, — улыбнулся Ломов, делая приглашающий жест рукой.
Я вошла в квартиру и огляделась. Уютное помещение, ничего не скажешь. Небольшие чистые окна были чуть прикрыты кружевными занавесками.
— Прошу вас, присаживайтесь, и я отвечу на все ваши вопросы.
— Спасибо, — кивнула я, усаживаясь в мягкое кресло. Ноги немного зудели — денек выдался не из легких, и я с наслаждением откинулась на спинку.
— Хотите чаю? Или кофе? — предложил Глеб, стоя передо мной.
— Нет, благодарю вас, — решительно отвергла я предложение и перешла к делу: — Глеб Евгеньевич, какие были у вас отношения с Валентином Арсеньевичем Клюжевым?
— Обычные трудовые отношения, — с гримаской усталости на приятном лице ответил Ломов. — Я был под его началом, что вам, вероятно, известно. И мне это не нравилось. Но общаться нам приходилось довольно часто.
— Вы сказали, вам не нравилось находиться под руководством Клюжева. Почему?
— Я считал, что могу справиться с его обязанностями более успешно, — искренне ответил мужчина. И, встрепенувшись, добавил почти спокойно: — Но поверьте, я не убивал его и делать этого не собирался.
— Вы с Валентином Арсеньевичем конфликтовали?
— Не так грубо, Татьяна Александровна, — с саркастической усмешкой сказал Глеб, поморщившись. — Мы не конфликтовали, у нас всего лишь были естественные разногласия во взглядах и методах ведения работы.
— Хорошо. Как вы сами считаете, кто мог убить Валентина Арсеньевича?
— Понятия не имею, кому это могло понадобиться, если честно, — немного фальшиво, как мне показалось, ответил Ломов.
— Где вы были с вечера воскресенья до утра понедельника, то есть с восьмого на девятое июля?
Ломов явно замешкался, и это было заметно, несмотря на его выдержку. Глаза мужчины на мгновение оторвались от моего лица и скользнули по потолку, пальцы чуть дрогнули. Тем не менее Ломов ответил совершенно спокойно:
— Этот вопрос мне уже задавали. Я был в компании бывших однокурсников, мы отмечали юбилей одного из них. Причем начали в середине дня в воскресенье, и окончательно пришел я в себя в понедельник ближе к обеду. Тогда и появился на работе.
— Вот как? — я попыталась не показать своего недоверия. — Скажите мне имена тех, с кем вы праздновали. Думаю, они смогут подтвердить ваши слова.
— Естественно, — фыркнул Глеб. И сразу поправился: — То есть я надеюсь. Сами понимаете, Татьяна Александровна: когда люди пьют чуть ли не сутки, от них неизвестно чего можно ожидать.
— Конечно, я понимаю, — непринужденно согласилась я. — Тем не менее я просто обязана все проверить.
— А что, следователь, приходивший до вас, утерял имена и координаты? — ехидно осведомился Ломов.
— Глеб Евгеньевич, простите, но вас это не должно интересовать.
— Хорошо, мне все равно, — хмыкнул мужчина. — Я без труда дам вам координаты моих однокурсников.
Нет, мне он определенно нравился, хотя и вызывал подозрение. Не знаю почему, но ненавязчиво-независимое нахальство всегда находит отклик в моей таинственной душе.
Желая подтвердить слова действием, Ломов достал с полки шкафа кожаную барсетку, выудил из нее органайзер и самостоятельно переписал для меня все необходимое. Я поднялась, поблагодарила его и удалилась. Теперь предстояла масса работы — опросить компанию Ломова.
Его однокурсники, как назло, проживали в самых разных частях Тарасова, в том числе в таких дырах, о которых я знала понаслышке. Например, один из адресов, данных Глебом Евгеньевичем, отправлял меня в Вязовку — деревеньку недалеко от города. Этот адрес принадлежал Андрею Петровичу Кузнецову.
Я благоразумно решила, что Кузнецов в своей дыре подождет, и предпочла для начала посетить одного из живущих неподалеку — филолога Виктора Афанасьевича Карцева. Поднявшись на пятый этаж старенькой «сталинки» по лестнице с ужасно неудобными высокими ступенями, я тщетно осмотрела всю стену в поисках звонка. Но, к моему удивлению, его просто не существовало, и даже мои великолепные сыщицкие способности не помогли его обнаружить. Тогда я сделала проще — пару раз стукнула по обшарпанной двери, сделанной из далеко не ценных пород древесины. За дверью послышались шаги.
— Кто там? — тревожно спросил высокий женский голос, и в «глазке», который все же существовал, промелькнул свет.
— Милиция, — я снова продемонстрировала свое многострадальное просроченное удостоверение, поднеся его к «глазку». За дверью воцарилось молчание. Оно продлилось минуты полторы, потом замок металлически лязгнул, и передо мной появилось встревоженное лицо. Женщине на вид можно было дать лет пятьдесят. А что, прекрасный предпенсионный возраст. Но, присмотревшись внимательнее, я поняла — ей нет и сорока, и это заботы состарили ее лицо. Полная фигура была претенциозно обтянута шелковым цветастым халатом, а из-под косынки на голове выглядывали бигуди. Тускло-серые глаза любопытно и настороженно смотрели на меня из-под покрасневших век. Женщина быстро спросила:
— Что этот обормот снова отчудил? Окно разбил или избил кого-то?
Сначала я не поняла. Ошалело взирала на женщину и размышляла — как мог мужик сорока с чем-то лет оказаться обормотом, в очередной раз бьющим окна?
— Простите, — удивленно выдохнула я, — а Виктор Афанасьевич Карцев здесь живет?
— А-а, так вы не по поводу Кольки, — с облегчением протянула женщина и тут же пояснила: — Это наш сын. Такой непоседа! Да вы проходите, — на одном дыхании протараторила женщина. И закричала в глубину квартиры: — Ви-и-тя-а! К тебе пришли!
Я осторожно вошла в прихожую, женщина тут же нажала на выключатель, и я смогла рассмотреть обстановку. На гвоздиках, небрежно вбитых прямо в стену, висели старые пальто и фуфайки. Но потертый половик был тщательно выстиран.
Из двери, застекленной старинным матово-пупырчатым стеклом, отдаленно напоминавшим бутылочное, вышел невысокого роста мужчина в спортивном костюме с растянутыми коленками.
— Здравствуйте, вы ко мне? — удивленно уставился он на меня.
— Да, — и я снова продемонстрировала удостоверение. — Я из милиции. Вы Виктор Афанасьевич? — Он только кивнул. — Мне нужно с вами поговорить.
— Хорошо, — меланхолично пожал плечом мужчина. — Проходите, пожалуйста. — И он галантно провел меня в зал. Скромная, но чистенькая комната показалась мне достаточно уютной, особенно для такого дома.
— Расскажите, пожалуйста, где вы были с вечера воскресенья до утра понедельника?
— Мы сидели в столовой у Сосен, сняли ее на всю ночь. У меня там работает знакомый, и он все нам устроил. А вы по поводу Ломова?
— Да, — лаконично бросила я. — Он весь вечер находился в общей компании?
— Вы знаете, — смущенно сказал мужчина, — я не очень помню. Все были достаточно нетрезвые, — пояснил он. — Поэтому наблюдать за кем-то сил не было. Кажется, все мы были там. Но точно ничего сказать не могу. Ко мне уже приходили из милиции, и я сказал то же самое. Уверенно могу заявить, что часа в три дня в воскресенье были все. И когда расходились в понедельник — тоже. А что было в этом промежутке… Но вы зря думаете на Глеба — он мухи не убьет. Это только статьи у него ядовитые.
— Мы ни на кого не думаем, — покривила я душой. — Просто отрабатываем версии. Спасибо за помощь.
Попрощавшись с филологом Карцевым, я вышла к машине. И — с яростью хлопнула себя по лбу. Как же я раньше не додумалась! Как идиотка, собралась объездить всех однокурсников Глеба Ломова, а ведь милиция уже проделала всю эту работу. Я же спокойно могу попросить Кирьянова поделиться информацией.
И я отправилась к Кире.
Парень на вахте, узнав меня, спросил:
— Татьяна Александровна, вы к Владимиру Сергеевичу?
— Да, — согласно кивнула я. — Он у себя?
— Пока нет. Кажется, он на оперативке. Но скоро должен вернуться. Если хотите, подождите его у кабинета.
— Спасибо, с удовольствием, — улыбнулась я. И, пройдя до кабинета Кири, присела на ужасно неудобный и шаткий к тому же стул.
Долго ждать не пришлось — даже крохи полученной информации обдумать не успела. В конце коридора показался Кирьянов. Уважаемый подполковник был в печали — грустный взор устремлен в пространство, лицо осунулось.
При виде меня Киря сдержанно улыбнулся:
— Татьяна, ты меня навестить?
— С ума сошел, есть у меня время для светских визитов! — сочувственно хмыкнула я.
— Значит, по делу, — резонно рассудил Кирьянов. — Тогда пошли в кабинет.
Когда мы уселись в кабинете, Киря спросил:
— Ну что, Танюш, как у тебя с делом? Накопала что-нибудь?
— Какой ты быстрый, — съехидничала я. — Зацепки есть, но до конца — еще работать и работать. А пришла я по твою душу. У вас же тоже работа ведется.
— Эх, Танюш, не работа это — название одно! — хмыкнул Кирьянов. — А что тебе понадобилось? Надеюсь, законное?
— Конечно, совершенно законное. Сам знаешь, с Уголовным кодексом я дружу.
— Да брось ты, — рассмеялся Кирьянов. — Итак, что же тебе нужно?
— Разве так надо спрашивать? — укоризненно фыркнула я. — Надо спрашивать: дорогой друг, чем я могу тебе помочь?
— Мы не на Востоке, Танюш. Итак…
— Ты проверял Глеба Ломова?
— Это…
— Человек, который работал с Клюжевым в одном отделе и который теперь займет место покойного, — четко пояснила я. — Кто-то его опрашивал?
— Ну конечно, проверяли! — стукнул себя по лбу Кирьянов. — Танюш, я просто закрутился и подзабыл. И что конкретно тебе нужно для счастья?
— Опрос его друзей, с которыми он провел воскресенье и понедельник. Вы всех их проверили?
— Естественно. Нет, снова вы, Татьяна Александровна, толкаете меня на должностное преступление. Информация-то только для следствия! — как обычно, пожужжал Киря. Но я его слов всерьез не воспринимала — такие мелкие должностные нарушения Кирьянов вовсе не расценивал как преступление. Тем более что они — в интересах следствия. Да и я старалась с ним не выходить за рамки законности. — Ладно, Тань, держи, смотри. Я пока своими делами займусь.
Кирьянов с ужасно деловым видом уселся за стол, раскрыл папку и углубился в чтение. Я же положила на колени ворох бумаг и с головой ушла в их изучение.
По прочтении протоколов допросов передо мной возникла не слишком ясная, но и не вполне темная картина: Глеб Ломов в течение вечера отсутствовал несколько раз, правда, недолго. А так как преступление произошло недалеко от столовой, в которой была вечеринка, это наталкивало на определенные подозрения. Хотя и не хотелось подозревать Глеба Ломова, потому что он вдруг очень мне понравился, но тем не менее…
И еще одна мысль не давала покоя — компромат. В конце концов, и конкуренция, и долги — мелочи по сравнению с компрометирующими материалами. Надо срочно браться за это направление. Только с какого конца подступиться?
Я внезапно осознала, что уже минут пять сижу, вперив задумчивый взор в потолок, а бумажки из дела по одной медленно планируют на пол. Тогда я собрала все документы, положила их на кирьяновский стол, попрощалась с ним и отправилась к машине. Стоило бы заехать к себе — перекусить, передохнуть, но я боялась, что, попав домой, не заставлю себя потом подняться с дивана. А день еще не окончился. Рабочий и, между прочим, неплохо оплачиваемый.
В голове крутились какие-то обрывки мыслей. Решив, что так дальше жить нельзя и моему организму срочно требуется подзарядка, я остановила машину у неплохого тихого кафетерия, в котором продается великолепный кофе, и с удовольствием вошла в прохладное помещение. Тем более что погода на улице к тому моменту к прогулкам не располагала — наконец-то дождь собрался с силами и закапал на иссохшую землю. А едва я оказалась в кафе, как по-настоящему полило. Такого ливня в этом году еще не было. По асфальту тут же заструились потоки воды, смывая накопленные за долгую жару пыль и грязь. Прохожие суетливо побежали кто куда. А я спокойно села за столик и заказала себе двойной кофе.
Надо сказать, мой любимый напиток помог — в голове значительно прояснилось. Я вспомнила о сфотографированной страничке из блокнота Галины Королевой и достала ее из сумки. Благо, пленку я отдала в проявку сразу же, и теперь у меня на руках был прекрасный снимок.
В самом деле, фотографические услуги — это удивительно удобно. А за определенную плату «сверху» можно надеяться на конфиденциальность. Я довольно длительное время пользуюсь услугами одного фотографа: плачу ему деньги за срочность и молчание, а он быстро проявляет пленку и делает превосходные по качеству карточки. Вот в чем соль хорошо оплачиваемой работы. Раньше я была вынуждена все проявлять и печатать сама, и возни это добавляло немало. Зато теперь — ни забот, ни хлопот.
Достав из сумки снимок, я уставилась на него. Совершенно ясными были два момента: то, что написано, было названием файла и сопровождалось инициалами Валентина Арсеньевича Клюжева. Да, и еще одно. Эту запись явно не хотели афишировать — все написано очень мелким почерком.
Так, возникал логичный вопрос — где искать этот файл? В компьютере на работе? Можно попытаться.
Допив кофе, я расплатилась и отправилась в «Тарасовские ведомости». Секретарша Людочка жалобно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Зато я подошла к ней и попросила помощи. Девица согласилась показать мне компьютер, на котором работал Клюжев. И я погрузилась в базу данных. Не могу сказать, что из меня мог бы получиться превосходный хакер, но и полным чайником я тоже себя не считала.
В итоге я выяснила, что в редакцию заехала зря. Собственно, этого и следовало ожидать — кто же хранит секретную информацию на рабочем месте? И где же мне теперь ее искать?
Выйдя из редакции, я спустилась на первый этаж и попросила у вахтера разрешения воспользоваться телефоном. Набрала номер Клюжевой и спросила:
— Аня, у вас дома есть компьютер?
— Есть, — ничем не показывая своего удивления, ответила Анна Владимировна. — А в чем дело?
— Скажите, ваш муж работал дома? То есть набирал тексты? — добавила я на всякий случай.
— Вы знаете, у нас монитор сел с неделю назад, и Валечка никак не мог выбрать время, чтобы заказать новый. У него было много работы. А когда было очень надо — он ходил к своему знакомому, Гарику Юркину. Ну, я вам говорила его адрес.
— Да, да, помню, — я и в самом деле помнила этого мужчину — ему очень шло имя Гарик. Симпатичный и моложавый, в свои сорок с чем-то он выглядел на тридцатник максимум. Лукавая улыбка и живые умные глаза, глубокий, мягко обволакивающий голос. В общем, просто очаровательный представитель мужского пола. — И как часто Валентин Арсеньевич пользовался услугами Юркина?
— Иногда по вечерам к нему уходил. И в выходные. А в последнее время — вообще очень часто, чуть не каждый день.
Поблагодарив Клюжеву, я отправилась к Юркину. Он тоже меня помнил и узнал:
— Здравствуйте, Таня. Что привело вас ко мне сегодня?
— У вас есть компьютер, не так ли? — вместо ответа спросила я.
— Ну да, а почему бы и нет? — улыбнулся Юркин. — А в чем дело?
— Я ищу убийцу, — лаконично ответила я.
— Так жаль Вальку, — грустно улыбнулся мужчина. — И зачем вам понадобился мой компьютер?
— Анна Владимировна сказала, что Валентин Арсеньевич часто работал у вас.
— Да, верно, — ответил Юркин. — Да вы проходите, нечего на пороге стоять.
Я с удовольствием воспользовалась приглашением и вошла в уютную квартирку. Гарик шел вслед за мной, продолжая говорить:
— Валентин и впрямь довольно часто использовал мою технику. Ему это требовалось для работы. Сами понимаете: то статья горит, то сосредоточиться весь день не удавалось, а к вечеру творческий процесс пошел. Я человек одинокий, своим присутствием Валька мне не мешал. Я ему, впрочем, тоже. Иногда Валентин сидел у меня всю ночь напролет. Что еще вас интересует?
— Могу я просмотреть файлы в вашем компьютере?
— Ну конечно. Сами разберетесь?
Я кивнула, и Гарик посмотрел на меня с восхищением.
— Тогда работайте, а я пока приготовлю чай.
Юркин оставил меня наедине со своим электронным «другом», и я подсела к мерцавшему экрану.
На «раскопки» у меня ушло минут двадцать. Я посмотрела везде, где только можно. Даже в «корзину» заглянула. И ничего нужного или полезного не нашла. Поняла только, что Гарик Юркин зарабатывает литературными опусами.
Юркин вернулся с подносом, поставил чайник, чашки и вазочку с вареньем на стол и присел напротив меня.
— Ну что, нашли что-нибудь?
— Нет, — покачала я головой. — Гарик, а когда Валентин Арсеньевич заходил к вам в последний раз?
— Постойте… — мужчина наморщил лоб. Я терпеливо ждала. Наконец он выудил из глубин памяти нужную информацию: — В последний раз Валентин заходил, кажется, в пятницу… Точно, в пятницу. Он тогда выглядел странно. Был какой-то… нервный, что ли. Но я все списал на работу, она у него — не дай бог никому. И как раз он долго сидел за компьютером, перекачивал все на дискету. Потом постирал все свое и ушел. Валька мне ничего не говорил, а я, если честно, не расспрашивал.
— Вы не в курсе, какого рода была эта информация?
— Знаете, я вообще чужими делами не интересуюсь. А в служебные тем более предпочитаю не лезть. Если бы Валентин хотел со мной поделиться, сам бы рассказал. А так как он ничего не говорил, даже файлы шифровал, я и не любопытствовал. Хотя, если честно, всю его шифровку вполне мог бы распечатать без него.
— Спасибо вам огромное, Гарик, — улыбнулась я. — Вы мне очень помогли.
— Пожалуйста, заходите еще. Мне было приятно с вами пообщаться.
Я попрощалась и покинула гостеприимное жилище.
Даже младенцу — а я им не являюсь! — ясно: Клюжев не просто так занервничал. Почувствовал или понял что-то неладное. Поэтому решил информацию перепрятать в более надежное место. Только в какое?
