Книга: Дело с телом
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6

Глава 5

— Здравствуйте, могу я поговорить с вами? — осведомилась я у секретарши, войдя в редакцию.
Именно к этому логичному выводу я пришла за время размышлений — слишком много версий возникает в связи с работой Клюжева. Поэтому я и отправилась в «Тарасовские ведомости».
— Вы снова к Валентину Арсеньевичу? — утирая слезки, осведомилась секретарша. Надо же — она меня запомнила. — Так его нет. Умер он, девушка… Убили его!
— Соболезную, — вежливо сказала я. — Но мне бы хотелось поговорить с вами. — И я снова извлекла на свет божий спасительное милицейское удостоверение.
— Ой, ну как же…
— Что происходит? — не вовремя выйдя из кабинета, заявил о себе Михаил Валерьевич. — Татьяна? Рад вас видеть. А… Кажется, Людочка уже сообщила вам трагическую новость? Мне очень жаль…
— Михаил Валерьевич, — вклинилась секретарша. — Это из милиции.
— Что? Но как же… — онемел главный редактор.
Я опустилась на стул и проникновенно сказала, обращаясь к нему:
— Понимаете, жена Клюжева обратилась к нам за помощью. Но официально действовать было нельзя, ведь со дня исчезновения Валентина Арсеньевича не прошло трех суток. И нужно было узнать о нем хоть что-то неофициальным путем.
— Извините, но вы ввели нас в заблуждение, — глава редакции пытался «продавить» меня тяжелым взглядом.
— Я прошу прощения. Нам не так легко работается, как большинство людей почему-то думает. Вот и приходится пользоваться подобными методами. Так могу я с вами поговорить? — И тут я очаровательно улыбнулась.
Михаил Валерьевич прямо-таки растаял. Он пригласил меня в свой кабинет и мило предложил располагаться поудобнее.
— Михаил Валерьевич, какие отношения с сотрудниками были у Валентина Арсеньевича Клюжева?
— По-моему, ровные, нормальные отношения, — ответил главный.
— С кем он общался больше, с кем старался не сталкиваться?
— Танечка, у нас здесь невозможно с кем-то не сталкиваться. Но чаще всего Валерий общался, естественно, со своими подчиненными.
— Командировка в Москву — зачем она была нужна Клюжеву?
— Служебная командировка, — уклончиво ответил директор. — Просто он ехал по поручению редакции.
Как же, служебная! Ох, чую я, что-то за этим стоит очень-очень важное. Но не хочет редактор говорить — не надо, и без него все узнаю.
— Хорошо, — согласилась я. — И часто Валентин Арсеньевич ездил в командировки?
— В последние полгода — нет, — лаконично сообщил редактор.
Что ж, это тоже наводит на определенные размышления. Если исходить из того, что компромат существует, именно с ним могла быть связана командировка — узнать какие-либо новые факты, например. И кому-то очень не хотелось, чтобы Клюжев ехал в столицу. Эту версию отвергать нельзя. Что ж, зайдем-ка с другой стороны.
— Кто отправится в командировку вместо Клюжева? — спросила я.
— Необходимость отпала — нам удалось справиться без отъезда сотрудников, — расплывчато ответил директор.
— Над чем работал Клюжев в последнее время?
— Он работал над одним проектом — мы собирались публиковать цикл политических статей, — опять-таки обтекаемо ответил глава редакции. — Достаточно важный проект, поэтому Клюжев нередко задерживался в редакции допоздна.
— Над этим циклом он работал один?
— Нет, со своими подчиненными. И вы знаете, один из них, по всей видимости, займет место Клюжева, — предупредил Михаил Валерьевич мой следующий вопрос.
— Как относится этот подчиненный к новой должности?
— Вообще-то мы ему о назначении пока не сообщили. Но, думаю, против он не будет, — с ехидцей ответил редактор. — Танечка, мы закончили? Мне нужно работать.
— Да, спасибо. Если что, я зайду еще, — спокойно сказала я и вышла в приемную.
Секретарша печально посмотрела на меня и спросила:
— Вы ищете убийцу, да?
— Да, — согласилась я, присаживаясь. Когда человек сам проявляет желание пообщаться, не стоит от этого отказываться — много интересного можно узнать. — Вам что-то известно?
— Знаете, несколько раз к Валентину Арсеньевичу приходил высокий худой брюнет, они подолгу спорили и ругались. А мне же слышно, — смущенно улыбнулась девушка, кивком показав в сторону курилки. — Насколько я поняла, этот человек был должен Валентину Арсеньевичу деньги, но не отдавал долг.
— Почему вы это поняли? — удивилась я.
— Ну, Валентин Арсеньевич требовал вернуть деньги, порой даже на повышенных тонах, — пояснила секретарша.
— Что еще вы можете рассказать об этом человеке? — спросила я.
— Ничего особенного. Кажется, его зовут Олегом, но точно я не знаю.
— Спасибо, Людмила, вы мне очень помогли. Кто-нибудь еще приходил на работу к Клюжеву? — на всякий случай осведомилась я. И услышала ответ:
— Знаете, иногда приходил один мужчина. Мне почему-то кажется, это было связано с работой Валентина Арсеньевича. Они подолгу общались, причем очень редко где-то здесь, в редакции. Чаще выходили на улицу, но иногда запирались в кабинете Клюжева, когда там никого больше не было, разумеется.
— Как этот мужчина выглядел? — заинтересовалась я.
И секретарша, слабо улыбнувшись, ответила:
— Очень колоритный тип. Такого увидишь в толпе — обязательно узнаешь. Он высокий, полный, светло-рыжий. Но глаза — черные-черные. И брови тоже черные, широкие. Вообще, не было в нем типичной для рыжеволосых мягкотелости — сильный мужчина. Лет под сорок, наверное. Может, чуть больше или меньше.
— Вам нужно работать в милиции, — улыбнулась я. Надо же, я чуть было не упустила такого важного свидетеля! — Спасибо вам огромное.
— Пожалуйста, вы только найдите убийцу! — прошептала девушка.
Ну и ну, да этот журналист Клюжев был, оказывается, настоящим сердцеедом. Жаль, что я его не знала. Чем он так очаровывал женский пол, интересно?
Я покинула редакцию и уселась в машину. Прижав к уху наушник, услышала не слишком важную, но довольно интересную для меня лично беседу. Снова общались Михаил Валерьевич и его заместитель Борис Иванович. Эту парочку я узнавала по голосам.
— Что за девица сейчас выскочила из редакции? — заинтересованно спросил зам.
— Эта? — в голосе директора прозвучало искреннее разочарование. — Милиционер. Приходила по поводу убийства Валентина.
— Вот как? И что ей надо?
— Роет, рыщет. Знаете, Борис, она ведь заходила в понедельник — вот как милиция работает! Сказала, что ей Валентин нужен. Мы с ней пообщались, я предложил свою помощь, — при этих словах Борис Иванович понимающе хмыкнул. — А сегодня узнаю, что девушка работает в милиции. Черт, я такого даже подумать не мог!
— И что вас возмущает, Михаил Валерьевич? — съехидничал Борис. — Девушка понравилась?
— Может быть, мы будем работать? — неуверенно откликнулся Михаил Валерьевич. — Надо поместить некролог, а для начала — обдумать, кто его напишет.
После чего оба умолкли. Видимо, задумались. Ну и пусть себе.
Я завела машину и отправилась к Олегу Камышину, должнику.
Итак, требуется проверить несколько версий. Должник, конкурент, компромат. В том, что компромат существует, я почти уверена — только надо узнать, где он находится. Возможно, именно в связи с компроматом убили Валентина Клюжева. Еще эта командировка злосчастная, нужная только Клюжеву… Не поехать ли мне в Москву, в самом деле? Нет, глупости. Мало ли куда мог отправиться Клюжев. Ниточек на этот счет у меня нет. Приеду и буду бегать по всей Москве с криками: «К кому собирался Клюжев?» Смех, да и только. Нет-нет, надо продолжать дело в Тарасове. Если возникнет такая необходимость, я с легкостью позволю себе визит в столицу. Но пока я ее, необходимость то есть, не вижу.
Проверим-ка наконец должника. Версия о долге лежит слишком уж на поверхности, и, думаю, отработка ее не отнимет у меня много времени. К тому же причина для убийства по ней достаточно банальна — деньги. Но ведь это наиболее часто встречающийся мотив для убийства… Итак, за работу, частный детектив Татьяна Иванова!
Рассуждая таким образом, я подъехала к дому, в котором имел счастье или несчастье проживать Олег Камышин — друг, должник, а возможно, и виновник смерти Валентина Арсеньевича Клюжева. Типичный неудачник к тому же. Только вот в каком облике перед ним предстать?
Если я явлюсь без легенды или в качестве представителя милиции, мне не будут доверять. Зато ответят на мои вопросы с предельной честностью, особенно на те из них, которые возможно проверить. Если же я придумаю любую другую причину для визита к Камышину, он может со спокойной совестью просто послать меня куда подальше и захлопнуть дверь перед моим носом.
Что ж, такова судьба — из двух зол выбираем меньшее. Снова сегодня меня выручат мои давным-давно просроченные милицейские корочки.
Я оставила машину во дворе и, провожаемая удивленными взглядами старушек, прошла в подъезд. Дом был не из плохих — в прекрасном районе, с кодовым замком на входной двери. В ней, правда, был сломан замок, но от этих реалий современной жизни никуда не деться. Правда, консьержки в доме не было, охранников тоже. Да и стены носили на себе отпечаток не слишком изысканной дворовой культуры.
Лифт, естественно, не работал, и я искренне пожалела старушек, вынужденных пешком подниматься на верхние этажи. Самой мне это сложности не составило — я преодолела восемь лестничных пролетов за минуту-две, не больше. И сразу позвонила в дверь шестьдесят девятой квартиры, в которой проживал Камышин.
Дверь мне открыл мужчина с заметной лысиной, несколько обрюзгший, лет сорока с небольшим.
— Здравствуйте, — вежливо сказала я. — Могу я видеть Олега Камышина?
— Это я, — сказал мужчина. — А вы кто?
Я продемонстрировала удостоверение и сказала:
— Из милиции. Олег…
— Геннадьевич, — неуверенно улыбнулся он мне.
— Я бы хотела с вами поговорить. Вам удобно сейчас?
— Конечно, входите, пожалуйста. Татьяна…
— Александровна, — представилась я спокойно.
— А в чем дело? Я не понимаю, почему мной заинтересовалась милиция, — удивленно вопрошал Камышин.
Мы вошли в зал — большую квадратную комнату с красивыми обоями на стенах, но обставленную потертой мебелью. Квартира была не из дешевых — удобной планировки, с большими комнатами и кухней. Но содержал ее Камышин просто в отвратительном состоянии. Я, конечно, тоже не блещу особой чистоплотностью, но, по крайней мере, распихиваю все лишнее по шкафчикам, чтоб не валялась вся одежда где ни попадя. И иногда, в свободное от работы время, делаю генеральную даже уборку. Здесь же царил полный бардак. Видимо, Камышин уловил на моем лице не очень приятное выражение, потому что он смущенно посмотрел на меня и произнес, чуть ли не покраснев:
— Вы извините, у меня здесь ужасно неприбрано.
Здорово сказано — неприбрано у него! Кучи пивных бутылок, старенький компьютер, сиротливо стоявший на подоконнике, крышки и пробки от всевозможных вин, столовые приборы, смятая и не очень чистая одежда, постельное белье — все валялось на потертом ковре.
— Ничего страшного, — улыбнулась я спокойно. — Нам нужна ваша помощь, — произнесла я через мгновение, сменив тон на уверенно-деловой.
— Чем я могу быть полезен? — сразу подтянулся Олег Геннадьевич.
— Скажите, вы были знакомы с Валентином Арсеньевичем Клюжевым? — спросила я.
— Да, конечно. Сегодня узнал, что Валька умер. Это правда?
Спокойствие Камышина мне лично казалось неправдоподобным. Я кивнула и заметила:
— Мне очень жаль.
— Мне тоже, — устало улыбнулся Камышин, сморгнув. Глаза его странно увлажнились.
— В каких отношениях вы были с Валентином Арсеньевичем? — поинтересовалась я.
— Ну-у… — неуверенно замычал мой собеседник. — Мы приятельствовали. Да, пожалуй, так. На филфаке в свое время вместе учились. Только Валька в газету пошел, а я — так… В школе попахал — надоело.
Значит, в школе тебе надоело и ты решил податься в бизнес? Но прогорел. Интересно.
— Нам известно, что вы брали крупную сумму в долг у Клюжева.
— Да, — недоуменно вскинул брови мужчина. — Да, я брал. Но все еще не отдал, — добавил он, благоразумно не дожидаясь дальнейших вопросов.
— У вас были конфликты с Клюжевым?
— Н-нет, мы довольно мирно общались, — ответил Олег Геннадьевич. — Нам делить особо нечего.
— А деньги? — логично спросила я.
— Ну, Валентин знал, что, когда у меня будут, — обязательно верну, — оправдывался Камышин. — Понимаете, я никогда не присваивал ничего чужого.
— Почему вы не смогли вернуть долг? — полюбопытствовала я.
— Татьяна Александровна, я хотел основать свой бизнес. Заняться торговлей. К несчастью, я не учел нескольких факторов. Во-первых, я филолог, человек, далекий от предпринимательства. Во-вторых, конкуренция. Все давно закуплено и разобрано, — пояснил он. — Поэтому я и прогорел.
— Следовательно, деньги пропали.
— Да, вот именно! — тяжело вздохнул Камышин.
Я огляделась. На подоконнике рядом с компьютером стояло еще одно нелепое в этой обстановке средство цивилизации — телефон. Его-то мне и надо.
Тут внезапно я усиленно закашлялась, обхватила горло ладонью — вот-вот в обморок упаду от остановки дыхания. И прохрипела:
— Не могли бы вы принести воды?
Получилось у меня нечто невнятное, но, по-моему, то, что требуется. Потому что Камышин потрусил из комнаты, и я услышала, как зашумел кран. Искренне надеясь, что времени на мое тайное дело будет достаточно, я одним прыжком преодолела пространство, отделявшее от меня телефон. Открутив мембрану, я ловко впечатала в аппарат заранее приготовленный «жучок» и все вернула на свое место. Надо сказать, задача была не из легких — мне ужасно мешал собственный кашель.
— Вот, выпейте воды, — совершенно неожиданно появился сзади Олег Геннадьевич и удивленно уставился на меня — я стояла у окна, опершись рукой на подоконник. Телефонная трубка, кажется, еще хранила тепло моей ладони.
Я отпила воды из на удивление чистого стакана и сказала:
— Спасибо. Я решила подышать свежим воздухом, вы не против? Извините, что доставила вам хлопоты.
— Ну что вы, Татьяна Александровна, ничего страшного, — натянуто улыбнулся Камышин. — У вас есть еще вопросы?
— Валентин Арсеньевич случайно не говорил вам, что опасался кого-то? Не замечали ли вы в его поведении странностей в последнее время?
— Нет, все как обычно, — уверенно ответил Камышин.
— Спасибо, до свидания, — наконец попрощалась я и отправилась в машину. Теперь следовало катализировать процесс. И на этот счет у меня появилась идея.
Заведя машину, я отправилась к Клюжевой. Жила она в просторной и очень уютной квартире, в которой даже теперь, когда у женщины вряд ли возникает желание убираться, царил идеальный порядок.
— Татьяна! Почему вы не позвонили? Вы что-то узнали? — рассыпалась в словах вдова, едва увидев меня на пороге.
— Аня, у меня к вам небольшая просьба. Я на минуту, особых сведений пока нет.
— Может быть, все же зайдете? Чаю попьем.
Я задумалась. В принципе, на кой черт мне ехать обратно, чтобы прослушивать разговор Камышина на месте, если «жучок» я прекрасно смогу поставить и здесь? В трубку телефона Клюжевых. Только потом все равно придется отправиться туда — мало ли какую реакцию у Олега Геннадьевича вызовет мой планчик.
— Да, с удовольствием, если я вас не обременю, — согласилась я, сбрасывая с ног туфли — на этот раз на низких каблуках. Вот так приходится жертвовать частицей внешней привлекательности ради удобства! Я бы с удовольствием нацепила кроссовки, но, полагаю, сотрудник милиции в спортивной обуви — это уже слишком.
— Так о чем вы хотели меня попросить? — поинтересовалась Анна Владимировна, проводив меня на кухню. Небольшое помещение казалось неожиданно просторным — у стены стоял узкий столик, а противоположная была занята лишь раковиной и плитой.
Клюжева, усадив меня на удобную, обитую дерматином табуретку, сразу засуетилась. Она поставила на плиту чайник, повернулась ко мне, спросила:
— Вам чай или кофе?
При этом Клюжева повертела перед моим носом совершенно несоблазнительной баночкой «Глобо». Вообще терпеть не могу растворимого кофе, пью его только в самых крайних случаях, и то лишь определенной марки. Содержимое этих баночек хоть отдаленно походит на кофе. Поэтому я решительно предпочла чай.
Анна Владимировна кивнула и засновала по кухне туда-сюда, нарезая хлеб, выуживая из холодильника сыр и колбасу, нарезанные тонкими, почти прозрачными ломтиками, доставая из духовки печенье. Потом повернулась ко мне, опустила руки и выдохнула:
— Танечка, вы извините, что я суету поднимаю. Просто я так устала одна! Все думают, что сейчас мне никто не нужен. Почему-то считается, что переживать горе надо в одиночку. Какое же это заблуждение! — всплеснула руками несчастная женщина. — Надо, чтобы хоть изредка рядом был кто-то, о ком можно позаботиться!
Я прекрасно ее понимала. Закипел чайник, Анна разлила чай по чашкам и присела за стол напротив меня. Она задумчиво смотрела на деревянную столешницу, водя по ней пальцем. Я молча пила чай. Курить хотелось ужасно, но пепельницы я не видела, а отрывать женщину от задумчивости не было никакого желания.
Наконец молчание стало просто гнетущим, и я тихо сказала:
— Аня, где у вас можно покурить? На балконе там, в форточку…
— Ну что вы, — Клюжева отрицательно покачала головой, вскочила. Светлые глаза ее блеснули почти гневом. — Вот, пожалуйста, пепельница. Курите прямо здесь.
— Спасибо. — Я закурила и глубоко затянулась крепким дымом.
Анна Владимировна внимательно и немного настороженно смотрела на меня. Внезапно она спросила:
— Вы говорили, что хотели меня попросить о чем-то. О чем?
— Аня, не могли бы вы сейчас позвонить Олегу Камышину и напомнить о долге? Я понимаю, — поспешно добавила я, — вам тяжело и не хочется вспоминать об этом. Но я считаю, такой шаг мог бы нам помочь.
— Конечно, о чем речь? Позвоню и спрошу. А вы… как будете слушать телефон?
— Если вы не против, я поставлю в ваш телефон подслушивающее устройство, — пояснила я ей. — Но могу поехать к дому Камышина.
— Нет, что вы, ставьте что хотите! — высказалась Анна.
Я ловко прицепила «жучок» и пододвинула Клюжевой телефон. Она неуверенно подняла трубку и спросила:
— Таня, а что мне говорить? Что именно?
— Просто скажите, что у вас финансовые проблемы и вам нужны деньги. Вы надеетесь на него, и все такое.
— Зачем это надо? — не поняла Анна.
— Я подозреваю этого человека, — честно сказала я. Не люблю увиливать при разговоре с клиентами. Порой все же приходится, но не в данном случае. — И думаю, что ваш звонок может заставить его действовать. А следовательно, совершать ошибки. Конечно, возможно, так мы подставим вас. — Эта мысль пришла мне в голову неожиданно, и сразу захотелось отказаться от моего плана.
Но Анна Владимировна возразила:
— Ну и что? Во-первых, я не верю, что Олег мог убить Вальку. О чем бы они ни говорили, что бы между ними ни было. Во-вторых, я хочу найти убийцу.
— Н-ну… хорошо, — решилась я. — Только пообещайте мне, что не будете никуда выходить одна некоторое время и никого не впустите в дом.
Обдумав все еще раз, я пришла к выводу, что не так уж мой план и опасен. Вернее, опасен, но с этим можно примириться. Надо действовать. Раз уж на то пошло, и Анне Владимировне, когда все раскроется, станет легче. А я постараюсь оградить ее от опасности, ведь это в моих силах. К тому же Анна Клюжева производит впечатление человека достаточно осторожного, на бессмысленный риск она вряд ли пойдет.
И я твердо кивнула:
— Звоните, а я пойду в другую комнату — там помех не будет.
Анна набрала номер, а я вышла на балкон, чтобы без проблем прослушать беседу. Мысль, правильно ли я поступаю, все же терзала меня, но раздумывать уже смысла не было. В итоге я пообещала себе не оставлять Клюжеву без присмотра, тогда она будет в безопасности. А чтобы несколько утолить душевные муки, пока Анна дозванивалась — в наушниках вместо голосов раздавались скрип и гудки, — я достала свои магические «косточки». Высыпав их из мешочка и встряхнув, я сконцентрировалась на вопросе: «Грозит ли опасность Анне Клюжевой?»
Получилось 10+21+25 — «Когда вы не призываете что-то плохое, оно и не случится. Если человек не хочет что-то изменить, значит, его устраивает положение вещей».
Великолепно. Значит, я могу за нее не бояться? Или, наоборот, своим планом я призываю на голову женщины что-то нехорошее? Хотя вряд ли, пожалуй, напротив — я избегаю этого нехорошего. Додумать как следует рекомендацию «косточек» я не успела. В ушах у меня послышались голоса — разговор начался.
— Здравствуй, Олег. Это Анна Клюжева, — сказала женщина.
— Анечка, мне очень жаль! — воскликнул Камышин. — Я не хотел верить, что такое могло произойти с Валентином!
— Конечно, никто не хотел в это верить, — утомленно отозвалась Анна. — Но это случилось, и ничего не изменить. Послушай, Олег, мне правда очень неловко, но мне нужны деньги.
— Анна, ты меня прости, — как мне показалось, недостаточно искренне сказал Камышин. — Только я не могу сейчас вернуть тебе деньги. Я, конечно, все прекрасно понимаю, но нет. Ты только не волнуйся, буквально на днях верну, хорошо?
— Ну… — задумчиво протянула женщина.
Олег перебил ее:
— Понимаю, тебе очень сложно. Но у меня просто нет денег! Если бы были… Я точно верну, обещаю! Подождешь?
— А что мне остается делать? — хмыкнула Анна утомленно. — Подожду.
Разговор закончился, и Клюжева вышла на балкон.
— Таня, все нормально? Вы все слышали?
— Да, Анна, вы молодчина. Послушайте, как вам самой показалось? Искренен был Камышин или не слишком?
— Не знаю, — мотнула головой женщина. — Просто не знаю. Откуда у него могут быть деньги? Он же сказал — вернет. Но где он их возьмет? И вообще — я ничего не понимаю.
Это я и должна узнать — каким образом Камышин намерен добыть деньги, чтобы вернуть свой долг. И собирается ли он вообще расплачиваться?
Покинув дом Анны Клюжевой, я еще расспросила соседей Камышина. Они оказались людьми до жути любопытными и дотошными. Достали меня вопросами «что, как и почему». Слова «тайна следствия» ничего не говорили этим людям. Казалось, одна только цель существовала в их жизни — знать больше, чем остальные.
В итоге я была совершенно вымотана, а почти ничего нового не узнала: к Камышину несколько раз заходил Валентин Арсеньевич, и они ругались так, что даже соседи слышали. О чем именно шла речь — никто не удосужился понять. Сам факт ругани гораздо больше интересовал соседей, нежели предмет спора. Вот ведь, когда не надо — всю подноготную узнают.
Впрочем, я и без консультации соседей предполагала, о чем был спор — о деньгах. Вероятно, Клюжев пытался «выбить» свои деньги, но — тщетно. Его бывший однокурсник не собирался возвращать долги. Не мог. Или не хотел.
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6