Глава 12 Улики в утреннем свете
Наутро мне было стыдно некоторых моих поступков. И черт меня дернул потащиться в немецкое представительство. Изображала там из себя дуру, аж самой тошно стало. А в результате?
Чего я добивалась? Надеясь на то, что Вагнер знает Клауса и, следовательно, заинтересуется информацией о шифровке, я рассчитывала направить их по ложному следу. Ведь какой нормальный человек придет в иностранное представительство с подобным, явно бредовым заявлением? Если Клаус работает вместе с Вагнером, то навряд ли он расскажет Вагнеру о том, каким образом у него пропала шифровка. Он непременно постарается выставить себя в более приемлемом свете. Может быть, он и расскажет о существовании девушки, но какого рода отношения у него с ней, Вагнер так и не узнает. И тут вдруг заявляется молодая особа, называющая себя невестой Клауса, и говорит что-то о шифровке. Если Вагнер заодно с Клаусом или хотя бы в курсе каких-то темных его дел, то любая информация о шифровке должна подействовать на него, словно удар током.
И я поняла это, когда увидела его лицо. Создавалось впечатление, что он нарочно окаменел, чтобы не выдать своего волнения.
А если Вагнер работает с Клаусом, это может означать только одно: в городе проводится секретная операция. Им нужны какие-то сведения о наших заводах, которые на сегодняшний день буквально начинены ценнейшей научной информацией. Купив ее у какого-нибудь нищего инженера за бесценок, они смогут перепродать свою добычу за миллионы долларов.
Больше им в Тарасове делать нечего. Для чего еще могут понадобиться шифровки? Для игры в покер за ликером в германском представительстве, куда иногда приглашаются избранные?
Только все это как-то не увязывается с убийствами девушек.
Скорее всего Храмов и Клаус в тех местах, где были совершены преступления, появлялись случайно. Придется вести параллельно два расследования. Вот бы еще найти заинтересованное лицо, которое оплатило бы мои расходы. Вообще-то играми в шпионов занимается государство…
После контрастного душа и плотного завтрака, заглянув в китайский гороскоп, который сулил мне на сегодняшний день колоссальный успех в… шоу-бизнесе, я поехала искать мусорный контейнер, в который — по моей же собственной легенде — могла попасть шифровка.
Кафе только открылось. Бледные солнечные лучи скользили по желтому пластику столов и каменным плиткам пола. Девушка за стойкой пила горячий кофе, то и дело дуя на него, сложив бантиком блестящие розовые губы. Городской пейзаж. Это утро. И это не ночной фейерверк.
Я села за столик. Благо сегодня я выглядела довольно-таки сносно. Белый легкий костюмчик от Версаче и белые же сабо от Карло Пазолини. В ушах золотые обручи, на пальцах — платина с золотом. Еще парик: белые стриженые волосы.
Просто мне хотелось отдохнуть и не вздрагивать каждый раз от резких звуков.
Опять же — выпить чашку кофе, съесть теплый круассан.
— Тихо здесь у вас, — заметила я, отпивая глоток. — И кофе чудесный.
— Зато вчера целое цирковое представление было. Приехали какие-то люди на шикарных машинах и стали искать что-то в мусорном контейнере.
— Да что вы говорите! — Разговорчивый у нас народ. Сейчас дальше рассказывать начнет.
— Мой муж считает, что это были ребята из спецназа. Замаскировались вроде бы. Сказали, что какое-то письмо ищут, а на самом деле пластиковую бомбу искали. Все перевернули вверх дном.
— Ну и как, нашли? — Я принялась слизывать ореховую помадку с булочки.
— Нашли. Банку из-под оливкового масла. А в ней — бомба.
Круассан выпал из моих рук и покатился под стол.
— Вы это серьезно?
Она засмеялась:
— Вот никто не верит. А она даже тикала.
«Скажи мне спасибо, — подумала я про себя, — а то бы твой белый фартучек висел сейчас на антенне „Европа-плюс“ и ловил спортивные передачи».
Бывают же такие совпадения…
Но скорее всего она преувеличила. Бомба наверняка была сделана детьми и нафарширована деталями от будильника, которые и тикали.
— И куда же дели эту бомбу?
— Вы, наверно, подумаете, что я сочиняю на ходу, но они просто позвонили по сотовому и вызвали милицию. Приехала машина с саперами, погрузили банку, то есть бомбу, и увезли. За городом, как положено, и взорвали.
Ну, просто невероятная история. Из кафе я направилась в магазин «Канцтовары». Купила коробку с гуашью, несколько больших листов ватмана и черный маркер.
Дома я нарисовала несколько увеличенных копий того кафельно-красного шедевра, который увидела в музее пациентов психиатрической клиники.
Пока высыхала гуашь, я приготовила себе пару горячих бутербродов. Мне же надо было как-то восстанавливаться.
Закусив, я достала целлофановый пакет с засохшими кусочками теста, найденными мною в туалете филармонии возле мертвой Дани, а из другого пакета вытащила на свет божий серую мужскую куртку со следами крови. Села и стала думать.
