Глава 11
Целый день Сергей не находил себе места, блуждая из угла в угол конспиративной квартиры и выкуривая сигарету за сигаретой. Делать ничего не хотелось, да он и не смог бы, наверное.
«…И дольше века длится день…» — вдруг вспомнил Сергей название романа одного из классиков советской литературы.
Действительно, первый раз в жизни он понял, что день может длиться так мучительно долго, гораздо дольше обычного. Каждые несколько минут Сергей смотрел на часы, ожидая возвращения Тани; от этого время тянулось еще медленнее.
Еще одно занятие, которым занимался сегодня подозреваемый, — это уничтожение тараканов. Сегодня их было особенно много: здоровые, черные и жирные насекомые выползали на кухонный стол и, не двигаясь, шевеля усами, замирали в одном положении. За день Сергей изничтожил своим боевым шлепанцем тринадцать зловредных насекомых.
— Говорят, вы ползете к удаче, — сказал Сергей, прихлопнув тринадцатого тапкой.
Но на удачу Сергей не рассчитывал. Он понимал, что Таня делает все возможное, чтобы спасти его, и даже чуть не погибла, но ее попытки были тщетны: все, что она сумела собрать, никак не доказывало его невиновность.
«Я не могу подставлять Таню, — думал он, — ее ведь тоже арестуют за укрывательство, а она хотела меня спасти. Нет, я не могу больше здесь находиться, сколько можно перекладывать все на чужие плечи, я должен наконец что-то сделать сам, хватит прятаться. — В голову Сергея лезли мысли, к которым ему не следовало прислушиваться. — Что я прячусь, как трус? Все, я так больше не могу! Таня не должна пострадать из-за меня».
И он начал быстро собираться, надевая свои вещи, разбросанные по разным комнатам.
— Чистосердечное признание, несомненно, облегчит мою участь, — решительно произнес он вслух, бегая в поисках второго носка.
Найдя его наконец под письменным столом, он вдруг вспомнил о пистолете.
— Куда же Таня дела пистолет? — Сергей взялся шарить по ящикам в поисках оружия.
В ту ночь он отдал пистолет Тане, а куда она его положила, Сергей не обратил внимания. Но Таня спрятала пистолет в тайник, который при всем желании Сергей не смог бы сейчас найти, он же не детектив, в конце концов.
— А-а, ладно! — Ему надоело рыться в женском белье, сложенном в многочисленных ящиках шкафа. — Скажу, что выкинул, или еще что-нибудь придумаю.
Сергей накинул кожаный плащ и вышел, громко захлопнув за собой дверь.
За шесть месяцев до убийства
Всю дорогу до Самары Игорь сидел у окна, глядя куда-то вдаль. Он был бледен, рубашка пропиталась потом и неприятно липла к телу, но он этого не замечал. Его беспокоило только одно — не нарваться на людей Сапера.
На вокзале к Белякову подошел человек, и у Игоря сердце ушло в пятки. Он хотел достать свой газовый пистолет и начать палить во все стороны, но сдержался.
— Игорь Владимирович? — спросил подошедший молодой человек.
Беляков медленно потянулся к поясу, на котором в кобуре висел пистолет. Пот лил градом, на лбу выступила испарина.
— Слушаю вас, — как можно спокойнее произнес Беляков, сдерживая дыхание.
— Я Григорий, водитель, мне поручили встретить вас, — добродушно улыбаясь, сказал встречающий.
В памяти вице-президента всплыло имя, которое сказал ему его шеф: Григорий Семенович Курскеев.
— Ваши документы, — произнес Игорь, протирая потный лоб тыльной стороной ладони.
— Что?!
— Документы, — повторил Беляков, придав своему голосу как можно больше уверенности.
Григорий посмотрел в его обезумевшие от страха, широко раскрытые глаза и, решив, что с этим человеком спорить не стоит, отдал паспорт.
Беляков мельком глянул в документ и, убедившись, что это «свой человек», чуть слышно сказал:
— Пошли!
В машине Игорь отдал водителю паспорт, сев рядом с ним на переднее сиденье.
— Вас в офис или в гостиницу? — Шофер смотрел на своего пассажира с опаской, не зная, что еще от него ожидать.
— В го-сти-ни-цу — в душ, — сглатывая слюну после каждого слога, отрывисто ответил Игорь.
До гостиницы он ехал, закрыв лицо руками и поставив «дипломат» к лобовому стеклу, чтобы его не узнали люди Сапера.
«Ну вот, дожился, чокнутых развозить приходится». Григорий недоверчиво время от времени смотрел на своего пассажира и, хмыкая, покачивал головой.
В своем номере Игорь встал под ледяной душ, и, не обращая внимания на то, что за окном было минус двадцать, пытался снять напряжение. У него ничего не получилось, так как ему предстояла еще одна поездка — в офис фирмы, с которой он должен был заключить сделку.
Всю неделю в Самаре он провел в страхе, озираясь по сторонам и прячась от подозрительных широкоплечих личностей в спортивных штанах, дубленках и кепках. Ему хотелось как можно быстрее уехать из этого, как ему казалось, враждебного города. Поэтому он всюду спешил сам и торопил своих будущих партнеров по бизнесу. Из-за постоянной нервозности и раздражительности Беляков чуть было не сорвал сделку, но, на его счастье, договор был подписан, и, если бы не его спешка, которая только все замедляла, Игорь уехал бы на два дня раньше, оградив себя тем самым от лишних переживаний.
* * *
Я подошла к своему дому и с досадой глянула на свою побитую кирпичами машину. В такие моменты, когда дела заходят в тупик, остается лишь одно средство — гадание. Я достала кости и бросила их на капот девятки.
4+20+25 — «В принципе, нет ничего невозможного для человека с интеллектом».
Черт знает что! Ни к селу ни к городу.
Я собрала кости и положила их в замшевый мешочек, затем, немного посмотрев на вмятины и с досадой подумав о дорогостоящем ремонте машины, направилась к подъезду. На полпути к нему я остановилась как вкопанная: перед глазами вдруг всплыл образ человека в черном плаще с огромным охотничьим ножом в руке — образ того самого человека, который в моем сне и убил меня. Видела я это всего мгновение, но поняла, что видение могло быть мне знаком свыше: вдруг Беляков захочет избавиться от последнего свидетеля, то есть от меня, именно сейчас в этом самом подъезде, а у меня, как назло, с собой нет абсолютно никакого оружия. Ничего, зато у меня есть черный пояс по карате, который меня еще ни разу не подводил.
Я отбросила дурные мысли и пошла дальше в направлении моего подъезда.
Человек, следивший за мной, ускорил шаг, чтобы успеть нагнать свою жертву в подъезде.
За пять месяцев до убийства
Вернувшись в Тарасов, Игорь чувствовал себя спокойно, он не оглядывался и не огрызался, хотя людей все равно дичился. В лексиконе разговора с дядей Димой Беляков пользовался одними и теми же канцелярскими фразами: «да, дядя Дима», «нет, дядя Дима», «хорошо», «обязательно», «незамедлительно» и т. п. Единственным человеком, с которым он разговаривал как и раньше, осталась Марина. Он просто жил ею, только она придавала ему жизненные силы, растраченные после поездки в Самару.
Через месяц после подачи заявки в ЗАГС Игорь и Марина с благословения дяди Димы поженились. Свадьбу сыграли с оглушительным размахом. Это бракосочетание стало в городе одним из самых громких и богатых за последние несколько лет. Подарков надарили море; не вдаваясь в подробности, можно сказать, что два подарка были исключительно своеобразны, оба были преподнесены президентом «Газлайна»: шикарная трехкомнатная квартира улучшенной планировки, обставленная итальянской мебелью, которую подарили остальные гости, и охотничий нож с ручкой из слоновой кости, инкрустированный платиной и серебром.
Игорь был на седьмом небе от счастья. Все, о чем он мог только раньше мечтать, теперь стало реальностью: престижная работа, высокая зарплата, красивая жена, отличный город, где теперь он жил. Все его счастье было омрачено командировками в Самару: там он сходил с ума от страха, а ездить в проклятый город приходилось не реже раза в неделю.
В разгар свадьбы к нему подошел дядя Дима в компании с незнакомым мужчиной.
— Познакомься, — сказал дядя Дима, — это Андрей Самойлов.
— Очень приятно. Игорь, — ответил Беляков.
— Наслышан о вас, говорят, вы отличный работник, — не обошелся без комплимента Самойлов.
— Самый лучший, — поправил его дядя Дима.
— Я просто выполняю свою работу, и выполняю ее как полагается, — объяснил Игорь свой успех.
— Игорь, — продолжил дядя Дима, — я смотрю, ты совсем замотался с командировками, бледный какой-то, уставший, поэтому я решил взять тебе зама, чтобы немного тебя разгрузить. Вот он. — Он указал на Самойлова.
— Ты теперь будешь вместо меня в командировки ездить?! — обрадованно спросил Беляков Андрея.
За Самойлова ответил Дмитрий Борисович:
— Ну, Игорек, человек еще не введен в курс дела, а ты его хочешь сразу на передовую. Нет уж, не отлынивай, сам по командировкам разъезжай.
— Пошутил я, пошутил, — тут же открестился от своих слов Игорь.
— То-то. Андрей будет замещать тебя, когда ты будешь отсутствовать.
— Тогда, Андрей, будешь вместо меня прямо с завтрашнего дня, у меня медовый месяц, — сказал Беляков Самойлову.
— Медовые две недели, — поправил его дядя Дима, — забыл наш уговор?
— Две недели, помню.
— Куда собираетесь? — спросил Самойлов.
— В Анталию, — романтически настроенный, ответил он.
Целые две недели земного рая с неземной красоты женой, а главное, никаких поездок в Самару и переживаний, связанных с этим! Пускай дядя Дима наберет ему хоть сотню замов, Игорю уже ни до чего не было дела, мыслями он уже пребывал в Анталии.
Однако две медовые недели в сказочной Анталии закончились быстрее, чем хотелось: через шесть дней после отъезда Игоря и Марины у дяди Димы случился сердечный приступ, их вызвали обратно в Тарасов. Перед тем как у шефа Белякова произошел приступ, ему позвонили из Германии и сообщили, что его сын Виталий погиб в автомобильной катастрофе вместе с женой. Через час после этого сообщения дядя Дима уже был в больнице. С этого дня Игорь стал для него совсем как родной сын.
* * *
Лифт не работал, и я пошла пешком. Поднявшись на второй этаж, услышала, что в подъезд вошел кто-то еще и, перепрыгивая через ступеньку, поднимается следом за мной. Где-то сверху хлопнула дверь.
Между вторым и третьим этажами меня нагнали — это был Беляков. Я хотела побежать, но он схватил меня за куртку, в другой его руке блеснул охотничий нож.
Я завизжала. Беляков занес надо мной руку с ножом, но мне удалось перехватить ее и направить силу удара в стену — нож лязгнул о кирпичи. В ответ на мою самодеятельность, рушившую его планы с ходу избавиться от меня, я получила удар огромным кулаком в ухо. Конечно, я имею черный пояс по карате, но мои знания применимы лишь на открытой местности, а не там, где мой противник занимает больше половины пространства помещения или, как в этом случае, лестничной площадки.
От его удара я отлетела к противоположной стене. Беляков подскочил, больно схватил меня левой рукой за волосы и снова занес надо мной нож.
Я вовремя успела выпрямиться, снова перехватить руку с ножом и ударить его ногой в место, где у него было мужское достоинство. Беляков взвыл пострашнее, чем воют волки, по-видимому, мой удар пришелся именно туда, куда я целила, — не видать ему наследников. Но он решил добиться своего.
Прихрамывая на обе ноги, Игорь, выставив нож вперед, медленно пошел на меня. И только я хотела выбить нож из его руки, как на Белякова накинулся непонятно откуда взявшийся Сергей. Наверное, это моя дверь хлопнула сверху, когда я вошла в подъезд! Несколько секунд мужчины боролись за обладание ножом, затем Сергей неожиданно ослабил хватку, и Беляков помчался вниз по лестнице.
Я собралась бежать за ним, но мой клиент, держась за левый бок, попятился спиной и упал мне на руки, его кипенно-белая рубашка была вся в крови, в его крови.
— Я спас тебя, — он еле заметно улыбнулся, — спас.
— Да-да, ты только молчи, тебе сейчас нельзя разговаривать.
Из двери с третьего этажа выглянула старушка и, шепелявя, спросила:
— Фто флучилось?
— Скорее «Скорую», человека ранили! — крикнула я ей, и старушка скрылась за дверью.
— Таня, — шепотом произнес Сергей.
— Тебе нельзя разговаривать, — убеждала я его.
— Таня… я… я… тебя… люб-лю. — С трудом произнеся эти слова, Сергей потерял сознание.
За четыре месяца до убийства
При поддержке Игоря дядя Дима быстро шел на поправку и через три недели после приступа вернулся на работу, уже совсем придя в себя от гибели сына.
— Что-то ты, Игорь, с моей болезнью совсем забросил наших самарских партнеров, волнуются люди, не кинули ли их.
— Дядя Дима, ваша болезнь… я не мог никуда уехать и бросить вас одного. — Причина, однако, была в другом.
— Игорь, ты все время проводил со мной, когда ты успевал работать?
— Я умею распределять свое время, выкраивать…
— Как я посмотрю, со своими выкройками ты совсем забыл о жене — то со мной, то на работе, а когда же жена?
— Ну… — Беляков замялся.
— Как тебе твой зам?
— Отлично справляется со своими обязанностями.
— Хорошо.
Дядя Дима прикурил сигару.
— Дядя Дима, вам же врачи запретили, — оживился Игорь.
— А-а! — Дмитрий Борисович махнул рукой. — Я лучше помру, чем от курева откажусь.
— Лучше бы вы все-таки отказались.
— Прекрати!
— Ладно, вас же все равно не переспоришь.
— Такое дело, Игорь… Завтра ты едешь в Самару, чтобы успокоить наших клиентов.
Игоря начал бить озноб, его даже подташнивало.
— Придумай, пожалуйста, что-нибудь правдоподобное, почему отсутствовал целый месяц, а о моей болезни ни в коем случае не упоминай.
— Да, дядя Дима.
— На сегодня я даю тебе отгул, проведи денек с женой.
— Хорошо, дядя Дима.
— Все, иди развлекайся, билеты у твоей секретарши.
— До свидания, дядя Дима. — Игорь медленно, как сомнамбула, направился к выходу, и уже у самой двери его окликнул Дмитрий Борисович.
— Игорь, все нормально?
— Да, дядя Дима. — С этими словами Беляков исчез за дверью.
Последний день перед поездкой Игорь решил провести с шиком. Он купил здоровенную охапку красных роз и поехал домой, чтобы сказать Марине, как сильно он ее любит, и пригласить ее в ресторан.
Игорь был уверен, что Марина еще спит, было около десяти, поэтому он потихоньку открыл дверь, разулся и на цыпочках пошел в спальню.
От того, что он там увидел, охапка роз упала к его ногам, так как руки опустились сами собой: его любимая Марина была в объятиях какого-то незнакомого мужчины. Они были так увлечены друг другом, что даже не заметили, как к ним в спальню вошел Игорь.
Некоторое время Беляков, все еще не веря своим глазам, ошарашенно смотрел на страстных любовников, затем ушел на кухню и там три раза остограммился. После третьей рюмки на глаза ему попался увесистый топорик для отбивания мяса, висевший на стене рядом с другими кухонными принадлежностями. Он взял его, взвесил в руке и одобрительно мотнул головой. Вице-президент выпил еще два раза по стольку же и выкурил сигарету, взяв ее из Марининой пачки.
Единственный человек, ради которого Игорь жил на этой земле, предал его, он не мог простить этого, она должна была понести наказание.
Беляков вернулся в спальню с топориком за спиной и тихонько постучал о шкаф: Марина увидела его первой.
— Игорь, что ты здесь делаешь?
— Ты мне лучше скажи, что здесь делаешь ты?
— Что, сам не видишь? — ответил грубый голос любовника Марины.
— Я ви-ижу, я все прекрасно ви-ижу. — Игорь стал медленно двигаться к кровати, улыбаясь, словно маньяк из американских триллеров.
— Что ты собираешься делать? — глядя в его обезумевшие глаза, обеспокоенно спросила Марина.
Но он ее не слышал.
— Я ви-ижу, я все прекрасно ви-ижу, — ласково повторял Игорь, вплотную подходя в кровати.
Любовники, обнявшись, с ужасом забились в дальний от Игоря конец необъятной итальянской кровати. Беляков с интересом наблюдал за их испуганными лицами.
Игорь постоял еще некоторое время у кровати, а затем, собравшись с духом и орудуя топориком, налетел на любовников с животной свирепостью. Он бил до тех пор, пока не устал, и не увидел, что натворил. Беляков остановился, будто очнувшись от страшного сна, и увидел дело рук своих.
— Что я на-адела-ал? — Игорь расплакался, прижимая к себе окровавленный труп жены.
Так он просидел около трех часов. Из состояния оцепенения его вывел неожиданно зазвеневший телефон. И он все звонил, звонил, потом в какой-то момент все стихло.
Игорь огляделся — вся спальня была в крови.
«Что сидишь? Давай прибирайся», — подсказал ему внутренний голос, до этого никогда с ним не разговаривавший.
И он прибрался: вычистил от крови спальню, постирал свою окровавленную одежду, а трупы, завернутые в кровавые простыни, ночью вывез в лес, сжег их и закопал останки на трехметровую глубину.
* * *
Как это ни странно для нашего города, «Скорая» приехала минут через пять, хотя я ожидала ее появление не раньше чем через полчаса. Все это время я так и сидела на лестничной площадке с раненым Сергеем на руках. Я как можно сильнее прижимала ладони к его ране, стараясь не дать развиться дальнейшему кровотечению.
На площадку забежал человек в белом халате.
— Этот раненый? — спросил он.
— Да. Будто не видно!
Врач разрезал рубашку Сергея и осмотрел рану.
— Помогите мне его раздеть, — попросил он меня.
Мы сняли с него одежду, и врач ловкими движениями перевязал раненого.
— Сейчас я сбегаю за носилками.
Через пару минут он вернулся в компании водителя «Скорой». Они аккуратно переложили Сергея на носилки и понесли к машине, стоявшей у подъезда.
— Мне можно с вами? — спросила я.
— Лучше дождитесь сначала милицию и все им объясните, — ответил врач.
Я покачала головой, понимая, что милицию, наверное, никто и не вызывал. Затем поднялась к себе в квартиру. В коридоре на столике лежала записка от Сергея:
«Таня, я больше не могу подставлять тебя. Пошел сдаваться. Целую, Игорь».
Пальцы начали слипаться от подсохшей крови, я разделась и встала под горячий душ.
Когда я вышла из ванной и начала вытираться, мой взгляд упал на кольцо с маячком, которое я надела еще в квартире Гуся и с тех пор не снимала. Маячка на кольце не было. Видимо, во время драки с Беляковым я случайно нажала на кнопку и маячок прицепился к убийце. А говорят, удачи не существует, она есть и пока на моей стороне.
Я выскочила из ванной и быстро вытащила прибор слежения из своей сумочки: Беляков, обозначенный красной точкой, находился в шести кварталах от дома.
— Попался, Игорек! — радостно вырвалось у меня.
Пока я сушила волосы, в голове возник план оправдания Сергея и обвинения Белякова. Признаюсь прямо, план относился к числу незаконных, но сейчас главное был результат, а не средства его достижения.
Я взяла сумку повместительнее, собрала в нее все необходимое для воплощения моего плана, быстро оделась и побежала к месту, обозначенному на приборе слежения красной точкой.
