Глава 10
Я открыла глаза и потянулась. Правду люди говорят, чем дольше спишь, тем труднее утром подниматься. Целых пятнадцать минут я не могла решиться встать, но долг детектива перевесил безответственную лень, и мне пришлось подняться с дивана.
Сергей уснул за письменным столом, всю ночь проработав над принесенными мною бумагами. Я подошла к его скрюченной на стуле фигуре и тронула за плечо.
— А! — испуганно проснулся Сергей, оглядываясь по сторонам.
— Что-нибудь интересное раскопал?
Видимо, уснул Сергей совсем недавно и поэтому еще плохо соображал. Он, пошатываясь, сидел на стуле, зевая и протирая руками глаза.
— Кофе, — единственное, что он сказал в ответ.
Я молча отправилась на кухню варить работяге кофе.
Выпив чашку крепкого, ароматного черного напитка, Сергей наконец заговорил:
— Интересные документы.
— Что в них?
— Это финансовые отчетности необозначенной фирмы, точнее сказать, отчетности о хищениях. Документы охватывают четырехмесячный период и представляют информацию о хищениях на сумму равную примерно двумстам тысячам долларов. Механизм хищений прост до невозможности: просто на каждую финансовую операцию накидывалась некоторая сумма. Как я понял, это черновик — слишком много исправлений и добавлений, а чистовики, наверное, находятся в той самой фирме, где работает этот человек.
— Ты хочешь сказать, что бумаги изымались из фирмы, добавлялись некоторые суммы и возвращались уже перепечатанными заново с исправленными цифрами?
— Именно. И, видимо, кроме этого человека, никто не имел доступа к документации, так как эти махинации столь элементарны, что их сможет раскрыть любой человек, хоть немного знающий финансовое дело.
Я вспомнила вчерашний разговор с Дмитрием Борисовичем, который рассказал мне о грозящей его фирме проверке министерской неподкупной комиссией из Москвы.
— Слушай, а эти махинации может раскрыть министерская комиссия?
— Смотря какого плана комиссия и насколько она неподкупна.
— Абсолютно неподкупна, а насчет типа комиссии я знаю лишь то, что она имеет полномочия закрыть фирму.
— Тогда, конечно, может. Такая комиссия обязательно полезет в финансовые отчетности.
— Понятно, значит, фирма «Газлайн» на грани закрытия.
— Скорее всего, — подтвердил мое предположение Сергей.
— Сергей, предельно сосредоточься и вспомни опять того киллера из подворотни, — неожиданно для него попросила я, допив кофе.
— Что именно ты хочешь, чтобы я вспомнил?
— Сама не знаю, какую-нибудь зацепку, должно же что-то быть.
— Да нет ничего, нет никаких зацепок, мы уже пять раз об этом с тобой говорили.
— Давай попробуем еще раз, — строго проговорила я.
— Давай. Черный плащ, шарф, горнолыжные очки, нет, теперь мы знаем, что это был прибор ночного видения, и пистолет. Все, больше и вспоминать нечего.
— А ботинки?
— Не видел я ботинок, темень-то какая была.
— Хорошо, расскажи мне подробнее о пистолете.
— Не знаю, маленький такой, черненький. Точно, он был очень маленьким для его руки, будто бы дамский.
Я вышла из кухни и вернулась обратно с сумочкой, взятой из коридора.
— Как этот? — спросила я, достав из сумочки пистолет.
Это был мой запасной газовый пистолет, точная копия того, что я потеряла в квартире дяди Степы при взрыве. Единственное, чем он отличался от утерянного, это тем, что действительно был газовым и стрелял как натуральный газовый пистолет.
— Хотя и было темно, но мне кажется, что тот был точно такой же, — произнес, словно завороженный, Сергей.
— Отлично, — обрадовалась я, — именно эту зацепку мы никак и не могли поймать.
Я зашла в кладовку, взяла кое-какие вещи и отправилась в свою комнату одеваться.
— Ты куда собралась? — спросил меня через дверь Сергей.
— Думаю, в картотеке регистрации оружия я найду ответ на вопрос: убийца Самойлова и отравитель дяди Степы — одно и то же лицо или нет.
— Можно с тобой? — жалостливо произнес Сергей.
— Нет, — одевшись, я вышла из комнаты, — тебе поспать надо.
— Ты права, я спал часа два, не больше. Но обещай, что сразу вернешься после того, как сходишь в милицию.
— Обещать ничего не могу.
Разговаривая с Сергеем, я прошлась по тем местам, где мог лежать фоторобот отравителя, там, где я его могла вчера оставить.
— Сергей, ты не видел фоторобот отравителя, который я тебе позавчера показывала?
— Я его выкинул, — виновато произнес Сергей.
— Что?!
— Ну, случайно…
— Как можно было выкинуть такую важную бумагу?
— Сидел курил на кухне, и вдруг таракан, вот такой! — Он показал пальцами таракана, не уступающего в размерах пачке из-под сигарет. — А я тараканов терпеть не могу. Ну, схватил первый попавшийся листок и придавил им, потом свернул листок и бросил в унитаз. Когда уже нажал на педаль, вдруг заметил, что мое орудие убийства и есть фоторобот предполагаемого убийцы.
— Ты бы лучше свой фоторобот смыл. — Листок с изображением Сергея лежал на журнальном столике.
— Что ж теперь поделаешь?
— Да, ничего. Теперь даже новый сделать нельзя.
— Почему?
— Потому что, уверена, Кирсанов меня теперь пинками вытолкнет из своего отдела. Ну, да ладно, переживем как-нибудь. Иди спи.
Сама же я отправилась на троллейбусную остановку, чтобы познать все прелести переполненного с утра общественного транспорта.
* * *
В отделе картотеки у меня работали знакомые, так что я без проблем добралась до списков.
Я просмотрела все карточки за полгода, но не обнаружила ни одного пистолета такой марки.
Тогда я копнула глубже, еще на полгода. За этот отрезок времени единственным, кто встал на учет с таким оружием, оказался… Кто бы мог подумать, Игорь Беляков — вице-президент фирмы «Газлайн»!
Чтобы окончательно отпали все сомнения, я просмотрела еще два года. Пистолеты этой марки не пользовались популярностью в Тарасове — кроме Белякова и вашей покорной слуги, в картотеке не числился ни один обладатель такого ствола.
Глянув на фотографию Белякова, я узнала в нем человека, сбившего меня в подъезде дяди Степы. Мои подозрения полностью оправдались: киллер и отравитель одно и то же лицо. Этим лицом был Игорь Беляков.
Теперь оставалось найти мотив убийства и, самое главное, доказательства. То, что человек имел газовый пистолет, еще ничего не означало, ведь Сергей мог и ошибиться: как он сам сказал, было темно. И то, что я видела его в подъезде дяди Степы, тоже ничего не означало, как сказал Кирсанов: он мог увидеть оружейника с пистолетом и в страхе убежать. Но мотив, мне кажется, есть — хищения, а это уже кое-что. Возможно, Самойлов каким-то образом, может даже случайно, разузнал о хищениях, но он же сам был обвинен в оных. Тьфу, черт, ерунда какая-то получается.
У меня в руках было множество звеньев логической цепочки, которые я никак не могла собрать в единое целое. Но впереди был еще целый день, и я надеялась на то, что его хватит на раскрытие этого дела.
За семь месяцев до убийства
— Игорь Владимирович, вас вызывает к себе Дмитрий Борисович, — произнес голос секретарши, вырвавшийся из динамика переговорного устройства, стоящего на столе в кабинете вице-президента фирмы «Газлайн».
— Передай, сейчас буду, — ответил Беляков, складывая бумаги в ящик стола.
Еще немного поработав с ними, Игорь пошел к своему шефу.
— Проходите, Дмитрий Борисович ждет вас, — улыбаясь, произнесла секретарша в красном обтягивающем платье.
— Спасибо, Аллочка, — прошел он мимо нее в кабинет президента фирмы и уже в кабинете произнес: — Доброе утро, Дмитрий Борисович.
— Здравствуй. Откажись ты от этой дурной привычки называть меня по имени-отчеству, я для тебя просто дядя Дима, понял?
— Понял. — Он запнулся и совсем хотел было назвать начальника по имени-отчеству, но сказал как надо: — Дядя Дима.
— Вот, так-то лучше. Я тебя по одному делу вызвал.
— Да?
— Да. Что же это ты от меня такие важные сведения укрываешь?
— Какие сведения? — Игорь судорожно перебирал в голове, какие такие сведения мог он скрыть от дяди Димы, но, как ни старался, ничего не мог найти.
— Сведения, представляющие для меня потенциальный интерес. — Дмитрий Борисович изобразил на лице подобие гнева и нахмурился.
— Боюсь, Дмитрий Борисович, я вас не совсем понимаю.
— Дядя Дима, — еще строже произнес шеф.
— Дядя Дима, — следом за ним повторил Игорь.
Неожиданно на лице дяди Димы расцвела добродушная улыбка, и он легко сказал:
— Почему, подлец ты эдакий, я узнаю от своей секретарши, что у тебя сегодня день рождения, — от нее, а не от своего вице-президента лично? Что за беспредел?!
У Игоря отлегло от души, он уж думал, что действительно в чем-то провинился, а о дне рождения он, по правде говоря, и сам забыл. Когда жил в Самаре, об этом ему всегда напоминала мать — они жили вдвоем, отец его погиб в автокатастрофе, когда Игорю было два года. В тот год, когда Игорь закончил институт, умерла мать — опухоль мозга. И это случилось в день его рождения. С тех пор Беляков перестал его отмечать, в этот день он поминал мать, а потом и поминать перестал. Этот день для него стал таким же обычным, как и все остальные обычные дни в году.
— Как-то неудобно напоминать кому-то о своем дне рождения, — начал было оправдываться Игорь.
— Пускай, значит, сами узнают?! — воскликнул босс.
— Ну, наверное, нет, — замялся Игорь, не зная, что ответить на поставленный вопрос.
— Правильно, Игорек, наглеть не надо, но иногда надо и о себе напоминать, чтобы не забывали.
— Угу, — согласился Игорек.
— Ну, каким бы ты подлецом ни был, я тебя люблю и уважаю, а потому позволь преподнести тебе подарок как вице-президенту, отлично справляющемуся со своими обязанностями.
Дмитрий Борисович достал из-под стола красиво упакованную коробку.
— Держи!
— Дядя Дим, ну зачем вы, не стоило тратиться ради меня. — Игорь просто обомлел: за последние шестнадцать лет ему ни разу не дарили подарки на день рождения.
— Что за нелепость, как это не надо, бери быстро и открывай.
Игорь распаковал коробку, в ней лежал газовый пистолет редкой модели, а оттого очень дорогой. На ручке была выгравирована дарственная надпись: «Лучшему вице-президенту фирмы «Газлайн». Дядя Дима». На глазах Игоря выступили слезы.
— Спасибо, дядя Дима, — сказал он, хлюпая носом.
— Игорек, ты что расплакался-то, прекращай это дело.
— Да-да. — Беляков начал неловко утирать слезы ладонями.
— В милицию как-нибудь зайди. Там уже все устроено, только подпись твоя нужна.
— Хорошо, зайду, — сказал он, с благоговением разглядывая подаренный пистолет.
— Надо бы обмыть подарочек, — непрозрачно намекнул дядя Дима о том, что не мешало бы сегодня где-нибудь отметить день рождения сотрудника фирмы.
— Давайте в ресторан пойдем, там и обмоем, — предложил Игорь.
— В какой?
— Это не принципиально, можно пойти в любой, мало их, что ли?
— И все же.
— Давайте пойдем в «Тройку», замечательный ресторанчик.
— Хорошо, значит, идем в «Тройку»! Постой, это же через квартал отсюда?
— Да, то есть нет, через два, — поправил Беляков.
— Тогда идем сразу после работы, чего кота за хвост тянуть.
— Давайте.
— У меня ведь для тебя еще пара подарочков есть.
— Каких?
— Это сюрприз. Любишь сюрпризы?
— Люблю.
— Тогда жди. Ну все, хватит треп разводить, пора работать, а то все деньги проговорим и на старость не останется.
— Как лучший вице-президент фирмы «Газлайн», я не могу это кому-либо позволить, а потому иду усердно трудиться на благо своей любимой фирмы и не менее любимого президента.
— Иди трудись, но в шесть чтобы был у моего кабинета.
— Хорошо, в шесть у кабинета, — проговорил Игорь и вышел.
«Ну до чего хороший парнишка, смотрю на него, не нарадуюсь. Он мне теперь вместо сына, дай бог ему здоровья», — подумал Дмитрий Борисович про своего вице-президента, ушедшего усердно трудиться на благо фирмы.
* * *
Нужно было позвонить Кирсанову. Сегодня должно стать известно, есть ли отпечатки пальцев на осколках разбитого прибора ночного видения. Я надеялась, что подполковник уже отошел после визита в мое гостеприимное жилище и больше не дулся на меня.
— Позовите, пожалуйста, Кирсанова Владимира Сергеевича к телефону, — попросила я молодого человека, взявшего трубку.
— Минуточку, — ответил он.
Я услышала, как он положил трубку на стол, а потом крикнул куда-то вдаль:
— Кирсанова кто видал?
— На толчок пошел! — ответили ему, видимо, из другого конца помещения.
— Сейчас я его позову, кажется, он на совещании, — соврал молодой человек, думая, что я не слышала этих криков.
— Хорошо, я подожду, — едва не рассмеявшись, сказала я.
Потом закрыла рукой трубку и вдоволь насмеялась, размышляя, с кем же совещается Кирсанов в туалете.
Через пару минут трубку поднял сам Владимир Сергеевич:
— Кирсанов слушает.
— Ну, как прошло совещание? — едва сдерживаясь, ядовито спросила я.
— Какое еще совещание? — Я представила себе, как Киря сейчас стоит у телефона и хлопает глазами. Мне стало еще более невмоготу, и я громко расхохоталась прямо в трубку, не сумев сдержаться. — Алло, кто это? Хватит смеяться, говорите, — недовольно сказал Кирсанов. — Что за шутки? — так и не узнал меня Владимир. — Я сейчас повешу трубку, — решительно произнес он.
— Кирь, не сердись. Это Таня.
— Тьфу, глупая ты нерпа!
— Мог бы и по голосу…
— Мог, да не узнал.
— Ладно, не важно, помнишь, о чем я тебя просила узнать?
— Ты про ПНВ?
— Да.
— Я еще к ним не ходил.
— Сходи побыстрее, пожалуйста.
— Тебе это так нужно?
— Кто-то обещал меня посадить, если я не раскрою это дело до завтра. Забыл?
— Нет, не забыл.
— Я смотрю, у тебя скоро обеденный перерыв. Давай пообедаем вместе.
— Ты так хочешь есть или тебе просто нужны сведения о ПНВ?
— Есть тоже хочу, — попыталась я его не обидеть.
— Да ладно уж, где встретимся?
— Около вашей конторы есть кафе «Гвоздика». Знаешь?
— Знаю, но там встречаться отказываюсь.
— Почему?
— С некоторых пор я полностью вычеркнул из своего рациона помои.
— С тех пор, как женился?
— Где-то так. Давай лучше встретимся в закусочной «У Палыча», вот там харчи отменные, это через три квартала от «Гвоздики».
— Хорошо.
— Через десять минут. — Время, за которое Кирсанов успевает не спеша дойти до закусочной.
— Нет, лучше через полчаса.
— Ты откуда звонишь?
— Из телефона-автомата на остановке. Как повешу трубку, сяду в троллейбус и к тебе.
— С машиной проблемы?
— В своем роде.
— Я, конечно, мог бы за тобой заехать, но за то, что ты меня обманула, тебе придется давиться в общественном транспорте.
— Спасибо, Киря.
— В следующий раз не будешь врать. Жду через полчаса «У Палыча». — Кирсанов повесил трубку, я же, отойдя от телефона-автомата, пошла к заветному месту сборища разного народа — троллейбусной остановке.
* * *
Когда я приехала в закусочную «У Палыча», Кирсанов уже сидел за столиком, изучая меню. Я сразу его увидела и прямиком пошла к нему.
— Пельмени будешь? Здесь отменные пельмени ручной лепки! — спросил он, глядя, как я сажусь напротив него.
— Двойную порцию.
— Потолстеть не боишься?
— В российском общественном транспорте потолстеть невозможно. Каждая поездка как поход в баню, пару килограммов скидываешь точно.
Кирсанов пожал плечами, затем сходил сделал заказ.
— Что с ПНВ? — спросила я, когда он вернулся.
— Разбит вдребезги, — ответил он совсем не о том, о чем я его спрашивала.
— Я не об этом.
— А о чем? — Кирсанов улыбнулся.
— Прекрати издеваться! Я о пальчиках на ПНВ, о которых ты мне должен был рассказать еще в субботу, но скромно об этом умолчал, наехав на меня из-за подозреваемого. Кстати, невиновного. А теперь, после моих мучений в троллейбусе, ты сидишь здесь и, ухмыляясь, имеешь совесть издеваться надо мной. — Издевки Кирсанова совсем меня достали, ненадолго я потеряла над собой контроль и вышла из себя.
Высказав на повышенных тонах Кирсанову все, что я о нем думаю, я встала, собираясь уйти. Владимир взял меня за руку и посадил на место.
— Извини, извини меня, Тань, больше не буду. Ну, не дуйся. Прости, а?
— Уже простила, — негромко ответила я, пытаясь побыстрей успокоиться.
Минут пять мы сидели молча, думая каждый о своем.
— Заказ с пятого столика! — выкрикнула пожилая женщина, стоявшая за столом заказов.
Кирсанов сходил туда и принес две тарелки с двойными порциями пельменей, затем принес еще два стакана апельсинового сока. Молча съев полтарелки, я заговорила первой:
— Так что с ПНВ?
— На нем очень много чего есть.
— Например?
— Слушай. — Он достал клочок бумаги со своими каракулями и начал читать: — Остатки кожи, кровь того же человека, чья и кожа, кровь другого человека на внутренней поверхности ПНВ, водка, земля, песок, другая водка, низшего качества, остатки гнилой древесины, по всей видимости березы, самогон, собачьи испражнения, моча, два последних ингредиента в незначительных количествах, засохшая грязь и, наконец, отпечатки трех разных людей, один из отпечатков — в крови.
— Да-а, широкий спектр ингредиентов.
— Тебе хоть один ингредиент что-нибудь дает?
— Ну, собачий кал с мочой мне точно ничего не дает, а вот кровавые отпечатки вполне могут пригодиться.
— Интересно, откуда на него столько всего налипло?
— Его просто некоторое время держали в ямке — высохшей луже, заваленной пустыми бутылками из-под водки.
— Достойное место для ПНВ, ничего не скажешь, теперь я не удивляюсь, что он в таком состоянии.
— Знал бы ты, за сколько я его из этой ямки выкупила.
Мы принялись дальше расправляться с пельменями. Ели молча, пока во рту не исчез последний пельмень.
— Что собираешься делать дальше? — потягивая сок, спросил Кирсанов.
— Дальше — собирать доказательства причастности к убийству моего подозреваемого.
— У тебя осталось мало времени.
— Знаю. Все осложняется тем, что подозреваемый, судя по всему, собрался покинуть Тарасов, прихватив крупную сумму денег в долларах. Если он успеет уехать прежде, чем я его поймаю, Сергея посадят за убийство, и доказать его невиновность уже никто не сможет.
— Тогда торопись, завтра я его лично арестую, угадай — у кого на квартире?
— Кирь, посиди сегодня на работе до шести-полседьмого. Если тебе никто не позвонит, я или еще кто, насчет этого дела, то завтра со спокойной совестью можешь арестовывать Сергея — значит, я ничего сделать не смогла.
Я встала из-за стола и, помахав Кирсанову ручкой, направилась к выходу.
За семь месяцев до убийства
Рабочий день подошел к концу, и ровно в восемнадцать ноль-ноль Беляков стоял у кабинета своего шефа.
— Готов? — спросил Дмитрий Борисович, выйдя из кабинета.
— Готов.
— Слушай расклад. Сейчас ты идешь в «Тройку» и подготавливаешь там все к моему приходу, а я в свою очередь через полчаса приезжаю с одним человеком, с которым давно хотел тебя познакомить.
— Хорошо.
— Все, гони в «Тройку», я скоро.
Как и обещал, Дмитрий Борисович появился в ресторане «Тройка» ровно через полчаса. Но появился дядя Дима в сопровождении двух очаровательных девушек. Одну из них Игорь знал — это была любовница его шефа, вторую же он видел впервые, видимо, именно с этим человеком и хотел его познакомить президент «Газлайна».
Беляков встал из-за стола, приветственно помахав гостям у входа.
— Познакомься, Игорь, это Марина, — представил дядя Дима свою вторую спутницу, шикарную брюнетку с идеальными формами как ниже, так и выше пояса, лицо было под стать фигуре. — А это Игорь, про которого я тебе так много рассказывал, — представил он Белякова Марине.
— Очень приятно. — Игорь поцеловал изящную руку брюнетки.
— Мне тоже, — нежно произнесла она.
— Инну ты уже знаешь, — сказал дядя Дима.
— Здравствуйте. — Он поцеловал руку и ей.
— Добрый вечер, — ответила она.
До полдвенадцатого президент со своим замом швыряли деньги на ветер, осушив почти все запасы спиртного в ресторане. Хорошенько набравшись, дядя Дима сделал предложение:
— Как насчет баньки, а?
Все дружно поддержали эту идею, ссылаясь на то, что завтра все равно суббота, и день рождения можно продолжать справлять еще в течение двух дней.
Дядя Дима, как главный знаток бань Тарасова и области, достал сотовый и стал договариваться о бронировании одной замечательной бани на всю эту ночь:
— Слышь, Колян. — После всего выпитого тон его разговора стал ужасно похож на говор новых русских. — Я не понял, в натуре, какие клиенты, выгони ты их к… — Далее шла сплошная нецензурщина. — Да! Я тебе что, мало сделал? Тебе сейчас припомнить все или ограничиться напоминанием о тюряге? Вот, так-то лучше. Выгоняй их на… и чтоб через двадцать минут их там не было. Все! — Он положил сотовый обратно в карман пиджака. — Девушки, собирайтесь, нас ждет баня!
Все четверо быстро собрались и поехали в баню, на радость работников ресторана, которые по своему опыту знали, что такие пьянки без драк не заканчивались.
Баня действительно оказалась шикарной, оставшаяся еще с тех пор, когда здесь отдыхали члены высших эшелонов власти Тарасова; потом баню приватизировали и сделали элитным местом отдыха для крутых бизнесменов, таких, как Дмитрий Борисович.
Дядя Дима и Игорь нежились в джакузи, потягивая из кружек пиво.
— Я тебе обещал сюрприз? — спросил дядя Дима.
— Угу.
— Значит, так, первый мой сюрприз — я повышаю тебя в должности и отдаю тебе часть моих полномочий, а именно разъезды в другие города, заключение сделок на свое усмотрение и свободный доступ к финансовой стороне дела.
— Я не достоин.
— Прекрати, я так решил, значит, так и будет.
— Ладно, тогда говорите о втором сюрпризе.
— Погоди-и, сначала я должен кое-куда сходить.
Дядя Дима с трудом смог поднять свое грузное тело по ступенькам, ведущим из маленького бурлящего бассейна, и, напоследок ехидно улыбнувшись, скрылся за входной дверью.
Игорь вытянулся и закрыл глаза, он был почти счастлив. Впервые за всю жизнь у него есть человек, который относится к нему как отец к сыну. Ему было так хорошо от этого ощущения, что он даже не услышал, как открылась дверь в помещение и в бассейн кто-то тихонько не торопясь залез.
Беляков почувствовал нежное прикосновение женской руки и открыл глаза. Это была Марина.
— Сюрприз, — шепотом произнесла она.
* * *
Я направлялась на очередной прием к президенту фирмы «Газлайн». Единственное, что я решила сделать перед приемом, так это наведаться на телефонную станцию, обслуживающую интересующую меня фирму. Слишком многое указывало на Белякова, а по словам дяди Димы получалось, что его зама вообще не было в городе. Конечно, он мог поручить кому-нибудь убийство Самойлова и обеспечить себе алиби командировкой, но мое детективное чутье подсказывало обратное: Игорь должен был делать все сам, не оставляя лишних свидетелей своих темных дел.
* * *
— Дмитрий Борисович, к вам снова из милиции, вчерашняя посетительница, — доложила секретарша в переговорное устройство.
— Впусти ее, Аллочка.
— Проходите, — обратилась ко мне Аллочка.
Я молча прошествовала мимо нее к двери.
— Здравствуйте, присаживайтесь! — Дмитрий Борисович показал на стул, стоящий перед его столом — на том же месте, что и вчера.
— Добрый день. — Я села.
— Ну как? — спросил президент.
— Что «ну как»? — ответила я вопросом на вопрос.
— Ну, как там в милиции?
— Как обычно, раскрываем потихоньку. — Я никак не могла понять, куда клонит Дмитрий Борисович.
— Да? Знаете, я больше всего в жизни ненавижу, когда мне врут, нагло врут.
— Что вы имеете в виду? — Этот вопрос я задала лишь для того, чтобы выиграть побольше времени.
Какой бы дурой я ни выглядела, задавая этот вопрос, мне было все ясно — он знает, что я не работаю в ментовке.
— А то, что вы уже целых два года не работаете в милиции. Кто вы и зачем вам все это нужно?
— Я частный детектив, занимаюсь делом об убийстве Самойлова.
— Кто ваш наниматель?
— Человек, которого несправедливо обвиняют в этом убийстве.
— Его имя?
— Его имя вам ничего не скажет.
— Хорошо, и кого же вы подозреваете? Кого, по-вашему, можно справедливо обвинить?
— Вам будет очень неприятно узнать об этом.
— И все же.
— Сначала позвольте задать вам вопрос.
— Слушаю.
— Действительно ли вы так не любите, когда вам врут, и врут нагло?
— Я это ненавижу.
— Почему же вы тогда так спокойны, когда ваш заместитель безбожно вас обкрадывает?
— Игорь? Не может быть!
— У меня имеются бумаги, подтверждающие хищения. Ваш заместитель, подделывая финансовые отчеты, похитил у вас порядка двухсот тысяч долларов.
— Не может быть! Вы лжете! — сорвался на крик Дмитрий Борисович.
— Я готова сегодня же предоставить вам доказательства.
— Нет, нет, не может быть! — Липатов закрыл лицо своими огромными ладонями.
Я продолжала:
— Я также подозреваю Игоря Владимировича в убийстве Самойлова, который, по-видимому, разгадал его махинации. Скорее всего Беляков не хотел убивать Самойлова, а просто хотел подставить его, украв деньги и подложив ему в стол пару тысяч, но тот, возможно, пригрозил ему, что расскажет вам о его махинациях; тогда у Белякова не оставалось выбора, и он застрелил своего зама, подставив при этом случайного человека — моего клиента.
— Не убивал он никого, его же не было в Тарасове, он был в Самаре и звонил мне оттуда несколько раз. — Он глянул в блокнот, лежащий на столе. — Игорь звонил в четверг в 16.30, в пятницу в 15.00, в субботу в пять и сегодня, сказал, что задерживается еще на пару дней.
— Перед тем как идти к вам, я зашла на телефонную станцию, обслуживающую ваш номер: с прошлого вторника на этот абонент вообще не поступало междугородных звонков. Если не верите мне, справьтесь на АТС. Итак, это значит, что Беляков все эти разы звонил вам из Тарасова и вполне мог убить Самойлова.
— Не может быть, — в очередной раз повторил Липатов.
— Может, смог… и я докажу это.
— Он же мне был как сын, зачем он это сделал, зачем? — Дмитрий Борисович спрашивал не меня, он обращался к Всевышнему.
Я поняла, что мне пора уходить, не то начинающаяся у президента «Газлайна» истерика могла перекинуться на меня, последствия которой предсказать было невозможно.
— Надеюсь, вы не станете доносить в милицию о моем удостоверении? Вам от этого никакой пользы, а мне одни неприятности.
— Обещаю, — загробным голосом произнес он.
— Детектив в редких случаях ради истины может переступить через закон… Но только лишь иногда. — Я встала со стула.
— Я же обещал… Вон отсюда!
— До свидания! — Увидев налившиеся кровью глаза Дмитрия Борисовича, я поняла, что последнюю фразу говорить не следовало.
— Во-он! — Этот крик был похож на рычание рассвирепевшего льва.
Я заторопилась преодолеть десятиметровое расстояние до двери, пока в меня ничего не полетело.
— Пошла во-о-он, стерва! — Трясясь от злости, Дмитрий Борисович схватил со стола приличных размеров хрустальную пепельницу.
Оставшееся расстояние я преодолела в два прыжка и немедленно скрылась за спасительной дубовой дверью. Не успела я закрыть за собой дверь, как в нее с другой стороны влетела пепельница, запущенная в меня. После мощного удара дверь скрипнула, но устояла.
Аллочка испуганно смотрела на меня своими совиными глазами.
— Ты с ним поосторожней, что-то у него сегодня нервишки шалят, — кивнула я секретарше.
Не мешкая, я направилась к лестнице, ведущей вниз. Нужно было быстрее убираться отсюда, пока этот полоумный президент не организовал за мной погоню, уж больно мне его пепельница не понравилась.
Конечно, мне было интересно, откуда Дмитрий Борисович узнал, что я не из милиции, и кто его вообще надоумил на проверку, но узнать мне об этом было не суждено, так как грозные выкрики в мой адрес стали еще громче — президент встал из-за стола и направился к выходу. На всякий случай я ускорила шаги, спускаясь по лестнице. Все-таки везет мне на свихнувшихся, жаждущих меня убить — каждые три дня, как бы это не вошло у них в привычку.
* * *
Время подходило к четырем, а доказательства брать было неоткуда. Подозреваемый по-прежнему находился неизвестно где. Что ж, Танюха, давай посмотрим, что мы имеем, с самого начала.
1. ПНВ.
На внутренней стороне прибора скорее всего кровь Белякова, возможно также, один из отпечатков пальцев принадлежит ему. Ну и что? С хорошим адвокатом, а я уверена, с такими деньгами можно нанять хорошего адвоката, мои доводы будут разбиты в пух и прах: кровь намазали, отпечаток приклеили, тем более синяки и ссадины к суду заживут, а что они были, документально нигде не подтверждено. Тем более нигде не подтверждено, что я нашла ПНВ именно там, где я его нашла, — глухой же бабке вряд ли кто поверит.
2. Газовый пистолет.
Во-первых, была ночь, Сергей мог и не разглядеть; во-вторых, это в Тарасове таких пистолетов два, по всей же России их может быть сотни, да и вообще можно все на меня скинуть, мол, это она Самойлова застрелила, алиби-то у нее нет.
3. Встреча в подъезде оружейника тоже ничего не значила. Как уже сказано, Беляков мог так быстро бежать от страха, опасаясь быть убитым дядей Степой.
Этот пункт тоже отпадает.
4. Об отравляющем веществе я умолчу, тут и говорить не о чем. То, что он химик, ничего не доказывает, у каждого человека свои слабости.
5. Финансовые отчетности.
Что с них толку, это совсем другая статья, хотя я не думаю, что Дмитрий Борисович даст этому делу широкую огласку: престиж фирмы и так далее.
6. Самойлов раскрыл махинации Белякова, и Беляков его за это убил.
Ничего подобного. Беляков — самый честный из всех вице-президентов, спросите у любого. Это Самойлов похитил сто пятьдесят тысяч долларов, в его столе были найдены доказательства этого, и не захотел делиться с братвой, а братва этого ой как не любит. Пригрозили — не поверил, тогда братва в назидание другим взяла да пристрелила жадного Самойлова.
7. Телефонные звонки якобы из Самары производились Беляковым из Тарасова.
Все очень просто. Свои дела в Самаре Беляков решил еще в прошлую поездку. В этот же раз ему понадобился недельный отпуск, он, видите ли, с одной дамочкой познакомился, жить они друг без друга не могут. Шефа просить не хотелось, тем более на командировку денег дадут, которые можно опять же с этой дамочкой и просадить. В роли дамочки за определенное финансовое вознаграждение с радостью выступит любая шлюха с проспекта.
Как видно, все, что у меня есть по этому делу, объясняется очень просто, только не в пользу моего клиента.
Обычно, когда в моих расследованиях наступал застой, я прибегала к не очень законным методам расшатывания дел; но сейчас… сейчас я даже не представляла, где можно применить эти не очень законные методы. Если бы я знала, где скрывается Беляков, тогда бы без проблем навесила на него хотя бы одно убийство — Самойлова, но я не знала.
Времени оставалось все меньше, а доказательств больше не становилось.
Делать было нечего, я направилась на конспиративную квартиру для разговора с Сергеем о его дальнейшей судьбе.
По дороге домой я так углубилась в свои мысли, что, кроме дороги, ничего не замечала, даже того, что за мной следили с того самого момента, как я вышла из офиса «Газлайна».
За шесть месяцев до убийства
— Доброе утро, дядя Дима, — сказал Игорь, войдя в кабинет шефа.
— Доброе-доброе, садись, — не отрываясь от бумаг, ответил Дмитрий Борисович.
— Что случилось?
— У нас наклевывается очень крупный клиент, который впоследствии может стать нашим партнером, а возможно, произойдет слияние наших фирм.
— Так…
— Ты поедешь на заключение сделки, и попробуй только мне провалить дело.
— Я вас хоть раз подводил?
Действительно, к своей работе Игорь относился как к смыслу жизни: он скрупулезно выполнял все поручения дяди Димы и старался выполнять их на максимально высоком уровне. Игорь всегда приходил на работу первым и уходил последним, часто засиживаясь в офисе допоздна. Во всех отношениях Беляков был идеальным служащим, жестким, но справедливым.
Дядя Дима мечтал о том, что если его сын не вернется из Германии, то лет через пять, уйдя на заслуженный отдых, он передаст свое дело Игорю.
Сын дяди Димы не страдал старинной болезнью русских эмигрантов — у него не было ностальгии по России. Виталий совсем неплохо устроился в Германии, женившись на одной из германских миллионерш — молоденькой вдове старого состоятельного мужа. Так что если бы не некоторые события, описанные далее, Игорь вполне мог рассчитывать на президентство «Газлайна», сразу где-то после шестидесятилетия Дмитрия Борисовича.
— Не обижайся, ты у меня лучший сотрудник.
Дмитрий Борисович щипчиками откусил кончик гаванской сигары, который упал в массивную хрустальную пепельницу, вставил сигару в рот, поднес зажигалку и громко зачмокал, раскуривая ее.
— Как Марина?
— Замечательно, живем душа в душу.
Игорь, конечно, не знал, а если бы узнал, то ни за что на свете не поверил бы, что жить душа в душу с Мариной они будут до тех пор, пока Дмитрий Борисович платит, очень много платит его любовнице, а заодно и шантажирует ее нескромными подробностями жизни ее юных лет.
— Это хорошо.
— Бывает, ночами, когда она уже уснет, я смотрю на ее прекрасное лицо, прекрасное тело и спрашиваю себя, что она во мне нашла и долго ли еще будет со мной?
— Это зависит только от тебя, борись за свое счастье, и тогда она будет с тобой столько, сколько пожелаешь.
— Я хочу, чтобы она всегда была со мной, всю жизнь, пока смерть не разлучит нас. — Игорь представил себя с Мариной перед алтарем во время венчания; сама собой на его лице появилась довольная ухмылка.
— Сделай ей предложение, чего ты ждешь?
— Не могу.
— Почему? Чего ты боишься?
— Я боюсь услышать в ответ «нет». Лучше синица в руках, чем журавль в небе, — вспомнил он старинную русскую пословицу. — Мне кажется, если я ей сделаю предложение и она откажется, мы сразу расстанемся.
— Чушь. Сегодня скажет «нет», а завтра — «да». Что ты как маленький, смелее, смелее!
— Вы думаете?
— Конечно.
Боже мой, если бы Игорь только знал, что дяде Диме стоит шевельнуть пальцами, и Марина тут же выйдет замуж за любого, на кого он укажет, хоть за самого сатану.
— Я с ней недавно виделся, — продолжал убеждать Дмитрий Борисович, — она от тебя в восторге, она тоже счастлива и тоже хочет быть с тобой все время, только сказать стесняется.
— Правда?! — обрадовался Игорь.
— Правда. Будь же мужчиной и сделай первый шаг, не мне же, в конце концов, идти к ней делать за тебя предложение.
Игорь, ошарашенный, сидел на стуле и идиотски улыбался, не веря тому, что Марина готова выйти за него замуж.
— Так чтоб сегодня же, нет, сейчас же — я тебя отпускаю — пошел в ювелирный магазин, купил там самое дороге кольцо и отправился делать предложение Марине. Сейчас же!
— Но работа…
— Для тебя сейчас существует только Марина и ваша свадьба, о работе я тебе думать запрещаю, хотя бы на сегодня.
— Ну все, я помчался.
— Давай, вот сделаешь предложение и — в командировку, а по возвращении свадьба. Послезавтра — в Самару, я уже заказал билеты.
— В Самару?!
— А что ты так удивляешься? Плохо тебе, что ли, свой родной город повидать? Полгода уже там не был.
— Да-да! — еле слышно сказал Игорь и с понурой головой вышел из кабинета шефа.
А Дмитрий Борисович пожал плечами и, склонившись над столом, продолжил работу с бумагами.
Для Игоря поездка в Самару была подобна путешествию в ад. Беляков вышел из кабинета президента белый как смерть.
— Что с вами, Игорь Владимирович? — спросила секретарша, заметив его странный вид.
С отсутствующими глазами, смотрящими куда-то в пустоту, Игорь Владимирович медленно прошествовал мимо стола Аллочки, никак не отреагировав на ее вопрос. Она проводила его взглядом до кабинета и с веселым видом продолжила печатать что-то на машинке.
Поездка в Самару стала для него шоком. Целый час Игорь никак не мог прийти в себя. Лишь тремя порциями виски он сбил напряжение и страх. Все чувства, подспудно жившие в нем в Самаре во время преследования его Сапером, разом вернулись к нему, вытеснив все иные ощущения счастливого человека. Теперь в нем жили только страх, пронизывающий до мозга костей, животный ужас, напряжение, раздражительность, нежелание общаться с людьми: теперь он их избегал. С того самого дня вице-президент фирмы «Газлайн» ни разу не выспался ночью, его мучили кошмары — жуткие образы того, как его находит Сапер и мучает в подвале, вымогая из него немыслимые суммы в долларах.
Игорь выпил еще сто граммов «Black Lable». Пить ему удавалось с трудом, так как руки тряслись настолько, что он не мог нормально поднести бокал ко рту. Приходилось ставить локти на стол, а стакан придерживать губами, чтобы не разбить его о свои собственные зубы.
Беляков резко встал с места, накинул пальто и выскочил на улицу так, чтобы его не заметил кто-нибудь из подчиненных и не стал бы задавать идиотские вопросы, неважно какого плана: для него сейчас все вопросы были идиотскими, он просто не хотел ни с кем общаться. Игорь помчался выполнять поручение дяди Димы — предлагать руку и сердце своей возлюбленной. С Мариной Дмитрий Борисович уже давно договорился и рассказал, как ей нужно себя вести перед будущим мужем.
