Глава 6
Киря с информацией почему-то задерживался, а я терпеть не могла тратить время зря и просто ждать. Потому и не стала отсиживаться у себя в машине или же перед домом Синявской в надежде, что она вскоре объявится, а, как и планировала ранее, села на хвост Ивакину.
Последний после того, как выпил в бильярдном клубе еще пива, запрыгнул в стоящую на стоянке серебристую «Ниву Шевроле» и куда-то покатил. Я, соответственно, последовала за ним. Не особенно расстроенный Ивакин слегка поколесил по городу, затем заглянул в парочку магазинов, где купил себе диск с фильмом и кое-что из еды, и, по-видимому, намылился домой. Меня совсем не радовала перспектива того, что сейчас он включит телик и несколько часов, а может, и весь день, будет тянуть перед ним ноги и что-то жевать. И я стала искать выход.
Долго искать не пришлось, так как он нашелся сам собой. Я просто выследила, в каком доме и в какой квартире живет молодой человек, затем выдержала паузу, дав ему возможность расслабиться, а потом уверенно надавила на кнопку звонка. Ивакин открыл дверь не сразу, да и перед тем, как открыть, глянул в «глазок» и громко спросил:
— Кто там?
— Я Таня, — как можно более ровным голосом представилась я. — Меня к вам Лиля прислала, она просила кое-что передать.
Теперь уже защелкали замки, и вскоре я уже имела возможность перешагнуть через порог, резко захлопнуть за собой дверь и сунуть под нос ловеласу свои липовые ментовские корочки со словами:
— А вот теперь и поговорим!
Ивакин не выразил никакого испуга, спокойно добавив:
— У вас фальшивые документы.
— Как догадались?
— У самого такие же, — с усмешкой произнес он и добродушно пригласил пройти дальше. — Хорошая вещь, иногда сильно помогает. Люди ведь в большинстве своем доверчивые создания — ты плетешь, они слушают. — Сергей опустился на диван первым и, закинув ногу на ногу, добавил: — Не знаю, кто вы такая, но помню, что видел вас сегодня в бильярдном клубе.
— А у вас хорошая память, — сделала я ему комплимент, слегка растерявшись. Я ведь рассчитывала на фактор внезапности, была готова пару раз припугнуть, чтобы узнать все, что мне нужно, а тут… Да, все получилось как-то не по писаному.
— И не только память. Я и зрением обладаю стопроцентным. Кстати, у вас габаритные огни по правую сторону не работают — попадетесь пэпээсникам, сдерут — мало не покажется.
«Черт, да он и слежку заметил: интересно, кто же он такой? На бизнесмена что-то мало похож: сдержан, нагловат, ведет себя уверенно, совсем не так, как там, в клубе. Кем он может быть?»
Вопрос оставался без ответа. Я думала, с чего начать нашу беседу.
— Ну так что же вас ко мне привело? — последовал от хозяина вопрос. — Уж не моя красота, это точно. — На губах парня заиграла лукавая усмешка. — И не послание Лили. Кстати, к чему было это, — он кивнул на все еще находящиеся у меня в руках ментовские корочки. — Чего вы надеялись ими добиться?
— Хотела узнать, кто вы такой и что делали рядом с Синявской.
— Кто я? Ну, допустим, зовут меня Сергей, только что вам это дает? А с Лилей мы вместе пили пиво — это запрещено?
— Я не имею в виду конкретно сегодняшний день. Что вы делали возле нее вообще? Какие у вас с ней отношения?
— Хм… отношения? — он вроде как даже задумался. — Ну, я бы сказал, что мы друзья. Старые друзья. Вы же за нами следили — зачем спрашиваете? — Его внимательный, совсем не смущенный взгляд столкнулся с моим. Я поняла, что он ждет честного ответа. Это было справедливо, итак, возможно, все удастся установить без мордобоя в ходе нормального, цивилизованного разговора.
— Я хочу знать, спали ли вы с девушкой, и если да, то с какой целью.
Уже через секунду помещение наполнилось громким, искренним и заразительным смехом. Ивакин откинулся на спинку дивана и заливался над моими словами. Я, конечно, и сама поняла, что неточно поставила вопрос, дав повод для веселья, а потому не смогла не улыбнуться в ответ.
«Что, Танюха, фигово, когда из тебя посмешище делают? — еще и запищал противный внутренний голосок. — А каково тем, кого ты унижаешь? Ничего, ничего — полезно иногда очутиться в шкуре униженного».
— А вы юмористка, — утихнув, сдержанно заметил Сергей. — Давно мне уже не приходилось так смеяться. С какой целью я спал с девушкой? Черт… это надо где-то записать. А по-вашему, — он поднял на меня все еще искрящиеся смехом глаза, — с какой целью обычно спят с женщинами? Лично я всегда считал, что для получения удовольствия, или бывают еще варианты?
Меня бесил его прищуренный взгляд и эта завышенная самоуверенность: похоже, меня он держал за дуру, никак не иначе.
— Вы зря так веселитесь, — строго заметила на это я. — Между прочим, в ваших интересах поведать мне, как так вышло, что несовершеннолетняя девица вдруг неожиданно стала беременной. И почему же это такой веселый, внимательный и наверняка еще и умный мужчина, как вы, не предусмотрел возможные последствия и не вспомнил про средства предохранения. Или, может быть, с ними у вас не выходит? — теперь уже я смотрела на него в упор.
— А с чего ты взяла, что отец — я? — неожиданно резко перескочив на «ты», спросил Ивакин.
— А чем докажешь, что не ты? — парировала я.
Мы вопросительно уставились друг на друга, выжидая, кто же ответит первым. Решив, что лучше удерживать инициативу в своих руках, я продолжила:
— Ты умный малый, а стало быть, понимаешь, что за совращение малолетней тебе полагается срок. Подобные неприятности тебе ни к чему, вот ты и уломал девочку никому не говорить, кто отец ребенка. Я права?
— Откуда ты такая взялась? — не отвечая, спросил Ивакин. — Все она знает, все тайные мысли читает. Во-первых, девочка далеко уже не в том возрасте, когда за нее дают срок, особенно с учетом того, что спит со всеми налево и направо. А то, что она ничего никому не говорит, так это ее личное дело, мадам! И между прочим, ты так еще и не ответила, кто тебе дал право задавать мне подобные вопросы? Ты, как мы выяснили, не представитель закона, а потому стоит мне вызвать последних, как срок как раз получишь ты. За клевету, необоснованные обвинения и подделку документов.
— Не спеши этого утверждать, пока не знаешь, с кем имеешь дело.
— И с кем же? — с вызовом снова спросил Ивакин.
— Я частный детектив Татьяна Александровна Иванова. Нанята родителями девочки, чтобы установить наглеца, посмевшего обесчестить их дочь и…
Дальше я договорить не смогла, так как мужчина вновь залился смехом.
— Ну а теперь-то я что смешного сказала? — не выдержав, вспылила я.
— Не поверишь, я тоже!
— Что — тоже? — не понимала его я.
— Я тоже детектив, — сквозь смех признался Ивакин. — И тоже веду расследование.
— Да неужели? — усмехнулась я. — Ну надо же, какое совпадение. Кто бы мог подумать! Может, документиками похвастаешься?
— С удовольствием, но с собой у меня их нет. Они в офисе.
— Браво! — я несколько раз громко хлопнула в ладоши. — Да вам с Лилей памятник за сообразительность ставить нужно и за фантазию богатую грамоту дать. Давно такую отмазку придумали?
— Да недели две назад, — перестав смеяться, с вызовом отозвался Ивакин. — А что, не нравится? Ты, между прочим, свои слова тоже пока ничем не подтвердила. Ну и почему я должен верить тебе?
— Потому что я могу их подтвердить.
— Опять подсунешь липу? — усмехнулся парнишка, едва я сунула руку в сумочку, чтобы достать удостоверение.
— Всенепременно, — съязвила я, намереваясь прямо сейчас поставить этого наглеца на место, но не смогла, так как меня отвлек звонок моего сотового. Я спешно взялась за телефон и тут же услышала знакомый голос:
— Ну, наконец улучил минутку позвонить, — доложился мне Кирьянов. — Столько работы, прям вздохнуть лишний раз некогда.
— Что-нибудь смог выяснить? — заторопила его я.
— А то. Знала ведь, к кому обращалась.
— Ну и?.. — Я покосилась на внимательно следящего за мной Ивакина. Мне даже показалось, что паренек слегка напрягся и всеми силами пытается разобрать, о чем идет речь. Я намеренно приглушила звук и еще раз спросила: — Так что, установил?
— Ну, про первого твоего, который Ивакин, могу сказать, что репутация у него наичистейшая: нигде и ничего о нем не писано. Единственное, что могу сказать: сейчас он работает стажером в небольшой детективной компании, так что можно считать, он твой коллега.
— Да?.. — Я снова покосилась на Ивакина. — Ну надо же, такой молодой и уже такой наглый.
— Что ты говоришь? — переспросил Володька.
— Да нет, ничего.
— А-а! Ну, тогда о втором. Владельцем черной «Мазды» оказался некто Хорешко Демьян Николаевич. Бизнесмен, довольно богатый человек.
— Насколько богатый?
— Ну, одной его зарплаты мне на год хватит, — по-своему обрисовал картину Володька. — Мне сказали, что очень богатый. Но лично не знаком, стало быть, и не знаю. Не судим, но однажды привлекался как свидетель. Правда, это было еще в годы его молодости, когда он только начал заниматься предпринимательской деятельностью. Подробности нужны?
— Думаю, что нет. Спасибо! Ты мне очень помог.
— Да не за что. Всегда к вашим услугам. Кстати, Тань…
— А? — догадываясь, что Кирьянов хочет о чем-то меня попросить, настороженно отозвалась я.
— У нас тут план по задержанию в этом месяце горит, может, подбросишь кого?
Я заулыбалась:
— Ну постараюсь. Я ведь вроде теперь обязана!
На том наш дружественный разговор и завершился. Я отключила сотовый, убрала его в сумку и, совсем уже забыв про документы, повернулась к хозяину квартиры:
— Значит, стажер!..
— Я этого не говорил.
— Ну так и я ведь не первый год замужем, — улыбнулась я. — Ну что ж, приятель, — я глубоко вздохнула, — извини за подозрения — была причина.
— Не понял…
— Говорю, что можешь расслабиться: побеседуем по душам. Мне только что дали ориентировку на твою личность, так что вопросов относительно твоей деятельности больше нет. Зато есть другой вопрос: кто тебя нанял и для чего?
— Ну щас! С чего бы это мне тебе все рассказывать, — усмехнулся Ивакин. — Не вижу причин.
— А почему нет? Я же тебе рассказала…
— Ну, у тебя, может, другие правила, а у нас свой устав.
— Да знаю я эти уставы, нечего мне про них рассказывать, — отмахнулась я. — Все, что там понаписано, на деле гнильем оказывается: то нельзя, это нельзя. Частный детектив тем и отличается от милиции, что вправе действовать на свое усмотрение, может лгать, говорить правду — когда что требуется. К тому же, возможно, тебе в твоем деле и я чем-то смогу помочь, коллега.
Ивакин прищурился. Я вновь вспомнила про запрошенную лицензию и не поленилась ее достать и протянула парню. Он взял ее в руки, тщательно прочел, затем усмехнулся:
— Копия!
— Копия, — согласилась я. — Только заверенная. А к чему оригинал таскать, коль в такие переделки попадаешь, что лишь бы выжить, не до бумаг совсем. Ты вот и сам осторожничаешь.
— Ну да, есть немного. — Ивакин, похоже, все еще раздумывал, рассказывать ли мне о своем задании или умолчать.
Я терпеливо ждала. Обдумывание затягивалось, и пришлось его немного подтолкнуть к принятию решения.
— Кажется, в одной из глав устава что-то было сказано о взаимопомощи между коллегами, — напомнила я. — Ведь детектив детективу — друг, а не наоборот. И потом, если не хочешь, я ведь все равно запрошу материал у твоего начальства: оно-то мне уж точно не откажет, я в этих кругах человек известный.
— Хвалишься, — хотел подколоть меня Сергей, но я честно призналась:
— Да. А почему нет: сам себя не похвалишь, никто не похвалит.
Мои слова вызвали у парня улыбку, и он наконец решился:
— Хорошо, поделюсь тем, что знаю. Но только просьба: в мое дело ты не лезешь — занималась своим, вот и занимайся. Мне тоже нужно чем-то кормиться.
— Само собой. Ну, так что там у тебя? — мне не терпелось все поскорее узнать.
— В нашу фирму обратилась супруга Хорешко Демьяна Николаевича, Ангелина Валентиновна, — сдержанно начал он. — Попросила ей помочь.
— В чем?
— Дело касалось ее мужа, который стал ходить на сторону, а потом и вовсе решил бросить семью, детей и сойтись с молодой любовницей. Так вот, женщина сообразила обратиться к специалистам, заплатив за то, чтобы все вновь встало на свои места и муж вернулся в семью.
— Неужели она так его любит?
— А при чем тут любовь? — усмехнулся Ивакин. — О любви речи даже не шло. Просто он ее по всем параметрам устраивает: она за его счет живет, детей — не факт, что своих, — содержит, деньги дает. Да дамочка просто привыкла к комфорту, к состоятельной жизни и не желает ничего менять, — поделился он собственным мнением. — И она верно делает, что платит за возврат прежней жизни. Хотя на деле выходит, — он опять заулыбался, — что за это платит муж: денежки-то его.
Я тоже улыбнулась, поняв всю нелепость, абсурдность ситуации: а ведь в действительности так и было.
— И каковы ваши действия?
— А план прост. Зная, почему обычно мужчины уходят из семьи…
— И почему же? — я не дала договорить.
— Да просто тешут себя наивными надеждами на взаимность со стороны молоденькой девушки. Как правило же, бросить семью вынуждает сама любовница.
— Но когда она находит другого, — я продолжила его мысль, — гораздо более обеспеченного и перспективного, то, конечно, бросает предыдущего.
— Верно. И ему ничего не остается, как вернуться в семью, где его ждут. Так что моя задача — изучить вкусы и потребности Лили, поводить ее по клубам, ресторанам, показать, что у меня есть деньги, дорогая тачка. Короче, заставить позабыть мужа клиентки.
— Так-то это так, но что-то, я смотрю, с этим у тебя не очень получается, — подколола я стажера. — Она не осталась с тобой, а побежала за ним, да еще как побежала.
— Но я ведь все равно сумел спровоцировать ссору: может, он уже ее и не простит, а простит — меньше будет доверять.
— Это ты его в клуб пригласил, — догадалась я.
Ивакин удовлетворенно улыбнулся.
— Хвалю. Сообразительный. Только что ты станешь делать дальше, если они все же помирятся, а в этом я почему-то не сомневаюсь. Девочке зачем-то очень нужен этот джентльмен…
— Да вот и я понять не могу, — почесал затылок Сергей. — Вроде любить она его не может: она вообще никого не любит, кроме себя, конечно. Так, играет разве что. А как всполошилась-то?.. Неужели он так хорошо ее прикормил?
«Вот проблемный ребенок, — подумав про себя, вздохнула я. — Все у нее не как у людей. Почему она не бросила старого ради молодого? Что заставляет ее так цепляться за Хорешко? Может, все же он отец ее будущего малыша, и она, наивная, думает, что тем самым обеспечила себя безоблачную, беспечную дальнейшую жизнь? И только потому, что молодость берет свое, встречалась с Ивакиным, просто отдыхая с ним и развлекаясь? Наверное, стоит пообщаться с самим Хорешко, вдруг он сможет все рассказать. А не захочет — просто продолжу слежку».
— Она тебе не говорила, кто отец ребенка? — поинтересовалась я у коллеги.
— Нет. Я когда спрашивал, она сразу злиться начинала, а потому я предпочел эту тему обходить.
— Как думаешь, твой клиент может оказаться его отцом?
— А черт его знает, — развел руками парень. — От такой прошмандовки чего угодно ожидать можно. Ты бы видела, как она меня разводит. Я-то думал, что сам кого хошь… — он усмехнулся, — но у нее к этому делу просто талант.
— Ладно. В общем, ты пока продолжай их ссорить, а я попробую установить, что ее так крепко к нему привязало.
— Ну я надеюсь, по поводу «ты мне — я тебе» мы договорились, — напомнил Ивакин.
— Несомненно. Но и ты не мешай, если что делать стану: все же я ветеран, а ты новичок.
— Да ладно тебе… Свежие умы всегда ценнее.
* * *
Сразу после того, как я покинула дом Ивакина, я заменила симку на ту, что была связана с телефоном Лили, и, сев в машину, стала озабоченно размышлять, каким же образом проверить Хорешко. Судя по тому, что мне пришлось наблюдать в клубе, и тем данным, что дал мне только что мой коллега, я была почти уверена, что с Хорешко Лиля спит. Но он ли отец ребенка? Ведь его девочка могла нагулять и на стороне, и даже начни она теперь утверждать, что он, верить ей опасно: мне нужна не отговорка, а правда, и до нее я еще не докопалась.
Чтобы понять смысл ее действий, мне требовалось разобраться в ее взаимоотношениях с бизнесменом, разузнать, почему она так старательно за него цепляется, тогда как сам он ей наверняка противен. Достаточно вспомнить утренний разговор — я почти уверена, что первым звонившим был именно Демьян Николаевич.
Но, допустим, ребенок и впрямь его, он об этом знает, потому и решил уйти из семьи… К чему тогда скрывать? И почему об этом они не упомянули в ссоре? Лиля могла бы пригрозить, что расскажет об этом всем, но она этого не сделала. Она даже не попыталась этим воспользоваться, сделав вид, что ей плохо, и упасть в обморок. Отсюда вывод — скорее всего, в тот момент он этого не знал. Сейчас, возможно, уже знает, да и то если она сама сказала, а заставить ее это сделать может только его упрямство и нежелание ее простить. И, конечно, намерение вернуть его себе любой ценой. Но тогда опять получается, что отец вовсе и не он…
Что-то с чем-то у меня не вязалось. И фактически было два выхода: поговорить с самим мужчиной или же попробовать еще раз побеседовать с Лилей. Последнее вполне могло сложиться удачно, особенно если немного пошантажировать девицу, пообещав подтвердить ее связь с Ивакиным, а я была уверена, что она этого не хочет. От беседы же с Хорешко толку было бы мало, так как он сам не мог точно знать, от кого у Лили ребенок. Как говорит моя соседка по этажу: «Чей бы бычок ни прыгал, а теленочек все равно наш». То бишь наверняка может это знать только сама мать, если, конечно, она не оказалась в этом деле слишком неразборчивой.
«А ведь и правда: вдруг Лиля и сама не в курсе, от кого у нее ребенок, потому ничего и не говорит матери. Как признаться, что у тебя столько ухажеров и ты спишь со всеми и даже не догадываешься, кто из них отец будущего ребенка. Ладно бы таких было двое, а если больше… Тут поневоле будешь молчать, чтобы лишних проблем себе не нажить, а заодно потихоньку придумать, на кого повесить отцовство, чтобы тебе же выгоднее было».
Одним словом, целью моего следующего путешествия стал дом Лили. Пока я туда добиралась, вспомнила еще об одной девице легкого поведения — о Марине. С ней пока все было как-то глухо, и я даже конкретных подозреваемых не имела. Пора было уже в чем-то продвигаться, но я понятия не имела, как это можно сделать.
«Ладно, — решила в конце концов я. — Сейчас поговорю с Лилей, а затем, возможно, и с Мариной. Вдруг обе сами во всем сознаются. Главное — правильно построить разговор с самого начала и загнать их в такой угол, из которого выход может быть один: сказать правду».
Впереди показался нужный дом. Я сбавила скорость, немного поозиралась по сторонам и, решив, что ждать лучше в доме, а не в машине, покинула последнюю.
Как это ни удивительно, но к моменту моего прибытия к Синявским Лиля уже была дома, причем пребывала она далеко не в лучшем расположении духа. Как сказала мать, по возвращении девушка сразу закрылась в своей комнате и выходила из нее, лишь когда требовалось взять что-то из еды: в ее состоянии она стала особенно прожорливой.
— Не хотелось бы портить ей настроение еще больше, но мне необходимо с ней поговорить, — заметила я заказчице в ответ.
Та, кивнув на нужную дверь, произнесла:
— Идите. Она у себя. И там не заперто: отец позавчера посрывал со всех дверей замки — считает, что это нужно было сделать давно.
«Верное решение, но, боюсь, оно немного запоздало», — подумала я про себя и, только ради приличия один раз ударив по двери костяшками пальцев, сразу толкнула ее и прошла внутрь.
Лиля полулежала на кровати с большой тарелкой винограда на коленях, наполовину уже опустошенной. На ней был легкий халат, кое-как запахнутый, по правую руку стоял магнитофон, играла какая-то попсовая музыка. Увидев меня, девушка буквально замерла в одном положении, удивленно уставившись на нежданную гостью. Это ее оцепенение длилось несколько секунд, после чего она обреченно вздохнула:
— Опять ты! Что, уже отболелась?
— Ну, к слову сказать… я и не болела, — призналась я честно, следя за ее реакцией. — Так, выбила для себя перерывчик, чтоб и ты, и сестрица твоя успокоились. А сама продолжала работать.
— Следила, значит? — недовольно прищурила свои сильно накрашенные глазищи девушка.
— Ну, и это тоже.
— А ко мне тогда чего заявилась? — Она забросила в рот еще несколько ягод и небрежным движением руки выключила музыку. — Если ты не заметила, то я сейчас отдыхаю.
— Ну, для начала хотела поблагодарить тебя за твою «тяжелую артиллерию», — не спрашивая разрешения присев на стул, спокойно отозвалась я. — Мальчуганы действительно бравые, а главное, драться умеют. И на воров они, знаешь ли, не похожи.
Лиля с плохо скрываемой радостью скривила какую-то неопределенную мину, отчего ее лицо стало похожим на раздавленный колесом помидор.
— Думала, я не догадаюсь?
— Я не думала. Я надеялась, что у тебя хоть какой-то ум есть, но, видимо, ошиблась. А ведь я тебя уже дважды просила не лезть в мою жизнь.
— Значит, опять запугать хотела. Как видишь, я не из пугливых.
— Да плевать мне на твою пугливость, — небрежно отмахнулась девушка. — Я просто хочу, чтобы меня не трогали.
— Слышала, слышала: это твоя и только твоя жизнь, — напомнила я ей ее же слова. — Только извини, не привыкла бросать работу на полпути, а потому придется довести ее до конца, чего бы это ни стоило.
Лиля внутренне негодовала, но старалась этого не показывать.
— Зачем ты пришла? — в ее глазах сквозила ненависть.
— Хочу, чтобы ты ускорила свое освобождение от моей назойливой персоны и сама все рассказала, — искренне ответила я.
— Да ну! А больше ты ничего не желаешь?
— Перестань кривляться, — спокойно попросила я. — Я всего-навсего хочу тебе помочь.
— Серьезно? Кто бы мог подумать — настоящая мать Тереза. А без тебя я, значит, не разберусь?
— Ну, самоуверенности у тебя, конечно, хватает, только… ты сама-то в курсе, кто отец ребенка?
— Сама-то — в курсе, — передразнила меня девушка. — А ты вот никак запуталась?
— Ну, не так-то легко найти отца ребенка подрастающей проститутки, — съязвила я.
Лиля взорвалась: лицо ее налилось пунцовой краской, глаза гневно засверкали, тарелка с виноградом полетела на пол. Девица резко вскочила на ноги, метнулась к двери и, со всей силы ее распахнув, ядовито выпалила:
— Убирайся из моей комнаты вон! Ты не имеешь права лезть в мою жизнь, да еще и оскорблять!
— На правду не обижаются, пусть она и глаза колет, — заметила я совершенно спокойно. Затем прикрыла дверь и добавила: — Не надо лишний раз будоражить родителей, им и так уже досталось. А уйду я только тогда, когда закончу этот разговор!
— Тогда уйду я, — Лиля попыталась прорваться мимо меня, но не тут-то было. Я цепко обхватила своими руками ее плечи, сдавила их до боли, лишая девушку возможности наброситься на меня с кулаками, и, отодвинув к кровати, почти что приказала: — А ну-ка сядь, соплячка. Навертела дел, так нечего теперь прятаться.
— Уйди с дороги, или я закричу! — заявила обиженная.
— Да сколько угодно. Только кого ты будешь звать на помощь? Все уже предупреждены, что не стоит мешать нашей беседе. Так что можешь начинать.
Лиля с минуту посверлила меня взглядом и, сложив руки на груди, вообще отвернулась. Видимо, теперь она решила играть в молчанку, но меня это пока вполне устраивало — был шанс высказаться самой. А сказать мне было что, так что медлить я не стала.
— Насколько я могла понять в ходе своих наблюдений, тебе очень дорог один человек. Точнее, не дорог, а тебе что-то от него нужно, и потому ты готова сделать все, что угодно, чтобы только это заполучить. — Лиля все еще не смотрела на меня. — Он намного старше тебя. Впрочем, не будем играть в кошки-мышки — я имею в виду Хорешко. Ты для какой-то цели окрутила мужика, хотя общество его тебе совершенно неприятно. Но между тем ты с ним спишь. А вот ребенок у тебя не от него.
— Да что ты об этом вообще можешь знать! — сорвалась Лиля. — Ты только и можешь, что в хвосте тащиться да выдумывать всякую ерунду.
— Возможно, — не стала ничего отрицать я. — Только выдумка, сама знаешь, талант такой, который из любой ситуации выбраться с честью помогает, особенно если к этому приплюсовать еще и сообразительность. Ну так вот я и подумала: зачем давать тебе возможность мучить бедного мужичка, у него семья, дети. Почему бы не рассказать ему о том, кто ты есть на самом деле, со сколькими уже встречалась. И не просто рассказать, а предоставить кое-какие снимки. И про ребеночка тоже, наверное, стоит заикнуться, что меньше всего вероятности, что он его. Как думаешь, сумеешь ты потом беднягу ублажить и убедить в своей преданной любви и честности?
— Мразь! — Лиля метнула в меня одну из подушек. — Так вот зачем ты сюда пришла! Не сумела до правды докопаться, решила шантажом взять! Ты только и можешь, что в чужих делах копаться. Ты подлая, злая, лицемерная!
— А ты не о себе ли говоришь? Так похоже. Бедные твои родители: знай они, скольких ты уже прошла… — Я сделала небольшую паузу. — Для них будет большим ударом узнать, что ты шлюшка и что сама не ведаешь, от кого у тебя ребенок.
— Я знаю! — воскликнула Лиля.
— Да? Тогда скажи!
Синявская открыла было рот, но тут же спохватилась, что едва не проговорилась, и, сжав кулаки, несколько раз глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться.
— Ну чего же ты молчишь? — все еще пыталась раззадорить ее я. — К чему такая тайна? Если у тебя есть план, если ты желаешь обмануть другого, я могу тебе подыграть, но только в обмен на искренность. Я могу солгать твоей матери, даже подтвердить мнимое отцовство, но это как-то должно быть оправдано. А что за цель преследуешь ты?
— Тебя это не касается! Уходи — я больше не желаю с тобой разговаривать. И если тебе уж так хочется им что-то сказать, свали всю вину на Ивакина.
— О нет! Он не отец и не может им являться. Он ведь с тобой даже не спал.
— С чего ты взяла? — В глазах девушки промелькнула заинтересованность моим ответом.
— Я с ним говорила, — глядя на нее, призналась я. — Кстати, даже выяснила кое-что для тебя важное, но скажу лишь после твоего признания.
— А мне это неинтересно, все равно он пролетел, — равнодушно заявила та.
— Что, он недостаточно хорош для тебя?
— Нет. Он мелок! Кстати, увидишь его — так и передай.
Меня так и подмывало сказать, что против нее работают два детектива, но сдать паренька я не могла, тем более что сама же ему и обещала не мешать расследованию. В конце концов, он начинающий, пусть узнает, с какими трудностями обычно приходится сталкиваться профессионалам. Пусть учится.
— Значит, компромиссного решения мы не найдем! — с разочарованием вынуждена была признать я.
— Могла бы сразу догадаться.
— Надеялась на твою сообразительность. Но раз не хочешь, придется действовать другим образом. И ты не обижайся, если расстрою твои планы, — сама не захотела взять меня себе в помощники.
— Обойдусь без таких вот помощников…
Я уже взялась за дверную ручку, как вдруг услышала:
— Ты тоже имей в виду: ты полезла куда не надо.
«Опять угрозы! Как всегда. И нет бы кто доброе слово в награду сказал, пожелал чего хорошего. Нет, всем бы только гадости говорить, словно в них вся прелесть жизни и есть. А ведь все равно по-моему будет… И что у нее за тайна такая?»
* * *
Коль уж я явилась в этот дом, то покидать его без хоть каких-то результатов никак не хотелось, а потому сразу после беседы с Лилей я перешла к разговору с Артемом. Паренька я надолго не задержала. Просто поинтересовалась, не рассказывала ли ему Марина что-то о себе и об отце ее ребенка, а получив ожидаемый отрицательный ответ, попросила его попытаться ее разговорить, надеясь, что, возможно, у него это получится. Артем нехотя пообещал, после чего повис на телефоне и стал трещать о каких-то дисках со своим другом. А я перекочевала в комнату Марины.
Вторая сестрица старательно что-то вязала. Вокруг нее лежали журналы по вязанию, в круглой корзинке горкой были сложены разноцветные клубочки.
Моему появлению Марина обрадовалась не больше, чем ее сестрица, но хотя бы грубить сразу не стала, что указывало на то, что у нее сегодня замечательное настроение.
— Что вяжешь? — как можно ласковее полюбопытствовала я. — Кофточку или берет?
— Штанишки, — коротко ответила та, не поднимая на меня глаз.
— А как самочувствие?
— Спасибо, с вашей помощью уже хуже.
— Почему же? Я вроде бы ничего плохого тебе не желаю.
— Ну да, так я вам и поверила. Вы вон только что Лильку почти до истерики довели. Чего вы ей там такого сказали?
— Правду. А она почему-то обиделась. Она у вас всегда так на правду реагирует?
— Это смотря на какую.
— А что, правда разной бывает?
Марина искоса глянула на меня, давая понять, что считает этот вопрос глупым, и, соответственно, промолчала. Пришлось пойти другим путем.
— А почему ты утаиваешь имя отца своего ребенка? Ладно Лиля, она у вас особая птица. Боишься, что он не понравится родителям?
— Плевать я хотела на их мнение.
— Тогда тем более я тебя не понимаю. Ну если тебе все равно — так скажи им сама.
— Вам что, так нравится ко всем приставать? — устало вздохнув, спросила та вместо ответа.
— Мне нравится помогать, — поправила я ее.
— О да, только об этой помощи я и мечтала. Вообще-то мне параллельно ваше мнение и ваши желания. Я сама решаю, что мне делать.
— А ты допускаешь, что твое решение может быть неправильным и ошибочным?
— Фу ты черт! Как я ненавижу эти нравоучения, — отшвырнув вязанье, взмахнула руками девушка. — Может, вам в садик или в школу работать пойти? — вдруг предложила Маринка. — Там и будете учительствовать, коль так неймется. А я в учителях не нуждаюсь.
— Значит, взрослой себя считаешь! Или просто с сестры пример берешь?
— Нет, а вам какое дело? Вам что, больше всех надо, я не пойму. Валили бы по-хорошему, пока Лилька на вас не разозлилась.
«Ну вот, и эта туда же. Они и в самом деле как сговорились. Ни по-хорошему, ни по-плохому не хотят. И к чему только такое упрямство?»
— А знаешь, мне прямо-таки интересно, что ж за тайны у вас обеих, — честно призналась я, некоторое время помолчав. — Дело даже уже не в просьбе вашей матери: это личный интерес, любопытство.
— Дура, что ли? — словно сама себе, но про меня, как-то равнодушно произнесла та и снова стала собирать спицы и свое вязанье.
Я еще какое-то время за ней понаблюдала и, зная, что ничего с их молчанием поделать не могу, заковыляла к выходу, понурив плечи, словно на них лежал непосильный груз.
Выяснить я так ничего и не выяснила, зато еще больше ополчила против себя Лилю, а значит, нужно быть осторожнее: девица слов на ветер не бросает, вновь попытается помешать мне сунуть нос в ее дела.
— Ну что, они вам что-нибудь сказали? — Элла Владимировна все еще ждала результатов. Не хотелось ее расстраивать, но и солгать, уподобляясь этим красоткам, я не могла.
— Увы! Их упрямство бесподобно, а главное, у каждой есть тайна, которую они не желают раскрывать остальным.
— С чего вы это взяли? Они просто боятся, что я…
— Нет, вас и вашего гнева они уже давно не боятся, — уверенно заявила я. — Дело совсем в другом.
— Думаете?!
— Уверена! Моя интуиция меня в таких делах никогда не подводит.
