Глава 7
Я подошла к таксофону и набрала номер.
— Володя?
— Да, я слушаю.
— Надо срочно увидеться. Произошли кое-какие события. Весьма странного характера.
— Где ты сейчас?
— У касс аэрофлота. Подойдешь сюда?
— Уже бегу, через десять минут буду.
Я нашла незанятую скамейку и присела на краешек. Устала, просто сил нет.
Я достала карты.
Перетасовав, а затем сняв колоду, я вытащила из середины три карты.
Валет бубен.
Валет треф.
Король пик.
Все карты перевернуты.
Комбинация из двух валетов означает, что за моей спиной плетутся интриги. Мне надо быть очень осторожной. Ситуация может выйти из-под контроля.
То, что произошло сегодня, полностью подтвердилось. Интриги за моей спиной плетутся. Инициатором этого является некий король пик — жадный и бессовестный.
Все совпадало.
Я чувствовала, что нынешняя акция была направлена точно на меня. Мне пытались нанести удар. Удар чувствительный. Правда, прием неновый. Оригинальностью эти типы не блещут, что и говорить.
Прошло минут десять. Сейчас должен подойти Володя. Он должен хоть что-нибудь знать о дискотеке и тех, кто ее содержит. Информация может оказаться полезной.
Я поднялась со скамейки. С какой стороны, интересно, подойдет Володя? Я стала вертеть головой и не заметила, что рядом со мной остановилась машина. Дверь открылась, и меня бесцеремонно запихнули внутрь.
Все как в обычном детективе. Классика.
* * *
Всю дорогу меня держали почти под задним сиденьем «Форда», свалив на пол и не давая возможности поднять голову. Я ерзала, пытаясь найти удобное положение, потому что у меня заболели правый бок и шея, свело ногу. Мои действия вызвали неудовольствие тех, кто так бесцеремонно обошелся со мной. Меня грубо обозвали и пригрозили, что если я еще раз двинусь или пикну, то мне тут же оторвут голову, не снижая при этом скорости.
Пришлось подчиниться грубой силе. А что делать?
Когда автомобиль остановился и меня вытащили на свежий воздух, я увидела, что мы оказались в каком-то гаражном массиве.
«Наверное, край города», — подумала я.
Ворота одного из гаражей были как бы предусмотрительно открыты. Рядом я увидела еще один автомобиль. Шестерку, «Жигули». Значит, мы были не единственными посетителями.
Меня завели в гараж, посадили на старый деревянный стул и примотали куском крепкой веревки к спинке.
«Какой идиот держит в гараже стулья?», — подумала я.
Говорить об этом вслух я не стала.
— Здравствуй, Таня, — услышала я спокойный вкрадчивый голос.
Я повернула голову и увидела седоватого человека лет пятидесяти, невысокого роста, аккуратно постриженного. Он был одет в костюм фирмы «Адидас», который не мог скрыть округлого животика.
— Здравствуйте, — вежливо произнесла я. — Очень приятно познакомиться. Вы — Герман Петрович, не так ли?
Брови человека удивленно поднялись кверху.
— Похвальная проницательность, — произнес он не столько для меня, сколько для своих горилл.
— Просто невозможно ошибиться, — сказала я. — Истинных джентльменов видно издалека.
Герману Петровичу это понравилось.
— Приятно начинать разговор с приятной девушкой, с приятных слов. Это позволяет надеяться, что мы поймем друг друга с полуслова. Верно?
Этот вопрос, по всей видимости, тоже адресовался не мне. Однако Серж с Андрюшей (или Алешей) этого не поняли.
— Приятный разговор надо вести в приятной обстановке, а не в гараже, да еще в присутствии грубиянов.
Герман Петрович с сожалением поцокал языком.
— Прошу извинить, если причинили вам какие-то неудобства. Так получилось. Мы можем начинать беседу?
— Спрашивайте, — любезно улыбнулась я, — отвечу на все ваши вопросы.
Герман Петрович расплылся в улыбке:
— Вот и прекрасно. Я хочу вам сказать, Таня, что вы не разочаруетесь в нашем знакомстве.
— Тогда развяжите меня. Неудобно сидеть в таком виде перед крутыми мужчинами.
Слово «крутыми» очень понравилось Сержу. Он приблизился ко мне с элегантностью слона и отмотал меня от спинки стула.
— Спасибо, — сказала я. — Довольно странный способ приглашать на разговор.
— Видимо, по-другому мы не умеем, — усмехнулся Герман Петрович. — К тому же я не уверен, что вы искали встречи со мной.
— Почему же? Я пыталась найти вас. Только безуспешно. Никто не дал мне вашего адреса.
— В чем причина?
— Наверное, вас боятся.
— Бояться меня не нужно. Я никому не делаю ничего плохого.
— Вы лично не делаете. Может быть. Что же касается ваших подручных…
Я многозначительно посмотрела на Сержа и его напарника.
— Вы про Сергея и Алешу?
Так значит, Алеша.
Герман Петрович повернулся к молодцам:
— Рассказывайте, что такого вы натворили, что могло не понравиться нашей даме.
На лицах Сергея и Алеши появилось недоуменное и вместе с тем невинное выражение.
— Мы делали все, что вы нам велели. Никакой самодеятельности.
Я рассмеялась:
— Тогда выходит, что именно по вашей просьбе они избили Аллу, а потом нанесли телесные повреждения Алексею Владимировичу, отцу Насти. Он лежит в больнице.
Герман Петрович недовольно покачал головой.
— Что же это вы, мальчики? Так поступать нельзя. Разве этому вас учили в школе?
Молодцы смутились:
— Виноваты, шеф. Погорячились. Хотели как можно скорее добиться положительного результата.
Герман Петрович повернулся ко мне.
— Они погорячились. И больше так не будут. Правда, мальчики?
«Мальчики» всем своим видом показали, что доверие шефа будет оправдано на все сто процентов.
— При одном условии, — зловеще продолжал Герман Петрович, — если от нас не будут скрывать правду. Нам нужна правда. Мы хотим получить информацию. Надеюсь, что препятствий к этому не будет.
Я молчала.
— Поэтому мы и пригласили вас, — продолжал шеф. — Я хочу найти Настю.
— Мне тоже необходимо найти Настю. Чтобы вернуть ее родителям.
Герман Петрович нетерпеливо перебирал пальцами.
— Похвальное желание. Родители должны получить то, что хотят. Свою дочку. Мне же Настя нужна совсем по другому поводу. У меня к ней крупный разговор.
— Можно узнать детали?
— Детали вам ни к чему. Скажу только, что за этим делом кроется чудовищный обман, и жертвой этого обмана стал я. Человек, который заботился о девочке не хуже родителей. Не обижал. Старался сделать то, что не сделает никто другой.
— Мне трудно судить об этом. Я не знаю подробностей.
— Подробности вам тоже ни к чему. Мне нужна Настя, и я хочу, чтобы вы сказали мне, где она сейчас.
— Я не знаю. У меня нет ни одной ниточки.
— Охотно верю. Расследование — дело неопределенное. Но я хотел бы знать некоторые детали. Что именно вам удалось выяснить:
Мне стало скучно.
— Герман Петрович, почему я должна посвящать вас в подробности моего расследования? Вы мне ничего не сказали о том, что натворила Настя. От меня требуете рассказа, а мне помочь не хотите. Так нельзя. К тому же я работаю на клиента и не имею права разглашать информацию.
Шеф сердито смотрел на меня.
— Меня не интересуют ваши доводы. Вы у меня в руках, а я собираюсь добиться своей цели.
— Поверьте мне, я ничем не могу вам помочь. Я нахожусь в тупике. И пока не вижу выхода. — Хорошо. Я вам верю. Тогда давайте пойдем по другому пути. О том, куда уехала Настя, может знать ее подруга Алла. Где мне найти Аллу?
По моей спине побежал холодок.
— Вы требуете от меня невозможного. Алла до того напугана вашими ребятами, которые наставили ей ужасных синяков, что она тоже могла уехать в неизвестном направлении. Лишь бы не встречаться больше с ними.
Герман Петрович продолжал зловеще улыбаться.
— Теперь не верю. Алла здесь, в городе, и вы помогли ей скрыться. Я правильно говорю?
Заныл желудок. Надо было выкручиваться, врать дальше, сделать все возможное, чтобы поверили.
— Нет, неправильно. Я здесь ни при чем.
— Она исчезла после того, как вы с ней встречались.
— Неплохая осведомленность.
— Вы правы. Я стараюсь быть в курсе событий. По возможности, конечно. Это касается меня.
— Герман Петрович, я хочу спросить у вас…
— Пожалуйста.
— Это вы сдали меня милиции?
— Зачем так грубо — сдали. Мы просто помогли правоохранительным органам. Это наш гражданский долг.
— Ваш гражданский долг состоит не в этом.
— А в чем же?
— В том, чтобы соблюдать законы.
— Я законы соблюдаю. У меня честное производство. Налоги я выплачиваю исправно. Точно в срок.
— И кое-что утаиваете. Верно?
— Не буду лукавить перед красивой девушкой. Утаиваю. Самую малость. Хотите сказать, что я веду себя не совсем честно по отношению к государству? Государство тоже ведет себя не совсем корректно по отношению к производителю.
Я не стала спорить.
— Вы тоже предприниматель своего рода, насколько я знаю. «Новая русская»? Или вы называете себя по-другому?
— По-другому.
— И правильно. Только непонятно, почему такая девушка, как вы, решила стать частным детективом? Вы такая хрупкая и беззащитная.
— Не такая хрупкая, как вам кажется.
— Все женщины таковы. Я знаю женщин.
Старый козел.
— Однако вернемся к нашему разговору. Я хочу знать, где скрывается Алла.
— Я не знаю.
— Это неправда. Мне нужна информация. Не ждите неприятностей.
— Я понятия не имею, где ваша Алла.
— Почему моя? Она — наша общая знакомая. Вы скажете мне, где находится Алла. Алла скажет, где найти Настю, и все встанет на свои места. Что вы на это скажете?
— Скажу то, что говорила и раньше. Я не знаю, где находится Алла.
— Ну хорошо, — зловеще проговорил Герман Петрович.
Он кивнул своим гориллам.
Серж подскочил ко мне и вновь примотал веревкой к спинке стула.
— Что вы собираетесь делать? — встревоженно воскликнула я.
— Добывать информацию.
— Каким образом?
— Простите, Таня, но вы нас вынуждаете использовать нежелательные приемы.
Я принялась ерзать на сиденье стула.
— Я говорю вам, что не знаю, где находится Алла! Не знаю! Развяжите меня.
Где-то снаружи послышались какие-то скрипящие звуки, затем хлопок и звук, похожий одновременно на гудение и жужжание.
Алеша появился в гараже с паяльной лампой в руках. Сине-желтое пламя со зловещим гулом вырывалось наружу.
Я похолодела от ужаса.
— Вы с ума сошли! Что вы собираетесь делать? Я не знаю, где скрывается Алла! Не знаю! Слышите?
— Слышу, — спокойно сказал Герман Петрович. — Но не верю.
Может, сказать им? Очень не хочется превращаться из частного детектива в поджаренный бекон. Пусть сами разбираются. Что мне, больше всех надо?
— Расстегните ей джинсы.
Я попыталась орать, но Серж заклеил мне рот клейкой лентой. Другой подручный прикрыл ворота гаража.
— Быстрее, Сергей!
Бандит нагнулся. Я вертелась на стуле и не давала возможности ему захватить замочек молнии.
— Сиди спокойно! — заорал Серж.
Герман Петрович усмехнулся:
— Как же она может сидеть спокойно, когда через минуту для нее начнутся муки ада.
Серж не мог справиться со мной, он даже ударил меня в живот, но это не остановило мои судорожные движения.
— Ах, ты…
Серж распрямился, ухватился за мою блузку и разорвал ее пополам. Затем вцепился рукой в бюстгальтер и стал дергать его, больно защемив пальцем кожу на груди.
Я могла только мычать, мотая головой и вращая глазами.
Лопнули застежки, и я предстала перед негодяями с обнаженной грудью.
— Классные титьки! — восхищенно причмокнул Серж.
Герман Петрович насмешливо смотрел на меня.
Чертов импотент.
— Вот и поджарьте ей одну, — кивнул шеф.
Патерсон двинулся ко мне. Теперь Алеша превратился для меня в Патерсона, зловещего монстра из американского боевика, который не останавливается ни перед чем.
Если бы мой рот не был заклеен, то крик мой достиг бы другого конца города.
Бандит делал круги паяльной лампой, не собираясь так сразу приступать к жуткой экзекуции.
Я умоляюще смотрела на Германа Петровича.
Тот не шевелился. А затем произнес:
— Скажешь, где Алла?
Он незаметно перешел на «ты».
Глазами я подавала знаки, что ничего не знаю. Все-таки ничего.
— Алеша, вперед, — только и проговорил шеф.
Горячее пламя опалило мне живот. Вопль боли проник в мое нутро, потому что другого выхода у него не было.
Я сильно дернулась на стуле. Стул опрокинулся, мои ноги взметнулись кверху, выбив лампу из рук Патерсона. Она упала на грязный пол, содержимое вытекло наружу, и вокруг вспыхнуло пламя.
Бандиты принялись тушить огонь. Герман Петрович с угрюмым видом взирал на происходящее, а я лежала на полу, привязанная к стулу. Деревянные части старого стула впивались мне в тело. Ожог на животе сильно болел. Из глаз текли слезы.
Негодяи стали переругиваться между собой.
— Закручивать надо сильнее, тогда и вытекать не будет!
— В следующий раз тебе поручим! Специалист.
— Что там у вас? — нетерпеливо рявкнул шеф.
— Сейчас! Наладим снова!
Мне стало плохо. Второй серии я уже не выдержу.
Бандиты колдовали над лампой. Они попытались зажечь ее, я услышала хлопок.
— Нет, не горит. Весь бензин вытек.
— Закручивать плотнее надо!
— Да пошел ты…
Патерсон повернулся к Герману Петровичу.
— Старая лампа, — извиняющимся тоном пробормотал он. — Течет изо всех дыр.
— Ну ладно, хватит! — раздраженно воскликнул шеф. — Нет, значит — нет. Пора ехать.
— Что будем делать с ней?
— Пусть остается. Вернемся — поговорим. До завтра не подохнет.
Они вышли из гаража и тщательно заперли дверь снаружи. Послышался шум отъезжающего автомобиля. За ним последовал другой автомобиль, и все стихло.
Я лежала на холодном грязном полу и проклинала всех бандитов мира. На душе было так скверно, что хотелось рыдать и биться головой о стенку.
Стенка была далеко, а пол рядом.
Я пыталась развязаться. Изгибалась как могла, двигала руками, дергалась изо всех сил. Пока, наконец, не освободила одну руку.
Дальше пошло проще. Я выбралась из пут, встала на колени и попыталась поправить свою одежду.
Внутри гаража было темно. Сквозь небольшое отверстие в стене пробивалась маленькая струйка вечернего света.
Я на ощупь приблизилась к воротам. Попробовала руками — закрыто. Потолкала железные створки, которые слегка скрипнули, но не поддались.
В том, что бандиты вернутся, я не сомневалась. Вопрос — когда. Сколько времени мне мучиться ожиданием?
Я опустилась на пол, не осознавая, что сижу на куче строительного мусора. Стала болеть голова, во рту пересохло. Я попыталась привести в порядок мысли. Это мне удалось не сразу.
Герману Петровичу нужна Настя. Девушка совершила какой-то неблаговидный поступок, за это ее хотят наказать. Что же такого она натворила?
Даже без помощи карт я могла догадаться, что здесь замешаны деньги. За деньги бандиты готовы на все.
Об этом лучше всего узнать от самой Насти. Герман мне ничего не сказал. Не захотел.
Это его проблемы.
Однако надо что-то делать. Звать на помощь? В этом месте настолько безлюдно, что первый прохожий может появиться здесь к Новому году, не раньше.
Это меня не устраивало. Надо попытаться ускользнуть из лап бандюг, пока не случилось страшное.
Я снова подошла к воротам. Нечего пытаться. Сиди и жди, когда придут по твою душу. Если она у тебя еще останется.
Стало тоскливо. Если это последняя ночь в твоей жизни, то весьма жаль, что проведешь ты ее в грязном гараже, на куче мусора, среди пахнущих бензином тряпок и ужасающей пыли.
Я разбежалась и ударила ногой в ворота. Они слегка качнулись. Я била и била их ногой, пока мои ступни не заболели. Затем принялась колотить по ним кулаками.
— Эй, кто-нибудь! Помогите! Меня заперли в этом гараже! Помогите мне выйти!
Я рычала от ярости. По моим щекам катились слезы бессилия и страха перед грядущим.
Наконец я остановилась. Силы покинули меня. Я опустилась на колени и беззвучно заплакала.
Слезы кончились. Просто не было сил плакать дальше. Я поднялась с колен и прислонилась спиной к холодному металлу.
Снаружи послышались шаги. Я прислушалась.
Кто-то подошел к воротам гаража, в котором меня заперли, и остановился.
Мое дыхание участилось, а сердце забилось сильно-сильно. Я прижалась ухом к металлической двери.
— Таня? Ты здесь? — послышалось снаружи.
