Глава 15 Квартира

Она жила в тихом дворике, в доме, оштукатуренном и выкрашенном в желтый цвет. На первом этаже. Сергей, увидев, как ловко я открываю чужую дверь, так, словно я этим занималась всю жизнь, присвистнул от удивления.

— Ты не свисти, а заходи скорее, пока нас никто не увидел.

— Послушай, а что это у тебя в сумке, отчего она такая пухлая? Ты что, не могла вещи дома оставить?

— ЭТИ? Не могла.

Мы вошли в квартиру. Крохотная, но чистая и почти пустая. На подоконниках засохшие фиалки и бегонии. Интересно, кто их теперь поливать будет? Хозяйке-то теперь не до них… Я открыла ящик письменного стола и сразу же наткнулась на сверток. Почти такой же, как тот, что я взяла у Веры. Я развернула коричневую почтовую бумагу и уже не удивилась, обнаружив целлофановый пакет, в котором находилась пачка долларов. Вряд ли это были деньги, которые Катя накопила за время работы у Цветкова. Источник этих долларов был, похоже, один и тот же.

Осмотрев квартиру, я поняла, что Катя ограничивала себя во всем. Она наверняка откладывала все до рубля и хранила в сберегательном банке. В доме не было ни одной новой вещи. Вся посуда старая и дешевая, чашки треснутые, кастрюли явно остались от старой хозяйки. В шкафу на плечиках пара дешевых платьев и костюм зайца — комбинезон из серой эластичной ткани с кроличьей серой опушкой. Под таким костюмом можно было запросто спрятать хвост.

— Все, уходим. Больше здесь ничего интересного нет, — сказала я и, посмотрев в «глазок» и убедившись, что на лестничной площадке пусто, быстро вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь. Мы бегом спустились вниз, сели в машину и поехали на квартиру Виталия Болотникова.

Там, на антресолях, в чемодане, Сергей нашел точно такой же сверток с долларами.

— Что это? Откуда?

— Странно, что ты не задал этот вопрос, когда мы обнаружили доллары у Кати.

— Но я ведь не знаком с твоей Катей, а вот Витальку знал как облупленного. У него не могло быть таких денег. Это же астрономическая сумма!

— То-то и оно. Значит, они втроем — Соня, Катя и твой Виталий — были связаны общим делом, за которое им и заплатили эти деньги. Но дело это, судя по всему, было противозаконным, а потому их всех убили, чтобы не оставлять свидетелей. И еще мне кажется, что, если Цветкова в момент убийства не было в кинотеатре, значит, он пустил в свой ресторан КОГО-ТО, кто использовал это помещение для своих целей. И этот КТО-ТО, опасаясь, что Цветков о чем-то проболтается, убил и его. Больше я ничего по этому поводу сказать не могу. А теперь, Сереженька, мы должны совершить еще один вояж. И вот здесь мне действительно может понадобиться твоя помощь. Сейчас мы с тобой поедем на квартиру Сони Коробко…

Я еще в машине разбинтовала плечо, но, пока мы шли от машины к подъезду, прикрыла окровавленную блузку полой куртки. Зато, когда мы позвонили у дверей, я почти висела на Сереже и изо всех сил изображала из себя тяжелораненую. Эдик, увидев нас на пороге, испугался.

— Что с тобой? Ты вся в крови… — Он помог Сереже довести меня до кровати и позвал находящуюся в ванной Сашу.

— Эдик, кто пришел?

— Иди скорее сюда, Таню ранили… Вызывай «Скорую»…

— Нет-нет, — запротестовала я, — никаких «Скорых», мне скоро станет легче.

— Но ведь вы истекаете кровью! — Саша суетилась возле меня, подкладывая мне под голову подушки и не зная, что бы такое еще сделать.

— Там машину надо бы толкнуть, вы не поможете?.. — сказал Сергей.

— А что, там стреляют? — спросила перепуганная Саша, еще не до конца понимая смысл просьбы.

— Да нет, просто мы едва оторвались от них, а уже возле вашего дома забарахлил мотор… Вы не спуститесь со мной? Это быстро. Раз, и все?

— А как же Таня, ведь она может умереть?

Я сделала рукой знак, что со мной все в порядке, и, как только за ними закрылась дверь, сразу же встала и принялась обыскивать квартиру.

Сонину комнату я узнала без труда: она была самая скромная и непритязательная. Книги, книги и еще раз книги. Узкая кровать, письменный стол, в котором аккуратно сложены стопки чистой бумаги, документы и канцелярские принадлежности. Правда, на полу толстый светлый ковер. Единственный элемент роскоши.

Я искала акции. И очень скоро я их нашла. Они лежали в спальне супругов Коробко — Васильевых, под подушками. Видимо, их не собирались долго хранить и, скорее всего, предполагали распрощаться с ними в самое ближайшее время.

Я сунула толстую папку с акциями к себе в сумку и открыла секретер, в котором обычно хранятся документы. Схватив несколько пластиковых папок, я едва успела спрятать их в свою безразмерную сумку, как послышался звон ключей: пришли хозяева с Сергеем.

— Пока вас не было, я вот что подумала, — произнесла я тоном умирающей, — мы не должны рисковать вашей жизнью… Минут через пять нам надо будет отсюда уходить…

Саша невольно кивнула головой: инстинкт самосохранения был развит у нее чрезвычайно. Она не могла не обрадоваться, услышав от меня такое.

— Но что случилось-то? — Это был голос Эдика. — Кто в тебя стрелял, объясни… Может, стоит вызвать милицию?

— Сережа, пойдем… Убийцы могут нас вычислить… Они знают, что я работаю на Сашу и Эдика… — говорила я так, словно каждое произнесенное мною слово вызывало боль. В принципе, так оно и было. Я чувствовала себя полностью разбитой. И мало чем отличалась от тех, кто лежал сейчас в морге у Валентина. Разве что могла еще говорить.

Эдик на руках вынес меня из квартиры и, я так думаю, с облегчением уложил в машину. Саша стояла рядом и не знала, что сказать.

— Подтолкните, — неуверенным голосом сказал Сергей, продолжая разыгрывать эту растерянную пару, — должно завестись…

И они вдвоем, Эдик и его холеная Сашенька в пеньюаре, на глазах у сидящих на лавочках соседей, принялись толкать мою машину. Сергей молодец, он все сделал так, как я ему сказала. С третьей попытки машина «завелась», и мы медленно выехали со двора.

— Вот они обрадовались, что мы оставили их в покое, — произнес он, прибавляя скорость и выезжая на центральную улицу. Был поздний вечер. Чуть накрапывал дождь.

— А представляешь, как обрадуются они, когда обнаружат пропажу акций и всех документов?

— Думаешь, они все поймут?

— Конечно.

— Куда мы теперь?

— Хотелось бы домой, но там может быть засада… К Славке тоже не хочется…

— Ты предлагаешь ко мне?

— Нет. Давай остановимся в гостинице. У меня там знакомая работает. Останови возле какого-нибудь автомата, я позвоню…

Так мы в десять часов вечера оказались в роскошном двухместном номере гостиницы «Москва».

Сергей помог мне принять ванну, перевязал мое пылающее плечо новым бинтом, купленным по дороге в аптеке, уложил меня в постель и, не сказав ни слова, позвонил все-таки Славке Банникову и попросил его приехать.

— Ты кому сейчас звонил? — спросила я из спальни.

— Ужин заказывал.

— Это я слышала, а кому еще?

— Никому. Лежи.

Я попросила его принести мне телефон и позвонила домой знакомому эксперту-криминалисту.

— Илья? Ты извини, что так поздно беспокою, но раньше не могла позвонить… Ты что-нибудь сделал для меня?

— Привет, пропащая… Значит, так. Это грим. Обычный театральный грим. Но не наш, а английский, я не слышал, чтобы у нас в городе им кто-нибудь пользовался. Это очень дорогой грим… Ты меня слушаешь?

— Конечно, затаив дыхание.

— Под ногтями у твоей девушки я нашел микрочастицы мастики, которой пропитывают обычно ленту к пишущей машинке, и клубнику. То есть она ела клубнику и при этом листала страницы с отпечатанным на них текстом. Что касается платья, то ты можешь, конечно, не поверить, но это настоящие брюссельские кружева. Я совершенно случайно знаю это, потому что, когда был в Москве на курсах, мне как раз попался такой вопрос… Принесли из театра кружевной воротник и попросили определить… Я, конечно, не сумел. А потом мне объяснили, что там какое-то особенное переплетение ниток, да и качество этих самых нитей отличается от остальных… Я не говорю уже об орнаменте…

— Какая интересная у тебя работа…

— Не то слово.

— С меня причитается.

Я положила трубку. Чтобы не спугнуть ясную и удивительно оригинальную мысль, которая посетила меня, я записала ее в свой блокнот, после чего решила забыть весь сегодняшний день и посвятить остаток ночи преданному рыцарю, Сергею.

— Так где же ужин, черт бы тебя побрал? — закричала я, прекрасно понимая, что ровно минуту назад в номер принесли ужин: запах чего-то вкусного и жареного заплыл уже и ко мне в спальню. Только что-то уж больно грубо я его об этом спросила. А ведь собиралась понежничать и поласкаться. «Вот так женщины постепенно и превращаются в мужчин», — подумала я, глядя, как в спальню въезжает столик на колесиках, заставленный тарелочками, судками и салатницами. Не успели мы приступить к трапезе, как раздался стук в дверь.

— Пароль? — крикнула я, играя зацепленным на вилку щупальцем кальмара.

— Третий лишний, — раздалось в ответ, и Сергей открыл дверь Славе Банникову.

— Какой же ты лишний, если мы взяли на тебя ужин? Присаживайся.

После ужина меня потянуло в сон. Но Славик был непреклонен. Он достал шприц, несколько ампул и сделал мне уколы.

— Завтра будешь как огурчик, — сказал он, собираясь домой.

— Ты никуда не пойдешь, — пробормотала я сквозь наваливающийся на меня сон, — уже поздно. Оставайся. Сергей, в виде исключения, ляжет со мной, а ты располагайся на диване.

Последняя мысль, промелькнувшая в моей раскалывающейся голове, была о том, что я окружила себя двумя мужчинами на ночь, лишь подчиняясь древнему, как мир, инстинкту самосохранения. Как-никак они были моими добровольными телохранителями.