ЭПИЛОГ

— Я счастлив, что случай свел меня в тот момент именно с вами, Танечка, — сказал Акакий Спиридонович и придвинул свой бокал с шампанским к моему.

Конечно, я не стала посвящать его в то, как ловко мы с Ленкой организовали мою с ним встречу. Зачем ему об этом знать? И лишь скромно сказала:

— Я тоже. Это судьба, наверное.

— Да, судьба. — Он отхлебнул глоток шампанского. — А разве Антонова не знала, что в квартире Калякина установлена подслушивающая аппаратура?

— Так ведь сначала Волков работал на вас. Его перекупили позже. И не тот он был человек, чтобы упустить лишние деньги. Поэтому «жучки» он на всякий случай оставил. И скорее всего ни Свистунову, ни Антоновой об этом не сказал. Ему это было невыгодно.

— Да, дела…

— Акакий Спиридонович…

— Просто Алик, Таня. Я же вас просил. И вообще, нам, по-моему, пора перейти на «ты».

— Хорошо. Алик. Я говорила, что Калякин порвал страховой полис. Но будет не слишком справедливо, если он ничего не получит от вашей компании. Договор-то был настоящий. И процент от сделки ваша фирма имела.

— Я подумал об этом, Таня. И не обижу несчастного вдовца. Я уже открыл счет на его имя и положил на него триста тысяч рублей.

«Однако не слишком щедро, — язвительно подумала я, — по сравнению-то с суммой, которую Роман бы получил, не порви он полис. Но все же лучше это, чем ничего».

Неделю спустя я мирно возлегала на собственном уютном диванчике, поглядывая на экран телевизора, где шла очередная порция какого-то бесконечного сериала, и расслабленно подремывала под признания в любви некоего сеньора Хулио тощей как жердь синьорите Клариссе. И тут раздался звонок в дверь. Я лениво потянулась, поднялась и пошла открывать.

— Ты меня, конечно, не ждала, — затараторила прямо с порога Ленка-француженка. — Привет.

— Привет.

Истомина закинула шляпку на оленьи рога, висевшие над дверью ванной, сняла пальто.

— Дай, думаю, проведаю подругу. А то она как дело очередное закончит, так в подполье отъедаться и отсыпаться уходит. Фигура испортиться может.

Вот я и решила тебя растормошить. Ставь чайник, я пирожные принесла.

— О фигуре моей печешься, а сама пирожные принесла, — хихикнув, упрекнула я.

— Если всего в меру, то ничего и не случится, — парировала подружка.

Мы прошли на кухню, я включила чайник.

— Тань, а у меня новость.

— Хорошая или плохая? Если плохую принесла, то лучше оставь до завтра. Сегодня у меня день мирного обывателя.

— Хорошую. Хоть тебя она и не касается. Сегодня выяснилось, что около года назад Антонова составила завещание, по которому Роману и его детям достанется все, что она имела. В том числе и квартира.

— Да?! А он что? Порвал завещание?

— Я пошла с ним к адвокату, когда пришла повестка. Хорошо, что это при мне было. Мне удалось убедить его считать это завещание маленькой компенсацией за моральный ущерб. Ираида, наверное, предчувствовала, что все может обернуться совсем не так, как она запланировала. Странная все-таки штука жизнь. Правда, Таня?

Я кивнула, разливая чай по фарфоровым чашкам.

— Ой, чуть не забыла. Я же тебе презент приготовила. Сейчас притащу. — И Ленка нырнула в прихожку.

Вернулась она, держа в руках резную деревянную штучку.

— Вот. Мне надоело ложкой картошку мять.

Я те поленья, которые ты мне выкинуть велела, трудовику нашему школьному отдала и попросила сделать толкушки. Одну для себя, другую для тебя.

Видишь, какая прелесть.

— Боже! — рассмеялась я. Если бы Виктор Иванович увидел, что с его профилактическим средством сделали, он бы меня сразу уважать и любить перестал. И сотрудничать бы отказался.

Но ему про это знать вовсе не обязательно.