Глава 4

В «Тату-центре» я пробыла гораздо дольше, чем рассчитывала. Когда я вышла на улицу, стрелки часов приближались к трем. Мне следовало поспешить, чтобы не опоздать к Старовойтову. Быстрым шагом я пересекла проезжую часть и оказалась перед зданием клуба. Это было одноэтажное строение, обнесенное солидным чугунным забором, с прилегающей территорией внушительных размеров. Все пространство вокруг здания было заасфальтировано. Лишь в самом центре красовалась небольшая цветочная клумба округлой формы, да вдоль забора росло несколько деревьев. Половину асфальтовой площади занимали мотоциклы. Настоящий мотопарк: тяжелые и легкие, новые и старые, дорогие и не очень. На любой вкус и цвет. Полюбовавшись открывшимся зрелищем, я прошла внутрь здания.

Пройдя по коридору до первой двери, я легонько постучала и, заглянув внутрь, вежливо спросила сидящего там мужчину:

– Не подскажете, где я могу найти Дмитрия Старовойтова?

– А зачем он вам понадобился? – хмуро спросил тот.

– У меня встреча с ним назначена, – отрапортовала я.

– С каких это пор Старик в клубе стрелки забивает? – Мужчина был явно недоволен моим присутствием.

– Это уж вы у него спросите! – не стала и я с ним церемониться.

– И спрошу, – поднимаясь с места, пригрозил мужчина.

Выйдя из-за стола, он направился мимо меня в конец коридора. Я следовала по пятам. Распахнув без стука последнюю в ряду дверь, мужчина с порога забасил:

– Там дамочка заявилась. Говорит: на стрелку. Че за дела, Старик?

Протиснувшись в дверной проем, я оказалась перед мужчиной лет тридцати. Он, с любопытством разглядывая меня, произнес в ответ на заявление мужчины:

– А это, Хром, не просто дамочка. Это наш летописец. – И, обратившись ко мне, спросил: – Вы ведь та самая журналистка, которая будет писать о нашем клубе статью?

Я кивнула и представилась:

– Татьяна Александровна Иванова, редакция газеты «Тарасовский вестник».

Мужчина, с которым мы вместе пришли в кабинет Старовойтова, окинул меня быстрым взглядом.

– Не особо эта дамочка на журналистку похожа, – выдал он свое заключение.

– А тебе-то откуда знать, как должен выглядеть журналист? – поддел его Старовойтов, да, как оказалось, напрасно.

– Оттуда! Дочка моего шурина журналисткой работает. Я эту журналистскую братию чуть ли не каждую неделю вижу. Так что разбираюсь малость.

– И по каким же параметрам я в ваши представления о настоящих журналистах не вписываюсь? – подала я голос.

– По таким, что настоящие журналисты представляются в первую очередь и непременно с перечислением всех наград и званий. А вы это сделали только тогда, когда к Старику пришли. А потом, они болтают без умолку, слова никому вставить не дадут. И еще у них все время фотоаппарат наготове. Они даже в сортир с ним ходят. А у вас я фотоаппарата что-то не вижу! – припечатал Хром.

– Странные представления о профессии журналиста, – заявила я. – Нет, я, конечно, могу доставить вам удовольствие и начать трещать как сорока, но, насколько я помню, в мои должностные обязанности такая форма общения не входит. А по поводу фотоаппарата – совсем мимо. Съемкой в газете занимаются профессиональные фотографы, а не дилетанты. Надеюсь, вы хоть что-то слышали о разделении труда? Так вот: позвольте вас просветить. Обычно для написания хорошей статьи высылают одного репортера и, только если материал стоящий получается, отправляют фотографа.

– Во-во, примерно так они себя и ведут, – с ухмылочкой глядя на меня, сообщил Хром Старовойтову. – Можешь принимать. Проверка окончена.

Продолжая ухмыляться, Хром оставил нас со Старовойтовым наедине. Я проводила его взглядом, потом спросила у Старовойтова:

– Он так всех встречает или я особый посетитель?

– Да вы близко к сердцу не принимайте. На самом деле все очень просто: Андрей Владимирович – наш негласный охранник. Время от времени клуб привлекает к себе внимание особ, мягко говоря, неуравновешенных. За время существования клуба всякие бывали случаи. И окна били, и поджечь пытались, или другими способами напакостить. Сейчас-то уже спокойно, но Андрей Владимирович считает своим долгом всех незнакомцев проверять лично. Бдительность не повредит, так говорит.

Объяснения были исчерпывающими, и Старовойтов перевел разговор на интересующую нас обоих тему.

– Оставим в покое Андрея Владимировича. Пора переходить непосредственно к цели вашего визита. Вы ведь хотели взять интервью?

– А мы уже приступили, – огорошила я его. – Вы ведь сейчас как раз об истории клуба рассказывали. Про трудные времена, выпавшие на вашу долю. Этот вопрос и будем разрабатывать в первую очередь.

– Может быть, лучше с позитива начать? – робко возразил Старовойтов.

– Дойдем и до позитива, – пообещала я. – А сейчас ответьте мне на несколько вопросов. Я изучила всю имеющуюся информацию о байкерском движении в нашей стране. Ваш клуб ведь входит в «Ассоциацию байкеров России»?

– На самом деле именно клуб «Ночные волки» и создал данную ассоциацию.

– Вот как? Замечательно. Сколько лет существует ваш клуб?

– Официальному названию клуба уже больше двадцати лет. Легально зарегистрирован пятнадцать лет. А нашему филиалу – чуть больше восьми. Но, несмотря на столь, казалось бы, малый срок существования, клуб крепко стоит на ногах. Под крышей тарасовского филиала «Ночных волков» собран не один десяток ценителей байкерского движения.

– Расскажите подробнее, чем занимается ваш клуб? – изображая из себя опытного журналиста, попросила я.

– Вы знаете, главной причиной, по которой я согласился на это интервью, является желание развеять миф о том, что байкерское движение – не что иное, как кучка бездельников, весь интерес которой заключается в том, чтобы, напившись пива, погонять на мотоциклах по ночному городу да устроить очередной дебош. Такое примитивное представление о «Ночных волках» носит массовый характер. На самом деле оно далеко от истины. Мало кто знает, что при участии «Ночных волков» помимо рок-клуба создаются мотомастерские, собственный «Тату-центр». Откроется линия мотоциклетной и спортивной одежды, модели которой популярны во всем мире. Создан собственный театр массовых зрелищ с трюковыми, лазерными и пиротехническими программами. Снимаются видеофильмы о байкерском движении. Есть даже собственная модель мотоцикла «Волк», дизайн которого разработали члены клуба. А еще члены нашего клуба участвовали в разработке мотоцикла специального назначения для нужд МЧС! Ассоциация организует и проводит соревнования и байк-шоу российского и международного уровней. Несколько лет назад была организована система опорных пунктов мототуризма. И это далеко не полный список общественно полезных дел «Ночных волков»!

Я старательно записывала в блокнот все, о чем рассказывал Старовойтов. А сама лихорадочно придумывала, как направить словесный поток в нужное русло. Вклинившись в образовавшуюся паузу, я спросила:

– Читателям наверняка будет интересно узнать, как вступить в клуб? Что для этого нужно? Мотоцикл и желание стать одним из «Ночных волков»?

– Мотоцикл и желание, конечно, важны, – улыбнувшись, ответил Старовойтов. – Но это далеко не все. В клубе существуют определенные принципы, которых должны придерживаться те, кто решил примкнуть к нашему движению. В противном случае членство окажется недолгим. Тех, кто нарушает эти принципы, из клуба исключают.

– Надо же! А мне-то казалось, что здесь царит полная свобода действия!

– Это тоже общее заблуждение. В клубе действуют строгие правила, подчиняться которым обязаны все.

– И даже вы?

– Я – в первую очередь! Как ни банально это звучит, но личный пример является лучшим способом сохранить философию байкерского движения и не дать ему превратиться в нечто среднее между кружком любителей мотоциклов и уличной бандой.

Я решила, что настал подходящий момент, и пошла в наступление:

– А вы знаете, по какой причине я решила написать статью о вашем движении? Тему мне подсказал один из членов вашего клуба! Да, да! Он так азартно рассказывал о «Ночных волках», о правилах и жизненных принципах, что я тут же решила: об этом должна знать общественность!

– Интересно было бы узнать имя этого парня, – заинтересовался Старовойтов. – Приятно, когда твою работу ценят.

«А мне-то как интересно», – подумала я про себя.

– Так сразу и не вспомнишь, – схитрила я. – Да у меня же в блокноте имя его записано. Сейчас найду.

Я принялась рыться в сумочке в поисках блокнота с несуществующей записью. Рылась долго и тщательно. Блокнот все не «находился». Тогда я высыпала содержимое сумочки на стол. Кучка вышла внушительная. Я переворошила ее несколько раз и только после этого «сдалась».

– Наверное, дома забыла, – прокомментировала я, добавив: – А я описать его могу! Он невысокого роста, крепкий такой. Шатен, нос с горбинкой, скулы широкие. Возраст – не старше двадцати.

– Боюсь, по таким приметам я вряд ли угадаю, – посетовал Старовойтов. – Жаль, конечно, но что поделаешь? У нас числится порядка двадцати парней этого возраста. И добрая половина из них – крепкого телосложения. В среде байкеров спорт уважают.

– Ой, я еще одну примету вспомнила! – воскликнула я. – У него проблемы с зубами. Я еще, когда с ним общалась, удивилась. Такой молодой, а беззубый!

Старовойтов нахмурился. Во взгляде его читалось узнавание. И по непонятной мне пока причине Старовойтова это обстоятельство не обрадовало. Я уже приготовилась к признаниям и откровениям, но он сказал:

– Нет, беззубого парня в нашем клубе нет!

Я разочарованно вздохнула, но сдаваться не собиралась. Сделав вид, что только что вспомнила, я объявила:

– А он мне еще свой шлем подарил! Я обмолвилась, что неплохо было бы открыть музей клуба «Ночных волков». А он говорит: «Бери мой «гермак». Вещь эксклюзивная, хоть и не новая». Вроде как первый экспонат. Сказал, что все равно собирался новый приобрести, – самозабвенно сочиняла я. – Хотите, я вам его покажу? Там и логотип вашего клуба имеется.

– Не думаю, что это существенно дело изменит. – Тон Старовойтова стал сухим. – Да и не так уж это важно по большому счету.

– Ну, пожалуйста! Вас это ничуть не затруднит, а для моей статьи – подспорье. Должна же я написать о его бескорыстии? Вы могли бы мне сообщить о нем какие-то интересные подробности. А то парень слишком уж скромничал, почти ничего о себе не рассказал: давно ли в клубе состоит, чем отличился, – настаивала я.

– Не удивительно, – сквозь зубы процедил Старовойтов. – Если бы я так «отличился», тоже небось распространяться бы не стал.

– Так вы все же догадались, о ком идет речь? – поспешила я воспользоваться его оплошностью.

– Думаю, что догадался. Но, чтобы быть уверенным, давайте все же взглянем на этот ваш трофейный шлем.

– Вот спасибо! – искренне обрадовалась я. – Он в машине. Пойдемте, покажу.

Мы вышли из кабинета и пошли разглядывать «трофейный» шлем. Дойдя до машины, я открыла заднюю дверку и извлекла на свет главную улику. Старовойтов повертел его в руках несколько минут и вернул мне со словами:

– Что ж, я не ошибся, предположив, кем является ваш беззубый байкер. Только к клубу нашему он уже давным-давно никакого отношения не имеет.

– Подождите с выводами, вы, вероятно, что-то путаете. Парень четко сказал, что является членом вашего клуба. Иначе зачем бы ему было так все расписывать?

– Сомнений быть не может, – отрезал Старовойтов. – Шлем принадлежит Герману Курихину. В байкерской среде он больше известен как Германец. И я точно знаю, что он уже больше года как покинул наш клуб.

– Покинул? Но почему? – настойчиво допытывалась я.

Помявшись, Старовойтов ответил:

– Хорошо, я посвящу вас в подробности этой истории. Но только в том случае, если вы пообещаете не упоминать об этом в своей статье.

Я охотно согласилась, тем более что никакой статьи писать и не собиралась. Получив мое согласие, Старовойтов начал рассказ.

– Германца исключили из членов клуба за нарушение кодекса чести. Выгнали с позором. Чуть больше года назад произошел неприятный инцидент. До Хрома дошли слухи, что кто-то из наших парней решил по-легкому денег срубить и принялся щипать ларечников из соседнего района. Вроде как «крышевать» надумал. Те, услышав, что парень действует от имени «Ночных волков», спорить побоялись. Сами знаете, какое отношение в обществе к байкерам. И только у одного из них сомнения возникли. Он – к Хрому. Так, мол, и так. Разберись с беспредельщиком. Хром мужик битый, слухи проверил, начал разбираться. Ну и вычислил мерзавца. Оказалось, что ловкач этот – Германец. Хром парней собрал, внушение ему сделали нехилое. Германец после этого внушения два месяца в больнице провел. А когда вышел, Хром ему популярно объяснил, чтобы он и думать, и упоминать о клубе забыл. Властям, понятное дело, сообщать ни мы, ни ларечники не стали. На этом инцидент был исчерпан. Я уж надеялся, что больше о Германце никогда не услышу, а тут вы со своими приметами! Не понимаю, зачем парню понадобилось нас в разговор вплетать?

– Я уж теперь и сама не знаю, – я пожала плечами. – Может, совесть замучила, вот он и решил реабилитироваться, расписывая, как у вас все строго и достойно?

– Что-то мне подсказывает, что совесть Германца как спала, так и спит. Как бы он нам снова не напакостил! Это на него больше похоже.

– Если вас это так беспокоит, отправьте к нему Хрома. Он разберется. Координаты-то его у вас сохранились? – как бы невзначай поинтересовалась я.

– В том-то и дело, что никаких сведений у нас о нем и не было. Единственное, что я знаю, – это то, что работал Германец в фирменном магазине по продаже спортивных товаров. Да вы этот магазин наверняка знаете. Он у нас в Тарасове один. Фирма «Супер-Спорт», слышали о ней?

– Что-то знакомое, но точно сказать не могу, – развела я руками.

– Да знаете наверняка! Он на набережной находится, недалеко от Чехова.

– Не знаете, на работу он на мотоцикле ездит? – спросила я.

– Понятия не имею. – Старовойтов пожал плечами. – Может быть, на байке, а может быть, общественным транспортом пользуется.

– Какой марки у Германца мотоцикл?

– Он предпочитает немецкое качество. Думаю, просто понты. Чтобы прозвищу соответствовать.

– А как он относится к японским маркам? «Сузуки», «Ямаха», «Хонда»?

– «Японцев» он не особо уважает. По крайней мере раньше было так. Год назад Германец катался на трофейном «Цундаппе» времен Второй мировой. Естественно, отреставрированном под современные мерки. Крутой мотоцикл. Тяжелый, с люлькой. Красавец, одним словом. Если вам фотографии понадобятся, то можно будет попробовать в архиве найти. Скорее всего снимок этого мотоцикла у нас сохранился, правда, без хозяина. Поискать?

– Не стоит, – поспешно сказала я. – Я все равно передумала о Германе в статье упоминать. Больно уж поступки совершает нелицеприятные, чтобы я его героем выставляла! А вы не переживайте. В клуб он вряд ли сунется.

– Я такого же мнения. А если и сунется, у нас есть чем его урезонить. – И Старовойтов погрозил воображаемому противнику кулаком.

– Что ж, не буду вас дольше задерживать. Материала я собрала достаточно. Теперь нужно, чтобы главный редактор одобрил. А то, знаете, как у нас бывает: сначала пошлют тему разрабатывать, а потом – на попятный. То не сезон, то полоса битком, то еще что-нибудь. Пролежит статья на полке, а потом главный заявит, что тема уже не актуальна. И получается, что трудился ты впустую. Но с вашим интервью этого не случится, – поспешила я обнадежить приунывшего Старовойтова.

На этой оптимистичной ноте мы простились.

Не откладывая в долгий ящик, я направилась на набережную в магазин «Супер-Спорт», где, по словам Старовойтова, трудился когда-то Германец. Я рассчитывала на то, что там мне удастся найти если не самого Германа, то по крайней мере его адрес.

По тарасовским меркам, магазин «Супер-Спорт» был на самом деле высокого класса. Помещение – новостройка, отделка по высшему разряду, расположен в престижном районе. Цены, правда, космические, но и покупатели соответствующие. Понятное дело, что и работников сюда не с улицы набирают. Именно по этой причине у меня теплилась надежда разжиться здесь адреском Германа.

Обратившись к продавцу-консультанту, я попросила проводить меня к администратору смены. Парень посмотрел заинтересованно. Правда, выяснять причину моего визита он не решился. Предпочел просто махнуть рукой в сторону молодого мужчины, который в данное время распекал одного из продавцов. Слова админа отдавались громким эхом в пустом магазине.

– Что, нрав крут? – сочувственно спросила я.

– Не очень, – признался продавец. – Это он больше для профилактики орет. Ну и для собственного удовольствия!

– Странные представления об удовольствии, вы не находите?

– Не более странные, чем у остальных, – равнодушно ответил продавец.

Оставив парня философствовать в одиночестве, я направилась к администратору. При моем приближении администратор прекратил орать на продавца, и тот смог наконец вернуться к своим обязанностям.

– Добрый день. Чем могу вам помочь? – елейным голосом спросил администратор.

– Добрый день. Иванова Татьяна Александровна. Прокуратура города Тарасова. – Я махнула прокурорскими корочками перед лицом администратора. – Я ищу Германа Курихина. Он сегодня в смене или же у него выходной?

В свое время эти корочки мне подогнал один хороший знакомый по сходной цене. Я нечасто ими пользовалась, но бывали ситуации вроде этой, когда без «ксивы» просто не обойтись. Администратор вознамерился было изучить удостоверение более тщательно, но в мои планы это не входило. Поэтому, спрятав корочки в сумку, я вопросительно посмотрела на админа, ожидая ответа.

– Курихин у нас больше не работает, – сообщил тот неприятную весть.

– Вот как? И давно он уволился?

– Месяца полтора уже прошло. Более точно можете в бухгалтерии уточнить. Там должны остаться ведомости по зарплате.

– Причину увольнения тоже не помните?

– Почему же не помню? Нашел более выгодное место, вот и уволился.

– Мне необходимы его координаты, – потребовала я.

– К сожалению, в этом вопросе я вам не помощник, – развел руками администратор. – Если такая информация и имеется, то только в отделе кадров. Мы же подобные сведения не храним.

– Что, и номера телефонов своих сотрудников не записываете?

– Бывает, но редко. Мне это ни к чему.

– А отдел кадров где располагается?

– В центральном офисе. Улица Авиастроителей, восемнадцать. Там у нас складские помещения и администрация.

– Спасибо за информацию, – поблагодарила я администратора и направилась к выходу.

Беседуя с администратором, я обратила внимание на то, что продавец, встретивший меня при входе, проявляет к нашему разговору живой интерес. Вертясь поблизости, он усиленно делал вид, что поглощен работой. На самом же деле парнишка ловил каждое наше слово. Когда же я потребовала у администратора координаты Курихина, он поспешно рванул к стойке, на которой лежали пустые ценники и рекламные проспекты, и принялся поспешно царапать что-то на бумаге. Администратор стоял спиной к торговому залу, поэтому манипуляции парня ему были не видны. Как только администратор повернулся к залу лицом, парнишка сунул один из рекламных проспектов в карман фирменной куртки и поспешил мне навстречу. Прихватив с ближайшей витрины спортивный костюм, он обратился ко мне:

– Не желаете приобрести стильный костюм для занятий спортом? Отличное качество, приемлемая цена.

Парень сунул костюм мне в руки. Я хотела уже отказаться от его услуг, но тот, подмигнув, украдкой вложил мне в руку клочок бумаги. Я озадаченно глядела на него, не понимая, что все это значит. А парень продолжал играть на публику:

– Давайте пройдем в примерочную. Только надев этот костюм, вы сможете по-настоящему оценить его достоинства.

Он поволок меня к примерочной. Администратор остановился и внимательно наблюдал за происходящим.

– Подыгрывайте мне, – шепотом произнес продавец. – Видите, админ глаз с нас не сводит.

Не понимая, зачем мне это нужно, я все же вступила в игру.

– Ткань действительно приятная. Да и цвет подходящий. Я особо спортом не увлекаюсь, – достаточно громко, чтобы слышал администратор, сказала я, – но утренние пробежки уважаю.

– Великолепно! – воодушевился продавец. – Тогда эта модель именно то, что вам нужно.

Он втолкнул меня в примерочную и задернул штору. Оказавшись в относительном уединении, я разжала кулак. На ладони лежал ценник. На обратной стороне была нацарапана записка. В ней говорилось: «Могу поделиться информацией об интересующем вас человеке. Пятьдесят баксов». Сумма показалась мне чересчур завышенной. За адрес, который я могу бесплатно получить в отделе кадров, платить такие деньги было бы неразумно. Но и отказываться от помощи тоже глупо. Мало ли, какой информацией владеет коллега Германца. Надо соглашаться, а о цене договоримся по ходу переговоров. Сложив записку, я убрала ее в карман джинсов. Постояв в примерочной какое-то время, я отдернула шторку и вышла. Парнишка поджидал меня поблизости. Протягивая костюм, я сказала:

– Вещь хорошая, но мне нужно подумать. Вполне возможно, я и вернусь за ней. – Шепотом же добавила: – Предложение интересное.

Парень радостно кивнул. Вешая костюм на «плечики», он продолжил сыпать похвалами в адрес товаров, предлагаемых магазином.

– Обязательно приходите. Мы рады каждому покупателю. Вот возьмите с собой каталог товаров. Здесь представлены самые последние модели месяца. Сможете подобрать обувь и головной убор к костюму.

Он протянул мне каталог, раскрытый на одной из страниц. На ней четким почерком была сделана какая-то запись. Разглядеть ее я не успела. Парень захлопнул страницу, отдал каталог мне и буквально потащил к выходу.

Оказавшись в безопасности своего автомобиля, я стала быстро листать страницы, пока не нашла нужную. Поверх фото было выведено: «Горная, три, девятнадцать. В двадцать один ноль-ноль». Все понятно, парень назначил встречу. Поздновато, но тут уж ничего не поделаешь. Не пойду же я обратно с предложением перенести встречу на более раннее время? Скорее всего раньше освободиться он просто не может.

Зато я успею посетить офис фирмы «Супер-Спорт» и не торопясь выяснить все, что меня интересует.

На улицу Горную я приехала в сумерках. Поездка в отдел кадров не принесла никаких результатов. То есть адресом Курихина меня, конечно, снабдили. Но оказалось, что живет он на съемной квартире. А прописан – в далеком городе Можайске. Я взяла адрес съемной квартиры и поехала навестить господина Германца. Но по этому адресу я его не застала. В квартире уже жили другие квартиранты, причем не первый год. По всей видимости, работодателя ставить в известность о смене жилья Германец не посчитал нужным.

Уехала я оттуда несолоно хлебавши. Может быть, здесь повезет больше. Паренек может знать, где искать Курихина. Дом номер три оказался многоподъездной пятиэтажкой. Девятнадцатая квартира располагалась в первом подъезде на пятом этаже. Лифт, естественно, отсутствовал.

Поднявшись на пятый этаж, я позвонила в квартиру девятнадцать. Звонок гулко раздавался за дверью, но открывать мне не спешили. Я посмотрела на часы, было без нескольких минут девять. Парень должен бы уже быть на месте. Может, на работе задержался? Я решила подождать на лестничной площадке. Не хотелось бегать туда-сюда по этажам.

От нечего делать я уселась на подоконник. Мое внимание привлек какой-то шум на чердаке. Мне это показалось подозрительным. Подняв голову, я увидела ведущую туда лестницу. Чердачный люк был закрыт, но замка не было. Скорее всего чердак никогда не закрывали. Поставив ногу на перила, я ухватилась за первую ступеньку лестницы, подтянулась на руках и взобралась наверх. Оставалось лишь откинуть крышку – и я у цели. Толкнув крышку рукой, я ожидала, что она с легкостью поддастся. Не тут-то было! С противоположной стороны что-то мешало. Тогда я поднялась на две ступени выше, уперлась плечом в люк и изо всех сил надавила на него. Тот слегка приподнялся, но тут же упал на место. Я повторила попытку. С третьего раза люк открылся, сдвинув то, что мешало мне его поднять.

Я осторожно заглянула внутрь. Из-за отсутствия света я с трудом могла рассмотреть помещение. Уперев локти в пол, я влезла на чердак полностью. Отряхивая руки, я вглядывалась в темноту. Глаза начали привыкать, но все равно видно было плохо. Переместившись на два шага в сторону, я обнаружила причину, по которой крышка не поддавалась! С противоположной стороны от входного отверстия лежало тело. Вынув телефон, я осветила находку. Это был парень из магазина «Супер-Спорт», на встречу с которым я пришла! На лбу парня зияла рваная рана. Лужа крови растеклась вокруг головы. С первого взгляда было понятно, что парню уже ничем не помочь. Несмотря на мою уверенность, что парень мертв, я решила проверить пульс. Рука была еще теплая, но пульс отсутствовал. Я поискала глазами тот предмет, о который он мог разбить голову. Поблизости ничего подходящего видно не было – пустое чердачное помещение. Тогда я попыталась разглядеть следы на полу. Толстый слой пыли отчетливо запечатлел протекторы спортивных ботинок. Эти следы принадлежали погибшему. Пройдя несколько шагов вперед, я обнаружила еще один след. Слабый, нечеткий, но на сто процентов принадлежащий другому человеку. Даже невооруженным глазом было видно, что он отличается и размером, и рисунком. Дальше следы пропадали. Причем было понятно, что их просто напросто уничтожили. Затерли тканью. Широкая полоса относительно чистого пола вела к чердачному люку другого подъезда.

Я решила проверить содержимое карманов жертвы. Вдруг обнаружится что-то, что наведет меня на след Курихина? Пошарив в карманах брюк, я ничего не нашла. В пиджаке парня тоже было пусто. Ни клочка бумаги, ни использованных автобусных билетов. Даже ключей от квартиры, которые должны были быть наверняка, и тех не было. Аккуратно приподняв тело, я проверила задние карманы. В одном из них лежал бумажник, в котором были визитки, и небольшая сумма денег. Больше ничего. Просмотрев визитки, я положила бумажник обратно. Ключей я так и не обнаружила.

Дольше оставаться на чердаке было опасно. Не ровен час кого-то, так же как ранее меня, заинтересуют кровавые пятна на лестничной клетке или привлечет открытый люк, он решит последовать моему примеру и обнаружит здесь меня в компании с трупом. Хорошо же я буду выглядеть! Да и вообще нельзя мне сейчас привлекать внимание к своей персоне. Но, прежде чем уйти, я решила сделать несколько снимков, чтобы была возможность рассмотреть все более подробно в спокойной обстановке. Парню уже не помочь, а вот вычислить того, кто и за что лишил его жизни, попытаться стоит.

Неслышно двигаясь по чердаку, я щелкала фотокамерой, установленной на моем телефоне. Отсняв все, что было нужно, я приготовилась спуститься вниз, но вовремя услышала голоса на лестничной клетке. Какой-то мужчина возмущался тем, что чердачный люк снова открыт. Ему вторила старушка. Я остановилась, ожидая, что жильцы дома поговорят и разойдутся. Но голоса становились все громче. К первым двум присоединился молодой женский голос.

– Петровна, на что вы там пялитесь? – вопрошал он.

– Да алкашня снова за старое взялась! Вот вишь, чердак нараспашку. Не иначе, бомжи снова там себе лежбище устроили!

– Ой, а это что за пятна? Кровь, что ли, Петровна?

Возникла короткая пауза. Я осторожно переместилась поближе ко второму люку. Если кто-то станет подниматься по лестнице, я смогу ретироваться, воспользовавшись им. Тем временем разговор возобновился.

– Поди, и правда кровь, – объявил мужчина. – Подрались, что ли? Только этого нам не хватало! Говорили ведь управдому – заварить люк – и делу конец!

– Ты бы, Игнаша, не ворчал, а слазил, поглядел, что там, на чердаке, делается, – скомандовала старушка.

– Делать мне больше нечего, как только бомжей по чердакам гонять! – возмущенно произнес мужчина.

– Мне, что ль, прикажешь на лестницу лезть? Я ведь полезу, ты меня знаешь! А свалюсь – смерть моя на твоей совести будет! – пригрозила старушка.

Лестница заскрипела и зашаталась. Видимо, старушка начала претворять свою угрозу в жизнь.

– Ладно, Петровна, не дури! – произнес мужчина. – Сам полезу. Слышь, отойди от лестницы. А то и вправду свалишься, костей не соберешь.

– Давно бы так! – довольно произнесла старушка.

– Ты только грязь оттуда не тряси. Я только в обед все мыла, – попросила молодая женщина.

– Не буду я ничего трясти, – пообещал Игнаша. – Люк закрою – и все. А внутрь пусть управдом лезет. Ему за это деньги платят.

Все, пора уносить ноги. Я приготовилась проскользнуть в люк, пока Игнаша будет подниматься. Но сделать этого я не успела. Голова Игнаши слишком быстро показалась в чердачном отверстии. Я быстро отступила в тень, прижавшись к стене. Нога задела какой-то предмет. Нагнувшись, я разглядела в темноте связку ключей. Сунув ее в карман, я затаилась.

– Чего там, Игнаша? – вопрошала старушка.

– Не видно ничего, темень кромешная. – Голос Игнаши звучал натужно, – Крышка за что-то зацепилась, не поддается.

Игнаша, пытаясь устранить препятствие, шарил рукой по полу. Мне было отчетливо видно каждое его движение. Вот он переместил руку вправо и уперся в плечо парня, которое мешало движению люка. Приглядевшись, Игнаша сообразил наконец, что служит препятствием. С громким криком он отдернул руку и отшатнулся от находки. Потеряв равновесие, Игнаша полетел вниз. Я воспользовалась произведенным им шумом, скользнула в чердачный проем и быстро спустилась по лестнице на площадку соседнего подъезда. Не задерживаясь, я сбежала по ступеням на первый этаж. Осторожно приоткрыв подъездную дверь, я убедилась, что двор пуст. Под покровом темноты я устремилась к машине. Скользнув на водительское сиденье, завела мотор и выехала со двора.

Через час я уже сидела на любимом диване в своей квартире и обдумывала сложившуюся ситуацию. Итак, парень, предложивший мне купить информацию о Курихине, через несколько часов после этого оказался мертв. Совпадение? Маловероятно. Конечно, человек, решивший зарабатывать на жизнь, продавая чужие секреты, всегда ходит по лезвию ножа, но то, что конец его опасной деятельности настал именно сейчас, наводит на мысль, что смерть его напрямую связана с тем, о чем он собирался мне поведать.

Если придерживаться этой версии, возникает резонный вопрос: кто мог знать, что парень назначил мне встречу? Напрямую он ко мне не обращался, действовал продуманно. Записку передал тайно. Да и читала я ее без свидетелей. Кто видел нас вместе? Администратор магазина? Возможно, он и замешан в этом деле. Разговор он слышать не мог, слишком далеко находился, но наблюдал за нами довольно пристально. Тогда я подумала, что это просто профессиональный интерес. Ведь за все, что происходит в магазине, отвечает он. Следить за продавцами – его прямая обязанность. А тут еще сыграл свою роль тот факт, что я представилась работником прокуратуры. Вроде бы все логично. Продавец навязывает товар представителю власти, значит, нужно быть начеку. Проконтролировать, как бы парень палку не перегнул.

С другой стороны, картина вырисовывается странная. Курихин, который находился в непосредственном его подчинении, уволился не так давно. А у него даже номер телефона не сохранился. На правду мало похоже. Допустим, нужно организовать замену заболевшего продавца. И что же, каждый раз за необходимой информацией в отдел кадров обращаться? Более логично было бы иметь номера телефонов всех продавцов, чтобы обезопасить себя от форс-мажорных обстоятельств. Да и вообще, мало ли случается ситуаций, когда нужно срочно связаться со своими подчиненными? Или он просто не захотел этими сведениями со мной делиться? Почему? Сработал обычный инстинкт самосохранения? Раз человеком прокуратура интересуется, значит, он что-то противозаконное натворил. Следовательно, от него нужно держаться подальше, чтобы и тебя ненароком не обвинили. Обывательская позиция: ничего не знаю, ничего не видел. Возможно. А возможно, что у администратора были более веские причины не сообщать мне сведения о Курихине. Это необходимо проверить.

Кто еще был в магазине во время моего визита? Пара-тройка продавцов. Я их даже не разглядела толком. Любой из них мог наблюдать за нами и сделать определенные выводы. Особенно если парень уже был на заметке. Придется проверять и их.

Могло быть и такое, что парень сам кому-то проболтался о цели нашей встречи. Ляпнул, не подумав, и в результате навлек на себя беду. Одно бесспорно: кому-то было нужно, чтобы парень замолчал навсегда. И этот кто-то был ему хорошо знаком. В противном случае он не полез бы с ним на чердак. А то, что убийство произошло на чердаке – ясно как белый день. Мало того что я слышала шум, доносящийся оттуда. К тому же тело явно не переносили. Из раны на лбу натекла такая лужа крови, что, вздумай убийца его переносить, убив в квартире, весь подъезд кровью был бы залит.

Я принялась рассматривать снимки, сделанные на чердаке. В темноте мне мало что удалось разглядеть, но благодаря высокой чувствительности фотокамеры, снимки получились четкие. Фотокамера запечатлела выражение удивления на лице парня. Нападения он не ожидал до самого своего конца. И даже не сопротивлялся. Об этом свидетельствовал его аккуратный внешний вид. Волосы и те не растрепались. Парень получил удар тяжелым, скорее всего металлическим предметом, упал и тут же скончался.

На следующем снимке был запечатлен отпечаток обуви, не принадлежащий парню. Судя по всему, нападавший носил модельные туфли. Оттиск был узкий, с заостренным мысом и широким каблуком. В центре каблука виднелся едва различимый рисунок. Увеличив изображение, я смогла разглядеть корону с четырьмя острыми зубцами в обрамлении восьмиугольника. Логотип модной и довольно дорогой английской фирмы. Бомжу такой отпечаток принадлежать не может. Человек, носивший эту обувь, наверняка не из бедных. Если память мне не изменяет, пара таких туфель стоит от пятисот до восьмисот баксов.

Последняя находка, связка ключей, которую я подобрала в самый последний момент, скорее всего принадлежала убитому. Три ключа на связке. Все – от дверных замков. Брелоком служило обыкновенное кольцо. Безликое, пустое, ничего не говорящее о хозяине.

И снова я вернулась к вопросу: кому понадобилось убивать парня? Я собиралась получить у него сведения об обыкновенном гопнике. Это вам не вор-авторитет, не мокрушник, не крупный мошенник. Чего же так испугались те, кто заставил парня замолчать навечно? Одно дело иметь за плечами уличный разбой, и совсем другое – мокруху. Или у Курихина рыльце настолько в пушку, что лишнее убийство ему уже не повредит? Нужно навести справки об этом парне. Вдруг окажется, что он далеко не так невинен? А может быть, за ним стоят серьезные люди?

Вопросов, требующих ответа, накопилась масса. Надо будет вернуться в магазин и заставить администратора ответить на них. Еще нужно покопаться в архивах и выяснить, не привлекался ли ранее Курихин к уголовной ответственности. Потом поторопить Гачика. Информация по мотоциклу сейчас будет очень кстати. И к убитому парню наведаться. Порасспросить соседей, может быть, кто-то из них видел, как тот домой возвращался. Один или с компанией? Хорошо бы к нему в квартиру попасть. Но там теперь наверняка опера работают. Квартиру опечатают. А соседи будут во все глаза за ней следить. Хотя попытаться стоит.

Закончила свои умозаключения я далеко за полночь. Глаза слипались от усталости. Отложив решение всех вопросов до утра, я улеглась спать. Только мой мозг начал расслабляться после долгой и утомительной работы, как сотовый запел бодрую мелодию. Я взглянула на экран. Филичева? Что ей среди ночи от меня понадобилось? Делать нечего, придется ответить.

– Чего не спишь? – вместо приветствия спросила я.

– Привет, Иванова, – звонким, радостным тоном поздоровалась Татьяна. – А ты чего такая сонная?

– Ночь на дворе, если ты не заметила, – ворчливо ответила я.

– Ну и что, что ночь?! Тебе спать не положено. У тебя преступление нераскрытое, – заявила она.

– Ты звонишь в два часа ночи специально для того, чтобы напомнить мне об этом?

– И за этим тоже, – не стала возражать Филичева. – А вообще-то я кое-что вспомнила. Думаю, тебе это будет полезно.

– А до утра это не может подождать?

– «Это», может, и подождет, а вот я до утра не дотерплю!

Филичева в своем репертуаре. Если ей что-то в голову втемяшится, то она не успокоится, пока не сделает то, что задумала. Лучше уж выслушать ее сейчас, а то она в пять утра позвонит, чтобы сообщить, что уже утро настало!

– Выкладывай, только коротко, – смирившись со своей участью, разрешила я.

– Ты помнишь того парня, с которым я в ночном клубе познакомилась? Ну, в тот раз, когда мы грабителя чуть не поймали?

– Помню. Дальше что?

– Так вот, когда нам выпивать надоело, он предложил мне поехать к нему. Расслабиться, так сказать. Ну и познакомиться поближе. Я согласилась.

Филичева замолчала. Я разозлилась:

– Филичева, у тебя совесть есть? Два часа ночи, а ты меня историями о своих любовных похождениях грузишь!

– Да ничего это не любовные истории! – заорала она в трубку. – Это как раз твоего расследования касается. А будешь перебивать, я тебе вообще ничего не расскажу!

– Ладно, извини, погорячилась, – сдалась я. – Говори, больше перебивать не буду.

– То-то. А то нервные все стали, нетерпеливые. Выслушать спокойно человека не могут.

Я стиснула зубы. Если бы Филичева была сейчас рядом, я бы ее придушила! А так – приходится терпеть.

– Ну вот. А знаешь, куда мы с ним поехали? Ни за что не угадаешь!

Снова многозначительная пауза.

– Я сразу-то не сопоставила одно с другим, – принялась разъяснять она. – А вот сейчас на крылечке сидела, прокручивала в памяти поездку. Ну и приятеля своего, естественно, вспомнила. Эх, и знатный мужик, доложу я тебе! Я как про него вспомню, так по всему телу мурашки.

– Филичева, я тебя убью! – пригрозила я.

– Да ладно тебе, все равно же проснулась. Трудно подругу выслушать?! – не унималась она.

– Отчего же? Выслушать можно. Перед смертью!

– Черный юмор? Ладно, шути, шути. Я не обидчивая. Вращаясь в таком бизнесе, как у моего шефа, очень скоро привыкаешь и к черному юмору, и к реальным угрозам.

– Танька, если сейчас же не перейдешь к делу, я тебя точно убью! – снова не выдержала я.

– Ладно, не злись. На чем я остановилась? – уступила Филичева.

– Ты еще ни на чем не останавливалась. Чтобы остановиться, нужно хотя бы начать двигаться, а не ходить кругами вокруг да около.

– Ну как же! Я рассказала тебе, что мы с парнем поехали к нему, так? Так. А теперь самое интересное: живет этот субчик не в квартире, а в своей мастерской. Как ты думаешь, что в этой мастерской ремонтируют?

Пока я выслушивала лирические отступления Татьяны, желания обсуждать ее сногсшибательные новости у меня не появилось. Поэтому подыгрывать ей я не стала. Сама скажет, а не скажет – так тому и быть.

– Ты что, уснула? – раздался в трубке новый вопрос, уводящий Филичеву в далекие дали от цели звонка, а меня – от блаженного состояния сна.

– Пока нет, но твоими стараниями это вскоре может произойти.

– Сейчас проснешься. В этой мастерской реставрируют раритетный транспорт! – торжествующе заключила Филичева.

– Ну и что? – вяло отозвалась я.

– Как это – что? Дружок мой сказал мне, что рано или поздно, но все мотоциклисты пригоняют ему на техосмотр своих лошадок! Все, без исключения. А все потому, что качество работ, выполненных в его мастерской, ценится высоко.

– Что дальше?

Я понимала, что от Татьяны мне легко не отделаться.

– А дальше – можно съездить, расспросить его, вдруг он вспомнит мотоциклиста или мотоцикл? А в случае чего и засаду на него устроить в районе автомастерской. Как тебе идея? – допытывалась Филичева.

– Обмозговать надо, – ответила я.

– Так давай обмозгуем, – обрадовалась Филичева.

– Не сегодня, – бросила я и выключила телефон. Поставив сигнал на беззвучный режим, я погрузилась в короткий беспокойный сон.