Глава 5

Илья уже сидел за столиком и просматривал какие-то фотографии.

– Вот, – он положил их передо мной. – Принес тебе показать свои последние работы. Хочу услышать твое мнение.

– Вообще-то я пришла сюда перекусить.

– Не проблема, скажи, что ты хочешь, я все принесу, – великодушно предложил мне свои услуги Кузьмин.

– Я не знаю, какой у вас тут ассортимент, поэтому посмотрю сама и все возьму, что надо.

– Как знаешь. А вообще я тебе рекомендую кофе-латте. Я на него тут крепко подсел. Это что-то невероятное! – Илья изобразил выражение высшего наслаждения на лице.

Я решила прислушаться к местному тусовщику и заказала латте, а к нему – штрудель с черникой. Вскоре барменша принесла мне высокий прозрачный бокал на ножке, в котором был слоистый коктейль из кофе, молока и пены, украшенный сверху сердечком, нарисованным ванильным сахаром.

– А ты отчего за пустым столом сидишь? – спросила я Илью.

– Латте я уже утром пил, а сейчас мне пока что ничего не хочется. День сегодня какой-то напряженный, модели нервные.

– А почему они нервничают? Съемка, что ли, экстремальная? – Я пригубила разрекламированный напиток.

Несмотря на то что я предпочитаю черный кофе, латте мне очень понравился. Да что там – понравился! Это был настоящий праздник вкуса! Чего не скажешь о штруделе. Вероятно, он был вчерашним, а то и позавчерашним.

– Нет, из-за утреннего ЧП в «Пальмире».

– Ты им свою теорию излагал?

– Излагал. А толку-то? Одна завелась, остальные ее поддержали. Хорошо, что Машка у нас больше не работает. Она еще той паникершей была!

– Машка? – переспросила я. – Это случайно не Кашинцева?

– Она, – кивнул Илья. – А ты что, ее знаешь?

– Нет, лично не знакома, но кое-что уже успела здесь о ней услышать.

– И что же?

– Ну, говорят, что она была очень красивой, пока в аварию не попала.

– Правильно говорят, – подтвердил Кузьмин, но дальше развивать эту тему не стал.

А вот я ее продолжила:

– Она что же, на самом деле больше не сможет вернуться к модельному бизнесу?

– Думаю, нет. Я, конечно, ее после аварии не видел, но там все серьезно.

– А кто ее видел?

– А тебе это зачем? – удивился фотограф.

– Так, простое женское любопытство.

– Понимаю, и был бы рад его удовлетворить, но Маша никого из наших к себе не пускает. Когда все это случилось, девчонки сбросились, купили фрукты, пошли к ней в больницу, а она с головой накрылась простынкой и так и пролежала молчком, пока они не ушли. Где-то через месяц к ней агент заходил, уже домой, чтобы деньги за последнюю фотосессию отдать, так ему домработница дверь открыла. Маша так и не показалась. Недавно у нее день рождения был, так мы ей курьера с цветами послали, а он обратно с букетом вернулся. Соседи ему сказали, что Кашинцева переехала. На звонки она не отвечает, наверное, симку поменяла.

– Да, похоже, там все серьезно.

– Вероятно. Ну что, ты поела? Готова посмотреть мои фотки?

– Давай!

Фотограф протянул мне произведения своего искусства. Я почему-то думала, что на них будут девочки в купальниках или вообще в неглиже, но все модели были одеты, правда, достаточно экстравагантно. Парики кислотных цветов, стеганые бушлаты в цветочек, костюмы наизнанку, золотые и серебристые кеды на платформах и шпильках – за этим ярким прикидом я не разглядела лиц моделей, но тем не менее похвалила Кузьмина.

– Твои фотографии могут получиться еще лучше, – пообещал он.

– Я не поняла, ты что, вербуешь меня в поредевшие ряды моделей? – рассмеялась я.

– Нет, я просто хочу с тобой поработать. У тебя очень интересное лицо, особенно когда ты злишься.

– А когда я злилась? Что-то не припомню!

– Было дело! Я подмечаю любые изменения в твоем настроении. Это – часть моей профессии. Не хочу показаться банальным, но в тебе есть какая-то загадка, и мне чертовски хочется передать это на фотографии.

– Ну, не знаю, пока что я к этому не готова. Слушай, Илья, я вот хотела у тебя спросить…

– Спрашивай. – Кузьмин заинтересованно подался вперед.

– Ты случайно не знаешь, у кого из здешних работников синий «Фиат Добло»?

– А в чем дело?

– Какой-то нахал на этом авто меня сегодня на парковке подрезал, – придумала я на ходу.

– «Фиат Добло», говоришь, синего цвета? Что-то я не припомню, чтобы у кого-нибудь из наших была такая машина. Наверное, это кто-то из клиентов. Он твой «Ситроен» задел?

– Нет, я успела увернуться.

– Мне теперь и самому уже интересно, что это за хам. – Илья осуждающе покачал головой.

Общение с фотографом из «Метагалактики» оказалось не слишком информативным. Илья лишь подтвердил, что Маша съехала с улицы Тургенева. Напрасно я надеялась, что она оставила кому-нибудь в модельном агентстве свои новые координаты. Кашинцева этого не сделала, поскольку ни с кем не водила там дружбу. А ее приятель с синим «Фиатом Добло» так и остался инкогнито.

– Знаешь, мне пора в офис, – сказала я.

– Таня, не уходи! Давай еще пообщаемся. Я уверен, что без тебя работа в ателье не остановится.

– Не остановится, но тем не менее мне пора возвращаться на свое рабочее место.

– Ну, тогда и я пойду в фотостудию.

Мы вышли из кафетерия. Кузьмин свернул налево, а я направо. У лифта скопилось много народа, а он застрял где-то наверху. Я начала подниматься по лестнице пешком. На самом деле работы в ателье у меня не было, поэтому я не спешила туда возвращаться, а принялась слоняться по этажам в надежде услышать что-нибудь полезное для своего расследования. Я заходила в дамские комнаты, топталась в местах, отведенных для курения, останавливалась около всех открытых дверей и впитывала все, о чем говорили сотрудники разных фирм, а также их посетители.

Конечно же, «офисный планктон» не проигнорировал утреннее происшествие в «Пальмире». Клерки шли на работу и, как губки, впитывали скупые рассказы и беглые реплики его очевидцев, а потом в течение дня собирались на этажах и обсуждали случившееся. Только ни одной дельной мысли, ни одного толкового предположения мне так и не удалось услышать. Работавшие в этом здании люди были так или иначе озабочены происходящим. Одни паниковали и были на грани смены места трудовой деятельности, другие находили все это прикольным, с интересом ждали нового чрезвычайного происшествия и даже делали ставки на то, где именно грянет гром в следующий раз. Многие склонялись к тому, что ЧП произойдет на последнем, шестом, этаже, но только лишь потому, что там до сих пор все было тихо. Я догадывалась, что статистика и теория вероятности здесь совсем ни при чем, что за всем стоит человеческий фактор и холодный расчет, но это пока что не давало мне ключей к расследованию.

Когда я поднялась на третий этаж, в конце коридора заметила нашего техника, Николая, он отирался около пожарного щита. Завидев меня, он опрометью бросился к лестнице и скрылся из вида. Наверное, испугался, что я уличу его в нарушении трудовой дисциплины. Все-таки я – менеджер по работе с персоналом!

Я вернулась в ателье. У входа мне вновь встретился Николай.

– Татьяна Александровна, вы только не подумайте, что мне делать нечего, – начал оправдываться он. – Я просто хотел сравнить, так ли у нас оборудован пожарный щит, как у других.

– Это правильно, – похвалила я его. – Ну, и к какому же выводу вы пришли?

– У нас все нормально, а вот этажом ниже огнетушитель уже просроченный.

– Безобразие!

– Еще какое.

– Мазуров! – окликнула техника какая-то швея. – Ты где шляешься? У нас втулка полетела.

– Уже иду. – Николай поклонился мне и поспешил в цех.

Я вошла в свой кабинет. Корзун встретила меня взглядом волчицы, готовой броситься на меня и загрызть.

– У вас что, баланс не сходится? – осведомилась я. – Сочувствую.

– С чего вы это взяли?! – опешила та.

– У вас это буквально на лице написано. Неужели я ошиблась?

Елена Федоровна поджала губы, а ведь наверняка она хотела высказать мне, что я вернулась с обеденного перерыва с очень большим опозданием.

Ближе к окончанию рабочего дня меня вызвала в свой кабинет Корнилова. Ее подруга все еще была там. Она наконец привела лицо в порядок и выглядела так, будто ничего страшного сегодня и не случилось.

– Татьяна Александровна, вот, я составила список, который вы у меня просили. – Наталья Петровна положила передо мною лист бумаги. – Присаживайтесь ко мне поближе, я прокомментирую свои записи.

Я придвинула свой стул к стулу Бережковской и склонилась над списком. В нем было двадцать четыре фамилии.

– Тут есть где разгуляться, – подумала я вслух.

– А вот я так не считаю, – возразила хозяйка «Пальмиры». – Конечно, список немаленький, только я никого не могу ни в чем заподозрить. Вот смотрите, это сотрудники моего салона. У них, конечно, была теоретическая возможность наполнить Танин пульверизатор какой-то едкой гадостью, но все они от нее же и пострадали. Вы же видели, что было с моими глазами?

– Видела, – подтвердила я.

– Поверьте мне, у остальных они слезились не меньше. Неужели вы думаете, что кто-то стал бы сознательно вредить не только чужому, но и своему здоровью? Еще неизвестно, чем все это закончится. По идее, мне надо бы сходить к офтальмологу.

– Чтобы остаться вне подозрений, можно немножко и пострадать, – заметила я. – Тут важно правильно рассчитать дозу.

– Нет, я в своих сотрудниках уверена, – настаивала на своем Бережковская. – Они на такое не способны!

– А как насчет клиентов? – осведомилась Корнилова. – Не подозрительно ли, что та женщина, которую твоя Таня собиралась стричь, совершенно не отреагировала на едкий газ?

– Я же говорила, что Трошкина утром выпила антигистаминный препарат. Он и нейтрализовал действие раздражителя слизистой оболочки глаз.

– Скажите, Наталья Петровна, эта женщина давно посещает ваш салон? – поинтересовалась я.

– Да, уже несколько лет. Трошкина – наша постоянная клиентка.

– И она всегда приходит по утрам? – уточнила я.

– По-разному, иногда она бывает утром, иногда в обеденный перерыв, а иногда и после работы. Трошкина в соседнем здании работает, каким-то начальником.

– Ну хорошо, а остальные клиенты: они тоже постоянные или кто-то пришел в «Пальмиру» впервые?

– Да, все они были у нас уже не раз. Вот этот, – Бережковская ткнула ноготком с французским маникюром в пункт номер восемнадцать, – хирургом в областной больнице работает. Я его там видела, когда приятельницу навещала. Это – кассирша похоронного агентства, эта дама тоже из наших, в смысле, она на шестом этаже мастером производственного обучения работает.

– На шестом? – переспросила я. – Знаете, я сегодня в коридоре подслушала один интересный прогноз. Некоторые считают, что следующее происшествие произойдет именно на последнем этаже.

– Это у нас в ателье вы такое услышали? – насторожилась Корнилова.

– Нет, этажом ниже, – и я передала им слово в слово подслушанный недавно разговор.

– Значит, люди делают прогнозы шутки ради? Какой цинизм! – возмутилась Бережковская. – Нашли развлечение в рабочее время!

– А знаете, Татьяна Александровна, в этом прогнозе что-то есть, – подала голос Корнилова. – Я сама удивляюсь тому, что там до сих пор все спокойно. На шестом этаже, в южном секторе, потолок в аварийном состоянии.

– Оля, да там ведь ни одной организации нет, если штукатурка с потолка вдруг и осыпется, то никто не пострадает, – высказала свое мнение Наталья Петровна. – Да и потом, кому там-то Кашинцева стала бы мстить? Наверху слабовидящие инвалиды плетут корзинки, для них Общество слепых помещение арендует. Еще там Совет ветеранов иногда по выходным собирается… В общем, в основном там сидят старики и инвалиды.

– Да, вряд ли Машке кто-то из них дорогу перешел. А если это все-таки не она? – вдруг усомнилась Ольга Николаевна. – Татьяна Александровна, вам удалось что-нибудь выяснить об этой девице?

– Только то, что она тщательно конспирируется. Даже в «Метагалактике» никому не известно, где и с кем она теперь проживает.

– А вы откуда об этом знаете? – спросила хозяйка «Пальмиры».

– Я наладила контакт с фотографом из модельного агентства, – призналась я.

– С Ильей? – догадалась Бережковская.

– Да, с ним, – подтвердила я.

– А вот про Кузьмина-то я как раз и забыла. – Наталья Петровна вписала в конце списка его фамилию. – Илья заходил к нам вчера вечером, перед самым закрытием. Правда, я не думаю, что он причастен к утреннему происшествию. Илюша был у нас меньше минуты. Он лишь спросил, когда работает Света, к которой он постоянно ходит стричься, и сразу же ушел. Она, по идее, должна была сегодня после обеда заступить на смену, но мы откроемся только завтра.

– А разве Кузьмину пора стричься? – удивилась я.

– Вообще-то он периодически под ноль стрижется, – заметила владелица салона красоты.

В итоге получилось так, что она оправдала абсолютно всех, кто имел возможность подготовить эту атаку с применением ядовитого газа.

– Наталья Петровна, а давайте-ка еще раз пройдемся по этому списку, но теперь уже мы проанализируем – не мог ли кто-либо из этих людей подстроить другие ЧП, произошедшие в этом здании?

Бережковской не понравилось это предложение, и она решила перевести стрелки на меня:

– Татьяна Александровна, вам еще не звонил ваш знакомый из полиции?

– Пока нет.

– Может, поторопить его?

– Не думаю, что это целесообразно. Мельников обещал позвонить, как только экспертиза будет готова, а он меня еще никогда не подводил.

– Наташа, ты бы все-таки вернулась к анализу личностей своих подчиненных. Вряд ли кто-то посторонний подстроил утреннее ЧП, да и масло разлить в коридоре твоим людям было сподручнее, – заметила Корнилова. – Возможно, кто-то из них действительно помогает Кашинцевой, обитая у тебя под боком.

– Ладно, давайте еще раз пройдемся по моему списку. – Бережковская взяла в руки лист бумаги. – Вот эта девочка устроилась ко мне на работу только две недели назад, причем она не с улицы пришла, а по рекомендации моей давнишней приятельницы. Вот эти четверо были у меня на виду в то время, когда кто-то бросил в шахту лифта дымовую шашку. Элла почти месяц на больничном пролежала, Катерина и Полина сидят на рецепции посменно. Их отсутствие на рабочем месте сразу же бросилось бы в глаза. Нет, никто из них масло в коридоре не разливал и лифт из строя не выводил. А уж о том, что кто-то из моих сотрудников мог подстроить аж три несчастных случая со смертельным исходом, я даже думать не хочу! Пустая трата времени. Ясно, что никто из них к этому не причастен. Кстати, Оля, а как насчет твоих работников? У тебя никого подозрительного в штате случайно нет?

– Наташа, ну что за вопрос?

– Нормальный вопрос. Моих людей, значит, можно по косточкам разбирать, а твоих разве нельзя?

– Можно, но я не вижу повода для этого. Конкретно в моем ателье пока что ничего не произошло. – Корнилова три раза постучала по столу.

Я общалась со своими клиентками едва ли не до конца рабочего дня. А когда я вернулась к себе, Елена Федоровна не выдержала и спросила:

– Что это вы так долго с Корниловой обсуждали? Неужели кадровые вопросы?

– Именно их. Не беспокойтесь, бухгалтерских проблем мы не касались.

– Надеюсь, – фыркнула Лена.

Я уже собиралась домой, когда мне позвонил Мельников и сказал:

– Ну, что, Таня, экспертиза готова, только ничего вредного для здоровья в сосуде с водой не обнаружено.

– Как так? – удивилась я.

– Да вот так. Нет, конечно, воду эту никак нельзя назвать дистиллированной. По заключению нашего эксперта, там была обычная водопроводная вода, правда, с примесью дихлорбутан… Черт, язык сломаешь, пока до конца выговоришь. В общем, само по себе это вещество безвредно, тем более в водном растворе, но… – И Мельников взял интригующую паузу.

– Андрей, ну не томи! – поторопила я его.

– Но оно вступает в контакт с триметилпропанолом, который входит в состав многих парфюмерных средств: дезодорантов, лаков для волос, освежителей воздуха. При этом образуется слезоточивый газ. Так что все это – никакое не преступление, а чистая случайность. Если бы кто-то в соседнем офисе обрызгал этой водичкой цветочки на подоконнике, то ничего бы не случилось. А в парикмахерской, где воздух неизбежно пропитан парфюмом, произошла нежелательная реакция. Ну вот, собственно, и все, – подытожил Мельников.

– Погоди, Андрей, а как насчет… – Я замолчала, заметив, что Елена Федоровна без всяких стеснений стоит в дверях и вслушивается в каждое мое слово. Я прикрыла микрофон рукой и обратилась к ней: – Уже уходите? До свидания!

– До свидания, – ответила Корзун и вышла из кабинета, хлопнув дверью.

– Алло! Таня, ты куда пропала?

– Да здесь я, просто тут у меня посторонние были. А как насчет отпечатков пальцев?

– Только одни: парикмахерши. Она и надышалась газом. Ты мне лучше, Таня, скажи – тебе действительно заняться больше нечем?

– Андрей, я понимаю, со стороны все это выглядит как нелепая случайность, но за последний месяц в Доме быта это уже не первый случай.

– А какой? – рассмеялся мой приятель.

– Шестой, причем первые три были с летальным исходом. Но заметь, ни одного уголовного дела пока возбуждено не было.

– Шестой случай?! Так чего же они до сих пор на «Водоканал» не наехали? Похоже, он стал некачественно очищать воду. Но, с другой стороны, почему в других парикмахерских ничего подобного не происходит?

– Андрей, ты не понял. В здании Дома быта случилось шесть совершенно различных происшествий.

– Это уже интереснее!

– Один человек умер – вроде бы от инфаркта, другой отравился, третьего поразило электрическим током. Еще было задымление в лифте…

– Да, вот насчет этого я кое-что припоминаю… Была там какая-то хулиганская выходка, участковый ею занимался.

– Ты можешь узнать подробности?

– Попробую. Действительно, слишком много происшествий по одному адресу. – Мельников наконец-то проникся серьезностью ситуации. – Только дело по последнему эпизоду мы все равно заводить не будем.

Видимо, я ошиблась. Андрей так и не осознал, насколько все серьезно.

– Неужели ты не понимаешь, что тебе дается шанс раскрыть очень серьезное преступление? У меня уже есть версия, кто за всем этим стоит.

– Нет, по факту отравления химическим веществом мы возбуждать дело не будем. Предварительная проверка показала, что тут нет состава уголовного преступления.

– Андрей, поверь мне, он есть.

– Таня, не морочь мне голову! Знаешь, пусть пострадавшая девочка предъявляет претензии муниципальному предприятию «Водоканал». Если ей очень повезет, оно компенсирует ей затраты на лечение. Кстати, результаты экспертизы мы им отдадим, нам они ни к чему, а ей это может понадобиться.

– Как благородно с твоей стороны! Ты отдашь результаты экспертизы… Неужели ты до сих пор не понял, что в пульвелизаторе Анненковой была не просто плохо очищенная вода из-под крана? Туда кто-то добавил «химию»! Да, это действительно смахивало бы на недоразумение, если бы не три смерти, произошедшие на Обуховской, пять, в течение одного месяца!

– Иванова, не навешивай на меня лишнюю работу! У меня и так показатели раскрываемости за последний квартал снизились. А ты хочешь, чтобы они вообще упали ниже плинтуса?

– Нет, я, наоборот, хотела их повысить, но ты, Андрюша, проявляешь непростительную недальновидность.

– Ладно, все, ставим на этом точку.

– Как знаешь, – только и успела сказать я, потому что Мельников отключился.

Перед тем как отправиться домой, я зашла к Корниловой и рассказала ей о результатах экспертизы.

– Это надо же, как тонко все продумано! – всплеснула она руками. – Само по себе это вещество не опасно, зато оно входит в соединение с бытовыми химическими составами… Все подсчитано до мелочей. Конечно, Машка сама до такого не додумалась бы. Мозгов у нее для этого маловато! Образование – одиннадцать классов сельской школы. Наверняка ей кто-то это подсказал.

– Кто-то, имеющий химическое образование. Может, ее помощник в «Бюро товарных экспертиз» работает? – предположила я.

– Все может быть.

– Ольга Николаевна, скажите, нет ли здесь других фирм, в штате у которых имеются химики?

Корнилова задумалась:

– Вроде бы нет. Так что, вполне возможно, соучастник Кашинцевой был коллегой Синичкина. Кстати, я навела справки насчет Макса Дерябкина. Он тоже встречался с Машкой, но в прошлом году. Правда, никаких подробностей об их романе мне узнать не удалось. Мой страховой агент просто видел Кашинцеву вместе с Дерябкиным в кинотеатре.

– Понятно. Наталья Петровна уже ушла домой?

– По-моему, она поехала в больницу, к Тане. Я вечером с ней созвонюсь, узнаю, что там и как. А у вас какие планы на выходные?

– Я планирую сосредоточиться на поисках Маши Кашинцевой.

– Это правильно. Держите меня в курсе.

– Да, конечно, – пообещала я.