Глава 5 Карта поперла
На одной из веток высоченного кряжистого вяза сидел мальчуган с биноклем. Ему явно не нравилось мое внимание к его персоне. Но мне на это было плевать. У меня даже сердце заколотилось: пацаны — народ такой, который все на свете знает. Мое шестое чувство заволновалось, а значит, если мне повезет, то я что-нибудь да узнаю. Хотя, конечно, трудно предположить, что он сидит на этом дереве три дня и три ночи, как Соловей-разбойник.
Однако чем черт не шутит. Вполне возможно, что он в бинокль ежевечерне обозревает данную местность, воображая себя пограничником или разведчиком. А если так, то он вполне может что-то знать об убийстве старушки. Кстати, первым в «Скорую помощь», по словам Григорьева, звонил именно ребенок.
Главное, найти ключик к его сердцу, убедить пообщаться начистоту. Интуиция меня редко подводит.
С мальчишками я общий язык находить умею. Просто надо вести себя с ними на равных. Так что я решительно направилась к месту засады юного разведчика.
— Эй, малыш, а ты не хочешь слезть и поболтать немного?
— Я не малыш, — огрызнулся он.
— Ну а как к тебе обращаться? Скажи хоть, как тебя зовут.
— А вам зачем?
Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Я решила произвести на него впечатление и в мгновение ока оказалась рядом с ним, на дереве.
— Вот так. Я тоже умею по деревьям лазать.
— Ни фиг-га себе. Ну, вы, тетенька, даете. Классно у вас получилось. Даже у меня так не вышло бы.
— Еще бы. Я постоянно тренируюсь, — маленькое преувеличение не помешает. — У меня ж все-таки черный пояс.
— Во класс! Покажете приемчики?
— Может, и покажу, когда познакомимся.
— Меня Ленькой зовут.
— А меня Татьяной Александровной. Можешь называть меня просто Таней, если тебе так удобнее.
— Договорились. — И он протянул мне руку.
Крепкое рукопожатие — и мы с ним уже почти друзья.
— У тебя бинокль какой хороший. Можно, я посмотрю?
В бинокль мальчуган наблюдал за мной, когда я обнюхивала место преступления. В тот злополучный вечер он тоже мог смотреть в бинокль. Хотя стоп: ведь было темно.
— Это папин. Он в погранвойсках служил. — Мальчик протянул мне бинокль.
Ого! С его помощью можно было видеть и в полной темноте. Бинокль был ночного видения.
— Ты за ними, что ли, наблюдаешь? — Я кивнула на парочку, которая, обнявшись, проходила как раз неподалеку от места гибели Нины Еремеевны.
Пацан смутился немного.
— Да это сеструха моя, Катька с женихом. Его Витькой зовут.
— Понятно. Знаешь, мне тоже приходится за людьми следить. Ведь я частный детектив.
— Ух ты! Я тоже, когда вырасту, стану частным детективом. Или бизнесменом. Я еще не решил.
— Слушай, Лень… Тут на днях бабушку одну убили. А я ищу убийц. Ты мне не поможешь?
Пацаненок, помолчав немного, выдал потрясающую информацию:
— А я их видел. Убийц этих.
У меня аж дыхание перехватило: такой удачи я и не ждала.
— Ну-ну, рассказывай. Сколько их было? Как они выглядели?
— Два парня в масках. Они за ней крались. Один ударил ее чем-то в висок, а другой сумку забрал. Потом они убежали. Больше я ничего не видел.
Оп-ля, везет тебе сегодня, Таня. Во всяком случае, начинает везти. Вот он, тот самый свидетель трагедии, который звонил в «Скорую». А главное, тоже про сумку говорит, как и Виктор Иванович. Вполне возможно, что старушку убили именно из-за этой самой сумки.
— Леня, солнышко, ты даже не представляешь, как ты мне помог. А сестра твоя, Катя, тоже это видела?
Я так подумала, потому что парочка исчезла в кустах недалеко от того зловещего места. Если мальчишка, который подглядывает за сестрой именно с этого дерева, видел в тот вечер Нину Еремеевну, то и сестра должна была видеть. Они с Витей, наверно, давно облюбовали этот глухой уголок.
Мальчишка подтвердил:
— И Катька с Витькой видели, и еще этот придурок из седьмого дома.
— Какой придурок? — Я слегка заволновалась. Сердце подсказало мне, что он имеет в виду Виктора Ивановича. Он живет в седьмом доме, и он встречал Нину Еремеевну в диком парке с сумкой.
— Да есть тут один. Он иногда в пальто зимнем гуляет. Ходит обычно кругами по парку и полами пальто размахивает, как крыльями. Умора. Такой прикольный, ухихикаться можно. Только вы не говорите Катьке, что я подсматривал. А то она мне уши оборвет.
— Ты, наверное, из-за этого и от милиции спрятался, боялся, что Катя узнает. Так?
— Ага. А как ты догадалась? — Он засмеялся.
— Ну, я же все-таки детектив.
Я пообещала молчать как рыба насчет Ленькиного хобби.
Точно, карта поперла. Пора поговорить с остальными свидетелями. Я спрыгнула с дерева. Мальчик тоже. У него пропал интерес к событиям в зарослях. Теперь ему хотелось научиться каким-нибудь приемам. И хоть время поджимало, я не стала его разочаровывать. Иначе перестанет верить взрослым, а это неблагоприятно скажется впоследствии на формировании личности, как выразилась бы моя Ленка. Ей виднее — она прирожденный Песталоцци.
* * *
Стараясь не напугать молодежь, я тихо подошла к их укромному убежищу со стороны кустов и прислушалась к разговору.
— Давай лучше новое место найдем. Не могу я тут больше. Все время об этой старушке думаю. Так и кажется, что кто-то рядом есть.
— Брось, Катюх. Нет тут никого. Где ты еще тихое место найдешь? В том конце парка собачников полно. Это пока еще немного страшно, а потом мы про это и не вспомним. А почему ты так уверена, что на новом месте не случиться чего-нибудь?
Я тихонько окликнула их:
— Катюша! Витя! Не пугайтесь. — И остановилась, чтобы дать им возможность прийти в себя и привести в порядок одежду.
— Не пугайтесь, — повторила я. — Мне надо только поговорить с вами.
— А вы кто? — испуганно спросила девчушка.
— Я Татьяна Адександровна Иванова. Я никому не скажу, что видела вас тут, если вы согласитесь мне помочь.
Подойдя поближе, я села рядом с ними на траву, рискуя испортить свой костюм.
— Я частный детектив, расследую убийство старушки. Вы, насколько мне известно, все видели и можете мне помочь.
— А откуда вы все про нас знаете?
Пришлось выкручиваться. Не подводить же Леньку. Я наплела им что-то про присутствие на месте преступления в определенных временных рамках. А про имена сказала, что слышала, как они разговаривали друг с другом.
— Ну что, ребята, поговорим?
Ночь была лунная и звездная. Я довольно хорошо рассмотрела незадачливых любовников. Девочка казалась довольно крупной, а ее воздыхатель — сухоньким, как былиночка, к тому же в огромных очках, которые совсем заслоняли его мордочку.
— А вы, правда, никому не скажете, что мы тут были в тот вечер? — волновалась Катя.
— Честное слово.
— Мы вообще-то почти ничего и не видели, только слышали. Ночь тогда была темнее. А они мне на руку чуть не наступили, — жалобным детским голоском произнесла Катя.
— Ну расскажите, что слышали. Мне это тоже может помочь.
— Ну, один сказал: «Держи сумку, Косой, а то банки навернутся». Это когда он уже старушку ударил.
— Банки?! Какие еще банки?
Катя пожала плечами. Витя сосредоточенно грыз травинку.
Мне стало совсем интересно.
— Один из них заикался. Он еще сказал: «С-серый, она, по-моему, п-прикинулась уже».
Молчавший до сих пор Витя прошептал, словно опасаясь, что нас услышат:
— Больше мы ничего не знаем.
— Спасибо за помощь, ребята. Это все очень важно.
Катерина шумно вздохнула, и я поспешила ее успокоить.
— Не бойтесь, я же обещала. Никто ничего не узнает.
* * *
Попрощавшись со славными детками, я направилась к своей «девятке». Было уже пол-одиннадцатого. Я зверски хотела есть и просто мечтала об уютной постельке. Предстояло решить, стоит ли врываться к Виктору Ивановичу в столь неурочный час. По принципу «Если я чего решил…» очень даже стоило, но было явно поздновато.
Что ж, придется вновь обратиться к косточкам. Пусть совсем недавно я на них немного обиделась. Это мелочи жизни.
Вопрос, конечно, звучал определенно:
— Продолжать ли мне работу сегодня или отправиться домой?
Кости воздержались навязывать мне свое мнение:
6+20+27 — «Необходима осмотрительность в вашем поведении».
— Вот и понимай как хочешь, — недовольно проворчала я.
Требовалось еще подумать, как себя вести с Виктором Ивановичем. Если, как говорили соседи, он действительно такой скрытный и своеобразный человек, вызвать его на откровенность будет чрезвычайно сложно. Придется ведь намекнуть, что его видели в парке, гуляющим в зимнем пальто. В этом он уж точно не захочет сознаться. Все-таки кости правы: необходима осмотрительность, иначе все пойдет насмарку.
— Поеду-ка я и взаправду домой. Надо поразмыслить.
Но не успела я завести мотор, как у меня в бардачке зазвонил сотовый. Интересно, кому это я в такой неурочный час понадобилась.
Оказалось — Ленке. Ну кому же еще?
— Ты чего на звонки не отвечаешь? Мы тебя весь вечер поймать пытаемся.
Мне показалось, что она под мухой. Когда человека так долго знаешь, это можно определить по голосу.
— Носилась по делам, а телефон в машине был. А что, собственно говоря, случилось и кто это «мы»?
— Мы — это я, Анатолий и Евгений Петрович. Ничего не случилось, но мы ждем тебя у меня. Так что приезжай.
И положила трубку, зараза. Она всегда так делает, чтобы не слушать моих возражений, а уж когда я буду возражать, это Ленка точно знает.
Ночные посиделки в мои планы не входили. Я твердо решила следовать мудрому совету магических двенадцатигранников, а что может быть осмотрительнее, чем почти вовремя улечься в постель?
Все. Решено. А телефоны отключу, чтобы никто не смог больше достать. Особенно эта компания, в которой обретается мой клиент. Клиент тоже должен знать свое место, а то на шею сядет и ножки свесит.
По дороге домой я все время поглядывала в зеркало заднего обзора, проверяя, нет ли «хвоста». В дневной суете я как-то об этом подзабыла. Может быть, мои преследователи раньше меня узнали, что я буду заниматься этим делом, и оно их по каким-то причинам тоже интересует. Но «хвоста» не было, и я вскоре про это напрочь забыла.
* * *
Войдя в свою квартиру, я прежде всего проверила автоответчик, надеясь, что Киря уже разузнал про чернильную «девятку». Мне бы еще и по поводу «Ауди» узнать, но это в следующий раз. Он небось уже спит без задних ног или по телику боевик на сон грядущий смотрит. Так что не будем наглеть.
Киря никогда меня не подводил. Не подвел и на этот раз:
— Танечка, звонил тебе несколько раз, но ты не берешь трубку. Полагаю, что «Веста» уже нашла применение твоим талантам. Именно этой фирме принадлежит автомобиль, про который ты просила узнать. Не думаю, что номера поддельные, поскольку автомобили такого необычного цвета не так уж часто встречаются на тарасовских дорогах. А может быть, они решили разведать, от какого бы ты товара не отказалась, всучить его тебе и таким образом обналичить деньги. Шучу. Просто эта фирма занимается взаимными платежами. Мотыляются по России и странам ближнего зарубежья и меняют шило на мыло, часы на трусы. Пардон, как ты изволишь иногда выражаться. Вот и все новости. Удачи тебе.
— Спасибо, Киря, ты действительно настоящий друг. На такую подробную информацию я даже и не рассчитывала. Выясню, что им от меня надо, но потом. А сейчас я просто отключу все телефоны и займусь собой, наконец. Прежде всего душ прохладный.
Такое чувство, что сто лет дома не была. И сейчас каждый уголок квартиры кажется таким родным и близким! А если к этому добавить сытный ужин и крепкий кофе, то просто кайф ни с чем не сравнимый.
Завернувшись в махровое полотенце, я уселась в кресло. На журнальном столике меня ждал томик «Родник жемчужин». Это собрание сочинений восточных поэтов. Меня их мудрость всегда поражает. Эту прелесть читать и перечитывать мне никогда не надоедает.
На сей раз мой взгляд остановился на рубаи Омара Хайяма:
Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и с низменным злом,
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.
Ну точно, про Таньку Иванову написано. Я тоже люблю распутывать тугие узлы. Если руками не получается, я зубами вгрызаюсь.
— Хорошая ты девочка, Таня. Особенно тогда, когда точно знаешь, где надо зубы в ход пускать. А на данном этапе ты как слепой котенок.
Хотя почему как слепой котенок? Я ведь уже добилась гораздо большего, чем наша доблестная… Я нашла свидетелей. А это вам не хала-бала.
Остается этот чудик, Виктор Иванович. Вряд ли он бросится мне помогать.
Думай, Таня, думай, как к нему лучше подъехать. Старушки сказали, что под хмельком он становится болтливым. Ладно, купим пузырек и разговорим товарища. Это раз.
Второе… Пальто. Чего ради он в нем гуляет душными летними вечерами? Если это понять и прикинуться такой же чокнутой, пожалуй, можно будет его расколоть.
Ленька сказал, что он размахивает полами, как крыльями. Возможно, он просто проветривает пальто. Мысль интересная. Тем более что в квартире Виктора Ивановича нет балкона. А сторона северная, темная, вот Виктор Иванович и спасает таким образом свое имущество от моли. Можно попытаться прикинуться, что тоже гуляю по ночам черт-те в чем. Глядишь, и проникнешь в его душу, найдешь неожиданного союзника.
— Попробуем. А теперь — спать.
Я приготовила себе уютное гнездышко, выключила свет и с наслаждением вытянулась на хрустящей, накрахмаленной простыне.
* * *
Морфей уже завладел всем моим существом. Было так сладко! Но, увы! Кому это не спится по ночам?
Звонок в дверь показался мне невероятно громким и до безобразия назойливым.
— Ч-черт побери! Кого еще принесло?
Можно бы, конечно, и не открывать. Но я ведь частный детектив. А раз так, моя квартира всегда должна быть доступна клиентам. Как, к примеру, обиталище подпольного торговца самогоном или героином.
Я соскочила с постели, накинула легкий халатик и направилась к двери.
— Кто там? — От возмущения у меня даже голос стал каким-то скрипучим.
— Это мы, Танюш!
О господи, твоя воля. Этого мне только не хватало! Но взывать к всевышнему было уже поздно. Ленка и компания стояли под дверью. Хмельные, заводные, веселые. Послать их к чертовой бабушке? Искушение велико, но тут был и мой клиент, перед которым я не удосужилась отчитаться. А он имеет право на информацию.
— Тьфу на вас, змеи поганые, — шепотом выругалась я и открыла гостям. Тем самым, которые хуже татарина.
— Танечка, как ты можешь спать? В окошко выгляни.
Такая ночь… Я не могу,
Не спится мне. Такая лунность…
— Я уже третий сон видела, — недовольно проговорила я.
— Простите нас великодушно, Татьяна Александровна. Нам так не хватает вашего общества, — Евгений Петрович мило улыбался. Видимо, про свое «горе» он напрочь забыл. И уж совсем непонятно, почему он снова на «вы» перешел. Я тяжело вздохнула и пропустила их в квартиру.
— Тань, ты не беспокойся об угощении, — проворковала моя пьяненькая подружка.
Размечталась, да еще вслух. Я, собственно, не собиралась готовить.
— У нас шампанское и коробка конфет.
— Замечательно, — пробормотала я.
Пришлось вести их в кухню, ставить джезву на огонь, варить кофе.
Ленка болтала, не умолкая. По-моему, у нее, бедняги, крыша ехала в присутствии Анатолия. Похоже, моя подруга запала на него не на шутку. Только я-то здесь при чем? Я бы лучше выспалась как следует.
— Тань, ну не молчи, рассказывай. Как у тебя дела? Евгений Петрович имеет право, а я просто хочу знать.
Обнаглела моя подружка. Зарывается. Будто и не слышала никогда, что такая информация является конфиденциальной. Не отвечая, я продолжала готовить кофе. Тем более что кости мне советовали быть осмотрительной.
— Тань, вы только скажите, можно ли надеяться, что вы найдете убийц Нины Еремеевны? — спросил Евгений Петрович.
— Можно. Я уже нашла нескольких свидетелей. Но с одним из них еще не успела побеседовать.
— Значит, все-таки были свидетели?
— Они всегда находятся, если поискать как следует.
— Это радует. Вы меня, Танечка, все больше очаровываете.
Я достала фужеры для шампанского и разлила кофе по чашечкам.
— Угощайтесь.
Анатолий, который в основном молчал, не сводя глаз с Ленки, разлил шампанское.
— За удачу? — полувопросительно произнес тост Евгений Петрович.
Мы все чокнулись и выпили. Шампанское было очень вкусное.
Потом оказалось, что у них с собой не только бутылка шампанского, но еще и коньяк. Вот тут-то и пригодился совсем уже остывший кофе.
Ленку трудно свалить с ног, а я захмелела. Приятное тепло разливалось по всем жилочкам. Язык у меня развязался, и я выложила информацию про таинственные банки и про походы Нины Еремеевны в неизвестность.
Когда Ленка с Анатолием уже целовались в зале под музычку, которую я включила им «для настроения», Евгений Петрович прошептал мне на ушко:
— Танечка, давайте их проводим. Им без нас будет лучше.
Эх, косточки, ну почему вы не умеете громко выкрикивать хоть одну фразу типа: «Танька, уймись!» Ведь бывают же брелоки такие, которые отвечают на вопрос или свист хозяина. Но косточки молчали, а я кокетничала:
— Да? А нам без них? — Это говорила, пардон, уже пьяненькая Таня Иванова.
— Нам, по-моему, тоже. Или нет?
— Правда, Евгений?
— Какая ты умная. Я просто пасую перед тобой. — Опять на «ты». И мелкий подхалимаж налицо.
А вы ведь знаете, что женщина любит ушами. А я ну очень даже женщина. Евгений это, видимо, сразу усек.
Несколько минут спустя мы с ним проводили влюбленную парочку и вернулись в квартиру.
— Таня, — выдохнул он, целуя меня, — ты даже не представляешь, какая ты необычная женщина! Я в восторге. Никогда таких не встречал.
Я скромненько улыбалась и прятала лицо у него на плече. Я была достаточно пьяна, чтобы мне было приятно слушать всю эту хрень собачью.
Напилася я пьяной,
Не дойду я до дому…
Слава богу, я хоть дома. Ну, целуют меня, ну, ласкают меня, ну и что?
Обычно всегда работает задняя, полузадняя или вообще черт ее знает какая мысль, которая меня, супердетектива, держит на самом коротком поводке. Но бывают моменты, когда я с этого самого поводка попросту срываюсь.
— Женька, ну что ты со мною творишь? Я же сейчас умру и не встану.
— Танечка, забудь обо всем, голубушка. Помни лишь о том, что я тебя люблю.
Не стоило ему этого говорить. Я знаю цену словам. У меня сразу какое-то недоверие появилось. Будто розовый туман рассеялся, и я снова крепко стою на земле.
— А ты все врешь, Женька. И я тебе не верю.
Но это тоже только слова. И, увы, потом. Как мужчина он мне очень понравился. Заставил буквально парить в небесах. И разболтать кое-что вынудил. Такие уж мы все.
Я рассказала про Леньку и Катьку, хотя не назвала имен, — все-таки я им молчать обещала, — а также про Виктора Ивановича. Это же не государственная тайна.
Евгения Петровича заинтересовала сумка Нины Еремеевны.
Что я могла про нее сказать? Сама ничего еще не знала толком.
— А как ты думаешь, Таня, что там могло быть?
Мне этот вопрос не понравился. Не люблю, когда клиенты бегут впереди паровоза. Нанял — жди результата. Или сам расследуй.
— Наступит время — узнаю и это.
— Выходит, что ее из-за этой сумки убили?
— Выходит, что так.
— Таня, убедительно тебя прошу: все, что узнаешь, сразу мне докладывай. Хорошо?
Начальничек. И хоть желание клиента для меня закон, такая настойчивость мне не понравилась. Я хотела ему сразу об этом сказать, но не успела: у него зазвонил мобильник.
Переговорив с собеседником, он сразу засобирался:
— Извини, Танечка, мне срочно надо ехать: только что сообщили, что звонили партнеры по бизнесу из Алма-Аты. Надо бы узнать, что они хотели. Вдруг у них что-то срочное.
— А каким ты бизнесом занимаешься, если не секрет?
— Да нет, не секрет. Мы помогаем предприятиям осуществлять взаимные платежи. В стране большая напряженка с налом. Ты же знаешь.
Про дефицит налички я, конечно же, знала, а теперь еще знала, кто следил за мной.
— Посредническая фирма «Веста»?
У него глаза на лоб полезли:
— Ты что, ясновидящая, что ли?
— Просто думаю иногда головой. Но вот додуматься, для чего ты приставил ко мне «наружку», никак не могу.
Он тяжело вздохнул и уселся в кресло, явно готовясь к долгому разговору.
— Тебя же, кажется, партнеры просили позвонить, — ехидно улыбнулась я.
— Немного подождут. Не беда. Не хочу оставлять тебя с дурными мыслями, понимаешь? Я тебе все объясню.
— И про выхлопную трубу тоже?
— Да. И про нее.
— Ну-ну, лепи. — Я принесла из кухни пепельницу, сигареты и закурила, даже не предложив гостю. Но он сам тут же ко мне присоединился.
— Сколько сарказма! А ведь ты даже не выслушала меня. Когда убили Нину Еремеевну, я сразу решил нанять частного детектива, и солидные люди мне порекомендовали тебя. Но я побоялся, что ты откажешься расследовать дело об убийстве обыкновенной старушки, и решил подстроить знакомство с тобой, подружиться. Другу ведь отказать сложнее.
— Та-ак. Понятно.
— Прости, Танечка. Поначалу все обстояло именно так. Я же не думал, что влюблюсь, как мальчишка.
Он затушил сигарету, поднялся с кресла, подошел ко мне, взял за руку и поцеловал в ладошку, глядя в глаза.
— Ну прости, пожалуйста. Ведь больше за тобой никто не таскается.
Звучало почти правдоподобно. Может, так оно и есть. Все люди разные.
— Ладно, проехали. Считай, что почти уговорил.
— Так я прощен?
Я улыбнулась:
— Иди. Тебя ждут великие дела.
