Глава 6
Я два с лишним часа просидела в приемной «Горностая», развлекая Аллочку глупой болтовней, когда наконец мальчики Кирсанова доставили пред наши светлые очи растерянного и ничего не понимающего Петрова. Мальчики тут же доложили, кстати, что «товарища, охраняемого» в аэропорту… ждали.
— Вы понимаете, Татьяна Александровна, ждали. Когда мы в машину сели и тронулись, нам на «хвост» белая «Волга» прицепилась. Я записал номер, проверим. Автомобиль наверняка в розыске.
У Петрова чуть ли не глаза на лоб полезли от всего этого. Он не выдержал и взорвался:
— Послушайте, может быть, вы объясните, в чем дело? Жена испугана, мне никто ничего толком не говорит… В конце концов, я…
— Успокойтесь, Олег Сергеевич, сейчас вы убедитесь, что предосторожность наша совсем не лишняя.
— Но…
Теперь он будет меня понукать.
Подъехал Саша с постановлением прокурора. Молодец Киря, постарался. Прочитав торжественно врученную ему бумажку, директор «Горностая» нахмурился, вздохнул, посопел и развел руками.
— Фирма, конечно, понесет большие убытки… Несколько дней простоя, сами понимаете… Некуда складывать продукцию…
Саша внушительно кашлянул, и директор сразу же кивнул:
— Опечатывайте.
Ребята справились довольно быстро. Правда, все это время мне приходилось развлекать не только мадам Серегину, но и до крайности встревоженного Олега Петрова.
— Да скажите же, наконец, в чем дело? Сколько можно…
Объяснила в двух словах, зачем была нужна охрана и при чем здесь «блондинистая» «Волга» на «хвосте».
Петров только плечами пожал:
— Но ведь это абсурд! Я ни в чем не виновен, я ничего не знаю…
— Во-первых, вас никто ни в чем и не обвиняет. А во-вторых, вам известна одна весьма интересная вещь…
Вернулся Кочетков. Вовремя.
Для «важного официального разговора», как он сам же и выразился, законопослушный директор выделил нам свой кабинет. И скромно удалился: «Дела, дела… Прошу извинить».
Собственно, про случай на базаре господин Петров рассказал практически то же, что и его супруга. Нового ничего не добавил.
— Ну хорошо, а почему вы сразу не сообщили в фирму? — спросила я.
— Почему не обратились в милицию? — спросил Саша.
Кто про что…
— Может быть, Серегин в этом случае…
Про Серегина Олег Сергеевич уже знал, жена оповестила.
— Я не стал звонить на работу: ни Леонида, ни шефа на месте уже не было, только Вениамин Анатольевич… Понимаете, у нас с Каморным несколько натянутые отношения, он мне мог просто не поверить. А если б и поверил, то ради своей карьеры не упустил бы случая все свалить на Леонида. Пока будет идти разбирательство, Леньку… то есть Леонида… Павловича… отстранили бы от работы. Ну, тут Каморному — и карты в руки. Понимаете?
Понимаем.
— И все-таки — почему вы не стали обращаться в милицию?
Петров пожал плечами:
— Даже в голову не пришло. Дела фирмы — это дела фирмы, товарищ милиционер.
Саша весьма неавторитетно шмыгнул носом:
— Кочетков моя фамилия, я представлялся уже.
— Извините, забыл.
— А дело ваше — подсудное. И это уже не одной фирмы дело, а правоохранительных органов. Прошу запомнить.
— Да если б я только мог предположить, что такое случится, что Леонида… — Петров помолчал, но, взяв себя в руки, закончил: — Прежде всего я отложил бы командировку.
— И какие шаги предприняли бы?
— Не знаю… Тогда, на рынке, в разговоре с женой я сказал, помнится, что двадцать четвертого приеду и буду выяснять, в чем дело. Это, конечно, могли услышать. А вот о Леониде-то они откуда узнали?
Что-что?
— Когда, вы сказали, должны были прилететь?
— Двадцать четвертого.
Следовательно…
Петров был человеком совсем не глупым. Он вдруг втянул голову в плечи и уставился на меня, как кролик на удава. Даже пот со лба вытер — рукавом пиджака.
— Значит… Что же получается? Значит, убить должны были меня? И если меня сегодня встречали — вы что-то про «Волгу» говорили, да? — то и Леонида так же…
Истинно так. Только автомобильчик, я думаю, был другой.
— В фирме все тихо, преступники наверняка должны быть в курсе. Это значит, что я ничего никому сказать не успел. Я и в самом деле не успел.
— Но Серегину вы вполне могли позвонить.
— Да… мог. Только не стал. Беспокоить перед ответственной командировкой, когда дело еще может подождать — это, знаете…
— Ну а директору рассказать? Он-то, кажется, никуда не уезжал.
Петров кивнул:
— Да. Да. Но я побоялся. Егоров крут…
Неубедительно.
— И что же, ему и сейчас ничего не известно?
Странно как-то. Что-то здесь не так…
— А куда отправился в командировку Серегин? — подал голос Саша.
Петров повернулся к нему:
— На ту самую ферму, где выращивают собак с необычным мехом.
— Собак?
— Ну-у… мы так зовем песцов. Это очень редкий и исключительно красивый мех, поверьте.
Верю.
— Я объясню, где это, если нужно.
Безусловно.
— Понятное дело, надо. А вы куда летали?
— В Петербург. У нас общие дела…
— …с тамошней фирмой, — нетерпеливо перебил Кочетков медленную речь Олега Сергеевича. — Тоже объясните. Пошлем запрос. Туда и туда.
— Хорошо, хорошо, — согласился Петров и задумался.
— Мы, — продолжил Саша, — и, видимо, не мы одни, предполагаем, что Серегину тоже стало известно про случай на рынке. Следовательно…
— Что же получается — и убить нас нужно было обоих? — сообразил наконец Петров.
— Разумеется.
— О господи!
— Татьяна Александровна, мне кажется, ниточка отсюда ведет. По-моему…
— Согласна, Саша, согласна.
«Стоп. А не интересовался ли кто-нибудь о дне приезда Серегина?»
Я нажала на кнопку селектора:
— Алла Викторовна, войдите, пожалуйста.
Тоненькая, хорошенькая Аллочка бесшумно проскользнула в кабинет и плотно закрыла за собой дверь.
— Алла Викторовна, у вас случайно никто не интересовался, когда и каким рейсом должны прилететь ваш муж и Олег Сергеевич?
— Нет. Но Олегу Сергеевичу командировочное удостоверение подписывал Вениамин Анатольевич, и день приезда он знал. Впрочем, о дне прибытия Лени ему тоже было известно. Но рейсы — вряд ли. Билеты покупала я сама и отдала прямо в руки командированным.
Ясненько.
Опять Каморный.
— Спасибо большое, Алла Викторовна.
Аллочка, сознавая важность момента, тихонько вышла.
— Так что, преступники не знали рейсов? — робко спросил Петров.
— Может быть, может быть… — пробормотала я, думая о другом. О том, нельзя ли что-нибудь предъявить Каморному, дабы иметь возможность его арестовать? Что-то сей тип нравится мне все меньше и меньше.
— Ясно одно, — резюмировал Саша, — кем бы ни были эти самые нарушители закона, они знают вас, Олег Сергеевич, и Леонида Павловича в лицо. Поэтому и номера рейсов им особенно не были нужны. Просто ждали на месте прибытия самолетов, и все.
Эк загнул Кочетков: «На месте прибытия самолетов»… Только мент мог до такого оборота додуматься.
— Саша, нужно узнать у Каморного, не интересовался ли кто-нибудь командировкой Серегина. Так, на всякий случай. Посмотрим, что он ответит.
— Слушаюсь.
— Ну что ж, для первого раза достаточно. Олег Сергеевич, вы пока займитесь своими делами, но из фирмы не отлучайтесь — можете понадобиться.
— Конечно-конечно. Я могу идти?
— Да, разумеется.
— Спасибо. А…
— Наши ребята вас немножко покараулят — не обращайте внимания.
— Ага. До свидания.
— Всего доброго.
Мы вышли из кабинета директора и в приемной столкнулись с Каморным. На ловца и зверь бежит. Я поклонилась.
— Здравствуйте, многоуважаемый Вениамин Анатольевич.
— Добрый день, — буркнул «зверь», едва взглянув в мою сторону.
Чем же я тебе, милый, так досадила?
— Товарищ Каморный, на минуточку, — выступил вперед Саша.
А что, пусть Кочетков этим типом и займется. И я с чистой совестью подсела к Аллочке, стараясь не пропустить ни слова из диалога «моей милиции» с господином «правой рукой и помощником Серегина».
Отвечал Каморный с явным раздражением:
— …Нет, никто не подходил. Ничего не спрашивали. Впрочем, на второй, кажется, день после отъезда Серегина пришла подшивать бумаги Фаина Петровна.
Семенова? Кладовщица? Это любопытно.
— …Ну да. Вот она-то и поинтересовалась, надолго ли уехал Леонид Павлович. Разумеется, просто так. Разумеется, эту женщину не в чем подозревать.
— Разберемся, — отрезал Саша. — Продолжайте.
— Я не стал скрывать. Сказал — на неделю. Вот и все. Но в этом нет ничего особенного. Самый обычный вопрос: надолго ли отлучился начальник.
Отлучаются, как правило, на минуточку. А вот в командировки улетают… Иногда на всю жизнь.
— …И такие вопросы задавались не в первый и не в последний раз.
— Разберемся, — не повышая тона, повторил Кочетков. — Это все?
— Вам виднее, — пожал плечами Каморный. — Если вопросов больше нет.
— Спасибо, можете быть свободны.
Значит, Фаина. Ну что же, понаблюдаем за Фаиной.
— Алла Викторовна, приказ об инвентаризации готов?
— Да, вот он.
— Замечательно. Благодарю.
Я взяла Сашу под руку и вывела в коридор.
— Знаешь что, Сашенька? А ведь мы с тобой эту самую инвентаризацию проводить не имеем права. Что будем делать?
— А товарищ подполковник — он имеет?
— Умница, лейтенант.
До чего ж он легко краснеет.
— Звоним?
— Звоним, Татьяна Александровна.
Я вынула из сумочки сотовый и набрала номер рабочего телефона Кири.
* * *
Сам процесс инвентаризации меня, откровенно говоря, мало интересовал. Нудная тягомотина. Меня интересовала Фаина.
Куда делись ее улыбчивость, игривость, горластость? Аж осунулась, несчастная женщина.
Семенова предъявила комиссии какие-то накладные — кажется, из цеха и на отгрузку. Аккуратненько лежат: в отдельных ящичках, по числам. Скукота. На складе — чистота и порядок: продукция, как сказала Фаина, «разложена на стеллажах по ассортименту». Я могу только одно добавить: упаковки аккуратные. Впрочем, это-то, как раз, не семеновская заслуга: упаковкой занимается цех.
Забавная женщина — Фаина Семеновна. Старательно помогает комиссии, а сама как во сне. Автомат, а не человек.
Что-то здесь неладно. Инвентаризации в принципе проводятся каждый год, и что, она всегда так пугается? Не может этого быть.
Я тихонько отозвала в сторонку Кочеткова.
— Саша, ты понимаешь, что они делают?
— По-моему, бухгалтер сверяет свои накладные с накладными Семеновой — которые на отгрузку. Остальные члены комиссии по накладным из цеха проверяют продукцию.
Тоска дремучая.
— Только, Татьяна Александровна, кладовщице вроде бы не по себе. Странная она какая-то. Только что смеялась — и вдруг…
Ага, Саша тоже заметил.
— Молодец, Сашенька. Спасибо.
Ну, покрасней еще раз.
Я вышла из помещения склада и отправилась разыскивать Петрова.
Олег Сергеевич сидел, как школьник, в кабинете своего убиенного друга пред ясными очами Каморного и докладывал о результатах командировки. Удовольствие от общения друг с другом оба получали просто огромное — об этом легко было судить по их кислым физиономиям.
Я извинилась, что вынуждена прервать их беседу. Мама родная, обрадовались-то как! Каморный даже предложил мне сесть и пододвинул пачку с сигаретами. Какая вежливость, с ума сойти!
— Спасибо большое.
Закурила. Как выяснилось, мне давно уже хотелось курить, но только сейчас это поняла.
— Олег Сергеевич, у меня к вам вопрос: какое количество необычных новых шкурок вы приобрели?
— Когда именно? — уточнил Петров.
— Когда была сшита та самая злополучная шубка, которую вы видели на базаре, — пояснила я.
— Немного. Это была пробная партия.
— Сколько конкретно?
— Было сшито четыре шубки, — негромко ответил Каморный, закуривая и протягивая сигареты Олегу, — и пять меховых беретов.
— Четыре шубки и пять шапок. Замечательно.
— Не вижу ничего замечательного, — пробормотал Вениамин Анатольевич.
— И кто еще об этом знает? — перебила я.
— Как — кто? — дружно опешили оба. — Все.
— Я спрашиваю, кому еще было известно точное количество привезенных шкурок.
Петров пожал плечами.
— Иванову известно, — устало сказал Каморный.
— Начальнику цеха?
— Ему. Виктору Николаевичу.
Это уже кое-что.
— Большое спасибо за информацию.
И я отправилась в цех, оставив этих двоих заканчивать свои дела.
В каморке начальника цеха мой однофамилец метался, как тигр в клетке. Встретил меня как родную, даже имя вспомнил.
— Татьяна Александровна, что происходит?
Волнуемся, дорогой?
— Вы наверняка все знаете, — продолжал он. — Работа приостановлена. Склады опечатаны. Внеплановая инвентаризация. Ожидается проверка у меня в цехе. В чем дело?
А в прошлый раз, помнится, ты, дорогой, со мной не так разговаривал…
— Это как-то связано с исчезновением Леонида Павловича?
— Я только могу сказать, что появились кое-какие факты и их нужно проверить.
— Утечка со склада? Этого не может быть. Здесь же двойной контроль.
Двойной контроль, говоришь?
Фаина, между прочим, тоже места себе не находит. К чему бы это?
— Не беспокойтесь, Виктор Николаевич. Комиссия проверит, оформит документы… А дальше видно будет. У меня же к вам вот какой вопрос.
— Да, слушаю.
— Сколько шубок было сшито из меха пробной партии?
— Четыре.
Молодец, не врешь… если Каморный тоже говорит правду.
— А на склад вы эти шубки сдавали отдельно или вместе со всеми остальными?
— Вместе. Но в накладной отмечено, что четыре шубы — пробные. И на упаковке было помечено.
— Как по-вашему, их уже отправили на продажу?
— Понятия не имею. Мое дело маленькое, я цехом заведую. А на складе я не хозяин, там Фаина командует, с нее и спрос.
Очень хорошо.
Я вернулась на склад. Проверка — в самом разгаре. Полное безобразие.
Передала Кире свой разговор с сотрудниками. Тот сейчас же «допросил с пристрастием» мадам Семенову.
Она ответила, что пробная партия шубок была отправлена в магазин вместе с основной продукцией «сто лет назад» и о дальнейшей судьбе этих мехов она не имеет ни малейшего понятия.
Ясно.
Похоже, мне здесь делать больше нечего. Договорилась с Кирсановым, что он позвонит, дабы сообщить результаты инвентаризации, и наконец-то покинула недружелюбные стены «Горностая».
Домой, домой, домой… Ох, и вымоталась я сегодня. Домой, под душ, перехватить что-нибудь на скорую руку и спать. Отсыпаться. Отключить телефон, дверной звонок и все такое прочее. Меня не было, нет и в ближайшей пятилетке не предвидится. Счастливо оставаться, господа!
