Глава 15
Ночь я провела кошмарно, хотя забаррикадировала двери, занавесила окна и залезла под три одеяла.
Рано утром первым делом погадала на магических многогранниках. Спросила коротко: меня преследует Дина? Их ответ был так же краток, но неутешителен: 30+16+8 — «Не ошибается тот, кто ничего не делает, но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке».
Затем вызвала Романа и следователя Мельникова. Они явились почти одновременно, напуганные моим дрожащим голосом; но и мой невыспавшийся несчастный вид их не успокоил. А после моего рассказа о назойливых непрекращающихся звонках с угрозами оба не на шутку забеспокоились.
— Не хочу тебя огорчать, — осторожно заметил Андрюша Мельников, — но, по-моему, тут действует маньяк.
— И он, похоже, никак не связан с Гольдбергом, — рассудительно добавил Роман.
— Я тоже пришла к такому выводу, — со вздохом согласилась я, а потом с надеждой предположила: — А вдруг это все-таки Пушина мстит мне за свои провалы?
Следователь достал сигареты и угостил меня.
— Забудь про нее. Она не имеет к происходящему никакого отношения.
— Докажи!
— Я выяснил вчера, что она действительно консультировала и лечила Виолетту Гольдберг, но с прошлого понедельника на неделю уехала на конференцию в Харьков и должна вернуться лишь сегодня.
— Так вот почему гости обозвали меня дурой! Виолетта ждала, когда Дина вернется, чтобы засвидетельствовать ее беременность перед мужем, показать ему бумаги, анализы и прочее. Покойная надеялась, что, когда муж узнает о ребенке, они помирятся. Конечно, Петр знал о положении своей любовницы и ее контактах с Пушиной, но сказать ничего не мог: боялся скандала.
— Ты зациклилась на ней, — ободряюще улыбнулся Роман. — Она отлично подходит на роль преступницы, но у нее отсутствует мотив. Помнишь, я говорил тебе: ей незачем желать смерти ни бывшему мужу, ни его наследникам.
— Но Лев сказал…
— Когда у тебя перед носом размахивают кастетом и тыкают периодически в сломанные ребра, еще не то скажешь. Он подтвердил твою догадку, потому что ты на него сильно надавила.
— Если рассмотреть все события беспристрастно, — поддержал его Андрей, — то приходишь к выводу: покушения на тебя и последнее нападение на Гольдберга абсолютно не связаны. Лев услышал о твоей непричастности к дележу наследства и поторопился разделаться с папочкой.
— Но откуда у него строфантин?
— Думаю, этому найдется объяснение.
Я собралась было признать свое полное поражение, но тут вспомнила маленькую деталь:
— А анонимка?
— Какая анонимка? — переспросил Мельников.
— Первый сердечный приступ у Александра Самуиловича произошел после прочтения одной фразы, которую я за последние три дня слышала десяток раз: «Ты скоро умрешь!»
— Где же это письмо?
— В том-то и дело! Оно исчезло! Кто-то залезал в квартиру Гольдберга и забрал его, понимая, какая это важная улика. Отсюда я делаю два вывода: первый — покушения на меня и моего клиента задуманы и осуществлены одним человеком, который одинаково нас ненавидит. И второй — кто-то просто не поверил, что я не наследница, и действует по прежнему плану: вначале убирает меня, затем — моего «отца».
— А Лев?
— Лев случайно вмешался, он не связан с настоящим убийцей.
Мужчины помолчали, потом Роман проговорил:
— Версия интересная и довольно правдоподобная, за одним исключением: тебя он ненавидит куда интенсивнее, чем твоего «отца», которому прислал всего одну анонимку. Тебе же и кирпич на голову, и масло на ступени лестницы, и яд в вино.
— Все правильно! Первой должна умереть я — тогда завещание вернется к первоначальному варианту.
— Нда, похоже на правду, — почесал затылок Андрей. — Но кто тогда преступник?
— Может, Аня? — предположила я. — Или Дима, или Надя?..
— Бесполезно гадать, — оборвал меня Роман. — Надо скорее что-то предпринять, найти виновного и предупредить новые несчастья.
— Но как? — воскликнула я.
Мужчины переглянулись.
— Есть один древний способ, — ухмыльнулся Мельников, — но до сих пор успешно применяемый.
— Какой? Говори же, не томи!
— Называется он: «подсадная утка».
— Уткой, разумеется, буду я? — хмуро оглядела я собравшихся.
— Ну не мы же! Походишь по улицам, по магазинам, он будет следить за тобой, а мы — за ним. Как только прицелится в тебя кирпичом, мы его хвать и под белы рученьки в тюрьму. По-моему, замечательная идея.
— А по-моему, идейка не ахти какая. Что, если вы не успеете его «хвать»? Прозеваете момент, когда он начнет целиться?
— Ты за кого нас принимаешь? — обиделся следователь. — Я сто раз пользовался этим способом, и никто потом не жаловался!
— Потому как все участники, кроме тебя, умерли, — мрачно пошутила я.
— Я поддерживаю Андрея, — вмешался мой «жених». — Или ты можешь предложить альтернативный вариант?
— Вам легко говорить!..
Мои возражения слушать не пожелали. Был составлен план: я иду по улице, за мной в пределах видимости следует Мельников, а Роман движется по противоположному тротуару и присматривает за нами обоими со стороны.
Я оделась поярче: красный пиджак, малиновые вельветовые брючки и цветастый платок на шею.
— Ты как фонарик, — одобрил мой прикид Андрей.
— Когда выходим?
— Дождемся звонка. Пусть позавтракает, умоется, отроет томагавк и выйдет на тропу войны.
Звонка мы ждали около часа. Рома вел бесконечные переговоры по своему сотовому, мы с Мельниковым резались в подкидного дурака. На счете двадцать два — двадцать четыре в мою пользу преступник соизволил подать о себе весточку.
— Ты скоро умрешь, — неоригинально сообщил он.
— Угу, — ответила я и положила трубку. — Ну, ребятки, пора.
Они двинулись на выход, а я в последний раз решила кинуть кости, спросив, правильно ли оценила ситуацию. Первый раз на моей памяти мои предсказатели ответили так же, как и пару часов назад. Они повторно настаивали, что не ошибается тот, кто ничего не делает; но никому, кроме глупца, не свойственно упорствовать в ошибке. Я пожала плечами. В чем моя ошибка? Надо сидеть дома, никуда не выходить? Но как тогда действовать, как искать убийцу?
Во дворе мы появлялись в таком порядке: первым спустился Роман и, делая вид, что очень спешит, завернул за угол. Минут через десять вышла я, а самым последним покинул квартиру Мельников.
Как бы прогуливаясь, я направилась по улице в сторону проспекта. Прохожих было не много — в десять утра понедельника большинство людей работают или учатся. Я даже испугалась, что мои мужчины могут засветиться перед преступником, но они вели себя осторожно, не появляясь в пределах видимости.
Я старалась вести себя естественно, не озираться слишком часто, не втягивать голову в плечи при громких звуках вроде выхлопов машин. Не вглядывалась пристально в лица встречных и на вопросы типа «Который час?» и «Не хотите ли поужинать сегодня со мной?» отвечала вежливо и без ненормативной лексики.
Прошло полчаса, час, два часа… Ничего не происходило.
Я медленно двигалась по главному проспекту города, заходила во все магазины и внимательно изучала ценники на товарах, щупала все, что разрешалось, и подробно беседовала с продавцами о качестве и свойствах предлагаемой ими продукции. Интересно, как они будут реагировать, когда я пойду по второму кругу?
В магазине женского белья я наткнулась на Диму, Аниного мужа. Он стоял и тупо рассматривал витрину.
— Привет! Что это ты здесь делаешь? — спросила я, прикидывая, случайна ли наша встреча или передо мной один из преступников.
— Таня, — смущенно пробормотал парень. — Подарок вот жене выбрать хочу, а то мы поссорились. В субботу весь вечер выясняли отношения, а утром продолжили. Я удрал вчера с пикника и все воскресенье по друзьям мотался, дома не ночевал.
— Так ты ничего не знаешь? — удивилась я.
— Что?
— Петя умер!
— Как? Отчего? Когда?
— Выпил отравленного вина. Мы вчера до ночи в милиции просидели, показания давали.
— Ну все, — с отчаянием произнес Дима, — теперь меня заживо съедят! Почему я отсутствовал в столь важный для семьи момент, почему не поддержал, не мучился вместе со всеми… И не столько Анька меня волнует, сколько ее мамочка, которая обязательно вмешается в наш разговор.
— Не обращай на нее внимания! Вы с женой — взрослые люди, сами способны разобраться в своих отношениях.
— Если бы!.. Ты знаешь, кто по профессии Мария Сергеевна?
Я нахмурилась. Неужели она тоже медик?
— Что-то не припомню… Врач?
— Нет, это Ритка ее в меде учится, а маманя наша актриса театра юного зрителя. И если лет двадцать назад она была хороша собой и играла принцесс и пастушек, то теперь специализируется в основном на Бабе Яге. Причем настолько вжилась в роль и перевоплотилась, что теперь думает, действует и разговаривает исключительно как любимый персонаж.
Я рассмеялась.
— Ну и ну! А я-то голову ломаю, кого она мне напоминает! Вылитая Баба Яга! Труднее представить, что она когда-то изображала принцесс.
— Я бы тоже не поверил, но сохранились фотографии, где Мария Сергеевна — тоненькая смеющаяся красавица. Кстати, Гольдберг и тогда был лысым гномом с хитрющей физиономией.
— Ты пропустил еще одно событие. Вчера вечером Лев пытался убить папочку, но был схвачен и передан в руки правосудия.
— Опять ты?
— Ага, — скромно потупилась я. — С Романом.
— Не хотел бы я оказаться на твоем пути, — усмехнулся Дмитрий. — Ну, ладно, может, посоветуешь все-таки, что купить жене?
— Купи ей два букета роз. И Бабы Яги, и их дочери обожают цветы. Дарить лучше, встав на колени и покаянно опустив голову: мол, осознаю, виноват, больше не повторится!
— Так я, пожалуй, и сделаю.
— Послушай, — спросила я напоследок, — у твоей жены, случайно, нет знакомых по имени Леша и Гриша?
— У меня два друга Алексеи, а про Григориев никогда не слышал. А тебе зачем?
— Так, ничего серьезного. Ну, счастливо. Желаю благополучно вернуться в лоно семьи.
Ответ Димы не развеял моих подозрений насчет Анны. То, что она самая способная актриса, я поняла после первой встречи, когда «сестрица» изображала из себя добродушную родственницу, безмерно обрадованную появлением новой дочери и наследницы своего отца. То, что Аня умна и умеет логически мыслить, она доказала на вчерашнем пикнике, выдвигая теории, почему я отказываюсь от денег Гольдберга.
Или убийца — Мария Сергеевна? Замаскировалась до неузнаваемости и преследует меня по пятам?
Я вышла из магазина и машинально оглянулась. Моих друзей поблизости не наблюдалось, особо подозрительных личностей — тоже. Но стоило мне сделать десяток шагов, как прямо передо мной из какой-то подворотни вывернул Гриша. Тот самый, который участвовал в моем похищении.
Я догнала его и положила руку ему на плечо. Он обернулся.
— А, красотка, вот так встреча!
— Спорим, ты не рад меня видеть.
— Отчего же, — парень попытался меня обнять. — Рад!
Я брезгливо увернулась.
— Сейчас ты по-другому запоешь, — пообещала я и махнула своим сопровождающим. Вместе мы вытрясем из него имя и координаты заказчика похищения, а значит, надобность в «подсадной утке» и соблюдении секретности отпадает.
— Ух ты, какая недотрога! Надо было послушать Лешку и воспользоваться случаем, когда ты не могла сопротивляться…
Григорий снова сделал попытку меня облапать. Я сердито его оттолкнула, тогда он внезапно рванул в ту же подворотню, откуда появился. Я опешила и не сразу последовала за ним.
— Кто это? — Ко мне подбежали Андрей и Рома.
— Он не должен уйти! Подворотня ведет на другую сторону квартала. Вы обогните дома один — справа, другой — слева и ждите его с той стороны, а я поспешу за ним.
Мы разделились.
Не может быть, чтобы мы его потеряли! Во втором от проспекта дворе я заметила мелькающую впереди спину. Гриша убедился, что погони нет, и расслабился. Я почти догнала его, но тут он обернулся, заметил меня и припустил бегом. До улицы мы не добрались: парень скатился по кривым ступенечкам в какой-то подвал, я — за ним следом, безрассудно и легкомысленно, как Алиса, погнавшаяся за белым кроликом.
На меня сразу навалилась темнота. По инерции я пробежала еще немного, тут же споткнулась, пролетела пару метров, упала на жесткий пол, ударившись плечом о толстую трубу, и на несколько мгновений от боли потеряла ориентацию во времени и пространстве.
В себя меня привел звук захлопнувшейся двери.
Ловушка! Преодолев приступ слабости, я осторожно возвратилась и ощупала дверь. Мощная, обита железными пластинами, без врезного замка — значит, меня заперли на навесной, амбарный. Пытаться выбраться через этот выход безнадежно, но должен же быть и другой, к которому направился Гриша.
Я отправилась в темноту, старательно отгоняя от себя мысли о том, что выход один. Просто парень притаился где-то сбоку от двери, и, когда я очутилась в подвале, вышел за моей спиной и запер ее.
В конце концов, подвал не саркофаг на кладбище. Сюда должны время от времени заглядывать слесари-сантехники, бомжи, кошки… Меня очень скоро найдут. Андрей с Ромой забеспокоятся и начнут обследовать все дома в этом квартале…
Как же я забыла! У меня же есть сотовый! Сейчас звякну «женишку», и он меня вызволит. Дрожащими от волнения руками я достала телефон, но каково же было мое разочарование, когда выяснилось, что он не работает: что-то экранировало волну.
— Не может быть, — шептала я, пытаясь снова и снова набрать номер.
На этот раз преступники подготовились на славу. Учли все мелочи, даже то, что у меня есть способ бесперебойной связи с Романом. Поэтому оставалось лишь искать. Вдруг они не заметили какую-нибудь лазейку?
Я продвигалась вперед, тщательно ощупывая стены, пока не вляпалась в лужу. Чертыхнулась и хотела ее обойти, но не тут-то было. Похоже, впереди пространство было залито водой.
Прислушалась. Так и есть! Тихое журчание свидетельствовало о том, что вода прибывает с каждой минутой. Я плюнула на обувь и пошла на звук. Если это кран, я просто его закрою… Но все оказалось намного серьезнее.
При тусклом свете зажигалки я разглядела круглую дыру в трубе диаметром около пятнадцати сантиметров, словно какой-то сумасшедший сварщик, развлекаясь, занимался художественной резкой по трафарету. Напор воды был сильный, и думать не стоило о том, чтобы попытаться чем-нибудь заткнуть отверстие.
Но попытка — не пытка. Я вполне с пользой провела следующие полчаса, пытаясь заклеить скотчем маленькую Ниагару. Естественно — без какого-либо эффекта. Только промокла с ног до головы и начала чихать. Когда я отсюда выберусь, немедленно отправлюсь в баню и хорошенько прогреюсь. Сырость и промозглость — лучшие друзья радикулита и хронического насморка. А кому нужен сопливый согнутый пополам детектив?
Вода тем временем неуклонно прибывала и достигла уровня колен.
Я приглушила в себе возникшую было панику и вернулась к входной двери. Ударила в нее кулаком, но звук оказался слишком глухим и слабым. Тогда, достав из сумки браслет-кастет, замолотила им. Звук получился намного звонче и громче. Я воодушевилась и прибавила сил. Через эту подворотню многие ходят, а люди у нас любопытные, кто-нибудь да подойдет.
— Зря стараешься.
В первый момент я подумала, что сошла с ума и разговариваю сама с собой. Но потом сообразила, что голос доносится снаружи. Странно знакомый голос.
— Нет, я не возражаю, стучи, если хочешь. Но зачем утруждаться? Ведь ты все равно скоро умрешь.
Я замерла. Из-за двери послышался тихий смешок.
— Это ты? — прошептала я, узнавая голос постоянного телефонного собеседника, точнее, собеседницы. Теперь мне стало ясно, что голос принадлежал женщине. Ей, уверенной в своей победе надо мной, теперь не было нужды изменять голос.
Похоже, незнакомка меня не услышала или не пожелала ответить.
— На этот раз тебя никто не спасет. Твой жених с приятелем преследуют Лешку. Он идиот, но большой мастер спасаться от преследований. Заведет их в Глебучев овраг и бросит. Они и не догадаются, где тебя искать.
— Но…
Она перебила меня:
— А чтобы ты не надеялась на помощь случайных прохожих, я на дверь повесила плакат «ремонт», а несколько метров вокруг подвала огородила проволокой с красными тряпками. Уверяю тебя, за этим ограждением твой стук абсолютно не слышен. И потом, стук при проведении ремонта естествен и не вызовет удивления. Вот если бы ты кричала… Покричи, а?
Она снова засмеялась.
— Ты кто? — спросила я, припоминая голоса всех знакомых женщин.
— Не узнала? Детектив из тебя посредственный. Подумай-ка еще. У тебя осталось около часа. Мне будет приятно, если перед смертью ты все-таки догадаешься, кто сумел тебя обставить!
— Если я умру через час, почему бы тебе не представиться? Тебе будет приятно знать, что последние минуты своей жизни я думала только о тебе!
— Нет уж! — усмехнулась незнакомка. — Мне известна твоя феноменальная везучесть и способность находить выход из самых тупиковых ситуаций. Если ты выберешься из этого подвальчика, я подстерегу и убью тебя в другой раз. А сейчас прощай. Мне некогда говорить с наполовину покойницами.
— Но за что?! — крикнула я ей вдогонку.
— Я не соврала, когда обещала, что ты найдешь ответ на кладбище. Ответ ты нашла, но не поняла. В этом нет моей вины. Пораскинь мозгами, пока у тебя есть время.
— Я не дочь Гольдберга!
— Я знаю. И все равно ты скоро умрешь.
После этих слов она удалилась или сделала вид, что удалилась. По крайней мере, на мои призывы и вопросы она больше не отвечала. Выполнить ее рекомендации и пораскинуть мозгами я не могла в силу объективных причин: сначала надо придумать, как выбраться из затопляемого подземелья, а потом искать даму, которая меня сюда упекла.
Вода добралась мне уже до пояса.
Я засунула бесполезный браслет обратно в сумку и побрела искать какой-нибудь другой выход, лазейку, которую не заметила убийца. Путь освещала зажигалкой, но маленький огонек позволял разглядеть лишь стены и разлившееся кругом море.
С каждой минутой идти становилось все труднее. Мне пришлось скинуть намокший пиджак и разбухшие туфли. Сумку я несла, положив на голову и придерживая рукой.
Зубы у меня стучали, глаза слезились, хотелось чихать. Но я упорно шла вперед, пока не поняла, что хожу по кругу. Подвальчик был не очень большим, но многочисленные перегородки создавали обманчивое впечатление обширности.
Вода плескалась уже у моих плеч.
Я забралась на толстую трубу и ухватилась за выступ стены. В результате голова уперлась в потолок, пришлось даже чуть пригнуться. Некоторое время я пыталась передвигаться по трубе, но пару раз соскальзывала и уходила с головой под воду.
Наконец я остановилась в небольшом алькове, где удобно было держаться за неровности стены.
Вода заливала мне за воротник и в уши, но мне было уже все равно. Признаюсь, я почти отчаялась. Стараясь найти более надежный упор, я ощупывала поверхность за собой. До меня не сразу дошло, что онемевшие и заледеневшие пальцы дотрагиваются не до камня, а до дерева.
От радости или от потрясения я вновь свалилась с трубы, но тут же вынырнула и вернулась на прежнее место.
Так и есть! Небольшое окошко у потолка было забито досками. Поленилась преступница заложить его кирпичом или вообще не знала о его существовании, теперь уже было неважно. У меня появился шанс. И я им воспользуюсь!
Я не стала мелочиться и сразу достала мою верную «беретту». Патронов у меня было полно, хватит превратить эту деревяшку в решето. Надеюсь, прохожих в переулке нет.
Через пять минут, когда между водой и потолком оставалось от силы сантиметров десять, мне удалось с помощью выстрелов и ножа сделать достаточно большое отверстие. Под напором воды, незамедлительно хлынувшей наружу, доски отлетели полностью. Меня подхватило потоком и вынесло из подвала.