Глава 3
— О господи, ну вечно его несет куда не надо, — воскликнула я, завидев чертов черный «Феррари» Эдуарда.
Я уже часа два сидела в машине у дома Россовой и ждала, когда младшенькая дочурка убитой соизволит отправиться на свидание к своему ненаглядному. Прибыла я к особняку еще утром и сразу же спрятала свою машину в тени деревьев, чтобы она не бросалась в глаза. И вот теперь в дом вновь перся проныра-журналист, которому, непонятно почему, тоже, видно, плохо спалось.
Эдик меня не заметил, просигналил у ворот и пару минут спустя въехал внутрь.
«Интересно, чего это он приперся чуть свет? Боится опоздать к тому моменту, как я явлюсь? Все равно уже опоздал: детективы до такого часу не спят, — похвалила я себя, однако прекрасно зная, что относительно сна сама, особенно по утрам, имею большую слабость. — Очень он не вовремя явился».
Хоть я и негодовала, но ничего поделать не могла и хорошо понимала, что, пока этот тип находится в доме, Светлана вряд ли отважится куда-то поехать, он-то уж не отстанет со своими вопросиками. Значит, нужно его каким-то образом оттуда вытащить.
Так-так, он ведь сюда приехал не ради дочерей Россовой, а, скорее всего, из-за меня, следовательно… Я довольно улыбнулась и, достав из сумочки сотовый телефон, набрала номер Манина.
— Эдуард вас слушает, — сразу же раздалось в трубке.
— Эдик, это Татьяна, — как ни в чем не бывало произнесла я. — Ты сейчас, часом, не занят?
— Для вас, моя милая, я всегда совершенно свободен, — начал изысканно журналист и затем обрадованно затараторил: — Ты сейчас где?
Я предпочла сделать вид, что не слышала вопроса, и сразу продолжила:
— Ты не мог бы оказать мне одну услугу, для дела нужно. Обещаю, что потом первому дам тебе интервью.
— И ты еще спрашиваешь! Что требуется?
— Я тут кое-что откопала, сейчас рассказывать некогда, ты не мог бы кое-что проверить?
В трубке периодически раздавалось:
— Да, конечно.
И я продолжила:
— Мне удалось выяснить, что пару лет назад в газете «Версия» была статья про то, что Россовой кто-то угрожал. Тогда хулигана не нашли, потому что он благополучно выехал из страны, но вполне может быть, что он вернулся. Вот я и хотела бы выяснить имя того типа, а оно в статье точно указывалось. Ты бы не мог все это уточнить, тебе ведь легче в архив попасть, наверняка кто-то из знакомых там работает.
— Прямо сейчас и займусь, — стал уверять меня Эдуард, раз пять повторив, что как только что-то найдет, то приедет ко мне домой или перезвонит.
Я, конечно же, поддакивала на его разглагольствования, давая ему возможность поиграть в ту игру, в которую он так упорно пытался влезть. Пусть на собственной шкуре прочувствует, что такое ложная версия.
Завершив разговор с Эдиком, я бросила телефон на соседнее сиденье и, устроившись поудобнее, стала смотреть на ворота особняка. Через пять минут они в самом деле открылись, и сногсшибательный автомобиль Манина покатил в сторону центра.
«Клюнул, — обрадовалась я, — все-таки клюнул. Ну и доверчивый же народ эти журналистишки, прямо жуть. И ведь надо ж, как быстро собрался! Неужто ему так сильно чертову статью написать хочется?»
Я практически ликовала, совершенно перестав злиться на Эдуарда. Впрочем, пусть ходит по пятам, будет хоть чем себя развлечь, когда станет скучно.
После того как Эдик покинул дом Россовой, я немного успокоилась. Но в доме не наблюдалось никакого движения. Не зная, чем развлечь себя, я решила бросить свои магические двенадцатигранные «косточки», до которых последнее время у меня что-то не доходили руки.
Достав их из сумочки, я немного потрясла своих «сказителей» в руках и бросила их на сиденье рядом с телефоном. Три двенадцатигранника раскатились, продемонстрировав комбинацию: 13+30+2. Расшифровка ее была весьма сложной — указывала на «разоблачение чьих-то неблаговидных поступков», а также просила: «никогда ни к чему и ни к кому не предъявляйте претензий — ни к прошлому, ни к людям, ни к богу, ни к судьбе».
Я прикинула, что бы все это могло значить, и после нескольких минут раздумья поняла, что мне еще раз следует покопаться в прошлом убитой. Вполне возможно, что выплывет что-нибудь интересное. То, что как раз и укажет на истинного убийцу.
В этот самый момент ворота особняка распахнулись, и из них выехала светло — серая «БМВ». Я присмотрелась к ней повнимательнее и обрадовалась, поняв, что в машине сидят обе сестры.
Интересно, куда они направляются? А что, если в компанию? Тогда мне придется весь день торчать возле офиса и дожидаться, когда Светлана из нее отлучится, если она вообще намерена сегодня встретиться со своим любимым.
Но гадать было некогда, и я поспешила вслед за удаляющейся машиной, стараясь не упускать ее из виду, но и не светиться самой. Через двадцать минут я поняла, что мои подозрения были правильными: девушки и в самом деле прибыли в офис фирмы матери и, оставив машину на стоянке, о чем-то беседуя, направились в него.
Я припарковалась поблизости и тоже вышла из машины. Сидеть в ней не было никакого проку, тем более что девицы наверняка пробудут тут долго.
Как только Катерина со Светланой исчезли из поля моего зрения, я выкурила сигарету, а затем и сама направилась в здание «Табачной империи». Я решила, что, пока дочери занимаются решением вопросов компании, следует поговорить с теми, кто работал с Инной Андреевной, ведь их я еще не опрашивала, хотя несколько присутствовавших на роковой презентации были именно работниками фирмы. Возможно, они знают нечто такое, что до ушей дочерей не доходило. Тем более что причина убийства вполне могла иметь самое прямое отношение к работе убитой — как-никак она была владелицей целой империи.
Подойдя к приветливо улыбающейся темноволосой секретарше, я представилась, показав свое удостоверение, и спросила:
— Скажите, с кем из работников компании Инна Андреевна была близка более всего? Может, у нее тут были друзья или подруги?
Секретарша, на бейджике которой значилось имя «Оксана», даже не задумываясь, сразу отчеканила:
— Близко она общалась только с Надеждой Ивановной, они были подругами. Ее вы можете найти в десятом кабинете на первом этаже. Это вот туда, направо, — слегка привстав, указала она мне рукой.
Поблагодарив девушку за помощь, я пошла искать подругу Россовой. На месте ее, конечно же, не оказалось: утро — время всеобщей суматохи и беготни, особенно в такой большой компании. Так что мне пришлось немного подождать. Хорошо еще, что стены коридоров не пустовали и на них было множество плакатов, которые я и принялась читать, вернее, просто рассматривать, не многое, впрочем, из них понимая, так как мысли мои были заняты совсем другим.
Когда же Надежда Ивановна наконец появилась, я сразу вспомнила, что видела ее рядом с Инной Андреевной на той самой презентации. К тому же и одета женщина была почти так же, как и в прошлый раз: длинная черная обтягивающая юбка и белая блузка. Не изменился и ее макияж: очень ярко накрашенные пухлые губы, тонкая подводка вокруг маленьких глаз и толстый слой туши на густых ресницах.
— Добрый день, вы Надежда Ивановна? — как только женщина приблизилась ко мне, спросила я.
— Да я, а что вы хотели?
Я назвалась и, указав на дверь ее кабинета, сказала:
— Если вы позволите, то я бы сначала вошла внутрь. У меня к вам очень серьезный разговор.
Надежда Ивановна не стала возражать и, открыв дверь, предложила мне войти. Ее реакция на мое появление мне понравилась — женщина вела себя как совершенно нормальный, трезво оценивающий ситуацию человек и, насколько я могла судить по первому впечатлению, не была любительницей интриг и обмана.
— Я вас помню. Вы были на том проклятом банкете, я права? — закрывая дверь, произнесла она.
— Да, к сожалению, была. Оказалась там, можно сказать, случайно, а вот теперь пришлось заняться расследованием этого дела.
Пояснив Надежде Ивановне, что я частный детектив и нанята матерью убитой, чтобы найти преступника, я попросила рассказать о Россовой все, что ей известно. И особенно заострить внимание на подозрительных связях, знакомых, конкурентах, завистниках и так далее.
Женщина меня сразу поняла, а потому лишнего не болтала.
— Не знаю уж, кого подозревает ее семейство, — она брезгливо фыркнула, что указывало на то, что к дочерям Инны Андреевны ее подруга особой симпатии не питает. А затем продолжила: — Но мне почему-то кажется, что все дело в том самом красавчике, которого Инна недавно купила.
— Кого купила? Зачем? — несколько растерялась я — не ожидала, что на меня сразу свалятся столь пикантные подробности личной жизни «табачной императрицы».
— Если можно, я по порядку, мне так удобнее, — не ответив на мои вопросы, попросила Надежда Ивановна.
Я кивнула, приготовившись слушать.
— Вы наверняка уже в курсе, что личная жизнь у Инны не слишком ладилась — все мужья какими-то подонками оказывались. Ну она и плюнула на все эти браки, решив, что с ее деньгами она вполне может позволить себе купить любого мужчину, хоть на день, хоть на год. Вот и стали мы с ней в ночные клубы периодически захаживать. Ну, сами понимаете: мы обе — одинокие женщины, по горло делами заваленные… А тепла да ласки хочется.
Надежда Ивановна на некоторое время замолчала, собираясь с мыслями, а затем продолжила:
— Не так давно Инне приглянулся один юнец. Ну, это для нее он юнец, ему ведь тридцать. Выяснилось, что парень в карточных долгах как в шелках. Вот она его и выкупила — вернула долг и взяла с него расписку, что он будет в ее распоряжении, пока… скажем так: пока его услуги не погасят долг. Вот с ним-то она и стала встречаться. Домашним, конечно, ничего о ее связи известно не было. Инна свою личную жизнь за семью печатями держала, а я знала лишь потому, что при мне все закрутилось.
— Так вы думаете, что этот самый парень Россову отравил, желая поскорее избавиться от долгового обязательства? — напрямую спросила я.
— Да, я так считаю. Потому что, кроме него, некому. Я б и милиции на него указала, да только что с того? Все равно ведь ничего доказать невозможно, а дочки Инны меня винить потом начнут, что я их семью позорю.
— Тогда почему вы рассказали мне, ведь вполне могли этого и не делать? — полюбопытствовала я.
— Могла. Да только я Инне обязана очень, она ведь меня саму почти из ада спасла, когда мой ненаглядный дочь выкрал. Только благодаря ее деньгам и нанятым ею адвокатам мне дочку отсудить удалось. Должна же я была ее как-то отблагодарить. Раз при жизни не удалось, так лучше сейчас, чем никогда.
Надежда Ивановна отвернулась в сторону, не желая демонстрировать мне своих слез, а когда собралась с силами, добавила:
— Вы уж проверьте его. Хотя бы на всякий случай. Может, я ошибаюсь, и не он отравитель. Только я уверена, что, кроме него, больше и некому.
Уточнив у Надежды Ивановны, где этого купленного картежника можно найти, его внешние приметы и имя, я поспешила вернуться в свою машину, надеясь на то, что Светлана за время, пока я беседовала с подругой ее матери, не успела выйти из офиса и куда-то уехать. Оказалось, что она не только не выходила, но и не думала этого делать — мне пришлось дожидаться ее еще очень долго.
Наконец она появилась, теперь уже без старшей сестры, села в машину и направилась по центральной трассе. Я последовала за Светланой, надеясь на то, что она едет именно на свидание к своему ненаглядному, а не куда-либо еще. Светло-серая «БМВ» пересекла мост, проехала пару кварталов и остановилась возле небольшой автомастерской.
«С чего это вдруг?» — промелькнула у меня мысль. Если я не ошибалась, то при таком количестве транспорта в их семье они должны как минимум иметь личного шофера, в обязанности которого входит и наблюдение за состоянием машин. Хотя… Стоп! Не в этой ли случайно мастерской работает ее Паша? Ага, вот и попалась девочка. А то, ишь, не знает она ничего…
Я улыбнулась про себя и, обогнув автомастерскую, притормозила за ней. Теперь Светлана была мне, в общем-то, не нужна, так как я надеялась переговорить с самим Пашей и выяснить у него, что он видел в день убийства и почему его невеста продолжает скрывать, несмотря на то что помехи их любви — ее матери — уже нет на свете.
«Подожду, когда она уедет, а тогда уж возьмусь за работу», — решила я и потянулась за сигаретой, продолжая при этом держать в поле зрения ворота автомастерской.
Светлана отсутствовала минут двадцать, а затем вновь выехала и поспешила назад по тому же маршруту, наверняка к офису компании. Я выбросила окурок и, более не медля, зарулила в тесную автомастерскую, где двое мужчин копошились с каким-то «Москвичом». Курчавого парня среди них не было.
— Добрый день, — выйдя из машины, поприветствовала я их.
Механики даже не повернули голов, а лишь бросили через плечо:
— Добрый. Какая поломка, барышня?
— С моей машиной все абсолютно нормально, — пояснила я. — Я к вам совсем по другому вопросу: мне нужно найти Павла, который у вас работает.
Мужчины одновременно обернулись и удивленно взглянули на меня. Затем усатый усмехнулся и, небрежно ткнув соседа в бок, произнес:
— Ты глянь, на мальца-то какой спрос! То одна красотка прибывает, следом — другая. И двух минут не прошло.
Я поняла, что под первой красоткой усач имел в виду Светлану, а потому сразу же ухватилась за это и продолжила:
— Так моя сестра уже была здесь? Они уехали вместе?
— А, так вы ее сестра… А я уж подумал, что малец загулял. Да как же вы с ней не столкнулись-то, она ж прям сейчас выехала? — удивился мужик и, не дождавшись моего ответа, продолжил: — И чего вы его так ищете, будто случилось что? Вот и сестра ваша какая-то нервная была, адрес его спрашивала.
— И вы ей его дали? — с надеждой спросила я.
— А че ж не дать, тем более такой красавице? Она небось прямо к нему и поехала.
Я выругалась про себя за то, что не последовала сразу за Светланой и теперь теряла время зря, но ничего поделать было уже нельзя — ее машина давно скрылась из виду. Пришлось выведывать адрес у перепачканных механиков. Они, правда, не очень сопротивлялись — только немного пококетничали со мной, а затем назвали адрес Павла, даже и не поинтересовавшись, для чего он мне понадобился.
Едва услышав, что хотела, я пулей влетела в машину, чем очень удивила мужиков из автомастерской, и покатила по указанному адресу. Я прекрасно понимала, что если Павел хоть как-то замешан в этом деле, то Светлана сейчас предупредит его обо всем и он быстренько спрячется или вовсе уедет из города. А допускать такое было никак нельзя.
Добраться до улицы, на которой жил Павел, мне удалось очень быстро, но вот найти его квартиру, как назло, никак не удавалось. Дома здесь располагались настолько беспорядочно — причем номера стояли не на всех, — что о том, чтобы постороннему человеку определить правильность их счета, не могло быть и речи. Пришлось спрашивать у сидящих на ближайшей лавочке бабулек, чтобы они указали, где же находится нужный мне дом. Те и сами, видать, не особо хорошо ориентировались на местности, и только минут с десять поспорив между собой, наконец указали мне дорогу.
С горем пополам отыскав дом и квартиру, я нервно застучала по двери кулаком, так как звонок отсутствовал.
— Ну кто там еще так стучит? — донесся изнутри недовольный женский голос. — Вот дверь сломаете, в милицию заявлю.
— Это и есть милиция, — крикнула я ей, понимая, что в противном случае хозяйка сразу не откроет и будет еще час выспрашивать, кто пришел, зачем и откуда.
Уловка сработала, и уже через пару минут я сидела напротив квартиросдатчицы Марии Григорьевны, которая и предоставила жилье Павлу. Хозяйка уже успела поведать мне о том, что ее квартирант дня два как дома не появляется и вообще неизвестно, где шляется, и теперь озабоченно вздыхала, что пригрела у себя какого-то бандита. Причем последнее она вообще неизвестно с чего взяла, так как я ничего еще ей не объясняла, а просто поинтересовалась, где есть ее постоялец.
— Скажите, а до меня к вам не заходила молодая девушка, тоже насчет Павла? — прервала я ее восклицания, уже порядком мне надоевшие.
— Девушка? Да вроде нет. Впрочем, точно не могу сказать, я только что с дачи вернулась, и если кто и приходил, то дома никого не было, — разъяснила она.
Так, значит, хозяйка не в курсе, заходил Павел в ее отсутствие в дом или нет. Вполне может быть, что он как раз и уехал со Светланой, которая совсем на чуток опередила меня. Это было очень некстати.
Решив все же убедиться в том, что Павел пока еще вещи не забрал, я попросила Марию Григорьевну показать мне его комнату, чтобы самой посмотреть, все ли на месте. Та сразу же согласилась, вероятно, испугавшись, не исчезло ли чего.
Мы вместе дошли по коридору до нужной нам двери, и хозяйка стала открывать ее своим ключом, причитая при этом:
— Вот и пусти на квартиру, оставят безо всего. А ведь таким порядочным показался. Как же верить после этого людям?
— Зря вы так плохо на парня думаете, — решила успокоить я ее. — Он совершенно ни в чем не обвиняется. Просто милиция предполагает, что он мог являться свидетелем одного убийства. Возможно, Павел вынужден прятаться — боится, что его найдет сам убийца, — познакомила я взволнованную женщину с одной из своих версий.
— Ох, а я-то уж навыдумывала себе всего, — облегченно вздохнула женщина. — Так что ж, его теперь обязательно найти нужно?
— Очень нужно, — согласилась с ней я, а в моей голове зародилась не лишенная смысла идея, которую я решила сразу же запустить в дело: — Мария Григорьевна, могу я попросить вас об оказании помощи при данном расследовании? — спросила я, проходя в комнату.
— Да, конечно. Что я должна буду сделать? — сразу поняла меня женщина.
— Если Павел объявится, не говорите ему, пожалуйста, о том, что его искали из милиции. Лучше сразу же позвоните мне, а сами попытайтесь его хоть ненадолго задержать в квартире. Мы были бы вам за это очень благодарны.
Женщина кивнула, затем стала уверять меня, что сделает все как надо, а я тем временем занималась созерцанием комнаты, в которой совершенно ничего не говорило о том, что в ней кто-то поспешно собирался. На всякий случай я спросила хозяйку о том, все ли вещи юноши на месте, и та, неуверенно пожимая плечами, ответила, что вроде бы все.
Выяснив, что мне было необходимо, я попрощалась с женщиной и, выйдя на улицу, призадумалась.
Раз все вещи Павла на месте, значит, он обязательно должен будет за ними вернуться. Но вот вопрос — когда? Ждать его возле квартиры, карауля днем и ночью, было бы глупо. Тем более что вполне может оказаться, что к преступлению он совершенно никакого отношения не имеет. Хотя это маловероятно, учитывая то, что он скрывается. Но на сей момент у меня был еще один подозреваемый, которого тоже не мешало бы проверить. Следовательно, сегодня вечером мне предстояло отправиться в то ночное заведение, где вроде бы частенько бывает «купленный юнец». Знать бы еще его фамилию, вообще бы проблем не было, а то с одним именем и приметами работать сложно.
И в эту минуту запиликал мой сотовый. Совершенно не догадываясь о том, кто может звонить, я взяла трубку:
— Да, слушаю.
— Ну, Татьяна, ты даешь! — заходясь от злости, прошипел обманутый мной Эдуард Манин. — Ты это специально сделала, да?
Я едва не рассмеялась прямо в трубку, поняв, что задела проныру за живое — так его, наверное, еще никто не подставлял. Чтобы не слишком уж нервировать человека, я решила сделать вид, что понятия не имею, о чем идет речь.
— Что случилось, Эдик? — наигранно недоумевающе спросила я. — Неужели ты ничего не нашел?
— Не прикидывайся, — орал Эдуард. — Ты прекрасно знала, что эта газета печатает статьи только о громких убийствах и случаях, а Россова в то время не только «табачной императрицей» не именовалась, но и вообще не совала нос в бизнес.
— Знала? — на сей раз все же усмехнулась я. — По-моему, как раз журналистам положено знать, чем именно занимаются конкурирующие с ними газеты. Не так ли? Что-то вы не слишком компетентным оказались, Эдуард Владимирович. А еще в помощники к детективу напрашиваетесь…
Эдик запнулся, не найдя, что мне ответить, потом громко выругался, сказал, что еще мне это припомнит, и бросил трубку. А я была только рада — может, уж отвяжется наконец?
* * *
До вечера было далеко, и я задумалась, чем бы занять себя пока. Павел бесследно исчез, и неизвестно, когда появится. Светлана либо увезла куда-нибудь своего возлюбленного, но скорее всего, как и я, не застала его дома и, следовательно, тоже была не в курсе, где он есть. А потому, наверное, снова вернулась к сестре, в офис компании. Ночные заведения открываются ближе к полуночи, а сейчас время обеденное.
Что же предпринять, чтобы проверить, кто из этих двоих виновен? А что, если побеседовать с Катериной, старшей дочерью Инны? Хоть Надежда Ивановна и считает, что членам семьи Россовой ничего не было известно о ее своеобразной покупке, я что-то не особо в это верю. Вдруг окажется, что Катя знает намного больше подруги ее матери? В таком случае ситуация значительно бы прояснилась.
Придя к такому выводу, я развернула свою машину, которую до сего момента вела сама не знаю куда, к офису компании «табачной императрицы» и уже через полчаса была на месте. Спокойно пройдя наверх, я поинтересовалась у секретарши, где можно найти Екатерину Изяславовну, и та сразу направила меня этажом выше.
— Девушка, а вы куда? — окликнул меня какой-то парень, когда я уже вознамерилась открыть стеклянную дверь, полагая, что именно за ней и находится та, которая мне нужна.
— К Екатерине Изяславовне, — пояснила я, но все же пока не стала открывать дверь, предположив, что могла ошибиться.
— Туда сейчас нельзя, там совещание, — пояснил мне парень. — Вы лучше здесь подождите. Или в ее кабинете.
«Уж лучше в кабинете, чем сидеть у всех на виду и не знать, куда себя деть», — решила я и направилась за парнем, предложившим показать мне дорогу.
Оказавшись в довольно обычном директорском кабинете, не отличающемся ни особой пышностью, ни стремлением продемонстрировать вкусы хозяина, я, чтобы не сидеть просто так, взяла с полки журнал и принялась его листать.
Через некоторое время открылась дверь и на пороге появилась одна из новых руководительниц компании. Только не Катерина, которую я ожидала, а Светлана, за которой все сегодняшнее утро я вела наблюдение. Девушка очень удивилась, увидев меня в кабинете сестры, и буквально потеряла дар речи. Я тоже удивилась, но виду не подала, а спокойно произнесла:
— Вижу, что вы не на совещании. В таком случае не откажетесь ли немного побеседовать со мной? Все равно ваша сестра занята, а может оказаться, что нужная мне информация известна и вам. Тогда уж отвлекать Катерину я не стану.
— Вы хотите опять что-то выяснить по поводу Паши? — испуганно спросила Светлана. — Но он же невиновен, я вам еще в прошлый раз все рассказала.
— Успокойтесь, пожалуйста, — видя, что моя собеседница все больше нервничает, я попыталась вернуть ее в норму. — Дело вовсе не в Павле, а в вашей маме. О ней я и хотела вас порасспросить.
Теперь Света успокоилась и даже заинтересованно посмотрела на меня:
— Я вас не совсем понимаю.
— Тогда извольте сначала выслушать, — и я кратко рассказала девушке о том, что мне удалось выяснить по поводу личной жизни ее матери. Правда, не стала уточнять, откуда именно мне это стало известно.
Света слушала меня очень внимательно, то и дело краснея и широко раскрывая глаза от удивления. По ее реакции я поняла, что она совершенно не в курсе данных событий, хотя и могла о них догадываться. Наконец, как только я закончила говорить, она произнесла:
— Мне неизвестно, кто мог наговорить вам подобных вещей про мою мать, но лично я ничего такого не знаю и знать не хочу.
— Ты в этом абсолютно уверена? — настойчиво спросила я.
— Абсолютно, — все же не слишком твердо произнесла девушка.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошла Катерина. Ей уже явно доложили обо мне, так что она ничуть не удивилась, увидев меня сидящей в кабинете, да еще и вместе с сестрой.
— Давно ждете? — поинтересовалась она, присаживаясь за стол.
— Нет, только что пришла и пока беседовала с вашей сестрой. Теперь хочу задать несколько вопросов и вам.
— И о чем именно? — поинтересовалась Катерина, вопросительно поглядывая на сестру, которая теперь просто молчала, думая о чем-то своем.
— Я недавно разговаривала с одной из подруг вашей мамы, — сразу перешла к делу я, не желая тратить время зря, — и та рассказала мне весьма интересные подробности из ее личной жизни, которые я бы и хотела уточнить у вас. Тем более что ваша сестра, кажется, обо всем этом ничего не знает.
Катерина напряглась, я же продолжала:
— Что вам с сестрой было известно о личной жизни вашей мамы? Меня интересует то, что касалось мужчин, — начала я издалека, желая выяснить, сумеет ли Екатерина догадаться, на что именно я намекаю.
Девушка как-то странно замешкалась, нервно завертела в руках ручку, но ничего не сказала, а лишь спросила:
— Что вы имеете в виду?
— Например, то, что не так давно ваша мама практически купила за долги одного молодого человека.
— Если вы не будете против, я выйду, — неожиданно произнесла Света и, не дождавшись от нас ответа, направилась к двери.
Мы не стали останавливать ее, все еще вопросительно смотря друг другу в глаза. В отличие от сестры, Катерина не отводила глаз, а сразу принимала вызов. Она явно пошла в мать и не желала никому демонстрировать своей слабости. Это ее полуагрессивное поведение наводило меня на кое-какие мысли. Я была на все сто уверена, что ей известно гораздо больше, чем я даже предполагала вначале, а потому я была намерена вытянуть из нее все, что она знала. Причем мне было ясно, что добиться желаемого от нее можно лишь одним путем — разозлив Катерину, обидев ее или выведя из себя. Этим я и занялась.
— Ну так что, насколько хорошо вы знали свою мать? — выдержав вполне приличную паузу, но все еще не дождавшись ответа, спросила я. — Или для вас ее жизнь была такой же тайной, как и для остальных?
На эти мои слова Катерина ухмыльнулась, и я поняла, что пошла по правильному пути: дочь, кажется, считает себя лучше матери, а потому скорее попытается «опустить» ее в глазах посторонних, чем признается, что чего-то не знала. Так и вышло. Набрав в легкие воздуха, девушка на удивление спокойно, но с некоторым вызовом в голосе заговорила:
— Даже если мне чего-то и не рассказывали, я не настолько слепа, чтобы не понять всего происходившего. Да, я знала, что она приобрела этого парня, и что с того? Маманя всегда отличалась слабостью к юнцам, к мужчинам моложе себя. Но это, кажется, не возбраняется?
— Не возбраняется, вы правы, — согласилась я, заметив, что сбоку лицо Катерины очень сильно напоминает профиль царицы Нефертити, такой же властной и трезвомыслящей женщины, как и она. — Ну, раз вы в курсе всего, то тогда, наверное, можете мне рассказать и о том, как складывались отношения этого парня с вашей матерью.
— Отношения? — Катерина захохотала, обнажив красивые белые зубы. — А как вы думаете, какие могут быть отношения у парня, который работает в ночном клубе стриптизером, и у богатой бабы? Любовниками они были, конечно.
— А вы, я вижу, не слишком свою мамочку-то жаловали, — заметив, каким тоном Катерина говорит про мать, сказала я. — Не боитесь, что у меня создастся впечатление, что вы тоже могли желать ее смерти, чтобы получить наследство и избавиться от опеки над собой?
Вопрос я задала намеренно в лоб, чтобы заставить девушку потерять над собой контроль и в порыве праведного гнева высказать все, что она думает и знает. Я поступала таким образом довольно часто, и этот способ редко когда меня подводил. Вот и на этот раз удалось зацепить чересчур уверенную в себе девицу, с самого начала не воспринимавшую меня должным образом.
Катерина яростно засверкала черными, как ночь, глазами, вскочила со стула и злобно произнесла:
— Да как вы смеете обвинять меня в смерти моей же матери? Какая бы она ни была, она мне мать, и это мое дело, какие отношения между нами были. Вас наняли расследовать ее убийство, а не валить вину на нас же.
— Вот именно — расследовать, — поймала я ее на слове. — Но только почему-то вы же сами не слишком мне помогаете в расследовании, а наоборот, пытаетесь вставлять палки в колеса. Сестрица ваша укрывает своего ухажера, который в тот день ошивался в доме и был замечен охраной…
— Это личное дело Светланы, — встряла Катерина.
Но я не обратила на ее слова внимания и продолжила:
— Вы не желаете прояснить мне кое-какие детали из личной биографии собственной матери, да еще ведете себя так, что невольно навлекаете меня на мысли о вашей причастности к преступлению. И как частный детектив, всегда проверяющий все версии, я, похоже, вынуждена буду взяться за копание и в вашей биографии тоже, чтобы проверить, так ли она чиста, как вы хотите показать.
После этих слов Катерина как-то сразу притихла, мозг ее активно заработал, что было видно по тому, как сильно она хмурилась и, ничего не видя перед собой, смотрела сквозь меня. Кажется, моя угроза ей не слишком понравилась: кому же захочется, чтобы кто-то посторонний, да еще и сыщик, начал рыться и в его грязном белье тоже.
Придя к какому-то решению, Катерина неожиданно резко сменила свою тактику и уже более спокойно произнесла:
— Извините, что нагрубила вам. У меня сегодня был не слишком удачный день. Мы с сестрой, как я уже сказала, в самом деле не убивали свою мать, но я более чем уверена, что это сделал как раз тот тип, про которого вы только что сказали.
«Опаньки! — удивилась я. — Как говорится, своя шкура дороже. Кажется, девочка решила перебросить подозрения с себя на любовника матери. Интересно, чем все это закончится?» — подумала я и сразу спросила:
— Почему вы так решили?
— А что еще остается думать? Он матери расписку написал, что будет верен ей до тех пор, пока не откупится или не вернет те деньги, которые она за него уплатила. Вам бы самой такая перспектива понравилась? Вот и ему — нет, тем более что от него требовалось ни много ни мало как спать со стару… — Катерина, не совсем еще контролирующая свои эмоции, назвала все своими именами, но спохватилась и сразу поправилась: — С пожилой женщиной.
Я едва не потеряла дар речи от ее последних слов. Единственная мысль, которая могла после всего услышанного прийти в голову, так это то, что Катерина попросту ненавидела свою мать.
— Вы полагаете, что он желал избавиться от хозяйки — постылой любовницы — и потому прибег к такому жестокому способу? — пристально глядя в глаза девушке, спросила я, стараясь сдерживать свои собственные эмоции и удивление.
— Ну да, — не слишком уверенно глядя на меня, ответила Катерина. — Он ведь к тому же в тот день тоже был в доме. Ну такой высокий, знаете, в светло-голубых брюках и белой рубашке. Вы его наверняка видели.
Я быстро покопошилась в своей памяти и действительно выудила из нее образ мужчины, про которого говорила Катерина. Он был весьма привлекателен, только выглядел уж слишком самодовольным, я таких мужчин не люблю. Я обрадовалась тому, что узнала, кого мне следует искать в ночном баре, отметив про себя, что о пребывании этого типа в доме Россовой в день убийства подруга Инны отчего-то мне не сказала. Затем я вновь переключилась на Катерину, задав ей самый тяжелый из всех вопросов:
— Если вы уверены, что именно этот человек убил вашу мать, то почему сразу не сообщили мне ничего, а заставили подозревать кого-то еще?
Катерина было открыла рот, но сразу же его закрыла и уставилась на меня какими-то тупыми глазами. Она явно не знала, что ответить, а потому перебирала в уме все возможные варианты. А я спокойно выжидала, что же она придумает. Наконец девица решилась и как ни в чем не бывало произнесла:
— Ваш вопрос совершенно уместен, но я была настолько завалена делами и… горем, — добавила она, — что как-то даже и не пыталась предполагать, кто мог совершить преступление. Да и потом, этого парня я видела лишь пару раз, а потому не сразу и вспомнила про него. Когда же вы сказали, что выяснили такие вот подробности о личной жизни моей матери, я сообразила, что, кроме него, отравить ее было абсолютно некому. — На несколько минут Катерина замолкла, а потом добавила: — Я надеюсь, что теперь вы сумеете доказать вину этого человека, ну и, конечно, постараетесь держать данную тайну за семью печатями. Мне бы не хотелось, чтобы про нашу семью ходили непристойные слухи.
— Да, я вас понимаю, — сделав вид, что поверила ей, произнесла я и, поняв, что более мне говорить с Катериной сейчас не о чем, поспешила распрощаться с ней.
По пути к машине я еще раз проанализировала разговор с обеими сестрами и пришла к выводу, что обе дочери ненавидели мать, причем старшая куда больше, чем младшая. К тому же очевидно, что Катерине и самой есть что скрывать, потому-то она и попыталась свалить вину на первого попавшегося, нисколько не задумываясь над последствиями этого.
Интересно, чего именно боится Катерина, в чем она нечиста, что так резко переменила свою тактику и принялась обвинять другого человека? Ох, неспроста она так поступила. Может, она-то и убила мать, а теперь боится, что я до этого докопаюсь? Но я и так докопаюсь, неважно когда — сейчас или потом.
Ну и запутанное же дельце мне попалось! Куча подозреваемых, количество которых с каждым днем все только прибывает, а не наоборот. Подумать я на данный момент могла на кого угодно: на последнего мужа Россовой, на очередного ее любовника — купленного стриптизера, а также на обеих дочек и на кавалера одной из них. М-да, немаленький списочек!
Но по поводу всех этих подозреваемых у меня не было совершенно никаких доказательств, что и угнетало более всего. Бывший муж хоть и грозил Россовой расправой, но мотивов для совершения убийства пока я не обнаружила. Парень Светланы исчез, но не ясно, по какой причине. Катерина что-то скрывает, но это еще не факт в пользу того, что она причастна к убийству. И наконец любовник, на которого валят вину, дабы спасти собственную шкуру.
Чтобы разобраться, какое отношение на самом деле имеет к истории с отравлением Россовой ее любовник, мне нужно с ним поговорить. Что ж, дождемся вечера, а там посмотрим, что новенького появится в расследовании.
