Глава 11
Киря появился как всегда неожиданно и прямо с порога засыпал меня вопросами. Пришлось чуть ли не силком вытолкать его на лестницу и за минуту сказать, что я от него хочу.
— Проследить за тем, кто выйдет от тебя вторым? — на всякий случай уточнил он, когда я закончила.
Я кивнула, добавив:
— И не перепутай, это Дубровин, ты его в лицо знаешь.
Напоследок попросив Кирю отзвониться мне через полчасика, я вернулась в квартиру, где ни о чем не подозревающие мужчины пили кофе.
— Кто это был? — полюбопытствовал с некоторой настороженностью Виталий.
Я равнодушно отмахнулась:
— Соседка с нижнего этажа. Просила дать какой-то ключ от крана.
— И че ж ты не дала? — не отставал Виталий.
— Стану я искать его, у меня и без того дел не перечесть, — недовольно буркнула я, а потом сразу переключилась на них самих: — Ну что, мальчики, сразу все отсюда выйдете или по одному?
Они молчали, а потом я же и завершила речь:
— Думаю, что лучше по одному, а то не дай бог друг другу бока намнете, а я себя винить буду, — пошутила я. — Ну, первым отпустим, пожалуй, вас, Михаил.
Мы с Зимлинициным переглянулись многозначительно, и он, ничего более не спросив, направился к двери. Я как гостеприимная хозяйка пошла следом. Уже оказавшись за порогом, Зимлиницин резко обернулся и тихо сказал:
— Спасибо. Для меня еще никто не делал подобного.
В следующую минуту он уже исчез, и я расслышала лишь удар о косяк двери подъезда. Точно таким же образом через десять минут я выпроводила и Дубровина, пожелав ему не портить себе жизнь, на что он только усмехнулся и медленно поплелся вниз. Теперь у меня оставался лишь Павел.
— А я никуда не пойду, — заявил он мне, когда я вернулась в комнату.
— Как не пойдешь? — не поняла я.
— Не пойду. Этот тип меня у подъезда же и прирежет. И зачем вы их только отпустили? Они же убийцы! — парень осуждающе посмотрел на меня.
— Эх, Паша, Паша, несмышленый ты еще. Ну ладно, раз не хочешь никуда идти, можешь пока остаться здесь, еды тебе на пару дней хватит, а там сам увидишь, что делать.
— А вы куда? — На лице юноши отразился испуг. — Можно я с вами? Мне так спокойнее.
— И за что только тебя такого трусливого Светлана полюбила? — решила я пристыдить его, не желая, чтобы юнец увязался за мной и всю дорогу мешал.
Мой упрек и в самом деле, кажется, подействовал: Павел ничего более говорить не стал, а лишь попросил дать ему ключи на тот случай, если решит покинуть квартиру. Я выполнила его просьбу и буквально сразу же спустилась в машину. Теперь мне предстояло дожидаться, когда отзвонится Кирьянов.
Тот, как мы и договаривались, дал о себе знать ровно через полчаса. Как только я взяла трубку, он произнес:
— Не знаю, где ты сейчас, но предпочел бы, чтобы за этим зайцем носилась ты сама, а не я, старый, больной человек.
Я едва не рассмеялась такому его самокритичному замечанию, но все же ответила:
— Сменю с удовольствием, где тебя найти?
Киря продиктовал мне адрес места, где сейчас находился, и я поняла, что Виталий заскочил к себе домой, явно за вещичками. Не мешкая более ни минуты, я завела машину и поспешила в ту же сторону.
Через пятнадцать минут я была на месте, и Кирьянов рассказывал мне о том, что Виталий заскочил в пару мест, словно кого-то искал, но потом, ужасно разозлившись, направился к данному дому, из которого не выходил. Пока действия Дубровина были мне абсолютно ясны — оставалось ждать развязки.
Где-то около восьми к дому Виталия подкатила темно-синяя тачка, и из нее вышел щупленький мужичок во всем кожаном. Он вошел в дом и буквально сразу вышел, пробыв у Дубровина не более пяти минут. Это меня очень даже насторожило и взволновало: что он там задумал?
Не успела я ничего предположить, как появился и сам Виталий, который был уже переодет, на плече у него висел рюкзак, а глаза скрывали черные очки. Дубровин тормознул проходившую машину, перекинулся с шофером парой фраз и сел в тачку, двинувшись в неизвестном нам направлении. Соблюдая все меры предосторожности, мы последовали за ним.
Как я вскоре догадалась, ехал он в ту самую деревню, где я побывала, гоняясь за Верой. Он не обнаружил ее ни дома, ни в офисе, а потому ехал теперь туда. Вполне может быть, что хитрая девица еще там, ведь она не в курсе того, что я уже успела побеседовать с обоими ее кавалерами.
«А что, если ее в деревне нет? — мелькнула у меня неожиданная мысль. — Где же Виталий станет ее искать? Впрочем, это не столько моя забота, сколько его, вот пусть и старается, ему про его подружку известно гораздо больше, чем мне».
Добравшись до знакомого мне села, машина, в которой сидел Виталий, подъехала к крайнему дому, и пассажир вышел. Мы с Кирей притормозили в овражке. Но так как из него нам не было практически ничего видно, сразу вылезли наверх и стали пробираться чуть ли не вприсядку к дому Веры.
Оказавшись возле него, мы увидели, что Виталий ищет ключи. Стало быть, хозяев дома нет. Так ничего и не обнаружив, Дубровин выругался, скорее всего, поняв, что зря сюда приехал и что его ненаглядная давно куда-то смылась. На всякий случай он все же обошел дом вокруг, позаглядывал в окна, но, скорее всего, ничего из того, что хотелось бы, там так и не обнаружил.
Я вздохнула, решив, что придется возвращаться в город несолоно хлебавши, и даже хотела тихонько сказать Кире, чтобы он выгонял машину из оврага. Но тут заметила, что Виталий и вовсе не собирается покидать деревеньку, а, напротив, куда-то направляется, причем не в сторону домов, а к лесу.
— Не понял, — вслух высказал мой собственный вопрос Киря. — Чего ему в тех соснах-то понадобилось?
Я пожала плечами, даже не пытаясь делать предположений, и медленно последовала за Дубровиным. Володька вздохнул, но отставать не стал.
Пять минут спустя мы оказались в сосновом лесу, где воздух был настолько свеж, но одновременно с тем и тяжеловат, что невольно начинало казаться, будто ты попал в заколдованную чащу. Что нам в тот момент особенно не понравилось в том лесу — это хрустящие под ногами ветки, которые выдавали всех, кто задумывал по ним пройтись. Чтобы не издавать шума, нам с Кирей пришлось снять обувь и, обмотав ноги марлей, которая на всякий случай всегда была у меня в сумке, двинуться далее. Причем Володьке повезло больше, так как он и летом не прекращал носить носки, которые теперь ему пришлось попортить.
Наконец, терпя ужасные уколы превредных сосновых игл на своих ступнях, мы достигли небольшой реки. На противоположной ее стороне стоял маленький и на вид заброшенный домик. Нам обоим стало ясно, что Виталий движется именно к нему.
«Может, он решил здесь спрятаться, пока шумиха вокруг Россовой не утихнет?» — промелькнула у меня мысль.
Но я тут же вынуждена была ее прогнать, так как увидела мелькнувшую у дома женщину. Насколько я могла понять по ее реакции, это была Вера: увидев переходившего реку Виталия, она рванула в дом со всей мочи. Дубровин прибавил скорость и поспешил за ней, чтобы она снова не успела куда-нибудь улизнуть.
«Нашла же где засесть, чертовка!» — выругалась я, погружая ноги в непривычно холодную для себя воду и надеясь только на то, что догоняющий Веру Виталий не станет оглядываться.
Впрочем, мы переходили сильно обмелевшую речку чуть в стороне, за камышами, так что по этому поводу можно было не слишком беспокоиться. Кирьянов, вздыхая как никогда, с большой неохотой тоже полез в воду.
Через несколько минут мы оказались на том берегу и почти бегом поспешили к дому, боясь пропустить самое интересное. Как оказалось, мы ничуть не опоздали — когда я едва не выскочила с ходу во дворик, послышался разъяренный вой Дубровина.
— Слезай, с-сука!
Я резко притормозила, остановив заодно и Кирю, и теперь уже осторожно высунулась из-за угла. А там злой, как тысяча чертей, Виталик пытался влезть вслед за Верой на крышу деревянного дома по лестнице, а она отпихивала его назад, то и дело норовя ударить вилами. Эти вилы валялись, видимо, там же, так как половину крыши занимало высохшее, но еще не сложенное в кучу сено. Убежать Вера явно не успела, так что предпочла спрятаться там. Теперь драка шла нешуточная.
Мы с Кирьяновым засели там же, где и притормозили, и я, достав из сумочки диктофон, вставила в него кассету и включила. «Мало ли, вдруг о чем да проболтнутся».
Вера все еще продолжала визжать как резаная, а Дубровин, сообразив, видно, что так ему с этой бабой ни за что не справиться, решил действовать иначе.
— Ну хватит уже, сползай, разговор есть, — сдерживая себя, произнес он чуть мягче.
— Да, щас, — огрызнулась бабенка сверху. — Ты ж мне и слова сказать не дашь, замочишь. Понаслушался россказней детективщицы чертовой, теперь и на меня кидаешься.
— Понаслушался? — вновь взревел Виталий. — А кого еще я должен был слушать, если ты сразу срулила? Думала, не найду? А у меня ведь память хорошая, помню я этот лесничий домик, хоть и всего раз в нем бывал. Больше тебе все равно спрятаться было негде. Слезай, кому говорю! — вновь заорал он. — А то хуже будет.
— Да уж хуже-то некуда, — буркнула Вера. — Хочешь чего спросить, оттуда спрашивай, а сюда не суйся.
— Ладно, — вдруг согласился Виталий, — сумеешь все разъяснить, пожалею, а нет — вечно на крыше сидеть будешь, помрешь на ней же. — Он смачно сплюнул в сторону и, задрав голову вверх, громко спросил: — Зачем меня подставила и эту стерву отравила?
— Счеты у меня с ней были, — выдала Верка, — давние еще. А что?
— Интересно, какие у тебя могли быть счеты, если ты даже меня не пожалела? — с интересом глядя на бывшую свою любовь, допытывался Дубровин. — Мужа она у тебя, что ль, увела какого или убила кого?
— Нет! — голос Веры сошел на шепот. — Родителей моих она убила.
— Чего городишь-то? — вновь взорвался Виталий. — У тебя мать в больнице умерла от инфаркта. Всем известно.
— А причину знаешь? — глядя на него свысока, тем более что с крыши это было очень удобно, спросила Верка. — На самом деле отец в автокатастрофе погиб, а врезалась в него Россова. Она тогда легким ушибом отделалась, а отец — насмерть, тело по кусочкам извлекали. Мать, как узнала, так тоже богу душу отдала. Думаешь, мне легко было одной остаться с малолетним братом? Я месть еще тогда замышляла, да все шанса не было.
— А тут, значит, я подвернулся? — каким-то странным голосом спросил Виталий. Он вроде бы и хотел верить Верке, да, видно, не мог смириться с тем, что его теперь во всем обвинили, а она ни при чем осталась.
Вера промолчала. И Виталик вновь продолжил:
— И что теперь собираешься делать?
— А ничего, — уверенно произнесла та. — Кончится отпуск, вернусь на работу. Я свою месть осуществила, улик против меня никаких нет, прицепиться не к чему и… — тут Верка осеклась, явно сообразив, что этого-то как раз и не стоило говорить при Виталике, который теперь по ее же вине был очень даже при чем.
Но было уже поздно, Дубровин вновь страшно заорал:
— Ах, значит, ничего? Обстряпала дельце и думаешь сухой из воды выйти? Не выйдет! — Его голос сорвался от злости и обиды.
Неизвестно откуда в его руках вдруг появилась бутылка со взрывчатой смесью, которая, не успела я даже крикнуть, оказалась зажженной и полетела на крышу к Верке. Моментально раздался взрыв, вспыхнуло пламя и раздался душераздирающий человеческий крик. О том, что девушка могла уцелеть в таком пламени, глупо было даже думать.
Быстро сообразив, что именно привозил домой Дубровину щуплый кожаный мужичок, и предположив, что, кроме такой мелочи, в рюкзаке у Виталия может оказаться и иное оружие, я выхватила свой пистолет из-за пояса и выскочила из-за угла, крикнув:
— Не двигайся.
Дубровин опешил, не столько от страха, сколько от неожиданности. Он медленно повернул голову в нашу с Кирей сторону и произнес:
— А, вот и наша хитрая леди. Спасибо, что дала мне шанс восстановить правосудие.
Сразу после этих слов Виталий кинулся к дому и, если бы не я, явно влетел бы в него в тот момент, когда крыша обвалилась.
Столкнув его наземь, я навалилась на заливающегося слезами парня своим телом и не давала ему возможности вновь встать и завершить начатое. Он же вертелся в моих руках и чуть ли не по-детски вопил:
— Отпусти! Христом-богом прошу, отпусти! Не смогу я в каталажке выжить, умру! Дай лучше так.
— Тише, тише, успокойся, — нашептывала я ему, как мать ребенку. — Умереть ты всегда успеешь, а за жизнь побороться иногда все же стоит.
— Она права, парень, — добавил стоящий рядом Кирьянов, чего я от него совершенно не ожидала. — Будет у тебя время оправдаться, на то и суд есть.
Я поднялась и принялась отряхивать свою совершенно испорченную от погонь одежду, не спуская глаз с Дубровина, который все еще лежал на земле и не желал подниматься.
— Ну ты, вставай, полежать еще успеешь, — буркнул Киря, который, как я знала, не любил, когда мужчина проявлял слабость, позволительную только для женщин.
На Дубровина его осуждающий взгляд и правильно выбранный тон вроде бы подействовали, и он нехотя поднялся. Потом помялся на месте, вытянул руки для наручников и неожиданно для нас обоих с Кирей спросил:
— А адвоката вы мне найти поможете?
Мы невольно усмехнулись, и Володька добавил:
— Похоже, ты превращаешься в палочку-выручалочку, Танюша. Тебе так не кажется?
— Нет, мне просто кажется, что мужчины становятся все более зависимы от женщин. Возможно, — я помолчала, — мир скоро окажется в нежных руках.
* * *
По комнате прокатился глухой стон. Семья Россовых сидела сейчас в гостиной и слушала мой рассказ. Для них было шоком узнать, что Инну Андреевну убили за то, что она оказалась виновницей автокатастрофы, унесшей некогда жизнь родителей Веры. Такого и предположить никто не мог.
— Бедное, бедное дите, — покачивая головой, наконец произнесла Анна Николаевна, которая уже, похоже, не знала, кого и жалеть, то ли собственную дочь, то ли ту девочку, которая в юном возрасте осталась без родителей и без поддержки. Причем, как оказалось, дочь отказалась помочь обоим детям-сиротам, сославшись на занятость.
Я невольно восхитилась этой женщиной, способной так легко все прощать.
— А что будет с тем парнем, который подсыпал яд нашей матери? — нарушила тишину Катерина. — Сколько ему дадут?
— Точно не могу сказать. Все будет зависеть от адвоката, который возьмется за данное дело, — пояснила я. — В любом случае легко Виталий вряд ли отделается, хоть и не полностью виновен в случившемся. Впрочем, теперь на нем еще и второе убийство, так что даже не знаю.
— Жалко парня, — опять печально вздохнула Анна Николаевна. — Загубила ему всю жизнь его пассия.
Катерина открыла было рот, чтобы сказать что-то осуждающее своей бабке, но в этот момент зазвенел телефон, и она спешно направилась к нему. Пока Катя отсутствовала, младшая сестрица и ее влюбленный кавалер тихонько похвалились, что подали заявление в ЗАГС, но Кате пока ничего не говорят, чтобы не раздражать. Я от души порадовалась за них, пообещав заглянуть на их свадебку, если, конечно, пригласят. Ребята в ответ усмехнулись, мол, она еще и спрашивает.
Вернулась Катерина и с брезгливостью в голосе произнесла:
— Ваш лис Эдуард Манин уже откуда-то прознал, что убийца пойман, и теперь мчится к нам, желая разузнать все подробности.
Остальные хором вздохнули и в один голос произнесли:
— О боже! Опять.
Я невольно рассмеялась, поняв, что и остальным навязчивый журналист успел порядком поднадоесть. И тут мне пришла мысль еще раз напоследок разыграть Манина. Я обратилась к остальным с вопросом:
— Не желаете разыграть проныру-газетчика, чтобы он больше не трогал вашу семью и не совал нос в чужие дела?
Окружающие моментально стихли и уставились на меня с недоуменным выражением на лицах. Я пояснила:
— Если дать ему не совсем верную информацию, то, полагаю, нашему горе-журналисту потом достанется по первое число.
В глазах молодежи загорелись радостные огоньки, и даже Анна Николаевна улыбнулась, неожиданно заявив:
— Не знаю, как остальные, а у меня давно руки чешутся этому лису хороший урок преподать.
— Мы тоже «за», — ответила за двоих Светлана. — Что нужно сделать?
Я пересказала им родившийся в моей голове план. Таким образом, после короткого семейного совещания решено было, что я первой переговорю с Эдиком, а уж если он явится в дом, то они все подтвердят.
Тогда я попрощалась с остальными, села в машину и, выехав за ворота, набрала номер Манина.
— Эдик, это ты? — услышав его голос, на всякий случай спросила я, не совсем еще придумав, как начать разговор.
Эдик откликнулся, не скрывая своего удивления:
— Никак Татьяна Иванова! Вот уж кого не ожидал услышать. Ну?.. — Эдик выжидал, что я скажу.
— Что «ну», Эдуард?! Интервью тебе мое нужно или уже нет?
— Так, значит, решилась мне все поведать? — еще больше удивился Эдик.
— Ну не то чтобы решилась… — замялась я. — Просто могу предположить, какую статью ты напишешь, если тебе не подкинуть парочку фактов.
Эдуард хмыкнул и спросил:
— Я сейчас к Россовым еду. Ты где?
— А я уже от них, давай встретимся в кафе «Роща».
— Согласен, — обрадовался Манин. — Буду минуты через три.
Закончив разговор, я поспешила к кафе. Когда я добралась до него, Эдик уже сидел за столиком и нетерпеливо ожидал моего прихода.
— Почему так долго? Я едва не умер от ожидания, — отодвигая для меня стул, воскликнул Эдик.
Я натянуто улыбнулась своему бывшему кавалеру, которого всего несколько дней назад была не только рада видеть, но и восхищалась им, а вот теперь едва терпела. А потом ответила, перейдя не то на официальный, не то на изысканно вежливый тон:
— Если б вы так умирали каждый раз, когда приходилось ждать, мы бы с вами не встретились.
— А у вас черный юмор, — ничуть не обиделся Манин, подхватывая мою манеру. — Ну так что вы мне поведаете интересненького? Я ведь не ошибся — о том, что дело закрыто, еще никто не знает?
— За исключением вас, никто, — заглядывая в меню, произнесла я и, совершенно не интересуясь гастрономическими пристрастиями Эдика, продиктовала официантке то, что бы желала откушать. А затем добавила: — Полагаю, я заслужила все это или как?
— Да, конечно, — не желая отвлекаться на мелочи, произнес журналист и тут же вновь спросил: — Ну так кто убийца?
Я медленно достала из пачки сигарету и принялась закуривать, наслаждаясь его нетерпением. Потом затянулась и произнесла:
— Помоталась я с этим дельцем, нанервничалась. — Эдик весь превратился в слух. — А ведь все оказалось очень даже просто. — Я сделала еще одну затяжку и лишь потом выдала: — Россову убил Павел, жених Светы.
— Жених? Тот самый, которого ты искала и которого видел охранник? — едва не подпрыгнул Эдик, забывая о вежливости и изысканности.
Я невольно удивилась — он, оказывается, знает больше, чем я предполагала. Вот проныра, наверняка служанок расспросами мучил.
Решив не придавать этому значения, я пересказала Эдуарду придуманную историю. Что, мол, Павел убил Россову, чтобы жениться на ее дочери, так как мать была против. А доказать его вину мне удалось, поймав его. Парень слабоват оказался — получив пару затрещин, сразу во всем и признался.
Я старалась описывать все как можно живописнее, чтобы Эдик не заподозрил никакого подвоха. А тот слушал меня с открытым ртом и даже что-то черкал в свою записную книжку. Когда я закончила рассказ, журналист сразу стал серьезным и принялся задавать мне вопросы:
— Получается, что Светлана, скрывая своего парня, тоже являлась своего рода соучастницей?
— Нет, девчушка ничего не подозревала. Так что ее, будь добр, не упоминай в своей статейке, — сразу заявила я тоном, не терпящим возражения.
— А как же парень пробрался в дом, если она провела его только в сад? — вновь спросил Эдик, как будто и не слышал моего ответа.
— Через заднюю дверь, конечно. Ее никто не охранял, ведь в той части дома гостей не было.
Эдуард задумался, почесывая затылок, потом повернулся ко мне и уточнил:
— Это все или ты что-то утаила?
— Ради чего? — сделав удивленное лицо, переспросила я. — Совершенно не имею желания ссориться с семейством Россовых.
Манин вроде бы поверил, а потом быстро достал из бумажника пачку денег, положил ее на стол и стал извиняться:
— Извини, что не могу пообедать с тобой. Но ты сама понимаешь, такие сведения не терпят промедления — мне срочно необходимо в редакцию. — Он немного помялся возле стола, а потом добавил: — Но как только я все улажу, то обещаю, что мы непременно поужинаем.
Сказав это, он быстро поцеловал мне руку, и спустя минуту в кафе уже не было даже его духа. Я осталась сидеть за столиком, удовлетворенная абсолютно всем, и радостно улыбалась: кажется, Манин наконец получит свое.
* * *
— Ап-ч-хи!..
Я проснулась от того, что витавшие в луче солнца едва заметные пылинки попали мне в нос.
Довольно потянувшись, я решила, что давно пора бы привести собственную квартиру в порядок, так как за то время, что я занималась расследованием убийства Россовой, в ней несчитанно скопилась такая неприятная штука, как пыль. И если не поторопиться, то скоро мне от нее житья не будет. Вот — уже чихаю ни с того ни с сего.
Странно было, что заняться уборкой мне по-настоящему хотелось. Видно, такое сегодня на меня накатило с утра настроение. Но браться за тряпки, швабры, пылесосы я решила только после того, как кое-что проверю.
Быстро вскочив с постели, я, как юная школьница, допрыгала на одной ножке до ванной, что-то напевая, проделала все гигиенические операции и, накинув легкий сарафан, выскочила из подъезда, чтобы купить газет.
Их оказалось много. Так что я, почти не отходя от дома, смогла купить целую кучу разносортных газет. Села, имея желание просмотреть их на свежем воздухе, на лавочке возле дома, где обычно сидят старушки, которых сейчас почему-то не наблюдалось, по причине раннего часа, очевидно, предвкушая удовольствие, принялась торопливо листать их.
«Вот она. Есть! — обрадовалась я, обнаружив статью Эдуарда Манина. — Интересненько, что же он там накропал?»
С жадностью я принялась читать написанное, предварительно, правда, усмехнувшись заголовку: «Жених-убийца». Далее же шло такое, чего мне не приходилось видывать даже в детективных сериалах, которыми завалены все прилавки. Манин писал, что расследование Россовой было передано на рассмотрение милиции, но так как она, как всегда, не справилась, был нанят частный детектив. Правда, имя его так нигде и не мелькнуло.
«Он решил так мне отомстить за мои прошлые деяния, — усмехнулась я. — В таком случае слабовато нападение».
За всей предварительной байдой шло повествование о том, как юноша по имени «Х», желая заполучить часть наследства «табачной императрицы», окрутил ее младшую дочь, а потом, когда мамаша воспротивилась его браку с девушкой, был вынужден убрать ее. Юнец долго водил всех за нос, подавал ложные сведения и сваливал вину на других, но все равно был пойман. Когда же, как оказалось, благодаря Манину и его знакомому частному детективу удалось припереть его к стенке, юнец не выдержал натиска и во всем признался.
Дочитав страницу до конца и прочувствовав все яркие, цветистые описания, я едва не упала с лавочки. С таким я еще не сталкивалась. Смех просто душил меня, и я была не в силах остановиться.
Нет, я, конечно, всего ожидала от Эдика, готового ради собственной карьеры буквально на все, но чтобы так переврать даже то, что ему рассказали… Это ж нужно было совсем не иметь совести. Впрочем, ее-то как раз у него и не было.
Кое-как заставив себя прекратить смеяться и стряхнув выскочившие от смеха слезинки, я принялась рыться в остальных газетах, совершенно не злясь на Манина. Наконец мне попалось то, что искала: интервью с членами семьи Россовой, а затем и некоторые реплики из уст Кирьянова, захватившего виновника. Он назвал не только имя настоящего убийцы, но и кратко рассказал о ходе следствия и о тех подозрениях, которые упали на Павла в связи с тем, что он был вынужден прятаться от преступника, спасая собственную жизнь. Он также поблагодарил юношу за то, что тот помог опознать убийцу и тем самым помог следствию.
Анна Николаевна и Катерина, как мы и договаривались, сразу после моего ухода пригласили нескольких журналистов и дали им интервью, рассказав о том, как все было, как шло расследование, ну и, конечно, кто и почему убил Россову. При этом они выражали огромную благодарность мне, хоть и по личной моей просьбе не упоминали имя, сказав лишь, что всегда будут рады видеть в своем доме человека, сумевшего распутать такое сложное дело.
Ну вот, теперь осталось подождать, когда утреннюю прессу увидит сам Эдуард.
Я вернулась в дом и, радостная, принялась за уборку. Чтобы было веселее, я даже включила магнитофон и под его мелодичное пение стала перемещаться с тряпкой по дому. Не успела я дойти до второй комнаты, как нетерпеливо зазвонил мой телефон. Я улыбнулась и, подойдя к столику, сняла трубку:
— Да, я слушаю?
В трубке, как мне показалось, сначала послышался скрежет зубов, а затем, как я и думала, голос Манина:
— Ну ты… стерва… Ты… я… — Эдуард никак не мог подобрать слова, чтобы выразить все свое негодование и злость, которая в нем скопилась.
Наконец он слегка собрался с мыслями и стал осыпать меня такими яркими эпитетами, которых из его уст я и не ожидала услышать. На мой взгляд, даже заправская рыночная торговка и та подобных слов не знает.
— Решила меня сгноить?.. Ты специально это все подстроила, чтоб меня с работы турнули!.. Но я тебе это все так просто с рук не спущу!.. — орал во все горло Эдик, а я, как ни странно, только все больше улыбалась его речам.
Когда же он наконец закончил, вернее — смолк, чтобы набрать в легкие воздуха, я встряла:
— И ты еще смеешь меня в чем-то обвинять? Учитывая то, что я тебе рассказала одну из первоначально появившихся у меня версий, ты и ее сумел перевернуть и переврать так, что она сама на себя стала не похожа. Я ведь сразу поняла, что ты прежде всего себя превознесешь, незаменимый помощник следствия, — я намеренно подчеркнула последние слова. — Так оно и вышло. Обо мне в твоей статейке и слова не сказано, а уж зато о тебе через слово писано. Ну раз ты такой умный и шустрый, каким описал свое преосвященство, так что ж меня-то не раскусил? Думал, я забуду, как ты мешал мне выполнять мою работу или пытался использовать меня? Ну уж нет, ты получил по заслугам.
Теперь уже Эдик был вынужден молчать и слушать, что я ему говорила. Притом он явно понимал, что я во всем права, а потому, как только я сказала о том, что он меня еще благодарить должен за все, Манин просто бросил трубку. На этом наш с ним разговор и закончился.
Ничуть не расстроившись по этому поводу, я равнодушно положила трубку на свое место и пошла продолжать уборку. Вечером должен был позвонить Михаил Сергеевич Лебертов.
* * *
— Чем же вы все-таки занимаетесь? — вопросительно глядя на Михаила Лебертова, спросила я, устав уже гадать о той области деятельности, в которой он подвизается.
Михаил игриво улыбнулся и, опустив глаза, произнес:
— Вы не поверите.
— Это почему же? Или вы, может, тоже частный детектив, то есть мой конкурент в Тарасове? — предположила я шутя.
— Нет, — спокойно ответил Миша и поднял на меня свои красивые глаза. — Я журналист.
Я невольно закатила глаза к небу, и он, словно чего-то испугавшись, сразу затараторил:
— Так я и думал. Догадывался, что вы нашу братию не особо жалуете. Но вы не думайте, что я с вами встречаюсь, чтобы что-то выведать про то шумное дело относительно Россовой или еще кого-то…
Я не дала Михаилу договорить, резко встала из-за столика и, взяв его за руку, потащила на танцплощадку, где уже кружились в вальсе несколько пар. Едва мы оказались лицом к лицу, Лебертов расплылся в улыбке и шепнул мне:
— А вы опасная женщина, Татьяна. Очень опасная. Не хотел бы я иметь с вами дело.
Назад: Глава 10
На главную: Предисловие
