Глава 8
Спала я долго и крепко. Проснувшись уже ближе к полудню, долго лежала в кровати, обдумывая события вчерашнего сумасшедшего дня. На сегодня дел у меня было не так уж много. Хотя, с другой стороны, кто его знает. Все будет зависеть от того, как будут разворачиваться события после разговора с родителями Хаврошина.
На меня это было совершенно не похоже, но я не торопилась проверять свою новую гипотезу. Что-то подсказывало мне, что прежде не мешало бы все хорошенько обдумать. Хотя по большому счету обдумывать пока еще было нечего. Слишком мало информации, а выстраивать четкую линию поведения, основываясь только на догадках, по-моему, попросту глупо. Но какое-то шестое чувство говорило мне, что с этим делом предстоит еще немало хлопот.
Ладно, хватит толочь воду в ступе — надо действовать.
Я наконец встала с кровати, приняла душ и, наскоро перекусив, отправилась по выданному мне директором музея адресу. Дом, где жил убитый охранник, находился на углу улиц Ульяновской и Рахова. Это не так уж далеко от меня, поэтому я решила прогуляться пешком. Народу на улице было немного, что изрядно удивило. Я даже подумала, не пропустила ли какого-нибудь праздника, поскольку обычно так безлюдно на улицах Тарасова бывает только в преддверии очередного торжества, когда озабоченные граждане, уже обеспечив себя всеми необходимыми продуктами, сидят по квартирам и готовятся к празднованию. В обычные же будние дни улицы города так переполнены народом, что невольно создается впечатление, будто в Тарасове никто не работает и все население целыми днями праздно шатается по улицам.
Подойдя к дому и найдя нужный подъезд, я обнаружила приятный сюрприз в виде двери с кодовым замком. А вот никакого переговорного устройства, с помощью которого можно было бы связаться с жильцами, обнаружить так и не удалось. Пришлось стоять под дверью и ждать, пока кто-нибудь не появится из тех, кто живет в этом подъезде. Но ожидания оказались напрасными — по закону подлости из подъезда выходить никто не собирался, равно как и входить в него. Не возвращаться же мне домой…
От нечего делать я стала внимательно изучать кнопки с цифрами. На мое счастье, замок был поставлен довольно давно, и код в нем явно не менялся. Мне легко удалось вычислить код по стершимся и потемневшим от длительного использования цифрам на кнопках, и вскоре я уже стояла на площадке восьмого этажа, куда доехала в заплеванном, зато работающем лифте.
Дверь мне открыла пожилая женщина в темно-зеленом махровом халате.
— Здравствуйте, вы, должно быть, мама Михаила Хаврошина? — предположила я.
— Да, — удивленно ответила женщина, — но я вас не знаю.
— Вот мои документы, — я протянула паспорт и удостоверение. — Я частный детектив, зовут меня Татьяна Александровна Иванова.
— Частный детектив… — так же удивленно пробормотала хозяйка квартиры. Видимо, до сих пор она считала, что частные детективы существуют только в американских сериалах. — А что вы хотите от меня?
— Я веду независимое расследование ограбления музея Радищева, и мне хотелось бы поговорить с вами по этому поводу. Вы могли бы сделать мне такое одолжение?
— Не знаю, чем я могу вам помочь, — после моих слов об ограблении она заметно погрустнела, — но проходите…
Я вошла в квартиру. Женщина закрыла за мной дверь и, указав на зал, сказала:
— Пройдемте туда, пожалуйста.
— Спасибо, — я уселась на диван. — Скажите для начала, как вас зовут?
— Татьяна Владимировна.
— Очень приятно, Татьяна Владимировна.
— Мне тоже, — вежливо ответила хозяйка дома. — Так я вас слушаю.
— Во-первых, прошу прощения за то, что потревожила вас, но иначе я поступить не могу. Хочу принести вам свои соболезнования по поводу того, что произошло с вашим сыном.
— Благодарю вас, — сдержанно ответила Хаврошина, но было видно, что этот разговор для нее крайне неприятен.
— Вы уж извините, но по долгу службы я обязана задать вам несколько вопросов о вашем сыне.
— Ничего страшного, я ведь уже говорила со следователем из милиции. Так что даже знаю, о чем именно вы будете меня спрашивать. Речь ведь пойдет о Мишиной судимости?
— И об этом тоже, — честно говоря, я была несколько смущена.
— Вы знаете, что бы там ни говорили, Миша неплохой парень. И в тюрьму он попал по глупости — молодой был, связался с какими-то ублюдками… А главное, ведь он это для меня сделал.
— В каком смысле?
— Понимаете, я тогда тяжело болела, очень тяжело. Нужны были деньги и для операции, и на лекарства. Отец Миши давно умер. Погиб на работе. Несчастный случай. На него упал подъемный кран на стройке. И вот я заболела. Денег не хватало. После университета Миша — он мехмат закончил — никак не мог устроиться на работу, а на мою пенсию не проживешь. Что только сын не пробовал: и вагоны разгружал, и на улице торговал… А главное, что обидно, он очень талантливый парень. И специальность у него вроде неплохая — программист. Но, видно, не судьба. А тут эти приятели его… Я всегда ему говорила, что до добра эта дружба не доведет. Они намного старше его, даже не знаю, какие у них могли быть общие интересы…
— Татьяна Владимировна, пожалуйста, расскажите поподробнее о том случае с ограблением банка.
— Да я и не знаю ничего. Миша не любил об этом говорить и никогда ничего мне не рассказывал. Да и кому приятно о таком вспоминать.
— Но вы хоть знаете, почему сел только Михаил?
— Он на суде ничего про ребят этих не говорил, и мне строго-настрого запретил. Сказал, я сам все сделал и систему эту чертову охранную взломал, и деньги забрал, а где деньги — не скажу.
— А деньги действительно были у него?
— Да откуда?! Он даже и не знал, где они.
— Понятно. А имена их вы знаете?
— Один нерусский был, и фамилия у него нерусская. Сейчас скажу… Магомаев, что ли… или Магомедов… Да, вспомнила, Магомедов Тимур, точно! Второго, кажется, звали Олегом, а фамилию не помню. Михаил его все как-то странно называл, кличка у него была дурацкая такая… Ага, вот — Цыпа. А первого сын Ханом звал, хорошо помню.
— А после выхода из тюрьмы Михаил с ними общался?
— Точно я этого сказать не могу. Он после тюрьмы вообще странный стал. И раньше-то ничего не рассказывал, а тут вообще перестал меня в свои дела посвящать. Домой приходил поздно, все говорил, работу ищу, ведь деньги нужны. И все злой какой-то… нет, не злой — расстроенный. Я думала — это из-за того, что ничего найти не может.
— Значит, об этих ребятах он ничего не говорил.
— Ничего. Да я думаю, даже если бы он с ними и общался, мне бы не сказал, он меня жалел очень, расстраивать не хотел, добрый он был…
— А деньги у него не появились?
— Нет. Хотя подождите, он как-то раз обмолвился было, что скоро деньги будут. Может, работа какая наклевывалась? Нет, не работа, он говорил, что ему вроде должен кто-то. Только кто, ума не приложу. Да и что ему могли быть должны, денег у нас никогда не было…
Ну вот что-то и прояснилось! Значит, Михаил Хаврошин на суде ничего про соучастников своих не сказал, потому что рассчитывал, что, когда выйдет из тюрьмы, получит свою долю. Ну умничка, Таня. Вот и мотив для убийства. Деньги оставались у этих молодчиков, а он, когда вернулся, стал свое требовать. Только кому же хочется с деньгами расставаться? Вот его и устранили, чтобы проблем не было. Теперь осталось проверить эту версию и, можно сказать, икона у меня в руках!
— Спасибо вам большое, Татьяна Владимировна, вы мне очень помогли.
— А ведь в милиции думают, что это Миша грабителей на икону навел. Только, я уверена, он здесь ни при чем. Он очень сильно изменился, но второй бы раз в тюрьму не пошел бы, это я точно знаю.
— Татьяна Владимировна, я сказать пока ничего не могу, но я практически уверена в невиновности вашего сына.
— И на том спасибо! А то чего я только не пережила, когда у меня в доме обыск устроили, икону искали… Только Мишенька мой такого сделать не мог.
— Я постараюсь это доказать. Скажите, а где живут Тимур с Олегом, вы, конечно, не знаете?
— Нет, не знаю и знать не хочу. Если бы не они, ничего бы не случилось. И Миша, может быть, и сейчас бы жив был.
Знала бы она, насколько ее слова близки к истине… Впрочем, выводы без доказательств делать рано.
— Еще раз большое вам спасибо, — я встала с дивана. — До свидания.
— Пойдемте, я вас провожу, — ответила Татьяна Владимировна, поднимаясь с кресла.
* * *
Выйдя от Хаврошиных, я первым делом нашла во дворе лавочку в укромном месте, чтобы спокойно поговорить по телефону. Набрав уже хорошо знакомый номер, я услышала в трубке голос Белова.
— Да, я слушаю.
— Добрый день, Алексей Петрович, это опять Татьяна Иванова.
— Здравствуйте, Татьяна Александровна! Вы что-нибудь узнали?
— Да, узнала, и немало. Но пока говорить ни о чем не буду. Мне опять нужна ваша помощь. Вы сможете еще раз провести меня в музей? Мне крайне необходимо снова осмотреть место преступления.
— Да, конечно, это необходимо сделать прямо сейчас?
— Чем скорей, тем лучше.
— Хорошо, я уже еду.
— Встретимся опять около входа.
— Договорились.
Я спрятала сотовый, быстренько поймала такси и через десять минут уже подъезжала к музею. На этот раз мне удалось опередить Белова, и, пока я ожидала его на ступеньках, еще раз осмотрела дверь.
Никаких новых результатов это мне не дало. Картина происшедшего была мне ясна. По всей видимости, Михаил действительно открыл дверь сам. Он хотел получить свои деньги и, когда разговаривал с бывшими соучастниками, рассказал им о своем новом месте работы. Те наверняка сказали, что подъедут к нему на работу и отдадут его долю. Естественно, без всяких сомнений, Хаврошин впустил старых приятелей внутрь. Ну а что произошло вслед за этим, известно.
— Добрый день, Татьяна Александровна, — мои размышления прервал голос Белова.
— Еще раз здравствуйте, Алексей Петрович.
— Извините, что задержался.
— Да нет, это я быстро добралась. Но давайте не будем терять время.
Мы вошли в музей, и я сразу направилась в зал, откуда была украдена икона Тверской Богоматери. Остановившись перед входом, я внимательно осмотрела весь зал. Вот здесь было обнаружено тело Михаила, причем, как я уже подумала раньше, по всей вероятности, его приволокли сюда позже.
Если бы в момент убийства Михаил действительно стоял лицом к входу, как это хотели представить убийцы, стрелять ему должны были в грудь.
— Алексей Петрович, вы уверены, что рана была у Михаила на груди, а не на спине? — спросила я, чтобы уточнить эту деталь еще раз.
— Абсолютно уверен — такое не забывается!
Значит, все-таки стреляли в спину, поскольку выходное отверстие всегда больше входного. Что ж, попробуем посмотреть на произошедшее по-другому: Михаил стоял не лицом к входу, а спиной… Скорее всего, это выглядело следующим образом. Он впустил своих приятелей в музей, а затем, ничего не подозревая, повернулся к ним спиной, рассчитывая, что те двинутся за ним, и пошел в первую же попавшуюся комнату, которой и оказался зал, где располагалась выставка. В это время один из его приятелей выстрелил ему в спину. Затем грабители перевернули тело лицом вверх и положили поближе к входу, чтобы создать впечатление, будто охранник их не знал и пытался оказать сопротивление.
Теперь займемся иконой.
— Алексей Петрович, покажите, пожалуйста, еще раз, где висела икона Тверской Богоматери.
— Вот здесь, — Белов прошел от входа к противоположной стене и указал рукой на место, находящееся прямо напротив двери.
Кажется, моя гипотеза полностью подтверждается. Место, где висела икона, находилось на оптимальной линии атаки на охранника. Другими словами, кто-то проник в музей, убил охранника, схватил первую попавшуюся икону и ушел.
— Алексей Петрович, по-моему, я знаю, где ваша икона. По крайней мере — догадываюсь.
— В самом деле, Татьяна Александровна? Это просто потрясающе! Я верил, что вы мне поможете. Где же она?
— Думаю, в ближайшее время я смогу вам ее вернуть. А пока мне необходимо проверить справедливость одной догадки. Только мне надо позвонить.
— Господи, конечно, все, что угодно! Пойдемте ко мне в кабинет. Или нет… это слишком далеко. Можно позвонить из вестибюля, там тоже есть телефон.
— Не беспокойтесь вы так, с моим личным телефоном все в порядке.
Я набрала номер уголовного розыска и стала отчаянно молиться, чтобы к телефону не подошел Павлов. Мне повезло — трубку взяла Астахова. Именно она и была мне нужна.
— Здравствуй, Наташенька!
— А-а, Татьяна! Ну как твое расследование?
— Неплохо, а как дела у Сашки?
— Ты знаешь — только не говори ему! — но, по-моему, он уже сам не понимает, что делает. Кажется, он основательно запутался.
— Думаю, смогу ему помочь, если ты окажешь мне одну услугу.
— Смотря какую…
— Наталья, пожалуйста, посмотри у себя в делах, нет ли там чего на двух клиентов: Магомедов Тимур, кличка Хан, и Олег по кличке Цыпа, фамилии не знаю.
— А что мне за это будет?
— Лучше спроси, что тебе за это не будет. Шантажистка несчастная.
— Да ладно, я пошутила. Перезвони через полчасика, думаю, что-нибудь я тебе нарою.
— Хорошо. Тогда до связи.
Я набрала следующий номер. На этот раз мне надо было поговорить с Тарасом Владимировичем Косых, и звонила я на его дачу.
— Слушаю.
— Тарас Владимирович? Это Татьяна.
— Что, Танечка, соскучилась? — обрадованно затараторил Косых.
— Да нет, извините, я опять по делу.
— Вот так всегда. Что ж, все правильно, я старый, меня девушки не любят… А что за дело-то?
— Тарас Владимирович, вы случайно в город не собираетесь?
— Случайно собираюсь. Только я думал завтра ехать. А что произошло-то?
— Думаю, мне потребуется ваша профессиональная помощь.
На том конце трубки воцарилось молчание.
— Тарас Владимирович, вы меня слышите?
— Слышу, солнышко. Я тебя правильно понял? Тебе надо, чтобы я вскрыл какую-то дверку?
— Совершенно верно.
— Танечка, но это уголовно наказуемое деяние!
— Тарас Владимирович, об этом никто не узнает, а если и узнают, то милиция будет вам только благодарна.
— А что за дверца?
— Знаете, кажется, я нашла эту икону. Теперь мне надо проверить, действительно ли она там, где я думаю.
— Но это офис или частная квартира?
— Квартира.
— Тогда проще. Думаю, я смогу тебе помочь. Когда надо?
— Если все сложится удачно, то, может быть, уже сегодня, — с надеждой в голосе сказала я.
— Не жалеешь ты старика! Ну да ладно, приеду. Когда понадоблюсь, позвони мне на квартиру, я буду дома.
— Заранее огромное спасибо.
— Не за что, солнышко, я еще ничего не сделал. А вообще, знаешь, это даже интересно. Стариной тряхну — давненько-давненько не брал я в руки фомку! Ну давай, до встречи.
— До свидания, Тарас Владимирович.
Я убрала телефон и посмотрела на часы, что, впрочем, было совершенно бессмысленно, потому что после разговора с Наташей я забыла засечь время. Но полчаса в любом случае еще не прошло.
— Алексей Петрович, мне надо будет попозже еще раз позвонить в милицию, а разговаривать на улице я терпеть не могу — слишком много шума. Я посижу здесь еще немного? — на самом деле мне просто пока еще некуда было идти, но говорить от этом Белову не хотелось.
— Конечно, Татьяна Александровна, сколько угодно.
— А где здесь можно покурить?
— У нас, к сожалению, не курят, — Алексей Петрович явно смутился.
— Ах да, извините, я забыла. Тогда я пока выйду на улицу. Меня потом впустят?
— Разумеется, я сейчас отдам все необходимые распоряжения.
Я вышла из музея и села на одну из многочисленных лавок в сквере. Настроение у меня было совершенно сумбурное. Теперь, когда что-то наконец стало проясняться, я по-настоящему заволновалась. Если мне удастся раздобыть адреса этих молодчиков, надо будет наведаться к ним домой и устроить там повальный шмон. А уж что из этого выйдет… Поживем — увидим.
Я достала сигарету и закурила. Конечно, у меня нет никаких прав вламываться в чужую квартиру, даже если это квартира преступника. Но я не хотела обращаться за помощью к Павлову, который в принципе мог организовать обыск на законных основаниях. Пока для меня было важно просто найти эту икону, а уж как действовать в дальнейшем, я всегда успею решить. Если Белов потребует, чтобы икону ему вернули по всем правилам, то без помощи Сашки в любом случае не обойтись, но пока об этом думать рано.
Я потушила бычок о край скамейки, бросила его в урну и направилась к музею.
Дверь мне открыли сразу же и пропустили без всяких вопросов. Белов по-прежнему стоял в вестибюле, ожидая меня. Видимо, он рассчитывал, что я сразу же скажу ему, где находится эта чертова икона. Однако директор при этом молчал, как пришибленный, памятуя о том, что я якобы терпеть не могу говорить по телефону при посторонних шумах, или боясь, что я опять разражусь грозными тирадами по поводу его неоправданного любопытства.
Я еще раз набрала номер уголовного розыска и сразу же услышала голос Наташи.
— Ну что, Наташа, как мои дела?
— Ну и знакомства у тебя, Танечка! Ты хоть знаешь, что за головорезы твои типчики?
— Понятия не имею, поэтому и обратилась к тебе.
— Ну так слушай. Твой Цыпа — это, по всей видимости, Олег Цыплаков — известный специалист по охранным системам. Вместе с Ханом, то есть Магомедовым, он числится у нас не по одному делу, связанному с ограблениями, преимущественно банков и ювелирных магазинов. Но ни в одном из случаев не удалось предъявить им обвинение. Скользкие, гады! То есть — представляешь! — во всех случаях известно, что ограбление совершили они, но пока ни разу не удалось доказать их вину.
— А где живут эти гении преступного мира, ты знаешь?
— Записывай.
— Подожди секундочку, — я попросила у Белова бумагу и ручку.
Вооружившись необходимыми канцелярскими принадлежностями, я вернулась к трубке.
— Наташа, диктуй.
— Значит, так, Магомедов — улица Советская, дом 64/70, квартира 29.
— Кроме него, там еще кто-нибудь живет?
— Нет, по крайней мере прописан он там один. Кстати, и Цыплаков тоже.
— Отлично!
— Телефон нужен?
— А как же? Давай — сгодится!
— 51-03-13. Записала?
— Да.
— Тогда дальше, Цыплаков — улица Рахова, дом 125/153, квартира 107. Телефон: 51-27-76.
— Слушай, это вроде в районе Мирного переулка, оба дома?
— Кажется, да. Там еще «Франция» рядом.
— Что?
— Ну «Франция», трезвяк Фрунзенского района.
— Ну вы, блин, даете! Кто же это умудрился так вытрезвитель окрестить? Буду знать. Так выходит, что они еще и соседи?
— Получается, что так.
— Ну и замечательно. Проще будет…
— Эй, подруга, ты что там задумала?!
— Не боись! Все будет хай-фай! Облегчу Сашке жизнь. Ладно, спасибо тебе огромное, я тебя люблю, — сказала я и быстренько отключила телефон, пока Наташа не принялась меня допрашивать. — Спасибо вам, Алексей Петрович. А теперь я вас брошу, у меня еще дела.
— Не за что, Татьяна Александровна. Надеюсь, у вас все получится. Удачи вам.
— Спасибо.
Я вышла из музея и направилась в сторону Немецкой. Прежде чем посещать квартиры Магомедова или Цыплакова, я хотела убедиться в том, что их нет дома.
Прогулявшись пешком по Немецкой, я добралась до Мирного переулка. Там, послонявшись без дела минут десять, просто чтобы сосредоточиться, я наконец позвонила этим молодчикам.
Первым делом набрала номер Магомедова и стала ждать. К трубке никто не подошел. Я набрала номер Цыплакова. Ответом тоже были длинные гудки. Вот и прекрасно! Значит, пока хаврошинских приятелей нет на месте, я смогу спокойно обследовать их квартиры. Поэтому недолго думая, набрала следующий номер.
— Слушаю.
— Тарас Владимирович? Вы уже приехали?
— Тебе повезло, Танюша, — ответил Косых, — я только что вошел в квартиру.
— Тарас Владимирович, а вы не сможете подъехать ко мне прямо сейчас?
— Так срочно, Таня? Я хоть душ приму…
— Просто сейчас никого нет дома, но хозяева могут вернуться в любой момент. Мне бы не хотелось терять время.
— Что с тобой поделаешь… Сейчас приеду. Это хоть недалеко?
— Совсем рядом с вами. Я буду ждать вас на углу Рахова и Советской рядом с магазином «Мария».
— Это где всякая там бытовая техника?
— Совершенно верно.
— Ладно. Через пару минут буду.
Я положила телефон в сумку и стала ждать.
Косых действительно появился очень быстро. В руках он нес маленький кожаный чемоданчик.
— Ну, Танечка, где тут твоя квартира?
— Подождите, Тарас Владимирович, я хочу еще раз убедиться, что там никого нет.
Наше вторжение я решила начать с квартиры Магомедова — он мне почему-то «нравился» больше, — поэтому снова набрала его номер. К телефону по-прежнему никто не подходил.
— Все в порядке, Тарас Владимирович, можно действовать.
— Ну, если ты уверена, тогда пойдем. Только ты ведь сама говоришь, что хозяин может явиться в любой момент.
— Я надеюсь на лучшее. А если он и вернется, то с вами мне ничего не страшно.
— А вдруг он в милицию обратится, что тогда?
— Вот уж в том, что этого он делать не станет, я уверена на сто процентов. Слишком уж много у него недоброжелателей в этом заведении.
— Ну если так, пойдем.
— Он живет в двадцать девятой квартире, значит, нам в первый подъезд, — сказала я, открывая дверь.
— Тебе виднее, Танечка.
— А вот и сама квартира. Дальше дело за вами, Тарас Владимирович.
— Ну-ка подержи, — ответил Косых, протягивая мне свой чемоданчик.
Сам он прислонился ухом к двери, как будто бы хотел удостовериться в том, что там действительно никого нет. Я решила ни о чем его не спрашивать и не мешать.
Постояв так секунд тридцать, Косых принялся внимательно рассматривать замок. Он тщательно его ощупывал, что-то измерял пальцами, только что не облизывал. Я не выдержала:
— Ну что?
— Все просто, Танечка, как два пальца об асфальт. Дай-ка мне саквояж.
Он достал какую-то тонкую пластину и небольшой стержень с загнутым кончиком. Затем сделал едва уловимое движение руками и стал складывать вещи обратно.
— Не получается? — заволновалась я.
— Обижаешь, начальник! Можно входить.
— В самом деле? — я слегка толкнула дверь, и она бесшумно открылась, будто вовсе и не была заперта. — Как вам это удалось?
— Ловкость рук и никакого мошенничества, — довольно улыбаясь, ответил Косых и вошел вслед за мной.
Я обошла всю квартиру, прикидывая, куда здесь можно было спрятать икону. Если, конечно, она не у Цыплакова. Но ничего интересного мне в голову не приходило, а переворачивать всю квартиру вверх дном не хотелось, поскольку я не знала, сколько у нас в запасе времени.
— Танечка, а что мы ищем? — спросил Косых, глядя на мои метания.
— Тарас Владимирович, если бы вам надо было что-нибудь спрятать в этой квартире, где бы вы устроили тайник?
— Большая вещь?
— Со средней величины книгу.
Косых опять открыл свой чемоданчик и извлек оттуда маленький молоточек. Затем встал на колени и стал аккуратно простукивать каждый сантиметр пола.
— Боюсь, что так мы будем возиться долго.
— А ты что хотела?! Еще дольше мы будем возиться, если ты будешь болтать и мешать мне слушать. Так что пойди пока займись каким-нибудь другим делом.
Я отправилась на кухню и стала обследовать содержимое кухонных шкафчиков. Через полчаса безуспешных поисков Косых подошел ко мне и отчитался:
— В коридоре и зале тайников в полу нет. Сейчас посмотрю еще в другой комнате и кухне, только в заведение зайду…
— Хорошо, — ответила я, приступая к осмотру шкафа в коридоре.
Через несколько минут Косых опять подошел ко мне.
— Танюша, а это случайно не та «книжка», которую мы ищем? — спросил он, протягивая мне полиэтиленовый пакет, который почему-то был мокрым.
— Что это?
— Посмотри.
Я надорвала пакет и увидела деревянный уголок.
— Не может быть!!!
Быстрым движением я стянула весь пакет, и моему взору предстала икона.
— Господи! Где она была?
— В сливном бачке, где ж еще! Ты что, ни одного совкового детектива не смотрела? Все уважающие себя спекулянты и жлобы всегда прячут деньги в сливных бачках. Почему бы не спрятать туда же икону?
— Это просто потрясающе! У меня нет слов! Вы гений!
— Да я и не спорю.
— Тарас Владимирович, а где ее можно спрятать, так, чтобы хозяин не нашел?
— В смысле в этой квартире?
— Да.
— На самом видном месте, конечно.
— Например?
Косых взял у меня икону, повертел ее в руках, затем зачем-то потрогал рукой заднюю спинку шкафа и спросил:
— У тебя есть какая-нибудь веревочка или нитка?
— Нет.
— А где мой чемоданчик? Посмотрим…
Косых опять залез в свой волшебный саквояж и извлек оттуда моток веревки. Обвязав веревкой икону, он стал аккуратно спускать ее в щель между шкафом и стеной.
— Тут гвоздик есть, я веревку на него намотаю, икона будет висеть, ни сверху, ни снизу ее не видно, а надо будет вытащить, за веревку потянешь и — пожалуйста.
— А вы уверены, что там ее не найдут?
— А ты бы стала там искать?
— Наверное, нет.
— И хозяин не станет. Пойдем отсюда, пока он не вернулся. Или тебе еще что-нибудь надо?
— Нет, больше ничего.
Мы вышли из подъезда, я поблагодарила Тараса за помощь и распрощалась с ним.
Больше сомнений у меня не было, а план действий созрел сам собой. Я решила не брать икону из квартиры, иначе доказать виновность Хана и его приятеля опять будет невозможно. В общем-то, мне по большому счету было на это наплевать, меня ведь наняли для того, чтобы я нашла икону, а не ловила преступников, но мне по-прежнему не давало покоя чувство вины перед Сашкой. Поэтому я решила действовать до конца. В любом случае, даже если Павлов откажется от сотрудничества со мной, где находится икона, мне известно, так что пока Магомедов ее не хватится, время у меня есть.
Я села на лавку во дворе дома, закурила и в который раз набрала номер уголовного розыска.
