В Октябрьском отделении я представилась дежурному, сказала, по какому я вопросу, и мне предложили пройти в сорок восьмой кабинет. Там за столами сидели двое молодых людей в штатском, они с самым деловым видом обсуждали что-то, подкрепляя свои аргументы крепкими выражениями. Я представилась и им, показала свое удостоверение и спросила, кто ведет дело об исчезновении Олега Кирсанова. Один из присутствующих усмехнулся и откинулся на стуле:

– Ну, я веду.

Он был достаточно молод, вряд ли ему было больше двадцати восьми. У него были роскошные каштановые волосы, красиво обрамляющие смуглое лицо. Его карие глаза смотрели уверенно.

– Я тоже расследую это дело, меня наняла невеста пропавшего Кирсанова…

– Послушайте, – довольно бесцеремонно перебил меня обладатель шевелюры, – если вы думаете, что вам здесь безмерно рады, что я сейчас брошу все дела и кинусь в поте лица помогать вам в вашем расследовании…

– Не моем, а нашем расследовании, – поправила я, – мы оба ведем это дело и оба заинтересованы…

– Только я веду его официально, я – представитель власти, – снова перебил меня кареглазый.

– Я тоже веду его официально, – стояла я на своем, – у меня договор с невестой пропавшего.

Я достала из сумки договор в файле и протянула его следователю. Тот взял его с видимой неохотой, быстро пробежал глазами и вернул мне.

– Ну и что?

– Мы можем помочь друг другу…

Оба молодых человека рассмеялись. Это уже выглядело как хамство: мне не только не хотели помочь в моем расследовании, но и насмехались надо мной! Я почувствовала, как кровь начала приливать к моему лицу. Да знают ли они, над кем издеваются, невежды?! Я демонстративно откашлялась и медленно с расстановкой произнесла:

– Послушайте, господа сыщики! Я не любопытствующая тетка у подъезда, я – профессионал и могу конкретно помочь вам. У меня сотни раскрытых дел…

– Ага, а мы поможем вам… получить с клиента деньги. – Обладатель шевелюры поднялся с места, как бы давая понять, что разговор окончен. – Всего доброго!

Они отвернулись от меня и принялись снова обсуждать какие-то свои насущные проблемы, а мне ничего не оставалось, как покинуть их кабинет. На прощанье я пообещала молодым людям вернуться и вышла в коридор, просто кипя от гнева. Это что же, Татьяна Александровна? Нам с вами дали, мягко говоря, пинка под зад? Ну, нет, ребята, не на ту вы напали! От Тани Ивановой так просто вам не избавиться. Я на вас управу найду! Причем такую управу, что это не я за вами, это вы за мной бегать будете, чтобы поделиться добытыми сведениями, галопом поскачете! Я отошла к окну и достала из кармана джинсов сотовый. Так, где тут у нас номер Кири?

Киря, а в миру Кирьянов Владимир Сергеевич, подполковник полиции, был моим стариннейшим другом, многим мне обязанным. Мы вместе провели кучу дел, а его звезды на погонах я без ложной скромности считаю нашей общей заслугой. Да Киря давно бы был полковником, если бы не его прямолинейный характер, его привычка резать в глаза правду-матку, которая, как известно, нравится не всем.

На мой звонок он откликнулся практически сразу:

– О! Татьяна! Рад тебя слышать. Сколько зим, сколько лет?..

– Здравствуйте, Владимир Сергеевич. Как ваше «ничего»?

– Грех жаловаться, живем, не тужим. Как твои дела, как успехи?

– Дела хорошо, а вот успехи… – я многозначительно замолчала.

– Что случилось? Кто-то посмел обидеть нашу «королеву сыска»?

– Можно сказать и так, – ответила я уклончиво, но таким тоном, чтобы Киря не сомневался: насолили мне по полной.

– Ну, говори, говори конкретно, что там у тебя.

И я выложила ему все. Киря слушал внимательно и терпеливо, а когда я закончила, спросил, как фамилия того «недоумка», которого угораздило выставить меня из кабинета. Я честно ответила, что еще не успела с ним познакомиться, но он работает в таком-то отделении полиции в 48-м кабинете и ведет дело пропавшего Олега Кирсанова.

– Все понял. Жди. – Киря отключился.

Я убрала сотовый в карман и принялась, как мне и было велено, ждать.

Не прошло и десяти минут, как открылась дверь 48-го кабинета. Из-за нее показалась голова с роскошной шевелюрой:

– …Хорошенькое дело – «верните и извинитесь!». Вот как теперь ее искать?!

Обладатель шевелюры посмотрел в оба конца коридора. Увидев меня, сначала обрадовался, затем смутился.

– Девушка! Э-э-э… не знаю, как вас зовут…

– В удостоверении было написано: «Иванова Татьяна Александровна», – с готовностью подсказала я, – вы же видели мои документы.

– Да. Извините. Татьяна Александровна, пройдите, пожалуйста, в кабинет…

Ну, Киря! Силен. Не зря столько лет работает в органах. И хоть звание у него не генеральское, но связи – будь здоров! Знает, на какую кнопочку нажать. Через минуту я сидела в кабинете перед столом Евгения Кузнецова – так представился мне обладатель роскошной шевелюры, – и листала уголовное дело о пропаже Кирсанова Олега Сергеевича. Старший лейтенант восседал в своем кресле напротив и смущенно перебирал документы в какой-то папке, время от времени исподлобья посматривая на меня.

Пролистав весь материал, я вернула дело следователю.

– Значит, так ничего конкретного раскопать и не удалось?

Он пожал плечами:

– Не удалось. Опросили весь состав… то есть, это… всех сотрудников, которые работают в фитнес-клубе, но это, к сожалению, ничего не дало: никто не видел, как Кирсанов покидал клуб.

– А камера? – спросила я. – Там же есть камера над входом.

– Камера, как оказалось, не работает.

– И давно?

– Что «давно»? – не понял следователь.

– Давно она не работает?

– А это нам зачем?

Я внимательно посмотрела в карие глаза старшего лейтенанта.

– По-вашему, это не имеет значения? Камера есть, но она не работает! А она вообще когда-нибудь работала? Если никогда, если ее повесили, так сказать, для успокоения совести, для проформы – это одно. Если она перестала работать за три месяца до исчезновения парня – это другое, а если сломалась именно в тот злосчастный день либо накануне – тогда это…

– А-а-а… Я понял: если сломалась именно в тот день, так, значит, ее сломали нарочно!

Я посмотрела на Евгения и усмехнулась про себя. Потрясающие логические способности!

– Значит, к похищению готовились, – уточнила я. – Значит, не хотели, чтобы камера запечатлела момент похищения, и никак иначе!

– Завтра же выясним насчет камеры, – пообещал старший лейтенант.

– А в каком направлении вы работаете сейчас? Есть у вас рабочая версия?

– Наша рабочая версия – бывший одноклассник Кирсанова Вася Гоґлов по кличке Голяк. Сразу же после школы он подался в криминал, сидел пару раз за разбой, но несколько месяцев назад освободился…

– И что? – не поняла я.

– Мы считаем, Кирсанов подался в банду Голова.

Я не поверила своим ушам.

– Массажист – в разбойную банду?! Зачем?

– Как зачем? Разбойничать, естественно!

Я еще раз не поверила своим ушам.

– Вообще-то у него неплохая зарплата, – напомнила я следователю, – к тому же он законопослушный гражданин: собирался жениться, у него и невеста есть. Я знаю, что они даже заявление в загс подали. Если человек готовился к разбойной жизни, зачем ему заявление в загс подавать? Зачем покупать костюм, а невесте платье и фату? Записался бы себе в банду, если так приспичило, да и отправился грабить, прихватив с собой мобильник и ключи от квартиры. Но нет, все это он оставил на своем рабочем месте. Да и зачем было тратиться на ненужные теперь шмотки?

– Зачем? Чтобы отвлечь внимание. Чтобы никто не подумал, что он теперь бандит.

– А что, все бандиты сейчас так делают? Это веяние моды или такой обряд посвящения в гопники?

Евгений поморщился:

– Я знаю, это выглядит нелепо, но у нас есть сведения, что его видели с этим самым Голяком.

– А вы знаете, меня тоже недавно видели в компании одного известного маньяка! – съязвила я. – Да. Я помогала его задерживать. Но ведь нас видели рядом! Может, арестуете меня за то, что я была его соучастником?

Старший лейтенант отмахнулся:

– Мне сейчас не до шуток. При чем здесь вы? А пропавшего действительно видели в компании Голяка. Что делал порядочный гражданин с этим отморозком?

– А Голяк отморозок?

– Он бандит, и этим все сказано. Он сидел по сто одиннадцатой и сто шестьдесят первой.

– Так что, вы Кирсанова теперь и искать не будете?

– Будем. В банде Голяка.

Мне все было понятно. Я встала.

– Адресок этого отморозка не подкинете?

– Рабочая, сто сорок, квартира восемь.

– Спасибо за информацию.

Я направилась к выходу.

– Только предупреждаю: будьте с ним очень осторожны: все-таки преступник, – бросил мне на прощание Евгений.

– Я всегда осторожна. До свидания.

Прямо из отделения полиции я направилась по адресу отморозка и бандита Голяка. Разыскать его было нетрудно: в доме, где он проживал, соседи охотно сообщили мне, что «этот уголовник» проводит свой досуг в ближайшем баре, там у него есть и дружки, «очень подозрительные типы». Я тут же направилась в это пристанище уголовников и подозрительных типов.

Бар располагался в подвале старой девятиэтажки. Крутые ступени, ведущие вниз, к тяжелой деревянной двери, украшенной коваными узорами, сразу за дверью – тесное помещение с низким потолком, стилизованное под таверну: черные деревянные столы и скамьи, такая же барная стойка, светильники под старину.

За одним таким столом сидели четверо молодых людей не особо опрятного вида. Вернее, неопрятными были только трое, четвертый хоть и выглядел странно, но одежда его была более или менее приличной. Почему-то я сразу решила, что это и есть Голяк. При моем появлении все четверо повернули головы и неодобрительно уставились на меня, и я смогла рассмотреть преступного элемента по кличке Голяк. Он выглядел на все тридцать с лишком, как видно, зона сделала свое дело. Коротко стриженные «ежиком» волосы неопределенного цвета, маленькие желтые с прищуром глазки, нос картошкой и торчащие в разные стороны уши – таков был портрет бандита и отморозка Васи Голова. Вся компания тянула пиво, которого было предостаточно на их столе, в отличие от скромной закуски.

Я решительно направилась к ним, на ходу придумывая, как буду вести беседу с этим отморозком. Я подошла к Васе, пристально посмотрела в его лопоухую физиономию и напрямую спросила:

– Ты Голяк?

От моей наглости опешили все, включая бармена за барной стойкой. Вся шлеп-компания уставилась на меня, как на конченую идиотку, которой почему-то надоело жить. Первым вышел из ступора Вася, он скривил свой большой рот и, непристойно выругавшись, выдал:

– Ну, ты, телка! Ты, в натуре, кто такая? Ты по какому праву, блин, задаешь порядочным людяґм такие вопросы?

Я пропустила мимо ушей весь его блатной монолог, для меня главным было одно: это он. Я сделала вид, что сильно озабочена какой-то проблемой, и сказала, понизив голос:

– Перетереть надо.

– Чего-о?

– Я говорю, перетереть кое-что надо, и желательно наедине.

Голяк криво усмехнулся, его дружки начали что-то вякать насчет моей наглости, за которую «недолго и поплатиться».

– А ты, ваще, кто? – спросил Голяк.

– Скажем так: я от Паши Меченого.

За столом сразу воцарилась тишина. Вор-рецидивист Паша Меченый был не то чтобы коронованным авторитетом, но свой вес в криминальном мире нашего города имел. Я много слышала о нем от своих друзей-полицейских и даже пару раз имела счастье лицезреть этого урку, так что сейчас говорила о нем смело. Услышав имя Паши, Голяк и его дружки разом посерьезнели. Через пару секунд Вася сделал знак головой, и его собутыльники, нехотя поднявшись, вышли «покурить» за дверь бара.

Вася уставился на меня тяжелым взглядом своих желтых глаз.

– Так че надо-то?

– Я массажиста ищу, – сказала я.

Он посмотрел на меня недоуменно.

– Так ты не по адресу, здесь не массажный кабинет. – Вася криво усмехнулся.

– Голяк, ты не понял. Я же говорю: я массажиста ищу, – медленно, с расстановкой повторила я.

– Какого еще массажиста?

– Олега Кирсанова.

– А почему ты меня о нем спрашиваешь? – Голяк даже округлил свои узкие глазки и потянулся к своей бутылке пива.

– Знающие люди подсказали, что можно к тебе обратиться, что вы с ним скорефанились.

– Обманули тебя твои знающие люди: не корефаны мы. Он меня лечил, было дело. Я на зоне спину надорвал. Не была на зоне-то? А-а… Хорошо там, ой, хорошо! Но тяжело. Вот спину-то и сорвал. Массажист меня лечил, конкретно так лечил, дай бог ему денег побольше и жену богатую… Но это было давно.

– Когда именно?

– Месяца три тому назад… Нет, больше, месяцев пять.

– А говорят, тебя с ним недавно видели, буквально месяц назад.

– А, так это… случайно пересеклись. Поручкались, попытали друг друга, как дела, да и разбежались.

– Значит, где он сейчас, ты не знаешь?

– Да с чего мне знать-то? Менты им интересовались, теперь вот ты… Эти уроды меня даже прессовать пытались… А че случилось-то?

– Пропал он, найти нигде не могут.

– Ну, про это я слышал. Телка его, говорят, мечется, на уши всех ставит…

– Это его невеста.

– А кому же он понадобился?

– А ты не догадываешься? – ответила я вопросом на вопрос с ноткой издевки в голосе.

– Меченому? У этого что, тоже проблемы с мослами?

– У всех нас проблемы, – ответила я уклончиво. – А к тебе просьба будет: если массажиста встретишь… ну, так… случайно… Передай ему просьбу срочно найти Пашу. Иначе его найдут…

Я встала.

– Э-э, красивая, ты подожди. Ты что, торопишься? – Вася попытался схватить меня за руку. – Тут предложение поступило: посидеть, пивка попить в приятной компании. А? Как ты на это смотришь? Культурную программу гарантирую!

– Я за такое предложение тебе тоже гарантирую – перелом обеих ног. Причем во всех суставах.

Я развернулась и быстро направилась к выходу, давая понять, что я – девушка ну жутко серьезная.

– Да я пошутил! – вслед мне крикнул Голяк. – Ты не сердись, красивая! Слышишь?

Но я была уже за дверью. Собутыльники Васи, увидев, что я покидаю их уютное заведение, и обдав меня многозначительными взглядами с ухмылками, вернулись за стол к своему корешу.

Дома я сбросила куртку и кроссовки, вымыла руки и сразу прошла на кухню: мне чертовски хотелось выпить горячего крепкого кофе. Это помогло бы вернуть мне мое нормальное состояние. Через пять минут, сидя в кресле с чашкой дымящегося ароматного напитка и бутербродом, я прокручивала в голове события сегодняшнего дня, точнее, первой половины дня.

Итак, что мы сегодня узнали, Татьяна Александровна? Да, кое-что узнали, можно сказать, нарыли! Во-первых, налажен… ну, да, будем считать, что именно налажен контакт со следователем, ведущим дело Олега. Хотя он меня сначала и выставил за дверь, дав понять, что не желает делиться сведениями с каким-то там частным сыщиком (вот нахал!), но потом, после вмешательства Кири (спасибо ему еще раз), как миленький показал мне материалы дела. Я, разумеется, кое-что там усмотрела, возможно, даже полезное для себя. Что именно? Во-вторых, я выяснила, что версия, которую следователь принял за рабочую, вообще никуда не годится. Не мог Олег уйти в банду Голяка, это и школьнику понятно! Этот лопоухий главшпан – любитель пива – не врал мне, говоря, что давно не видел Олега: не стал бы он врать человеку, пришедшему от самого Паши Меченого! Не идиот же он и не враг себе. Паша – товарищ серьезный, за обман не то что ноги, шею переломает в пяти местах. Итак, версия следователя отпадает, а значит что? Значит, по-прежнему занимаемся клубом, подсматриваем, подслушиваем… Одним словом, рутинная работа, без которой в нашем деле не обойтись и которая дает нам необходимые сведения. Кстати, скоро у меня там занятия по фитнесу, так что, Татьяна Александровна, сейчас допиваем наш кофе и быстренько собираемся в клуб…

Телефонный звонок прервал мои размышления.

– Алло?

– Татьяна? Это Игорь. Я хотел бы знать, как там дела с расследованием?

– К сожалению, пока ничего определенного. Сегодня я была у следователя, ведущего дело вашего брата, но у него совершенно нелепая, на мой взгляд, версия: он считает, что ваш брат подался в банду Голяка.

– Это какого Голяка? Не того, что живет с нами в одном дворе?

– Того самого. Одноклассника Олега.

– Придурок!

– Кто? Голяк? Да нет, он, скорее, не придурок, а…

– Следователь твой придурок. Не мог Олег с этим уголовником иметь общих дел.

– Я почему-то тоже так подумала. Но, говорят, их видели вместе.

– Да, брат как-то рассказывал, что лечил этого урода, тот спину сорвал на зоне: проиграл там в карты и таскал весь день на хребте какого-то авторитета весом в сто кило. Между прочим, он даже не заплатил Олегу, посчитал, что тому и так за счастье лечить всяких урок. Я даже предлагал брату помощь, мол, дам пару раз Голяку в рыло – сразу заплатит, а ты потом ему еще и челюсть лечить будешь, опять – навар.

– А что Олег?

– Отказался. Сказал, что не хочет портить отношения ни с кем. Я же говорил, Олег – парень миролюбивый.

– Скажите, Игорь, а у вашего брата было какое-нибудь хобби? Как он проводил свободное время?

– Последний год у него одно хобби было – Полинка. Влюбился в нее Олежка, просто голову потерял. Решил жениться, нам сообщил… Мы что же, мы не против, женитьба – дело хорошее. Я так считаю, мужик при жене должен быть, чтобы не мотался по девкам, своим домом жил, детей растил. Кстати, у Олега своя квартира есть, в ней они и собирались с Полинкой после свадьбы жить.

– Откуда квартира? – спросила я.

– От бабки досталась, года полтора назад у нас бабушка умерла.

– Что ж, Игорь, спасибо за сведения, но мне пора: еду в клуб.

– Подожди, Татьяна. Слушай, я тут вот что подумал: может, следователю в морду дать?

– Зачем? – удивилась я.

– Чтобы соображать начал. А то, понимаешь, придумал всякую хрень: видите ли, брат мой в криминал подался…

– Да нет, думаю, пока не стоит.

– Но, если что, ты о моем предложении помни.

– Всенепременно.

Я выключила телефон и начала собираться в клуб.

Я мирно переодевалась в своей раздевалке, аккуратно вешала вещи в шкафчик, когда вдруг услышала в фойе шум. Две девушки, переодевавшиеся рядом со мной, недоуменно переглянулись. Быстро натянув на себя футболку для фитнеса, я выглянула за дверь.

– Вы убили его! Убили!..

– Что несешь, дура?!..

Ругалась моя заказчица Полина с какой-то полной дамой солидного возраста. Девушка была красной от возмущения, на ее глазах размазалась тушь, очевидно, до этого она плакала. Пышнотелая дама, как я поняла, была не кем иным, как самой владелицей сего заведения, Полянской Эммой Павловной. Она была одета в шикарный брючный костюм цвета фуксии, который портила лишь ее фигура, на ее ногах красовались туфли на таком головокружительно высоком и тонком каблуке, что даже было страшно за женщину: а вдруг как ляснется с такой высоты?! В ушах, на шее, запястьях и пальцах Эммы Павловны висела масса украшений из золота, обилие косметики делало ее круглое лицо похожим на маску, а на голове возвышалась копна платинового цвета волос в каком-то классическом беспорядке. Наверное, это и была та самая «молодежная» стрижка, которую делала ей моя подруга Светка. Теперь понятно, чему она усмехалась, говоря про эту самую стрижку. Крупные черты лица Эммы Павловны делали это лицо, мягко говоря, грубоватым, думаю, что и в молодости она вряд ли была первой красавицей, а уж в 58 вообще походила на языческого божка, вырезанного из дерева. Хотя, надо отдать даме должное, ее физиономия носила следы дорогих процедур, проводимых в кабинете косметолога.

Итак, в фойе происходила словесная дуэль двух женщин. Я и еще пять-шесть клиенток клуба явились невольными свидетелями этой не совсем красивой сцены.

– А куда же он тогда пропал? Вы убили его! – вопила Полина.

– Да я на тебя в суд подам за такие слова! Это же клевета! У меня и свидетели есть…

Дама бросила на нас возмущенный взгляд, словно ища поддержки.

– Олег говорил мне, что вы…

Но в этот момент к Полине подскочил какой-то мужик в черном костюме, грубо схватил ее за плечи и буквально выволок из фойе на улицу. Я сначала хотела вмешаться и помочь моей клиентке, но здраво рассудила, что особого вреда этот охранник (а это был скорее всего именно он) Полине не причинит, все-таки эту безобразную сцену наблюдали свидетели, а вот послушать и посмотреть, что будет дальше, для дела гораздо полезнее. Я так и осталась стоять в дверях раздевалки.

– Спасибо, Гена, – негромко сказала мужчине Эмма Павловна и добавила уже погромче – с дрожью в голосе – для «своих свидетелей»: – Накурятся, понимаешь, всякой дряни и лезут в приличное заведение деньги вымогать!

– А я тебе говорил: подавай на этих наркош в суд! – с театральной ноткой негодования и укора выдал Гена и отправился вслед за своей начальницей по коридору.

Я успела рассмотреть и его: это был худощавый мужчина лет сорока восьми, довольно высокого роста. Одет он был, как я уже говорила, в черный добротный костюм, но интеллигентом совсем не выглядел. Я бы сказала больше того: голос и манеры его были как у работяги. Грубоватое смуглое лицо с неправильными чертами имело презрительно-недовольное выражение, в то же время колючие глазки хищно так прищурились. Как только хозяйка с охранником скрылись в коридоре, я вышла из раздевалки и, чуть помедлив, отправилась за ними следом. Очень уж хотелось послушать, о чем они будут говорить, оставшись наедине. Вот парочка скрылась в конце длинного коридора за торцевой дверью, я на цыпочках подбежала к этой двери и чуть ее приоткрыла. Моему взору предстал еще один коридор, поменьше, с несколькими дверями, и я ступила в этот коридор, выстланный ковровой дорожкой. Возле двери с надписью «АДМИНИСТРАЦИЯ. Посторонним вход запрещен» я остановилась и припала ухом к щели. По счастью, я угадала: они разговаривали.

– Нет, это возмутительно! – кипятился женский голос. – Заявиться сюда и бросать мне обвинения! Мне!.. Хамка! Соплячка!

– Я этой соске объяснил на улице, когда вытолкал, что если она снова заявится в клуб, ее расчлененный труп найдут в ближайшем лесочке.

– …Эти молодые девки вконец оборзели! Шлюхи недоделанные!

– Слушай, Эм, а может, ее того?..

– Чего «того»?

– Ну, того… пришить…

– Мне только мокрухи здесь недоставало!

– А что, проблем бы было меньше…

– Ген, ты что, охренел?! Или по пятницам у тебя соображалка не пашет? «Проблем меньше…» Проблем будет больше, Гена! Она же в ментуру телегу накатала, забыл?! Тебе мало, что мусораґ уже наведывались сюда, вынюхивали здесь все, высматривали? Людей моих трясли: не видели ли вы, как Олег покинул свой кабинет?.. Нет уж, спасибо! Мне хватает того головняка, что уже есть!

– Так ведь из-за чего твой головняк-то? Сама, поди, знаешь, – в мужском голосе слышалась неприкрытая усмешка.

– Знаю, знаю, из-за чего страдаю, не сыпь мне соль на мою мозоль! Ты вон за порядком лучше следи: прощелкал девчонку, в клуб допустил! А ведь я тебя просила: сделай так, чтобы она здесь больше не светилась!

– Ну, виноват, прохлопал…

– Прохлопал он! Нужны нам вот эти скандалы?! Здесь же клиенты, они хотят тишины и покоя, они же сюда отдыхать приходят, здоровье поправить, а у нас здесь разборки! Клиентов распугаем, идиот, обанкротимся!

– Не, а ты ништяк придумала насчет нариков: накурятся, понимаешь, всякой дряни и лезут в приличное заведение деньги вымогать! Молодец, старуха!

– Но-но! Я тебе дам старуха! Хавалку прикрой!

– Да я это так… по-свойски.

– По-свойски он!.. Вот штрафану по-свойски за косяк, будешь знать!

– Не, ты че, Эм! Какой штраф? Я же сказал, не появится она здесь больше, зуб даю! Припугнул я ее, будь уверена… А насчет закопать девчонку… подумай.

– Гена, не дури, обойдемся без мокрухи.

– Нет человека – нет проблем!

– Ты не на зоне!

Парочка перебросилась еще несколькими фразами, расслышать которые мне не удалось. Потом вдруг Эмма Павловна воскликнула:

– Черт! Уже три часа! Мне же в салон! Беги, заводи машину, а то опоздаем.

– Я только кофейку попью…

– Потом попьешь! Идиот. У меня запись на полчетвертого, еще неизвестно, как доберемся по пробкам…

Я едва успела добежать до первой двери, ведущей в длинный коридор, как скрипнула дверь кабинета Эммы Павловны, и послышались шаги. Но Гена шел не в мою сторону, а в противоположную. Он вышел через какую-то дверь, очевидно, это был черный ход. Я облегченно вздохнула и подошла к окну. Отсюда была видна стоянка, на которой сейчас красовалась белоснежная «Тойота Королла». Гена подошел к ней и сел за руль. Через минуту возле машины появилась Эмма Павловна, водрузила свое тело на пассажирское сиденье рядом со своим охранником, и машина рванула со стоянки.

Я уже собралась отойти от окна, как вдруг поняла, что что-то зацепило мое внимание. Я быстро окинула взглядом весь двор. Да, вот оно. Это был парнишка, который стоял метрах в тридцати от того места, с которого только что уехала «Тойота Королла». Почему я остановила на нем взгляд? Он следил за машиной Эммы Павловны, прячась за деревом и выглядывая очень осторожно. Когда та скрылась за углом дома, парнишка вышел из своего укрытия и теперь открыто стоял и смотрел ей вслед.

Это еще что за новости? Кто-то следит за хозяйкой клуба? На всякий случай я хорошенько рассмотрела парня – насколько это можно было сделать из окна. Он был невысокого роста, худощав и очень молод – на вид я дала бы ему не больше восемнадцати. Парень носил стоптанные ботинки, изрядно потертые джинсы и старую черную куртку, явно с чужого плеча. Светлые вихрастые волосы обрамляли его скуластое худое лицо. К сожалению, больше ничего рассмотреть мне не удалось, к тому же юный «шпион», постояв минуту, резко развернулся и быстрым шагом скрылся за углом дома. А мне ничего не оставалось, как отправиться на занятия по фитнесу, которое уже давно началось.

Дома я первым делом перекусила купленной по дороге и разогретой в микроволновке пиццей с грибами, потом решила погадать на своих косточках. Что-то готовит мне судьба? Как пойдет мое расследование, стоит ли рассчитывать на успех? Я заварила себе кофе, достала кости из полотняного мешочка, уселась на диване поудобнее, сосредоточилась на своих вопросах и метнула кости.

Выпало: 14–25 – 1. Так-так, и что сие означает? Я открыла записи расшифровки. «Кажется, на вашем пути есть препятствие, но непредвиденная задержка в достижении цели пойдет лишь на пользу. Не следует слишком рваться вперед».

На моем пути есть препятствие? Интересно, какое? Впрочем, гадать сейчас бесполезно, расследование покажет, тем более в расшифровке четко говорится, что оно пойдет лишь на пользу. Что там еще? «Не следует слишком рваться вперед». Ладно, так и быть, не буду рваться, буду продвигаться вперед постепенно, хорошенько обдумывая каждый шаг. Я мысленно поблагодарила кости за подсказку и убрала их обратно в мешочек.

Так, теперь обдумаем, что интересного я сегодня узнала? А ведь кое-что есть, Татьяна Александровна! Молодец, хвалю. Итак… У Эммы Павловны имеется охранник, который разговаривает с ней как-то уж чересчур вольно. С чего бы это? Простой охранник-водитель, а ведет себя если не как муж, то уж по меньшей мере как старый и близкий знакомый. А может, это и есть ее муж? Конечно, для супруга такой бизнесвумен выглядит он не слишком презентабельно, но, как говорится, бывает. Сердцу не прикажешь, любовь-то зла, полюбишь и… такого вот Гену. А если это не муж, а действительно старый знакомый? Так сказать, друг счастливого розового детства. И на правах старого друга помогает ей, пытается предостеречь… Н-не знаю, что-то не похож Гена на старого друга. А его предложение «закопать девчонку»? Уголовщиной пахнет. Но пока Эмма против, за Полину можно не беспокоиться, я так понимаю, Гена хозяйку слушается и заказчицу мою вряд ли тронет.

Далее. Меня смутила одна фраза. «Так ведь из-за чего твоя головная боль-то? Сама знаешь…». Это сказал Гена. «Знаю, знаю, из-за чего страдаю, не сыпь мне соль на мою мозоль!..» – ответила Эмма. Что бы это могло означать? Что за головная боль такая у нашей дамочки, из-за чего она, бедняжка, страдает? Ой-ой-ой, кажется, тут какая-то тайна! Обожаю тайны! Вот просто жить без них не могу. Какое удовольствие раскрывать их! Да, похоже, теперь за нашей страдалицей придется следить денно и нощно, пока не удастся узнать, что у нее там за мозоль такая.

И вот что еще: Эмма Павловна выглядит как приличная дама, а лексикон у нее, как у закоренелой зэчки. «Хавалку прикрой!»… «Мокруха»… «Головняк»… «В ментуру телегу накатала». Да, это странно. А может, она когда-то сидела? Надо будет не забыть поинтересоваться на этот счет у моего друга Андрюши Мельникова.

Так, и еще одно немаловажное обстоятельство: за Эммой Павловной следит какой-то молодой человек, можно даже сказать, мальчишка. Хотя, подождите, Татьяна Александровна, почему именно за ней, может, он следит за Геной? Да, это вопрос, за кем именно велось наблюдение, но что велось, это не вызывает сомнений! И это уже интересно: оказывается, не меня одну волнует, чем занимается эта парочка. Ну, насчет того паренька не знаю, а что касается меня… Все, ребята, я вас поздравляю: теперь я у вас на хвосте! Пока не выведаю все ваши тайны, все, что вы прячете от посторонних глаз, пока не перетряхну все ваше грязное белье, я не успокоюсь. И верьте мне, я не буду рваться, буду, как и обещала, продвигаться вперед постепенно.

Итак, моя задача-минимум: слежка за Эммой и Геной, выяснение личности моего коллеги – юного любителя следить за бизнесвумен, а также дальнейший опрос клиентов фитнес-клуба.

И последнее. Сегодня Полина снова ругалась с мадам Полянской, обвиняла ее в смерти своего жениха. Пора поговорить с девчонкой серьезно. Или она что-то знает, но скрывает, или от горя совсем потеряла голову. Жалко, я не предупредила ее сразу, что не надо дергать за хвост крокодила. Вон уже и Гена предлагает ее пришить. А если Эмме надоест разбираться с моей заказчицей и она даст охраннику добро? Нет-нет, думаю, все-таки стоит подстраховаться.

Я взяла телефон и набрала номер Полины. Она ответила практически сразу:

– Слушаю.

– Полина, это Татьяна Иванова. Нам необходимо встретиться.

– Есть какие-то сведения об Олеге?

– Пока нет, но встретиться все равно надо.

– Хорошо, когда и куда подъехать?

Я назвала свой адрес, девушка сказала, что записала его, и обещала быть через час. В ожидании клиентки я сделала себе омлет и подзаправилась.

Она позвонила в дверь ровно через час. Сбросила в прихожей кроссовки и прошла в комнату.

– А у тебя ничего… миленько.

– Полина, садись, – я указала девушке на кресло.

Она опустилась в него, расстегнула куртку и посмотрела на меня удивленно:

– Что-то случилось?

– Случилось. Ты сегодня опять была в клубе, ругалась с Эммой Павловной…

– Откуда ты знаешь? – удивилась она.

– Работа такая, – отрезала я. – Полина, мне это не нравится.

– Что именно?

– Ты не должна приходить туда.

– Почему? – возмутилась девушка.

– Зачем ты туда ходишь? Ты что, мазохистка, тебе нравится, что охранник выволакивает тебя за дверь на глазах у зевак? Или ты хочешь, чтобы Эмма осуществила свою угрозу и подала на тебя в суд за клевету?

Полина округлила глаза:

– Нет, правда, откуда ты все это знаешь?

– Я была в клубе в то время, когда ты учиняла там разборки.

– А-а, – разочарованно протянула она.

– Полина, я заявляю тебе со всей ответственностью: если ты будешь каждый раз являться туда, тебя ждут неприятности.

– Да врет она! Не подаст она в суд, пугает только. Не в первый раз… А охранник… Тань, ну, как иначе мне им все высказать?!

– А тебе ничего никому не надо высказывать. Ты наняла сыщика, теперь жди. И потом, с чего ты взяла, что Эмма виновна в пропаже твоего Олега? То, что он исчез из ее клуба, еще ни о чем не говорит, его могли вызвать какие-то его знакомые, он мог выйти к ним на минутку, потому и не взял с собой свои вещи… Словом, чтобы обвинять Эмму Павловну, нужны доказательства, а у нас их пока нет. Пойми, своими скандалами ты только мешаешь моему расследованию, а значит, и себе.

– А я уверена, что Эмма имеет отношение к пропаже Олега! – стояла на своем Полина. – Я же тебе говорила, он мне рассказывал, что Эмма влюбилась в него. Сначала она переманила его из спортклуба к себе, потом там, в своем клубе частенько приходила к нему на массаж, причем вечером, после работы, ты понимаешь? Делала ему комплименты, какой, мол, ты красивый, как греческий бог! Какие у тебя широкие плечи, узкие бедра… Потом полезла к нему обниматься… Нет, Тань, ты представляешь, чтобы эта старая тетя бегемотиха обнимала моего Олега?!

– Он тебе сам это рассказывал?

– Да. Слово в слово. А еще как-то она пригласила его к себе домой.

– Зачем?

– Олег сказал, что Эмма хотела показать ему свой коттедж, она его не так давно купила. Хотела, чтобы он оценил, в каких хоромах она живет. Ну, он, естественно, сразу отказался, мало того, он ей намекнул, что несвободен, что у него есть девушка, ну, то есть я.

– Так. И как это восприняла Эмма?

– Она ему сказала что-то типа того, что не надо, мол, мальчик, отказываться, когда тебя приглашают за богато накрытый стол. Если ты брезгуешь дорогими угощеньями сейчас, то смотри, как бы не помереть потом с голоду! Полоумная жирная корова!

– А это можно расценить как угрозу, – пробормотала я.

– Что? – переспросила Полина.

– Да так, ничего. Что-то еще можешь добавить?

Она пожала плечами:

– Даже не знаю. Тань, но ведь это идиотизм! Она что, себя в зеркале не видела?!

– Между прочим, вынуждена признаться, одевается она со вкусом. Этот костюм цвета фуксии ей очень идет…

– Паранджа бы пошла ей больше, – съязвила Полина. – И вообще, тетка с прибабахом, у нее лампочки стряхнутые. Пенсионерка, пристающая к молодому человеку! Бабуля-маразматичка! Анекдот!

– Скажи, а у твоего Олега есть какое-нибудь хобби?

– Есть. Он рисует.

– Что рисует?

– Да все, что видит. У него всегда с собой мелки в кармане, ну, такие, знаешь, которые рук не пачкают. Я точно не знаю, как они называются. Так вот он, когда есть время или настроение, что-нибудь рисует – на стенах, на тротуаре, на ватмане, даже на зеркале в прихожей может нарисовать. На зеркале, конечно, потом стирает…

– Интересно.

Полина достала мобильник, включила его и начала показывать мне фотографии, на которых были запечатлены рисунки – на асфальте какая-то фантастическая птица, на заборе – белый конь, точнее, единорог, рядом – дерево, под ним – черная змея. Потом были рисунки на ватмане, много рисунков. На них Олег изобразил амурчиков, розовые облака, цветы; веселых, как из мультика, мышек…

– Здорово! – не удержалась я от восхищения. – Нет, правда, очень прикольно. Олег этому где-нибудь учился?

– Нет, но у него талант.

– Несомненно.

– Он в школе стенгазету выпускал, сам рисовал, сам статьи писал, даже стихи к праздникам. И в колледже тоже газету выпускал, причем его никто не просил, он сам…

Полина вдруг всхлипнула, потом разрыдалась.

– Таня, найди его! Очень тебя прошу! Я так не могу, я без него с ума схожу! Может, он сейчас где-нибудь один, может, ему помощь нужна? Что ты все выспрашиваешь и выспрашиваешь?! И ничего не делаешь. Ищи, ищи же моего Олега! Слышишь?

Я погладила ее по руке.

– Слышу. Но я не Господь Бог, я не всемогуща. А расспрашиваю тебя так подробно потому, что мне нужны сведения, как можно больше сведений. Потом я их изучу и сделаю вывод, кому было выгодно исчезновение твоего Олега. У меня такой метод работы – аналитический.

– Но ведь ты найдешь его, правда? – с надеждой в голосе спросила девушка, все еще всхлипывая.

– Конечно, найду, – пообещала я ей. – Будь уверена. Ты только наберись терпения и жди.

– Легко сказать «жди».

– Я тебя уверяю, твоего Олега я отыщу!

– Ну, хорошо, – Полина встала, – я буду ждать…

Проводив клиентку, я отправилась на кухню варить себе кофе.

Остаток вечера я отдала заслуженному отдыху на диване, смотря по «ящику» все подряд и не вникая особо в суть увиденного. В двенадцатом часу я почувствовала, что глаза мои начали слипаться, и поняла, что засыпаю. Последним, что я услышала, был прогноз погоды на завтра: ясно, солнечно, без осадков…