Глава 7 Немного о суперсекретности
Он устало откинулся в кресле и нервно закурил. Чертова девчонка! За всю практику Никитина более отвратительного случая не было. Мало того, что одна из линий упущена: проклятая бомба разнесла самолет пресс-секретаря, который уже почти целиком сидел на крючке; так ничего и не удалось узнать о том таинственном человеке, с которым связывался и ради которого прилетал сюда дипломат.
Чертов Ареев — вездесущий и хитрый Старик, известный во многих кругах авторитет, также ушел сухим, и ни один из пяти его людей не был взят.
Так что кругом одни сплошные неудачи. И это несмотря на информационный прорыв, несмотря на то, что его отдел накопил уже некоторое количество непроверенных данных о том, что за действо начинает здесь разворачиваться, и необходимо в кратчайшие сроки понять, как организованы и что из себя представляют люди, похитившие статуэтку из китайской коллекции, и зачем им эта статуэтка нужна.
Иначе агенты российского отделения Интерпола — о которых ему ничего не известно, кроме того, что в работу над делом они введены по прямому приказу сверху, и что они в высшей степени профессионалы — способны поставить под угрозу неплохую репутацию его самого и вверенного ему отдела…
А тут еще, словно щупальца осьминога, зашевелились его подчиненные, живущие своей отдельной от основного мозга жизнью, но полностью подвластные ему. И в довершение картины вот это: подчеркнутая вежливость, сочетающаяся с абсолютным нежеланием идти на контакт, — просто выводят из себя. Никитин зло придавил в пепельнице сигарету и снова кинул взгляд на маленькую, хрупкую китаянку, восседавшую перед ним в кресле незыблемо, как скала.
— Может, хватит на сегодня, Семен Георгиевич? — Помощник Никитина прошелся по кабинету, заложив руки за спину. — Отправим ее назад, пусть еще посидит, подумает.
Да уж, подумает! О чем ей думать-то? Кормят хорошо, комната приличная, говорят с ней доброжелательно и вежливо, хотя и настойчиво. Не то что люди Старика, которые, уйдя от группы захвата, почему-то не смогли увести с собой пленницу, с которой уже несколько часов шел почти непрерывный подробный разговор.
Но она была либо непроходимо тупа, либо весьма искусна, а потому никаких фактов, подтверждающих ее хотя бы частичную или косвенную причастность к этому странному делу, пока обнаружено не было. Тем более что на нормальное сотрудничество она не шла, предпочитая делать круглые глаза и говорить о милосердии, а также о мировом равновесии и плохой карме тех, кто его нарушает.
Вот если бы посадить эту китайскую студентку на хлеб и воду, тогда быстро заговорила бы по-другому.
— Нет, Санек. — Никитин устало потер глаза рукой. — Добить эту тему надо сегодня.
— Ну что вы с ней мучаетесь, все равно ведь сидит, как партизан на допросе!
— Не кипятись. — Никитин поморщился и полез в карман за таблетками: чутье старого язвенника безошибочно уловило едва заметные симптомы подступающего приступа, который лучше было подавить в зародыше. — В нашей работе это не помогает, скорее наоборот. А ты, Лариса, приготовь мне на сегодня все дела по Арееву. — Никитин сунул таблетку под язык и замолчал.
— Уже подготовила, Семен Георгиевич, — белокурая секретарша похлопала ладонью по весьма увесистой папке.
Чего только нет в этой папке! На счету Старика Ареева и заказные убийства, и теракты, и наркотики, и торговля оружием, да мало ли!.. Теперь, судя по всему, он тоже вошел в связку тех, кто замахнулся на новые секретные технологии.
Но самое идиотское, что сам проект правительственный, строго засекречен, и о каких технологиях идет речь — вообще неизвестно! Вот и работай после этого, когда не знаешь, в чем дело и почему от разработчиков центрального отдела поступает разрозненная, но очень значимая информация, по которой аналитики выстроили очень сырую, но вполне вероятную гипотезу. Но работать надо, потому что согласно этой гипотезе некий очень ценный секретный Объект, принадлежащий правительству России, попытаются перехватить после его получения где-то на секретной военной базе в тундре от посла какой-то крошечной арабской страны, и это грозит чуть ли не международным скандалом!.. Полный бред…
А так как за этим Объектом охотятся разведки Франции, США и многих других европейских стран, вполне вероятно, что он окажется настолько ценен, что из-за него произойдет что-то страшное… По крайней мере, такой вероятностью, по мнению аналитиков, нельзя пренебрегать.
Северогорск лежит в стороне от основной массы этих крутых дел, потому что, хоть до военной базы отсюда, как сообщили Никитину, сравнительно недалеко, никакого стратегического значения город не имеет и никакого особого интереса не представляет.
У группы Грузного, или Грузилы, как Никитина иногда называли за характерный абрис фигуры, поначалу задачи были чисто профилактические, а само задание довольно простое: сидеть в Северогорске, внимательно наблюдая за всеми, кто проявляет здесь нехарактерную для своих обычных дел активность, и попытаться определить мотивы их поведения — в целях разумной профилактики.
Но после того, как были собраны сведения обо всех здешних фигурантах, представляющих с позиции Никитина конкретный интерес, и все один за другим безуспешно проверены на предмет заинтересованности в Объекте, выяснилось, что на данный момент никто из них, судя по всему, ничего о нем даже и не знал. Ну и, разумеется, никто даже не подозревал, какие дела творятся в этом регионе и как суетятся, подобно муравьям-воинам в растревоженном муравейнике, работники органов госбезопасности, выискивая заползших в родной дом термитов.
Однако примерно с неделю назад в Северогорске стали твориться странные вещи. Во-первых, сюда вернулся Старик Ареев, о котором в преступном мире ходили самые разнообразные легенды. Вернулся и осел, словно ни в чем не бывало. Разумеется, прикрылся частной предпринимательской деятельностью, но аналитики Центра тут же заголосили, что это неспроста.
Никитин, кстати, тоже считал, что подобных совпадений не бывает, опыт подсказывал, что Старик — одно из звеньев пока не складывающейся цепи, но доказательств тому никаких не было.
На Ареева, разумеется, улики если и есть, то все косвенные. Ни в чем напрямую Ареев не замешан, ни с кем из активно действующих осведомителей и работников групп Петрова и Никитина никто из его людей не контачит, то есть активных действий ни в одном из обычных направлений преступной деятельности не ведет. Просто приехал человек полюбоваться красотами исторической родины — после того, как двадцать пять лет отсидел. А чтобы время даром не терять, продает мужские и женские зонтики самарского и московского производства. Как умилительно!
Разумеется, в Северогорске его держат не красоты Севера, но поди докажи это, а брать без четких улик опасно. Если этот тип вывернется, его потом опять не зацепишь. Вся надежда на подсадку да на то, что безупречный Ареев все же допустит на сей раз оплошность…
Но кроме Старика, вокруг Грузного теперь определился и другой пласт проблем. Во-первых, этот чертов дипломат, приезжавший в Северогорск официально по поручению комитета, рассматривающего некоторые проблемы, связанные со строительством межконтинентального отеля, а на самом деле чтобы встретиться с каким-то неизвестным Никитину человеком, растаявшим после этой встречи как дым.
Аналитики, собирающие и просеивающие огромное количество информации, что-то про этого дипломата просекли, в чем-то даже заподозрили его — а может, его кто-то подставил. То есть, конечно, сам Никитин об этом мало знал, ему вообще мало что сообщали, кроме непосредственных задач его группы, но Грузный понял, что пресс-секретарь Министерства иностранных дел занимался продажей информации различным клиентам.
А так как вокруг Северогорска всегда было тихо, а сейчас в непосредственной близости от него намечалось только одно событие, связанное с другими странами и имеющее огромную важность, даже дураку было ясно, что экс-дипломат являлся вторым звеном этой несоставленной еще цепи.
Но ниточка потеряна, корить себя не в чем, так как Никитин не смог остановить дипломата, задержать его на разговор, даже упомянув на свой страх и риск о заложенной в самолет бомбе. Если бы он знал, как недалек окажется от истины!..
Теперь, после смерти пресс-секретаря, вокруг Северогорска воронкой закрутится ад. Никитин точно знал, что контрразведка промедлений не допускает и что в городе уже появились работники российского отделения Интерпола. Это так, для начала. А что будет потом, когда передача Объекта все-таки состоится?
Точной даты он не знал, но, судя по обстоятельствам и туманным намекам начальства, ждать оставалось совсем недолго.
Сам Никитин не мог взять в толк, чего вообще может опасаться директор Центра, если сама передача произойдет на военной базе, защищенной даже от ядерной бомбардировки, затем Объект отправят в столицу под усиленным конвоем. Но если предпринимаются дополнительные меры безопасности, значит, начальство чего-то сильно опасается.
Может, просто перестраховывается. Или пытается использовать случай для искушения всех потенциально опасных охотников за Объектом, выявления их и полной нейтрализации…
А тут еще история с этой чертовой статуэткой, которую, по словам звонившего из Тарасова искусствоведа Парфимова, украли и увезли прямо в Северогорск. Что это за статуэтка? И какое отношение может она иметь к суперсекретному Объекту? Кому вообще могла она понадобиться? Неужели в городе появились буддисты? Ну надо же, какая радость, теперь можно закрыть глазыньки и петь мантры…
Только надо срочно встретиться с этим самым лейтенантом Ивановой, которая приехала в Северогорск следом за похитительницей статуэтки, и сообща начать работать. Может, вообще эта чертова богиня и есть сверхсекретный Объект?.. Господи, какая муть!..
Информации было много, но вся она складывалась лишь в неподтвержденные и плохо между собой сочетаемые домыслы старого и опытного, но не посвященного в «X-files» Грузного, который уже смертельно устал.
Все это в очередной раз пронеслось в его полулысой голове в тот момент, когда таблетка медленно рассасывалась язвой желудка, насыщая и успокаивая ее на некоторое время, как раз до нового приступа.
Приступ отступил, так и не проявившись. Никитин вытер вспотевший лоб платком и вновь повернулся к Светлане Ли, спасенной группой захвата, выехавшей тотчас же по поступлении сообщения одного из информаторов о том, что Старик держит у себя в особняке какую-то девушку.
Уже было известно, что она попала туда, будучи похищенной прямо из поезда, причем по непонятной причине, во что Никитину верилось с трудом.
Ареев не был любителем китаянок, он с его астмой и шестьюдесятью пятью годами вообще не был особым любителем женщин, и похищать из поезда китайскую студентку лишь для того, чтоб несколько дней продержать ее в загородном особняке, не стал бы.
Однако сама девушка не делала никаких попыток идти навстречу и помочь Никитину понять, зачем она вообще сдалась Старику.
Теперь они с помощником прорабатывали версию связи пропажи китайской статуэтки с похищением китайской же девушки, но пока и эта линия не давала никаких результатов.
— Итак, вы утверждаете, что не имеете понятия, зачем Арееву понадобилась статуэтка Чэн? — спросил Саша, чуть насмешливо глядя на девушку.
— Совершенно верно, — та пожала плечами с самым кротким видом, а Лариса, которой приходилось стенографировать ее ответы вот уже третий час, снова вздохнула.
Саша продолжал брать ее измором, просто-напросто измочаливая нескончаемым потоком краснобайства.
— Но тем не менее вы поехали на этот симпозиум, куда вас, кстати, не приглашали. Может, вы узнали о ее краже и хотели ее вернуть? Или вы догадывались о связи между готовящимся слете ведьм и Ареевым? Откуда? Почему вы решили, что там сможете вернуть Чэн?
— Я не говорила, что хочу и смогу вернуть статуэтку богини Чэн, — удивленно и как-то ласково ответила студентка. — А вы очень устали, да? — Она сочувственно оглядела всех троих.
— Ну надо же, — буркнул Никитин. — С чего это ты взяла?
— Такие глупости говорите… — пожала хрупкими плечами девушка.
Санек отчетливо скрипнул зубами.
Никитин пожевал губами, оценивая обстановку, и решился на последний шаг.
— Светлана Ли, — отчетливо произнес он, — я прекрасно понимаю, что в том, что вы говорите, есть либо ложь, либо недосказанность. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы вытянуть из вас правду. Но на это, возможно, уйдет много времени, пользуясь которым, преступники сумеют сделать свое дело и уйти… Ты понимаешь это, девочка?
Девочка подняла на Грузного свои невинные глаза и глянула на него в упор.
— Какие преступники? — спросила она. — Какие дела?
— Зачем тебе знать-то?! — в сердцах воскликнул Санек. — Ты их ловить собралась, что ли?!.
— Я обязана отвечать на ваши вопросы? Простите, возможно, я и не права, но мне кажется…
— Да! — неожиданно, перестав мерить шагами персидский ковер, рявкнул Санек. — Обязана! И прекрати раскланиваться, здесь не китайский монастырь!
Су удивленно заморгала, словно ее ударили, а Никитин тяжело вздохнул:
— Санек, успокойся. Сядь и не мельтеши.
— Извините, Семен Георгиевич! — нервно бросил его помощник и, резким движением отодвинув стул, сел.
— Хорошо, — мягкий голосок Су наполнился покорностью, впрочем, от покорности этой у Никитина по спине побежали мурашки. Словно сидящая перед ними девушка была спокойной кошкой, а они напоминали злобных мышей. — Хорошо, я расскажу вам. Но зачем вам знать, что и как я собираюсь сделать? — тихо спросила девушка, и было что-то в ее голосе, что заставило всех троих поглядеть на нее и умолкнуть. — Вы собираетесь быть со мной столь же откровенны?
Молчание длилось довольно долго.
— Не понял, — наконец прервал его Никитин, подавшись вперед и внимательно всматриваясь в эту непонятную китаянку. — Ты хочешь сказать, что согласна сотрудничать при условии откровенности?..
Несколько мгновений Су разглядывала его через полуопущенные ресницы, сделавшись при этом чрезвычайно привлекательной.
Затем она кивнула.
Никитин встал, прошелся несколько раз по комнате, измеряя ее широкими шагами, затем сел в свое кресло, хлопнул ладонью по подлокотникам и неожиданно даже для самого себя вкратце пересказал девушке основные контуры того, что сейчас происходило вокруг Северогорска.
Санек и Лариса при этом даже слова не вставили: кажется, они также, непонятно почему, решили, что этой девушке можно доверять.
— Мне ясно, — внимательно выслушав, сказала она. — Все это очень нехорошо. Они осквернят ее… Давайте теперь спрашивайте. Я буду вам отвечать.
«Ну, слава тебе, господи!» — мысленно перекрестился Грузняк.
И кивнул Саньку.
Тот передвинулся, чтобы видеть одновременно и девушку, и начальника, и спросил:
— Так вы знаете вообще, что это за статуэтка и кто такая богиня Чэн?
— Да, — осторожно ответила девушка. — Знаю.
Никитину показалось, что она тщательно обдумывает каждое произносимое слово.
— Ты знала о том, что статуэтка пропала из музея? — напрямик спросил он.
— Знала.
— А ты сама как-нибудь со статуэткой связана?
— Связана.
«Вот это уже другое дело!»
— Как именно?
— Я верю в правильность очищения Чэн, в силу ее чистого голоса и взгляда.
— Извини, но это неконкретно. Это опять из сферы трепа про высший мировой разум и карму. Я в это не верю. Ты не могла бы поконкретнее? Например, зачем ты вообще поехала в Северогорск? Тебя ведь на симпозиум не приглашали?
— Не приглашали, — кивнула она. — Я приехала сюда, чтобы вернуть статуэтку, чтобы она не попала в руки тем, кто может использовать ее во вред.
— О-па! — тихонько произнес Санек в своей обычной манере и громко добавил: — А как ее можно использовать?
— По-разному, — ответила Су, сверкнув на него глазами. — Но лучше этого не делать вообще.
— Хорошо, — согласился Никитин, опасаясь потерять эту ее покладистость и конкретность в ответах на вопросы. — Тогда объясни, как ты намеревалась это сделать? Ты что-то знаешь про похитителей? Или надеялась разобраться на месте?
— Я надеюсь, что смогу. И еще на то, что поможете вы. Ну, и одна моя знакомая.
— Знакомая?
— Ее зовут Таня, мы познакомились в поезде, и она спросила меня про богиню и про статуэтку. Оказалось, что она тоже ее ищет…
— Как ее фамилия? — воскликнули одновременно Никитин и Санек.
Лариса изумленно подняла на них голову.
— Не знаю, — тоже удивилась такой реакции Су, хлопая длинными ресницами. — Она только имя сказала… Но что она ищет реликвию, это точно.
— Иванова! — уверенно заметил Санек. — Кто же может быть еще?
— А почему тогда ее не было на перроне и в поезде, когда ты ходил ее встречать?
Ответ пришел к обоим одновременно. Если поезд один и тот же и две женщины ехали в одном купе, Ареев похитил обеих. И опытный Никитин тут же понял наконец, зачем в особняке Ареева держали студентку — для того, чтобы шантажировать ее жизнью и безопасностью лейтенанта Иванову! Вот почему она до сих пор не вышла на связь, несмотря на записку Петрова, оставленную в гостинице и, по сведениям, ею давно уже полученную! Боится за жизнь девчонки!
— Надо срочно с ней связаться, — приказал Никитин, кивнув Ларисе. — И сообщить, что девочку мы уже освободили… Хотя нет, постой, — покачал он головой, увидев, как Лариса потянулась к телефону, чтобы позвонить Сергею Петрову. — Я встречусь с ней сам. Сколько сейчас времени?
— Двадцать минут двенадцатого, вообще-то, — ответил Санек. — Не поздно?
— Машину прогрей, — приказал Никитин и, проследив, как помощник вышел, повернулся к Су. — Большое спасибо за информацию, Светлана. Ты нам очень помогла. Еще что-нибудь можешь сказать по этому поводу?
Девушка размышляла несколько секунд. Затем подняла голову и спросила:
— Мне тоже нужно заниматься своими делами. После этого допроса я могу быть свободна?
— Завтра утром тебя Лариса расспросит еще насчет людей Ареева, его самого, их отношений и разговоров и так далее… А так, вообще-то, все, на сегодня можешь быть свободна, — честно ответил Грузняк, ощущая тяжесть в животе. — В интересах следствия я попрошу тебя не выезжать из города без предупреждения и не совершать никаких рискованных поступков. А вообще-то, — неожиданно для самого себя сказал он, — было бы хорошо, если бы ты присоединилась к нам и мы начали действовать вместе.
Девушка вдруг улыбнулась:
— Я понимаю. Только мне нужно встретиться с Таней на первом заседании симпозиума сегодня ночью. А с утра я могу к вам прийти.
— Вот и отлично, — кивнул Никитин, прикидывая в уме план стремительно нарастающих действий. — Возможно, я тоже приду на этот ваш сход. Так что до встречи.
— До свидания, — ответила вежливая Су, затем поднялась и медленно поплыла к двери.
Однако на пороге она внезапно вздрогнула, остановилась и бросила через плечо:
— Вы его упустите.
— Не понял? — озадачился Никитин.
Девушка повернулась и посмотрела на него; лицо у нее было напряженное, чужое, голос тихий и глухой, а зрачки расширены, она словно смотрела сквозь Грузного, обращаясь не конкретно к нему:
— Вы его упустите. Того человека, который хочет получить статуэтку. Вы думаете, что легко найдете ее и вернете в музей, но вмешается злая сила, женщина, и вы упустите и этого человека, и Чэн… — Она помолчала и добавила более спокойно: — Для того чтобы сопротивляться ее чарам, нужно чувствовать. Чувствовать, как чувствуют идущие путем просветления.
Никитин тряхнул странно гудящей головой:
— Что ты имеешь в виду, объясни?
— Только то, что я сказала. Для того чтобы проследить путь Чэн, надо чувствовать ее. Это дано немногим, и среди вас таких нет.
В этот момент в дверях появился Санек, уловивший последние фразы. Он недоуменно повернулся к девушке и довольно резко спросил:
— Так тебе известно что-то еще? Так почему бы не сказать нам, твоя же Чэн будет в большей сохранности…
Девушка сверкнула черными глазами и ответила:
— Чэн будет в сохранности в храме. Там ее настоящее место… И я ничего не знаю, просто чувствую силу. Нехорошую силу и смерть. Много смертей. — Несмотря на смягчающий акцент, в голосе Су чувствовалась жесткость. — Одна уже была — смерть в огненном смерче, и будут еще. — Она замолчала и вдруг, покачнувшись, осела прямо на пол.
Никитин вскочил, Лариса ахнула, Санек подхватил студентку и поднял ее с пола.
Через несколько секунд она пришла в себя. Лицо ее опять сделалось кротким и спокойным. Девушка обвела всех присутствующих взглядом и тихо попросила:
— Извините, я опять ВЕЩАЛА. Это со мной бывает. Простите. — Она легко отстранила руки Санька и быстро вышла за дверь.
Никитин, Лариса и Санек переглянулись, пожали плечами и замолчали, стараясь осознать, что же за странное ощущение замедляет, сковывает и путает их мысли.
— Машина готова! — секунду спустя вспомнил Санек.
— Ну, поехали, — как-то неуверенно кивнул Грузный…
…Я безо всяких приключений и неожиданностей дошла по ночным улицам до гостиницы, встретив на своем пути лишь пару патрулирующих ментов, торопящегося куда-то мужика да спортивного вида женщину, с кем-то разговаривающую по радиотелефону.
Когда я проходила мимо, она подняла глаза, посмотрела на меня оценивающе-безразлично и буркнула в трубку что-то вроде «мимо проходит», затем отвернулась и продолжала слушать своего собеседника.
А вот ночь в гостинице началась с приятного сюрприза. Едва я успела смыть макияж после возвращения из ночного клуба, как кто-то постучал в дверь, а когда я спросила, в чем дело, меня недовольным тоном попросили не выпускать в коридор кошку, раз уж я привезла ее с собой и раз уж ее допустили к проживанию в гостинице.
— У меня нет кошки, — недовольно буркнула я через дверь, с грустью вспоминая Заморыша, однако ответом мне был шквал претензий, сводившихся к одному: животное, расположившееся на коврике у моей двери, здесь прежде не наблюдалось, а значит, оно мое.
Я уже открыла было рот, чтобы ответить, однако с той стороны двери послышалось одновременно жалобное и требовательное «Мяу!», не узнать которое было невозможно. Я пожала плечами и раскрыла дверь. Между ног у меня сразу же, спасаясь от сердитой горничной, проскользнул в комнату мокрый рыжий комочек.
— Заморыш! — воскликнула я, от полной неожиданности довольно глупо улыбаясь. — Вернулся! Где же ты был, чудовище?!.
— Значит, кошка все-таки ваша! — тотчас пошла в наступление горничная.
— Моя, моя. Вы извините, он у меня пропал вчера, даже не думала, что найдет меня в чужом городе! — Ссориться с персоналом гостиницы у меня не было ни времени, ни настроения.
— Надо же, а говорят, к месту привыкают, — смилостивилась моя собеседница. — Ладно уж, только чтобы не было никакой грязи, иначе — штраф.
— Никакой! — клятвенно заверила я, закрывая дверь, чтобы она не увидела, как Заморыш пристраивается в углу с характерно задумчивым видом.
— Заморыш, чудо мокрое мое! — Убрав за ним и собираясь отнести в ванную, чтобы вымыть в теплой воде, я провела по шерстке котенка рукой.
Под пальцами скользнул тонкий кожаный ободок ошейника. Стоп, откуда у Заморыша ошейник? Я взяла котенка на руки и рассмотрела повнимательнее. Несомненно — мой Заморыш. Осторожно, чтобы не повредить котенку, я стянула кожаную полоску с его шеи. Заморыш упирался, явно не желая расставаться с невесть кем сделанным подарком.
— Тихо, тихо. Ну-ка, что это у нас там…
Так и есть. К внутренней стороне ошейника степлером прикреплен целлофановый пакетик, в который запакован листок бумаги.
Я развернула записку и сразу же узнала почерк. Мой неведомый ангел-хранитель, невидимыми чернилами написавший на приглашении на шабаш предупреждение, вновь давал о себе знать.
«Тебе снова грозит опасность. Будь начеку, помни: нельзя доверять Ей. Рядом с тобой неузнанный друг, на которого можешь положиться. Встретимся на симпозиуме. Твой друг» — гласила записка.
Так, здесь опять упоминание о женщине, «которая не…» (я ведь тогда опоздала с продымлением записи и не смогла прочесть конец предложения!). Наверное, речь идет о Янне Кертц, потому что больше не о ком. Информации в записке, конечно, немного, но спасибо и на том.
Что ж, по крайней мере, возможно, эта особа (почерк, кстати, точно женский, причем писавшая явно нерусского происхождения и довольно молода) соизволит познакомиться поближе. Мне, как частному детективу, весьма любопытно, кто меня предупреждает о новых неприятностях задолго до того, как они постучатся в дверь.
И вообще, серьезно ли все это? Хотя насчет серьезности происходящего после крушения самолета, хитрого Старика и последнего подслушанного разговора я уже не сомневаюсь.
Я быстро привела котенка и себя в порядок. Теплый душ окончательно развеял сон. Когда я вернулась в комнату с накрученным на волосы, словно тюрбан, полотенцем, Заморыш развалился на моей постели, старательно вылизывая свою чистую шерстку.
Я принялась быстро наводить новый марафет, так как знала, что, несмотря на сонливость, идти на симпозиум необходимо. И теперь отнюдь не благодаря своим желаниям, а только потому, что у Властной имелись на меня какие-то определенные планы. Нужно получить от нее намек или прямое указание на действия, которых она хочет от меня добиться, и начать действовать по-своему, располагая этой информацией.
Кроме того, сегодня ночью, по словам второй из собеседниц, должен объявиться Алекс, на которого также не мешает взглянуть.
Окидывая мысленным взором услышанное и увиденное, я постепенно начинала хорошо представлять себе, что здесь происходит.
Властная организует симпозиум, который станет прикрытием для операции с привозом и продажей статуэтки богини Чэн, которая крайне необходима некоему Алексу — человеку опасному до крайности, имеющему двух телохранителей и, по мнению Властной, подложившему пресс-секретарю МИДа бомбу в самолет. Кстати, нужно узнать об этом подробнее. Навряд ли катастрофы двух самолетов, этого и моего, никак между собой не связаны. Быть может, тот, кто устроил взрыв в моем рейсовом самолете, хотел убить именно меня?..
Н-да, это уже ярко выраженная мания величия.
Но идем дальше: Властная, опасаясь предательства, нарушения договора и подставы со стороны Алекса, не доверяя ему, нанимает либо просит Старика, который, скорее всего, местный преступный авторитет, проследить за Алексом и найти на него управу.
Тот, скорее всего, в процессе слежки установил, что Алекс имеет двух телохранителей, но никак не может их вычислить. Поэтому, узнав обо мне, решает использовать меня для этого дела, шантажируя безопасностью ни в чем не повинной Су.
Параллельно с этим над проблемой нахождения телохранителей работают некие Ирина и Алексей, они подозревают крепкого невысокого мужчину с усиками.
Ну и что все это мне дает?.. Ничего. Абсолютно непонятно, кто такой Алекс и, главное, для чего ему нужна статуэтка Чэн. Это непременно нужно выяснить. И действовать, исходя из этого.
Я вздохнула, оделась в практичные джинсы и свитер, распределила весь свой арсенал, включая иглу, пистолет и кастет, по местам, сунула разрешение на ношение оружия и магический документ в футляр и убрала во внутренний карман свитера, пришитый изнутри около года назад и не раз выручавший меня. Телефон приспособила к ремню, благо его можно пристегивать тремя способами, не вынимая из футляра.
До симпозиума оставалось еще некоторое количество времени, хотя я не была осведомлена, во сколько конкретно начнется первое заседание.
Следуя логике и своему имиджу, я бы его назначила на полночь. Сейчас же по моим небьющимся и вообще трудно уничтожимым часам не дотикало еще и до половины.
Я хотела было спуститься в холл и переброситься с кем-нибудь парой слов, как вдруг в дверь робко постучали.
— Кто там? — спросила я, находясь сбоку от нее на случай, если сквозь тонкое дерево, обитое искусственной кожей, немедленно грянет пара выстрелов через глушитель.
— Это милиция, откройте, пожалуйста.
Я открыла и сразу же отошла в сторону, приготовившись в случае чего прыгнуть назад и откатиться за кровать, откуда можно открывать огонь по врагу.
На пороге стояли двое: пожилой мужчина с красным одутловатым лицом, лет пятидесяти или чуть меньше, очень полный, страдающий одышкой и, судя по мешкам под глазами, сердечной недостаточностью; вторым был молодой человек приятной наружности, в котором все выдавало младшего сержанта (уж я-то их знаю, поверьте мне).
— Лейтенант Татьяна Иванова? — осведомился пожилой и, не дожидаясь моего очевидного ответа, добавил: — Никитин Семен Георгиевич, — протянул мне развернутый документ.
ФСБ я уважаю. Не то что обычные менты, хотя и среди ментов полно хороших людей, равно как среди спецов полно всякой шушеры. Имидж ничто!..
— Проходите, — кивнула я, закрывая за ними дверь.
— Мы оставляли вам послание через здешнего шерифа, Сергея Петрова, вы получили? — спросил молодой человек.
Я кивнула:
— Получила, но не было времени туда пойти, я только что приехала, и нужно было сначала уладить некоторые срочные дела.
Интересно, зачем они пожаловали и имеет ли это какое-то отношение к происходящему со мной?
— Нам нужно поговорить, и, возможно, это займет некоторое время. Извините, что так поздно.
— Ничего, — пожала плечами я. — Давайте говорить.
Мы расположились поудобнее. Я подумала, что после осмотра моих документов пришедшим тоже станет спокойнее, и показала их.
Как выяснилось, поступила правильно. Конечно, офицеру ФСБ в значительной степени наплевать на мою бумагу, как и на то, что я сама «лейтенант милиции», даже если документ заверен губернатором Тарасовской области. Однако пришедшие, чувствуется, только такого и ждали, потому что, переглянувшись, решительно начали свой рассказ, попросив меня выслушать, а затем поделиться информацией.
— Давайте поделимся, — сказала я.
— Эта информация засекречена.
Я удивленно подняла бровь и превратилась в одно большое ухо.
Затем около минуты сидела, лихорадочно раздумывая, что же происходит.
То, чего Никитин мне не сказал, но на что намекнул, говорило о таком размахе происходящего, перед которым моя мышиная возня с жалкой статуэткой Чэн казалась полным бредом.
Единственное из сказанного меня крупно обрадовало:
— Значит, со Светланой все в порядке?
Никитин дернул щекой и как-то странно ответил:
— Да, нормально все… — И тут же перешел на другую тему. — Татьяна, мы были с вами откровенны, — сказал Никитин, проникновенно глядя на меня. — Мы понимаем, что вы работаете на нахождение статуэтки, в этом состоит ваше задание. Но наши цели совпадают, потому что статуэтка, по-видимому, как-то связана с интересами тех, кто вертится вокруг правительственного Объекта. И у нас есть сведения, что они попытаются забрать ее сегодня.
— Я понимаю, — кивнула я слегка обалдевшей головой. — Но разве вы не знаете, что именно это за Объект и в чем его ценность?
— Не знаю, — твердо ответил полковник Никитин.
Я помолчала, собираясь с мыслями. А затем рассказала им обоим все, что знала.
Надо было видеть, как изменялись в ходе беседы их лица. Особенно когда речь зашла о договоре, который заключил со мной Старик, и о разговоре Янны Кертц.
— Это он! — воскликнули оба, услышав о таинственном партнере-враге Властной и Старика. — Значит, имя есть!
— Алекс? — уточнила я. — Алекс — это тот, кто интересуется Объектом и статуэткой?
— Точно он, — ответил Никитин, на ходу выстраивая, похоже, сразу несколько версий.
— Семен Георгиевич, — вставил Саша, — получается, что статуэтка не так проста, как нам казалось.
— Не пойму я, зачем она ему, — недовольно буркнул Никитин, не любивший, видимо, никаких неясностей. — Может, считает, что… Да нет, чушь.
— Давайте решим, как будем совместно работать и будем ли вообще.
— Разумеется, Танечка, — ответил Никитин, потирая вспотевший лоб. — Еще как будем. И раз этой ночью состоится передача статуэтки, будем брать их с поличным.
— Алекс — профессионал, судя по всему, международного класса, а кроме того, вы же помните про телохранителей, — возразила я.
— У нас есть профессиональная группа захвата, во-первых, а во-вторых, в городе однозначно находится один или больше агентов российского Интерпола.
— А что, есть и такой? — изумилась я.
Никитин прикусил язык, я — тоже. Вот дура, потянул черт за язык. Надежда, что он сболтнет еще что-нибудь лишнее, улетучилась.
— Это так называют одну организацию, — нашел выход из положения Санек. — А у вас, Татьяна, есть табельное оружие?
Сообразительный парень. Шустрый.
— Есть, — ответила я. — Только не совсем табельное.
— Как это? — встрепенулся Никитин.
— У меня официальная легенда на первой стадии расследования была в том, что я частный сыщик, даже лицензия есть. Так что пистолет у меня не табельный, а якобы личный. Я ведь выслеживала похитительницу статуэтки, случайностей могла быть куча, а она не должна была догадаться, что за ней ведется наблюдение органами.
Тут я внезапно вспомнила еще одну немаловажную деталь.
— Кстати! Я вам не сказала, что мой нани… гм… мой коллега, некто Парфимов… Вы что, его знаете?
Вскинувшийся было Никитин закашлялся и с трудом кивнул. Он совсем покраснел, бедненький, даже не заметил моей оговорки. Надо бы его травами попоить.
— Так вот, — продолжала я, — когда я в последний раз с ним связывалась, он сказал, что у него на похитительницу есть сведения и что ее-то как раз ищет Интерпол.
Я вкратце пересказала все, что знала о Дине-Диане, и мы втроем крепко задумались.
— С одной стороны, — предположил Санек, — если она такая крутая международница и работает на Кертц и Ареева, значит, они сами работают на крутых людей, о которых мы пока ничего не знаем.
— Не похоже, — возразила я. — В разговоре, который мне удалось подслушать, не было об этом ни слова, и Янна Алферовна сама принимала все решения. Кроме того, Ареев этот не похож на человека, который будет плясать под дудку Кертц.
— Да, — согласился Никитин. — Я этого хмыря знаю. Скорее всего, у него с банкиршей временное соглашение. Даже могу понять, почему он ей помогает.
— Почему? — в один голос спросили мы с Сашей.
— Он же здешний хозяин. Я-то думал, что он прилетел сюда в связи с Объектом, а он, похоже, о нем ничего и не знает. Просто занимается обычными делами, руководит деятельностью группировок, контролирует общак и так далее… Но недавно на его земле появляется человек, который, хоть и не занимается ничем, что может повредить Арееву, просто-напросто никак не просвечиватся. И то, что у него два телохранителя, которых люди Ареева не могут вычислить, ставит Старика в тупик. Он не может понять, зачем такой человек на протяжении трех недель тусуется в Северогорске. Поэтому и решает заняться этим серьезнее, но тут к нему попадает просьба-предложение Властной насчет именно этого самого Алекса. И он начинает сотрудничество.
— Получается, что сама Кертц об Объекте ничего не знает, — подытожила я. — И что она была нанята Алексом для организации похищения и доставки статуэтки, чтобы за ним самим никто не гнался и чтобы никто его не светил?!
— Скорее всего, так.
— Блин, да зачем же ему эта статуэтка?! — Санек оказался довольно эмоциональным парнем.
Мы с Никитиным синхронно пожали плечами.
— Значит, брать прежде всего необходимо его, а на Ареева и Кертц можно в случае необходимости выбора плевать? — уточнил Санек.
— Некорректная формулировка, — почти возмутился Никитин. — Понятно, что в случае выбора… — Он многозначительно замолчал.
— Вы мне тогда скажите, — вмешалась я, — что такого мог передавать Алексу этот пресс-секретарь, отчего потом Алекс взорвал его самолет?
— Оп-с! — сказал Санек. — А об этом-то мы и не подумали!..
Никитин несколько секунд молчал, затем дал четкий и вразумительный ответ:
— Новиков был не фигли-мигли, а пресс-секретарем министра иностранных дел России! Он, судя по всему, продавал информацию. Алекс купил у него что-то конкретное, за что и убил — чтобы информация не ушла к кому-нибудь другому, кто может так же заплатить. А то и побольше. Только вот что же он мог ему такое передать?..
Несколько секунд мы думали над этими словами, а затем одновременно осознали довольно-таки жуткую истину.
Переглянулись.
— Точно! — нарушил молчание Санек. — Ну а что же еще он мог планировать?!
Полковник Никитин сглотнул.
— Таня, — надтреснутым голосом сказал он, — я должен тебе сообщить, что симпозиум экстрасенсов и колдунов был организован вовсе не Янной Алферовной Кертц. Его ненавязчиво предложил для организации мэр города после того, как я дал ему соответствующие указания, и Кертц за эту идею ухватилась…
— То есть симпозиум организовали вы?
— Я.
— Но зачем? — поразилась я.
Санек также смотрел на шефа, разинув рот.
— От аналитиков Центра ко мне поступил приказ мотивировать возможных поисковиков из иностранных разведок и спецслужб, а также террористов и иных людей, которые, узнав о секретном правительственном Объекте и его покупке у посла независимого государства Котар, займутся сбором данных и подготовкой разного вида покушений на государственную собственность России… — Он замолчал, сглотнув пересохшим горлом.
Я вскочила, налила ему воды.
— Ну?! — воскликнул Санек, покрывшийся красными пятнами. — А дальше-то что?!
— А дальше, Саня, то, что я по нескольким каналам распространил слух о том, что в Северогорск скоро прибудет некая вещь, за которой охотятся службы правительства и которая им зачем-то нужна.
Тут уж я догадалась, в чем дело:
— То есть те, кто не знает о проекте покупки Объекта, ничего из этого слуха не извлекут, а те, кто знает, подумают, что эта вещь и есть сам Объект! — ахнула я.
— И Алекс считает, что Объект — статуэтка богини Чэн! — закончил потрясенный Санек.
— Да! — вымученно прохрипел красный как рак полковник, явно задыхаясь и нащупывая в нагрудном кармане таблетки от сердечной аритмии. — Но о чем все это говорит?!
— О чем? — в один голос спросили мы с Саньком.
Семен Георгиевич принял лекарство, с минуту отдувался и утирал пот с лица и со лба, потом поднял указательный палец и изумленно ответил:
— Я гений.
Мы хохотали минуты две, я отсмеялась от напряжения, домыслов и страхов и почувствовала себя гораздо легче.
— Да, ваш план сработал, — кивнула Никитину. — Значит, сегодня на симпозиуме произойдет, скорее всего, столкновение интересов тех людей, которые хотят завладеть Объектом. Они проявят себя, и их всех можно будет загрести тепленькими.
— Я точно сказать не могу, хватит ли на это у нас мощностей, — становясь предельно серьезным, сказал полковник. — В ЦРУ и Сюртэ лохи не работают, у них техника и оружие мирового класса, все наше превосходит на несколько порядков… — Он громко вздохнул, колыхнувшись всем телом, и добавил: — Так что придется подымать всех, кто есть.
— Ясно, — кивнула я. — Давайте пока разработаем наш великий и крутой план.
Мы склонились друг к другу, словно заговорщики в детском детективе, и за пятнадцать минут договорились обо всем.
То, что мы придумали, было очень рискованно. И я даже не знала, чем мне придется поплатиться за такой риск…
— Короче, ясно, — резюмировал Санек. — Я отправляюсь поднимать группу захвата и резервы Петрова. Потом звоню во все четыре центральные группы, докладываю в общих чертах и прошу помощи. Как можно скорее… Только добираться они будут долго, даже если поднимут военную технику. Но, с другой стороны, часа три у них наверняка есть… А вы, Семен Георгиевич, уверены, что сможете найти и призвать к активному действию ИХ?
— Это самая слабая часть плана, — заметила я. — Если не получится, если мы просчитались…
— Я думаю, — ответил Никитин.
На этом и закончился наш разговор. И наступила пора событий, судьбоносных для Северогорска, для правительственного Объекта и для статуэтки богини Чэн.
Итак, взять международного террориста Алекса и международную террористку Диану должны были работники ФСБ, спецподразделения контрразведки, Интерпол — и частный сыщик Татьяна Иванова. Хорошо звучит.
«Несомненно, ведомства одного уровня и друг без друга работать не в состоянии!» — с сарказмом подумала я.
Мужчины ушли, я собиралась было спуститься в холл, но в этот момент в дверь снова постучали. На пороге стояла высокая длинноногая брюнетка в темном костюме и с папкой под мышкой.
— Татьяна Иванова? — Она сверилась с какой-то распечаткой в своей папке.
— Да, — несколько удивленно ответила я.
— Организаторы слета магов и экстрасенсов СНГ приветствуют вас в нашем городе, — заученно отбарабанила она. — Вы приглашаетесь в актовый зал гостиницы на церемонию открытия слета, которая начнется без пяти минут двенадцать ночи. Если у вас будут какие-то просьбы или пожелания по поводу расписания работы слета, обращайтесь в организационный комитет.
— Спасибо за информацию. Я скоро буду.
— До свидания. Светлого биополя вам! — все так же заученно протараторила оргкомитетчица, развернулась на высоких каблуках-шпильках и отправилась дальше по коридору.
Я выглянула вслед за ней. Брюнетка остановилась перед одной из дверей в конце коридора, посмотрела в свою папку, постучала и встала, вытянувшись по струнке. Дверь открылась.
— Рудольф Артурович Евстигнеев? Организаторы слета магов и экстрасенсов…
Я закрыла дверь. Что же. Один номер мне уже известен, остальные выясним позже. Всегда полезно знать, где живут твои коллеги, тем более что любой из них может оказаться как другом, так и противником.
До начала симпозиума оставалось еще пятнадцать минут с гаком. За это время я вполне могла успеть решить некоторые накопившиеся проблемы.
Парфимов откликнулся сразу же, наверное, не ложился спать.
— Да? — сказал он.
— Таня, — ответила я, а затем рассказала ему все абсолютно без утайки. Для экономии времени в голых фактах.
Он беззвучно поразевал рот на том конце провода, потом вспомнил, что я этого не вижу, и пообещал, что вознаграждение будет увеличено.
— Какое вознаграждение! — воскликнула я. — Ты говорил, что до тебя «дошли слухи» про работников Интерпола. Так вот, нам нужна их помощь! Если ты сможешь воздействовать на тех, кто сейчас есть в Северогорске, а я знаю, что здесь ТОЧНО кто-то есть, пошли им информацию о том, что на симпозиуме произойдет! Пусть помогут, у нас очень немного вооруженных профессионалов.
Парфимов обещал, что постарается, и неуклюже выразил свой восторг моей работой.
— Рано еще! — отрезала я. — Если все будет нормально, тогда и поговорим. Об увеличении вознаграждения, кстати, тоже… Ну, давай, пока.
Закончив разговор, я подошла к выходу из номера и в третий раз хотела уже спускаться в холл, как вдруг дверь распахнулась.
Признаюсь, я едва не выстрелила. Но на пороге стоял встрепанный «голубой» Киса.
— Есть новости? — вместо приветствия спросила я, осознав, что, если он меня нашел, значит, что-то есть.
— Твой дружок заходил в ресторан около сорока минут назад, ужинал, — отрапортовал Киса. — У нас есть записанная кассета, разговора там минуты на три, не больше.
— Сколько?
— Пятьдесят за минуту, плюс двадцать за саму работу. Итого сто семьдесят баксов, — улыбаясь, подсчитал мой осведомитель.
— Ты товарные чеки не выдаешь? — прищурившись, спросила я, усмехаясь.
Киса юмора не понял.
Не рискуя тратить время на торговлю, я заплатила. Он отдал кассету, отмотанную на начало, и услужливо протянул очень дешевый плейер.
— Можете оставить себе, — обаятельно улыбнулся. — Как подарок от фирмы.
— С кем был мой клиент?
— Их было двое: он и еще один мужик, невысокий такой, крепкий, с усиками, одет во все темное. Но твой говорил не с ним, а по телефону.
Выйдя с плейером в коридор и удалившись от своего номера на лестничную клетку, я надела наушники и щелкнула кнопкой воспроизведения.
Сначала звучала музыка, слышались звяканье и тому подобные звуки, характерные для позднего ужина. Затем приглушенный голос Алекса приказал своему спутнику следить за обстановкой. Мой подопечный набрал номер. Судя по пиликанью, радиотелефон.
— Ты на месте? — приглушенно спросил он.
Получил ответ. Кажется, голос женский… Я напрягла слух, чтобы расслышать, что же отвечает ему собеседница.
— Что она делает? — спросил Алекс.
— Прямо сейчас идет ко мне, — ответила женщина. — Проходит мимо… прошла.
Меня окатило холодной волной.
Женщина на улице! Всего полчаса назад! Такая спортивная, коротко подстриженная, с осветленными волосами — вот кто его второй телохранитель!..
— Проследи, кто к ней придет. Если Никитин, срочно сообщи мне. Потом продолжай наблюдение до тех пор, пока она не выйдет из номера. Если с ней что-то случится, защищай. Она нам нужна. Учти, все надо завершить сегодня. Я заставил Янну переиграть передачу на эту ночь!..
— Если люди Старика? — уточнила стриженая.
— Что? А, ты об этом. Приоритет за Ведьмой, — твердо ответил Алекс. — Все, пока. До встречи.
И снова музыка. Затем голос телохранителя доложил, что уже половина двенадцатого и напарник, наверное, уже ждет. Мой подопечный поднялся, расплатился по счету и вышел.
Я выключила кассету, убрала ее вместе с плейером в карман джинсовой куртки. И внимательно осмотрела все окружающее пространство.
Коридор, лестница, ничего и никого. Очевидно, та фигура, которая скрылась при моем приближении, и была она. Так что за мной ведется постоянное наблюдение.
Значит, и Властная, и Старик, и Алекс нашли для меня какое-то применение — каждый свое. Интересно, хватит ли у меня ума спутать им карты?..
Я вдохнула полной грудью, выдохнула и сосредоточенно стояла на одном месте несколько десятков секунд. Чувства мои обострились, теперь я была готова практически ко всему.
Начиналась ночь судьбы, ночь успеха или провала. Начинался Шабаш Ведьм.
