Глава 7
А на соседней лавочке сидел Джеб собственной персоной. Беседовал с какой-то дамой. Что-то ей терпеливо втолковывал.
Как все-таки хорошо, что у меня есть мои гадальные кости!
Нас он не видел. Было бы гораздо меньше хлопот, если бы он так и оставался в благостном неведении. Но Василий, презрев всякую осторожность, с воинственным кличем «А-а, бля!» бросился к нему. Джеб повернул голову. Здесь, как говорится, «ужас отразился в его глазах». Спотыкаясь и подвывая от страха, Джеб кинулся бежать. Мы, соответственно, за ним. Несчастный торговец наркотиками перепрыгнул через невысокую изгородь и сиганул на забор из металлической сетки, отделяющий сквер от стадиона.
Прежде чем мы успели добежать до него, он уже перелез через забор и припустил по дорожке, расталкивая истекающих п?отом физкультурников. Очевидно, они приняли его за какого-нибудь заслуженного мастера спорта и его совсем не учтивые толчки воспринимали соответствующим образом — почтительно уступали дорогу.
Уж не знаю, за кого страдающие от жары жертвы физкультуры и спорта принимали нас, но перед нами тоже с готовностью расступались.
Джеб бегал, конечно, быстро (видимо, сказалась тренировка — вчера ему также пришлось от меня удирать), но разъяренный Вася догнал его довольно скоро. Тот даже не успел пересечь стадион.
Вместе с Васькой мы скрутили Джебу руки за спиной и поволокли подальше от посторонних глаз — в закуток между общественным туалетом и забором. Джеб даже не кричал, только жалобно посапывал. Наверное, он успел обратить внимание на Васино лицо — дружок мой был просто вне себя от праведного гнева.
— Ну чего? Чего? Я же сказал все! Сказал! — завыл зажатый в угол Джеб.
— Ты! Ух, бля! Отвечай, гад! — бешено заорал Вася, набросившись на него с кулаками.
Поскольку сформулировать вопрос по-человечески Василий был не в состоянии, то и Джеб ответить на этот вопрос тоже не мог. Только пыхтел.
Я кое-как оттащила Васю, потерявшего от ярости человеческий облик, от его жертвы. Джеб стоял на коленях, тщетно унимая лившуюся из носа кровь.
С великим трудом утихомирив рвавшегося в бой Василия, я приступила к собственно допросу:
— Ну-с, молодой человек, вы меня не забыли?
Джеб с невероятной скоростью закивал головой, что, видимо, означало: «Нет, что вы, как можно!»
— Очень хорошо. Тогда у меня к тебе еще парочка вопросиков.
Джеб возобновил свои движения головой. Теперь это можно было расценить, как «Пожалуйста, пожалуйста, все, что угодно!».
— Как тебе, вероятно, известно, некий Петрович поменял место своего обитания. Нам, к сожалению, не доложившись. Не соблаговолите ли вы быть так… быть настолько… — Я запуталась и, оборвав свой изысканный тон, прямо спросила: — Короче, где Петрович, сука?!
Тут респондент мой несколько замялся. Василий, расценив это нежелание сотрудничать как крайнее неуважение к нам вообще и к нему, Василию, в частности, снова пустил в ход кулаки. Джеб, получив пару ударов по лицу, рухнул на землю, закрывая голову руками. Он, по-моему, совсем ополоумел от страха. Я схватила Ваську за белесую гриву и оттащила в сторону.
— Ты лучше на шухере стой, пугало огородное!
Вася с трудом умерил пыл заплечных дел мастера и угомонился.
— Итак, продолжаем наш разговор, — повернулась я к Джебу.
Он уже успел подняться. Даже колени отряхнул. Тоже мне, нашел время марафет наводить.
— Не знаю я, — с тоской в голосе ответил он и тут же испуганно покосился на Васю.
— Ты, сучара бацилльная, лучше язык-то свой развяжи, а то… — мрачно посоветовал Василий.
Он тяжело дышал и нетерпеливо потирал свои кулаки. Видать, чесались сильно.
— Да я, в натуре, не знаю! Он же вчера только свалил! Теперь перекрывается где-то! Что я, секретарь у него, что ли?! — заголосил Джеб.
— Ну-ка, дорогой друг, — подошла я поближе к испуганно попятившемуся наркоторговцу, — ручонки свои подними.
— Зачем это? — бегая глазами, спросил тот.
Но руки тем не менее поднял.
Я резко, чтобы он не успел мне помешать, вывернула ему карманы. На землю выпало несколько целлофановых маленьких пакетиков с белым порошком внутри.
— Ого, добра-то сколько! — произнесла я с иронией в голосе.
— Ого, добра-то сколько! — произнес Вася с совсем иной интонацией.
Он перестал потирать кулаки и заинтересованно потянулся к пакетикам. Я проворно собрала их. От греха подальше. С Васиной тягой к дурманящим веществам я уже была знакома.
— Ну, уважаемый, теперь что скажете? — поинтересовалась я.
Джеб подавленно молчал.
Тогда я призвала на помощь свою феноменальную память и наизусть процитировала:
— «Незаконное приобретение или хранение в целях сбыта, изготовление, переработка, перевозка, пересылка либо сбыт наркотических средств или психотропных веществ наказываются лишением свободы от трех до семи лет…»
— С конфискацией имущества или без таковой, — злорадно добавил Вася.
Джеб тоскливо вздохнул и сказал:
— Где Петрович, я правда не знаю… — Он посмотрел на нас и быстро добавил: — Но могу узнать. Вернее, скажу вам, как его разыскать можно.
Он снова замялся.
— Ну-ну, — подбодрила его я, сунув наркотики в карман.
— В общем, — Джеб нервно сглотнул и оглянулся, — я слышал, что в Папашином домике он сейчас с братками живет…
— Как? — не поняла я. — Какой папаша? Чей?
— Да ничей, — пояснил Джеб, — музыкант был такой тарасовский знаменитый, гитарист. Папаша кличка у него была… Неужели не слышали?
Мы с Василием переглянулись. Он отрицательно покачал головой, я — пожала плечами.
— Ну, Папаша на окраине жил. Там потише… в смысле ментов, а Папаша на винте сидел. Лет десять назад он перекинулся, а домик остался. Там теперь всегда кто-нибудь живет. От ментов перекрываются или еще там от кого…
— Ну и где этот чудо-дом располагается? — поинтересовался Вася.
— Не знаю, — ответил Джеб, стараясь придать своему лицу выражение раскаивающегося грешника, — честно, не знаю…
— Не врешь? — недоверчиво и совершенно справедливо спросил Василий.
— Не врет, — ответила за Джеба я, — а если врет… Смотри, красавец, где тебя можно найти, я знаю. Из-под земли, сука, достану!.. Ну, все, кажется… — начала было я, но Василий, отстранив меня твердой рукой, подошел к Джебу.
— Нет, не все, — сказал он, положив руку на плечо полумертвому от страха парнишке, — признавайся, пидор, где Крысан?
— Я… это… Петрович его забрал, и все. Я его не видел больше.
Василий с минуту тяжелым взглядом жег ему лицо. Потом развернул парня к себе спиной и могучим ударом ноги по заднице отшвырнул его метра на два.
Джеб прямо с земли взял старт и рванул к воротам. Наверное, стадион за все время своего существования такой скорости не видывал. Только у самых ворот Джеб остановился. Издали посмотрел на нас, погрозил кулаком. И во весь голос выкрикнул, обращаясь, по-видимому, к Васе:
— А Крысана твоего замочили! Понял, козел?!
Василий хотел было кинуться за ним, но Джеб уже развил такую скорость, что всякое преследование было бессмысленным.
Нам тоже пора было сваливать отсюда — русский народ поглядывал на нас довольно подозрительно. Того и гляди милицию вызовут. А у меня в кармане наркоты на семь лет зоны. Конечно, отмазаться-то я отмажусь, но… короче, времени жалко.
— Как ты думаешь, — спросил Василий, — этот Джеб назло мне сказал, что Крысана убили? Или, может, правда?..
Я пожала плечами. Нет, в самом деле — точных сведений у меня нет, а неточные… Уж лучше ничего не говорить.
Мы в ускоренном темпе покинули стадион. Сели в какое-то летнее кафе на углу. Теперь этих летних кафе развелось! Жарко, а тут зонтики от солнца поставь да напитками торгуй — всего делов-то, а бизнес прибыльный.
Василий снова взял себе бутылку пива. Я заказала минеральную воду — уж больно утомительны эти гонки за наркоторговцами.
Кстати о наркоторговцах, у меня же эти самые наркотики в кармане. Уже четверть часа их таскаю. Уголовно, кстати, наказуемое деяние. Как было бы смешно, если б какой-нибудь мент вдруг вздумал обыскать меня!
— Тань, — спросил вдруг меня Вася, — а что ты с дурью собираешься делать-то?
Как видно, не одной мне эти проклятые пакетики покоя не дают.
— Да выброшу, конечно, куда же еще, — твердо ответила я.
— Да?.. — Василий смущенно закашлялся.
— А у тебя что, какие-нибудь предложения имеются? — поинтересовалась я.
— Нет, но… — Вася почесал в затылке и вымученно улыбнулся, — мне бы как компенсацию за… ну, за физические и моральные мучения. Один пакетик. Маленький самый… Можно половинку…
Он красноречиво указал на свой подбитый глаз.
— Василий! — патетически воскликнула я. — Василий!
— Ну все, все, — заторопился он, — я спросил просто. Почву только прощупывал.
— Смотри у меня, — назидательно сказала я, — прощупывальщик.
Василий замолчал. Отдал, так сказать, предпочтение пиву. Я тоже припала к своей минеральной воде. Закурила. Несколько минут потягивала ледяную влагу из бутылки, выкурила еще одну сигарету. Как же этот чертов Папашин домик найти? Я допила свою воду, поставила бутылку на стол, и тут меня осенило. Валера Ситайлов! Ну конечно, кто ж еще! Он-то точно знает.
— Вась, — позвала я.
— Слушаю, — откликнулся он.
— Прослушай, Василий, план наших дальнейших действий.
— А чего их прослушивать, — сказал Василий, — план ясен. — Он посмотрел на часы. — С двух до четырех — обеденный перерыв.
От неожиданности я онемела.
— И мертвый час, — с ленинской хитринкой добавил Вася.
— Ну, знаешь, — произнесла наконец я, — не хочешь идти со мной — не ходи. Валяй устраивай себе обеденный перерыв. Или мертвый час.
— Ну чего ты нервная такая? — подняв руки, сказал он. — Пошутить нельзя…
— Успеешь еще нашутиться… Все, закрыли тему. В общем, слушай, Василий, — начала я излагать, — сейчас мы ловим тачку и отправляемся в Ленинский район к моему приятелю. Кстати, он тебе должен понравиться — такой же шизанутый по части музыки.
Василий на сей раз спорить не стал. Он допил свое пиво и поднялся:
— Пошли!
— Пойдем, только мне сначала надо во-он туда заглянуть. — Я указала на приземистое здание общественного туалета.
Василий снова присел и деликатно потупился.
Я обернулась буквально в одну минуту. Тут же вернулась.
Вася уже ждал меня. Он поклонился и вежливо произнес:
— С облегченьицем!
— Спасибо. — Я рассмеялась.
Действительно облегчилась. И душу, и тело, так сказать, — я выбросила в унитаз все Джебовы пакетики.
Туда им и дорога.
* * *
— А что за приятель-то? — начал расспрашивать меня Василий, когда мы уже ехали в желтом «Москвиче» по направлению к Ленинскому району.
— Ну, тоже рокер вроде тебя, — объяснила я, — постарше, правда. Осведомителем работает, стукачом, — добавила я, — только ты, Вась, не удивляйся, он немного того…
— Стукачом? — удивился Василий. — Нет, такой мне не понравится. А еще говорила — вроде меня. Мало ли что немного того…
И замолчал. Не стал больше расспрашивать. Наверное, заранее обиделся на Валеру от лица всей рокерской общественности за то, что тот занимается таким позорным делом, как осведомительство.
Желтый «Москвич» довольно скоро довез нас до Валериного дома. Мы поднялись на пятый этаж, и я позвонила. Василий с сомнением оглядывал обшарпанную дверь с нечистой дерматиновой обивкой, местами оборванной, так что она напоминала географическую карту.
— Кто? — послышался из-за двери знакомый осторожный голос.
— Свои, — ответила я, — Иванова это.
Василий пошевелился и кашлянул.
Ситайлов, уже начавший было скрежетать своим замком, испуганно притих:
— А с тобой кто?
— Да свои, говорю же, — нетерпеливо повторила я, — ты что, мне не доверяешь, что ли?
— Н-да, — многозначительно промолвил Вася. Видимо, он хотел сказать: и про этого человека ты говорила, что он вроде меня?
Валера проворчал что-то вроде того: «В наше время никому доверять нельзя», приоткрыл немного дверь, подозрительно Василия осмотрел и наконец впустил нас в квартиру.
Слава богу, на этот раз на кухню Валера не повел, пригласил в единственную комнату. Просторную, так как мебели там было — диван, стул и, пожалуй что, все. Еще только телевизор, магнитофон и проигрыватель. И огромный сундук в углу. По-моему, там у него хранились пластинки. Тараканов, беспрепятственно и непринужденно снующих по всей квартире, можно было считать чем-то вроде домашних животных.
Мы уселись на старый заплакавший диван. Вася с интересом стал оглядывать стены — вместо обоев они были сплошь оклеены яркими плакатами с изображениями рок-звезд. И, несмотря на свою уже успевшую возникнуть антипатию к Ситайлову, мой спутник не удержался от одобрительного восклицания:
— Нехило!
— Ну, — произнес Валера, неодобрительно, хотя и с некоторым интересом глядя на Василия, — зачем пришли?
Я полезла в карман и достала оттуда пятидесятирублевую купюру. Ситайлов быстро выхватил ее у меня из рук. Я было уже открыла рот, чтобы задать вопрос, как Василий, вдруг вскочив с места, бросился куда-то к противоположной стене.
— О-о, — благоговейно выдохнул он, поглаживая руками какой-то плакат — не плакат то есть, а (я присмотрелась) обложку пластинки.
Ситайлов, вздрогнувший при первом же Васином резком движении, теперь расплылся в улыбке, обнажившей редкие гнилые зубы, явив живую, так сказать, иллюстрацию картинки «Привет, кариес!».
— Это… — тут Валера произнес какое-то мудреное название, — старая уже группа. Я-то думал, что молодое поколение такую музыку не слушает уже.
— Классно! — отозвался Вася. — Я эту пластинку только в рок-энциклопедиях видел. А здесь — на стене…
— Потому что у меня их две было, — важно объяснил Ситайлов, — одну продал, а обложку тут повесил. Ты не первый удивляешься…
Интересно! Только что Василий с одинаковым выражением лица смотрел и на многочисленных тараканов, и на самого хозяина, а сейчас — поди ж ты — глаза светятся, рот открыт. Только что обниматься к Валере не лезет…
Наверное, с психологической точки зрения… Впрочем, по натуре я не психолог. Я по натуре частный детектив. Вспомнив об этом, я подошла к Василию, взяла его за руку, чуть не силой усадила обратно на диван и задала наконец свой вопрос Ситайлову:
— Ты знаешь, где Папашин домик находится?
— Знаю, — просто ответил тот.
Причем с лица его не сходило выражение самодовольной важности, как с Васиного — благоговения. Они прямо помешаны на этой музыке!
— Где?
— Ну, это в Елашке. — Валера, не напрягаясь, назвал точный адрес. У него, видать, с памятью тоже все в порядке, как и у меня. А как же? И у него род занятий обязывает, и у меня. — Избушка такая древняя, — добавил он.
Здорово! Теперь в Елашку!
Я поднялась с дивана, хлопнула Василия по плечу:
— Пойдем, Васенька!
Он со вздохом встал.
Ситайлов вдруг напрягся.
— Да вы посидите, — выговорил он, — чаек…
Я онемела от удивления. Несколько лет уже знаю Валеру, но такого от него никогда не слышала. Это он к Васе проникся. Родственную душу узнал.
— Полчаса, — умоляюще попросил Василий.
Усмехнувшись, я остановилась. И совсем уже готова была провести здесь еще полчаса, как вдруг вспомнила, что собой представляет Валерина кухня. Нет уж, благодарю покорно. Никаких чайков!
— Вася, Крысан! — напомнила я.
Василий покорно опустил руки и первым покинул ситайловскую квартиру. А я — за ним.
* * *
Елашка — отдаленный район нашего города. Находится, как говорится, на отшибе. Короче говоря, большая деревня. Там и в самом деле преобладают «избушки», по выражению Ситайлова. Я была там несколько раз, тоже по роду своих занятий.
— А почему мы сразу в Елашку не поехали? — спросил Василий.
— А как ты думаешь? Вот так с пустыми руками к Петровичу идти?
— Эт точно, — встрял водила, немолодой мужик с курносым добродушным лицом, — если в гости идешь, надо того… — щелкнул себя пальцами по кадыку, — с собой принести.
Василий заржал. Водитель оценил его смех как одобрение данного высказывания и решил продолжить свой монолог:
— Вот ко мне позавчера тесть приезжал. Вот такой мужик, — он поднял кверху сжатый кулак, — как приедет, всегда литр с собой… А то и два…
Вася увлеченно слушал его, время от времени вставляя свои замечания — то по поводу крепости определенного напитка, упомянутого словоохотливым шофером, а то и просто так — поддакивал.
Я толкнула его локтем в бок.
— Перестань придуряться, — шепнула ему тихонько.
— А чего?
— Ничего. Послушай, у твоих знакомых, у кого-нибудь ствол есть? Хоть газовый?
— У Федьки есть. Я тут с ним в Тарасове познакомился. Настоящий боевой. Только самопальный. Ну помнишь, ты была уже у него? Там, где Витька убили. Федька тебе еще фонарик дал…
— Ну помню, помню. Поехали к нему.
— Ты что, опять, что ли, из ствола будешь?.. — испуганно спросил Вася.
— Чего? — переспросил водитель. Он уже закончил свой монолог и теперь внимательно прислушивался к нашему разговору. По-моему, он уловил только последнюю фразу. — Чего? Из ствола прямо будешь пить? — Он гулко загоготал. — Во дают девки нынешние — из горла водяру хлещут!
Я поморщилась.
Василий, не сдержавшись, захохотал, заразившись, видимо, смехом от чересчур веселого водителя. Отдышавшись, попросил его отвезти нас по другому адресу, к Федьке.
Дабы не давать шоферу новой темы для высказываний, я замолчала. Но водила нимало не нуждался в допинге. Он тут же принялся излагать нам историю о запойном пьянстве своей престарелой троюродной тетушки.
Василий слушал с выражением явного восторга на лице. Только что не аплодировал.
— Ну, собрали мы, так сказать, семейный совет. Порешили в ЛТП ее отправить. А то сил никаких нет — весь дом затиранила, — соловьем заливался водитель, видя такое внимание со стороны аудитории, — машину уже вызвали, а тут я встаю и говорю…
Что изрек наш рассказчик в тот момент, когда вызвали машину из ЛТП, мы так и не узнали. Увидев дом этого самого Васиного Федьки, я благим матом закричала:
— Здесь остановите!
И поскорее выпрыгнула из машины. Ну достал водила! Ненавижу болтунов!
Быстрым шагом я направилась к подъезду, слыша за спиной, как Вася пытался (не слишком, впрочем, настойчиво) заплатить водителю за наш проезд.
— Да ладно тебе, братишка! — гудел тот. — Чего там, сочтемся!
Василий наскоро рассыпался в благодарностях, помахал рукой отъезжавшей машине и догнал меня.
