Глава 11

Я едва успела закончить завтрак, как зазвонил мой мобильник. Ну вот, опять забыла отключить его на ночь!

– Алло! – ответила я.

– Здравствуйте, Татьяна Александровна! Я не отвлекаю вас от работы? – извиняющимся голосом поинтересовалась Рудкова.

– Нет-нет, все нормально. Как ваши дела?

– Как мои дела? – безрадостно переспросила Ирина. – Это трудно описать. У меня в голове какой-то сумбур. Вроде начинаю что-то вспоминать, но… ошибаюсь.

– В смысле?

– Понимаете, Татьяна Александровна, вчера вечером мне показалось, что я вспомнила, где живу. Я еле дождалась утра, чтобы поехать к своим родным. Правда, я не знала, как туда добраться, поэтому решила вызвать такси. Диспетчер спросила, куда я собираюсь ехать, я назвала улицу и номер дома, но в ответ она обругала меня так, что я даже повторить вам ее слова не решаюсь! Я подумала, что та женщина дежурила всю ночь, общалась с самыми разными клиентами, не выспалась, вот и сорвалась на мне. Тогда я нашла в газете номер телефона другой фирмы и позвонила туда. Девушка-диспетчер, разумеется, спросила меня, откуда и куда мне надо ехать. Я сказала, что хочу попасть с проспекта Строителей на улицу имени Рихарда Зорге. Она немного замешкалась, а потом, извинившись, попросила объяснить, в каком районе находится эта улица. Если бы я это знала! – вздохнула Ирина. – Татьяна Александровна, скажите, в Тарасове есть улица Зорге?

– Никогда не слышала о такой, – честно призналась я.

– Что же это значит?! Неужели в моей голове – сплошная каша! А мне казалось, что, наоборот, все начинает проясняться… Скажите, Татьяна Александровна, сегодня мы с вами увидимся?

Я поняла, что моей «пациентке» жизненно необходимо срочно кому-то рассказать все, что ей удалось вспомнить, поэтому пообещала заехать к ней часа через полтора. На всякий случай я решила проверить в Интернете, есть ли в родном городе Ирины улица имени Рихарда Зорге. Оказалось – что есть. Скорее всего, она вспомнила адрес, по которому жила в Липецке! Я решила подтолкнуть ее воспоминания дальше и скачала фотографии с достопримечательностями этого города, а затем и Москвы, Санкт-Петербурга, Тарасова, чтобы «разбавить» липецкие картинки. Кроме того, я сделала подборку фотографий по другим тематикам и все это распечатала.

Стоило мне перешагнуть порог квартиры, как Ирина огорошила меня вопросом:

– Татьяна Александровна, помните, вы обещали подумать, как можно использовать зашифрованную в моих снах информацию для лечения амнезии?

– Конечно, помню, – подтвердила я, ничуть не смутившись. – Как раз сегодня я собиралась вернуться к этому вопросу.

– Очень хорошо, а то я что-то совершенно запуталась. Порою даже не понимаю, где сновидения, а где воспоминания, – говорила Рудкова, идя за мной из прихожей в гостиную. – Вот и вчера: я лежала, думала и была совершенно уверена, что вспомнила один эпизод из своего детства, но, похоже, даже не заметила, как провалилась в сон.

– Расскажите, – попросила я ее, устроившись в кресле.

– Да, конечно, – кивнула Ирина и, справившись с волнением, начала: – Я собиралась в школу, и мама, лица которой я не видела, завязывая мне бантики, спрашивала, помню ли я наш домашний адрес. Я без запинки назвала его – улица имени Рихарда Зорге, дом номер шестнадцать дробь двадцать, квартира три. Потом мама надела мне на плечи ранец, вручила букет и отвела за руку в школу. На линейке я стояла со своим классом и все время пыталась разглядеть маму в толпе родителей, но так и не смогла. Потом у нас был какой-то урок, а после него родители разобрали всех первоклашек и повели их по домам. Я осталась одна – моя мама куда-то ушла. Тогда учительница спросила меня, знаю ли я свой адрес. Я назвала его, Надежда Григорьевна сказала, что это совсем рядом, но она все же проводит меня. Помню, как мы шли с ней по улице Зорге, завернули в наш двор, я зашла в первый подъезд и постучала в свою квартиру, потому что до звонка не дотягивалась. Мне долго никто не открывал, и я уже собиралась выйти во двор, где меня ждала учительница, но тут дверь открылась. Оказывается, мама была дома, но не одна, а с каким-то незнакомым мне мужчиной. И что интересно – его лицо я помню, а ее – нет! Оно – будто смазанное пятно. Так вот, мама сказала: она не ожидала, что нас так рано отпустят, но будто бы уже собиралась за мной идти. Я прошла в свою комнату, помахала в окно Надежде Григорьевне, а потом мама позвала меня обедать… Неужели это всего лишь сон?

– Ирина, скорее всего, это реальные события, просто они происходили в каком-то другом городе, не в Тарасове. Раньше вы тоже рассказывали мне о своих сновидениях, и во всех вы ощущали себя ребенком. Скорее всего, у вас было непростое детство – неполная семья, непонимание со стороны близких людей, возможно, конфликт с отчимом. Все это могло побудить вас переехать в другой город, конечно, когда вы уже стали взрослой, получили какую-то профессию…

– Татьяна Александровна, вот вы мне все это говорите, и я внутренне чувствую, что это – про меня, но не могу вспомнить новых подробностей… нет, конечно же, – старых, точнее забытых. Скажите, что же мне делать дальше? – Рудкова устремила на меня взгляд, полный мольбы.

– Ирина, к сожалению, у меня мало времени, но я кое-что принесла вам для самостоятельной работы. – Я достала из сумки фотографии, разложенные по трем тематикам – «Города», «Автомобили», «Водные виды спорта». – Полистайте эти картинки. Быть может, они пробудят новые воспоминания…

– Да, конечно, я посмотрю фотографии, – Рудкова небрежно положила их на стол. – Очень жаль, что вы торопитесь. Мне так здесь одиноко! Даже Дима сегодня не позвонил. Обычно он звонил мне каждое утро, спрашивал, как у меня настроение, какие у меня планы, а сегодня – молчок. Наверное, он обиделся на меня.

– Ну, почему же сразу обиделся? Наверное, у Дмитрия Викторовича много работы. Он позвонит, как только у него выдастся свободная минутка, – успокаивала я Ирину, мысленно аплодируя Архипову.

Кажется, он понял, что пора сменить тактику. Стоило ему отказаться от уже вошедших в привычку утренних звонков, как его ненаглядная сразу же загрустила.

– Ира, обязательно посмотрите фотографии, – напомнила я, уходя.

– Посмотрю, – не слишком уверенно пообещала Рудкова и, попрощавшись со мной, закрыла дверь.

Я вышла на улицу, села в машину и поехала на Шелковичную улицу. Несмотря на то что бензобак «Ситроена» был наполовину заполнен топливом, я подъехала к заправочному терминалу и пошла к кассе. Отстояв небольшую очередь, чтобы оплатить бензин, я вернулась к машине.

– Скажите, хозяин у АЗС, мойки и «шиномонтажки» один? – поинтересовалась я у заправщика, и он в ответ утвердительно кивнул. Тогда я спросила: – А как мне его найти?

– Вообще-то это акционерное общество. Я даже сам не знаю, где находится самое главное руководство. А вот управляющий этим комплексом здесь сидит. Только вам он зачем? Неужели не понравилось, как вас обслужили?

– Не в том дело, – возразила я. – Просто я занимаюсь распространением автокосметики, вот и хотела сделать вашему руководству коммерческое предложение.

– Понятно, тогда зайдите в павильон и скажите, что вам нужен Константин Николаевич, – посоветовал мне заправщик. – Вам расскажут, как к нему пройти.

Минут через десять я вошла в кабинет управляющего.

– Вы по какому вопросу? – спросил меня мужчина лет сорока, не отрывая при этом взгляда от монитора своего компьютера.

– По кадровому, – ответила я.

– У нас вакансий нет, – взглянув на меня, Константин Николаевич добавил: – Но вы можете оставить свое резюме. Если вдруг что-то освободится, мы вам перезвоним.

Я достала из сумки лицензию и положила ее на стол.

– Хорошо, – кивнул управляющий, даже не взглянув на нее.

– Может быть, вы все-таки уделите мне время? – попросила я и, не дожидаясь предложения присесть, устроилась в кресле для посетителей.

Хозяин кабинета нехотя повернул голову, взглянул на мой документ и заморгал от неожиданности.

– Это что такое?! – поинтересовался он.

– Моя лицензия.

– Это я уже понял. Я только не пойму, что вы от меня хотите? У нас в штате вроде бы нет единицы частного детектива, – пошутил Константин Николаевич.

– Я пришла, чтобы поговорить с вами об одном из ваших сотрудников.

– Вот как? – Управляющий отдал мне лицензию. – И кто же конкретно вас интересует?

– Петр Черпаков.

– Да, у нас есть такой шиномонтажник. Скажите, он что-то натворил?

– Есть такое предположение, и вы, Константин Николаевич, можете его подтвердить или опровергнуть.

– Ну что ж, я охотно помогу вам. – Хозяин кабинета заметно оживился. – Спрашивайте!

– Меня интересует, был ли Черпаков на работе десятого августа сего года?

– Сейчас все выясним, – управляющий вновь повернулся к своему компьютеру. Я заметила какую-то странную улыбку на его лице, но не поняла, чем она вызвана. – Так, вы знаете, в тот день была не его смена. Так что Петр не работал. А что случилось?

– Я пока не могу вам этого рассказать – тайна следствия.

– Вы знаете, Татьяна Александровна, меня, в сущности, не очень-то интересует, что конкретно он натворил, если это напрямую не связано с работой.

– Не связано, – заверила я.

– Но он все-таки совершил что-то противозаконное? – продолжал допытываться Константин Николаевич, внутренне радуясь такому повороту событий.

– По крайней мере, алиби у него нет. А вы, я вижу, не расстроены?

– Понимаете, соседка обратилась ко мне с просьбой устроить на работу ее сына. По некоторым причинам мне сложно ей отказать, но и взять его на работу я тоже не могу – штат у нас полностью укомплектован. Если бы мне пришлось выбирать, кого уволить, то вряд ли бы это был Петр. Как работник, он меня вполне устраивает. К тому же он недавно влетел на бабки по собственной глупости, и мне даже жалко его в определенной степени…

– Простите, а что за ситуация сложилась у него? – поинтересовалась я.

– Черпаков купил на вторичном рынке какую-то иномарку, но доехал на ней лишь до первого гаишника – оказалось, что она числится в угоне. Петр об этом, естественно, даже не догадывался. Дело закончилось тем, что Черпаков остался и без машины, и без денег. – Мой собеседник ненадолго о чем-то задумался. – Скажите, Татьяна Александровна, не в связи ли с этим обстоятельством вы интересуетесь Петром?

– Косвенно – да.

– То есть вы хотите сказать, что Черпаков все-таки был причастен к угону?

– Не думаю, просто, оказавшись на бобах, он замыслил кое-что недоброе. – Я попыталась отделаться этой общей фразой.

Управляющий откинулся на спинку кресла и, подумав немного, изрек:

– Ну что ж, пожалуй, этого вполне достаточно, чтобы уволить именно Черпакова! Тем более что он уже второй день не выходит на работу. Вчера утром Петр позвонил бригадиру и сказал, что он чем-то отравился, поэтому останется дома, при этом он договорился, что вместо него Сергей Бруздаев поработает.

– Скажите, Константин Николаевич, у кого-нибудь из ваших сотрудников есть темная «семерка»?

– Вот как раз у Бруздаева такая машина.

– А не его ли смена была десятого августа?

– Да, в тот день работали как раз Бруздаев и Потемкин, – подтвердил управляющий.

– Не подскажете, где живет Черпаков?

– Вы знаете, он не местный, примерно два года тому назад Петр приехал в Тарасов из какого-то райцентра. – Константин Николаевич поискал в компьютерных файлах и выдал более конкретную информацию: – Да, так и есть, он до сих пор зарегистрирован в городе Воскресенске.

– А его фактическое место проживания вам известно?

– Нет, я лишь знаю, что он где-то снимает жилье. Это «величина» непостоянная, поэтому мы не записываем адреса съемных квартир, достаточно указать место регистрации и номер мобильного телефона. Кстати, я принимал Черпакова на работу с тем условием, что в случае необходимости он заступит на смену в ночное время. Пару раз нам приходилось его дергать ночью. Петр не женат, так что никаких отказов с его стороны не было. Татьяна Александровна, если вам так необходимо знать, где он фактически проживает, я могу спросить об этом у Бруздаева. Сергей наверняка в курсе. Они ведь приятели, насколько мне известно.

– Нет-нет, – возразила я, – ни в коем случае не надо этого делать! Константин Николаевич, я вас очень прошу сегодня ничего не предпринимать – не звоните Черпакову и не говорите ни с кем о нем.

– Думаете, это может его спугнуть? – догадался управляющий.

– Есть такие опасения.

– Ну что ж, в конце концов, ваши интересы не противоречат моим, так что я сделаю вид, будто ничего о Черпакове не слышал, а если он не принесет больничный лист, я его уволю за прогулы.

– Спасибо за понимание. До свидания! – И я вышла из кабинета.

А шиномонтажник-то запаниковал! Как только я позвонила ему и дала понять, что к нему может пожаловать следователь, он сразу же «заболел». Только бы Петя не уехал из Тарасова! Уж очень мне не хотелось ехать за ним в Воскресенск. Хотя, что ему там делать? Но в областном центре затеряться гораздо проще, особенно если сменить симку. Я вспомнила, что ночью десятого августа мобильник Петра подавал сигнал с Малой Затонской улицы, поэтому приблизительно знала, где его искать.

Я села в машину и поехала в поселок Затон. Примерно на середине пути в моем кармане завибрировал мобильник.

– Алло! – ответила я и включила громкую связь.

– Таня, привет! Я узнал, что ты просила. – И Мельников рассказал мне об угоне «Ауди», принадлежавшей Ирине Рудковой. – В общем, подобный случай уже не первый, так что покупателя, Петра Анатольевича Черпакова, отпустили подобру-поздорову.

– Спасибо тебе, Андрюша, за оперативность, – поблагодарила я Мельникова.

– Я старался, – похвастался подполковник, не услышав в моих словах глубоко скрытого сарказма.

По существу, Андрей не сказал мне ничего нового – о том, что именно шиномонтажник купил у автоугонщиков Ирин автомобиль, я уже узнала и без его помощи. Теперь фраза, которую Рудкова кинула в сердцах Черпакову, обрела конкретный смысл. Конечно, Ирина ничего не была должна Петру. Ее вины не было в том, что он купил именно ее машину. Но у него было свое мнение на этот счет. Наконец-то я поняла, что именно заставило шиномонтажника преследовать Иру…

Доехав до Малой Затонской улицы, я остановилась. Красный «Ситроен» – слишком приметный автомобиль, поэтому дальше мне пришлось отправиться на поиски Петра пешком.

Малая Затонская улица застроена исключительно частными домами, продолжительность ее не превышает километра. Я дошла примерно до середины и уже хотела было спросить у кого-нибудь из местных жителей, не знают ли они, где живет высокий молодой человек с рябым лицом, как вдруг услышала позади себя:

– Юля!

Сначала я не придала этому окрику никакого значения, но, когда он повторился, я наконец поняла что к чему и оглянулась.

– Петя? – Я изобразила искреннее удивление.

– Юля, что вы здесь делаете? – поинтересовался Черпаков, выглядывая из-за забора.

Я решила до поры до времени не раскрывать своих карт, поэтому создала видимость случайной встречи.

– Да вот, тетку собиралась навестить. – Я отступила на несколько шагов назад. – А вы здесь живете?

– Да, снимаю полдома, – подтвердил мой подозреваемый. – Юля, есть какие-нибудь новости об Ирине?

Я ответила вопросом на вопрос:

– А разве к вам следователь еще не приходил?

– В том-то и дело, что не приходил. Как вы думаете, почему он до сих пор до меня не добрался?

– Ну, я не знаю, наверное, у него много других дел…

– Да что же может быть важнее, чем поиски пропавшей девушки?! – Черпаков отчаянно всплеснул рукой. Этот жест получился у него таким искренним, что я даже усомнилась в его виновности.

А вдруг я на ложном пути? Да, в тот день у шиномонтажника был выходной, но он сказал, мне, что некий Серега предложил ему халтурку. Может, это был вовсе и не Серега Бруздаев, его приятель? Ну и пусть у него, у Бруздаева, есть темная «семерка» – таких тачек в городе полным-полно! Пока я ехала сюда, мне попалось навстречу штук пятнадцать машин этой модели, причем темной окраски. Что касается «маски», то это вообще ничем не подкрепленные домыслы. Что остается в «сухом остатке»? Только то, что Черпакову не повезло купить авто, угнанное именно у Рудковой. Это могло лишь послужить поводом для их знакомства, но – не более того.

– Здравствуйте, Татьяна Александровна! – заглянула мне прямо в лицо проходившая мимо женщина. Я сразу узнала Бочкареву – это была свидетельница по одному из моих недавних дел.

Как же некстати она подошла ко мне – именно сейчас, когда я разговаривала с Черпаковым! Да еще и назвала меня по имени.

– Добрый день! – ответила я ей и с досадой отвернулась.

Когда Бочкарева отошла на несколько шагов, Петр спросил:

– Почему вы меня обманули? Вы ведь не Ирина подружка, вы из полиции, так ведь?

– Это что-то меняет?

– Меняет: я хочу сделать признательные показания! Ведите меня к себе в отдел. – И Черпаков протянул вперед руки, как бы предлагая надеть на них наручники.

– Ну, зачем же сразу в отдел? – усмехнулась я. – Петр Анатольевич, вы сначала расскажите, в чем считаете себя виновным?

– Заходите, поговорим! – И Черпаков открыл калитку.

Мы расположились за столом в летней кухне. Я незаметно включила диктофон и начала официальный допрос:

– Петр Анатольевич, при каких обстоятельствах вы познакомились с Ириной Алексеевной Рудковой?

– Это длинная история…

– Разве мы куда-то торопимся?

– Ну, хорошо, я попробую объяснить вам, какие это были обстоятельства, только не говорите потом, что я начал слишком уж издалека.

– Не скажу, – заверила я Черпакова.

– Я родом из Воскресенска, работы там у нас нет, поэтому несколько лет тому назад я приехал на заработки сюда, в областной центр. Здесь не сразу, но все-таки мне удалось найти работу, и за нее хорошо платят. У меня давно была мечта – купить машину, причем иномарку, и я стал копить на нее деньги – соглашался на любые халтуры и сверхурочные. Я работал практически без выходных, с раннего утра до позднего вечера, а нередко и по ночам. И вот наконец мне удалось собрать сумму, которой, по моим прикидкам, должно было хватить на покупку подержанной иномарки. Я начал по выходным ездить на авторынки города и приглядывать тачку. На те, которые мне нравились, не хватало денег, а вот те, на которые бабок все же хватало, были в плохом состоянии. В них еще пришлось бы вкладываться и вкладываться. И вот однажды на авторынке ко мне подошел парень, представился Леонидом и предложил купить «Ауди» – в отличном состоянии и с небольшим пробегом. Мы поехали к нему, в частный дом, в Агафоновку. Я посмотрел машину и понял, что хочу именно ее! Хозяин тачки сказал, что разводится, поэтому лучше продаст машину за полцены, чем отдаст ее жене. Рассказ Леонида выглядел очень натурально, и я, идиот, на него купился, – Черпаков не без смущения признался в том, что оказался полным профаном. – Он тут же позвонил своему знакомому нотариусу, тот приехал, и мы быстро оформили сделку. Я сел за руль «Ауди» и поехал домой. Как вы думаете, что произошло дальше?

– Вероятно, вас остановил гаишник?

– Да, я почти доехал сюда, но на углу Чернышевского и Московской меня действительно тормознул гаишник, причем совершенно не за что! Я ведь ничего не нарушил! Лейтенант проверил мои документы, сличил номера двигателя и кузова и сказал, что машина числится в угоне. Я сначала подумал, что это шутка, точнее даже не шутка, а тупой развод – ради того, чтобы вытрясти у меня бабки. Но у меня после заправки мелочь одна в карманах осталась. В итоге меня задержали, но после того, как я дал показания, отпустили. Оказывается, я был не первым, кого угонщики так обули… Поначалу я надеялся, что преступников быстро найдут и они вернут мне деньги. Но все оказалось фальшивым – документы на машину, нотариус… А тот дом, в гараже которого стояла «Ауди», сдавался в аренду. Представляете, сразу же после моего отъезда и Леонид, и нотариус испарились оттуда в неизвестном направлении!

– Представляю, – кивнула я, – похоже, у преступников эта схема была хорошо отработана.

– Похоже, – «согласился» Черпаков. – Где-то через месяц одного из угонщиков поймали на живца, и меня вызвали на опознание. После того как я опознал парня, продавшего мне угнанную тачку, следователь сказал, что я могу предъявить Леониду Неверову иск о возмещении материального ущерба, но тут же заметил, что таких, как я, еще как минимум восемь человек. Своих подельников Неверов не сдавал, а денег у него не нашли. Узнав это, я понял, что у меня нет никаких шансов получить с него мои бабки. От следователя я также узнал, чью тачку мне продали, и нашел через адресно-справочное бюро Ирину Рудкову. Мне казалось вполне справедливым, если она хоть сколько-то отстегнет мне за то, что ей, не без моего участия, вернули машину – в целости и сохранности.

– Погодите, Петр, я еще могу понять, как вы попались «на крючок» матерых угонщиков, но вот насчет претензий к законной владелице «Ауди» как-то не въезжаю.

– Да что же тут неясного? Вы знаете, сколько машин угоняют по всей стране и сколько находят? – Черпаков вернулся к излюбленной манере – бросаться направо и налево вопросами.

– Процентов десять.

– А вот я читал в «Криминальной газете», что находят только два процента угнанных тачек. А что это значит?

– Что? – переспросила я.

– Это значит, что Ирине сильно подфартило! А мне, напротив, не повезло, причем крупно. Мне бабки не просто так на голову свалились, я их кровью и потом заработал! А она? Поди, в подарок от какого-нибудь богатенького папика «Ауди» получила… Вот я и подумал, что будет справедливо, если она компенсирует хотя бы часть моих денег, которые вылетели в трубу из-за того, что она свою тачку на улице без присмотра бросила!

– Свою тачку. – Я сделала акцент на местоимении. – Вот именно, Рудковой вернули ее машину. С какой стати ей было вам что-то за нее платить?

– Вот-вот, Ирина мне примерно то же самое сказала. Но я и не надеялся, что она сразу согласится компенсировать мне ущерб, поэтому встретил ее на следующий день и немного снизил сумму.

– Петр Анатольевич, а первоначально вы сколько требовали? – поинтересовалась я и, услышав ответ, была немало удивлена наглостью шиномонтажника.

– Половину потраченных мною денег – триста тысяч. – Черпаков ничуть не смутился, признавшись в этом. – Во второй раз я снизил планку вдвое – до ста пятидесяти «штук». Только Рудкова даже и не думала торговаться со мной. Она вновь бросила мне в лицо категоричное «нет» и вошла в подъезд. Но я сдаваться не собирался. Понравилась мне Ирка, очень, и я решил для себя так – если бабки не возьму с нее, то уж в постель ее точно уложу! Всякий раз, когда у меня был свободный вечер, я начал ее подкарауливать – то около дома, то у офиса, где она работала. Ира ни на что такое не соглашалась, но мне показалось, что она играет со мной. Как-то в очередной раз я подкараулил ее около дома на Пушкинской улице, Ирка сострила что-то типа того, что два дня меня не видела и уже скучать без меня начала. Я что-то ей ответил, уже не помню, что именно, взял ее за руку, а она впервые ее не отдернула и даже улыбнулась мне. Я не совсем уж дурак, поэтому понял, что она перед соседкой своей рисовалась – та чуть с балкона не выпала, пялясь на нас во все глаза. Я решил воспользоваться моментом и пригласил Иру в кино. Она, шутя, согласилась. Мы сходили в выходные в кино… и стали встречаться.

– «Встречаться»? – переспросила я, пытаясь понять, какой смысл Черпаков вкладывает в это слово.

– Нет-нет, до постели дело так и не дошло, – раздраженно заметил шиномонтажник. – Но мы стали заранее договариваться с Ирой о встречах, ходили в кино, в кафе, просто гуляли по городу. Каждый раз, когда я приглашал ее к себе или напрашивался к ней на «чашку чая», она находила предлог, чтобы мне отказать. Ну, мы же не дети, в конце концов! Вот зачем она дразнила меня?

– Петр, а что вы, собственно, хотели после того, как вздумали требовать у Рудковой с бухты-барахты триста тысяч? – не удержалась я от морализации.

– Я как-то быстро позабыл, с чего именно началось наше знакомство. Ирка меня очаровала, я жениться на ней хотел и даже сделал ей предложение – как положено, с колечком в бархатной коробочке. А она назвала меня клоуном, отдала обратно кольцо и сказала, что видеть меня больше не хочет. Это меня завело, ой, как завело! Я решил, что расшибусь в лепешку, но своего добьюсь. – Петр расплылся в плотоядной улыбке. – Несмотря на разрыв, я продолжал звонить ей, встречать ее на улице, но Рудкова вновь стала вести себя со мной очень холодно, как в самом начале нашего знакомства. Вот вы можете мне объяснить, что такого плохого я ей сделал, если она после предложения выйти за меня замуж так резко изменила свое отношение ко мне?

– Не могу.

– Почему? Не понимаете или не хотите раскрывать своих женских секретов?

– Не понимаю, – слукавила я. На самом деле, у меня были кое-какие соображения по этому поводу. После неудачного брака со Стасом Ирина панически боялась замужества. Но Черпакову знать об этом было совершенно необязательно. – Итак, Петр Анатольевич, что было дальше?

– Дальше? В четверг я встретил Ирку около «Пенатов». Она прошла мимо меня, сделав вид, что мы незнакомы. Но тут ей кто-то позвонил на мобилу – она остановилась и ответила. Из разговора я понял, что ей мать позвонила, из другого города. Ира к ней в отпуск собиралась приехать, а в пятницу у нее был последний рабочий день. До меня вдруг дошло, что я не увижу Иру целый месяц, это подстегнуло меня, и я кое-что придумал…

– Что именно? – уточнила я, потому что Черпаков вдруг замкнулся.

– Ну, я услышал, что она десятого собиралась в Парамоновку, квитанции там какие-то забрать. У меня в пятницу как раз выходной был, и я решил тоже поехать в ту деревеньку…

– Зачем?

– Ну, как вам сказать? Там же природа – цветочки растут, птички поют… Ну, чем не романтичная обстановка? – заюлил шиномонтажник.

– Скажите прямо: целью вашей поездки в Парамоновку было – любой ценой уложить там Ирину в постель, так?

– Ну что вы из меня насильника делаете? – обиделся Петр. – Я хотел, чтобы все по обоюдному согласию было.

– Ладно, продолжайте!

– Трястись на автобусе мне не хотелось, поэтому в пятницу утром я пришел на работу и взял у приятеля тачку. Серега мне и раньше давал свои «колеса». В этот раз он мне также не отказал, но взамен попросил вечером помочь ему отцовскую тачку после аварии восстановить. Я согласился, взял ключи от его «семерки» и поехал в Парамоновку. Деревня показалась мне какой-то нежилой – все словно вымерли! Представляете, я пересек Парамоновку по центральной улице, но не встретил по пути ни одного человека! Так что спросить, какой дом сдается, было не у кого. Оставив машину у леса, я прошелся по деревне и понял, что, оказывается, все на похоронах – увидел издалека процессию, направлявшуюся к кладбищу. Потом я вернулся, еще немного побродил по улицам и вдруг увидел Ирину – она вышла из калитки и направилась к речке. Я пошел за ней. У самой речки она оглянулась и увидела меня. Ее реакция оказалась непредсказуемой – Ира вскрикнула и побежала по мосту. Примерно на середине она остановилась, потому что под ней треснула доска. Ирина метнулась было назад, – сдавленным голосом произнес Петр, – доски под ней провалились, и… Ирочка упала в воду. Если б я знал, что так случится! Если б я знал!

– Петр Анатольевич, на каком расстоянии вы находились от Рудковой в тот момент, когда она упала? – уточнила я.

– На каком расстоянии? – Черпаков задумался. – Ну, я точно не скажу… Думаю, не больше десяти метров. Когда я понял, что мост хлипкий, сразу остановился. Меня бы он точно не выдержал. Ира упала в воду и сразу пошла ко дну. Если б я умел плавать, если б умел… Звать на помощь было бессмысленно – рядом не оказалось ни души. Ира утонула у меня на глазах! Никогда себе этого не прощу! Если б я не поехал в ту злосчастную Парамоновку, если б не напугал ее… Я признаю, что в ее смерти есть доля моей вины, и готов понести за это наказание.

А шиномонтажник был далеко не глупцом, хоть и лоханулся однажды, отдав немаленькую сумму за угнанный автомобиль. Просто в тот момент, страстно желая стать автовладельцем, Петр никак не ожидал от презентабельного с виду продавца какого-то подвоха. А вот начиная с нашей первой встречи он ловко пытался водить меня за нос. Когда я представилась подругой Рудковой, он изображал искреннее удивление оттого, что Ирина пропала. Когда же он увидел меня здесь, наверняка сразу понял, что я не та, за кого себя выдавала. Бочкарева, назвавшая меня по имени, это подтвердила. Шиномонтажник решил, что я из полиции, и разыграл искреннее желание помочь следствию. Начало и середина его рассказа выглядели вполне достоверными, не то, что концовка. Петр явно занизил свою роль в случившемся на мосту. Наверняка попытка изнасилования имела место, и Рудкова, пытаясь спастись от насильника, побежала куда глаза глядят, то есть к речке. Скорее всего, Черпаков догнал ее на мосту. Ирина продолжала сопротивляться, и тогда он от злости столкнул ее в воду.

Мария Сологубова стала невольной свидетельницей этой сцены, но, поскольку женщина психически нездорова, увидела она все в несколько ином ракурсе. В больном воображении Маньки всплыла старинная легенда, и она принялась рассказывать своим землякам, что своими собственными глазами видела, как слуга старого помещика Парамонова столкнул красавицу крестьянку по имени Катерина с моста, чтобы молодой барин не обвенчался с ней тайком в церкви.

Я была уверена, что в конце своего рассказа Черпаков скатился ко лжи, но не знала, что же с ним делать дальше. Конечно, я могла «дожать» его, заставив рассказать, как все происходило на самом деле. После того как Петр признался бы в попытке изнасилования и в покушении на убийство, вполне логичным было бы сдать преступника в руки правоохранительных органов. Но Архипов категорически запретил мне это делать. Он не хотел, чтобы имя его любимой девушки попало на страницы уголовного дела, пусть даже в качестве жертвы. В конце концов, физически Ирина поправилась. Что же касается амнезии, у Рудковой уже наметились положительные сдвиги – она кое-что вспомнила. Мой клиент хотел узнать, при каких обстоятельствах она потеряла память, чтобы воспроизвести подобную ситуацию, дабы новый стресс послужил толчком для возвращения воспоминаний. В принципе информации для того чтобы повторить тот драматический сценарий, у меня было уже достаточно. Правда, я искренне сомневалась, что стоит везти Ирину в Парамоновку и вторично сталкивать ее в быструю холодную речку Увень… Но вот оставлять шиномонтажника безнаказанным я считала делом несправедливым.