Сергей разбудил меня легким стуком в дверь.

– Да, уже просыпаюсь, – позевывая, ответила я.

– Таня, у тебя на все про все полчаса, – предупредил меня банкир, – иначе я опоздаю на работу.

Я накинула махровый халат, вышла из спальни и буквально столкнулась с Сысоевым. Он был уже побрит, надушен и одет. А я снова предстала перед ним в халате, ненакрашенная и непричесанная. Говорят, что сложившиеся традиции надо свято чтить...

– Доброе утро, – смущаясь, сказала я.

– Доброе утро! – ответил банкир и сразу же отвел от меня взгляд. – Поторопись, Лиля. Я уже сварил кофе.

Мне не понравилось, что Сергей назвал меня в этот момент Лилей, но я не подала виду. Минут через десять мы уже сидели за столом, пили изумительный кофе, ели остатки вчерашнего пирога с куриной печенью и молчали. Надо сказать, Сысоев мастерски умел держать паузу. Но лучше бы он был неисправимым болтуном, тогда я знала бы гораздо больше о нем и его окружении.

Перед тем как выйти из дома, я открыла сумку, чтобы достать губную помаду. Сергей стоял рядом и каким-то образом углядел краешек малинового мешочка.

– У тебя там что, мешок с двенадцатигранниками? – без всякой деликатности осведомился банкир, и в его глазах появился нездоровый блеск.

– Нет, – соврала я, потому что сегодня собиралась сама задать им вопрос. Ночью-то про них как-то забыла. – Это – косметичка.

– Нет, это не косметичка, а мешок с гадальными принадлежностями, – нагло возразил мне Сысоев и даже протянул руку к моей сумке. – Я хорошо помню его. Таня, дай мне, пожалуйста, кости. Я хочу погадать.

– Ты уже два раза гадал, – ляпнула я по простоте душевной и осеклась, ведь про первое мрачное предсказание он ничего не знал.

– Не два, а только раз. Знаешь, меня всю ночь мучил один вопрос. Я должен получить на него ответ.

– Сергей, ты же сказал вчера, что не веришь в это гадание, потому что это мура. К тому же ты опаздываешь на работу. – Я все еще надеялась сама бросить сегодня двенадцатигранники.

– Ничего, задержусь на пять минут, это не страшно. Таня, дай, пожалуйста, косточки. – В глазах Сысоева было столько отчаяния и мольбы, что я не смогла устоять.

– Ладно, бери. – Я вынула из сумки мешок и скрепя сердце протянула его банкиру.

Ну зачем я выдумала правило насчет того, что клиентам надо всегда идти навстречу, потакать их желаниям, забывая порой о своих! Кто бы мог подумать, что Сергей окажется таким заводным насчет гадания! Впрочем, стремление узнать будущее как болезнь. Излечиться от этого недуга очень сложно.

Банкир достал из малинового мешочка три двенадцатигранника, зажмурился и легонько катнул косточки по полке для телефона. Когда они остановились, я присмотрелась к цифрам на верхних гранях, они составили комбинацию: 14+25+7.

– «В жизни самые лучшие условия для развития бывают в трудные моменты, только надо уметь правильно их использовать», – прокомментировала я результат гадания.

– Да, я это знаю, но что сказали косточки?

– Сергей, ты не понял. То, что ты только что от меня услышал, было не мое мудрое изречение, а как раз ответ двенадцатигранников на твой вопрос.

– Да? – Сысоев озадаченно посмотрел на косточки. – Повтори еще раз, что у меня получилось.

Я повторила, но ответ, похоже, банкира не удовлетворил, потому что был слишком расплывчатым. Зря я поддалась уговорам и отдала Сергею малиновый мешочек, зря! Снова осталась без магической поддержки. Впрочем, можно было поразмышлять над ответом моему клиенту, что я и сделала по дороге, потому что Сергей в машине молчал. То, что у Сысоева сейчас очень трудный жизненный момент, не вызывало никаких сомнений. Но вот как его правильно использовать? Думай, Таня, думай!

Виталий как-то странно поглядывал на нас. Наверное, на любовников, проведших бурную ночь, мы совсем не были похожи. Когда мы подъехали к банку, Сергей Эдуардович сказал, что позвонит мне, и вышел из машины.

– Вас домой везти? – спросил водитель, не оборачиваясь.

– Да, домой, – ответила я, но потом вспомнила, что мой дом далеко от дома Лилии Томич, поэтому поспешила поменять решение: – Нет, у меня есть одно дело в центре. Высадишь меня в районе Крытого рынка, ладно?

– Нет проблем, – сказал водитель и стал разворачиваться.

Едва я зашла в свою квартиру, как тут же раздался звонок в дверь. Интересно – кого это принесла нелегкая? Я посмотрела в «глазок» и увидела сначала огромный букет цветов, а затем – Мельникова. Утреннее общение с Андрюшей, похоже, тоже стало доброй традицией. Я открыла дверь и не без восторга посмотрела на розы. В голове сразу сработала мысль – Мельников принес мне презент в знак благодарности за то, что я одолжила ему прослушивающее устройство. Бывают же в жизни такие метаморфозы – раньше я ублажала Андрея разными дарами, чаще деньгами, за информацию, которую он добывал для меня из милицейской базы данных, а теперь наши роли несколько поменялись.

Мельников переступил порог моей квартиры, и я протянула руки к букету.

– Привет, Таня! Поставь цветы в вазу, только они не для тебя.

– Как это не для меня? А для кого? Для Лилии Томич, что ли?

– Нет, для моей девушки. Ее зовут Вика. Сегодня у нее день рождения, – нагло заявил Мельников и сунул мне в руки огромный букет. – Таня, ну извини, я тебе тоже как-нибудь куплю цветы, потом, когда дело закончим, а эти пока поставь в воду.

– Андрей, а ты, вообще, зачем пришел? – спросила я без всякого намека на гостеприимство. Естественно, ставить цветы в вазу я не собиралась, а сунула их обратно Мельникову, как переходящее красное знамя.

– Как зачем? Скоординировать наши планы. Понимаешь, я уже несколько дней разрываюсь на части – работа, частное расследование, Вика...

– Ну да, Вика – серьезная помеха для частного расследования. Ты мечешься между трех огней, бросить работу не можешь, Вику тоже, поэтому хочешь отказаться от дела Сысоева. Я правильно тебя поняла?

– Что значит отказаться? Сергей мне немалые деньги за это расследование платит. Разве я смог бы купить такой букет на милицейскую зарплату? Не смог бы. – Мельников сам же ответил на свой вопрос. – Вика – девушка с претензиями, чтобы ее ублажить, много денег надо. Я даже кредит на неотложные нужды из-за нее взял.

– Замечательно. А зачем ты ко мне с этим букетом приперся? Давай, давай, иди к Вике. – Я открыла дверь.

– Таня, не ревнуй. Все равно у нас с тобой чисто деловые отношения... Короче, мне нужен твой совет, вот я и пришел к тебе.

– Ладно, проходи, – смилостивилась я.

– Ты в курсе, что я вчера засек, как Терешко получил у одной аптекарши какую-то коробку и передал ее Ярцину?

– В курсе. А как ты подкинул мой «жучок» Аркадию?

– Это было не так уж сложно, нашел в ЖЭКе электрика и озадачил его. Но я не знаю, что делать дальше. По идее, надо брать за жабры Ярцина и колоть его на предмет того, что? в этой коробке и для кого ее содержимое предназначается. Но, видишь ли, я все-таки сотрудник милиции, а в письмах было написано, что в милицию обращаться нельзя... Что ты посоветуешь предпринять дальше?

Я молчала, не зная, что и сказать.

– Слушай, Таня, может быть, ты пока аптекаршу потрясешь? Заранее одобряю любые методы... А?

– Зачем? – рассеянно спросила я. – Зачем трясти аптекаршу?

– Как это зачем! – возмутился Мельников. – Ну надо же что-то делать!

– Надо искать того, кто собирается отравить Сысоева. В крайнем случае – автора писем, ведь он знает намного больше, чем мы.

– Слушай, ты, подруга, наверное, не выспалась! Я... мы уже нашли того, кто собирается это сделать. Разве не так? Ты, наверное, никак не можешь оторваться от своей надуманной версии. В смысле, что бывшая жена Сереги решила его заказать... В принципе все версии возможны, особенно если их нельзя доказать. – Сказав это, Мельников совершенно по-идиотски расхохотался.

Я собрала в кулак всю свою выдержку и проглотила эту насмешку.

– Андрей, давай рассуждать логически. Допустим, в той коробочке был яд или какое-то сильнодействующее средство, способное отправить человека на тот свет, не оставляя в его организме следов. Если на банкет приглашены оба: и Терешко, и Ярцин, то зачем делать лишние телодвижения, передавать отраву из одних рук в другие?

– Резонный вопрос, я об этом как-то не подумал. Но, наверное, этому есть какое-то объяснение.

– Какое?

– Ну мало ли? Ярцин меньше других вызывает подозрения, у него практически не было разногласий с Сысоевым...

– Нет, Андрей, мне кажется, что это как раз твоя версия – тупиковая. То, что в той коробке яд, – это чистейший домысел.

– А что же там тогда?

– Какое-нибудь дефицитное лекарство.

– А почему тогда, разговаривая с аптекаршей по телефону, Аркадий ни разу не назвал его, а говорил одними намеками?

– Может, название труднопроизносимое или предназначено для лечения импотенции или венерической болезни. Обычно такое не афишируют. Если эти двое понимали друг друга, зачем сыпать терминами?

– Нет, Таня, ты просто никак не можешь смириться, что твоя версия насчет жены Сысоева не нашла подтверждения. От этого весь твой скептицизм. Знаешь, у меня уже нет времени уговаривать тебя, придется и дальше все везти на себе. Капризная ты, Таня! Между прочим, тебе Сергей тоже нехило платит, а за что, я никак не пойму. Зря я ему тебя посоветовал, – сказал Мельников и пошел в прихожую.

– Кстати, Андрей, ты потом мой «жучок» вернуть не забудь, – напомнила я, открывая дверь.

– Крохоборка, – обласкал меня напоследок компаньон и ушел, держа дорогой букет в опущенной руке, как веник.

Я захлопнула за Мельниковым дверь и подумала, что он сильно изменился. Наверное, так подействовала на него любовь к Вике, но совмещать бурную личную жизнь с сыском практически невозможно. Я знала это по собственному опыту. А еще я знала, что без кофе не смогу восстановить свое душевное равновесие.

Только третья чашка крепкой «Арабики» смогла вернуть меня в рабочее состояние. Я окончательно вышла из навязанной мне роли Лилии Томич и стала сама собой. Вчера мое негласное расследование остановилось на том, что я выяснила адрес и телефон Вячеслава Семенова. С этого сегодня и надо было начинать. Набрав номер, я услышала голос, непонятно кому принадлежащий, то ли мужчине, то ли женщине. Мне сразу вспомнился человек в спортивном костюме с капюшоном. Вдруг это Семенов-младший?

– Слава? – спросила я без всяких приветствий и представлений.

– Ну я, – ответил абонент, но я не нашла ничего лучшего, как отключиться.

Вряд ли он что-то заподозрил, ведь подобные телефонные забавы случаются достаточно часто. Химик был дома, и мне захотелось его навестить. Правда, для этого надо было снова изменить свою внешность. Я надела парик с пепельными волосами, накрасилась и отправилась к Семенову-младшему.

Зачем я еду к нему, я не могла бы объяснить ни Сысоеву, ни Мельникову. То, что это был правильный поступок, стало ясно сразу, как только я въехала во двор дома, в котором жил сынок банкира. А жил он в самой заурядной «хрущевке» в районе аэропорта.

Несомненно, украшением запущенного двора была розовая «Лада Калина» с очень символичным номером. Неудивительно, что алкаш принял ее за иномарку – бамперы и корпусы зеркал были тоже розовыми, а на заднем капоте красовалась аэрография в виде мыльных пузырей. Подобный тюнинг запросто мог сбить с толку не слишком просвещенного пешехода. А что касается цвета, то розовый так близок к красному... В общем, я нашла то, что искала, – тачку, на которой раскатывает по городу экс-супруга моего клиента. Скорее всего, она в данный момент была у своего любовника, подарившего ей эту розовую «игрушку».

Я поставила свою «девятку» неподалеку и стала ждать, вдруг кто-нибудь выйдет из подъезда и сядет в «Ладу Калина». Ожидание могло продлиться до вечера, но такая перспектива меня не смущала. Впрочем, скучать мне пришлось недолго – всего минут десять. Зато потом такое завертелось! «Коламбия пикчерз» не представляет, какие страсти могут кипеть и пузыриться в тихих тарасовских двориках средь бела дня!

Из подъезда пулей вылетела длинноволосая брюнетка в обтягивающем брючном костюмчике канареечного цвета. Казалось, что она спасается бегством от какого-нибудь маньяка или собаки бойцовой породы, сорвавшейся с поводка. Впрочем, я ошиблась. Девушка на высоких каблуках убегала от молодого человека в домашних шлепанцах, но убежать не смогла – подвел каблук, подвернувшийся на выщербленном асфальте. Парень настиг беглянку через несколько метров и схватил за руку. Восточная красавица попыталась высвободиться, но блондинистый парень, не выпуская ее руки, рухнул перед ней на колени, прямо на асфальт, и стал о чем-то умолять. Я открыла окно машины, высунулась в него и стала откровенно прислушиваться к мольбам молодого человека.

– Таша, прости! Знаю, я – дурак! Не бросай меня, не уходи! Я на все согласен, понимаешь – на все! Таша! – надрывался молодой человек.

– Пошел ты к черту! – в сердцах выпалила брюнетка и резким движением освободила свою руку. Затем девушка окинула отвергнутого кавалера презрительным взглядом, развернулась и гордо зашагала прочь.

– Таша! – крикнул молодой человек девушке и в отчаянии ударился лбом об асфальт.

Жестокосердная брюнетка остановилась, покопалась в своей сумочке, что-то достала из нее и швырнула этим чем-то в парня. Я еще больше высунулась из окна, дабы рассмотреть, что же с таким звоном упало рядом с молодым человеком, и поняла, что это – связка ключей. Стало быть, девушка однозначно решила больше не возвращаться. Мне ее решительность даже понравилась, а вот истеричный светловолосый парень щуплого вида почему-то не вызывал никакой жалости.

Когда неизвестно откуда взявшаяся серенькая киска стала принюхиваться к ключам, молодой человек вдруг пришел в себя. Он схватил связку, вскочил на ноги и быстрым шагом пошел к подъезду. Проходя мимо розовой «Лады Калина», он внезапно остановился и со злости ударил ногой по заднему колесу. Автомобиль ответил на этот безжалостный удар воем сигнализации. Брюнетка на миг остановилась, оглянулась, а затем ускорила шаг. Блондин отключил брелоком сигнализацию, и тогда я поняла, что героями только что развернувшейся на моих глазах душещипательной сцены были Наташа Сысоева и Слава Семенов.

Сынок одного банкира скрылся за подъездной дверью, а бывшая жена другого банкира – за углом хрущевки. Интересный тандем!

Я завела мотор и поехала за Натальей. Она шла быстрым шагом по направлению к автобусной остановке. Мне пришлось обогнать ее, остановиться около киоска, выйти из машины и купить для отвода глаз сигареты. Когда Сысоева подошла ближе, я поняла, что она не так уж молода, как это показалось мне сначала. Ей, наверное, было уже далеко за тридцать.

Таша села в первую же подошедшую маршрутку и поехала в центр. Я, разумеется, отправилась за ней, размышляя над тем, что же послужило поводом для ссоры, свидетелем которой мне посчастливилось стать. А это на самом деле был счастливый случай, ведь я могла подъехать в тот тишайший тарасовский дворик на полчаса позже и ничего бы не увидела.

Сам собой напрашивался вывод о том, что Славик передумал или испугался травить человека, которого отец пригласил на свой юбилей. Возможно, он и писал Сысоеву письма-предупреждения, потому что совсем не желал смерти Сергею Эдуардовичу и терзался мучительными угрызениями совести. Стоп! Славик мог быть и тем парнем, который перерезал тормозные шланги. Голос у него не по-мужски высокий, а под капюшоном мог быть парик с длинными волосами. Что касается его фигуры, то Семенов-младший худ и не слишком высок. Возможно, он был одним в двух этих лицах. Но когда до второй попытки убийства осталось не так уж много времени, Вячеслав окончательно одумался и дал своей зазнобе отбой.

Отказ, должно быть, вызвал у Таши бурю негодования, и она решила порвать все отношения с Семеновым-младшим, так жестоко обманувшим ее надежды. Тогда Слава, не готовый к такому повороту событий, испугался потерять навсегда любимую женщину и согласился довести до конца черное дело. Неспроста же он кричал, что одумался и согласен на все... Возможно, это были просто слова, и Сысоева Славику, естественно, не поверила. Если все так, то отравление, запланированное на послезавтра, не состоится. Или состоится? Вдруг химик уже сварганил отраву, и Таша унесла ее с собой, причем не просто унесла, а схватила и побежала прочь, боясь, что Слава отберет яд? Допустим, все так и было, но как она попадет на банкет? Возможно, Алексей Алексеевич пригласил ее, а может быть, она собирается подыскать другой благоприятный момент для отравления.

Молодец, Таня! Все так гладко, что начинает тошнить. Хочется испортить эти стройные измышления, так вспомни про Мельникова! Утром он был уверен, что яд для Сысоева раздобыл Аркадий Терешко у какой-то знакомой аптекарши и передал его Ярцину. Но «яды для человеков» в аптеках не продаются, а вот сильнодействующие средства, которые отпускаются строго по рецептам, там есть. Любой фармацевт может дать совет насчет того, какая доза может оказаться критической или в сочетании с какими средствами неизбежен летальный исход. С этим не поспоришь. Но зачем Аркадий передал коробку Ярцину? Это обстоятельство сразу мне не понравилось. Да что там не понравилось! Оно заставило разнести версию Мельникова в пух и прах.

На углу Московской и Комсомольской Таша вышла из маршрутки, перешла на другую сторону улицы и скрылась за углом. Я не могла развернуться, потому что Московская – улица с односторонним движением. Пришлось бросить свою «девятку» на парковке у ближайшего магазина и побежать, расталкивая прохожих, вдогонку за Сысоевой. Когда я свернула за тот же угол, Ташин след уже простыл. Я пролетела по инерции еще несколько метров вперед, затем остановилась и перевела дыхание. Неожиданно впереди замелькал знакомый костюмчик канареечного цвета – Таша вышла из продуктового магазина и направилась в сторону жилого массива, кажется не подозревая о том, что за ней привязался «хвостик». Я пасла Сысоеву до самого подъезда типовой одноподъездной девятиэтажки, но в какую квартиру она намеревалась зайти, это выяснить не удалось.

Оглядевшись, я увидела вдалеке здание четвертой гимназии и догадалась, что Сысоева пошла домой. Покрутившись немного во дворе, я поняла, что дальше мне здесь делать нечего, и пошла к машине. Если уж и надо было у кого-то выбивать показания, так у Славы Семенова. Наверняка он находился сейчас в таком состоянии, что просто мечтал излить кому-то душу. Почему не мне?