ГЛАВА 9
Следственный эксперимент должен был состояться двадцатого октября. Вплоть до этого дня стояла великолепная золотая осень. Было тепло и солнечно, и от жаркого июля, когда на даче Вавиловых дотла сгорела баня, погода отличалась лишь тем, что температура воздуха была на десять, максимум на пятнадцать градусов ниже. И надо же такому случиться, что именно двадцатого октября на небе собрались тучи, подул холодный ветер и заморосил дождь.
Я пила кофе, с раздражением глядя в окно и пребывая отнюдь не в радостном настроении по поводу предстоящей поездки за город. Хотя еще вчера подобная поездка была бы весьма приятной. Но работа есть работа.
Может быть, в ходе следственного эксперимента все станет окончательно ясно? Допив кофе, я оделась потеплее и, заранее ежась от мерзко-зябкой влажности, вышла из квартиры.
Я должна была ехать вместе с Мельниковым и группой, сопровождающей Кирилла Вавилова, остальные участники, предупрежденные заранее, должны были прибыть своим ходом к часу дня. Проводить эксперимент вечером, когда на самом деле случился пожар, сочли нецелесообразным: все-таки на дворе стоял октябрь, а не июль, и темнело сейчас уже рано.
Я поздоровалась с Мельниковым, который был хмур, как и этот осенний день, и постоянно ежился в своей легкой куртке. Несколько раз он поднимал голову к небу и что-то нечленораздельно бормотал — видимо, посылал свои гневные реплики высшим силам. Я видела, как вывели Кирилла Вавилова в наручниках, он бросил на меня настороженный взгляд, после чего его посадили в машину с решетками на окнах. Мельников отправился на милицейской легковушке, а я — на своей «девятке».
Когда мы приехали в Вишневый поселок, там присутствовал только пунктуальный Владимир Ефремович, который сидел перед закрытыми воротами в своей «шестерке» с открытой дверцей. Увидев прибывшую команду, он вышел из машины и поздоровался. Мельников достал официальные бумаги, попросил Владимира Ефремовича поставить свою подпись и начал листать документы в папке.
Следом подкатили Кассандра с Инессой на такси. Вавилова, выйдя из машины и расплатившись, едва взглянула на дачный двор и сразу же уткнулась в плечо своей подруги. Затем привезли Рому, также закованного в наручники. Кирилл Вавилов по-прежнему находился в зарешеченной машине.
Паша Усольцев прикатил на своем «Москвиче» вместе с супругой. Меня порадовало то, что он был трезв и всем своим видом показывал, что он, как добропорядочный гражданин, готов оказать любую помощь следствию. Его жена Даша не выглядела такой оптимистичной, она подкашливала, куталась в шарф — видимо, простудилась. Затем появилась Тамара Васильевна, подошедшая со стороны автобусной остановки. Последней явилась Ольга, и вид ее был ненамного приветливее, чем у Даши. Подружки сразу отошли в сторону, закурили и принялись о чем-то шептаться.
— Так, все в сборе? — осмотрел присутствующих Мельников и, получив утвердительный ответ, удовлетворенно сказал: — Начинаем.
Все затоптались на месте, не зная, с чего, собственно, начинать.
— Открывайте ворота, проходите, садитесь за стол, — командовал капитан.
Кассандра загромыхала ключами, отпирая ворота, толпа просочилась внутрь. Тут появился и Кирилл. Руки у него уже были свободными. Он держался в сторонке, только тихонько поздоровался со всеми. Ольга даже не удостоила своего супруга взглядом. Только Инесса с Кассандрой подошли и попытались завести разговор, да еще Владимир Ефремович пожал ему руку в знак приветствия.
Сначала все бестолково сновали по двору, потом худо-бедно дело пошло. Под моим руководством вкупе с Мельниковым все сели за стол. У сарая была предусмотрительно выставлена канистра. Она была пустой, но в данном случае это не имело значения.
— Начинаем с момента, когда вы и ваш жених пошли в баню, — сказал Андрей Инессе.
— Я к тому моменту уже уехал, — вставил Рома.
— Так, сажайте его в машину и увозите.
— Далеко? — уточнил молодой лейтенант.
— До Москвы желательно, — съязвил Мельников и уже серьезнее добавил: — Метров на сто.
Рома «отъехал», Инесса поднялась и нерешительно встала возле стола.
— А вы идите в баню! — категорично отправил ее Мельников.
— Куда же я пойду, — растерялась Инесса, — баня-то сгорела.
Мельников почесал голову.
— Пускай идет со мной в дом, — предложила Кассандра. — Я как раз пошла в это время прилечь.
— Нет уж, — возразил капитан. — Этак у нас весь эксперимент пойдет наперекосяк. Ступайте к месту, где была баня, и стойте там.
Инесса двинулась в сторону пепелища мимо сарая.
— Так, остальные расходимся! Кто где был?
— Собственно, остальные, включая меня, пошли купаться на пруд, — вставил Стоянов. — А Тамара Васильевна к этому времени уже уехала.
— Так, вы идите на автобусную остановку и не появляйтесь пока, — приказал Мельников женщине, и та, недоуменно пожав плечами, направилась туда, откуда только что пришла.
— Вспоминайте, делайте все, как было тогда, — строго обратился к оставшимся Мельников. — Как вы пошли? Всей гурьбой или на пары разбились? Короче, беритесь за руки, разговаривайте — все, как в тот день.
В итоге Даша с Ольгой под руку пошли впереди, за ними двигался Владимир Ефремович в компании Паши Усольцева. Замыкали шествие Кирилл с охранником. Я направилась следом, а Мельников остался во дворе контролировать ситуацию и высчитывать, могли ли за время отсутствия этой компании вернуться и поджечь баню Ромка или Тамара Васильевна.
Около получаса мы торчали на пруду, образно представляя, что все заняты купанием. По истечении этого времени все двинулись обратно.
— Вспоминайте, как вы стали играть в прятки, — сказала я, и первым отреагировал Паша Усольцев, рванувший куда-то в сторону. Через некоторое время оттуда послышался его возглас, похожий на «ау». Даша побежала туда, а Ольга следом. Кирилл пошел вправо. Владимир Ефремович невозмутимо шагал по тропинке рядом со мной и улыбался.
Беготня по лесу заняла в общей сложности минут десять. К этому времени Кирилл, как и в тот июльский день, оторвался вперед и первым пришел на дачу. Мы пришли практически следом. Все переглянулись.
— Что-то не сходится, — пробормотал Паша. — Кир, сколько времени ты без нас во дворе находился?
— Минут семь, — подумав, ответил Кирилл. — Я сначала растерялся, подбежал к бане, заглянул внутрь, хотел посмотреть, есть ли там люди… Потом — это я потом уже вспомнил — я забежал в дом, но никого там не увидел.
«Кассандра спала на втором этаже», — припомнила я.
— Затем… — Кирилл задумчиво почесал подбородок, — затем я пошел в сарай за шлангом, достал его, а потом вспомнил, что воды нет. Минут семь точно прошло, а может, и десять…
— А мы сейчас пришли практически сразу за тобой… — озадаченно проговорил Паша. — Н-да…
— Значит, все получилось не так, как было в прошлый раз, — заметила я. — Будем повторять.
— Что, опять полчаса на пруду мерзнуть? — передернулась Ольга. — Дашка вон простуженная вся!
— Нет, торчать на пруду мы не будем, просто дойдем до него и повернем обратно. Но вы должны максимально точно все сыграть! Вспоминайте все детали, почему вы пришли на десять минут позже, чем Кирилл! Что делали в это время!
Вся компания снова потащилась на пруд. На этот раз все притопали позже Кирилла минуты на три. Не давая опомниться, я опять развернула компанию, и в третий раз они отправились на пруд. Мельников сказал мне, что за это время и Ромка, и Тамара, и соседи сорок раз успели бы поджечь баню. Но он тоже даром времени не терял и послал людей на автобусную остановку и по соседним домам. Пока мы бродили по лесу, люди Мельникова нашли местных жителей, которые ехали в тот день в Тарасов вместе с Тамарой Васильевной и подтвердили, что она действительно не покидала автобус и доехала до самого города.
Что же касается Ромки, то тут Мельникову пришлось активизировать вавиловский мотоцикл, и его рев я слышала даже на пруду в предыдущий поход туда. Так что, скорее всего, его слишком раннее появление не осталось бы без внимания.
— Вы поймите, — говорил мне Владимир Ефремович по дороге к засевшему у всех в печенках пруду, — во-первых, прошло уже три месяца. Во-вторых, люди тогда все-таки были не совсем трезвы — выпили мы немало. В-третьих, трудно запомнить, кто где стоял и что делал в условиях игры в прятки. Поэтому и получаются такие нестыковки.
— Значит, нужно вспоминать, — упрямо повторяла я, потому что ничего не оставалось делать. — Ну хотя бы вы, Владимир Ефремович, вы же самый адекватный человек!
— Мне кажется, — задумчиво проговорил Стоянов, — что в прятки мы играли значительно дольше, чем сейчас. Вернее, молодежь играла, а я, так сказать, присутствовал.
— Почему? — оживилась я.
— Потому что, я сейчас припоминаю, там получилась некая… пауза. Одним словом, мы долго искали одну из барышень. Не помню точно, кого именно.
— И как она все-таки нашлась?
Стоянов наморщил лоб.
— Вот этого я не помню, — медленно произнес он. — Но когда я вернулся, семейная пара уже была во дворе.
— Вы имеете в виду Пашу и Дашу? — уточнила я.
— Да, — уверенно кивнул тот. — А вот Ольга пришла последней…
— Так, может быть, это ее и пришлось долго искать? Так и не нашли, возвратились на дачу…
— Не помню, — виновато развел руками Владимир Ефремович.
К этому моменту мы все уже дошли до пруда.
— Поворачиваем! — скомандовала я, чувствуя себя в это время молодой пастушкой.
Компания, кажется, проклинала тот день и час, когда я появилась в их жизни. Только Владимир Ефремович хранил хладнокровие, да у Паши запас энергии и желания оказаться полезным еще не иссяк. Тем не менее все получилось почти так же, как и в прежние разы.
— Вы играли в прятки долго! — повысив голос, строго напомнила я. — Вспоминайте, кого пришлось долго искать в лесу? Вас, Ольга?
— Меня? — Ольга распахнула серые глазищи и удивленно ими захлопала. — Да что вы ко мне прицепились? За что вы меня так возненавидели?
— Вы еще заплачьте, — холодно проговорила я. — Как будто без моей любви вы на свете не проживете. Меня волнуют факты! Почему Даша и Паша пришли раньше, а вы последней, Ольга? Вы что делали — прятались в лесу или поджигали дачу в то время, пока вас аукали?
— Да почему я-то?! — вышла из себя Ольга и даже топнула ногой.
Я заметила, что Кирилл Вавилов во все глаза наблюдает за этой сценой, внимательно прислушиваясь к тому, что говорит его жена.
— Я пришла последней, потому что с ног сбилась — Дашку искала! — выпалила вдруг Ольга.
Все перевели взгляд на Дашу.
— Ну да, ну да, — заговорила та после паузы. — Но потом я нашлась, я сама к Паше вышла…
— Я тебя здесь нашел, — неожиданно заявил Усольцев. — Помнишь, я уже выходил из леса, а ты ко мне навстречу вышла?
— Стоп! Вот с этого момента поподробнее! — вскричала я.
— А чего подробнее-то? — пожал плечами Павел. — Ну искали мы Дашу, я направо пошел, а Ольга — налево. А Кир… — Усольцев почесал голову. — Кир, а ты-то в это время где был?
Кирилл сначала смутился, а потом вдруг прояснился в лице:
— А я на пруду остался. Помнишь, я вам еще махнул рукой — мол, ищите ее, я на берегу посижу, покурю. Подумаю.
Ольга скептически поджала губы, словно желая сказать: «Ага, думал он! Чего ты там придумать-то можешь?»
Усольцев наморщил лоб и спустя некоторое время кивнул головой.
— Да, он на пруду остался, точно, — подтвердил он. — А мы с Ольгой по лесу пошли. Долго бродили.
— А Кирилл в это время сидел у пруда? — подозрительно спросил Мельников.
— Да, сидел у пруда, — подал голос Владимир Ефремович. — Я это помню точно. Наверное, захотелось побыть одному. Я невдалеке прогуливался. Потом Ольга подошла ко мне, мы вместе пошли. Затем увидели, как Кирилл прошел мимо нас, он быстро шел… Я предложил тоже пойти на дачу, а Ольга говорит, что сначала нужно все-таки Дашу найти. Она еще предположила, что Даша заблудилась. Ну мы с ней разошлись и пошли разными дорогами…
Все смотрели на Дашу. Та растерянно переводила взгляд со своего мужа на Ольгу.
— Чего смотришь? — выкрикнула Ольга. — Я сама чуть не заблудилась, пока тебя искала! Все уже вернулись давно, одна я все плутала! Поэтому и пришла последняя!
— Даша, где вы были? — принялась я наступать.
— За деревом пряталась, — буркнула Даша.
— За каким деревом, где? Вы можете его показать?
— Да откуда я могу знать, за каким деревом? — закричала Дарья. — Я что, помню, что ли? Может, его уже спилили давно!
— Здесь деревья не рубят, запрещено, — хмуро сказал Мельников.
Даша неожиданно повернулась к Ольге.
— Подруга называется! — выкрикнула она. — Чего ты тут на меня наговариваешь? Все вместе играли, а я теперь крайняя из-за тебя! Я тебя, между прочим, не выдавала, когда ты по яхтам раскатывала, Кириллу мозги пудрила!
— А-а-а?! — ахнула Ольга и подскочила к подруге. — Да ты что несешь, стерва? Завидно стало, да? Да ты всегда мне завидовала! А сколько раз за мой счет в кабаках тусовалась? А теперь грязью поливать вздумала?
Я краем глаза заметила, как побледнел при этих словах Кирилл Вавилов и даже подался вперед.
— Вот что, девоньки-подружки, — решительно заявила я, — давайте-ка выкладывайте все свои секреты, быстренько. Какие яхты, кто с кем раскатывал и почему Кириллу пудрили мозги и каким образом?
— Я ничего не понимаю… — шепотом проговорила Инесса, вцепившись в Кассандру и явно чувствуя недоброе. Они уже стояли на улице, видимо, привлеченные шумным выяснением отношений.
— Даша, вы расскажете или Ольга?
Усольцева молчала.
— Я сама расскажу, ладно! — размазывая слезы, сказала Ольга. — Мне скрывать нечего, я никого не убивала! И Кирилл давно все знал, так что бояться мне нечего! Только я и тебя покрывать не стану! А то я, значит, плохая, а ты — верная жена получаешься?
— Че-го? — сжав кулаки, подался вперед Паша, нехорошо глядя на Ольгу и на свою жену. — Это что за базар такой?
— Ой, да ты еще тут! — поморщившись, махнула рукой Даша и, достав сигареты, нервно закурила.
— Что, испугалась? — злорадно проговорила Ольга. — А как передо мной прыгала, когда со своим Кириченко встречалась? «Оленька, лапонька, дай мне ключи от дачи!» — передразнила Ольга Дашу.
— Андрей Александрович, я предлагаю следственный эксперимент прервать и пройти всем в дом, — сказала я. — Кажется, мы узнаем новые и очень интересные подробности.
Но это нам удалось сделать не сразу. Причиной тому стал Паша Усольцев, который бросился на свою жену и успел впечатать свой увесистый кулак ей в нос. Даша ахнула, брызнула кровь… К Усольцеву тут же подскочили два милиционера, но вышедший из себя Павел развернулся и двинул одному из них в челюсть. Милиционер упал. Его напарника Усольцев в ярости оттолкнул и снова бросился на жену. Даша завизжала и попыталась спрятаться за спиной Ольги. Тут решительно вклинилась я, для начала поставив Усольцеву подножку, а когда тот грузно загремел на землю, ударила его носком ботинка в бок. В этот момент Мельников подскочил к поверженному Усольцеву и быстро заломил ему руки, а очухавшийся милиционер поспешно застегнул на них наручники.
— Фу-у-ух, — покачал головой Мельников. — Усольцев! Ты эмоции контролировать умеешь?
— Я бы посмотрел на вас, если бы вы про свою жену такое узнали, — буркнул лежавший, уткнувшись носом в землю, Паша.
Два милиционера подхватили Усольцева и повели его в дом. Всхлипывающая Даша прикладывала к распухшему носу платок, Ольга не делала попыток помочь или посочувствовать подруге. Инесса с Кассандрой шептались. Тамара Васильевна, уже вернувшаяся с остановки, стояла, поджав губы, и ничего не говорила. Потом, правда, она посмотрела на Кирилла и со вздохом пробормотала: «Бедный мальчик».
Я обратила внимание на Рому. Глаза Красильникова беспокойно бегали, он посматривал на свою сестру и словно хотел ей о чем-то сказать. Но такой возможности у него не было — при нем неотлучно находился один из милиционеров.
Необходимо было поскорее продолжать разговор, пока пыл Ольги еще не иссяк. Хотя… Даже после ее обрывочных фраз я сумела сделать кое-какие выводы. И тут как раз все сходилось: и мотивы, и возможность… Да, такой мотив я даже не рассматривала. И сразу становилось ясным, при чем тут Паша Усольцев и его бесплодие.
Но пока я решила ничего не говорить, а послушать Ольгу и Дашу, хотя насчет того, что последняя начнет откровенничать, я сильно сомневалась. Однако я ошиблась.
Когда в доме все расселись кто куда, первой заговорила именно Дарья, возможно, подстегнутая вспышкой ревности и агрессии своего мужа и желая, выставив в черном свете подругу, самой показаться лучше и чище.
— Я сама все расскажу! — заявила она. — Я тоже молчать не стану! Мало ли что Кирилл знает — пускай все теперь узнают! Это из-за Ольги Аркадий Леонидович погиб! Она с ним в тот день на яхте была!
Я видела, как расширились глаза у Инессы, Кассандры, Владимира Ефремовича. У Ромы Красильникова, стоявшего у стены рядом с милиционером, задрожали руки.
«Какие любопытные факты выясняются, — подумала я. — Ну почему никто не сказал мне об этом раньше?»
Собственно, это было понятно — у тех, кто знал обо всем, видимо, у самих рыльце в пуху.
— На какой яхте? — упавшим голосом выговорила Инесса. — На нашей?
— На вашей! — насмешливо кивнула ей Даша. — Только ваш муженек ее не с той целью использовал, с какой вы думаете. Он там с Ольгой встречался!
— Господи, я ничего не понимаю, — заплакала Инесса. — Кассандра, что происходит?
Подруга, сама ничего не понимавшая, даже несмотря на свой «божий дар», сидела как окаменевшая и только машинально поглаживала Инессу по руке.
— Хватит! — хлопнула ладонью по столу Ольга. — Что ты можешь рассказать, если до конца ничего не знаешь? Дура я сама, что рассказала тебе! Доверилась как подруге! Молчи лучше, я сама все расскажу.
* * *
Ольга Красильникова выросла в простой рабочей семье: мать трудилась на птицефабрике, отец на заводе. Еще подрастал брат Ромка. До определенного момента все было так, как и во многих российских семьях. Но развалился Советский Союз, встали заводы и фабрики, зато появились многочисленные магазины, ларьки и различные «ООО» и «ЧП». Родители Ольги, подобно многим россиянам, основную часть жизни прожившим в советской стране, не были готовы переключиться на новые реалии и удачно вписаться в них. Да и была ли в этом их вина?
Отец стал попивать, потихонечку спуская накопленные многолетним трудом деньги с книжки, которые вскоре уже ничего и не стоили. Зарплату ему не платили месяцами, а когда выдавали, то она расходилась за два дня, и снова наступали полуголодные дни. Мать разрывалась между своей фабрикой и мытьем подъездов в их доме, а еще порой бралась шить кому-нибудь из своих знакомых. Но денег все равно не хватало.
Ольга к тому времени оканчивала девятый класс. Мать настаивала, что нужно идти учиться дальше, но девочка уже решила, что это совершенно ни к чему. Какой смысл учиться еще два года в школе, а потом пять или шесть в институте, если можно устроиться продавцом или официанткой и за одну ночь зарабатывать столько, сколько мать за месяц? Одна из ее знакомых, чуть постарше, устроилась официанткой в казино, и теперь ее было не узнать. Про деньги эта девушка даже не думала — они были у нее всегда. И Ольга отчаянно ей завидовала и мечтала только об одном: поскорее уйти из школы.
Конечно, пришлось все-таки поступить в училище — в швейное, чтобы хоть как-то успокоить мать. Учеба Ольгу волновала мало: шить она не любила и не собиралась заниматься этим всю жизнь. А работать можно и ночью — в том же казино, например. Или в магазине круглосуточном: сутки отработаешь, трое отдыхаешь. Ну подумаешь, придется пропустить занятия, заработок-то важнее.
Однако в казино Ольгу не взяли. Не взяли и в магазин. Она устроилась в ларек неподалеку от дома, торговавший различной мелочовкой. Уже через две недели была обнаружена недостача, и директор потребовал ее возместить. Правда, потом смягчился и сказал, что будет постепенно вычитать деньги из зарплаты. Но зарплата оказалась вовсе не такой, о какой грезилось девушке. А после вычетов от нее вообще остались сущие гроши. То же самое было и со второй зарплатой. Через полтора месяца Ольга перебралась в другой ларек. Там вроде бы все шло тихо-мирно, без недостач, но и здесь ее постигла неудача: вскоре ларек и еще три таких же сожгли. Придя утром на работу, Ольга увидела лишь обгоревший каркас и ходившего вокруг хозяина. Рядом с ним топтались такие же бедолаги. На третьем месте работы Ольге не повезло больше всего. Снова недостача. И нынешний хозяин оказался далеко не таким лояльным, как первый. Он в категоричной форме потребовал возмещения ущерба, пригрозив, что расскажет Ольгиным родителям, что она спит со всеми своими сменщиками, курит и пьет, поэтому у нее и случилась недостача. А потом предложил коротко и по-деловому: спать с ним — и вопрос с долгом будет решен. Ольга немного подумала и согласилась. Так в неполные шестнадцать лет она потеряла невинность.
Будучи совсем наивной, она не догадывалась тогда, что недостачи зачастую устраиваются самими хозяевами или напарниками по работе, а потом делятся на всех. И что она, работая без оформления каких-либо документов, может просто послать своего хозяина куда подальше, развернуться и уйти. Да еще и ему пригрозить за кучу нарушений.
Через какое-то время она уже не жалела о сделанном. Став любовницей хозяина, девчонка получила некоторые льготы: недостачи у нее прекратились, с нее не требовали драить в ларьке полы и подоконники, таскать на себе тяжелые коробки с сигаретами и шоколадками, а кроме того, хозяин и сам стал подбрасывать ей то деньжат, то какие-нибудь подарки. Подарки были, в сущности, пустячными, но тогда Ольге и это нравилось. По крайней мере, она перестала питаться лишь пустыми макаронами и картошкой, как ее семья.
Тем временем отца сократили на работе, и для них с матерью настали совсем тяжелые дни. Не из-за денег — их и так не было, — а из-за того, что отец стал пить все сильнее и сильнее. Уже не попивать, а пить, ежедневно по-черному, не просыхая… Через полгода с ним случился инсульт, и он умер в больнице. Почерневшая от горя и усталости мать как могла схоронила его и какое-то время ходила в отупении, механически совершая насущные дела. Естественно, в таком состоянии ей было не до того, чтобы поинтересоваться, как продвигается учеба у дочери. К тому же подошла Ромкина очередь оканчивать школу. Ну этот сразу же заявил, что он уезжает поступать в театральное училище. У матери уже не было сил спорить, и она просто махнула рукой.
Ромка уехал, Ольга с матерью остались вдвоем. Стало и легче, и труднее одновременно. С одной стороны, уже не нужно было кормить так много народа, а с другой — стало очень одиноко. Но постепенно мать начала оттаивать. И все пристальнее смотреть на свою дочь. Она вдруг заметила, что Ольга стала одеваться в наряды, которых раньше у нее не было. У дочки даже появились дешевенькие, но все же золотые сережки. Со своей чисто символической стипендии в училище она явно не могла себе позволить этого. Мать попыталась с Ольгой поговорить, та отмахнулась, и мать пошла в училище. И вот тут выяснилось, что учебу ее дочь часто прогуливает, с прошлой сессии на ней висят четыре «хвоста» и что если она их не ликвидирует к осени, то будет отчислена…
Не успел угаснуть скандал с дочерью по этому поводу, как кто-то из соседок по дружбе сообщил матери, что видел Ольгу, торгующей в ларьке. И при этом она сидела на коленях у какого-то парня.
— Помощница выросла, — умильно улыбнулась соседка и заспешила домой.
Мать словно окаменела. Подобное вообще не укладывалось в ее голове, и она даже не знала, с чего начать разговор.
Ольга ничего отрицать не стала, более того, заявила, что бросать работу не собирается, так как на материной шее далеко не уедешь, что она будет и дальше добиваться того, чтобы повысить свой материальный уровень — пускай хоть через сотни постелей. А из училища ее не отчислят, потому что она и сама уйдет оттуда.
Такое откровение, конечно, явилось шоком для матери. Но, измучившись за много лет полунищенского существования, она вдруг прекратила переубеждать дочь. Тем более что Ольга в разговоре пыталась все же воздействовать на мать разумными аргументами, главным из которых был: «Я стараюсь, чтобы тебе стало легче, чтобы потом ты отдыхала, а я тебе помогала».
«Пускай живет как хочет, — решила мать. — Лишь бы хлопот не доставляла».
Хлопот Ольга и впрямь особых не доставляла: ходила на работу, по вечерам гуляла с подружками или с кавалерами, которые менялись так же часто, как и места ее трудовой деятельности. Иногда она вообще не работала по нескольку месяцев, когда появлялся более-менее состоятельный любовник, потом опять куда-то устраивалась… Но все это было не то. Ольга понимала, что для дальнейшей жизни нужно искать надежного спутника, обеспеченного по-настоящему, а не настолько, чтобы хватало лишь пускать пыль в глаза. Годы ее тем временем подходили к двадцати.
Однажды, придя вдвоем с подругой Дашей в ресторан, чтобы отметить ее день рождения, Ольга заметила высокого, статного мужчину в дорогом костюме и галстуке с золотым зажимом. Ему было уже явно за сорок, выглядел он очень хорошо, а главное — богато. Ольга не сомневалась, что этот человек не из той шелупони, что была у нее все эти годы. Он сидел в компании двух мужчин и молодого парня за соседним столиком, как раз напротив Ольги. Импульсивно, в один миг она решила, что вот он, ее шанс, который необходимо использовать.
Она уже прокручивала в голове, как познакомиться с этим человеком, как вдруг заметила, что он наклонился к юноше, сидящему рядом с ним, и что-то шепнул на ухо, указывая взглядом на нее, Ольгу. Юноша некоторое время посидел молча, потом допил вино из бокала, поднялся и подошел к ней.
— Разрешите вас пригласить? — довольно приятным голосом спросил он. — Я очень люблю эту мелодию. Вам нравится Шарль Азнавур?
Ольга была настолько к этому не готова, что машинально кивнула головой, а потом растерянно посмотрела на Дашу. Та лишь недоуменно пожала плечами, не понимая замешательства подруги. Ольга поднялась и пошла танцевать. В музыку она толком не вслушивалась и вообще любила быстрые танцы, а не всякую тягомотину.
Парня звали Кирилл, он был ее ровесником. А тот мужчина, на которого Ольга положила глаз, оказался его родным отцом. Кирилл что-то рассказывал о себе, но Ольге интереснее было слушать про его отца. Однако развивать эту тему парень не стал, а Ольга не задавала вопросов, чтобы не выдать себя с головой. На прощание Кирилл дал Ольге свой номер телефона и попросил ее. Но у Ольги дома не было телефона. Она дала сотовый и пообещала, что позвонит сама, хотя испытывала некую досаду и разочарование.
— Дура! — ругала ее по дороге домой Даша. — Такой чувак классный! На фига тебе его папаша? Он же старый совсем! А мальчик — загляденье! Ну и что, что он еще сопливый, деньги-то папашины никуда не денутся, все сыночку достанется. А значит, и тебе, если не будешь дурой и сумеешь ему голову вскружить.
— Не нужен он мне! — морщила нос Ольга. — Сразу видно, маменькин сынок. Вот именно, что денежки папины! А без папиных денег он никто. А вот отец его — настоящий мужик, сразу видно.
— Погоди, тебе что нужно — деньги или мужика в постели? — остановившись и круто повернувшись к подруге, уточнила Даша.
— И то, и другое, — быстро ответила Ольга, думая о чем-то, нахмурив лоб.
— Раньше ты любому была рада, кто деньги даст, — ехидно сказала Даша.
— Это было раньше, — ответила Ольга. — Это детство было, глупости, жвачки-тряпочки. А теперь я выросла и хочу совсем другого.
— Ну хоти-хоти, — ухмыльнулась Даша. — Только если будешь рот разевать, я твоего Кирюшу сама подберу, потом не обижайся!
— Подбирай! — отмахнулась Ольга.
Кирилл позвонил через пару дней, предложил встретиться. Ольга согласилась, рассчитывая, что он поведет ее к себе домой, однако тот повел ее в филармонию на джазовый концерт. Под конец вечера Ольга уже готова была размазать его по стенке. Едва дождавшись, когда закончится злосчастный концерт, она рванула к выходу. На улице, когда Кирилл спросил, понравилось ли ей, она выкрикнула:
— Нет!
Тот слегка опешил, а потом сразу же рассмеялся.
— Извини, нужно было сразу сказать, что тебе не нравится джаз. Пошли бы в другое место.
— Я домой хочу, — отрубила Ольга.
Кирилл пожал плечами и проводил ее до дома. Тем не менее через неделю он снова позвонил и предложил встретиться, и Ольга снова согласилась, сама не зная почему. Кирилл ей совсем не нравился. Вернее, она даже не пыталась рассмотреть его, занятая совсем другими мыслями. Он был ей безразличен, как пустое место. И все же они продолжали встречаться, и как-то незаметно их отношения перетекли в постоянные. Друзья и знакомые уже не представляли их порознь, Ольгу называли девушкой Кирилла, а они еще даже ни разу не были близки. Кирилл не настаивал, а Ольга и не думала об этом. Она не воспринимала Кирилла как любовника, хотя видела, что многие девушки ей откровенно завидуют. Он был умен, но скромен, на свиданиях не швырялся деньгами и вообще предпочитал ходить пешком, гулять по городу, хотя у него был свой автомобиль. И это Ольге тоже было непонятно.
К этому времени она уже познакомилась с его отцом, и куда более размашистая натура Аркадия Леонидовича, любящего лоск, шик, женщин и шумное общество, была ей намного понятнее, чем характер его сына. Ольга замечала, что Аркадий Леонидович нет-нет да и скользнет по ней масленым взглядом своих сливовых глаз. Ей ли с ее богатым сексуальным опытом было этого не понять! Но никаких шагов к сближению он не делал, а сама она боялась все разрушить. Ей уже не хотелось терять отношений с Кириллом, она привыкла к нему, как к тени, которая всегда рядом. К тому же Дашка все же права: деньги-то у него есть, а уж распорядиться ими Ольга найдет как. Уж получше, чем сам Кирилл, который толком и не покупает себе ничего, кроме всякой, по ее мнению, чепухи: компакт-дисков, интернет-карт да учебников. Слава богу, хоть джинсы новые купил в прошлом месяце.
Секс у них получился на удивление просто: после отдыха на даче они вернулись в Тарасов и поехали к Кириллу домой. Подустав, Ольга легла на диван в его комнате, Кирилл прилег рядом, поглаживая ее по плечу, потом по ноге, ну и так далее… Он оказался ласковым любовником, но никакого эмоционального накала Ольга не испытала, хотя ей и было приятно.
А через два месяца произошло событие, которое полностью перевернуло ее жизнь и сознание. Она пришла к Кириллу домой, хотя они не договаривались о встрече. Но это не имело значения: они давно уже ходили друг к другу без предварительной договоренности. Кирилла дома не оказалось, зато был его отец. По его виду Ольга поняла, что он слегка выпил. Он любезно пригласил ее в дом. Аркадий Леонидович не оставил ее в гостиной, как делал раньше, когда Кирилла не оказывалось дома, а повел на второй этаж. Там, в одной из комнат на низком столике стояла открытая бутылка вина. Аркадий Леонидович достал коробку конфет и предложил Ольге с ним выпить.
— За ваше с Кириллом будущее, — поднимая высокий бокал и чокаясь с ней, произнес он и, выпив вино крупными глотками, подмигнул Ольге и добавил: — О свадьбе-то уже договорились?
— Нет, — покраснев, ответила Ольга. Этот человек вызывал в ней стыдливость, хотя такого она уже давно за собой не замечала.
— А чего же ждете? — удивился он. — Порадовали бы меня на старости лет. — Он рассмеялся. — Я доволен, что у него наконец девушка появилась, а то все торчит в своей комнате за компьютером или в институте пропадает.
— Вы совсем не старый, — пролепетала Ольга, пока Аркадий Леонидович наполнял бокалы.
Он притворно и кокетливо вздохнул в ответ на эту реплику, махнул рукой и незаметно придвинул стул поближе к Ольге…
Она уже и не помнила подробностей того, как все произошло… Помнила только сильные руки, гладившие и сжимавшие ее тело, горячие губы и пышные мягкие волосы. У Кирилла они были короткими и жесткими. На этот раз она испытывала совсем другие эмоции, чем при сексе с Кириллом. Она не помнила, сколько это продолжалось, но ей хотелось, чтобы их близость не заканчивалась… К реальности ее вернул абсолютно трезвый и четкий голос Аркадия:
— Вставай, скоро придет Кирилл.
Ольга очнулась, но сначала не поняла, при чем тут Кирилл. Кто такой Кирилл? Какое он теперь имеет значение после того, что случилось между ними? Странное дело, она, Ольга, столько раз отдававшаяся разным мужчинам, никогда не придавала значения самому факту интимной близости. Ну было и было, и тут же забыла. А здесь, с Аркадием, она не узнавала саму себя. Она смотрела на него своими красивыми серыми глазами и не могла понять, что за перемена произошла в ее любовнике.
— Вставай, — повторил он, протягивая ей ее вещи. — Ты же не хочешь, чтобы Кирилл увидел нас здесь…
— Я думала, что… — проговорила Ольга и вдруг заплакала.
Аркадий присел к ней и тихо заговорил:
— Оленька, успокойся. Ничего страшного. Я же все равно буду рядом. Что же ты плачешь? Мы с тобой еще поговорим, а пока нужно одеться, потому что если Кирилл увидит нас сейчас и вот так, это будет… нехорошо. Потом, в другой раз мы с тобой все обсудим. А сейчас надо одеться и успокоиться.
Его слова действительно успокоили Ольгу, она вытерла слезы и оделась. Когда пришел Кирилл, она была уже совсем спокойна и уверена в себе. От слез и горячего румянца на щеках не осталось и следа…
* * *
Ольга замолчала и сидела, опустив голову. Инесса смотрела на нее так, словно не узнавала. Кирилл молчал, и по его виду я поняла, что ему и впрямь все это было известно. Может быть, не в таких подробностях, но о самом факте связи его жены с отцом он знал.
Лицо Владимира Ефремовича было непроницаемым. Но, похоже, все, о чем шла сейчас речь, не было ему известно раньше. Первой высказала свое отношение к услышанному Тамара Васильевна:
— Я всегда считала, Кирюша, что тебе не нужно было на ней жениться, — покачав головой, сказала она. — Она тебе всю жизнь испортила.
Кирилл только невесело усмехнулся.
— Я говорила то же самое! — буркнула Кассандра.
— Боже мой, боже мой, — только и шептала Инесса.
Ромка смотрел в пол. Тут подал голос Мельников:
— Так, девушка, это все, безусловно, очень интересно и непременно будет запротоколировано, но какое отношение имеет к яхте и смерти Аркадия Вавилова? Если никакого, то поговорите лучше с психотерапевтом, он по роду деятельности обязан слушать такие истории.
— Связано… — вздохнула Ольга. — Если бы я знала заранее, что все это будет связано. Здесь вот меня упрекнули, будто я Кириллу жизнь испортила… Но это не я испортила, а Кириченко. И не только Кириллу, а нам всем!
— Что она говорит? — встревоженно посмотрела на Кассандру Инесса. — Катя, я просто не могу слушать, что она говорит.
— Ой, да уж молчала бы! — зло крикнула Ольга. — Не можешь слушать — выйди! Только я тебе советую все-таки послушать до конца и узнать, каким он был, твой Игоречек ненаглядный! Сволочь последняя! Всем нагадил! И здорово, что он сгорел, так ему и надо!
Инесса заголосила, и Кассандра полезла в сумку за успокоительным. Мельников тоже предложил Вавиловой выйти, но та отказалась.
— Если бы не он, все бы по-другому было, и Аркадий сейчас жив был бы, и я не мучилась, и Кирилл тоже! — продолжала Ольга.
— Вы рассказывайте, рассказывайте, — тихо сказала я ей.
* * *
То, что все это было подстроено, Ольга поняла позже, когда увидела вблизи лицо Игоря, а особенно его глаза, в которых играл лихорадочный блеск. Ей стало ясно, что это именно он режиссер всего страшного спектакля, закончившегося трагедией.
В первый момент она обомлела, потому что никак не ожидала увидеть здесь, на яхте, целую компанию. А главное — Кирилла… Он смотрел на нее такими глазами, что Ольге стало жутко. Нет, его взгляд не был бешеным и разъяренным. Кирилл не кричал, не размахивал руками и не пытался никому набить морду. Он был спокоен и холоден. Он был чужим. Ольге вдруг стало ясно, что он вот так, просто, в один миг вычеркнул ее из своей жизни. А Аркадий… Аркадий еще пытался держать марку, подошел к сыну, положил ему руку на плечо, начал что-то говорить. Кирилл не слушал. Он вообще ни на что не реагировал. Ольга лежала, накрывшись простыней до подбородка, и боялась даже пикнуть. Не зря она чувствовала, что все это добром не кончится, вот только знать бы заранее, насколько страшными окажутся последствия…
Кирилл не стал слушать отца, молча убрал его руку и вышел из каюты. Ольга видела, как встревоженно переглянулись Игорь с Ромкой. Она не понимала тогда, при чем тут еще Ромка, для чего этот-то дурак сюда приперся и что ему нужно. Ей хотелось поскорее уйти отсюда, вернуться домой, накрыться с головой одеялом и уснуть. А проснувшись, обнаружить, что это был лишь дурной сон.
Игорь подтолкнул Аркадия, выразительно показывая взглядом на удаляющегося Кирилла, словно говоря — иди, догони, разберись с сыном здесь и сейчас. Аркадий, понимавший, что и в самом деле все получилось очень некрасиво, постояв, все же двинулся вслед за Кириллом. Игорь и Ромка, помедлив, тоже вышли. На Ольгу никто не обращал внимания. И она не делала попыток встать с постели и пойти попытаться что-либо объяснить своему жениху. У нее в голове с бешеной скоростью снова и снова прокручивались все события последнего времени: долго развивающийся роман с Кириллом, затем стремительная связь с его отцом, продолжающаяся по сей день, бесконечные признания и разговоры о будущем с ее стороны…
Аркадий не любил этих разговоров, старался прервать их в самом начале, едва только Ольга начинала поднимать неприятную для него тему. Он уже по глазам видел, что она сейчас опять заведет про их отношения, и уходил, ссылался на дела или просто вежливо выставлял ее. А Ольге не давало это покоя. Однажды, не выдержав, Аркадий воскликнул:
— Ну чего ты от меня хочешь? Никогда мы с тобой не будем вместе, в том смысле, какой ты в это вкладываешь! Неужели ты думаешь, что я женюсь на тебе? Пойду на грандиозный скандал, разведусь с Инессой, навсегда испорчу отношения с сыном и погублю собственную репутацию? Ты подумала, зачем мне это надо?
— Мы могли бы быть вместе, ты мог бы начать новую жизнь, я бы родила тебе ребенка… — пролепетала Ольга.
Аркадий схватился за голову и застонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Ольга подумала, что он плачет, а потом оказалось, что он зашелся от хохота. Отсмеявшись, он высморкался в большой носовой платок и, покрутив головой, произнес:
— Ой, уморила! Какой ребенок? У меня уже есть ребенок! Которому двадцать два года! Мне о внуках думать надо, а ты мне про ребенка! Мне уже за пятьдесят, если ты забыла.
— Но ведь многие мужчины становятся отцами в этом возрасте, — продолжала гнуть свое Ольга. — И они счастливы! У них словно вторая молодость начинается…
— Оля, Оля! — поморщился Аркадий. — Прекрати. Я не хочу быть посмешищем. И потом, не забывай, что у меня есть жена. Если бы я хотел ребенка, неужели Инесса не могла бы его родить?
— Значит, тебе все равно: что я, что Инесса! — дрожащим голосом проговорила Ольга и расплакалась в подушку.
«Нет, не все равно, — усмехнулся про себя Аркадий, — если живу я с Инессой. Вот же навязалась дурочка на мою голову! И я сам старый дурак…»
— Послушай, — решительно повернулся он к Ольге. — Я вот что тебе предлагаю: ты перестаешь заговаривать о нашей с тобой совместной жизни, и тогда… тогда между нами все может оставаться по-прежнему. Если же ты будешь продолжать свое, то, извини, нам придется все прекратить. И более того, я приложу все усилия, чтобы с тобой расстался и Кирилл. Чтобы вообще никогда тебя не видеть. И перестань реветь, знаешь же, что я этого терпеть не могу!
Тогда они поссорились, и Ольга долго плакала и даже приняла решение действительно прекратить все отношения с Аркадием. Но прошла неделя, другая… Ольга поняла, что соскучилась, и не выдержала. Она пришла к нему и сказала, что согласна на его условия. Аркадий одобрительно потрепал ее по щеке и сухо рассмеялся. Но встречи их после того разговора стали совсем редкими. Поэтому она так обрадовалась, когда Аркадий в один из июньских дней пригласил ее покататься на яхте. Инесса чувствовала себя неважно в тот день, Кирилл сдавал последний экзамен, так что никто не должен был им помешать. Время они провели чудесно: сидели на палубе, пили красное вино, ели жареное мясо и фрукты, потом, под вечер, пошли в каюту… И вот тут откуда ни возьмись появились Игорь, Ромка и Кирилл. Они приплыли на старенькой лодке, принадлежавшей еще их с Ромкой отцу.
Когда Ольга все-таки вышла на палубу, то Аркадия уже не было. Она так толком и не поняла, что там произошло. Видела лишь убитое, совсем потерянное лицо Кирилла, испуганного, но старавшегося хорохориться Ромку и довольного, нахально улыбающегося Игоря. Она спросила, где Аркадий, что с ним, но никто ей не ответил. На полу валялась бутылка, Ольга заметила на ней кровь и закричала. Игорь схватил ее за локоть и стал что-то шипеть в лицо. Она плохо улавливала смысл, поняла только, что Кирилл ударил своего отца, сбросил с палубы и что теперь и он, и Ольга будут делать то, что скажет им Игорь, иначе Кирилла посадят в тюрьму, а она, Ольга, останется голодранкой.
У Ольги же в голове стучало лишь одно: Аркадия больше нет. Она плохо помнила, как они добрались до берега, как возвращались домой… Яхта была просто брошена, про Аркадия никто никуда не сообщил, оставив все на волю судьбы. Несколько дней Ольга ходила как заторможенная, с Кириллом не встречалась и не интересовалась, что происходит в семье Вавиловых. У нее сработал инстинкт самосохранения, и она сказала себе, что это все, что она легко отделалась, что теперь, если она не хочет стать свидетельницей, а тем более соучастницей тяжкого преступления, ей лучше сидеть и помалкивать. Бог с ним, с Кириллом, еще неизвестно, что с ним будет, если он убил родного отца.
А потом она поняла, что беременна. А денег у нее не было даже на аборт — за то время, что она встречалась с Кириллом и Аркадием, нужда в них отпала. Да и не хотелось ей, нерожавшей, делать аборт. Хотя и с ребенком возиться не очень-то хотелось, особенно без мужа и без денег. Одним словом, подумав хорошенько, Ольга засобиралась к Кириллу, надеясь хотя бы получить деньги на аборт.
К ее удивлению, Кирилл встретил ее довольно спокойно и даже согласился выслушать. Ольга сбивчиво рассказала ему о своей проблеме. Тот молча выслушал и, с трудом разлепив пересохшие губы, спросил:
— Ну и что ты хочешь?
Ольга вспыхнула.
— Ну а что может хотеть женщина в такой ситуации?
Кирилл, очевидно, расценил ее слова по-своему, потому что сказал:
— Но ты же понимаешь, что после всего случившегося мы не можем быть вместе.
— Почему? — по инерции спросила Ольга.
Кирилл только вздохнул и закрыл ладонями глаза. Видимо, перед ним снова встала та вечерняя сцена на яхте.
— Мы очень даже можем быть вместе, — вдруг неожиданно для себя самой выпалила Ольга. — Особенно когда знаем друг про друга всю правду!
Кирилл вздрогнул и изумленно взглянул на нее. Потом схватил за плечи.
— Ты? — спросил он, глядя на нее в упор потемневшими глазами. — Ты тоже с ними заодно? Ты все это подстроила нарочно?
Ольга захлопала глазами, ничего не отвечая и не до конца понимая, о чем речь. Кирилл резко оттолкнул ее и отвернулся. Потом прошел к бару, достал из нее бутылку коньяка и налил в пузатую рюмку. Поморщившись, он выпил содержимое и снова наполнил рюмку. Это было весьма нетипично для него, Кирилл пил редко и в основном вино. После третьей рюмки Кирилл впал в незнакомое Ольге состояние. Он то смеялся, то качал головой и смотрел на Ольгу с ненавистью. Немного испугавшись, она решила отложить разговор и ушла.
А потом дома на нее долго орал Ромка, который, оказывается, старался ради нее же самой.
— Ты что, дура? — кричал он. — Дура? Хочешь всю жизнь жить, как мать с отцом? Ну и живи, а я не хочу! У тебя же все в кармане, дура! Все же за тебя сделали! Только бери и пользуйся! Блин, да если бы ты не была такой дурой, все могло бы быть куда проще! Никого не нужно было бы убивать, вышла бы замуж за Кирилла, и все дела! А ты нашла что придумать — с папашей его связалась! Совсем офонарела, блин! Давай теперь разгребай, что сама натворила! Тем более ты беременна! Да бери ты этого Кирилла голыми руками, никуда он не денется! Он же у нас на крючке — ты что, не поняла?
Вскоре Ольга все поняла и при следующей встрече разговаривала с Кириллом уже по-другому, куда более уверенно. А тот, совершенно растерявшийся от свалившихся на его голову июньских событий, как-то покорно все это принял, ни с чем не споря, не возражая и одновременно как бы ни в чем не участвуя. Он послушно повел Ольгу в загс, купил все необходимое для свадьбы, затем стал жить вместе с Ольгой в отцовском доме, работать в фирме… И при этом он все время был будто где-то далеко. С Ольгой они почти не разговаривали, а когда родился Алик, Кирилл посмотрел на него, усмехнулся себе под нос и… отвернулся. И никогда после он не проявлял особой любви к малышу.
Секс между ними тоже сошел на нет. Ольга бесилась, кричала, закатывала скандалы, грозила, потом пыталась, наоборот, быть ласковой… Кирилл не реагировал. Он словно совершенно потерял интерес к жизни. Ольга даже начала побаиваться, что он наложит на себя руки, но, к счастью, этого не произошло.
Жизнь потихоньку шла своим чередом, Ольга стала смиряться с тем, что есть, постепенно забывая все прошлые неприятности. У нее появилось много хорошей и модной одежды и других дорогих вещей, уходом за ребенком она себя не обременяла, так что времени тоже было предостаточно. В основном она посвящала его развлечениям и просто отдыху. И так ни шатко ни валко все продолжалось до того дня, пока не случился страшный пожар на даче…
* * *
— Так что, Кирилл и в самом деле убил своего отца? — спросил Мельников, когда Ольга закончила рассказ, и все повернулись к Кириллу.
— Нет, — покачала головой та. — Это они так мне сказали, а потом я все поняла. Они просто подставили его.
— Кто они?
— Игорь и Ромка, — Ольга кивнула в сторону брата, который с ненавистью смотрел на сестру.
— Кирилл, — я посмотрела на Вавилова, — это все правда?
Вавилов едва заметно кивнул, потом пригладил свои жесткие волосы и сказал:
— Я же говорил вам, что если вы сами все узнаете, тогда поймете, почему я молчу. Откровенничать с вами означало откровенничать до конца. А это значит, что я должен был рассказать вам и об убийстве на яхте.
— А почему же вы не рассказали? — удивленно спросила я. — Мы бы потратили гораздо меньше времени, вы вообще могли давно быть на свободе, если бы рассказали об этом следователю.
Вавилов усмехнулся, и я сделала вывод, что он не доверял никому: ни следователю, ни мне. Дальнейшая его фраза подтвердила мои предположения:
— Как и кому можно рассказать такое, когда тебя подставляет человек, которого ты считал другом? Вы понимаете, что все эти годы я жил в условиях шантажа? Почему, думаете, я женился на Ольге после того, как узнал обо всем? К тому же у нее ребенок от отца.
При этих словах лицо Инессы покрылось красными пятнами. Тамара Васильевна громко охнула. По лицу Владимира Ефремовича было видно, насколько неприятна ему вся открывшаяся правда.
— И ты столько лет притворялась, обманывала нас? — возмущенно налетела на Ольгу Кассандра. — Правильно я тебя с лестницы спустила! Ну теперь вообще ни на что не надейся, поняла?
— Да отстань ты! — огрызнулась Ольга и повернулась к окну. — Не надо мне от вас ничего.
— Ну что, Роман Святославович, — почти весело обратился к резко заскучавшему Роме Мельников. — Теперь ваша очередь пришла исповедоваться.
— Это не я, — сразу же сказал Красильников. — Я ничего не поджигал.
— Тебя пока не про поджог спрашивают. Что там на палубе произошло? Как убивали Аркадия Вавилова?
— Я никого не убивал, — быстро сказал Ромка. — Это все Игорь, вон Кирилл может подтвердить.
Кирилл Вавилов смерил его презрительным взглядом и ничего ни подтверждать, ни опровергать не стал.
— Давай-ка, Рома, рассказывай то, чего не видела и не знала Ольга, — велел Мельников.
Роман закатил глаза к потолку, а потом, вздохнув, изложил ситуацию со своей колокольни.
* * *
Игорь Кириченко всегда завидовал тем, кому судьба дала больше, чем ему. Завидовал он и Кириллу Вавилову. Они познакомились в одной компании, куда Игоря привела девушка, с которой он тогда встречался. Девушка была однокурсницей Кирилла. Молодые люди, разговорившись, обнаружили общую страсть к западной музыке, и Кирилл пообещал дать Игорю послушать парочку компакт-дисков. Так Кириченко и оказался в роскошном доме Вавиловых. Поначалу у него и в помине не было никаких коварных замыслов, просто ему хотелось быть поближе к богатой среде, иметь друзей из числа «золотой молодежи».
Все изменилось, когда Кириченко случайно узнал о связи отца Кирилла с Ольгой — увидел их вместе в автомобиле. Аркадий Леонидович сидел за рулем и свободной рукой обнимал Ольгу, причем совсем не по-отечески. Игорь, конечно, был изумлен подобной ситуацией, но виду не подал, а стал лишь присматриваться. Вскоре по многочисленным нюансам он понял, что интимная связь между этими людьми действительно существует. Он даже хотел рассказать обо всем Кириллу, чтобы открыть этому наивному дурачку глаза.
«Я бы на его месте просто прибил и папашу, и эту шлюху», — мелькнуло как-то у него в голове.
И неожиданно он представил себе такую картину. И столь же неожиданно подумал, что если бы такое случилось, то вся его, Игоря, жизнь могла бы измениться. Еще неосознанно, не думая, что все это может быть на самом деле, Игорь стал прокручивать последствия. Допустим, Кирилл обо всем узнал и в порыве ревности убил своего отца! Допустим, Игорь об этом знает… И тогда остается только грамотно себя повести, чтобы выжать из ситуации максимум пользы для себя. Кирилл становится владельцем отцовского нехилого состояния. И фирмой, естественно, будет руководить он — кто же еще? Кирилл сам говорил, что отец уже начал постепенно вводить его в курс дела, и сыну оставалось лишь окончить институт, чтобы занять свое место в фирме. И пусть он его занимает! А Игорь станет его заместителем. И одного этого уже вполне достаточно, чтобы решить свои финансовые проблемы и стать обеспеченным, независимым человеком. Пускай Кирилл руководит вместо отца, Игорь согласен быть его правой рукой. И какую-то часть акций можно себе отвоевать, тогда еще и дивиденды будут идти. Машину можно будет купить, а там и квартиру, а там…
Размечтавшись, Игорь даже забыл о том, что Аркадий Леонидович вообще-то жив и находится, что называется, в самом расцвете сил. Опомнившись и вернувшись с небес на землю, он немного приуныл.
«Все это иллюзии», — мысленно вздохнул он.
Тем не менее однажды возникшая мысль уже не покидала его. Игорь, не отдавая себе отчета, постоянно представлял себе, как можно подстроить, чтобы Кирилл обо всем узнал и пришел в ярость. Варианты рисовались самые фантастические, но все они не годились для реальной жизни.
Однажды на какой-то совместной вечеринке он разговорился с Ромкой, братом Ольги, который, окончив театральное училище, мыкался без работы и, в конце концов, вернулся в родной город. Но и здесь достойной работы для него не нашлось, и выяснилось, что он тоже отчаянно страдает от нехватки денег.
— Вся надежда на Ольку, — признался подвыпивший Ромка. — Если она за Кирюху замуж выйдет, то и мне перепадет. Может, папаша его и на работу к себе пристроит. Все-таки родственники будем как-никак…
Сначала у Игоря возникла злоба на этого сопляка, который тоже ищет чем поживиться и, вполне возможно, получит то, о чем мечтает сам Игорь. А затем он подумал, что его можно взять в помощники. И пускай потом довольствуется крохами, а Игорю достанется кусок пожирнее.
Игорь сам рассказал Ромке о том, что его сестрица спит с Аркадием Леонидовичем. Тот сначала не поверил, начал ершиться и даже пытался набить Игорю морду, но тот быстро его успокоил и объяснил, что из этой пускай дурно пахнущей ситуации можно извлечь хорошие проценты для себя.
— Пусть грехи сестрицы доброму делу послужат, — сказал он, открывая бутылку водки.
Когда половина бутылки была выпита, Ромка изрек:
— Да, в общем-то, она всегда шлюхой была, Олька-то. Так что я не удивляюсь. Но все-таки с папашей жениха — это… Нехорошо так. Стремно, короче.
— Стремно, — согласился Игорь. — Но ничего. Поумнеет, никто ничего не узнает, а мы с тобой поднимемся.
Игорь уже знал, что осуществить задуманное проще всего будет на яхте Вавилова-старшего. Тот частенько отправлялся на ней по Волге, и Игорь не сомневался, что он и с Ольгой там уединяется. Нужно было только безошибочно выбрать момент. И здесь возникал ряд трудностей. Во-первых, у Игоря совсем не было уверенности, что Кирилл и впрямь так рассвирепеет, что убьет отца. Насколько он успел узнать Вавилова-младшего, тот отличался уравновешенным характером. Во-вторых, нужно было еще убедить его поехать на эту яхту. И в-третьих, надо было стопроцентно знать, что Аркадий Леонидович действительно находится на яхте с Ольгой и что, кроме них, там никого нет. Кроме этого, всплывал целый ряд разных мелочей, которые тоже нужно было учесть. Но одно Игорь понял точно: полагаться на авось нельзя. А это значит, что Аркадия придется убивать или ему самому, или Ромке. Но Ромка трусоват, у него может духу не хватить в последний момент, тогда все дело провалит. Это он только когда подопьет — хорохорится, а трезвый — по улицам поздно ходить боится. Значит, надо самому… Причем желательно, чтобы все выглядело как несчастный случай. И чтобы Кирилла никому и в голову не пришло заподозрить, иначе посадят, и все насмарку. С заключенного какие взятки? А самому Игорю при этом необходимо иметь неопровержимое доказательство против Кирилла. Вещдок, как менты выражаются.
И он придумал. Придумал, как все это осуществить. Ромка, конечно, здорово ему помог, уже хотя бы тем, что позвонил и сказал, что сестра, кажется, собралась к Аркадию на яхту.
— Матери сказала, что к подруге идет, — говорил в трубку Ромка, — а сама купальник в сумку кинула, я видел. И разоделась как корова, два часа перед зеркалом крутилась. И сияла вся как не знаю кто. К нему она намылилась, точно тебе говорю.
Игорь поехал к Вавиловым. Там он узнал, что Кирилл в институте и его, скорее всего, не будет до вечера, потому что у него госэкзамен. Сам же Аркадий Леонидович, пребывавший в благодушном настроении, поведал ему, что отправляется на яхте, благо такие чудесные погоды стоят. Инесса морщилась, хваталась за виски и нюхала ватку, пропитанную какой-то мятной гадостью, — у нее болела голова. Игорь понял, что время пришло.
Через полчаса они сидели с Ромкой в кафе и обсуждали детали. Ромка заказал себе мерзавчик водки, Игорь был трезв как стеклышко.
— Слушай, но ведь это же убийство, — шел на попятную Ромка.
— Да какое убийство, говорю тебе — несчастный случай! Нам и делать-то особо ничего не придется, только за борт столкнуть!
— Легко сказать — столкнуть! Он вон какой здоровый лось, — ежился Ромка. — Такого попробуй столкни! Да и плавает он как рыба.
— Волгу не так-то просто переплыть, — буркнул Игорь, но Ромка только выразительно посмотрел на него и махнул рукой. — Вот поэтому я и говорю, что нужно купить бутылку минералки, стеклянную, — продолжал Кириченко развивать свой план. — И обязательно дать отхлебнуть из нее Кириллу. И чтобы он ее в руки взял! А потом уже действовать аккуратно, самому ее не лапать. Папаше по голове шарахнуть — и в воду. А Кириллу сказать — дескать, вот бутылка с твоими отпечатками пальцев и следами отцовской крови, так что делай, что мы тебе скажем, и тогда она никогда не попадет в милицию. А если вздумаешь артачиться, то по убийству срока давности нет, так что эта бутылочка в любой момент актуальна.
— Это только на словах у тебя все так гладко выходит, — продолжал не верить в успех Красильников. — А попробуй на деле…
— Боишься? — усмехнулся Игорь.
— Да ты сам, можно подумать, не боишься! — выкрикнул Ромка и надулся.
— Я не боюсь, — насмешливо сказал Кириченко. — И тебе советую не бояться. Надо, чтобы тебя боялись, а не наоборот. Вот ты возьми, соверши хотя бы раз настоящий поступок и увидишь, как у тебя самого отношение к себе изменится, а потом соответственно и у окружающих.
— А откуда окружающие узнают-то? — испуганно спросил Ромка, проглотив содержимое рюмки.
— Тьфу ты! — выругался Игорь. — Я образно говорю! Если ты сам себя уважаешь, то окружающие это чувствуют и невольно начинают к тебе относиться почтительно и с опасением.
— А-а-а, — протянул Ромка и снова потянулся к бутылке.
— Так, ты на водку особо не налегай, — остановил его Кириченко. — Вот сделаем дело, тогда бухай сколько хочешь.
— Я тогда, наверное, неделю просыхать не буду, — грустно сказал Ромка. — Или две.
— Потом — хоть три! А сейчас хватит. Давай лучше детали обсудим.
— Спалимся ведь!
— Если будем грамотно себя вести, то не спалимся. Нам теперь главное — Кирилла заставить на яхту поехать. И эту миссию на себя должен взять ты.
— Я? — Ромка побледнел.
— Да, ты, потому что это твоя сестра. И тебе он больше поверит. И вообще… Ты театральный кончал или что? Тебе проще будет прийти к нему и с убитым видом выложить, какая твоя сестра — а его невеста — дрянь. Понял?
Ромка кивнул. Ему явно не хотелось этого.
— Слушай, — Ромкино лицо вдруг просветлело, — а что, если нам вообще без Кирилла обойтись?
— Как это? — не понял Кириченко.
— Ну угостить его минералкой из бутылки, как ты говоришь. Затем рвануть туда и самим все сделать. А потом ему сказать — дескать, так и так, отпечатки твои на бутылке с кровью есть, так что не отвертишься…
Игорь внимательно посмотрел на Ромку и сочувственно сказал:
— Я вот не пойму: ты от водки такой дурак или от природы?
— А че? — не понял Красильников.
— А то! А что, если он пойдет куда-нибудь, где будет двадцать человек народу? Это означает, что у него на сегодняшний вечер а-ли-би! Железное! И все наши потуги окажутся мышиной возней! Он просто рассмеется и скажет — можете засунуть свою бутылку сами знаете куда!
Ромка совсем загрустил и плеснул себе водки в пластиковый стаканчик, из которого только что пил сок. А потом, махнув рукой, долил остатки и залпом выпил. Глаза у него заблестели.
— Ладно, — наконец сказал он. — Кто не рискует, тот не пьет. А я вот пью и рискую. — Он пьяненько хихикнул.
— Вставай, пошли, — поторопил его Игорь. — Тебе еще лодку нужно со стоянки взять. Документы с собой?
— Да…
— Пошли.
Как ни трясся Ромка, как ни грыз самого Игоря червячок сомнения, все прошло на удивление удачно. Ромка пришел к Кириллу и, сжимая кулаки, полуискренне-полупритворно поведал о том, какая «штучка» его сестра Ольга. Кирилл слушал нахмурившись, ничего не отвечая. Потом, когда Ромка закончил свою комически пафосную речь, сказал:
— Я думаю, Рома, ты ошибаешься. Тебе показалось. Этого просто не может быть.
— Показалось? — размахивая руками, возбужденно воскликнул Ромка. — Да ты просто не знаешь ничего! Вот где сейчас твой отец?
— На яхте, кажется, поехал, ну и что?
— А то, что на яхте он с Ольгой! Вот как ты думаешь, почему она не у тебя?
— Она говорила, что подруга заболела, просила приехать…
— Подруга заболела! — передразнил Ромка. — А то, что ты сегодня последний экзамен сдал, считай, что диплом получил — это как? Что, поздравить нельзя? Ты ей не чужой как-никак. Знаешь, сколько она уже у этой «подруги» торчит? Пять часов!
Кирилл еще больше нахмурился, серые глаза его потемнели, прямые брови сошлись в одну линию… Ромка понял, что он если не поверил, то, во всяком случае, засомневался.
— Хочешь убедиться? Поехали! — не давая опомниться, дернул его за рукав Красильников. — Поехали, лодку мою возьмем! Ты же знаешь, куда он обычно плавает?
— Знаю, — машинально ответил Кирилл.
— Так едем, чего ты стоишь! Сам во всем убедишься!
Кирилл еще колебался, не хотел никуда ехать, но Ромка тащил его за собой, повторяя:
— Я сам этой стерве в лицо плюну!
Кирилл впал в ступор. Он не поздоровался с Игорем, который ждал на берегу наготове, кажется, даже не обратил на него никакого внимания. И всю дорогу, пока Ромка правил к одному из островов, он молчал. Он молчал и на яхте, когда вся компания поднялась на борт и вломилась в каюту. А бутылку с минералкой, услужливо подсунутую ему Игорем, вообще словно не заметил. Покрутил в руках, сделал несколько глотков и вернул Кириченко, который принял ее уже очень осторожно, едва держа двумя пальцами ближе к донышку.
Когда Игорь наносил роковой удар, горлышко бутылки было обернуто носовым платком. Вавилов-старший не устоял и упал на палубу. Кирилл побледнел и шагнул к отцу, но Ромка преградил ему дорогу, а Игорь… Игорь довершил то, зачем приехал сюда. И здесь Кирилл словно очнулся. Отталкивая Ромку и на ходу скидывая легкие ботинки, он явно намеревался спрыгнуть в воду за отцом. Игорь и Ромка одновременно кинулись на него. Первым схватил Кирилла Ромка, светлая рубашка, в которой тот сдавал свой последний экзамен, затрещала, но Кирилл вырвался. Тогда Игорь, сильнее и крепче его физически, двинул ему в солнечное сплетение, и Кирилл согнулся пополам, будучи не в состоянии ни вдохнуть, ни выдохнуть. Через несколько минут Кириченко сказал чуть очухавшемуся Кириллу: — Твоего отца больше нет. И убил его ты. Это для нас. А для ментов — это несчастный случай. И если ты не хочешь сесть в тюрьму, то сейчас возвращаешься на лодке вместе с нами в город. И Ольга тоже. Ну с этой вы потом сами разбирайтесь, а я тебе свои условия скажу позже, когда ты в себя придешь. Не такие уж они грабительские, не боись!
И он засмеялся, похлопав бывшего приятеля по плечу. Кирилл молчал, словно впал в ступор. Он даже не посмотрел на тихо спустившуюся в лодку Ольгу, не слушал, что говорит ему Игорь, только смотрел куда-то вдаль, а лоб его пересекала глубокая вертикальная линия. Завернутую в платок бутылку Игорь бережно уложил в свою спортивную сумку.
В милицию о пропаже мужа заявила, конечно, Инесса, и тело нашли быстро. Поскольку жена заявила, что Аркадий Леонидович отправился на яхте один, ни у кого в милиции и сомнений не возникло в том, что в результате несчастного случая господин Вавилов соскользнул с палубы и утонул. Дело было закрыто, тело предали земле, вдова отплакала свое и… Дальше для Игоря все пошло как по маслу.
Он стал компаньоном Кирилла, получил должность управляющего. Но если раньше ему казалось, что этого достаточно, то теперь аппетиты его начали расти. Он, не стесняясь, требовал у Кирилла денег на расходы, приходил к нему как к себе домой, а потом, где-то через год после трагедии, обратил свое внимание на Инессу.
«Баба еще не старая, — размышлял он, наблюдая со стороны за вдовой. — Фигура у нее вполне сохранилась, так что спать с ней не страшно. Лицо тоже вроде ничего… А главное — такие бабы без мужика не могут».
Он видел, что Инесса по характеру женщина мягкая, слабая и непрактичная. И заморочить ей голову было раз плюнуть. По ней он ясно видел, что она попалась на его удочку, влюбилась и теперь готова сделать все, лишь бы угодить своему молодому любовнику. Разумеется, об истинных обстоятельствах трагедии на яхте Инесса и не догадывалась, как и о том, что у ее покойного мужа когда-то были отношения с женой пасынка.
Игорь обдумывал свой следующий шаг. Ему казалось, что самым разумным будет женитьба на Инессе. Тогда он вообще станет хозяином всего. Кирилла можно в расчет не брать: после той июньской ночи парень находился словно по другую сторону реальности, мало чем интересовался, никаких эмоций не проявлял, лишь рассеянно выполнял то, о чем Игорь его просил.
«Тогда мне и работа в фирме будет на фиг не нужна», — решил Кириченко, который, по сути, прятал свою некомпетентность за сутулой спиной Сергея Кузнецова. Игорь понимал, что знаний у него не хватает, а получать их поздно. Не в институт же идти учиться, когда тебе скоро тридцать! И вообще… Институт — это шесть лет, если на заочном. Пока еще они пройдут! А будучи мужем Инессы, можно, грубо говоря, забить на этот «Стройинвест», пускай его текущими проблемами занимаются Кирилл с Кузнецовым.
Тут, правда, Игорь совершил небольшую промашку, о которой жалел впоследствии: познакомившись в общей компании с подругой Ольги, Дашей, Игорь отметил, что она принадлежит к тому типу женщин, который ему всегда нравился. Наверное, и он понравился Даше, потому что она несколько раз бросала на него откровенные взгляды, потом пригласила танцевать и во время танца вовсю прижималась к нему. Правда, особенно расходиться ей было не с руки, так как повсюду за ней следил тяжеловатый взгляд ее мужа Павла. Игорю совсем не нужны были разборки с этим крепким парнем, и он не стал его провоцировать. Но спустя какое-то время он все-таки переспал с Дашей, а потом это произошло еще несколько раз. И только когда увидел, что она, кажется, влюбилась и уже строит далеко идущие планы, резко обрубил все отношения. У него планы были совсем другие, и никакая смазливая мордашка не могла им помешать.
Кирилл уже был в курсе отношений между Кириченко и своей мачехой. Конечно, он не мог не понимать, чем они были продиктованы. Но он ни во что не лез. Потом Игорь официально сделал предложение Инессе, ни на секунду не сомневаясь в том, что она согласится. И он не ошибся: Инесса покраснела, побледнела, смутилась как девчонка, а потом молча уткнулась в его грудь, кивая головой. Игорь улыбнулся и погладил ее по волосам.
«Что ж, жизнь, кажется, удалась», — пронеслось в его голове.
Свадьбу решено было назначить на август, а в июле, на ежегодно празднуемом дне рождения матери Кирилла — вот тоже дурацкая традиция, как считал Игорь, — официально объявить всем об этом. Так все и было, и все восприняли новость весело, во всяком случае внешне. Игорь чувствовал себя абсолютно счастливым. Несколько портили настроение изредка бросаемые на него взгляды Даши, полные ненависти, но он не придал им никакого значения…
* * *
Теперь весь механизм шантажа был мне понятен. И понятна ситуация с Дашей… Все присутствующие обратили свое внимание сейчас на Усольцеву. Паша так вообще открыто заявил:
— Ну все, тварь, дома можешь не появляться — прибью!
— А я думаю, что Дарья теперь долго там не появится, — поднимаясь, заявила я. У меня уже выстроилась четкая версия, и я была уверена, что она верна. — Роман, вам об отношениях Кириченко с Дашей кто рассказал? Игорь?
— Сначала Олька, а потом я как-то у Игоря спросил ради интереса, ну тот и признался, что, мол, да, правда. Только она его достала.
— Сука ты! — с ненавистью бросила Даша Ольге.
— А что значит — «достала»? — уточнил въедливый Мельников, от хмурого вида которого не осталось и следа: видимо, подстегнул азарт от неожиданной удачи раскрыть не только нынешнее преступление, но и совершенное три года назад. За такие заслуги к премии могли добавиться и новые погоны.
— Достала — в смысле, начала грузить, мол, я разведусь, за тебя замуж выйду… — повертел руками Ромка. — Она с Пашкой же не хотела жить: у него и денег маловато по ее запросам, да и детей нет.
— Ах ты! — Усольцев вскочил с места и со скованными руками попытался дотянуться до жены, но на этот раз милиционеры были начеку, и Павел быстро рухнул обратно на стул.
— Так. И что Кириченко? — продолжил Мельников.
— Да ничего. На фига она ему нужна была? Тем более что тут Инесса подвернулась. Это лучший вариант! Игорю потом всю жизнь в потолок плевать можно было, ни о чем не думать. А этой Дашке, если что, было бы то не так, это не так! Да и главное, денег у нее нет. А Инесса баба без претензий особых…
Видимо, это было комплиментом с его стороны, потому что прозвучало доброжелательно.
— И ты… И вы все знали? — Инесса посмотрела на присутствующих и, закатив глаза, добавила: — Я сегодня умру… Умру сегодня же. Просто не хочу больше жить.
— Хватит! — вдруг резко одернула ее Кассандра, смерив суровым взглядом: — Выдумала еще! Из-за какого-то… даже не знаю, как назвать его после всего… она умирать собралась! Я тебя тогда лучше в психиатрическую больницу отправлю, чтобы ты там круглосуточно под присмотром была.
— Кирилл… — Инесса смотрела на своего пасынка. — И ты обо всем знал? И молчал?
— Нет, — разжал губы Вавилов. — Об этом, Инесса, я действительно не знал.
— Да какая разница, Инесс? — миролюбиво обратился к ней Ромка. — Ты что, из-за Дашки, что ли, на него обиделась? Да она ему и не нужна была.
— Ему и я, оказывается, не нужна была, — проговорила Инесса. — Ему деньги нужны были…
— А то это и так было не понятно! — ехидно вставила Ольга. — Старше его на десять лет, а строит из себя девочку!
— Так, ты замолчи! — осадила и ее Кассандра. — Ты думай лучше, куда на работу пойдешь устраиваться, чтобы с голоду не умереть! И ребенком своим не прикрывайся больше — неизвестно, где ты там его нагуляла!
— Я полагаю, следует вернуться к вашей персоне, Дарья, — обратилась я к помрачневшей Усольцевой. — Мне, в сущности, все ясно, могу даже рассказать за вас.
— Ой, да господи! — снова встряла Ольга. — Если это она подожгла, так и правильно сделала. И я бы подожгла, да грех на душу брать не стала. И потом, он все-таки не один там был, — добавила она.
— Оставим пока эту сторону вопроса, — сказала я. — Итак, вы бегали по лесу, играя в прятки. Дарья делала вид, что веселится, на самом же деле внутри у нее все горело от обиды — ведь она только что узнала, что Игорь Кириченко женится на Инессе, а вовсе не на ней, как она мечтала. Возможно, она не планировала никого убивать, просто было неосознанное желание как-то отомстить. После купания в пруду и беготни по лесу она первая вернулась на дачу: скорее всего, наскучило ей играть, ведь она не от души веселилась. Прибежав еще до возвращения Кирилла, она увидела, что двор пуст, а парочка парится в бане. Может быть, услышала смех, что прибавило в ней злобы. А тут возле сарая стоит канистра, беспечно оставленная там Кириллом после того, как он заправил мотоцикл. Кстати, почему на ней не осталось ваших отпечатков пальцев, Даша?
Я посмотрела на Усольцеву, но та молчала, надувшись на весь белый свет.
— Не хотите говорить? Ладно, это неважно, все равно основное ясно. Вас жгли обида и жажда мести, увеличенные в несколько раз под воздействием алкоголя. Плеснуть бензин и бросить спичку — секундное дело. Вот вы в порыве это и сделали, недаром же мы с самого начала предполагали, что убийство это спонтанное. А потом, осознав, что совершили, испугались и помчались обратно в лес, сделав вид, что далеко забрели, и удачно спрятались от наивного мужа, который добросовестно прочесывал заросли. Ну что, верно я все рассказала?
Паша Усольцев в очередной раз начал подниматься со стула.
— Ой, хватит! — закричала Даша. — Можете забирать меня куда угодно, только подальше от этого дурака, запарил он меня уже! Чего ты смотришь на меня? Чего руки распускаешь? Да я тебе в лицо могу заявить — да, я тебя не люблю! И с Игорем я спала! И дальше все было так, как она сказала! — Усольцева кивнула в мою сторону. — А отпечатков нет, потому что полотенце там на траве валялось, я им за канистру и взялась!
— Так, — решительно произнес Мельников. — Темнеет, холодает, следственный эксперимент завершен, преступник публично признал свою вину, так что, думаю, здесь нам больше делать нечего. Давайте запирайте тут все и поехали в город. Там наговоритесь еще.
Он поймал вопросительный взгляд Кирилла Вавилова и, поняв его без слов, сказал:
— Вы проедете с нами, оформим документы, получите свои вещи и можете быть свободны.
— Кирилл, мы тебя там подождем, — сказали Инесса и Кассандра.
До города я ехала в своей машине в компании Кирилла Вавилова, его мачехи и Кассандры, которые были без своего транспорта.
Инесса была явно удручена всеми свалившимися на ее голову откровениями. Зато ликовала Кассандра, которой было наплевать на Кириченко.
— Видишь, Кирилл, как все удачно получилось? — постоянно нагибалась она к Вавилову, который сидел рядом со мной. — И Ольга эта теперь исчезла из нашей жизни, и Игоря больше нет… Что же ты молчал-то? Что же ты нам-то не рассказал всего, а? Уж, наверное, мы нашли бы управу на этого гада!
«А что же вам-то ваши духи не подсказали?» — хотела я спросить, но Кассандра неожиданно сама подняла эту тему:
— Вот видите, а вы не верили в мои возможности! А ведь духи все верно сказали: и что Кирилл не виноват, и про вора, какой он и что! И что его скоро поймают! Просто вы вот не верите в подобные вещи, а это самое главное. Нужно верить, непременно верить, и тогда все получится. Все дело в отсутствии веры.
И я, неисправимая атеистка, вдруг подумала сейчас, что, может быть, она в чем-то и права…
Назад: ГЛАВА 8
На главную: Предисловие
