Глава 9

От Алевтины Николаевны я поехала домой. Теперь не было необходимости таиться. Когда Иртеневой назначат встречу, я, как и в прошлый раз, смогу выбраться из дому незамеченной.

Дома мне предстояло тщательно продумать, как я проникну к Хранителю. Требовалось предусмотреть все варианты. Впрочем, я привыкла импровизировать – у меня это в экстремальных ситуациях выходило неплохо. Лучше, чем следование четкому плану. Поэтому я в общих чертах наметила начало операции, ну а дальше – вывози меня кривая!

День выдался пасмурный. Сумерки наступили рано. Я начинала уже нервничать – неужели в чем-то просчиталась и мою наживку не проглотят? Ведь план, казалось, был почти безупречен! Но нет – тревожилась я напрасно. Все пошло как по нотам. В четверть восьмого позвонила Алевтина Николаевна и сообщила, что ей действительно назначили встречу. Опять в послании. И на этот раз без комментариев и объяснения причин, просто – «Будьте в 20.00 на конечной остановке 5-го троллейбуса. Обязательно!» Ну что же – прекрасно. Я не стала раньше времени обнадеживать свою клиентку – мало ли, как все обернется, но сама тихонько ликовала.

Еще раз напомнив Иртеневой все, о чем мы договорились днем, я простилась с ней и стала готовиться к операции. Сложила в спортивную сумку вещи, которые могли бы мне пригодиться: набор отмычек, дымовую шашку, маску, аптечку и еще много всяких нужных и полезных мелочей на все случаи жизни. И разумеется, «ПМ» – но его я положила не в сумку, а, как обычно, заткнула за пояс джинсов.

Все. Время 19.55. Пора!

Я быстро выскользнула из дому, загрузилась в «девятку» и рванула на окраину. Времени было в обрез. А мне еще предстояло найти нужный дом по адресу, и в этом частном секторе, где черт ногу сломит!

К моему удивлению, мне довольно легко удалось найти нужный дом, несмотря на неразбериху с нумерацией. Меня словно что-то вело. В девятом часу на улице было безлюдно. В таких районах люди довольно рано разбредаются по домам. Не то что в центре города. Здесь же не было ни малейшей надежды, что кто-то что-то расскажет об обитателях нужного мне дома, о том, кто там сейчас находится, есть ли маленький мальчик и надолго ли ушли хозяева.

А дом показался мне что надо. Массовые застройщики сюда еще не добрались, и уверенные в том, что вряд ли они сюда когда-то вообще доберутся, местные землевладельцы из тех, кто побогаче, строили себе настоящие дома-крепости, а не затейливые коттеджи-терема, как в престижных загородных районах.

Дом, который я искала, вполне отражал общую тенденцию. Он был приземистый, с малым количеством не очень больших окон. Никаких балкончиков, террасок, башенок. Плоская крыша. Вокруг дома – высокий и совершенно безобразный бетонный забор, на котором не хватало только колючей проволоки.

Осмотрев дом, я проехала немного дальше, чтобы найти подходящее место для машины – на каком-нибудь пустыре. Оставлять ее возле ворот не хотелось. Несмотря на безлюдность, было ощущение, что из каждого темного окна соседних домов и домишек за мной следят. Ощущение было неприятным.

Подходящий пустырь со свалкой нашелся в трех минутах пешего хода от обители Хранителя. Там я и оставила машину. Взяла сумку и потихоньку, стараясь держаться в тени, вернулась к дому.

Забор был высотою метра два с половиной. Глухие железные ворота – чуть ниже, но, перелезая через них, я рисковала поднять жуткий грохот. «Ну что же – тряхнем стариной, вспомним альпинистские экзерсисы», – подумала я и достала незаменимый в таких ситуациях несанкционированного проникновения на чужие территории крюк-кошку с длинной веревкой. Привычным жестом я забросила «кошку» через забор. С первого раза не получилось, место выбрала не подходящее – крюку не за что было зацепиться по ту сторону забора. Я попробовала еще раз в другом месте – эффект тот же. В общем, как в сказке: «Трижды забрасывал он невод...» На третий раз мне повезло. Раздался негромкий металлический скрежет. Крюк за что-то зацепился. Я хорошенько подергала веревку – вроде укрепился надежно. Пристегнула к поясу сумку и полезла вверх. Достигнув заветной вершины, я осмотрелась. К счастью, собак во дворе не обнаружилось. Это значительно облегчало дело. К тому же мне повезло – подо мной была крыша гаража. Я смотала веревку, убрала ее, сбросила вниз сумку. Почти бесшумно спрыгнула на крышу, с нее – на землю. Пока все шло блестяще. Я обошла дом по кругу и обнаружила только одно светящееся окно на втором этаже. Тоже неплохо. Буду знать, с какой стороны ожидать опасности. После осмотра направилась к воротам – надо было подготовить путь к отступлению. Изнутри ворота запирались на большой засов. Не пришлось даже применять отмычки. Я покапала на засов из масленки и бесшумно открыла его. Все, путь к бегству свободен! Теперь нужно было проникнуть внутрь дома. Раз в нем кто-то есть, значит, сигнализация отключена. Можно было смело вскрывать замок. При моем любовно подобранном инструменте это оказалось делом тридцати секунд. Я как можно тише открыла дверь и натянула на голову маскировочную шапочку с прорезями для глаз, поверх которой укрепила на специальном ремешке удобный фонарик.

За дверью располагался просторный холл. Из него влево и вправо вели два коридора и еще винтовая лестница на второй этаж. Сперва надо было осмотреться внизу. Я прошла в правый коридор. Оказалось, что он ведет в кухню и подсобные помещения. Не то. Осмотр кухни принес мне глубочайшее удовлетворение. Я заметила многочисленные баночки с детским питанием в холодильнике и пакеты с калорийными детскими завтраками из хлопьев в шкафчике. Ну а также – маленькие кастрюльки, веселенькие кружки и тарелочки и много еще всяких мелочей, свидетельствующих о том, что в этом доме живет малыш. Мое сердце радостно забилось. Я и не ожидала, что испытаю такой восторг при виде всех этих милых свидетельств благополучного обитания ребенка в доме. Затем я решила вернуться и исследовать комнаты в левой половине. Там обнаружила спальню и напротив незапертый кабинет, в котором стоял компьютер.

Я сняла «ПМ» с предохранителя и крепко сжала его в руке. А потом, затаив дыхание, бесшумно как кошка прошла обратно по коридору и начала подниматься по винтовой лестнице. Сердце бешено колотилось. Только бы все получилось!

Поднявшись наверх, я увидела в одном из коридоров свет. Похоже, там и располагалась комната с освещенным окном. Теперь следовало быть предельно осторожной.

Подкравшись чуть ближе к двери, я услышала приглушенные голоса. Черт! Что делать? Подождать или влететь неожиданно с «макаровым» и нарушить идиллию? А если у них стволы? Идиллия не получится? Судя по голосам, в комнате было не менее двух человек. Мои шансы на удачу заметно уменьшались.

Я решила осмотреть другие комнаты на этаже. Может, мальчик там? Тогда, глядишь, удастся вытащить его из дому незаметно. А вдруг он разревется? Но деваться было некуда, следовало хотя бы попробовать. На моей стороне преимущество во времени. А на выходе из дома я, на всякий случай, приготовила сюрприз для преследователей – полный набор пиротехники с дымовой завесой. И все это удовольствие управлялось с помощью дистанционного пульта. Это собьет с толку любого. А я выиграю немного времени. Я нащупала пульт во внутреннем кармане куртки. Все на месте. Продолжаем осмотр.

Я прокралась вдоль стены в противоположный коридор. Сначала попала в комнату, похожую на столовую. Следующая оказалась еще одной спальней. Но – увы, эта явно была не детская. Последняя неисследованная дверь вела в душ. Итак, малыш находится в освещенной комнате. Или, скорее даже, в какой-нибудь комнатушке, смежной с ней. Черт побери! Значит, тихо выкрасть малыша не получится. Все, что оставалось на моей стороне – это эффект неожиданности. И вот такая вся «окрыленная», я покралась обратно, к освещенному дверному проему.

Неожиданность произошла! Причем для меня! Приглушенные голоса внезапно прервались и... сменились до боли знакомой мелодией из рекламы йогурта! Боже! Так это всего лишь телевизор! Так, может, все еще получится!

Я подкралась совсем близко к двери и была вознаграждена за храбрость и оптимизм. Сквозь звуки рекламы явственно проступал еще один звук. Обычно он так раздражал меня, как, впрочем, и любую женщину, но теперь показался мне слаще райского пения. Это был мужской храп. Негромкий, спокойный, равномерный, свидетельствующий о крепком сне.

Я выключила фонарик и решилась тихонько заглянуть в комнату. Картина, открывшаяся моему взору, была для меня более чем оптимистична. На диване напротив телевизора спал помятого вида немолодой мужчина. Около дивана валялось несколько пустых водочных бутылок и одна ополовиненная. Вообще вся комната напоминала пункт приема стеклотары. А рядом с диваном стоял замызганный столик с остатками каких-то несвежих и неопрятных закусок и пепельницей, заполненной до отказа. На всякий случай я надела на мужика наручники – хотя в том состоянии, в каком он находился, это было явной перестраховкой, он даже не проснулся во время всех моих манипуляций.

Как я и предполагала, из этой комнаты была дверь в другую. Она была плотно закрыта, но оказалась незапертой. Я с замирающим сердцем приоткрыла дверь. На полу валялись игрушки. А в уголке стояла маленькая кроватка. На ней, обняв большого плюшевого мишку, мирно спал ребенок.

Я стянула с себя маскировочную шапочку, подошла к кроватке и тихонько погладила мальчика по мягким волосам.

– Женечка, мальчик мой милый, пора вставать. Женечка!

Малыш открыл глазки и посмотрел на меня без всякого испуга. Наверное, еще не понял, что проснулся. Я улыбнулась ему ласково.

– Женечка, ты выспался?

Он немного нахмурил бровки и звонким голоском спросил:

– А ты кто?

Вот так. И попробуй объясни – кто я.

– Солнышко, ты хочешь увидеть маму? Она очень скучает по тебе.

Малыш оживился:

– Мама уже приехала? Почему не приходит?

– Приехала. Мама тебя очень любит. Она привезла тебе много новых игрушек.

– И паровозик?

– И паровозик. Только мама очень устала с дороги и попросила, чтобы ты приехал к ней сам. А еще бабуля тоже скучает по тебе.

– Баба Аля? А она почему не пришла?

– Она с мамой. Мне сказали, что ты большой и очень смелый мальчик. Ты должен сам поехать к маме и бабе Але.

Малыш серьезно посмотрел на меня и задумчиво сказал:

– Я большой. Только ездить не умею. У меня машинки маленькие. А в автобусе без взрослых нельзя.

– А у меня есть большая машинка. Мы сейчас с тобой быстренько соберемся и поедем, хочешь?

– Ага!

Вот так все оказалось просто. Жаль, что пришлось наврать про паровозик. Но это дело поправимое, купим. Я включила свет и помогла Женечке одеться. Он оказался ужасно смышленым и забавным мальчиком. Ругал меня, что неправильно зашнуровываю его ботиночки.

– Дядя Лека и то умеет!

– А кто такой дядя Лека?

– Это дядя. Или папа.

– Папа? – Похоже, речь шла об Олеге Смирнове, несчастном супруге Дины. – А папа часто надевал на тебя ботиночки?

– Всегда.

– Как это – всегда? Когда ты его видел?

– Мы утром гоняли по двору машинки! С ним весело.

Я остолбенела. Неужели такой прокол? Неужели я могла так лохануться? Поверить, что с Алевтиной Николаевной встречалась еще одна несчастная жертва аферистов? И сейчас она в их руках. Они все знают – про милицию, про экспертизу. Оставалась еще слабая надежда. Я вывела мальчика в соседнюю комнату и, показав на спящего мужчину, спросила:

– Это – дядя Лека?

– Нет, это деда Толя! Разве не видишь? А чего он спит, устал?

Я едва не села от неожиданности. Вот это поворот! Так, ладно. Все размышления оставим на потом. А сейчас ноги в руки и сваливать отсюда. И дядю Толика стоило прихватить. Пусть он мне все объяснит.

– Женечка, возьмем с собой покататься деду Толю? Его мама тоже будет рада видеть.

– А он же спит.

– Ничего, сейчас разбудим!

Я пулей слетала в душевую комнату, набрала в какую-то посудину ледяной воды и отослала Женечку в детскую – взять с собой какую-нибудь игрушку. После чего выплеснула воду в лицо Анатолия. Прием безотказный. Анатолий резко открыл глаза и затряс головой. Я наклонилась над ним и резко спросила:

– Очнулся? Ну, ну, давай, приходи в себя. Не заставляй меня бить тебя по щекам! Ребенок услышит.

Мутные глаза Толика стали приобретать какое-то подобие осмысленного выражения. И на них вдруг выступили слезы. Заплетающимся языком он произнес:

– Заберите меня отсюда. Пожалуйста. Кто бы вы ни были...

Так... Что же здесь все-таки происходит? Ладно, разберемся. Я сняла с него наручники.

– Пойдемте, Анатолий. Только быстро. Вы можете передвигаться?

Он попробовал встать, но чуть не рухнул.

– Понятно. Вот что – держитесь-ка за меня. Женечка! Побежали скорей в машину! Деда Толя едет с нами!

Мальчик выскочил из своей комнаты, держа в руках мишку, с которым недавно спал в обнимку.

– Это Плюш! Можно ему с нами?

– Конечно! Ну все, ребятки, помчались!

Помчались – это, конечно, было очень сильно сказано. Анатолий тяжело навалился на меня, я почти что волоком его тащила. Но – мы все же уходили из этого проклятого загадочного дома. Минут через десять мы были уже в машине. И я рванула на полной скорости к своей конспиративной квартире.

Мы приехали домой. По пути пришлось завернуть в ночной магазин – купить пива для Анатолия, которого по пути стало дико колотить похмелье, и какой-нибудь еды для Женечки. Я не знала толком, что он может есть, поэтому набрала все, что показалось мало-мальски подходящим.

Дома я силком впихнула в Анатолия несколько бутербродов. Судя по его виду, последнее время он не ел – только пил. Теперь, немного закусив и выдув литр пива, он растянулся на диване и снова захрапел. Пусть. Сейчас пока не до него. Женечка с аппетитом съел баночку творога со свежей сладкой плюшкой. Его глазки тоже слипались.

– А где же мама? – спросил мальчик.

– Сейчас поздно, солнышко. Мама уже спит. Она ведь устала. И тебе надо поспать. А завтра утром приедет баба Аля, и вы с ней пойдете навестить маму.

– А как тебя зовут?

– Таня.

– Ты красивая. Когда я вырасту, я на тебе женюсь, ладно?

– Обязательно! – Я тихонько рассмеялась. Да, пожалуй, раньше я замуж так и не соберусь.

Наконец Женя уснул. Я отнесла его в свою кровать, раздела, укрыла одеялом. Рядом положила медведя. Господи, до чего же не хотелось возвращаться мыслями к своей работе. Но ничего не поделаешь.

Я пошла на кухню варить кофе. И только теперь вспомнила, что так и не включила телефон, отключенный перед визитом в дом Хранителя. Оказалось, что на мою трубку звонили несколько раз. Звонивших было двое. Конечно, Гриша – он ждал от меня вестей и визита. Ну а второй была Алевтина Николаевна. У меня отлегло от сердца. Значит, Хранитель не отказался от предложения. И, несмотря на то, что Алевтина Николаевна была в его глазах совершенно неблагонадежной, мою наживку проглотил.

Прежде чем позвонить Иртеневой, я набрала номер Андрюши Мельникова.

– Андрюш, привет! Слушай, без тебя – как без рук! Выручи еще разок, а?

– А я уж думал, ты теперь решила совсем без меня обходиться.

– Ну, не ворчи! Куда ж я без тебя! Ты же знаешь!

Он немного смягчился:

– Ну и куда на этот раз вляпалась?

– А вот представь себе – не вляпалась. Я на пороге раскрытия этого шизофренического дела! То есть заказ клиентки я уже выполнила – малыш сейчас спит у меня в кровати...

– Да ты что! Как тебе удалось? – Андрюша явно был удивлен. Ну сколько можно удивляться? Разве я хоть раз не выполняла заказа? Не было такого! Это ему просто завидно.

– Удалось.

– И что тебе еще надо?

– Знаешь, Андрюш, что-то эти гады задели меня за живое. Хочу разобраться с ними. Не успокоюсь, пока их не достану.

– Это не из-за того ли красавчика? А? Ну сознайся!

Вот ехидина! Ему бы только меня подколоть!

– Представь – нет! Он вообще как в воду канул. Фигуранты совсем другие. Правда, про одного я пока ничего не знаю, но уверена, что это не он.

– Ой-ой! Да ты его никак оправдываешь?

– Кончай трепаться! Никого я не оправдываю. Просто – не его масштаб. Не потянул бы он на такое дело. Только на вторые роли. Тут внезапно выяснилось, что на второй роли теперь выступает совсем другой тип. Кстати, по поводу его я и звоню. Записывай – Смирнов Олег Павлович. Примерно сорока лет. Пробьешь?

– Что, прямо сейчас, что ли? Милая моя, сегодня суббота. Время – одиннадцатый час. У меня все дежурные спят давно.

– Ничего себе! Какие же они дежурные, если спят? Давай, гражданин начальник, буди! Чтоб жизнь малиной не казалась!

– Ох и злая ты, Танька! Неудивительно, что в органах не удержалась! Никакого сочувствия к сотрудникам!

– Позволь напомнить, что я сама ушла! А ты меня сто раз звал вернуться.

– Так я ж из вежливости...

Мы попикировались еще минут пять. В конце концов Андрюша все же дал себя уговорить. Обещал, что сегодня я получу все сведения. Хороший он парень. Как только меня выносит?

После этого я набрала номер Алевтины Николаевны.

– Таня? Ну куда вы пропали? У меня для вас новости!

– Алевтина Николаевна, голубушка, у меня тоже для вас новости. Хорошие. Только на всякий случай все же сядьте.

– Что? Что-то о Женечке? Он в порядке?

– Вы сели?

– Да...

– Ну тогда слушайте. Женечка у меня. Он спит.

– Как?

– Как спит? Очень спокойно. Обняв медведя, – я тихо засмеялась.

– Я про... Как вы его нашли? Таня, неужели правда? Можно мне приехать?

– Как нашла – долго рассказывать. Он здоров и в полном порядке. Ему наговорили что-то, что мама уехала. Он сильно скучает по ней. И по вам тоже. Только приезжать не надо. Потерпите немного. Нам надо еще этих злодеев схватить. Нельзя им дать остаться безнаказанными. Я завтра придумаю что-нибудь, как передать вам Женечку и не спугнуть преступников. А сейчас простите – очень трудный был день. Вы только скажите – клюнули они на письмо?

– Да, Таня, еще как клюнули!

– А кто с вами встречался?

– Так странно – опять Диночкин муж. Только он вел себя совсем по-другому. Мне кажется, что при первой встрече он меня обманул. Никакой он не муж. Он тоже из этой банды.

– Алевтина Николаевна! В самую точку! Вам бы детективом работать! Он действительно один из преступников. Только – не главный. Главный – невероятно хитер! Нигде не проявляется. Но мне кажется, я начинаю догадываться. Впрочем, об этом рано. Только предположения. А ловить надо на чем-то серьезном. Чтобы доказательства были. У меня есть на этот счет одна мысль. Вы мне скажите, пожалуйста, адрес вашего «Дома с привидениями». И еще – я к вам пришлю одного человечка. Бандиты его не знают. Зовут его Гриша. За вами в это время тоже, думаю, никто не следит. Насколько я представляю, господам аферистам сейчас совсем не до того – после моего визита они срочно засобираются. Но вот только жадность фраера погубит! Не уйдет их предводитель, не попытавшись отхватить напоследок хотя бы клад. Не для того он столько времени вашу семью окучивал, простите за выражение. Да, так вот – Грише отдайте, пожалуйста, ключи от входных ворот вашего особняка. Мне надо зайти туда чисто. Если будет открыто моими отмычками – противник заподозрит неладное. – Я почувствовала, что болтаю лишнее, нервы устали, повышенная разговорчивость – первый признак. Не стоит клиентку посвящать во все детали плана дальнейших действий.

– Хорошо, я все поняла. Да, Танечка, а что – мне продолжать оформлять документы на дом?

– Нет, все, отбой.

– А мне вдруг захотелось это сделать для Женечки...

– Успеете еще. Никуда это от вас не денется. А сейчас спокойнее будет оставить все как есть. Мало ли, как обернется дело. Неизвестно, что там за история со Смирновым, что за усыновление. Вы – менее уязвимы, чем Женечка. Да вы вообще молодцом держались. Можете считать, что для вас эта история уже закончилась.

– Если бы только Диночка поправилась...

– А вот к этому теперь есть все основании. Я думаю, встреча с сыном вполне может послужить тем самым сильным положительным стрессом, который вернет ее к действительности.

После этого разговора я позвонила Грише, объяснила, что надо сделать, и сказала, что буду ждать его на своей второй квартире. Потом заглянула в спальню – Женечка спал спокойно. В другой комнате продолжал храпеть Анатолий. Что же с ним-то случилось? Похоже, я начинала догадываться. Эта мысль впервые возникла у меня, когда мы с Алевтиной Николаевной поговорили наконец по душам. Речь шла о доме. И я, как будто бы к слову, извинившись, спросила:

– Алевтина Николаевна, помните, мы с вами при первой встрече договаривались, что с детективом – как с врачом. Вы ведь тогда согласились, верно?

– Да, конечно.

– Тогда ответьте мне, пожалуйста, на один деликатный вопрос. Только не обижайтесь – я просто должна знать, без всяких там моральных оценок. Правда ли то, что вы были любовницей своего свекра? И что вообще очень много изменяли мужу?

Алевтина Николаевна вспыхнула и аж задохнулась от негодования:

– Как? С чего вы взяли? Кто вам мог такое сказать?

– Вы только успокойтесь. Мне просто необходимо знать правду. Осуждать кого-либо я не имею права, но я должна располагать объективной информацией, иначе не смогу эффективно работать.

– Какая же она объективная? Это же бред и клевета! Ведь я вам тогда все рассказала – и про наши отношения с Дмитрием, и про Кирилла. Я долгие годы подавляла в себе женское начало. Да, в академии, между коллегами случался иногда флирт, и адюльтеры бывали – какой же коллектив без служебных романов! И я была интересной женщиной. Кто-то мне симпатизировал, безусловно. Но я даже легкого флирта себе не могла позволить. Дмитрий был на ответственном посту. Все на виду. И потом – я просто очень уважала его. И его отца тоже. У нас с покойным свекром и с Марией Васильевной были очень душевные отношения. Потом, когда они в Петровку уехали, мы как-то меньше стали общаться – мы с Димой, я говорила, были людьми очень занятыми, помешанными на работе. Да и вообще, я не могла позволить себе ничего, даже самого невинного увлечения. Собственно говоря, и не хотела. Кирилл – единственный мужчина в моей жизни, который появился, кроме Димы. И вы ведь знаете, это произошло, только когда я овдовела.

Все, что говорила Алевтина Николаевна, звучало очень убедительно. И совпадало с моим первоначальным мнением о ней. Но откуда же тогда такие домыслы? Этот вопрос вертелся и у нее на языке.

– Таня, а можно – откровенность за откровенность? Кто вам такое обо мне наговорил?

– Вообще то это все со слов Анатолия...

– Да нет! Вы что? Никогда не поверю! Мы с Толей всегда были очень дружны. Он прекрасно ко мне относился. Он не мог такого сказать! Это какое-то недоразумение!

– Знаете, возможно, что и так. Вы пока не берите это в голову. Я вам обещаю во всем разобраться.

Вот такой у нас состоялся разговор.

Вскоре позвонил Андрюша. Сказал, что Смирнов чист. Более того, он проверил – не было ли заявления об утере или краже паспорта на это имя. Оказалось – нет. Стало быть, он пока действует под своим именем. Немного странно для преступника. Это наталкивало на мысль, что мошенник в деле недавно. И фальшивых документов приобрести пока еще не успел.

Я попросила Андрея узнать, были ли случаи обращения по поводу утраты паспорта мужчиной лет сорока за непродолжительный период времени – не более полугода. Он отвечал, что и сам уже об этом подумал и дал соответствующее распоряжение. Завтра сведения об этом уже будут собраны. Причем не только по Тарасову, но по всей области.

Андрей больше ни о чем меня не расспрашивал. Его неразговорчивость навела меня на подозрение – не задумал ли он сам что-то предпринять без моего ведома? Вообще-то в нашем с ним многолетнем общении и сотрудничестве существовало негласное правило – никогда не отбивать друг у друга хлеб. Каждый из нас позволял себе проявить инициативу только в случае, если другой прокололся или не справился с делом и просил о помощи.

Было уже около полуночи, когда появился Гриша. Он немало удивился, увидев у меня на диване спящего мужчину. Анатолий к тому же лежал, отвернувшись лицом к стенке. Поэтому Гриша не мог оценить степень его непрезентабельности и возраст.

Он замер на пороге комнаты. Несколько секунд молчал. Потом еле слышно промямлил:

– Ну, я пойду, наверное. У тебя тут, я вижу, гости...

– Гришенька, прикинь, а в спальне у меня еще один молодой человек. Очень симпатичный!

Лицо у Гриши вытянулось. Он не нашелся даже, что ответить.

– Гришуль, у меня свободна только кухня.

Он молча проглотил и это. Развернулся и пошел к выходу. Я догнала его, обняла сзади за плечи и нежно-нежно прошептала на ухо:

– Глупый! Какой же ты доверчивый! Мои гости – жертвы бандитов. Я три часа назад вытащила их из одного змеиного гнезда. И привезла сюда – в укрытие. А симпатичному молодому человеку в моей спальне – три года. Он правда очень хорошенький! Хочешь взглянуть? Ну а кухня у меня действительно свободна. Пойдем пить кофе?