Глава 10

Я катастрофически не выспалась. Гришу мне удалось спровадить домой только около двух часов ночи. А я прикорнула рядом с Женечкой. Встать пришлось уже в пять утра. Нужно было как можно раньше попасть в «Дом с привидениями». Вернее – проникнуть в подземный ход бывшей часовни. Я не сомневалась, что Хранитель с помощником туда явятся, и мне нужно было успеть в катакомбы до их прихода.

Оставлять без присмотра Женечку и Анатолия мне не хотелось. Поэтому уже в половине шестого утра я побеспокоила Алевтину Николаевну. Впрочем, как она сказала, ей тоже не удалось поспать этой ночью – слишком волновалась и беспокоилась о малыше. Про Анатолия-то я ей вчера не стала сообщать, а сегодня пришлось сказать и о нем.

– Он в очень плохом состоянии. Похоже, его последнее время кто-то целенаправленно спаивал. Вряд ли он сможет что-то связно вам объяснить. Не пытайтесь от него ничего добиться. Лучше его сейчас не трогать.

Алевтина Николаевна пообещала позаботиться и о нем. Также обещала не предпринимать попыток отвезти Женечку к себе или на встречу с Диной до моего возвращения. Мы договорились, что ключи от квартиры я оставлю под ковриком – банально, но ничего более остроумного придумывать было некогда.

Я подъехала к «Дому с привидениями» в начале седьмого. Уже светало. Машину оставила поодаль. Мобильник отключила, чтобы не зазвенел в самый неподходящий момент. Отперла ворота, вошла. Снова заперла ворота на замок – Хранитель не должен знать, что я здесь, – и пошла к особняку. Окинула его оценивающим взглядом снаружи. Да. Настоящее дворянское гнездо. Красиво, запущено, романтично, в сумрачном осеннем рассвете даже чуть жутковато. Дом полностью оправдывал свое название. Мне почему-то вдруг на ум пришли дневниковые записи Дины. Те, где говорилось о голосах. Пожалуй, проведя детские годы в таком доме, можно было вполне поверить в голоса, говорящие с тобой в полночь. Только я по натуре своей урбанист и скептик. В замках не жила и в чертовщину не верю. А вот на квартиру к Дине стоит еще разок наведаться – поискать у нее под кроватью звуковоспроизводящие микроустройства. Теперь я была абсолютно уверена, что «потусторонние» голоса – исключительно дело техники.

Полюбовавшись на дом, я направилась в сторону разрушенной часовни – Алевтина Николаевна сказала, в какой части сада она находится. Часовня почти сровнялась с землей и больше напоминала низкий вход в погреб. Да и входом это трудно было назвать – какой-то разлом в стене – не то полуосыпавшееся окно, не то просто трещина в стене. Все поросло травой и мхом.

В щель я пролезла без труда. Попала в темное сыроватое помещение, напоминавшее сарай. Стенные перегородки полуразрушены. Крыша местами обвалилась. Кругом валялись какие-то гнилые доски, от скопившейся пыли было трудно дышать. Я включила фонарик и попыталась осмотреться. Взгляд всюду упирался в бесформенные кучи непонятного хлама. Как тут можно найти вход в катакомбы? Да и есть ли они? Но, в любом случае, уж в этом-то сарае мои подопечные появятся. Нужно их здесь покараулить.

Однако сарайчик этот был не слишком удачной ареной для действий по захвату преступников. И спрятаться особо негде и сбежать им отсюда будет легко. Надо бы все-таки осмотреться получше. Я начала осторожненько продвигаться вглубь, к центру, внимательно рассматривая руины при неверном свете фонарика. Вдруг под моей ступней что-то хрустнуло, и нога ушла вниз. Благо я опиралась на какие-то переборки. Иначе провалилась бы. А так я аккуратно вытащила ногу и стала тщательно осматривать пол. Оказалось, я наступила на сгнившую доску люка – вроде крышки погреба, только очень тщательно пригнанного к рисунку пола, что его почти невозможно было заметить в полумраке. На одной из досок люка была прикреплена ржавая скоба. Наверное, раньше к ней крепилось кольцо, за которое этот люк можно было поднять. Петли люка сгнили. Поднять или сдвинуть его было уже невозможно. Оставалось только разломать парочкой хороших ударов, чтобы образовалась щель, достаточная для обзора того, что было под люком.

Я аккуратно наклонилась над щелью – перспектива провалиться на неизвестную глубину меня не прельщала, – посветила внутрь фонариком и попыталась рассмотреть, что находится подо мной. Из щели резко пахнуло сыростью и гнилью. В тусклом свете фонарика я разглядела, что подо мной находится что-то вроде погреба, глубиной метра два. Пожалуй, стоило туда спуститься.

Я немного расширила щель, так, чтобы не застрять в ней, нащупала более или менее крепкую доску, ухватилась за нее руками, протиснулась в щель и спрыгнула вниз. Приземление было вполне удачным. Под ногами оказался каменный пол, наполовину скрытый слоем спрессованной от времени пыли. Я огляделась. В углу, справа от меня, была невысокая, в половину человеческого роста, ниша. Я прошла в нее. Ниша вела в длинный коридор. Конца коридора не было видно – свет фонарика не пробивал так далеко. Я пошла по коридору. Под ногами то и дело попадались крупные булыжники. Я осмотрела потолок. Он был невысоким. Но опасений за прочность на первый взгляд не вызывал. Стены коридора были местами укреплены толстыми бревнами, местами – каменными переборками. Я решилась продолжить исследование помещения. Коридор был длинным. В конце его тоже был вход в виде ниши – чуть выше первой. Она вела в небольшое помещение, которое в глубине разветвлялось на два тоннеля. Ну что же – катакомбы обнаружить мне удалось. Главное – не заблудиться в них.

Завороженно исследуя старинные катакомбы, я так увлеклась, что потеряла счет времени. Любопытство и какой-то исследовательский азарт гнали меня все дальше и дальше. Временами я возвращалась, чтобы исследовать очередное боковое ответвление. Развилок здесь было несколько. И это было очень кстати. Я, словно предчувствуя, а может быть – просто именно так и представляя себе из книг катакомбы – указала в поддельном письме одну примету, по которой можно было установить местоположение клада: «Помнишь, под одной развилкой был небольшой подпол? Ты еще любила там прятаться, когда мы в детстве играли. А я все делал вид, что не знаю о твоем излюбленном местечке, и долго ходил вокруг и аукал? Так вот, милая сестрица, в твоем подполе я оставил для тебя кое-какие безделицы. Постарайся забрать их скорее – полагаю, тебе и племянникам моим на первое время хватит».

Если преступники клюнут всерьез, то они будут исследовать пол перед каждой из развилок. Значит, мне следовало бы вернуться к самой первой и затаиться где-то там. А когда они, увлеченные поисками, будут шарить по полу, я смогу повязать обоих. Тем более что на эту операцию я взяла даже оружие.

Да, план был почти идеален. Но не следовало мне так увлекаться осмотром коридоров. Видимо, я где-то ошиблась в расчетах. «Гости» появились примерно на час раньше, чем я ожидала. По-хорошему, я должна была их встречать в засаде. Но я обнаружила их присутствие, лишь когда услышала в коридорах глухой стук – кто-то долбил по камням. Кто-то! Они, кто ж еще! А я упустила момент их появления. Однако не все еще было потеряно.

Я бесшумно стала возвращаться к началу своего пути – к первой развилке. Фонарик заслоняла рукой, чтобы не выдать себя. Когда до преступников остался лишь один коридор, я достала «ПМ». Все шло по плану. Я была так близко, что уже слышала их разговор. Уверенные, что никого, кроме них, здесь нет, преступники разговаривали в полный голос. Как я и ожидала, их было двое. Один голос был мужской, а другой женский. Ну что же – момент истины, господа!.. И тут, ну как всегда по законам жанра, словно я не выслеживала бандитов, а кино снимала – я наступила на какую-то дурацкую гнилую доску. Треск гулко разнесся по коридорам. Голоса резко стихли. Все, скрываться мне уже не имело смысла. Я громко заорала: «Стоять, вы окружены! Стой, стрелять буду». Я выскочила из правого коридора развилки, держа наперевес фонарик – в одной руке, а пистолет – в другой. Но время, а главное – мой любимый эффект неожиданности – были безнадежно упущены. Все, что я увидела – это были два силуэта, скрывшихся в нише левого коридора. Я бросилась в погоню. Через пару коридоров была очередная развилка. Позволив одному из преступников скрыться в правой нише, я устремилась за вторым. За Хранителем Рун. За главарем.

Так оно все и было в тот злополучный день.

Ну а теперь я лежу дома. Вот уж третьи сутки. Головная боль уже почти не беспокоит. И передвигаюсь вполне нормально. А уж валяться-то как надоело! Правда, в болезни тоже есть свои маленькие удовольствия. Все ко мне приходят. Все заботятся. Приносят всякие вкусности. Милый мой Гриша целыми днями нянчится со мной, как с ребенком. Готовит обеды и ужины. Кофе пить не разрешает – говорит, это при сотрясении вредно. Откровенно говоря, я капельку подустала от такой неусыпной заботы – с непривычки оно как-то тяжело в больших дозах. Но зато Гриша так и светится! Ну конечно – Таня трое суток не гоняется за бандитами, лежит тихая и смирная и чуть ли не с ложечки ест! Похоже, сбылась его великая мечта.

Алевтина Николаевна приходила с Женечкой. Почти счастливая. Врачи ее обнадежили. Сказали, что встреча с сыном действительно может положительно повлиять на состояние Дины. Просили только подождать пару дней. И это было очень кстати.

Мельников тоже навещал меня пару раз. Я, наученная горьким опытом, больше не скрываю от него своих мыслей и советуюсь по любому поводу. Андрей, конечно, молодец. Первый спохватился, что я куда-то исчезла. В тот неудачный для меня день с самого раннего утра начал мне названивать. И, кстати, он узнал все, что я просила – об утере паспортов. И имена, и фамилии. Захотел мне об этом сообщить, но телефон у меня был отключен. И дотошный Мельников почуял что-то неладное. Позвонил сначала на мою легальную квартиру. Не дозвонившись, стал звонить на конспиративную. Алевтина Николаевна сняла трубку. И он сумел выжать из нее все сведения. Где я, когда и зачем. Ну и ринулся на подмогу. Действительно, сглупила я. Надо было его сразу позвать.

Но Андрюша – молодец. Мне помог. И в погоню за преступниками сразу включился. Отослал ориентировку в аэропорт, на вокзал и всем патрульно-постовым службам. Был шанс задержать Хранителя и его сообщника.

Последние несколько часов я буквально изнывала от тоски. Кое-как удалось выпроводить Гришу на работу. Объяснила ему, что, если меня обхаживать, как больное дитя, я совсем скоро потеряю все профессиональные навыки и стану капризной избалованной куклой. Он нехотя согласился, хотя по глазам было видно, что он не прочь был бы, если бы так оно и произошло.

Как только Гриша ушел, позвонил Андрей. Он был весьма взбудоражен и просил немедленно встретиться.

– Конечно, Андрюш! Порадуешь чем-нибудь?

– Трудно сказать. На месте решишь – радоваться или плакать.

– Опаньки! Заинтриговал! Я опять начинаю чувствовать себя в строю. Давай-ка, приезжай скорей! А то я тут уже на стенку лезу от скуки.

Через пятнадцать минут Мельников был у меня. То, что он имел мне сообщить, действительно без следа развеяло мою скуку. Сегодня утром в Тарасовском аэропорту задержали гражданина Смирнова. Ну, то есть он по документам уже был совсем не Смирнов, а какой-то Варданский. Да только настоящий Варданский, житель Тарасовской области, два месяца назад заявил об утере паспорта... Сотрудник аэропорта сначала опознал Смирнова – «Варданского» по фотороботу, а затем сверил его паспорт с разосланными данными.

– Андрюшка! Ты просто супер! Я тебя обожаю! Торжественно клянусь, что больше никогда даже и пытаться не буду обходиться без твоей помощи.

Конечно, я преувеличивала. И конечно, Андрей это знал. Но ему все равно было приятно.

– Ты погоди, Танюш, радоваться. Самое интересное еще впереди. Когда его доставили к нам в контору, он оказался совершенно невменяемым.

– Это как?

– Он бормотал что-то бессвязное. Не мог сказать, как его зовут. Вид имел совершенно идиотический. Не понимал, где находится. Не помнил, откуда его к нам привезли. Ну и все в таком духе. Что думаешь?

– Два варианта. Первый твоему начальству будет более понятен – в несознанку ушел. Под дурака косит.

– Это понятно. Но только, когда его забирали, он уже сразу на дурака был похож. Даже сотрудники аэропорта заметили. Если бы косил – то начал бы только в конторе у нас. В аэропорту-то зачем? Причем не перед нашими, а вообще. Как будто по жизни дурак.

– Андрюш, есть, конечно, еще вариант. Но очень специфический. Не уверена, что тебе понравится.

– Это ты на всякий там гипноз, что ли, намекаешь? Про что ты мне все уши за эти дни прожужжала?

– Именно. Смотри, Хранитель – а я теперь уверена на сто процентов, что это женщина, – знает, что уйдет безнаказанно. Она думает, что у нас нет ничего на нее. А зачем Хранителю, спрашивается, Смирнов? Во-первых, балласт. Компаньон он, судя по-всему, недавний. Особой ценности не представляет. А во-вторых – денежки ему платить за проделанную работу неохота. Ну и вот! Проще мозги задурить. Раз он стал ее компаньоном, вернее сказать, пешкой в игре – значит, она какое-то влияние на него изначально имела. А это, в свою очередь, значит, что он – человек, хорошо поддающийся внушению. Она могла с ним сделать все, что хотела. Могла так мозги ему промыть после неудачи с поиском клада, что он действительно дураком стал. А потом она его в аэропорт отправила – узнать, пасут их или нет. Если да – он у тебя в руках, но информации ты от него получишь ноль. Если нет – пусть валит, идиот, если сумеет. А она следующим рейсом да в другую сторону. Мы не знаем, как она выглядит. Значит, поймать не сможем. Понятен расклад?

– Танюх, а ты всегда такая умная была, или только после того, как головой долбанулась?

Обожаю наши разговоры в подобном тоне. Но я действительно не знала – плакать мне или смеяться от подобного известия. Я очень надеялась, что Смирнов окажется ниточкой, которая приведет к Хранителю. Только если он под гипнозом, как мы от него чего-нибудь добьемся? Одна надежда на Владимира Викторовича Пономарева. Он тоже гипнолог. Может, ему удастся добраться до сознания Смирнова? Только что это даст?..

Еще один день я провалялась без активных действий. Это окончательно меня взбесило. И, как следствие, подняло на ноги. Я собиралась нанести визит Анатолию. Его выписали из клиники, и он находился пока под присмотром Алевтины Николаевны и ее супруга. После очистки крови он вполне восстановился. Правда, я опасалась, не нанесу ли ему своими расспросами серьезной душевной травмы? Но он был готов к разговору. Даже как будто стремился к нему.

– Ну здравствуйте, Анатолий! Мы ведь с вами еще толком не знакомы. Я – Татьяна Иванова, частный детектив.

– Очень приятно, Татьяна. Мне Аля о вас уже рассказала. Так значит, это вы меня с мальчиком вызволили? Вы простите, я как в тумане все это припоминаю. Я в полной отключке был.

– Анатолий, это ваша будущая супруга вас до такого состояния довела?

– Она. Светлана. Впрочем, я и не знаю, как ее на самом деле зовут. Диночка называла ее Нинель.

Ну наконец-то понятно, что значило Н.

– Это Дина вас познакомила?

– Нет. Светлана сама все устроила. Дина не знала ничего. Она запретила ей рассказывать. Сказала, Диночка нервная, если узнает о нашей связи, у нее будет нервный срыв.

– А как же она это устроила?

– Ну, она адрес мой разузнала. И пришла как будто о Дине поговорить. Сказала, что подруга ее, что добра ей желает. Но что Дина закрытая, не рассказывает о себе ничего. Вот она и решила ко мне обратиться – вроде как от Дины слышала, что я ей ближе всех из родственников. Ну я и купился на это.

– А что она спрашивала?

– Да так, ничего серьезного. Я уж только потом понял, что это лишь для отвода глаз. Она просто до меня решила добраться. Ничем не брезговала. Любые деньги норовила сорвать. Но поначалу она мне здорово голову задурила. Полюбил я ее. Думал, она настоящая. Такие речи говорила.

Я вдруг вспомнила стиль разговора Светланы. Недаром мне показалось тогда, при встрече с ней, что ее речь что-то напоминает. Да ведь так говорят цыганки-гадалки. Сладко, протяжно, без пауз, не дают задуматься над словами и оценить их критично. Она использовала эту манеру в повседневных разговорах. Плюс способность располагать к себе. Она у всякого вызывала симпатию и доверие. Неудивительно, что Анатолий попался в ловушку. А нужен он был Светлане-Нинели-Хранителю Рун не только ради его квартиры, которая, впрочем, была недешевой. Был он нужен еще и для того, чтобы запутать следы в афере с мальчиком. Чтобы любого человека, занятого поисками Женечки, навести на ложную мысль, что это он, Анатолий, является зачинщиком преступления. И я купилась на эти уловки. Ну что же, и то сказать – противник серьезный.

– Ну а что же было дальше? Когда вы узнали, что она отобрала мальчика у матери?

– Только тогда, когда она заставила меня продать квартиру и фактически заточила в своем доме. Ну, откуда вы меня вызволили. Она знала о моей слабости к выпивке и накачивала меня спиртным до полной отключки.

– Это началось у нее в доме?

– Да нет, раньше. Но тогда она еще как-то меня контролировала. Когда ей надо было, чтобы я вырубился – она меня поила. Да еще, похоже, подмешивала что-то – я уж очень быстро с катушек слетал. А если нужен был трезвым – умела довольно быстро привести меня в нормальную форму. Ну, на некоторое время, конечно. Лекарства какие-то давала.

– Так, ну теперь, по крайней мере, становится понятной двухдневная нестыковка с вашим приездом из Петровки. Ведь ни в каком Питере вы не были и с Валерием не встречались? Мальчик и тогда уже был у Нинели. Но вы ведь об этом не знали? Верно?

– Ну конечно! Она ж мне с Диной встречаться запретила. И от Али все прятала меня под разными предлогами. А я, дурак старый, расчувствовался, доверился ей во всем – ведь она заботливой прикидывалась, говорила, что любит.

– Ну, не казнитесь так! Все мы от нее пострадали. Счастье, что все еще так обошлось – и Дина жива, и мальчик вернулся. И надежда на Динино выздоровление есть. Ну а меня-то она тоже поначалу вокруг пальца обвела. Да еще как!

Я опять вспомнила Игната и ту горечь, которую испытала, когда узнала, кто он есть.

– А еще у меня к вам очень щекотливый вопрос, Анатолий. Впрочем, ответ на него я уже знаю. Спрашиваю так, на всякий случай. У вас с Диной отношения были только родственные? Ну, только как у дяди и племянницы?

– Ну да! А какие ж еще?

– Нет. Все. Вопрос снимается. Просто эта Нинель очень много насочиняла небылиц обо всех членах вашей семьи. И этим здорово сбила меня с толку в начале расследования.

В общем, разговор с Анатолием все прояснил. Ну или почти все. Например, вопрос о письме, которое якобы прислал по электронной почте Валерий своей бывшей супруге Даше. Письмо это отправила Нинель. В этом уже сомнений не было.

Но вот что оставалось неясным – это истинная причина разрыва Дины с Валерием. Хотя предположить тоже было можно. Нинель стремилась ограничить контакты Дины с близкими людьми. Когда-то попавшись в ловушку опытной гадалки-шарлатанки, работавшей под именем Нинель, Дина, по натуре своей предрасположенная к зависимости и внушаемости, стала подчиняться ей во всем. А Нинель задумала грандиозный план – окончательно заморочить голову Дине своими предсказаниями всевозможных бед и несчастий. Разлучить с женихом, а вместо него подсунуть фиктивного мужа. Отнять у Дины ребенка и довести ее до самоубийства или, по меньшей мере, до состояния полной невменяемости. Затем путем шантажа она, видимо, планировала заполучить все имущество Алевтины Николаевны... Все просчитала. Всех в оборот взяла. Такую комбинацию придумала! На сто ходов вперед.

Мне во что бы то ни стало нужно было найти Нинель. Но как это сделать? След ее мы потеряли, и зацепок никаких не было.

У меня оставалась только одна надежда – на то, что она вновь расставит свои сети в поисках очередной наивной жертвы. И пришлет мне послание в ответ на мои письма, отосланные недавно на сайты магов. Поэтому первое, что я сделала по приезде домой – стала проверять свою электронную почту. На мои адреса пришла пара писем от авторов тех сайтов, куда я обратилась. От Нинель вестей не было. Зато я обнаружила письмо, посланное мне с неизвестного адреса. Оно меня очень удивило. Вот это письмо.

«Таня, здравствуй. Это Сергей. Ну, то есть Игнат. Но ты ведь наверняка уже знаешь мое настоящее имя. Тебя удивляет мое письмо, я знаю. Только прочти его, пожалуйста.

Таня, я не прощу прощения, потому что знаю – такое простить нельзя. Ты можешь не верить, но мне действительно очень пакостно из-за того, что так поступил с тобой. Ты этого не заслужила. Сказать, что был вынужден преследовать тебя? Это не оправдание. Да и к чему оправдываться. Ничего этим не исправишь. Мне действительно очень жаль, что причинил тебе боль. Я пишу тебе, собственно, только чтобы сказать – с прошлым я завязал. Нет, тачки, конечно, продолжаю угонять – жить-то надо, а я ничего больше не умею. Завязал с Нинель. Просто молча скрылся от нее. Завязал с околпачиванием женщин. Ты, конечно, можешь и не верить. Но согласись – зачем мне морочить тебе голову? Я больше никогда и ничем не потревожу тебя. Просто мне надо было это сказать тебе. И то, что именно наша встреча и особенно последний вечер, когда ты отпустила меня – что-то во мне перевернули. Не хочу больше быть подонком. Ну а тачки воровать – это честный бизнес.

А еще я хочу помочь тебе. Дело в том, что, когда я смылся, Нинель использовала для своих целей Олега Смирнова. Ты тоже наверняка знаешь, кто это. Он у нас был чем-то вроде стажера. И подставным мужем для Дины Иртеневой. Я уж не знаю, что там у Нинель стряслось. Но она отделалась от него. И снова разыскала меня. И предложила работать с ней в паре. Я сделал вид, что обдумываю ее предложение и готов согласиться. Но все это было сделано с единственной целью – помочь тебе. Я знаю, где она сейчас находится. Она уехала в Харьков. Ей каким-то образом удалось избежать преследования милиции. И она собирается вновь открыть свой бизнес. Не дай ей этого сделать.

Ну вот, собственно, и все. Прощай. Ниже – адрес Нинель. Найди ее».

Письмо это повергло меня в шок. Но я все-таки решила ответить Игнату. Отправила ему лишь два слова: «Спасибо, Игнат», и на этом решила, что дело о скелетах в шкафу подошло к своему финалу.