Книга: Пусть проигравший плачет
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10

Глава 9

За окном уже рассвело. Господи, как же я себя мерзко чувствовала! Во рту ощущался металлический привкус, а руки дрожали. Одно дело, когда сам подвергаешься опасностям, а другое — когда эта опасность угрожает совершенно беззащитному человеку… К тому же Ритка отчаянная трусиха!
Наморщив от усердия лоб, я старалась вспомнить, что попалось мне на глаза после того, как я нашла Риткину записку. Кажется, клочок бумаги. Что на нем было записано? Странные цифры… Куда я его дела?
Мой взгляд постоянно натыкался на абсолютно ненужные бумажки, но этот гадкий, так необходимый мне листок, который перед этим буквально мозолил глаза, по вечному и неоспоримо действующему закону подлости в данный момент отсутствовал!
Я встала на колени, пытаясь отыскать его на полу — мог же он, черт его дери, упасть под стол!
Но там тоже было пусто.
Поднявшись, я уселась за стол и начала методично перекладывать все лежащие рядом с моим многострадальным телефоном бумаги. Как я еще живу в таком кошмарном скопище этих ненужных сведений, записанных на пыльных листках!
Какие-то я рвала в клочья, какие-то откладывала… За моим довольно бестолковым поиском одного маленького листка с нужными, жизненно важными сведениями прошло около двух часов. За это время солнце успело занять на небе выгодную позицию, и, судя по его отвратительной яркости, день обещал быть все таким же жарким, как и предыдущие.
— Конечно, — проворчала я, — было бы нелепо думать, что в африканской жаре у нормального европейского человека останется способность мыслить… Нет ничего удивительного, что мои интеллектуальные способности снизились почти до нуля!
Но ворчи не ворчи, а листок искать надо. И я продолжала эти поиски, пытаясь вспомнить записанные странные цифры, отчаянно ругая себя за частичную потерю памяти.
Когда в мою дверь позвонили, я подскочила. Почему-то мне казалось, что сейчас только восемь. А оказалось, когда я все-таки подняла глаза на часы, уже одиннадцать.
Я открыла дверь, даже не успев привести себя в порядок. Поэтому очаровательной моей гостье пришлось довольствоваться моим пропыленным лицом, окаймленным совершенно растрепавшимися волосами.
* * *
Ритка проснулась не от яркого солнечного света, который лился в ее окно.
Нет. Она была готова поклясться, что проснулась она от пристального взгляда. Дернувшись, она села на кровати и распахнула глаза.
В комнате никого не было. Сама комната показалась Ритке совершенно незнакомой — и она, сделав усилие, все-таки вспомнила все происшедшее накануне.
Паника в ее душе снова начала подниматься, как пена, но Ритка одернула себя — вляпалась ты, Риточка, по собственной вине. И совершенно незачем теперь сходить с ума. Лучше думай, как будем выбираться отсюда…
Она встала с кровати, отметив про себя, что кровать была какой-то потрясающе мягкой, и начала разведку.
Комната, в которую ее поместили, была очень комфортабельной. Отделанная со вкусом, и мебель очень даже ничего. Если бы не обстоятельства, благодаря которым Ритка здесь оказалась, ей бы даже понравилось.
За дверью послышались шаги. Ритка обернулась на скрип двери и встретилась глазами с насмешливым взглядом серых глаз.
— Как спали?
Ритка уже приготовилась высказать все, что она думает по поводу ее похищения, но, поразмыслив, все-таки решила, что следует быть хитрее, и улыбнулась:
— Прекрасно. Спасибо. Надеюсь, впрочем, вы все-таки объясните мне цель моего к вам затянувшегося визита?
* * *
Я с любопытством разглядывала Лоретту, она смотрела с таким же интересом на меня.
— Здравствуйте, Таня, — наконец произнесла она, слегка улыбаясь.
— Доброе утро, — кивнула я в ответ.
Сегодня Лоретта была оформлена в очень узкие, обтягивающие джинсы и просторную майку. Волосы были собраны в пучок на затылке, и на ее прелестном личике напрочь отсутствовала косметика. Но колечки на пальчиках тем не менее оставались.
— Рада с вами познакомиться.
— Взаимно.
«Хотя, честно говоря, я бы предпочла, чтобы твои бандиты вернули мне Ритку», — мысленно добавила я.
Однако вслух произносить свою тираду не стала, а спросила вежливо, будет ли она пить кофе.
Она согласилась.
— Так, наверное, легче найти контакт, — сказала с легким вздохом. — Я понимаю, вас немного раздражала моя игра… Но я не знала, что вы собой представляете. Впрочем, все равно — простите, ладно?
«Прощу, когда ты вернешь Ритку», — пообещала я опять же мысленно.
Переступить ту невидимую черту, которая нас разделяла и называлась недоверием, оказалось куда труднее, чем обе мы думали.
— Аня вам рассказала обо мне? — тихо поинтересовалась Лоретта, поднимая глаза.
— Да.
— Наверное, теперь благодаря Аньке вы думаете, что я несчастное дитя с искалеченной судьбой… Этакий ангелочек с поломанными крылышками и двумя слезинками на щеках. Так?
— Она пыталась вас такой представить, — согласилась я. — Но у меня сложилось другое впечатление. Свое.
— Слава богу! А можете сказать, какое?
В ее глазах сверкнуло любопытство.
— Я думаю, что вы не ангелочек. Вы — маленькая Орландина, — решилась я.
Она удивленно вскинула брови и рассмеялась.
— Я всегда говорила, что у меня есть только один достойный соперник, — сказала она, когда приступ смеха прошел. — Вы, Таня. Надо же, даже знаете, какая у меня любимая песенка. Пожалуй, вы правы. Я действительно Орландина. Люцифер в ангельском обличье… Правда, я не виновата, что стала такой. Вы мне верите?
В ее глазах было что-то такое, отчего у меня тревожно забилось сердце.
Иногда ты встречаешь таких вот людей, которым хочется помочь, но для этого их надо понять, а понимаешь ты только одно — их глаза. Глаза, в которых нет ничего, кроме боли и «пустыни любви».
* * *
Ритка ждала ответа. Он стоял, немного смущенный.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Как это? — вытаращилась на него Ритка. — Ничего себе! Вы же меня похитили! Заперли в этой вашей золотой клеточке и невесть чего желаете получить! Если вы вожделеете денег, то явно ошибочка у вас вышла — мои родители скромные профессора, богатого любовника у меня, к моему и вашему сожалению, нет, поэтому я не могу понять, зачем вы меня заманили. Остается романтическая история о том, как вы меня встретили на улице, остановились, потрясенный моей красотой, и решили меня украсть. Соврите, я разрешаю.
Он морщил лоб, пытаясь понять, что за чушь несет эта красивая девочка с яркими глазами и копной пшеничных волос. Кто ее похищал?
— Мне сказали, что вам надо пожить тут, и я должен помочь вам от кого-то спрятаться.
— Ах так, значит? — зло рассмеялась Ритка. — И от кого же мне надо прятаться, если не от вас? Ведь сейчас именно вы представляете для меня опасность, вы, и никто другой! Так вот знайте — я вас совершенно не боюсь, потому что все, что вы делаете, отвратительно, гадко и глупо!
Он смотрел на нее и не мог понять, что с ним творится. Как будто в самом его сердце вдруг начинает звонить колокольчик, и этот колокольчик так нежен, так тих, что ему стоит огромных усилий привести себя в порядок.
Больше всего ему сейчас хотелось обнять эту странную девушку, такую горячую и наивную.
— Уверяю вас, я ничего не знаю! — снова попробовал он защититься.
— Не знаете? О-очень хорошо… Просто замечательно. Значит, вы идиот, да? Не знаете, что творится перед вашим носом?
Как ни странно, он даже не смог на нее обидеться. Просто развел недоуменно руками.
— Ну… Вы, наверное, правы.
— Если я права, — продолжала Ритка, — будьте добры связаться с тем полным кретином или кретинкой, кто играет в эти игры. Я совсем не собираюсь торчать здесь остаток своих дней, думаю, найдутся компании поинтереснее, чем ваша.
Краешком глаза, впрочем, разбушевавшаяся фурия Ритка отметила, что ее тюремщик очень красивый. Такие очаровательные глаза, и черты лица необыкновенные. Правильные и тонкие.
«Надо в него влюбиться, — решила она, мстительно улыбаясь. — Если я в него влюблюсь и начну строить всякие матримониальные планы, он пропадет. Как пить дать. Еще не было у меня случая счастливой любви. Так что надо поднапрячься и втюриться в него по уши».
Если говорить по совести, влюбчивая Ритка вполне могла рассчитывать на успех — он ей нравился. Правда, похож на растерянного ребенка, но это неважно. Все равно исчезнет, любовь будет недолгой, как все, и Ритка сможет смыться отсюда…
Стоп. Ну уж, нет. Раз Ритка собралась совершать подвиг, смываться ей просто так незачем. Сначала она все про этих загадочных бандюг выяснит, а уж потом может жаждать освобождения, добиваясь его всеми возможными методами.
— Ну, рассказывайте, как вы докатились до такой жизни, — томно сказала она, плюхаясь в кресло с такой — о боже! — мягкой и высокой спинкой, что вылезать оттуда совершенно не хотелось.
— Что рассказывать? — снова удивился красивый кретин.
— Впрочем, сначала принесите мне кофе, — капризно возжелала вслух Ритка, начавшая косить под королеву Марго. — У вас в вашем шалаше кофе найдется?
Он с готовностью отправился выполнять высочайшее повеление, а Ритка соскочила с кресла и осмотрелась.
Комната была просторной и светлой. Окна выходили на парк, причем Ритка была готова поклясться, что в данный момент она находится совсем не в том месте, где она была сначала.
Что-что, а этот дурацкий проезд она знала хорошо. Там на сто верст — ни одного дерева, кроме чахлого кустарника. А тут зеленела трава и деревья вздымались вверх кудрявыми кронами. Тенистые аллеи были пусты. Почему это, интересно?
Сначала Ритке даже пришла в голову ужасная мысль, что этот парк на самом деле кладбищенский, но, поразмыслив, она спросила себя, почему же тогда тут нет могилок, и успокоилась.
Значит, она находится в чьем-то нехилом частном владении.
— Ну, конечно, — кивнула она, полностью соглашаясь со своим собственным мнением. — Бандиты, что с них взять. Денег куры не клюют, и вообще жить умеют.
Она вспомнила симпатичного «бандита» и почти твердо вознамерилась постараться обольстить его и выйти за него замуж. Тогда уж точно он помрет, оставив ей крупное наследство.
* * *
Лоретта явно развлекала себя изучением моей диковинной персоны.
— Ну, так как я вам? — спросила она. — Похожа на Орландину?
— Для этого мне надо узнать, каково ваше внутреннее содержание. Насколько я помню, под нежной и пленительной оболочкой маленькой Орландины скрывался Люцифер. Так?
Она вздрогнула и тихо спросила:
— Таня, вы очень любите проникать внутрь человека?
— Только когда этого от меня ждут. Итак, вы использовали некоего Тихонова для того, чтобы он нанял меня от вашего имени, дабы я нашла стилет. Можно поинтересоваться, почему вы не соизволили явиться предо мной сами?
— Хорошо, — кивнула она. — Я должна была вас лучше узнать. Я неординарный человек, так уж сложилась моя судьба. Не думайте, что я этим горжусь. Просто с самого начала господь решил почему-то не делать меня счастливой… Наверное, Аня вам рассказала, что я приемыш?
— Да.
— Но она не рассказала вам, кто моя настоящая мать. Алкоголичка в прошлом, воровка и…
Мне показалось, что она хотела сказать еще что-то, но запнулась, судорожно вздохнула и отвернулась к окну с таким выражением, как будто пыталась скрыть от меня свое горе.
— В общем, так уж сложилось, что душа моя была отравлена ее генами. Но я успешно боролась с этим. Пока моя судьба снова не поставила меня в невыносимые условия. Наверное, мне не очень хочется вам это рассказывать, поэтому дайте собраться с силами.
Я кивнула и предложила ей сигареты и кофе. Она посмотрела на меня с такой благодарностью, что мне стало почти жаль ее. Если бы не Ритка.
Если бы не моя Ритка, о которой я только могла возносить молитвы немного занятому богу, который если их и слышал, то не давал мне пока ответа.
* * *
Он стоял перед ней с таким лицом, что Ритке, несмотря на отвратительное настроение, захотелось рассмеяться.
Как щенок, просящий прощения за то, что испортил хозяйские выходные туфли.
— Вы еще долго собираетесь торчать с подносом передо мной? — поинтересовалась Ритка.
— Ах да. Простите.
Он поставил поднос перед ней. Там были чудесные круассанчики с повидлом и аккуратные чашечки. Две. Значит, он собирался пить кофе вместе с ней?
— Почему вы продолжаете торчать надо мной? — повторила Ритка, поднимая глаза. — Вы что, играете в статую Свободы?
— Нет, я просто…
Он собирался сказать, что растерялся, но Ритка остановила его:
— Садитесь. А то у меня от вас наступает головокружение. Терпеть не могу, когда надо мной торчат.
Он послушался ее и сел напротив.
— Кстати, — объявила Ритка, — меня зовут Маргарита. А вас?
— Павел, — немного наклонил он голову.
— Так объясните же мне наконец, Павел, где я нахожусь?
— Разве вам не сказали? — удивился он.
— Господи, Павел! Я же вам сто раз объяснила — не держите меня за дурочку. Меня пригласили по делу на совсем другую улицу. По другому адресу, андэстенд? А потом похитили. Привезли сюда. А вы тут корчите из себя полного придурка и делаете вид, что ничего не знаете… Может быть, я сама пришла сюда?
— Вы пришли ночью, когда меня не было. А когда я пришел, Ма сказала, что вам нужна помощь и вы немножко поживете здесь, пока она не уладит кое-какие ваши дела.
Так. Появилась загадочная Ма.
— И кто такая эта ваша Ма?
— Простите, но она не разрешила вам о себе говорить. Это ее тайна, и давайте не будем совать нос в чужую жизнь.
— Сказано очень свирепо, — хмыкнула Ритка. — Считайте, что я в полном страхе и недоумении. Как ее хоть зовут?
— Вы скоро сами с ней познакомитесь. Уверяю вас, она вам очень понравится.
— На кого она похожа?
— На ангела, — улыбнулся он.
Значит, не та толстуха, которая следила за Риткиной квартирой. Та уж точно на ангела никак не походила. Скорее на монстра. Или если уж на ангела, то на совсем падшего.
— То есть совершенна, — вздохнула Ритка.
— Я бы не сказал. Люди далеки от совершенства…
— Не все, — нахально заявила Ритка. — Я вот от него недалека.
При этих словах она так посмотрела на Павла, что сердце у бедняги стало обретать крылья надежды. Его вынужденная наперсница очень ему нравилась.
Так нравилась, что он готов был умереть ради нее.
* * *
То, что говорила Лоретта, заставило меня податься вперед. Такого я просто не могла ожидать!
Ее голос оставался ровным и спокойным, как если бы она рассказывала мне обычную историю, но история оказалась ужасной, странной, и мне было непонятно, как она умудряется сохранять такое невозмутимое спокойствие!
— Вы не верите мне, Таня? — подняла она на меня свои удивительные глаза.
— Почему? — удивилась я. — Верю. Если бы вы это выдумали, вас можно было бы назвать исчадием ада.
— Ну, вы же меня таковой и считаете, — усмехнулась она.
— Мое мнение давайте оставим при мне. Итак, она застала вас с Павлом? И что потом началось? Шантаж?
— Нет, — махнула она рукой. — Шантаж был бы куда более милым с ее стороны. Она рассказала обо всем Рябцеву. Называла меня проституткой и говорила, что ей стыдно иметь такую дочь… Это она-то, о господи! Сама распутная до отвращения… Рябцев воспользовался моим замешательством. Он просто появился передо мной ночью, когда она впустила его. Представляете? Это было отвратительно! Мерзкий старик с блестящими глазами, рассказывающий шестнадцатилетней девчонке о пожирающей его страсти! Он напал на меня, пытаясь изнасиловать. Я кричала. Но дальше было еще хуже. Потому что дверь открылась, и на пороге появились они. Она и Павел. Она простерла руку и сказала: «Я же говорила тебе, что моя дочь — шлюха!»
«Да уж, ничего себе историйка», — усмехнулась я. Лоретта же по-прежнему сохраняла невозмутимость. Как будто она рассказывала мне о посторонней девушке, которую к тому же плохо знала.
Или она опять вела непонятную мне игру?
Я не могла освободиться от недоверия к ней даже тогда, когда она закончила свой рассказ и тихо сказала:
— Вы можете не верить мне, Таня, но я не убивала дядю Арташеса. Это был, как ни странно, единственный человек, который понял меня тогда. Он пришел ко мне в больницу и долго прижимал к себе, гладя по волосам и уговаривая перестать плакать. Таня, я похожа на человека, который мог бы убить старика, единственного на всем свете человека, который меня по-настоящему любил? Я могла убить человека, который сидел там со мной, в больничном садике, и мог только мычать от боли, прижимая к своему плечу мою голову?
Она смотрела на меня, немного вызывающе вздернув подбородок, но в глазах ее блестели слезы.
— А остальных?
Она сухо рассмеялась, мгновенно перевоплотившись в прежнюю Лоретту, и поднялась.
— Насчет остальных, Таня, думайте сами. Могу вам сказать, что их я бы убила. Так что…
Она помахала мне изящной рукой и исчезла так же быстро, как появилась. Подарив мне еще одну ступень к разгадке.
* * *
Ритка продолжала в это время разыгрывать из себя царицу Савскую, искренне наслаждаясь моментом.
Правда, ее немного беспокоил тот факт, что сидящий перед ней преступник так обаятелен, что хочется немедленно оказаться в его объятиях и желательно навеки, но даже в нем Ритка находила некоторую прелесть — не все же Татьяне авантюрами разными развлекаться?
Они разговаривали не так уж и долго, но Ритка знала уже о Павле все — кроме какой-то юношеской тайны, о которой он просто не хотел говорить, сразу замыкаясь в себе, как только они касались этого вопроса. Не хотел он также обсуждать местную «Ма», которая тоже казалась Ритке весьма загадочной.
Однако Ритка не теряла надежды выведать до ее появления на сцене все маленькие тайны красавчика Павла. Особенно ее веселил тот факт, что этот разбойник с большой дороги довольно долго учился в семинарии! Это уж совсем романтично, Ритка почти задыхалась от восторга.
В тот момент, когда они уже были окончательно без ума друг от друга, их уик-энд на двоих был неожиданно закончен.
Дверь скрипнула. Ритка, как раз говорившая о том, что ей здесь даже нравится, вот только бы позвонить Тане, чтобы та не волновалась, услышала сухой женский голос:
— Уже позвонили.
Испуганная Ритка повернулась к двери и застыла с открытым ртом.
На пороге стояла женщина, показавшаяся Ритке определенно знакомой. Настолько знакомой, что Ритка начала усиленно шевелить мозгами в попытке вспомнить, где же она могла ее видеть.
— Здравствуйте, — буркнула она, продолжая вытаскивать из своей памяти образ за образом и не находя там ничего более-менее подходящего.
Но то, что она видит это лицо не в первый раз, — о, в этом Ритка готова была поклясться на чем угодно и чем угодно!
Лицо женщины относилось к разряду тех лиц, которые совершенно невозможно забыть, один раз увидев. Оно было настолько характерно-индивидуальным, что Ритке бы никогда не пришло в голову забыть его.
Вот только…
Нет, ничего не получается.
Ритка бросила в сторону Павла взгляд, просящий о помощи. «Ну подскажи же, пожалуйста!»
Увы… Павел был сам сосредоточен на женщине, не спуская с нее полных немого восхищения и обожания глаз. Впрочем, поймав на себе взгляд Ритки, он обернулся и, поняв состояние девушки, вернее, приняв удивление за испуг, постарался улыбнуться ей ободряюще.
«Не бойся ничего, — говорила его улыбка. — Я постараюсь не дать тебя в обиду. И не надо ее бояться…»
Да уж, усмехнулась Ритка. Чего ее бояться, мы сами кого хочешь напугаем. Однако она кисло улыбнулась в ответ и опять посмотрела на женщину.
Женщина ревниво сверкнула глазами в сторону Павла. Ритке показалось, что она недовольна возникшим между Павлом и Риткой контактом. Конечно, чего же ей радоваться, с другой-то стороны? Ритка рассудила, что этот контакт несет ее тюремщикам прямую опасность. Но готова была поклясться и в том, что в ее взгляде просквозила именно РЕВНОСТЬ.
— Надеюсь, у вас все в порядке. Можете не опасаться — мы постараемся не причинить вам вреда.
— Да? А я думала, что людей похищают именно затем, чтобы причинить им вред…
— Вас никто не похищал, — тихо сказала женщина. — Вас пригласили затем, чтобы передать вам нужную информацию, разве не так?
Ритка кивнула, все еще пытаясь вспомнить, кто же она такая, эта женщина.
Так-то оно так, но Ритка предпочла бы куда охотнее получить эту самую вожделенную информацию и отправиться домой, к Таньке, радовать ее рассказами о совершенных подвижнических деяниях.
— Я вам охотно поверю, когда окажусь на свободе…
— Вы свободны, — легко пожала она плечами.
— Тогда я могу идти? Или это следует понимать как свободу духа?
— Нет, Рита. Вам придется задержаться у нас в гостях, так как… Это связано с определенными обстоятельствами и не зависит от нас.
— Я так и предполагала, — улыбнулась насмешливо Ритка. — Все в лучших традициях. Только не стоит думать, что вы ведете выигрышную партию. Потому что…
Она улыбнулась еще раз и почти совсем тихо договорила:
— Потому что я буду смеяться последней. Только после вас…
Женщина выслушала ее с надменной улыбкой и проговорила:
— Вы вольны думать так, как вам этого хочется…
«Где я видела этот жест?» — силилась вспомнить Ритка. Но, как назло, вместо воспоминаний в ее голове торжествовал полный бедлам.
Когда эта гранд-дама проследовала к выходу, полуобернувшись на пороге, чтобы проститься с Риткой, она вспомнила!
Но, боже мой, каким же невероятным было это воспоминание!
Назад: Глава 8
Дальше: Глава 10