Глава 5 Воздушный бой
…Я поехала в санаторий просто от нечего делать. Никакого гастрита у меня и в помине не было, но бесплатная путевка во всесоюзную здравницу уже «горела», и один мой знакомый медик быстро «нарисовал» нужные документы.
Санаторий располагался на месте старинной помещичьей усадьбы, чуть поодаль от небольшого села. Кроме пляжа — рядом протекала быстрая и чистейшая речка — да редких вечеров в местном клубе, основное развлечение оздоравливающихся состояло в ежедневных троекратных — после завтрака, обеда и ужина — променадах по главной аллее санаторного парка. Дамы и господа переодевались к очередной трапезе и, приняв пищу, отправлялись завязать новые и поддержать «старые» (по меркам сроков путевок) знакомства. Как выяснилось, любви действительно покорны абсолютно все возрасты. Я вначале наблюдала эту человеческую комедию со стороны, а потом моя соседка по комнате — по иронии судьбы врач-дерматовенеролог, сама не брезговавшая курортными забавами, — познакомила меня, тогда еще очень скромную девушку, с Сергеем, приехавшим — на самом деле! — лечить холецистит.
Не знаю, что нас повлекло друг к другу. Общих интересов нашлось предостаточно — от йоги до фантастики. И все-таки, я думаю, главной оказалась наша с ним застенчивость. Мы робели оба, но зато оба дорожили друг другом, и вместе нам как-то сразу стало удивительно хорошо…
Он был высок, строен и, пожалуй, излишне худощав. То и дело бегал на турник, ворочал гири, а главную свою драгоценность — разборные гантели — держал в своей комнате, где и упражнялся по утрам.
…Каких только предлогов не придумывают мужчины, чтобы соблазнить женщин!
На что только не пойдет женщина, подыгрывая мужчине, если горячо желает стать соблазненной!
Меня он «заманил» к себе, пообещав… показать свои разборные гантели.
Мы, конечно, забыли об этих железяках через тридцать секунд. Я уселась на кровать — больше было не на что, — Сергей пристроился вплотную ко мне, несмело положил ладонь на мое плечо — мне тут же передалась дрожь его руки…
И мы с ним впервые поцеловались. Какой это был поцелуй! Мы не отрывались друг от друга долго-долго и говорили беззвучно: «Ты мне так нравишься!» — «И ты мне!» — «Ты такая красивая…» — «Я хочу быть с тобой… очень…» — «Я сейчас умру, сгорю…» — «Я тоже больше не могу терпеть»…
— Дверь… — едва слышно прохрипел он, оторвавшись от моих губ, и вернулся, казалось, через одно мгновение.
…Боже, как сладко было ощущать его дрожащие ладони у себя на груди… Как я замирала от восторга, откинувшись на спину и чувствуя его упершийся мне куда-то в ноги член… Он раздевал меня медленно и нежно, целуя каждый клочок обнажавшейся кожи. Я помогала ему, неумелому, и сама расстегивала его джинсы, и обнимала обеими руками освободившийся горячий ствол, и прижимала Сергея к себе изо всех сил, задыхалась в его руках, но не размыкала объятий, гладила по спине, по груди, повторяя его ласки. Мы разговаривали друг с другом руками и губами. Он целовал меня везде, и я не стеснялась его и только предвкушала: вот сейчас он опустится еще ниже… еще… а-ах-х… ой-й… о-о-о…
Мне вдруг неистово захотелось самой заставить его вот так же замирать и кусать губы. Я оторвала голову Сергея от своего лона, заставила встать, прижалась к нему сама. Сначала я покрыла поцелуями все его взмокшее лицо, а потом стала медленно опускаться. Я потерлась грудью о его грудь, провела языком по животу, медленно погладила напрягшиеся бедра. Прижалась щеками — сначала одной, потом второй — к вздрагивавшему раздувшемуся члену. Сергей застонал. Я сжала член между ладонями, медленно подвигала его кожу… и, больше не в силах сдерживаться, осторожно обняла его губами… но тут же почувствовала, что сейчас мы оба кончим.
Я отпрянула от Сергея, улеглась на кровать, он наконец вошел в меня… и уже через мгновение вскрикнул от наслаждения, а я ощутила судорожные толчки у себя внутри…
Но я не отпустила его так быстро. Я не переставала целовать Сергея и прижимать к себе. И мы опять задвигались, и снова задохнулись от восторга…
…Как-то раз мы ушли довольно далеко по тропинке, повторявшей прихотливые извивы реки, нашли пляжик, выкупались и выпили вина. Мы собирались потом удалиться поглубже в лес, но не утерпели и принялись заниматься любовью тут же, у самого берега.
Разумеется, очень скоро на тропинке показалась ватага мальчишек-подростков и, ухмыляясь, прошла мимо.
Мы предстали их взорам голые, в совершенно недвусмысленной позе. Сергей рывком натянул одеяло на наши сплетенные тела, и мы, два нежных, трепетных любовника, в один голос и с одинаковым выражением досады воскликнули:
— У-у, поросята!!
…Потом было еще много всего. Мы уплывали с ним вниз по течению, и я расставалась со своим бикини…
…Мы прятались в тени беседки и ласкали друг друга, а в соседнем домике кто-то смотрел по телевизору футбол…
…Я опускалась на прикрытую одеялом горячую траву и ерошила волосы Сергея, глядя в бледно-голубое высокое июльское небо…
…Небо и сейчас голубело все больше под лучами выкатившегося из-за горизонта светила. Но запах трав мало-помалу исчез, сменившись бензиново-мазутной гарью — трасса ожила.
Самосвалы и тракторы, легковушки и мотоциклисты — все куда-то спешили, всем непременно требовалось успеть, довезти, проскочить… День разгорался, мы пока держали неплохую скорость и мчались, мчались, мчались к нашей цели…
Теперь дорога шла по холмистой, если даже не гористой местности — то взбираясь на довольно крутые хребты, то опускаясь в глубокие долины.
Завтракали мы на ходу — трофейными яблоками. Я случайно бросила взгляд на обочину и увидела рыжую девицу в укороченной юбке, которая «голосовала» как-то странно — засунув в рот большой палец.
— Смотри-ка, Лешка, — «плечевая»! Что-то их почти и не видно, — сказал наш водитель и миновал девицу, не снижая скорости.
— Они на этой трассе редко промышляют, — промолвил Алексей, меланхолично пережевывая яблоко.
— Это что за «плечевые»? — удивилась я.
— Шлюхи дорожные, — брезгливо скривился Володька. — В машину сядут, проедут сколько-то и обратно в другую садятся — получается у них «плечо». Мне мужик один, тоже шофер, рассказывал: остановились у такой вот длинноногой две машины, и шоферюги чуть из-за этой бабы не передрались. Ну, посадили ее в одну из машин, но не успели тронуться, как сразу и затормозили, вышвырнули ее с матюками…
Оказывается, от нее сразу на них букашки полезли… Потом пришлось тем друзьям в сольвенте купаться и одежду в нем же стирать!
У меня во рту появился гадкий привкус, но я не смогла удержаться от еще одного вопроса:
— А что она так «голосует» — пальцем?
— Ну, это она специализацию так объявляет: показывает, что может и так, и сяк, и эдак… — невозмутимо впиваясь в очередное яблоко, объяснил Алексей.
Больше мне на эту тему разговаривать не захотелось.
Тем временем мы начали особенно затяжной и крутой подъем. Мотор «КамАЗа» натужно ревел, грузовик трясло. Лицо нашего водителя исказило напряжение, словно это он сам тащил на себе машину…
У самого конца подъема нас, истошно сигналя, обогнала вишневая «девятка».
И сразу мне словно забили горячую трубу между лопатками — это очень поздно среагировал мой «локатор».
Неужели это они смахнули в кювет вчерашний грузовик? Неужели они имеют какое-то отношение и к нашим ребятам?
Я не успела задуматься — с нами поравнялся желтомордый «КамАЗ». Вой его мотора слился со стенаниями нашего, и все же мы услышали вопрос чьей-то явно нетрезвой рожи, высунувшейся из окна машины:
— Ништяк едем, ага?
— Нормально! — проорал в ответ хмурый Володя.
— А вы не спешите, ребята, — посоветовал разговорчивый пьяница.
В ту же секунду в его руках оказался автомат, из оранжевой кабины донесся чей-то возглас: «Козел, положь на место!», но «козел» только осклабился и дал очередь нам под ноги — по мотору.
Наш «КамАЗ» сразу потерял голос и замер, как раненый зверь, а потом начал было скатываться назад, но Володя остановил машину.
Я не могла стрелять через стекло, а вот Лешка пальнул пару раз, пока бандитский грузовик не скрылся за перевалом, но, кажется, не попал.
Номер машины мы разглядели как следует: А375МО.
Мы вывалились из кабины в бессильной ярости, но меня тут же буквально потащило следом за вражеской машиной, и я бросилась вдогонку скрывшимся бандитам.
— Стой! — крикнул мне в спину Лешка. — Ты что, бегом их ловить собралась?
Но я уже поняла, что за предощущение неудержимо повлекло меня вперед: из-за гребня холма, до которого мы не доехали каких-нибудь двадцать метров, показался, качаясь вверх-вниз, край зеленого паруса.
Дельтаплан!
Я припустила во всю мочь и через какие-то мгновения поравнялась с втащившим аппарат на гору парнем в потрепанном джинсовом костюме, видневшемся из-под сплетения ремней подвесной системы. Пристегнутый к специальному карабинчику на поясе, в такт его шагам болтался такой же зеленый, как парус, мотоциклетный шлем.
Посредине подсвеченного солнцем крыла красовались две желтые буквы: Н и Р. «Аш-Пи»! Вот удача, все же знакомый аппарат!
— Привет! — улыбаясь, крикнула я парню, подбежав. — Не трясет?
— Привет… — удивился он и ответил: — Да нет вроде, я вот только нормально пролетел…
На склон дул довольно свежий — метров пять-шесть — ветер. С вершины было хорошо видно, как медленно спускаются по склону, попав в плотный поток машин, наши «козлы».
Времени на объяснения и уговоры не было, поэтому я взяла дельтапланериста за руку, посмотрела в глаза и сказала тихо:
— Дай-ка я тоже разок слечу…
Зрачки у него расширились, рука обмякла. Я положила руки ему на виски, вошла в эмпатопсихосинтез, и парень понял и ПРОЧУВСТВОВАЛ… что мне очень нужно пролететь на его «НР»… что я опытный пилот… что я спешу…
…Подвеску подгонять почти не пришлось: он оказался приблизительно одного со мной роста и комплекции.
— Как он по тангажу? — спросила я, поправляя пистолет в кобуре.
Парень пожал плечами:
— Немного кабрирует, как положено…
— Хорошо… Подержи за нос, тросы проверю, — попросила я хозяина «НР», легла в подвеске, вытянувшись на ремнях и шнурах, — все было нормально. Я поднялась, взялась за подкосы рулевой трапеции и скомандовала: — Ветер покажи…
— Да вон «колдун» стоит.
Действительно, чуть ниже и в стороне вытянулся в воздушном потоке нанизанный на металлическую палку полосатый оранжево-белый рукав — ветроуказатель.
Я выставила угол атаки немного меньше взлетного, и парус хлопнул нижними ребрами жесткости о поперечину.
Настраиваемся… Таня, ты летала на таком же дельтаплане вчера или позавчера. Тело помнит, как ему вести себя в воздухе, глаза знают, за чем следить, уши слушают ветер. Ты пролетишь на «отлично».
Аппарат тихонько скрипнул и тяжело лег мне на плечи. Качнулась «плавающая» поперечина.
Я наклонилась вперед, с трудом сделала первый шаг, потом еще один, еще, пробежала немного с ускорением, немного отдала от себя ручку трапеции — и взлетела.
Набираем скорость… отходим от склона… Где там наши субчики-автоматчики? Во-он, далеко удрали, гады, в одиночестве катят среди чистого поля… Ничего, догоним!
Я повернула градусов на тридцать и полетела им наперерез. Дельтаплан шел ровно и быстро, вихрей в воздухе не было совсем: утро, прогрев почвы еще не начался. Я лежала в подвеске, чуть взяв на себя рулевую трапецию и без труда парируя легкие крены аппарата. Аэродинамическое качество у этого «НР» было неплохое, и высоты у меня оставалось с запасом.
Через минуту-другую я почти догнала машину и, оказавшись немного сзади и сбоку, выстрелила, целясь по колесам.
Помню фильм про американскую женскую тюрьму. Там безвинно осужденная колотила в дверь камеры, пока ей не открыла дородная надзирательница: «Ну, чего тебе?» — «Я хочу выбраться отсюда!» — «Да? А я хочу трахнуться с Клинтом Иствудом… Но ни хрена у нас с тобой не выйдет…»
Вот и у меня не вышло попасть по колесам — еще бы, с лету! Но выстрелы мои противники услышали, остановили машину и вышли из обеих дверей с автоматами в руках, озираясь и пока не видя, кто по ним стрелял.
Сейчас ведь увидят. И попортят чужой парус… да и подвесную систему со мной вместе. Нехорошо. Эх, делать нечего…
То ли боязнь за чужое имущество сыграла роль, то ли по живым мишеням мне чаще стрелять приходится, но каждого я свалила одной пулей. Метила в ноги, ей-богу!
Я сделала разворот на триста шестьдесят градусов, гася высоту, и аккуратно, почти без пробежки, приземлилась на зеленое от всходов поле. Нет, я еще ничего летаю, если учесть трехлетний перерыв! На первый разряд, что ли, сдать?
Впрочем, о регалиях — потом. Как там мои «козлята» с автоматами?
Обоим я попала в грудь. Первый умер сразу, второй, когда я подбежала, еще хрипел.
— На кого работаешь? — забыв о милосердии, тряхнула я раненого гоблина.
Он слабо ухмыльнулся, не открывая глаз:
— Все… на него работать будут… Некрасов только у нас не охвачен…
— Кто он? Говори!
Я взяла его за голову и, стиснув зубы, мысленно «толкнула».
Но он не заговорил от моего толчка. От моего толчка у него остановилось сердце.
Я порылась в пустой кабине, но ничего интересного не нашла, даже документов. И как их гаишники пропускают — по паролю, что ль?
У меня опять заныло внутри: вперед, быстрей…
Легко сказать! Я отошла к брошенному дельтаплану, расцепила нижние тросовые растяжки, уложила аппарат на землю, стащила подвесную систему и уселась на нее.
Ну, что дальше делать? Спросим у чисел?
Данные нумерологического исследования оказались на редкость глубокомысленны: 12, 29, 31.
«За каждым поворотом вас будут ожидать новые распутья».
Спасибо, я и не знала! А как теперь в Москву-то попасть — может, на этом вот «НР»?
Судьба опять отделалась общими замечаниями: 9, 31, 18.
«Ваши желания всегда должны совпадать с вашими возможностями».
Актуально, ничего не скажешь…
Я посмотрела на гору, с которой только что слетела, увидела самосвал, за которым волочился наш «КамАЗ», подняла дельтаплан и пошла им навстречу.
…Поравнявшись со мной, автопоезд остановился. Из нашей кабины выбрался хмурый обладатель замечательного зеленого дельтаплана типа «НР».
— Спасибо, дружище! — Я горячо пожала ему руку. — Извини, спешим — донесешь сам?
— Донесу, — буркнул парень, видимо, не очень-то понимая, почему ни с того ни с сего позволил какой-то незнакомой бабе улететь на своем аппарате, и пошел к крылатому любимцу, стоявшему неподалеку.
— Большое спасибо! — крикнула я ему в спину, забралась в кабину к своим мужикам, Володя посигналил, и мы поехали.
На ходу они мне объяснили, что происходило, пока я обозревала окрестности с высоты птичьего полета.
— …Володька земляков тормознул, — закончил Алексей, отхлебнув воды из банки, утерся и передал емкость водителю. — А то бы куковали… Теперь до ближайшей станции техобслуживания на буксире волочиться. — Он неунывающе улыбнулся и полез куда-то к себе в сумку. — Рыбку сухую погрызем?
— А у тебя что? — заинтересованно откликнулся оказавшийся не у дел наш водитель.
— У меня чухонь, — ответил Алексей, доставая всем по рыбине.
Володя, придерживая руль, ловко начал было расправляться с сушеной рыбой, но вдруг тоскливо вздохнул:
— Эх, пивка бы!
— Но-но! Ты за рулем! — рассмеялся Алексей и покачал головой: — Быстро же мы привыкли к изобилию, да?.. Бывало, весь город объедешь и даже разливного пива не найдешь!
Мы жевали рыбу, запивали ее родниковой водой и болтали, а земляки-благодетели мчали наш грузовик к вожделенной мастерской.
…Через час-другой быстрой езды юный любитель пива с чухонью забеспокоился:
— Что это они без остановок шпарят? Размяться бы надо…
— Посигналь, — пожал плечами Лешка, доставая из бездонной сумки очередную рыбину.
Володя посигналил.
Экипаж «локомотива» нашего автопоезда не внял гудку своего пассажира-земляка.
Володя посигналил еще — с тем же успехом.
— Вот, блин! — ругнулся он. — Оглохли они там, что ли?
— Ты забыл, какой у них двигатель? Да еще нас волокут! — объяснил Алексей.
Владимир покраснел и сказал, не глядя в мою сторону:
— Ну, Леха, удружил ты своей рыбой… Сколько можно водищи-то хлестать! Отлить пора!
Мы с Алексеем невольно хмыкнули.
— Терпи, казак! — вздохнув, посоветовал своему юному другу умудренный опытом сотрудник охранного предприятия «Щит».
— Мог бы терпеть — молчал бы, — угрюмо буркнул наш водитель, упорно глядя прямо перед собой.
— Как же быть? — вслух задумался Алексей и, помолчав минутку, рубанул: — Ладно. Сейчас по-своему посигналю.
Я не поверила своим глазам: Лешка выставил в открытое окно дуло своего помпового ружья и шандарахнул — раз, другой.
Автопоезд покатил еще быстрее.
Володька, застыв лицом, вцепился в руль обеими руками…
…Его мучения окончились минут через пятнадцать, когда мы подъехали к какой-то обшарпанной мастерской. Наш несчастный шофер еще на ходу выскочил из машины и помчался к ближайшим кустам.
Экипаж грузовика-буксировщика в составе двух деревенского вида мужичков начал расстыковывать сцепку.
Алексей, поблагодарив их за помощь, поинтересовался:
— Мы вам гудели — не слышали?
— Не-а, — качнул головой тот, что стоял ближе, и достал сигарету.
— И выстрелов не слышали?
— Ну! — чиркая спичкой, подтвердил Володькин знакомый. — Слышу: стреляют где-то сзади. Дай-ка, думаю, на всякий случай газку прибавлю… — Шофер затянулся.
— Это мы вам знак подать хотели. — Алексей в сердцах махнул рукой. — Володьке приспичило, чуть не умер парень!
— Н-ну н-надо же! — растягивая согласные, сокрушенно и степенно удивился наш собеседник.
Подошел счастливый Владимир. Земляки похлопали его по плечу, прося прощения, и оставили нас ремонтироваться, а сами умчались.
На наше счастье, ремонт оказался недолгим, и уже через час мы опять выехали на свою дорогу.
Володя гнал, наверстывая упущенное время, и опять начался «вибромассаж».
Когда «КамАЗ» на полном ходу «поймал» особенно глубокую рытвину, я вдруг задохнулась от боли.
В левый бок мне словно вонзилась ледяная игла.
