ГЛАВА 23
Сегодня мне предстоял очень важный день. Пора было выводить Хмельницкого на чистую воду и наконец разрешить проблему. Я не имею в виду сами камни. Их найти сможет разве только ясновидящая. Я же таковой не являюсь. Зато я могу избавить Клименко от уплаты теперь уже непонятного и нечестного долга.
Но торопиться я не хотела. Я знала, что Игнат никуда от нас не денется. Я предвкушала, как разобью его своими доводами в пух и прах. И пусть попробует возразить…
Я тщательно собралась и решила позвонить Олегу. Сначала трубку никто не брал. Я настырно продолжала звонить. Ну не мог же он уйти из дома! Я ведь говорила ему, чтобы он всегда был со мной на связи. В любой момент.
Бросив трубку, я сварила себе кофе, а потом снова взялась за аппарат.
— Привет, — сказала я, когда соединение получилось.
Но абонент на том конце провода сразу отключился, оставив меня слушать длинные гудки. Интересно, сорвалось, что ли?
Я снова набрала номер:
— Олег. Это Иванова.
Та же история.
Либо шутка дурацкая, либо у него что-то случилось. Я сделала еще одну попытку с тем же результатом, потом быстро выбежала из квартиры, села в машину и поехала к Клименко домой.
Я поднималась по лестнице пешком и думала, что же такое могло произойти. Можно, конечно, было предположить, что Хмельницкий так рьяно и упорно требовал деньги, что вышел из себя и… Ой, даже додумывать страшно!
Дрожащей рукой я дотянулась до кнопки звонка и нажала на него. Дверь открылась, и на пороге появился сам Клименко, собственной персоной.
— У тебя все в порядке? — вздохнула я с облегчением и уже почти сделала шаг вперед, как дверь с грохотом захлопнулась перед самым моим носом. Хорошо, что не прищемила его.
Такого оскорбления я выдержать не могла. Ну, сейчас я ему устрою веселую жизнь!
Я начала стучать в дверь ногой и орать на весь подъезд:
— Клименко! Открывай! Я все равно не уйду, пока ты не объяснишь мне, в чем, собственно, дело. Открывай! Я знаю, что ты меня слышишь.
Я стучала и звонила, но результата не было никакого.
— Не хочешь по-хорошему, значит, сейчас я достану твоих соседей, и тебе потом от них попадет. Ты испортишь себе репутацию. Про тебя подумают, что ты водишься с дебоширами.
На лестничной площадке открылась дверь напротив. Оттуда выглянула женщина и с укором посмотрела на меня.
— Вы чего так шумите?
— Мне ваш Клименко открывать не хочет. А у меня для него важные сведения. Пожалуйста, помогите! Скажите ему, чтобы он впустил меня хотя бы на пять минут. Мне большего не понадобится, — сложила я руки на груди, присев перед женщиной чуть ли не в реверансе.
Она еще раз внимательно осмотрелась, потом осторожно вышла на площадку, подошла к двери Олега и позвонила.
— Олежек, — сказала она, не сводя с меня глаз, — тут девушка к тебе пробивается. Говорит, что у нее важное дело. Ты уж впусти. Не устраивай здесь бардак. В квартире разберетесь, что к чему.
Не успела она договорить, как дверь распахнулась, Клименко схватил меня за руку и втянул внутрь.
— Ты чего здесь орешь? — спросил он, закрыв за мной дверь.
— Не очень-то вежливо ты с гостями разговариваешь. — Я потерла руку, за которую он ухватился. — Больно все-таки.
— Так что за шум?
— А ты чего устроил? Почему трубку бросаешь?
— Что тебе от меня надо? — Клименко злобно посмотрел на меня.
— Мне? — искренне удивилась я. — От тебя? Ничего. Насколько я понимаю, ты меня нанял, чтобы я твое дело расследовала. И деньги заплатил. А теперь видеть не хочешь. Может, прояснишь мне, глупой, ситуацию?
Я поймала себя на мысли, что испытываю некоторое удовлетворение от скандала. Бывает так, что хочется поорать, нагрубить кому-нибудь. Олегу не повезло, что я нарвалась на него. Впрочем, он вроде бы сам добивался этого.
— Знаешь, просто мне не хочется тебя видеть и тем более разговаривать с тобой.
— Почему же? — Я сверкнула глазами, пихнула Олега, прошла в комнату и села на диван. — Я слушаю.
— Мне звонил Игнат. Сказал, что ты вчера вечер с ним провела.
— Ну и что? — До меня все еще не доходил истинный смысл его возмущения.
— Ты спала с ним!
— Я? Спала с ним?
— Да.
Я рассмеялась. Так вот о чем он так переживает! Вот тебе и приехали… Вроде бы большой мальчик, а ведет себя просто как в яслях.
— Олег, послушай меня внимательно, — четко произносила я слова. — Итак. Если я с тобой спала, как ты это называешь, то данный факт ни в коем случае не дает тебе права считать меня чем-то тебе обязанной и вовсе не вынуждает меня быть верной тебе до гроба. Это раз. Теперь во-вторых. С Хмельницким я не спала.
— Да?
— Да.
— А в-третьих?
— А в-третьих, я могу делать что захочу, с кем захочу и когда захочу. И разрешения твоего я спрашивать не буду. И отчитываться перед тобой тоже. Первый и последний раз популярно объясняю тебе это. Понял? — Хоть мне и было смешно, я старалась сохранить серьезный вид.
А Олег стоял обиженный.
— Не знаю, — сквозь зубы процедил он.
— Мне все равно. А пришла я к тебе за тем, чтобы сказать: я сворачиваю дело. Я уже могу сказать тебе, кто украл у тебя бриллианты.
— Да? И кто? — чуточку оживился он.
— Может, тебе лучше присесть? Хотя, я смотрю, ты достаточно стойко переносишь неприятные новости. Слушай, а сам ты не догадываешься?
— Как же я могу догадаться?
— В общем, бриллианты у тебя украл твой дружок. Вернее, не сам, а заплатил одному человеку, чтобы тот стащил банку с вареньем и бриллиантами.
— Какой дружок? — переспросил меня Олег. — Таня, говори яснее.
— Хмельницкий. Неужели так сложно догадаться?
— Игнат?
— Ага.
— Не может быть! Нет. Он просто никак, даже физически не мог этого сделать. Его ведь не было в городе.
— Олег, это он. У меня есть свидетель — тот самый парень, которого он нанимал для кражи. Парень его опознал, так что сомнений быть не может. И потом, когда Игнат приехал, ты что, на перроне его встречал? Впрочем, даже если бы было так, устроить прибытие с поездом не проблема. Можно отъехать от города одну станцию назад, потом пересесть во встречный поезд и показаться из вагона с тяжелым чемоданом. А с самолетом еще проще. Они так быстро и часто летают, что за один день можно несколько раз смотаться туда и обратно. Подстроить «прибытие» можно элементарно. И не такое преступники совершают.
— Погоди. Говори медленнее. Я не могу взять в толк…
Любовная спесь с Клименко быстро слетела. Он приобрел нормальный человеческий вид. Вот и хорошо.
— Короче, собирайся, и поедем сейчас к Хмельницкому, к другу твоему, так называемому. Там обо всем и поговорим.
— Я сейчас. — Клименко повернулся, чтобы пойти переодеться, но потом вдруг становился и спросил: — А зачем ему надо было бриллианты у меня красть? Они ведь и так его?
— Вот те на! Ты не понимаешь? Он камни украл, а потом с тебя еще и деньги содрать собрался. Если на современном языке сказать, то дружан твой очень хочет тебя кинуть. И по-крупному! Так что давай собирайся быстрее.
— Ага. Я сейчас. А ты можешь пока поесть. Я там яичницу пожарил.
— Не успел ты, бедный, позавтракать. Надо же, и я тоже. Так спешила к тебе с новостями. Я подожду. Оденешься, вместе тогда за стол сядем.
Мы плотно позавтракали, выпили кофе и на моей машине поехали к Хмельницкому. Звонить предварительно не стали, решили заявиться сюрпризом.
Я встала перед дверью, а Олегу велела чуть спрятаться за стенку. Позвонила.
— Таня? — удивился Игнат. — Какими судьбами? Проходи. Я так рад тебя видеть.
— А я не одна.
И тут из-за угла появился Клименко.
— Ты? — вздрогнул Хмельницкий. — Что-нибудь случилось?
— Еще как! — сделала я страшные глаза и протиснулась вперед.
Мы прошли в комнату и сели на предложенный диван.
— Ну? Что произошло? — Игнат стал прикуривать сигарету.
— Ругать тебя буду. Ты зачем наврал Олегу, что мы с тобой спали? — в порыве праведного гнева спросила я. — Этого ведь не было!
— Так вот в чем проблема… — улыбнулся Хмельницкий, и черты его лица немного разгладились.
— Скажи ему все, как было, — настаивала я.
— Мы посидели с тобой в кафе, потом поехали ко мне, потому что очень хотели очутиться в постели, но, полежав в ванне, ты вдруг резко передумала и сказала, что сегодня не можешь. Но встретимся мы с тобой обязательно. Я, собственно, думал, что наступил ответственный и торжественный момент, — противным голосом проговорил Игнат.
— Я спать с тобой не собиралась, — спокойно парировала я. — А поехала с тобой и дождалась, пока ты разденешься, только для того, чтобы убедиться, что у тебя на спине, под левой лопаткой, есть шрам. Мне только этого и надо было. А знаешь, зачем?
Своего я добилась. Игнат снова занервничал.
— Интересно послушать.
— Интересно, значит, не откажу в такой малости. Мне проверить надо было. Потому как несколько дней назад в гостинице «Братислава» останавливался на одну ночь мужчина. Сергеев Иван Борисович. И горничная мне сказала, что у него на спине шрам. Да и по всем описаниям ты подходил — высокий, красивый, представительный.
— Не вижу никакой связи.
— Сейчас увидишь. Дело в том, что этим мужчиной был ты, и ночевал ты в гостинице по чужому паспорту. Уж где ты его взял, украл или нашел, будет выяснять милиция. Горничная сказала, что точно сможет опознать того мужчину. Хочешь с ней встретиться?
— Но при чем это все? — Хмельницкий курил уже вторую сигарету. Или третью.
— А при том, что я подслушала твой телефонный разговор со скупщиком. И там ты говорил ему, что будешь продавать камни. А какие, скажи, камни, если ты отдал их своему другу, чтобы тот продал их? А вычислил тебя, кстати, один мой товарищ из милиции, так что он почти уже в курсе дела.
— Ты блефуешь?
— Нет. Констатирую. Так вот. Будем двигаться дальше. Ты в Тарасов когда приехал?
— А это какое имеет значение? — встрепенулся Хмельницкий.
— И все-таки…
— Мы встретились с Олегом в Москве, потом он поехал сюда, а я приехал дня через два.
— Опять не сходится, — усмехнулась я. — Дело в том, что тебя видели в Тарасове до того, как у Клименко украли бриллианты, спрятанные в банку с вареньем.
— И кто же меня видел?
— А тот человек, которого ты и нанял за деньги, чтобы тот выкрал банку, и которому ты дал ключ или его дубликат от квартиры Олега. Его Виктор зовут. И он также может это подтвердить. Кстати, он вчера нас с тобой в кафе видел. И сразу вылетел. Я потому и выбежала на улицу за ним. Он мне как раз и указал на тебя. Выпить он любит, конечно, но парень не тупой.
— Это ошибка. — Игнат встал и начал ходить по комнате.
— Ты приехал в Тарасов в тот же день, что и Олег. Ты проследил за ним, когда он посещал скупщика. Ты подглядывал за ним в окно, поэтому знал, куда он спрятал бриллианты. И доказать это будет совсем нетрудно. Ты заказал кражу. И есть свидетель.
— Что вы от меня хотите? — Глаза Хмельницкого бегали по комнате и не могли остановиться ни на одном предмете.
— Да ничего особенного. — Я вытянула ноги и откинулась на спинку дивана. — Просто мне кажется неправильным, что теперь, после всего, что ты сделал «хорошего» для своего друга, ты еще хочешь, чтобы он заплатил тебе баснословные деньги.
— Но бриллиантов у меня нет! — резко ответил Игнат.
— А это уже не наша проблема.
— Все равно. Все ваши слова не стоят выеденного яйца. Вы…
— Игнат, неужели ты не понимаешь, что всего того, что я узнала, да при двух свидетелях, будет достаточно, чтобы привлечь тебя к ответственности? Да еще ко всему записанный мной телефонный разговор. Ты, кажется, обещал скупщику продать камни. А значит, предполагал, что они будут у тебя. И они были бы, кабы не парень-простофиля, который по каким-то там причинам отнес банку не по назначению. А потом ее вообще случайно подменили. Но эту историю ты уже знаешь.
— Еще раз — ваши требования?
— Ты должен оставить меня в покое. Я не буду обращаться в милицию, но и денег тебе платить не буду, — тихо, но твердо сказал Клименко.
— Какой ты великодушный, — улыбнулась я Олегу. — На твоем месте я бы поступила несколько иначе.
— А ты, Татьяна, я смотрю, хороший частный детектив, — проговорил Игнат. — Я тебя недооценил.
— Я не просто хороший. Я очень хороший частный детектив! Даже самый лучший в Тарасове.
— Может, ты поработаешь теперь на меня? И найдешь эти проклятые камни? Я заплачу тебе большие деньги. А?
— Нет, Игнат. Даже не уговаривай. На тебя я работать не буду. Ни за что! Человек ты ненадежный. Если так нехорошо с друзьями поступаешь, то я представляю, как ты относишься к остальным.
— Я не смогу успокоиться, пока не узнаю, где бриллианты, — сказал Хмельницкий.
— А ты в курсе, что не один за ними охотился?
— Кто же еще?
— Например, Ветров.
— Про него знаю. Это давний мой друг. Или, лучше сказать, недруг. Он всегда хотел мне насолить. Но камней у него нет, и хоть это меня радует, — со злобой в голосе процедил Хмельницкий.
— Вот и хорошо. Значит, радоваться жизни ты еще умеешь. Олег, — повернулась я к Клименко, который за весь разговор произнес только одну фразу. — Ты как? Хочешь, чтобы он тебе расписку написал?
— Нет. Я думаю, Игнат и так все понял.
— В принципе я всегда смогу сделать так, что тобой заинтересуются правоохранительные органы. Именно поэтому рисковать тебе нет смысла, — добавила я, снова обращаясь к Хмельницкому.
— Все? — Игнат встал. — Вы закончили? — Его настроение снова стало агрессивным. — Если да, то убирайтесь отсюда. Вы получили то, что хотели, теперь я хочу побыть один.
Я встала. За мной поднялся и Клименко.
— Таня, подожди меня в машине, — попросил он меня. — Я скоро буду, только парой слов еще перекинусь со своим… товарищем.
— Хорошо.
Я, довольная жизнью и собой, вышла на улицу, села в «девятку» и стала мурлыкать себе под нос песенку. Я смотрела на выглянувшее солнышко, радовалась вроде бы как устанавливавшейся погоде и тому, что теперь на самом деле больше заниматься этим дурацким делом не буду.
Тайна осталась нераскрытой. Я знала, что необъяснимая пропажа бриллиантов не даст мне спокойно спать. Особенно в первое время. Но зато почти все участники идиотской истории остались довольны. И злодей наказан. Наказан самой судьбой. Он хотел кинуть человека, а кинул сам себя. Вот и пусть теперь делает выводы. Хотя если человек таков по складу своего ума и характера, то ничто не сможет перевоспитать его. Даже мы с Олегом для него — только смешные клоуны.
Вообще, я рада, что Клименко не захотел связываться с милицией. Еще неизвестно, согласился бы Виктор давать показания или нет. Тогда бы ведь и ему несладко пришлось.
Я посмотрела на часы. Прошло минут двадцать, а то и больше, а Клименко все не возвращался. Странно, о чем они там так долго беседуют?
Я открыла дверцу, чтобы пойти посмотреть, но тут из подъезда вышел Олег. Вид у него был весь помятый, на губе и на скуле кровь, рубашка разорвана. Но какой довольный вид он имел…
— Ты замечательно выглядишь, — сказала я, сдерживая смех.
— Правда? Я нравлюсь тебе?
Неужели снова заведет песенку про любовь?
— Ладно, садись. Отвезу тебя домой, бедолага.
Клименко сел в машину.
— Ты даже не представляешь, что ты для меня сделала, — с грустинкой в глазах произнес он. — Ты спасла меня.
— Даже так?
— Да. Теперь я в долгу перед тобой.
— Ты мне должен за оставшийся день и небольшие премиальные.
— Я предлагаю устроить сегодня праздник. Мы сейчас поедем куда-нибудь и оторвемся. Не бойся, — увидел он сомнение в моих глазах, — я не буду приставать к тебе.
— Ну если так…
— Только у меня одна просьба. Не могла бы ты выключить свой сотовый телефон, чтобы никто из твоих знакомых и приятелей не мог нас потревожить? Я хочу, чтобы этот день ты провела только со мной.
— Почему нет? Ладно. Куда поедем? — Я настроилась на прекрасное продолжение дня.
— К тебе.
— Почему ко мне? — немного опешила я.
— Машину твою ставить. Сегодня кататься будем на такси.
