Глава 11

Я спала на цветущем лугу. Запахи трав успокаивали меня. Просыпаться не хотелось. Но кто-то толкал меня.

— Да оставьте же меня в покое. Я так устала, а вы не даете мне поспать хоть немного…

Однако лапа продолжала подпихивать меня в бок. Я поняла, что сопротивляться бесполезно. Открыв глаза, я увидела перед собой огромного льва Аслана.

— Господи, — простонала я, — неужели уже пора?

Он кивнул, повернулся ко мне спиной и двинулся в глубь леса. Делать было нечего. Аслан звал меня за собой. Я начала подниматься.

Открыв глаза, я обнаружила, что сижу на кровати. Неужели я спала сидя? Вряд ли. Кошмар какой-то. Я уже сплю сидя. Все-таки я скоро дойду до того, что научусь вообще спать как лошадь. Стоя. Чего уж там — при такой-то жизни…

Посмотрев на часы, я поняла, что уже опаздываю. У меня оставался один час на сборы. Я вскочила с кровати.

Подлетев к зеркалу, я начала готовиться к свиданию. Это нормальные женщины прихорашиваются перед первым рандеву. Я делала все наоборот. Я ненормальная женщина. С помощью кисточки и тонального крема мое личико, обычно гладкое, покрылось глубокими ранними морщинами. Делается это довольно просто, но открывать свои секреты я не собираюсь. Через пять минут я оглядела себя и довольно улыбнулась. Из зеркала на меня смотрела изрядно — лет на двадцать — постаревшая Татьяна. Вот, значит, какими мы станем…

Ладненько. Я продолжила священнодействовать над своим личиком, из молодого и свежего превращая его в печеное яблочко.

Для этого я использовала тени для век. Они придали моей коже замечательный голубоватый оттеночек. Обрадованная таким потрясающим эффектом, я самодовольно улыбнулась. Ну, не пропаду я даже в условиях глобального экономического кризиса. С моими-то способностями — да пропасть… Стану профессиональной нищенкой. У меня для этого есть способности!

Подумав, я нарисовала себе такой же фингал, который видела намедни на лице у Ираиды. Теперь я бы удовлетворила самого строгого критика. Передо мной была спившаяся дамочка, и никаких сомнений по поводу этого не возникало.

Оделась я в точности так же, как рекомендовали одеваться моим знакомкам их модные журналы. Раздобытое заранее цветастое кримпленовое платье изящно дополняли разношенные домашние тапки, огромные шерстяные носки я надела поверх любимых моими дамочками тренчиков.

Теперь я была вполне удовлетворена своим видом. И все же чего-то не хватало для полного совершенства…

Я задумалась. Ах вот что. И я намотала на голову прелестный рваненький и грязненький платочек. Теперь я была хороша, как Линда Эвангелиста.

Я открыла дверь и вышла.

Валентина Евгеньевна собиралась выйти из дому, машинально посмотрела в «глазок», и вдруг она остолбенела. Из квартиры ее соседки Танечки Ивановой вывалилась такая бабища, что бедная Валентина Евгеньевна онемела. Чистая бомжовка… Неужели у Танечки такие знакомые? Быть этого никак не могло. Значит, квартиру Танечки хотят ограбить.

Валентина Евгеньевна потянулась было к телефону, нужно было срочно вызвать милицию, но на полпути рука ее застыла в воздухе.

Нет, звонить так нельзя. Надо сначала выяснить все получше. И Валентина Евгеньевна приникла собственным оком к дверному «глазку».

Уже подойдя к лифту, я чертыхнулась. Ну и идиотка ты, Таня! Едешь в логово к бандитам — и забыла взять оружие!

Что ж, придется возвращаться. Возвращаться мне совсем не хотелось. Это плохая примета. Но делать было нечего. Еще неизвестно, что большее зло — пойти без моего маленького револьвера или вернуться за ним…

И я подошла к двери.

Валентина Евгеньевна увидела, как бабища вернулась к Татьяниной двери. Так. Не зря она решила посмотреть в «глазок». Валентина Евгеньевна от страха затаила дыхание. Что же выкинет бабища?

Пока бомжовка ничего не делала. Застыла перед дверью и о чем-то думала. Присмотревшись повнимательнее, Валентина Евгеньевна увидела в руках у нее ключи. Ключи эти она знала очень хорошо — Танечка часто оставляла ей их. Значит, воровка не только воровка, но еще… От страшного предположения у Валентины Евгеньевны подкосились ноги и она упала в обморок. Последней мыслью ее было, что соседку Таню Иванову убили и теперь грабят ее квартиру.

Постояв возле двери, я подумала, что, пожалуй, обойдусь без револьвера. Переступать порог было слишком плохой приметой.

— Сама дуреха, сама и расхлебывай, — мрачно резюмировала я и пошла вниз.

У выхода из подъезда мне повстречался один из соседей, толстый такой дядечка по имени Иван Иваныч. Я, честно говоря, думала, что имечко у него конспиративное и на самом деле он японский шпион Тахуба Мацумото. Поскольку человек, которого зовут Иван Иванычем, носит слишком неправдоподобно русское имя. Значит, он скрывает истинные свои намерения. «Тахуба Мацумото» относился к людям, болезненно переживающим, если с ними не здоровались. Обычно он застывал с выражением такого укора в глазах, что становилось стыдно за все неправильно воспитанное человечество. Я так приучила себя не огорчать бедного Тахубу, что, не подумав, брякнула:

— Здрасьте, Иван Иваныч.

«Тахуба Мацумото» застыл. Его толстенький круглый животик выпятился, как арбуз, а глаза округлились.

— Здравствуйте, — почти прошептал он.

«Чего-то с ним сегодня не то», — подумала я.

— Вы себя плохо чувствуете? — участливо поинтересовалась я.

— Нет-нет, — он вытер со лба пот, — все нормально…

Дальше он пошел, не оглядываясь в мою сторону. Я пожала плечами. Чего это с ним? Не стоит ли мне обидеться на такое его пренебрежение моей персоной?

Впрочем, наверное, у него провалилась явка. И теперь ему вовеки не получить золотого меча самурая.

Я хихикнула. И тут-то до меня дошло… Я ж совсем забыла, что в гриме… Конечно, встреча со мной повергла бедняжку в глубокий шок!

Мое настроение заметно улучшилось. Я подтянула немного съезжающие тренчики и шаркающей походкой двинулась в сторону загадочно связанного с Мариком Гольдштейном оптового рынка.