Подкрепиться нам не удалось. После одного из светофоров, перед которым я тормознула на красный сигнал, за мной увязалась вдруг ДПСка. Ребята, сидевшие в ней, принялись лаять на всю улицу, как они обожают это делать:

– Водитель автомашины марки «ВАЗ» двадцать один-ноль-девять цвета «беж» с номерным знаком… остановитесь. Водитель «девятки» с номерным знаком… немедленно остановитесь.

Поскольку я была занята своими невеселыми мыслями, я даже не сообразила, что они выкрикивают липовый номер моей машины. На свой-то родной я как-то быстрее реагирую.

Ну что им от меня надо? У меня сразу же появилась мыслишка притопить как следует и скрыться, липовый номер – это вам не фунт изюма. Однако и слишком «загоняться» тоже не стоило. Я ведь ровным счетом ничего не нарушала. Потому, пожалуй, стоит остановиться и выяснить, что от меня хотят.

А насчет номера… Не до такой же степени Таня Иванова, пардон, лохиня, чтобы сменить на машине номер и не иметь к нему в довесок липовых документов. Конечно, они у меня были. По случаю приобрела. Кто не читал в газетах объявления про то, что продается автомобиль на запчасти… А куда деваются документы от кучи железа, отданной за бесценок? Да туда же. Приходится и мне такими вещами пользоваться. Но только в исключительных случаях.

Вещь, конечно, не слишком надежная. Если менты вдруг вознамерятся сверить с липовым техпаспортом номера кузова и движка – ша, приехали. С другой стороны – а зачем им вознамериваться делать это? Вот я сейчас и рассчитывала на хилый второй вариант.

Иногда частные детективы (частные – значит свои собственные) вынуждены жить по своим же собственным законам, ими самими изобретенным. Не скажу, что коллеги в мундирах этому безумно рады, но умные и понятливые (то есть хорошо знакомые и уважающие данного детектива) иногда могут понять и простить. И даже помочь, когда вляпаешься. У меня надежный тыл есть. А-а, где наша не была. То есть тех самых «товарищей», которые мою Лену похитили. А вдруг там, в милицейской машине, наемники моих врагов. Если у них «крыша» в лице кандидата в мэры, то можно всего ожидать.

Когда обращение ко мне рявкнули в третий раз, я решила: будь что будет – это судьба. Снизила скорость до минимума, плавно подрулила к бордюру и остановила свою «ласточку».

Молоденький лейтенантик бодро выскочил из «Жигулей» с синей полоской на кузове и приблизился к моей машине. Я достала документы и вышла.

– Что случилось, командир? Вроде бы ничего не нарушала.

Вот тебе и милицейская фуражка. Не сработал Димкин атрибутик-то.

– Милая девушка, ай-ай-ай. Так нельзя, нехорошо-о. Вы ведь не в степи, – лейтенант укоризненно покачал головой.

Я молчу. Абсолютно ничего не понимаю и не знаю, чего ему от меня надо. И втайне надеюсь, что не полезет этот молоденький проверять номера кузова и движка.

– Вы даже не в курсе, что тормозные фонари не работают?

Ой, как хорошо. Уж тут отмашемся как-нибудь.

– Как это не работают? – совершенно искренне удивилась я.

– Ну, уж и не знаю, как это у вас, женщин, бывает, когда какой-то прибор не работает, а вам ничего об этом не известно.

Мне действительно ничего не было известно о подлых тормозных фонарях, которые внезапно так бессовестно подвели свою хозяйку под монастырь. Я втайне ликовала, что речь не о том, совсем не о том…

– Ну-ка, ну-ка, давайте проверим. Прямо у вас на глазах, чтобы не подумали, что дорожная милиция – враг номер один.

Ну что оставалось делать? Только проверять. Увы и ах, но я здесь ни при чем. Фонари и взаправду решили подложить подлянку своей нерадивой хозяйке.

– Вот так-то, милая вы моя дамочка. Нехорошо. За автомобилем следить надо. И электропроводку проверять перед тем, как выезжаете на улицы города.

Я уже поняла, что он не отцепится, пока не получит определенную плату, именующуюся штрафом. И зависит эта плата, как правило, не от тяжести проступка, а от степени корыстности блюстителя порядка.

– Сколько с меня, командир? – устало спросила я.

Однако штраф за негоревшие фонари – не самое большое горе в данной ситуации. И расставались мы с оставшимся довольным моей щедростью лейтенантиком чуть ли не друзьями. Он даже заботливо посоветовал:

– Вы, Татьяна Александровна, номерочек получше обметите. А то не дай бог вас еще по дороге остановят. А то, знаете ли, сейчас ведь строго. Может, вы специально его снегом залепили. Скажите спасибо, что я такой добрый.

В этот самый момент сердце мое предательски екнуло. Но Таня Иванова не из тех, у кого все мысли и чувства на лице написаны.

– Спасибо, – я несколько ехидно улыбнулась и достала из «бардачка» тряпку. И принялась с усердием раба натирать задний номер.

– С фонарями-то помочь? Или сами справитесь?

– У меня есть помощник, спасибо.

– Ну-ну Счастливого пути.

Страж дорожного порядка продолжил свой путь по улицам Тарасова, чтобы выискивать новые жертвы, а Кортнев занялся электропроводкой. Слава богу, оказалось, что он в этом все же получше меня разбирается.

– Принимай работу, Татьяна Александровна, – Димка сел на водительское место и нажал на тормоз. Фонари загорелись, как и положено. – Все в ажуре?

– Нормально. Подожди, до кучи стекла протру. А то как взяла машину из автосервиса, так и не уделила ей должного внимания.

Я принялась надраивать заднее стекло. Мне не понравилось, что в одном месте уплотнительная резинка деформировалась. Менять, что ли, ее надо? И я поковыряла морщинку пальцем…

Боже! Вот это да! С нерад… водителями, обращающими мало внимания на машину и не соблюдающими некоторое время простые санитарные нормы, и не такое случиться может Хотя хуже этого вряд ли что может произойти. Это почти вопиющая безалаберность с моей стороны. Хорошо хоть не пластиковую бомбу обнаружила!

Я держала в руках и недоуменно рассматривала нечто, замечательно имитировавшее кусочек резины. Смотрелось это нечто так, словно, как я сначала и думала, уплотнительная резина деформировалась. Это был «жучок»! Подслушивающее устройство крепилось на кузов с помощью магнита.

Теперь понятно, почему молчат телефоны «близнецов». Господи, мои враги на меня уже вышли! И прекрасно знают, что перстня у меня нет и что я сама пытаюсь их отыскать. Им известно буквально все! И недолго осталось до того момента, когда они в подходящем для темных дел месте покончат со мной и Димкой. Или так же, как и Ленку, похитят. Вот уж похохотали они, наверное, узнав про смену номеров на моей машине.

Я даже растерялась в первый момент. Только беспомощно осматривала окрестности и вглядывалась в проезжавшие мимо автомобили, пытаясь вычислить, в каком из них сидят наши будущие убийцы. Или похитители. Хрен редьки не слаще.

Но машины мчались мимо. И я пока не видела вокруг себя ничего подозрительного.

– Тань, ну ты что копаешься? – Димка вышел из машины и направился ко мне.

Я приложила палец к губам, призывая его к молчанию. Потом, приблизившись губами к его уху, прошептала:

– Планы меняются. Кажется, нас ведут, – и показала «жучок». Дима тихо присвистнул и мотнул головой, вопрошая, что, мол, делать-то. Если бы я знала… Хотя…

– Поехали, – решительно скомандовала я.

Мы молчали. Я упорно кружила по закоулкам, нервно поглядывая в зеркало заднего вида. Наружки не было. Странно. Если они поставили «жучок», то, по идее, должны обязательно «нарисоваться», поскольку находятся явно неподалеку.

Что делать-то, госпожа детективша? Что делать?

А «жучок»-то, между прочим, не из фирменного магазина. Самопальный. На такие штучки способен разве только мой старый знакомый Валентинский. Не зря, видно, я про него сегодня вспоминала. Его работа. Если в Тарасове еще кулибиных не поразвелось. Хотя лично я больше не встречала столь талантливых людей, как Виктор Иванович. Может, стоит обратиться к нему? Вдруг он сможет помочь мне? Эх, знал бы он, для какой цели продал очередное свое гениальное творение. Для охоты за своим старым хорошим другом! Дела…

Я въехала в какой-то двор, где стояли в ряд три мусорных бака возле самодельных гаражей. Дома были старые, облезлые. Во двор вели три арки. Решение проблемы нашлось внезапно. Я подрулила к гаражам, остановилась и вышла из машины, знаком напомнив Димке о необходимости молчания.

Потом направилась к бакам, держа «жучок» в руках. В одном из баков усердно рылся бомж, извлекая из него какие-то свертки и пустые бутылки.

Я достала из кармана смятую бумажку и одной рукой бросила ее в бак, сделав вид, что подошла специально для этого, а другой в это время прикрепила «жучок» у самого верхнего края, под бортиком. Вот так.

Потом вернулась к гаражам. Позиция удобная, видно хорошо. Будем ждать. Если нас все же вели, а мы преследователей не заметили, то сейчас они объявятся. Жаль, что не прихватила пистолет. Но ничего, в арсенале у нас есть газовый баллончик и монтировка. Вдвоем справимся.

– Вот отсюда и будем вести наблюдение, – весело заявила я своему другу и напарнику в одном лице.

Время шло. Бомж успел наковырять штук десять бутылок, пообщаться с парой приятелей, столь же живописных, как он сам. Я уже начала замерзать.

– Слушай, Дим, понаблюдай пока, а я погреюсь немного.

Кортнев сменил меня. Я села в машину и закурила.

– Тань, – окликнул меня вынырнувший из-за угла гаража Димка, – а может, того бомжа они специально приставили?

Я невольно рассмеялась:

– Ага. Точно знали, что мы приедем в этот захудалый двор и подвесим «жучок» к мусорному баку. Пинкертон.

Димка смутился:

– Действительно.

И тут ожил мобильник:

– Иванова Татьяна Александровна?

– Да. Слушаю вас.

– Необходимо встретиться на нейтральной территории и обсудить наши общие проблемы.

– А кто говорит?

Хотя я, естественно, догадывалась, кто возжелал со мной свидеться. Один из тех, кто, потеряв контроль над нами, неожиданно получил возможность слушать ни к чему не обязывающий треп престарелого бомжа.

– Это не важно. У вас есть то, что интересует нас. А у нас… Сами знаете. Это не телефонный разговор.

– Где и когда?

– Через час у ворот городского кладбища. Приезжайте одна. Если вы обратитесь в милицию, кое-кому не поздоровится. Вы понимаете, о чем я веду речь.

Ага. Лечу. А как же! Веселенькое место выбрали. Размечтались. Это и есть то самое выгодное предложение, которое напророчили магические двенадцатигранники? Ха-ха-ха! Как смешно.

Но постой, постой! Выходит, им неизвестно, что перстня у меня нет? Или он их уже не интересует? Однако, как ни крути, придется-таки обдумать совершенно невыгодное предложение противников.

– Для начала я хотела бы услышать голос своей подруги.

– Это невозможно. Она спит.

Ни фига себе, если это правда. Мы тут, понимаешь ли, из-за нее все ноги пооббили, а она почивает. Замечательно!

– Это ложь. Я не верю.

– Уверяю вас, что так и есть, Татьяна Александровна. Придете – увидите все своими глазами.

Надо все обмозговать. Продумать стратегию и тактику. А посему потяну-ка я время.

– Согласна, – на всякий случай сказала я, хотя пока что пребывала в полной растерянности, еще не решив, как поступить на самом деле. – Дайте мне номер телефона, по которому я смогу предварительно позвонить.

Но ведь «кости», помнится, напророчили выгодное предложение. Наверное, стоит согласиться.

– Вот так, Дмитрий. Потеряли нас из виду и сразу засуетились. Ничего. Еще неизвестно, кто кого. А вообще, тут куча всяких несуразностей.

– Эт-то точно. Если мы под колпаком, то зачем назначать свидание. Можно было бы бомбу пластиковую вместо «жучка» присобачить.

– Во-во. И я о том же.

– И что ты намерена предпринять?

Я курила уже третью сигарету и мучительно думала. Обратиться к Кире, вызвать группу захвата? Только чем это может закончиться для Лены? Если на Шлюпкина даже местное телевидение работает, то что ему мешало заиметь своих людей и в милиции? Они раньше Кири обо всем узнают. Нет, это отпадает.

А дальше закрутилось так, что мне и во сне присниться не могло. «Кости», обещавшие выгодное предложение от кого-то таинственного, как всегда, оказались правы. Мобильник вновь подал свой мелодичный голос. И я услышала голос человека, которого сегодня несколько раз вспоминала. Это был Виктор Иванович Валентинский, Кулибин местного разлива, непревзойденный мастер Левша.

– Таня, голубушка вы моя, здравствуйте, дорогая! Я так рад вас слышать! Я так по вас соскучился, что не могу это даже словами выразить.

Виктору Ивановичу, как и моей славной подруге Ленке, никогда, наверное, не научиться краткости. Он тоже страдает излишней словоохотливостью, что меня бесит, и позвонил в неподходящий момент. Не до него, словоблуда, сейчас. Поэтому после почти искреннего заверения, «что рада его слышать», я несколько резковато сказала:

– Что вы хотели, Виктор Иванович? Только побыстрее, пожалуйста, я очень занята.

– Таня, милая вы моя, да знаю я, что вы заняты. Кому, как не мне, знать, что за жизнь у вас ужасная.

Я начинала закипать. И решила уже отключить мобильник. И воздуха в легкие набрала, чтобы оборвать его пустобрехство фразой: «Вы мне мешаете работать».

– Хочу вам помочь, Танечка. Я кое-что знаю про перстень, который вы ищете.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Ни больше ни меньше, именно так. Я дар речи напрочь потеряла. Если он знает о перстне, значит… О господи…

– Так это ваши происки?

– Таня, – голос моего старого знакомого звучал укоризненно, – ну какие такие происки? Так говорят про врагов. А я ваш лучший друг и поклонник.

Скромный мужчина. И фантазия богатая. А впрочем, он всегда таким был. И пытаться его исправить слишком поздно. Это подвластно лишь сырой земле, которая рано или поздно примет его, блудного, в свои недра.

– Вы даже представить себе не можете, как нам повезло. Честное слово. Таня, только не могли бы вы приехать ко мне одна, без вашего молодого человека? Сами знаете, у меня такое ремесло, я не всем могу доверять. Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще, кроме вас, знал дорогу ко мне. И, кроме того, я комплексую, знаете ли.

Вот пенек старый. Нет, я его когда-нибудь своими собственными руками задушу. Так разыграть свою добрую приятельницу! Убью! Йог паршивый! Пень трухлявый! Негодяй!

Но если у него, как всегда, есть что-нибудь интересное для меня, то я беру все свои слова обратно. Поскольку слово женщины так же гибко, как она сама. И вовсе не предложение «близнецов» имели в виду мои магические «косточки». Теперь это ясно как божий день.

Но что сказать Димке? Что на меня чуть ли не ЦРУ работает? Что все это жутко секретно и он не должен – ни за что, ни за какие коврижки, слышать нашу светскую беседу с Виктором Ивановичем?

В общем, Димку на время пришлось просто-напросто выкинуть из машины. Ничего, на моей конспиративной квартире, на мягком диванчике ему будет не так уж одиноко и неуютно.

А мне придется вытерпеть небольшой светский треп со старым бездельником. Без этого Виктор Иванович меня ни за что из своего дома не выпустит. Таков уж он, старый болтунишка. Сначала вода в ступе, потом информация.

И хоть я жутко волновалась, я даже и представить себе не могла, что закончу беседу с Валентинским раньше чем через полчаса после ее начала.

Одно меня утешало. Теперь я знала совершенно точно, что Ленка моя – главный козырь «близнецов» в общении со мной, их туз для завоевания пресловутого перстня. Если подслушивали нас не они, то про отсутствие перстня у меня они пока не знают. Смешно, конечно, но наши оппоненты, как я потом поняла, считали совсем по-другому: они думали, что мы просто, как и они, играем свои маленькие роли. Так же, как и им, отведенные таинственным некто.

Несчастные. Все-таки здорово, что мой подпольный адрес не знает никто, даже мой приятель Киря. Хотя нет, Киря-то все на свете знает, только прикидывается.

Я верила в свою звезду, я знала, что Ленка жива и что от меня требуется некий перстень, который гарантирует жизнь. Какой перстень? Почему? Один бог знает. Но точно была уверена, что она, моя славная подруга, не умрет, пока этот чертов перстень не найдется.

В общем, я сказала Димке просто: подожди, мол, пока не встречусь с одной исторической личностью. И сняла «жучок» с мусорного бака.

Снег, который услужливо замел след от моей машины, ведущий за гаражи, уже перестал идти. Зима, кажется, опять сегодня вспомнила про нас и решила наверстать упущенные дни.

Погода была просто прекрасной, сейчас бы с лыжами в горы. А я занимаюсь какой-то ерундой. Причем даже четкого плана действий не имею. Что мне совершенно не свойственно.

Я остановила машину во дворе и направилась к подъезду Валентинского. На свежем, белом, еще не успевшем пропитаться выбросами предприятий и выхлопными газами снегу четко виднелись следы босых человеческих ног. Следы вели за дом, затем в обратном направлении. Кружили перед дверью подъезда.

Я поставила ногу в ботинке на один из следов. Ориентировочно сорок второй размер. Наверняка очередные сдвиги по фазе у Валентинского, не иначе. У него как раз сорок второй размер обуви. Я хмыкнула. Было чему удивляться. Согласитесь, не каждый день вы видите такое, что зимним морозным днем человек домой босым возвращается.

Естественно, как я и предположила, следы мокрых от снега ступней вели вверх по лестнице прямо к двери Валентинского. Я надавила кнопку звонка и позвала:

– Виктор Иванович, это я, Таня Иванова.

– Танечка, радость вы моя! Вы всегда, как свежий ветер… Я так рад вас видеть! Вы для меня, как мотылек…

Открывая дверь, хозяин продолжал еще что-то бормотать в том же духе. А я была настроена… Нет, совсем не философски. Я была настроена скорее воинственно. Поэтому не смогла удержаться и с порога выразила свое неудовольствие подпольной деятельностью этого чудика:

– Вас сегодня точно не спасет та бутылка «бренди», которую я принесла скорее по привычке…

– Таня, милая вы моя, – Валентинский стоял босой и вытирал полотенцем влажные волосы, – вы же не знаете даже, что я вам хочу сказать. Но разве можно в таком случае делать выводы? Нельзя, дорогая. Иначе про вас больше никогда и никто не скажет, что вы лучший детектив города Тарасова. Вы тем и велики, что, в первую очередь, мудры, как не мудра ни одна женщина нашего города, – говоря все это, он открыл дверь ванной комнаты и повесил полотенце на крючок.

Вот подхалим, знает, что сказать разгневанной женщине. Такой бы, кажется, с любой дамой в одном доме ужился. Ан нет, до сих пор в холостяках ходит.

– Танечка, сюда, милая, на кухню. Я уже чай вскипятил. Мы сейчас с вами посидим немного, поболтаем. Мне вам столько всего надо рассказать, чтобы объяснить свои невольные знания. Я как раз только что вернулся. Вокруг дома босиком побегал немного, пока вы сюда из центра города ехали. Пока снежок свежий, не утоптанный подошвами грязных ботинок.

Я усмехнулась:

– То-то я и смотрю, что за снежный человек по снегу носился, – откликнулась я с улыбкой. Ох, дернул же меня черт за язык. Сейчас начнется лекция по профилактике здоровья. Так и вышло.

– А это я, Танечка, – радостно заявил мой болтливый приятель. – Это, знаете ли, так полезно. Для здоровья, я имею в виду. А как это прекрасно: ощущать подошвами ног приятную прохладу. Вообще для того, чтобы чувствовать себя всегда великолепно, надо тренировать ступни ног, массировать их. Вот посмотрите, все генильное всегда просто.

Виктор Иванович нырнул в комнату и приволок огромные старые конторские счеты. Такие раньше в лавках у приказчиков были. Где он их только и откопал? Валентинский положил счеты на пол, уселся на табурет и поставил на эти самые счеты ступни. Затем принялся двигать ногами туда-сюда. Костяшки отчаянно загромыхали.

– Вот. Попробуйте, рекомендую. Врачи советуют тренировать подошвы ног. Тогда все простуды забудут дорогу в ваш дом.

– Виктор Иванович…

– Танечка, вы дослушайте. Это не займет много времени. И вам это при вашей нелегкой жизни пригодится. Необходимо следить за своим здоровьем. В здоровом теле здоровый дух, как говорится. Тем более чайник пока не закипел.

Зато я уже закипала. И была готова зарядить бутылкой бренди, которую принесла, по его репе. Миль пардон за арго.

Но не так-то просто остановить Виктора Ивановича, если он начал свой неподражаемый монолог о профилактике здоровья.

– Я, Танечка, еще смехотерапией увлекся. Так, верите ли, нервную систему успокаивает. Сейчас вам включу. А вы пока сядьте прямо, расслабьтесь.

Я нервно вздохнула, намереваясь высказать все, что о нем думаю. Но Виктор Иванович успел-таки надавить на клавишу небольшого магнитофончика, стоявшего на холодильнике. Из динамиков тут же полился совершенно дикий, гомерический хохот. Нет, это выше моих сил. Я решительно поднялась, надавила на клавишу «стоп».

– Хватит словоблудия. Если вы не перейдете к делу, я тотчас уйду.

– Таня, я же говорю, что вам надо немного подлечить нервы. И смехотерапия…

Я направилась к двери. Бить пожилых людей не в моих правилах. А так захотелось старому болтуну в ухо заехать, даже передать не могу.

Валентинский схватил меня за руку:

– Все-все, больше не буду Давайте бренди. Мы немного выпьем и поговорим по-трезвому.

– К сожалению, бренди, о котором я упоминала, вам придется сегодня пить в одиночестве. Моя подруга в опасности. Я спешу. А вы пичкаете меня какой-то глупостью.

– Это вовсе не глупость, – обиделся Валентинский. – Я же о вас забочусь. А вы…

– Ну ладно. Пейте бренди и излагайте свои познания.

Не переставая болтать, Виктор Иванович ловко вскрыл бутылку, нарезал колбасу. Видимо, малаховские веяния уже позади, и мясо теперь не является в его понятии трупным ядом, как это было совсем недавно.

– Таня, как хотите, но пить в одиночестве я не могу. Вы должны составить мне компанию. Иначе я отказываюсь говорить. Выбирайте. Давайте-давайте, хоть чуть-чуть. За такое изобретение, которое я с вашей помощью испытал, не грех принять по маленькой.

Я взяла свою рюмку и отхлебнула толику – а то ведь не отстанет. Что тут скажешь? Но… И я очень хорошо и давно знаю: он не способен обсуждать некие бредовые идеи, пока трезв. Знаю и то, что, будучи под мухой, Валентинский не сможет разговориться, если перед ним абсолютно трезвый человек. Он должен видеть перед собой равного – в меру пьяного, в меру умного. И в то же время приятного для него. Словом, как ни крути, на рюмку напитка, который сама же принесла, пришлось согласиться.

– Таня, – вновь затараторил Валентинский, – вы должны выслушать меня от начала до конца, это вам здорово поможет. Вы даже не представляете, что я сделал. Что изобрел. И как вам это пригодится при спасении вашей подруги.

Я напряглась: все, что обещает спасение Ленки, для меня чрезвычайно важно. Когда попадаешь в подобную историю, что угодно испробуешь, лишь бы выкрутиться.

– Да перестаньте же вы в конце концов тянуть кота за хвост. Каждая потерянная мной минута может стать последней в этой жизни для моей подруги Елены.

– Я знаю. Все знаю. Это надо смотреть. И слушать. Я сейчас… – Валентинский вновь исчез в комнате, вернулся с пластиковым кейсом. А когда он открыл чемоданчик, моим глазам предстало нечто вроде ноутбука.

Валентинский нажал кнопочки. Засветился экран монитора, расположенного на крышке чемоданчика. Это что же за новинка? Телевизор – не телевизор, компьютер – не компьютер. Такого прибора я еще никогда не видела. А затем из динамиков полился… мой собственный голос, и по экрану, по графическим коридорчикам, забегала светящаяся точка.

Я смотрела и изумлялась: вовсе не коридорчики то были, а графическое изображение города. План то есть.

– Эта точка – моя машина? – совершенно обалдев, спросила я.

– Именно, Танечка. Это запись, – Виктор Иванович весь светился от удовольствия.

– Ну, вы даете. Ну, это вообще…

Я не знала, что сказать. Разом весь словарный запас иссяк.

– Таня, но ведь должен же я был испытать свое устройство, ей-богу. А на ком, позвольте вас спросить? Не цеплять же столь уникальный прибор к первой попавшейся машине. Разве не так? – спросил он немного капризно. – Вы знаете, сколько я над этим работал? Если узнаете, упадете. К тому же именно ваша жизнь и деятельность меня интересуют безумно. Я даже, пока наблюдал за вами, решил, что мне стоит начать писать детективы. Мне есть что сказать читателю, честное слово. Знаете, давайте-ка я буду описывать вашу жизнь и работу, а? Потомкам это будет безусловно интересно. Более яркую личность, чем вы, Танечка, я не встречал в своей грешной жизни.

Я даже не стала останавливать его, вновь ударившегося в пустопорожнюю болтовню, поскольку была занята – пыталась осознать, как этот удивительный прибор действует. Потом не выдержала и спросила об этом автора. Но он состроил хитрую физиономию.

– Вы ж не технарь по образованию, Танечка. Я не смогу вам объяснить на пальцах. Если коротко, в общих словах, я сканировал план города и заложил его в программу. Тот электронный прибор, который вы обнаружили на кузове своей машины, является мощным радиопередатчиком. А вот это, – Виктор Иванович ткнул в какую-то штучку внутри кейса, – пеленг. Именно в нем главная соль. Он определяет по расстоянию местоположение передатчика и проецирует его на экран, то есть на план города. Ну а уж как происходит запись, мне кажется, не стоит вам объяснять. В этом деле вы сами – дока.

Я действительно не технарь, и хоть всякими-разными приборами пользуюсь постоянно, такого еще не видела. От удивления я даже перестала слышать то, что неслось из динамиков. А когда первое изумление прошло, меня заинтересовало другое:

– И сколько времени вы меня слушаете?

– Недолго, – несколько смутившись, ушел от ответа Валентинский. И тут же вновь оживился: – Зато я услышал то, что вам очень поможет. Вот, послушайте: вас остановил гаишник. А сейчас вы обнаружили устройство. Судя по тому, что замолчали. Даже встречу с гаишником обсуждать со своим другом не стали. А это ведь необычно. Все водители после встречи с гаишниками не меньше пятнадцати минут плюются вслух и поливают стражей порядка отнюдь не лестными для них словами. Я сразу догадался и молился, чтобы вы мое драгоценное изобретение под колеса не закинули. И кинулся вам звонить. Но мой телефон молчал – он же спаренный, соседи, наверное, болтали.

А потом понял, что прибор вы куда-то пристроили. Слушайте.

Точка светилась в одном и том же месте, больше не перемещаясь по экрану. И я услышала шелест бумаги и звон стекла. Затем надсадный кашель заядлого курильщика и хриплый голос:

– Привет, Федорыч. Промышляешь?

– Здорово были, Сергееич. Промышляю. Жить-то на что-то надо. Зинка моя вчера литр спирта у соседки купила, мы с ней навернули. Так с утра башка раскалывается. А опохмелиться нечем. И пенсию не скоро дадут. Вот и ковыряюсь тут. Ну ниче, на мерзавчик уже нарыбачил.

Послышался харатерный звук высыпаемого мусора, и голос неизвестного Сергееича произнес:

– Ну-ну, копай дальше. Может, и повезет.

– Да уж так, как тому лоху около аптеки, не повезет. Только дуракам и пьяницам по-крупному везет. А я ни то, ни это, – невидимый «скромный» Федорыч хихикнул.

– Нет, по-моему, ты как раз и то и это, – хохотнул в ответ приятель. – Тебе должно повезти. Ты про Ваську, что полтинник около магазина чуть ли не на ступеньках нашел, что ли?

– Про Ваську ничего не знаю. Я про другого.

– Про какого такого другого? Кто-нибудь пятисотку нашел?

– Так ты не знаешь?

Непродолжительное молчание. Видимо, Сергееич в недоумении пожал плечами.

– Да ты че! Неужто я тебе еще не рассказывал?

Опять молчание. О жестах Сергееича оставалось лишь догадываться.

– Ну-у, тут позавчера такое было. На углу около аптеки бывшей семнадцатой, – продолжил Федорыч и замолчал, явно ждал поощрения собеседника, когда тот заинтересованно спросит, что же такое там произошло.

Но Сергееич не торопился узнать про приключение около аптеки. Однако Федорыча безразличие к примечательному событию не смутило. Он уже, видимо, завелся, и ему не терпелось рассказать то, что так его взволновало.

– Слышь, Сергееич. Стою я на углу. Коньки продавал, фигурные. За бесценок просто. За пузырек, словом. А коньки очень даже ничего, приличные. Они у нас от Катьки остались. Я б за них на базаре приличные деньги выручил. Но мне охота была их сбагрить поскорее да пузырек купить. Голова болела.

– Так она у тебя завсегда болит. Пошел я, Федорыч, а то моя меня заругает. Опять разорется, что я на минуту уйду и на полчаса пропаду.

– Да ты дослушай. Интересно.

Сергееич, видимо, смилостивился и остановился, приготовившись слушать, поскольку Федорыч продолжил свой монолог о везении для дураков и пьяниц.

Но я не стану пересказывать подробно беседу возле мусорки двух приятелей-алкашей, остро приправленную непечатными выражениями, означавшими и восторг, и зависть, и удивление. Не знаю, что заставило Валентинского дослушать ее до конца. Разве только его чрезмерное любопытство. В этом с моим странным приятелем ни одна женщина не сравнится, хоть везде и всюду, в том числе в литературе любого жанра, именно женщину принято называть излишне любопытной. Но его любопытство сослужило нам хорошую службу В общем, дело было так…

Около аптеки остановился крутой джип. Из него выскочил как оглашенный водитель и юркнул в аптеку. Пассажир приоткрыл дверцу автомобиля и наполовину свесился из него. Мимо в это время проходил видный парень, одетый весьма и весьма прилично. Парень наклонился к мужчине, видимо, намереваясь узнать, не стало ли плохо пассажиру джипа. Только тот не реагировал. Парень поколдовал над ним, потом осмотрелся и быстрым шагом удалился.

Вскоре вернулся водитель. Кто-то из прохожих кинулся вызывать «Скорую». Любопытствующий Федорыч подошел поближе.

Оказалось, что у пассажира джипа прихватило сердце. Водитель кинулся в аптеку за сердечными средствами. Когда приехала «Скорая», выяснилось, что мужчина уже мертв, а с его руки пропал дорогостоящий перстень с бриллиантом и из кармана бумажник с приличной суммой в долларах.

…Вот такую занимательную историю я узнала с помощью гениального изобретения моего чудаковатого приятеля. Но кидаться искать Федорыча, ставшего свидетелем случайной кражи, на данном этапе глупо.

Вряд ли «близнецы» намерены отпустить мою подругу. Даже если найдут перстень. Для них выгодно, что Ленка оказалась подозреваемой в смерти Кости. Ее исчезновение только подтвердит ее вину для стражей правопорядка. Таким образом, «близнецы» себя обезопасят.

Короче, я сомневалась, что, отыскав и вручив перстень гонявшимся за ним людям, тем самым спасу свою подругу. И отведу беду от себя и от Кортнева.

И я решила…