Глава 10
Вернувшись во двор Халивина, я увидела все ту же милицейскую машину. Значит, времени прошло не так уж много. Я не могла отделаться от мыслей, связанных со странным похищением дискеты.
— Он не мог нас обогнать, — вслух размышляла я.
— Почему? — спросила Танька. — Вполне мог…
— Ну а откуда тогда он знал о тайнике? — спросила я.
— Может быть, он… — Девочка задумалась.
Действительно, концы с концами сходиться не желали. Вывод напрашивался только один — он уже следил за ними. Раньше. Тогда почему вторичное похищение состоялось только сегодня? Или ее похитили раньше, но сейчас продемонстрировали специальный спектакль для Тани Ивановой?
— Ох, какая же получилась дребедень! — вздохнула я. — Если нам удастся в этом разобраться, надо будет вытребовать медаль. За особые заслуги.
— Зачем она вам? — серьезно отнеслась к моему желанию Таня.
— Буду носить на шее, как собака. Повешу на атласную ленточку и стану гордиться.
Милиция все еще не появлялась из подъезда.
— Что они там делают? — уныло вопросила я небеса, устав от холода и ожидания.
— Работают, — передернула плечом Танька.
Я втянула голову в плечи и засунула руки поглубже в карманы. Холод был отвратителен. В нем было нечто неестественное.
— В мае должно быть тепло, — сумрачно сообщила я.
Наконец на пороге появились менты. Ужасно озабоченные и суровые, они поспешили к машине. Я начала нетерпеливо ожидать их отъезда, но они кого-то ждали. Негромко переговаривались между собой, посматривая в сторону подъезда.
— Ну вот, — проворчала я, когда из подъезда появился тот, кого они так ждали. — Только его мне и не хватало.
Потому что из подъезда вышел, гордо неся свое двухметровое тело, Андрюшка Мельников. Он оглядел двор и, несмотря на все мои попытки остаться незамеченной, посмотрел именно в мою сторону и удивленно вскинул брови.
Весь его вид говорил о том, что мое присутствие в «горячих точках» города начинает его напрягать. Он вздохнул и пошел прямо к нам.
— Он нас заметил? — испугалась Танька.
— Ну а как ты думаешь? — огрызнулась я. — Конечно. Чтобы Мельников меня не заметил. Он меня и в темноте настигнет своим взором.
Андрей стоял прямо над нами, и я подняла голову.
— Привет, Танечка, — сладким голосом, не обещающим ничего хорошего, проворковал он.
— Привет, Андрюшенька, — в том же тоне отозвалась я.
— Позвольте поинтересоваться, какими судьбами вас сюда занесло?
— Нелегкими, — призналась я с тяжелым вздохом. — Вот, сижу тут, мерзну.
— И что же заставляет тебя так делать?
— Знаешь, я умирала от желания тебя увидеть, — мило улыбнулась я. — И вот, узнав, что в этом доме произойдет убийство, я примчалась сюда. Или еще лучше — я так жаждала общения с тобой, что сама пробралась в эту квартиру и убила несчастного. Зная, что этот дом находится в вашем ведении.
— По-моему, все было немножко не так, — задумчиво произнес Мельников. — По-моему, ты просто дожидаешься момента, когда мы отсюда исчезнем, дабы включить свой неординарный ум в поиски убийцы. И теперь мне становится понятным, почему та малышка назвала мне ПТН… Ведь убит Халивин, лидер этой организации. Танечка, голубушка, мне сдается, что ты знаешь что-то ценное.
— Ах, Андрюшенька, — развела я руками, — вся проблема в том, что я ничего не знаю. Я пытаюсь узнать, но пока что полезные мысли в голову не поступают. То ли это связано с холодом, то ли я поглупела от общения с некоторыми индивидуумами — только не подумай, что я имею в виду тебя…
— Да я и не думаю, — махнул он рукой. И добавил уже серьезно: — Танька, надеюсь, я могу рассчитывать на твою помощь? Дело до смерти запутанное…
«Ах, знал бы ты, насколько оно запутанное…» — подумала я.
— Конечно, Андрей, — кивнула я. — Если это не будет противоречить интересам моих клиентов…
Он согласился. Условия моей игры он принимал.
— Ладно, я побежал, — протянув руку, сказал он. — Можешь приступать, мой маленький Шерлок…
Танька пожала его ладонь и, задумчиво глядя вслед его длинной фигуре, спросила:
— Он ваш жених?
— С чего ты взяла? — в ужасе отшатнулась от нее я.
— Он красивый, — мечтательно проговорила девочка.
— Не все красавцы являются моими женихами, — заверила я ее.
— А, вы же со Стасом, — понимающе кивнула Танька.
Я задохнулась. Ну и дела… Откуда эта малявка почерпнула этакие сведения? Нет, надо все-таки быть поосторожнее с младым поколением. Уж больно оно наблюдательное…
* * *
Бедная Людмила Сергеевна все еще пребывала в шоковом состоянии и, когда я вошла, занималась тем, что убиралась в комнате Халивина.
Я остановилась в дверях, не смея обратить на себя ее внимание.
— Давно она так? — тихо спросила я у Федора.
Он пожал плечами и тихо ответил:
— Как только они ушли…
— Ладно, пока не беспокой ее, — попросила я. — Тем более, что у меня дело к тебе. Ты в состоянии со мной говорить?
Я пристально посмотрела на него. Надо отдать ему должное, Федор взял себя в руки.
— Конечно, — кивнул он.
Мы вошли в его комнату. Компьютер встретил нас молчаливым презрением. Всем своим видом он показывал, что ничего не знает и открывать тайну не собирается.
— Ты уже знаешь от Тани, что произошло? — спросила я.
— Нет, она успела только сказать, что случилось нечто ужасное. А потом убежала. Ей здесь не резон рисоваться…
— Дискеты в тайнике не было, — сообщила я.
Он округлил глаза.
— Как? — полушепотом переспросил он, явно шокированный услышанным.
— Вот так, — развела я руками, — даже следов не осталось…
— Вы хорошо искали?
Он цеплялся за надежду. Может быть, все это неправда?
— Хорошо, — разрушила я его надежду с безжалостностью, от которой наверняка содрогнулись небеса.
— Да уж… — пробормотал он.
— Там мотался какой-то хмырь, похожий на Лешу. Но, сам понимаешь, таких миллион.
Федор согласился со мной. Я вкратце пересказала ему посетившие меня соображения на этот счет и спросила:
— Раньше ты никогда не чувствовал, что за тобой следят?
— Нет, кажется…
— Это очень важно, Федя, — настаивала я. — Понимаешь, я почти уверена, что убийство твоего отца напрямую связано с дискетой.
— То есть его убил тот же, кто сейчас ее спер? — испугался он.
— Я этого не говорила. Во-первых, я до сих пор не знаю, что было на этой дискете.
Он замялся. Поднял на меня глаза и прошептал:
— Я не могу об этом говорить. Это позор.
— Теперь это уже не имеет значения. Мертвые сраму не имут — разве ты не слышал?
— А их дети?! — воскликнул он.
— Федор, — продолжала я уговоры, — ты же не хочешь, чтобы все осталось безнаказанным и Ирина пришла к власти?
— Нет.
— Тогда расскажи мне о том, что за информацию хранил твой отец?
— О доходах, — пробормотал он.
— О каких?
— Он продавал оружие чеченцам и еще… Вы никому не скажете?
— Нет.
— Содержал публичные дома.
Эту фразу он произнес едва слышно.
— То есть он был сутенером? — присвистнула я. Конечно, чтобы тебя публично растерзали, хватило бы и оружия для террористов, но вкупе с публичными домами… Да уж, ничего себе «партийцы»…
— Нет, не только он. Вся верхушка ПТН.
О господи!
— Так на дискете были все имена?
— Конечно. В этом весь прикол… Если сейчас эта дискета у них, пиши пропало. Они ее уничтожат.
— А копия? Ты что, не скачал ее на винт? — спросила я в надежде, что ему хватило на это ума.
— Нет, я не успел.
«Или не догадался, — подумала я. — Ох, как это глупо!»
— Ладно, будем искать.
Он взглянул на меня с надеждой.
— Вы не думайте, мы вам заплатим! — поспешил заверить меня Федор.
— Сначала вы мне поможете, — заявила я.
— А как?
— У тебя есть видеокамера?
— Есть.
Значит, есть… Это очень хорошо.
— Друзья по партии придут на похороны?
— Конечно, — передернул он плечом.
Мне там появляться нельзя, это ясно как божий день. Меня вычислят сразу. Я закусила губу, пытаясь сообразить, как же мне поступить. Подставлять детей?
— А в квартиру прощаться?
— Думаю, да…
— Ты сможешь установить видеокамеру так, чтобы она была незаметной?
Он окинул взглядом комнату и кивнул.
— Постараюсь.
И мы начали продумывать наш план. На осуществление его оставалось крайне мало времени. И нам следовало поторопиться.
* * *
Покидая квартиру Халивина, я бросила взгляд на Людмилу Сергеевну. Она все так же хаотично и бессмысленно двигалась по комнате.
— Ты справишься? — с сомнением спросила я Федора. Мне внушало опасение ее состояние.
— Скоро придет Стас. Я ему уже позвонил.
— Все-таки я бы вызвала врача, — посоветовала я.
— Это шок. Он пройдет. И тогда будет еще страшнее. Она даже не могла себе представить подобное. Жизнь семьи была спокойной, безмятежной. И — вдруг такой расклад…
— А ты? Мог себе представить?
Он встретил мой вопросительный взгляд очень спокойно. Бледное подобие улыбки с оттенком горечи появилось на его губах.
— Да, — уверенно ответил он. — Я этого ожидал. Может быть, надеялся, что этого не произойдет, но чувствовал, что мои надежды тщетны. Понимаете, мой отец напрашивался на такой конец. И эти его друзья… Вы заметили, какие у них глаза? Заторможенные. Или еще лучше сказать — замороженные. Как будто они предпочитают двигаться по инерции. И если что-то появляется на их пути, они стоят какое-то время, не понимая, почему это здесь появилось. А потом сталкивают с дороги это «что-то». Потому что они должны двигаться дальше. По намеченной траектории…
— Ты считаешь, что твой отец начал им мешать?
— Нет, он просто устал двигаться и все чаще начал останавливаться, — задумчиво произнес Федор. — Наверное, одна из этих передышек и стала для него роковой. Ведь когда ты останавливаешься, появляются мысли. И ты невольно начинаешь задумываться. Я боюсь, что именно это он и начал делать. Задумываться. А в его положении это было опасно.
Уходя, я снова оглянулась. Людмила Сергеевна продолжала двигаться по комнате со странной пластикой, свойственной лунатикам.
«Потому что они должны двигаться дальше», — подумала я. И усмехнулась. Двигаться, не наделяя свои поступки особенным смыслом?
Или…
Ах, добраться бы до заветных косточек! Может, они дадут мне совет?
* * *
Я уже поднималась на свой этаж и мирно размышляла на тему «Судьба Халивина в призме впечатлений Татьяны Ивановой», пытаясь разложить этот феномен по полочкам, и, наверное, так бы и шла себе спокойно, если бы мой машинальный и рассеянный взгляд не направился в сторону окна.
Именно в этот момент я опять увидела приземистую фигуру, быстро удаляющуюся от моего дома. В плотно надвинутой кепочке и с поднятым воротником куртки, из которого торчали только уши.
— Будет мне покой сегодня или кто-то решил извести меня? — мрачно пробормотала я, спускаясь обратно с такой быстротой, на которую только была способна.
По дороге я чуть не сшибла несчастную тетю Валю, пыхтящую мне навстречу.
— Извините, — коротко бросила я, представив себе, какое количество гнева падет на мою несчастную голову при следующей встрече.
Вылетев на улицу, я остановилась, беспомощно оглядываясь.
Странная фигура исчезла. «Может быть, у вас, гражданка Иванова, уже начинаются глюки, — подумала я. — Может быть, вам просто хочется, чтобы данный объект шастал вокруг вашего дома с дурными намерениями».
Если честно, то мне совсем этого не хотелось. И я весьма охотно списала бы все на плоды моего расстроенного воображения, но в подъезде пахло теми самыми сигаретами, которые курил Леша. И фигура эта была как две капли воды похожа на Лешину.
«Чего же ему от меня надо?» — подумала я и ответила сама себе, что ни в коем случае не шоколада. Надо ему совсем другое. А именно — чтобы я испарилась и перестала маячить на горизонте. Вот он и пугает меня, выполняя указание руководящих органов в лице Ирины со всей добросовестностью, на какую только способен. Неужели шпионить легче, чем стоять у станка?
Я вернулась в подъезд и снова проделала многотрудный путь наверх. Ноги гудели, я окончательно замерзла и, открыв дверь, поняла, что сейчас сяду на пол и разревусь. Потому что подлости отнюдь не кончились.
Моя квартира представляла собой плачевное зрелище. Как если бы неведомый кретин решил заняться у меня ремонтом и начал приготовления. Все мои вещи были вытащены из ящиков и разбросаны по полу.
«Кости, — подумала я в ужасе. — Этот чертов маньяк мог выкинуть мои кости!»
Но нет… Слава богу. Они лежали на месте. Видимо, маленький мешочек не привлек его внимания.
Тогда что он пытался здесь найти? Откуда он взял ключи?
«Да уж, — усмехнулась я, подбирая с пола некоторые предметы интимного туалета, — похоже, мы имеем дело с весьма серьезными ребятишками…»
Наводить порядок мне пока не хотелось. Я перешагнула через груду вещей и сняла трубку. Набрав номер Мельникова, долго слушала длинные гудки, но потом рассудила, что пока это и ни к чему. Перезвоню ему попозже.
Мешочек покоился в моих ладонях. Я достала оттуда заветные косточки и, согрев их теплом своих рук, бросила на стол.
31+9+20
«Вас беспокоит вполне оправданное недоверие к одной особе. Подозрение это было вызвано обстоятельством, которое повергло вас в смятение, так как были задеты ваша застенчивость и стыдливость».
Я рассмеялась. Смех, конечно, получился загробный, но какой же еще смех мог у меня получиться после всего этого кошмара? Конечно, он задел мою стыдливость, разбрасывая по полу интимные предметы моего туалета!
Но — мое подозрение оправдано?!
