Глава 3
Сделав еще пару безуспешных попыток нормально поговорить с Лобановым, но так ничего и не добившись, я вынуждена была покинуть гараж и вернуться к своей машине. Сев в нее, торопливо закурила и принялась размышлять, что же из всего выясненного правда, а что нет.
«Итак, по словам Лобанова, он даже не претендует на покупку завода, так как у него проблемы совсем другого плана и ему сейчас не до этого. С одной стороны, это вполне реально, так как, едва я появилась в гараже, мужчина принял меня за посланницу кредиторов. С другой стороны, конкурент Королькова мог мне и наврать, а на самом деле действительно занял денег, чтобы осуществить эту покупку, и, зная, что его ищут, попросту разыграл всю эту комедию. Если же принял меня за посланца кредиторов, то все равно это не снимает с него моего обвинения. Проблемы с кредиторами могли возникнуть по целому ряду причин и к моему делу даже отношения не иметь. Одним словом, все сказанное нуждается в проверке. Только как бы это сделать?»
Прикидывая и так и эдак, я долго не могла ничего придумать. Как ни крути, а со всех сторон получалось, что информацию эту мне никто не даст, по крайней мере официально, тем более что пока все тщательно скрывается от других. Следовательно, выяснить правду можно только тайно, например, через аудитора. Как-никак, а это должностное лицо знает о прибыльности своей фирмы больше всех остальных.
Попытавшись найти другой, более простой способ выяснения истины, но так ничего и не придумав, я вынуждена была остановиться на этом и, заведя машину, направить ее назад в город. Вернувшись туда, доехала до компании Лобанова, поставила свою бежевую «девяточку» и направилась к центральному входу. Там меня снова встретил знакомый охранник и, перегородив вход рукой, заявил, немного даже грозно:
— Пропуск предъявите.
— Вот этот подойдет? — вытаскивая свое милицейское, пусть и липовое, удостоверение и демонстрируя его парню, спросила я.
Суровый страж правопорядка вытаращил на меня глаза и часто-часто закивал. Одарив его ехидной ухмылкой, я прошла внутрь и сразу направилась к столику секретарши и вахтерши одновременно. Подойдя к ней, я слегка наклонилась вперед и спросила:
— Скажите, девушка, а где мне найти вашего аудитора? Я из компании «Мираж». Мы у вас бумаги нужные оставили, хотелось бы забрать.
— Аудитор у нас на втором этаже, в тридцать шестой комнате, — не поднимая головы от бумажек, ответила темноволосая дивчина.
Я бросила короткое «спасибо» и направилась в указанном направлении. На втором этаже отыскала комнату с номером тридцать шесть, но входить не стала. Пока мне нужно было только выяснить, как выглядит этот самый аудитор, а потом уже подумать, стоит ли его раскрутить на доверительный разговор. И тут мне на глаза попался юноша. Он упорно пытался донести куда-то целых три тяжелых керамических горшка с разросшимися растениями, торчащими из них, но это у него никак не выходило: в руках помещались только два горшка, а никак не три. В конце концов парень попросту решил отнести все за два раза, а потому оставил один цветок на подоконнике, решив, что на него вряд ли кто-нибудь польстится.
Увы, он сильно ошибался, так как я присмотрела это чудо сразу, и вот теперь, дождавшись, когда истинный его владелец исчезнет на лестнице, взяла горшок и вместе с ним направилась в кабинет аудитора, предварительно, конечно, постучав в дверь. Когда же оказалась в помещении, торопливо осмотрелась и заметила сидящего за столом недовольного мужчину крупного телосложения. Он упорно таращился в какие-то бумажки, явно ничего в них не понимая. Совершенно иначе представляя себе аудитора, я едва разочарованно не вздохнула прямо вслух, но вовремя спохватилась и, кашлянув, произнесла:
— Я принесла в ваш кабинет цветок. Куда его поставить?
— Цветок? — противно зашевелив губами, переспросил мужчина. — Ну куда-нибудь уж поставьте.
Я так и сделала, сунув горшок на первую из попавшихся на глаза полочек, несмотря на то, что там он выглядел нелепее всего. Потом повернулась к аудитору и предприняла попытку завязать с ним знакомство:
— А у вас тут мило, даже лучше, чем в других кабинетах, — сделала я комплимент. — Вы сами все подбирали?
Только что вернувшийся назад к своим бумагам мужчина снова поднял на меня глаза и стал ползать по моему телу своими маленькими глазками.
— Вы новенькая? — дойдя до уровня груди, полюбопытствовал этот толстый тип.
Я кивнула.
— В каком отделе работаете?
— Пока еще точно не определили, так, где придется, — прикинувшись наивной дурой, ответила я. — А вообще-то мне бы хотелось пойти для начала секретарем, да только стажа нет. Корочки есть, а стажа нет.
— Секретарь, это хорошо, — клюнул на мою уловку аудитор. — Возможно, я даже возьму вас к себе, но для этого мне нужно с вами поближе познакомиться. — После этих слов хитрые глазки столь нахрапистого мужчины снова вернулись к вырезу моего платья. Я готова была поклясться, что если бы не элементарные правила приличия, то озабоченный тип тут же пустил бы слюни. Фу, какая мерзость.
Интуитивно поежившись от пришедшей в голову мысли, я поборола отвращение и, приблизившись к столу толстяка, слегка наклонилась к нему и с явным намеком на то самое, что было сейчас в голове у мужчины, тихо сказала:
— Как насчет того, чтобы для знакомства пообедать вместе?
— С-согласен, — аудитор аж начал заикаться, то ли от радости, то ли еще от чего.
— Кстати, меня зовут Татьяной, — продолжая делать вид, что ничего не замечаю, произнесла я. — А вас?
— Максим Леонидович, — глухим голосом представился аудитор.
— Очень приятно. — Улыбнувшись, я направилась к двери. Дойдя до нее, остановилась и, обернувшись, сказала: — Так, значит, жду вас в час вон в том кафе?
— Я буду! — засиял аудитор.
— Тогда до встречи.
Бросив последнюю фразу, я торопливо выскочила из кабинета и, закрыв за собой дверь, облегченно вздохнула. Через полчаса предстояла новая встреча с этим противным, а ко всему прочему еще и сексуально озабоченным, мерзким типом. От одной этой мысли мне становилось плохо, но все же это было необходимо для пользы дела. Никак иначе выяснить о состоянии дел в компании я просто не смогу. В любом случае у меня есть еще пара минут, чтобы отдохнуть, прежде чем продолжить запланированное дело.
* * *
— А вы пунктуальны, — едва завидев подходящего к моему столику Максима Леонидовича, произнесла я.
Мужчина сногсшибательно, как ему, наверное, казалось, улыбнулся и тяжело плюхнулся на соседний стул, несмотря на то, что напротив их стояло еще три. Я поняла, что сейчас начнутся грязные приставания. Так оно и вышло. Не утруждая себя всякого рода ухаживаниями, этот чертов аудитор по-хозяйски обнял меня за талию и стал шнырять своей лапищей по моей спине вниз и вверх. Я натянуто улыбалась, едва сдерживаясь, чтобы не запустить в этого придурка только что принесенным коктейлем.
«Все, Танечка, начинай действовать, — подталкивал меня внутренний голос. — Не стоит медлить, иначе ничего не выйдет». Я не стала с ним спорить и, выдавив из себя милую улыбку-ухмылку, спросила:
— Скажите, а правда, что аудиторы — это самые информированные люди в компании? Мне так рассказывали, но я, честно сказать, не слишком поверила в это.
— Правда! А что, разве по мне не видно?.. — гордо ответил Максим Леонидович. — Аудитор не только самый информированный, он еще и самый умный специалист. Запомни это на будущее, девочка.
Я пообещала себе, что обязательно отыграюсь за эту самую «девочку», но пока продолжила действовать в том же направлении:
— Значит, вы самый информированный?
— Да.
— Тогда докажите, если сумеете, а я за это обещаю выполнить любое ваше желание, — решила я сыграть на самых слабых струнах этого толстяка.
От моего обещания аудитор зарделся и даже покрылся мелкой испариной, ну и, конечно, с готовностью согласился ответить на все мои вопросы.
— Так, раз вы самый умный, то должны знать, какие перспективы у вашей компании. Только не врите мне, я все равно уже знаю, — на всякий случай добавила я.
— Откуда? — почему-то напрягся аудитор.
— Да так, моя мама просто дружит с женой Сергея Александровича, вот я и слышала их разговоры, — кое-как вывернулась я, а потом снова улыбнулась и спросила: — Ну так как, что вы по этому поводу можете сказать?
— Ну раз уж вы и в самом деле все знаете, — хлопнув своей ручищей по моей груди и там эту лапищу и оставив, начал отвечать мужчина, — скажу, что мы катимся вниз.
— И как быстро? — кокетливо захохотав, игриво спросила я.
— За неделю, думаю, докатимся до самого низа, если не найдем денег, — все более глухим голосом отвечал Максим Леонидович. Затем рывком пересадил меня к себе на колени, так что я даже и пискнуть не успела, и, сжав что есть мочи, прошипел:
— Хватит вопросов и ответов, поговорим лучше о нас. Ты, я вижу, девочка хваткая, далеко пойдешь. Как насчет того, чтобы стать моим личным секретарем? Я надеюсь, ты понимаешь, о чем я?
— Еще бы, — из последних сил сдерживаясь, ответила я. — Отлично вас понимаю!
— Ну вот и ладушки, значит, договорились, — обрадовался аудитор и сразу прилип к моей нежной шейке своими слюнявыми губами, принявшись ее целовать.
Боже, так отвратительно я не чувствовала себя даже тогда, когда копалась в мусорных ямах в поисках какой-либо улики!
«Так, а что это я, собственно, все терплю? — неожиданно посетила меня умная мысль. — Я, кажется, все необходимое уже выяснила, Лобанов мне не соврал насчет краха компании, стало быть, можно этому озабоченному аудиторишке устроить жаркое лето».
Решив начать с малого, я снова засмеялась, одной рукой дотянулась до своего стакана с вишневым коктейлем и, поднеся его к себе, как бы нечаянно опрокинула на рубашку мужчины.
— О боже! — тут же отскочив в сторону, испуганно произнесла я. — Как же так получилось?! Ой, извините, я не хотела, я такая неловкая! Давайте мы сейчас все вытрем.
— Не стоит, я ее лучше сниму, — чуточку охладевая, но пока еще не воспылав ко мне настоящей ненавистью, ответил аудитор, предложив: — Пойдемте ко мне в машину, там нам будет удобнее.
«Ага, сейчас, как же, побегу», — усмехнулась я про себя, но пойти все же согласилась. Правда, пока мы шли к выходу, я швырнула под ноги этому деятелю свеженькую корку от банана, схватив с не прибранного еще столика, и аудитор с грохотом шлепнулся на пол.
— Вы не ушиблись? С вами все в порядке? — первой на помощь пришла я. Хотя в душе готова была еще и потоптаться по этому жирному кретину, возомнившему, что женщины обязаны перед ним стелиться. Не знаю, откуда во мне в тот момент взялось столько злости и ненависти, но я действительно получала наслаждение от того, что делала гадости. Впервые за несколько лет.
Видимо, поняв, что сегодня его любовное приключение не удастся, Максим Леонидович застонал и, бросив на меня не слишком добрый взгляд, попробовал встать сам, без посторонней помощи. Этого у него не получалось, так как чересчур умная голова перевешивала собой все остальное, а потому охранник кафе вынужден был помочь гражданину вернуться в вертикальное положение.
— Может быть, вам следует немного отдохнуть? А я зайду к вам вечером, — предложила я все так же вежливо.
Аудитор хмуро посмотрел в мою сторону и кивнул. Затем высоко поднял голову и гордо зашагал к зданию своей компании. Я удовлетворенно посмотрела ему вслед, затем стащила со стола несколько салфеток и, попросив у официантки разрешение воспользоваться раковиной, пошла отмывать следы приставания аудитора, оставленные на моей шее.
Сразу после того, как это было сделано, я вернулась к себе в машину и, усевшись, снова задумалась. Теперь слова Лобанова уже не казались мне такими уж недостоверными. Если его компания и в самом деле на грани банкротства, то покупать какой-то там завод, тем более развалившийся, было совершенно нецелесообразно. Ведь его нужно сначала восстановить, и только потом он станет приносить хоть какую-то прибыль. Так что вряд ли причиной убийства жены Королькова могла стать какая-то там конкуренция с Лобановым из-за покупки желаемого. Ему бы на плаву удержаться, а тут еще кредиторы, деньги которых он куда-то спустил, но, надо полагать, не слишком удачно.
«Да, похоже, получается, что Лобанов и в самом деле тут ни при чем. Стало быть, убил Аллу Викторовну кто-то другой, а кто именно, никто не знает и пока даже не догадывается. Хотя очень может быть, что что-то могут знать подруги Аллы. К ним-то я сейчас и наведаюсь».
Вспомнив про подруг, я достала записную книжку, отыскала в ней листок с записями адресов, данных мне Корольковым, и стала его изучать. Оказалось, что одна подруга живет совсем недалеко от фирмы Лобанова, тогда как вторая обитала почти на окраине. Естественно, мой выбор сразу же пал на ту, что жила ближе, на некую Михалину Викторию Андреевну. Чтобы не терять зря времени, я торопливо завела машину и тронулась в путь.
* * *
На мое счастье, Михалина оказалась дома. Когда я позвонила в дверь, она сразу ее открыла и, взглянув на мое удостоверение, пригласила пройти. Мы устроились в гостиной, сели и первые минуты с интересом созерцали друг друга, абсолютно этого не стесняясь.
Для себя я сразу же отметила, что подруга Аллы Викторовны особа весьма приятная и довольно своеобразная. С миловидным личиком, светлыми, немного редковатыми волосами, голубыми глазами и слегка вздернутым носиком. Волосы женщина, скорее всего, накручивала на мелкие бигуди, а потому они кокетливо торчали в разные стороны, как у молодого барашка. Впрочем, женщине это очень даже шло, как и большая родинка, очень похожая на мушку, правда расположенная на подбородке.
Одета Виктория была по-домашнему, но не в халат. На ней был легкий темно-зеленый сарафанчик со шнуровкой на бедрах, оканчивающейся длинными разрезами. Сарафан был явно сшит на заказ и облегал тело женщины как влитой. Дополнением к сарафану служили домашние босоножки, а отнюдь не тапочки. Они также были со шнуровкой, обвивающей ноги Виктории почти до колен. Одним словом, можно было сказать, что самое большое внимание женщина уделяла именно собственной персоне. Хотя и дом тоже сверкал чистотой и аккуратностью, но вот изюминки в его убранстве, как в самой хозяйке, к сожалению, я не обнаружила.
Позавидовав втайне такой ухоженности женщины, так как у меня обычно даже времени не оставалось на всякие массажные и косметологические салоны, я приветливо ей улыбнулась и перешла к главному вопросу.
— Извините, что приходится сообщать не слишком добрые вести, — тихо начала я, понимая, что Михалина ждет разъяснений моего появления. — Но я вынуждена вам сказать, что вчера была убита ваша подруга, Королькова Алла Викторовна.
— Аллочка? Убита? — всплеснула руками женщина. — Но… как же так?! Я только вчера с ней говорила, гуляла, а тут… — Виктория вскочила с кресла и принялась нервно расхаживать туда-сюда, почти ломая руки и совсем не плача. — Может, это не она? Вы уверены?
— Абсолютно, — откликнулась я. — При ней были документы и даже деньги. Милиция подозревает, что убийство было заказным и вовсе не из-за денег или золота. Все это при погибшей осталось нетронутым.
Поведав о том, что думаю, я еще раз оценивающим взглядом посмотрела на женщину. То, что она не кинулась сразу после моего сообщения в истерику и даже не начала всхлипывать, показалось странным, но подозрительным я это вовсе не назвала бы. Все просто: прекрасно зная, как ведет себя человек в тех или иных ситуациях, любой виновный, как правило, старается изобразить это самое естественное поведение. В данном случае это должны были бы быть слезы, но они отсутствовали, а это означало, что женщина играть не собирается, ведет себя естественно, именно так, как свойственно ей и ее темпераменту. Похоже, Виктория, как и Алла, была женщиной сильной и уверенной в себе. Впрочем, посмотрим, что будет дальше.
— Тогда из-за чего же ее убили? — прервала Михалина нашу несколькоминутную паузу. — Только не говорите, что вы этого не знаете.
— Увы, — только и смогла ответить я.
— Увы? И это все, что вы можете мне сказать? Господи! — Виктория устало упала в кресло и запрокинула голову вверх. — И почему всех хороших людей господь забирает к себе? Что она такого сделала, что ее убили? Нет, я в это не верю, просто не верю! Алла скорее бы сама загрызла того подонка, нежели позволила лишить себя жизни, она была такой… такой…
— Как вы, — высказала я свое предположение.
— Лучше, — вздохнув, поправила она меня. — Я не такая уверенная, какой была она. Да, я умею сдерживать свои эмоции, слезы — этому она меня научила. Но я все равно впадаю в истерику потом, когда остаюсь одна. А она нет, она была оптимисткой. Я со всей своей психологией и пальца ее не стою.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — перебила я. — С какой психологией? Вы что, тоже врач?
— Не совсем. Я, конечно, закончила университет, получила диплом психолога, но работать по профессии так и не стала. Как-то сразу вышла замуж, причем удачно, ну и посвятила себя путешествиям.
— Хотите сказать, что практически вы все время находитесь в разъездах? — с некоторым разочарованием все же взялась уточнить я.
— Почти, — согласилась Виктория. — Мне нравится кочевать по миру, я по сути своей человек непоседливый, возможно, потому, что еще не нашла себя.
— А как же вы познакомились с Аллой? — полюбопытствовала я, продолжая проверять вероятность вражды между подругами.
— Мы встретились случайно, на выставке. Это было лет пять назад. В Тарасов тогда привезли всяких экзотических животных, ну и я потащила туда мужа, — принялась рассказывать Вика. — Там была и Алла, мы как-то разговорились, затем вместе сходили в кафе, с тех пор и стали дружить. Жаль, что теперь ее нет.
— Вы сказали, что вчера виделись с Аллой. В какое время суток это было? — продолжила я расспрос.
— Утром, конечно. После обеда она всегда в своей клинике по лечению экзотических животных торчит, а с утра мы обычно посещаем массажиста, если, конечно, я в городе. Там и видимся.
— А Алла Викторовна не упоминала никого, кто бы мог иметь на нее зуб? Или, может, рассказывала вам о своей вражде с кем-то? — попыталась выяснить я хоть что-то.
— Нет, она вообще редко своими проблемами делилась, — тяжело вздохнув, ответила Виктория. — Да и виделись мы так редко, что на обсуждение житейских забот времени не оставалось. Предпочитали обсуждать веяния моды, что-то общее, женское.
— И все же попробуйте, пожалуйста, вспомнить. Возможно, она хоть что-то упомянула о вражде с кем бы то ни было или просто случайно о чем-то проговорилась?..
— Не знаю, — честно ответила женщина и тут же добавила: — Вообще не представляю себе проблем, которые Алла не могла бы решить. Я уже говорила, она была необычайно активной и уверенной в себе женщиной, настоящая Жанна д’Арк. Вы, видимо, ее не знали? — с некоторым сожалением подняла на меня глаза Виктория.
— Да, увы, нам так и не удалось познакомиться, — вспомнив о том, как меня свела судьба с этими людьми, вздохнула я. Затем еще раз повторила свою просьбу и на этот раз дождалась-таки результата.
— Я знаю только… точнее, слышала, что у нее что-то стряслось в клинике, — ответила Михалина. — Кажется, какие-то проблемы с персоналом или что-то вроде того.
— Поточнее, пожалуйста, — попросила я.
— Поточнее не могу, я ведь и сама толком ничего не знаю. Алла в последнем разговоре только обронила фразу, что проблем в клинике возникает выше головы и все никак не убавляется. Я, конечно, поинтересовалась, что за проблемы, но она сразу отмахнулась, сказав, что всего-навсего небольшое судебное дело, но, по ее словам, это не страшно, она переживет. Больше ничего не сказала, а я и не спрашивала, хорошо ее зная.
— А с кем-то еще Алла могла поделиться своими проблемами? — решила выяснить еще кое-что я. — Были ли у нее такие люди? Возможно, другая подруга?..
— Нет, вряд ли, — не задумываясь ответила Виктория. — Доверительных отношений Алла почти ни с кем не заводила. Могла бы, конечно, поделиться чем-то с Мариной, еще одной подругой, но та три месяца назад вышла замуж за немца и укатила в Германию. Насколько мне известно, с тех пор они только переписывались. А больше никого подходящего на эту роль не могу припомнить.
— Что ж, спасибо за информацию. Вы мне очень помогли, — поблагодарила я женщину, понимая, что вряд ли она сможет мне рассказать больше, чем уже сказала. Похоже, Алла Королькова и в самом деле была не слишком доверчивой особой и все держала при себе. Может быть, и правильно делала.
Покинув гостеприимный дом подруги Корольковой, я решила сразу же направиться в клинику Аллы Викторовны и попытаться выяснить, что же там произошло. Возможно, я там смогу выйти на правильный след. Сев за руль своей замечательной «девяточки», я направилась к клинике, расположенной на улице Танкистов. Адрес мне дал муж убитой и даже объяснил, как найти само здание, спрятавшееся между частными постройками, так что я точно знала, в каком направлении нужно двигаться.
Выехав на главную трассу, я прибавила звук радиоприемника и, подпевая звучащей мелодии, покатила по дороге вперед. Настроение пока было хорошим, так что я еще и успевала вертеть головой по сторонам. Не то чтобы меня привлекали знакомые здания и улицы, а по причине интереса к тому, что и как сейчас носит молодое поколение. Я уделяла этой проблеме внимание и, если появлялась возможность, наблюдала за горожанами.
Именно во время этого беглого осмотра мой взгляд наткнулся на нечто необычное. Когда на дороге передо мной загорелся красный свет и, остановив машину, я отвела взгляд в сторону, то увидела сидящую в одном открытом кафе Королькову Аллу Викторовну. Точнее, женщину, невероятно на нее похожую. Правда, в первую минуту мне действительно показалось, что я вижу убитую, но трезвый ум быстро выветрил эту мысль из головы, напомнив о том, что женщина мертва, а увиденная особа может быть просто очень на нее похожа.
«Да, наверное, так и есть, — согласилась я с этой мыслью. — К тому же мне легко спутать Королькову с кем-то еще, я ведь видела ее только на фотографии. А как известно, в жизни многие люди выглядят совсем иначе, чем на собственных снимках. И все же как похожа!..»
Продолжить размышление о сходстве Корольковой с только что увиденной особой мне не позволили водители стоящих позади машин: так как давно загорелся зеленый свет, они принялись яростно давить на сигнал, и я едва не подпрыгнула на месте от подобного оглушительного звука. Пришлось поторопиться и тронуться в путь, освободив дорогу нетерпеливым автолюбителям.
Сосредоточившись на дороге, я быстро добралась до нужной улицы, свернула под небольшую арку и оказалась в очень уютном дворике. Там весело бегала ребятня, развлекая себя какой-то забавной игрой. Чтобы не мешать, я замедлила ход машины и отогнала ее в сторону. Затем вышла, заперла дверцу и прошла под другую арку, представляющую собой очень узкий проход, не способный пропустить ни одной машины. Теперь я оказалась в другом дворе, который занимало всего одно здание, выстроенное квадратом. Это и была ветеринарная клиника, специализирующаяся на оказании помощи редким видам животных.
«Не маленькое сооружение, — подумала я про себя, рассматривая здание. — Тут не только клинику, а много еще чего устроить можно. Видимо, неплохо Алла Викторовна тут развернулась, в полную силу».
С надеждой выяснить все, что произошло в этом учреждении, и разобраться, могло ли это стать причиной убийства ее владелицы, я подошла к двери и, решительно толкнув ее от себя, прошла внутрь. Там все оказалось вполне стандартно, что встретишь в любой больнице: кафельные светлые полы, выкрашенные в один цвет стены, несколько расставленных вразброс декоративных растений в горшках, ну и кое-что из примитивной мебели. В углу за небольшим пластиковым столом сидела молоденькая девушка в светло-розовом костюмчике и листала журнал. Завидев меня, она сразу оставила свое занятие и дружелюбно защебетала:
— Добрый день. Чем мы можем вам помочь? Если у вас заболел питомец, то наши врачи окажут ему помощь и вернут вам и ему радость. Прошу, присаживайтесь. Вам нужно заполнить небольшую анкету, а потом я провожу вас к специалистам.
— Боюсь, что мне не понадобится помощь ваших специалистов, — так же вежливо ответила я. — У меня вообще нет питомцев.
— Нет? Тогда что же вас привело к нам? — удивившись, переспросила девушка, но тут же взмахнула руками и продолжила тараторить: — Ах, так вы, наверное, пришли к кому-то из персонала? Родственница? Назовите, кто вам нужен, я вызову по телефону.
— Пожалуй, я бы не отказалась пообщаться с вашим главврачом. Но это чуть позже, — едва сдерживая улыбку от чрезмерной любезности девушки, произнесла я. — А пока покажите мне, пожалуйста, журнал регистрации.
— Какой журнал? — все еще не понимая, что, собственно, мне нужно, повторила девица и беспомощно захлопала длинными ресницами. — Но он не для посторонних посетителей, нужно сначала спросить разрешения.
— Считайте, что я его уже спросила, — демонстрируя девушке свое незаменимое в большинстве случаев липовое ментовское удостоверение, ответила я. — Давайте журнал!
Теперь девица не стала со мной спорить и достала из запирающегося на ключик ящика большую толстую тетрадь. Сверху на ней был приклеен листок с надписью «Учетная книга». Я пододвинула этот гроссбух к себе и принялась его пролистывать. Еще не зная, что именно я ищу, но все же надеясь, что, если в журнале есть что-то подозрительное, я наверняка это замечу. По крайней мере пока я считала, что проблемы в клинике, тем более такие, какие следовало бы разбирать в суде, о котором упомянула Виктория, могли возникнуть либо из-за неправильного заполнения документов, либо из-за оказания некачественной помощи очень редким животным. Может, их хозяева подали в суд или пригрозили чем-то?
Пока в журнале ничего подозрительного я не заметила. Там были сведения о хозяевах заболевших питомцев, включая адреса и телефоны, а также давалось описание самого животного, диагноз заболевания и результат лечения. Между самыми первыми записями в журнале были промежутки в несколько дней, что говорило о том, что не сразу дело пошло гладко. Зато потом количество записей увеличилось, а результат почему-то ухудшился. Даже я, не сведущий в этих делах человек, заметила, что ближе к концу журнала в графе «итог», значилось: «умерщвлен». Причина же умерщвления не указывалась, но о ней несложно было догадаться.
«Похоже, врачи в этой больнице не так уж и компетентны, как хотелось бы, — сделала я вывод. — Интересно, почему так стало?»
— У вас часто меняется персонал? — обратилась я с вопросом к девушке.
— Нет, все врачи работают очень давно, — ответила девица.
— Значит, давно, — задумчиво повторила я.
Затем попросила секретаршу позвать главврача клиники. Девица торопливо сняла с телефона трубку и принялась бегать своими маленькими пальчиками по кнопочкам-цифрам. Я отошла в сторону и стала разглядывать висевший на стене плакат. На нем была дана информация о том, какие болезни чаще всего посещают редких животных, таких, как крокодильчики, обезьяны, лисы и даже ежи. Рассказывалось также и о том, как важно вовремя обратиться к специалисту, ну и о многом еще в том же роде.
Пока я рассматривала плакат, в приемную вышел пожилой мужичонка ужасно маленького роста. По крайней мере мне он дышал в пупок. Голова у мужичка давно уже была лишена волос и блестела от пота, на носу небрежно сидели круглые очочки, а в руке была какая-то папка. Одет он был в белый халат, из-под которого выглядывал довольно-таки дорогой костюмчик. Со стороны этот субъект напоминал профессора института, читающего лекции студентам.
— Здравствуйте, это вы из милиции? — не глядя на секретаршу, сразу обратился ко мне мужчина.
— Да, именно я.
— Могу я узнать, чем вызвано ваше посещение? Кто-то подал в суд за то, что мы не смогли спасти его питомца, и вас попросили все проверить? — взялся излагать предположения заместитель Корольковой.
— Вряд ли вы угадаете, — не желая тянуть резину, заявила я. И тут же добавила: — Мы можем поговорить наедине?
— Да, конечно. — Главврач пригласил меня пройти к нему.
Преодолев длинный коридор, мы вошли в маленький кабинет, обставленный мягкой мебелью. Единственным рабочим предметом здесь был заваленный бумагами стол, все остальное непосредственно располагало к полноценному отдыху: тут тебе и телевизор, и магнитола, и настольные игры — прямо какой-то игровой зал.
— Прошу вас, присаживайтесь, — пригласил главврач. — Да, позвольте представиться — Климов Антон Григорьевич.
— Иванова Татьяна Александровна, — в свою очередь представилась и я.
— Ну так что вас к нам привело? — сев за свой стол, снова спросил Климов. — Честно сказать, вы меня немного озадачили.
— К сожалению, приход мой не ознаменован ничем хорошим, — вздохнула я. — Скажите, вы давно видели свою начальницу, я имею в виду Аллу Викторовну?
— Вчера, а что? — с интересом переспросил Климов. — Она что, в чем-то обвиняется? Ее ищут?
— Нет, ее нашли, но только мертвой, — коротко пояснила я.
— Мертвой, — глухо повторил главврач. Затем на минуту замер, как бы осознавая сказанное, а потом резко обхватил голову руками и начал причитать едва ли не по-бабьи:
— Господи, какой ужас! Этого просто не может быть! Почему? За что? В голове не укладывается. Алла Викторовна, эта добрая живая женщина, эта…
Дальше всех перечислений положительных качеств Корольковой я уже не слушала, и без того поняв, что главврач человек хитрый, предусмотрительный и делает все так, как от него ждут, но непременно учитывает и собственную выгоду. Такой запросто может не только убить, но еще и потоптаться по телу. Нужно с ним поосторожнее.
Дождавшись, когда поток не прекращающихся скорбных излияний из уст Климова закончится, я слегка кашлянула и обратилась к нему с вопросом:
— Скажите, Антон Григорьевич, какие у вас были отношения с начальницей?
— Самые положительные, — как я и ожидала, не моргнув глазом, ответил Климов. — Мы друг другу полностью доверяли.
— Замечательно! В таком случае вы наверняка знаете о тех проблемах, которые возникли в клинике? — поймав мужчину на слове, продолжила я.
— Не понимаю, что вы имеете в виду? — немного напрягаясь, ответил Климов.
— Как же не понимаете, — прикинулась я удивленной. — А как же едва не подсудное дело, которое имеет место быть у вас? Или вы не в курсе? — прикинувшись осведомленной, спросила я. — Что вы об этом скажете?
— Ах, это, — равнодушно махнул рукой Климов. — Да, действительно, у нас был суд, но это так, мелочь, даже не стоит разговора. Просто одна дамочка почему-то посчитала несправедливым, что мы усыпили ее животное, тогда как она могла бы еще попробовать его отнести в другие клиники. Суд, конечно же, признал нашу правоту, когда мы представили документы о том, что у животного было бешенство. Не понимаю, почему вас это вдруг заинтересовало?
— Попросту просмотрела ваш журнал…
— И заметили, что слишком много производится усыплений? — закончил за меня мужчина.
— Угадали. Действительно заметила, — призналась я.
— Да, приходится идти и на такие меры, — озабоченно вздохнул Климов. — Случаи бешенства среди домашних питомцев сегодня почему-то участились, и сделать с этим ничего нельзя. Пока лечению это не поддается, вот и идем на крайние меры.
— Понятно, — ответила я, не веря ни единому слову Климова, слишком уж предсказуемо все описывающего.
Что-то мне в нем не нравилось: не тем он был, кем хотелся казаться.
Понимая, что от этого человека так ничего и не узнаешь, я решила для начала осмотреть клинику и обратилась к Климову с просьбой показать мне здесь все. Услышав это, мужчина снова внутренне напрягся, но все же выдавил из себя дружелюбную улыбку. Мы оба поднялись и направились по коридору в глубь здания. Климов, не закрывая рта, рассказывал мне о том, как у них тут все хорошо, современно, какие новые аппараты приобретены для лечения животных. Я слушала вполуха, внимательно рассматривая все по сторонам.
Сначала мы побывали в помещении, где больное животное осматривают, затем там, где работали врачи, специализирующиеся на грызунах. Как объяснил Климов, в свободное от лечения время они проводили опыты на обычных серых мышах, проверяя на них действие разного рода лекарств и препаратов. После этого мы прошли в операционную, из нее в комнату для купания питомцев, а потом перешли в другое крыло клиники.
— А что здесь? — видя, что мы почему-то пропускаем одну дверь, поинтересовалась я.
— Это… Там ничего интересного, поверьте, — запнувшись на первом слове, все же нашелся Климов.
— А я все же хочу посмотреть, — не сдавалась я. — Что там?
— Там обычная живодерня, если вас это успокоит. Там мы снимаем с усыпленных животных шкурки и передаем их на память хозяевам, иногда делаем чучела. Но сейчас там идет уборка, поэтому смогу показать это помещение чуть позже.
«Когда все лишнее из него уберут, — добавила я про себя, заподозрив, что как раз в этой комнате есть что-то, к чему меня допускать никак не желают. — Что ж, сделаю вид, что поверила».
Как ни странно, помещений, в которые для меня доступ был закрыт, оказалось три. И каждый раз Климов придумывал новую версию о том, что там находится, высасывая из пальца причину, по которой осмотр не может быть совершен. Я натянуто улыбалась всему этому, согласно кивала головой, а сама уже искала способ попасть именно туда, куда меня так не желали пускать.
— Ну вот и все, — подводя меня снова к своему кабинету, расплылся в улыбке Климов. — Надеюсь, вам понравилась экскурсия?
— Очень, я многое узнала, — вежливо ответила я.
— Значит, вы довольны? — не унимался Климов.
— Абсолютно, — попытавшись быть убедительной, ответила я. — Вижу, что случившееся однажды судебное разбирательство вряд ли могло послужить причиной смерти владелицы клиники. Кстати, а что теперь с ней будет, с клиникой-то? Как вы думаете? — решилась полюбопытствовать я.
— Полагаю, что ничего не изменится, — немного подумав, ответил Антон Григорьевич. — Частью акций клиники владею я. Думаю, что муж Аллы Викторовны не будет против, если я продолжу работать здесь, а он будет получать свою законную прибыль.
— Ясно, — откликнулась я и направилась к выходу.
— Вас проводить? — заискивающе спросил Климов.
— Нет, спасибо, — откликнулась я. — Благодарю за беседу. Было очень приятно с вами познакомиться.
«И намного приятнее будет уличить вас в ваших грязных делишках и доказать, что именно вы убили свою начальницу, дабы стать единственным владельцем клиники, — тут же добавила я про себя. — Похоже, что Алла Викторовна что-то накопала на тебя, вот ты ее и грохнул второпях. Но меня тебе обвести вокруг пальца не удастся. Не на ту напал», — пообещала я мысленно и, выйдя из клиники, громко захлопнула за собой дверь. Пока шла к арке, спиной чувствовала, что меня провожает чей-то очень недружелюбный взгляд, и я точно могла сказать, кому он принадлежит.
