Книга: Горячее дельце
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

Проснулась я от телефонного звонка. Поднимая трубку, я успела взглянуть на часы. Было восемь утра. Звонил Троицкий.
— Алло, Таня, доброе утро.
— Здравствуйте, Лев Владимирович, что еще стряслось?
— Я не знаю, как это расценивать, стряслось или нет, но под фальшивкой действительно обнаружилась старая картина.
— Интересно, и что же там изображено?
— Пуговицы, — лаконично ответил Троицкий.
Я потрясла головой, отгоняя остатки сна, и переспросила:
— Простите, Лев Владимирович, вы меня разбудили своим звонком, и, видимо, я еще не вполне проснулась. Повторите, пожалуйста, еще раз, что там изображено?
— Это вы меня простите за столь ранний звонок. А на картине изображены пуговицы.
— Это что, какой-нибудь ваш специфический термин? Вроде крокилюров?
— Да нет, — начал раздражаться моей непонятливостью Троицкий, — обычные пуговицы.
— Натюрморт из пуговиц? — попыталась уточнить я.
— Почему натюрморт? Просто пуговицы, пришитые куда надо, — окончательно разозлился Троицкий, — приезжайте и посмотрите. Я бы и сам приехал, но картина еще сырая, ее нельзя трогать. Да и кто у нас сыщик, в конце концов? Я или вы?
* * *
К дому Троицкого я подъехала на своей машине.
Открыв дверь, он проводил меня в одну из трех комнат, в которой было оборудовано нечто вроде реставрационной мастерской.
Троицкий, насколько мне стало известно, был вдовцом. Его взрослые дети давно разъехались, и он жил одиноко в своей большой захламленной квартире сталинской постройки.
На стенах висели различные картины и иконы.
Посреди комнаты стоял большой, заляпанный красками стол, на котором, прижатая по краям грузом, лежала интересующая нас картина.
Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что имел в виду хозяин квартиры. Холст представлял собой фрагмент большой картины, видимо портрета, который включал в себя часть военного мундира с двумя пуговицами. Мундир — советский, поскольку на пуговицах был довольно отчетливо прорисован герб Союза.
— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Теперь все понятно, — подвела я итоги своих наблюдений.
— Чашечку кофе? — любезно предложил хозяин.
— Нет, спасибо, некогда. Можно мне забрать картину?
— Да, она уже высохла.
— Тогда я побежала, у меня масса дел. Вам я советую надолго из дома не отлучаться, вы мне можете понадобиться.
— Хорошо, я буду сидеть у телефона.
Неделей раньше
К девяти часам в кабинете Кабана, кроме хозяина, собрались Савелий, назначенный ответственным за операцию, и Троицкий — научный эксперт.
Телефонный аппарат с определителем номера, по которому должен был позвонить владелец картины, был включен на громкоговорящую связь и подключен к магнитофону.
Томительная тишина, установившаяся в комнате, ровно в девять часов была прервана звонком. Разговаривать было поручено Савелию. Он и взял трубку:
— Алло.
— С вами говорит Петр Петрович, — раздался громкий гнусавый голос, — слушайте меня внимательно, а лучше запишите на магнитофон, чтобы ничего не перепутать. Дело обставим так: завтра к десяти часам утра лодка, в которой должны сидеть ваши люди, числом не более двух, с деньгами, конечно, становится на якорь напротив покровского пляжа. Они должны держать весло вертикально; там обычно рыбаки стоят на леща, так это, чтоб не обознаться. Мой человек подплывет с картиной и отдаст ее им. Они ее осмотрят, а когда решат, что все в порядке, отдадут ему деньги, и дело с концом. Но предупреждаю, я приму меры, какие — не скажу. Если что будет нечисто, картины вам не видать, как своих ушей. Сам лишусь, но и вам не достанется. Я буду наблюдать за всем в бинокль из укромного места. Человек с картиной меня не знает, я его здесь нанял за деньги. От него ничего не зависит, и на меня вы через него не выйдете. Понятно?
— Понятно, — процедил Савелий.
— Вопросы есть?
Савелий выжидающе посмотрел на Кабана, тот пожал плечами.
— Вроде нет, — выдавил из себя Савелий.
— Тогда прощайте.
В аппарате раздались короткие гудки. Савелий взглянул на определитель номера.
— Ну и чего там? — лениво спросил Кабан.
Савелий безнадежно махнул рукой:
— Телефон-автомат.
— А ты чего хотел? Малый, видать, не дурак, прямо как шпион какой, — задумчиво произнес Кабан, — это надо же додуматься, с суши теперь на воду перешли.
— А что, не так глупо, — вмешался Троицкий, — будет сидеть себе, например, в гостинице «Словакия» у окошка с биноклем в руках и, попивая пиво, наблюдать, как все происходит.
— Интересно, что это за меры такие он придумал? — не обращая внимания на искусствоведа, пробормотал себе под нос Кабан.
Савелий недоуменно пожал плечами.
— Мне кажется, я его голос где-то слышал, ты его не помнишь, Савелий?
— Конечно, помню, — ухмыльнулся Савелий, — мы с тобой вчера видик смотрели, так у переводчика точно такой голос и был. Говорят, они на нос прищепку бельевую надевают, чтобы голос не узнали.
— Ишь чего придумали…
Кабан погрузился в размышления.
— Значится, так, — наконец прервал он молчание, — в лодке будете вы двое. Ты, эксперт, смотри в оба, что там за картина, больше от тебя ничего не требуется. Ты, Савелий, расставишь людей и лодки, где считаешь нужным. Всем раздашь рации и сам будешь командовать. Действовать по обстановке. Что он там придумал, я не знаю, но если вопрос встанет так — картина или деньги, — то черт с ними, с деньгами, картина втрое дороже, верно, эксперт?
— Как минимум.
— Вот видишь, Савелий. Смотри не переусердствуй. А я, — хохотнул Кабан, — буду сидеть в гостинице с пивком и с биноклем и наблюдать, как вы там весло держите. Может, с Петровичем этим в соседних номерах окажемся. Я тоже рацию возьму, на всякий случай.
* * *
Сначала все шло в соответствии с генеральным планом: Благодаров на старенькой «Казанке», купленной загодя за два литра водки у сторожа лодочной стоянки вместе с таким же стареньким подвесным мотором «Ветерок», встал на якорь рядом с десятком любителей ловли леща на рыболовную снасть, именуемую «КОЛЬЦО».
Он закинул снасть в воду и спокойно закурил, потихоньку осматривая окрестности.
За час до назначенного времени стали появляться мощные катера, которые на большой скорости проносились в разных направлениях. «Ага, засуетились», — подумал Благодаров, глядя на эти маневры. Они его совершенно не беспокоили. Все так и должно быть. Он заволновался бы, не увидев чего-либо подобного.
Вскоре катера исчезли.
«Заняли позиции, — догадался он, — сидят в засаде».
В этот момент у него клюнуло, и он вытащил леща килограмма на полтора.
Пока он отцеплял глубоко заглотнувшего крючок леща и заново цеплял наживку, клюнуло на другой кормушке. Он кинулся к ней и вытащил еще одного леща, покрупнее первого.
Клевать стало непрерывно.
Благодаров был большим любителем рыбной ловли, но такого клева никогда не видел. Он азартно метался между двумя кормушками, опущенными с кормы и носа лодки. Скоро все ее дно было усеяно широкими, округлыми, прыгающими рыбинами.
Внезапно Благодаров пришел в себя и взглянул на часы. Было пять минут одиннадцатого.
Он осмотрелся вокруг и увидел метрax в двухстах от себя «Амур» — мощный катер со стационарным двигателем, стоявший не на двух якорях, как все ловцы на кольцо, а на одном. Один из двух обитателей «Амура» вертикально держал алюминиевое весло. Другой — из-под ладони обозревал окрестности.
— Ах, черт! — выругался Благодаров и плюнул в воду. — Раз в жизни такой клев бывает, и то не вовремя!
Он обрезал ножом якорные канаты — поднимать якоря не было ни времени, ни желания, — опустил до подбородка отвороты вязаной шапочки, поправил ее, чтобы прорези для глаз оказались в нужном месте и, скользя резиновыми сапогами по рыбьим тушкам, пошел заводить двигатель.
Метров за десять он заглушил движок и перешел с кормы на нос судна, чтобы смягчить удар форштевня о свежеокрашенный щегольский борт «Амура».
Поставив лодку борт о борт с катером, Благодаров достал из-под банки завернутую в клеенку картину и передал ее Троицкому со словами:
— Осторожнее, ребята, там бомба сзади, не уроните, ради бога. Лицо Троицкого от этих слов окаменело и оставалось таким все время переговоров.
Когда Савелий, осторожно взявший из рук искусствоведа сверток, развернул его, то с ужасом увидел, что через нити всей задней поверхности холста продета тончайшая изолированная проволока, подсоединенная к зеленому металлическому ящичку размером с кирпич. На боковой поверхности ящичка светились зеленые цифры, последняя из которых периодически менялась, ведя отсчет секундам.
— Слушайте, ребята, что я вам скажу, — сказал Благодаров глухим из-за шапки голосом, — если этот проводок порвать, то рванет сразу. Без проводка эта штука рванет через десять минут. Видите, цифры щелкают? Время идет. Мой шеф наблюдает за нами в бинокль, и только он может ее выключить по радио. Но, сами понимаете, он выключит ее лишь тогда, когда я с деньгами буду в безопасности. Мне уплачено вперед, так что, в случае чего, детишки голодать не будут. А вы уж сами решайте. Да побыстрее, время-то идет.
Полномочные представители Кабана по достоинству оценили разумность полученного совета.
Пока Савелий на вытянутых руках держал ящичек, Троицкий, постольку, поскольку был в данный момент в состоянии, изучал картину. Сначала он покрутил и помял холст, кося глазами на ящичек в руках Савелия. Потом достал лупу и осмотрел поверхность картины.
— Все нормально, — прошептал он Савелию охрипшим голосом.
Весь осмотр, по часам Благодарова, занял менее двух минут.
Савелий облегченно вздохнул, осторожно положил ящичек вместе с картиной на мягкое сиденье катера, достал и протянул Благодарову чемодан с деньгами.
Пока Благодаров пересчитывал и просматривал стодолларовые пачки, оба представителя ерзали от нетерпения на сиденье рядом с картиной.
— Ты, мужик, побыстрее давай считай, — не выдержал наконец Савелий, — видишь, сколько уже натикало.
— Не боись, ребята, время еще есть, — хладнокровно успокоил их Благодаров, — хозяин сказал, что, если денег не хватит, вычтет из моей зарплаты. А на хрена мне это нужно?
У него для нервозности не было ни каких оснований; он знал, что в ящичке нет ничего, кроме батарейки и старого электронного будильника. Наконец с подсчетами было покончено.
Благодаров закрыл чемодан и помахал над головой белой тряпкой. — А это зачем? — поинтересовался Савелий.
— Сигналю хозяину, что с деньгами все в порядке.
— И что, теперь он отключит? — с надеждой в голосе поинтересовался Савелий.
— Нет, выключать он не будет, пока я не уеду. Просто сразу взрывать не станет, — экспромтом нагонял страху Благодаров.
— Господи, прямо изверг какой-то, — услышал он бормотание Троицкого, направляясь в корму, чтобы завести двигатель.
Взявшись за рукоятку шнура, он услышал шипение рации и взволнованный ответ Савелия:
— Все нормально, все идет нормально! Всем оставаться на местах! Без моего приказа ничего не делать, ничего не делать!
— Твои тоже, видать, беспокоятся, — с пониманием заметил Благодаров, дергая шнур стартера. Двигатель чихнул, но не завелся.
— Конечно, — заискивающе подтвердил Савелий, — времена-то нынче какие, никому верить нельзя.
— Да уж, — значительно подтвердил Благодаров.
Второй рывок шнура также не принес ожидаемого результата.
То же самое произошло в третий и четвертый раз.
Лица представителей Кабана посерели от переживаний.
Начал волноваться и сам Благодаров.
Намотав шнур в пятый раз, он мысленно помолился и дернул изо всех сил.
Мотор чихнул, но опять не завелся.
— Все, ребята, — деловито проронил Благодаров, — карбюратор пересосал, теперь его разбирать надо.
Савелий начал медленно снимать ботинки.
— Погоди ты чистое белье надевать, — остановил его Благодаров, — заводи свою бандуру и лезь сюда вместе с картиной.
Савелий понял замысел оппонента и начал лихорадочно претворять его в жизнь.
Он завел двигатель «Амура» и осторожно передал картину уже перешедшему в «Казанку» Троицкому.
— Покажи мне, где тут чего включается, — обратился к Савелию Благодаров.
Быстро выполнив требуемое, Савелий перепрыгнул в «Казанку». — Как мы узнаем, что бомба выключена? — паническим голосом спросил он.
— Она мигать перестанет, — напоследок соврал Благодаров, включая скорость и увеличивая газ, — рыбу вам оставляю, пользуйтесь на здоровье. Эх, ребята, и клев был!
В мгновение ока Благодаров достиг пляжа, до которого было метров восемьсот, и, не успев вовремя убрать газ, выскочил на пляж, как волк из мультфильма, на глазах у изумленной публики.
Схватив чемодан, он бегом пересек полоску песка. По бетонной лестнице взбежал на дамбу, откуда сразу увидел коричневую поцарапанную «девятку» Назарова. Сорвав маску, он шагом, чтобы теперь не привлекать к себе излишнего внимания, спустился с дамбы и направился к машине.
Через минуту они с Олегом уже ехали по шоссе с максимально возможной скоростью.
* * *
Как Благодаров и предсказывал, проезжая по мосту, они с удовольствием полюбовались целой флотилией катеров, окруживших дрейфующую по течению «Казанку». Вокруг нее плавали какие-то люди.
— Купаются, что ли? — удивленно спросил Олег.
— От бомбы спасаются, — лаконично пояснил Алексей.
* * *
После того как исчез «Амур», Савелий срочно вызвал подмогу и вместе с Троицким зачарованно уставился на меняющиеся цифры часов. Они показывали нечто странное — 43.2*. Последняя цифра увеличивалась на единичку каждую секунду. Но сколько их еще осталось, было непонятно.
— Ну что же она не выключается? — страшным голосом прокричал Троицкий.
Савелий, сидевший на банке в одном ботинке, вместо ответа стал быстро снимать второй.
— Я плавать не умею! — угадав его намерения, прокричал Троицкий, но тоже стал разуваться.
К тому времени, когда Савелий остался в одних трусах, ему это почти удалось.
Савелий со страшным шумом выпрыгнул за борт и ушел под воду. Когда он вынырнул метрах в десяти от лодки, то увидел тощее тело эксперта, мелькнувшее в воздухе и с громким криком: «Помогите! Тону!» — погрузившееся в воду.
Савелий повернул прочь от лодки и, напрягая все силы, поплыл навстречу быстро приближающемуся катеру с подмогой.
Спасать эксперта ему как-то не пришло в голову.
Как выяснилось позже, эксперт соврал: плавать он, хоть и плохо, но умел, подтвердив пословицу — кому суждено быть повешенному, тот не утонет. 
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7