Книга: Пока сияют звезды
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

В коридоре я заметила большое оживление, из чего сделала вывод, что наступило традиционное время чаепития, которое в отделе договоров с моей помощью было передвинуто несколько вперед.
У дверей отдела логистики я столкнулась с двумя веселыми молодыми людьми, которые, выйдя в коридор, на ходу давали последние указания тем, кто остался в офисе.
— Работай, работай, солнце еще высоко! — прокричал один из весельчаков в сторону двери, после чего парочка скрылась за поворотом.
Я не стала останавливать приятелей, прекрасно понимая, что всегда смогу найти их, если они мне понадобятся, и решила поговорить с оставшимися в офисе.
— Добрый день, — поздоровалась я, войдя в помещение.
— Здрасте, — исподлобья взглянув на меня, ответила миниатюрная, довольно миловидная брюнетка с короткими черными волосами.
Девушка, как выяснилось, осталась в кабинете одна — похоже, она была лишена перерыва на чай.
— Мы можем побеседовать?
— Вообще-то мне некогда, — после небольшой паузы ответила брюнетка, не демонстрируя ни малейшего желания беседовать с кем бы то ни было.
Очевидно, девушка была очень недовольна тем, что ее одну оставили работать. Я, конечно, могла бы прибегнуть к давлению, напомнив брюнетке, что босс всем дал указание сотрудничать со мной, но сейчас моя задача заключалась в том, чтобы вызвать девушку на откровенный разговор, поэтому от давления отказалась.
— Я постараюсь не отнимать у вас много времени, — сказала я. — Мне просто нужно уточнить некоторые детали, и, думаю, вы очень скоро сможете продолжить свои занятия.
Я прекрасно видела, что девушка не испытывает никакого кайфа от этих самых занятий, а только и мечтает о том, чтобы что-нибудь ее от них отвлекло. Поэтому, дав ей время поломаться и поизображать из себя труженицу, которую совершенно против ее воли оторвали от трудов, я завела с ней разговор, ни минуты не сомневаясь, что смогу отнять у нее столько времени, сколько мне будет нужно.
— …А сами вы в тот вечер были с ними?
— Куда уж нам! Нас, простых крестьян, на такие тусовки не зовут. Это вон Сашка или Женька, они были.
— А Сашка с Женькой, они что, не простые?
— Да нет. — Девушка, которую, как оказалось, звали Катя, усмехнулась: — Они тоже простые, но они всегда вместе с Сергеем тусовались, а девчонок наших он никогда на эти вечеринки не приглашал. Хотя ходил, заигрывал тут со всеми…
Ну, вот это-то как раз меня совсем не удивляет.
— И Вадим всегда с ними тусовался?
— Да… Вадим… Сиди вот тут теперь. — Катя раздраженно фыркнула и какое-то время молча смотрела в окно.
Не зная, как понимать ее поведение, я осторожно спросила:
— А что, были какие-то проблемы?
— Да не «были», а «есть»! В компьютере полная белиберда, ни одной бумажки нормально не оформлено… вообще черт ногу сломит. А я разбирай.
Ах вот оно что!
— Похоже, Вадим аккуратностью не отличался?
— Какое там! Он же у нас гений, он все в голове держал. Полагался только на свою память. А то, что после него и другие люди нормально работать хотят, этого ему в голову, наверное, не приходило…
Я вдруг поймала себя на мысли, что в общем и целом сотрудники фирмы не выказывают особой удрученности по поводу безвременной кончины своего коллеги. Валя, с которой я беседовала незадолго до того, демонстрировала хотя бы видимость скорби, для Кати же существовала только одна проблема — что ей пришлось по этому случаю сверхурочно поработать. Что-то тут не так.
— А вообще этот Вадим… какой он был?
— Да засранец он был! — в сердцах сказала Катя, но потом, видимо смутившись, снизила обороты. — Конечно, как говорится, о покойниках или хорошо, или ничего, но характер у него был тот еще, это вам каждый скажет.
— В каком смысле «тот еще»?
— Ну как… пакость какую-нибудь сделать, подставить человека — это ему было все равно что плюнуть. И причем не для чего-нибудь там, для выгоды своей или для каких-то интересов, а просто так, посмеяться. У нас одна девчонка была влюблена в певца, в этого… как его… ну из «Иванушек», беленький этот. Ну вот. И написала ему письмо по электронной почте. А Вадька, черт его знает, как-то узнал и это письмо всем ребятам из фирмы на компьютеры разослал. Она, бедная, потом целую неделю ревела, уволиться хотела. А ему хоть бы что. Просто пошутил. Да мало ли таких случаев было! Что далеко ходить, однажды он Сашку с Женькой так стравил, что они друг друга загрызть были готовы, причем на пустом месте совершенно, сам и причины выдумал, сам и лапшу на уши им развесил. А те, как маленькие, и знают этот его подлый характер, и все равно повелись. Потом уж, когда разобрались наконец, поняли, что Вадька все придумал, тогда только помирились. А этому опять ничего. Очень, говорит, смешно было смотреть, как вы друг на друга кидались, как собаки бешеные. В общем, если Вадя узнал какую-то вашу тайну, можете не сомневаться, что она тут же станет известна всем. Можете не сомневаться, за ваш счет он повеселится так, что мало не покажется.
Да, образ Вадима вырисовывался довольно своеобразный.
— И вы говорите, — обратилась я к Кате, — что, несмотря на такой его характер, он тем не менее всегда принимал участие в развлечениях Сергея и его компании?
— А почему нет? На Сергея-то он свои развлечения не распространял. Наоборот, иногда специально для него эти спектакли устраивал. А тому, разумеется, забавно. Ведь не его же подставляют. Я думаю, Вадька и позволял-то себе столько потому, что знал — покровительство Сергея ему всегда обеспечено.
Тут мне представилась возможность выяснить один весьма интересный нюанс. Ведь Сарычев-старший, рассказывая о Вадиме, очень напирал на то, что тот имел уникальные способности и именно это позволяло Сарычеву продвигать его по службе, не вызывая ненужных подозрений. Но насколько это и впрямь соответствовало действительности?
— То есть вы хотите сказать, что Вадим держался здесь в основном благодаря покровительству?
— Ну… — девушка немного замялась, — вообще-то нет… Конечно, способности у него были, с этим никто и не спорил, и маршруты он рассчитывал самые оптимальные, и по затратности всегда у него был минимум… Нет, того, что он держался только благодаря покровительству, конечно, нельзя сказать. Но на его поведении это сказывалось скорее отрицательно, чем положительно. Такой, знаете ли, гений, которому все позволено.
— А сам Сергей, он брал с собой Вадима только потому, что тот, как вы выразились, устраивал для него эти спектакли?
— Да кто его знает… Вообще-то они, кажется, еще со школы дружили, они и на работу сюда вместе пришли… Но, честно говоря, я лично этой дружбы никогда не понимала. Знаете, бывает так, что при каком-нибудь богатеньком сынке, ну вот вроде Сергея, состоит такой как бы шут. Его можно унизить, над ним часто смеются, и хотя он и развлекает «барина», но никаким уважением не пользуется. Но здесь было совсем не то. Вадим не только не играл при Сергее этой незавидной роли, но иногда вообще непонятно было, кто здесь сын босса. Мало того, что Сергей обращался с ним как с равным, иногда он даже подчеркивал свое внимание к нему и оказывал уважение, которого и для себя не требовал от других. Хотя даже по внешности на фоне Сергея Вадька был просто пустым местом. Щупленький, рыжий… черт-те что. Хотя, может быть, поэтому Сергей и оказывал ему такое внимание. Из мужской солидарности, так сказать. Ведь на нем-то девчонки гроздьями висли, а на Вадьку никто смотреть не хотел. В общем, не знаю… — несколько неопределенно закончила свою речь Катя.
Но в целом ситуация была мне достаточно ясна. Очевидно было, что Вадима на фирме Сарычева не особенно любили, но не хотели связываться, зная его характер. К Сергею же, напротив, относились довольно доброжелательно.
* * *
Возвращаясь домой, я обдумывала новую информацию, полученную мною в фирме «Сарсан», и меня не покидало странное ощущение неопределенности и какой-то разбросанности всех сведений по этому делу. Ходить вокруг да около — вот выражение, которым наиболее точно можно было описать мои чувства.
За что бы я ни взялась, какое бы направление расследования ни начинала разрабатывать, все это как-то странно и нелепо заканчивалось ничем. Сама несерьезность и непродуманность этих покушений, которая бросилась мне в глаза еще в самом начале, внушала чувство нереальности происходящего, и если бы не трагический случай с Вадимом, я бы, пожалуй, давно остановилась на выводе, что все эти покушения предприняты приятелями Сергея просто для забавы. Да и могу ли я с уверенностью утверждать, что случай с Вадимом — это еще одно неудавшееся покушение на Сергея Сарычева? Может быть, Валя из отдела договоров права и то, что случилось с ним, — это обыкновенная автомобильная авария, каких случается тысячи, а вовсе не подстроенная кем-то ловушка?
С другой стороны, внутренний инстинкт, подкрепленный многолетним опытом, говорил мне, что что-то здесь есть, что не так тут все просто, как кажется на первый взгляд, и есть какой-то нюанс, лежащий почти на поверхности и который я пока не улавливаю.
Поднявшись к себе в квартиру и походив какое-то время из угла в угол, я решила наудачу бросить кости, может, хоть гадание наведет меня на верную мысль, как уже не раз бывало. Но прежде чем пускать в дело кости, необходимо было четко сформулировать вопрос, на который я хочу получить ответ.
Итак, что же я хочу узнать? На правильном ли я пути? Но после моего визита в фирму вообще сложно говорить, что я на каком-нибудь пути. Скорее на перепутье. Или спросить, куда мне идти? Хм… пожалуй. Хотя нет, лучше так: «Что я должна сделать?» Да, извечный русский вопрос, что делать и кто виноват. Итак, попытаемся выяснить, что же мне сейчас следует сделать, чтобы найти виновных?
Я вытащила свои заветные косточки и бросила их на ковер. Выпало: 5, 20, 31. Это означало следующее: «Чтобы решить свои проблемы, обратитесь к очевидности».
Признаюсь, получая подобные толкования, я всегда жалею о том, что нет какого-нибудь пособия, помогающего их растолковывать. Ну вот что, спрашивается, могла означать подобная рекомендация? Обратитесь к очевидности…
О-хо-хо… Ну что ж, будем думать. На то нам и голова дана… и сигареты. И, конечно же, кофе.
Заставив себя на время забыть о результатах гадания, я принялась готовить кофе.
Когда ароматный напиток уже стоял передо мной на столе, я закурила сигарету и снова обратилась к загадочному толкованию, как будто только что о нем вспомнила. Итак, я должна обратиться к очевидности. Ну что ж, прекрасно. Тогда давайте определимся, что есть очевидность. Вот чашка кофе — это очевидность? Несомненно. Деревья за окном — очевидность? Абсолютно. И заметим, что и чашка кофе и деревья — это очевидность, которая не допускает двоякого толкования. Мы можем спорить о сорте кофе или о породе дерева, и это уже не будет очевидность, но сам факт существования дерева и кофе может быть истолкован только в одном смысле. Кофе есть кофе, дерево есть дерево, и как ни старайтесь, вы не назовете его кустом…
Тут мне пришла в голову мысль не очень очевидная, но довольно неприятная, а именно что карьеру свою я рискую закончить в психушке. Черт бы вас всех побрал с вашими толкованиями…
Я залпом допила свой очевидный кофе и снова наполнила чашку.
Предположим, что очевидность в данном случае есть синоним объективности и, чтобы разобраться в ситуации, мне нужно посмотреть на вещи объективно и непредвзято. Что ж, попробуем.
Если забыть всю собранную мной информацию по этому делу и обратиться только к голым фактам, которые можно толковать лишь в одном смысле, что мы получим? Ко мне обратился человек по поводу покушений на своего сына — это раз. О самих покушениях мне известно со слов этого сына — это два. То есть факт существования покушений мы не можем принять как очевидность, поскольку своими глазами этого не наблюдали, но рассказ об этих покушениях имеется. Угу. Дальше.
Дальше приходилось признать, что следующим фактом, не зависящим ни от чего, а следовательно, объективным и очевидным, была гибель Вадима в автокатастрофе. Все остальные промежуточные сведения по этому делу, в том числе и достаточно очевидные факты вроде ухода Юрия Фролова в монастырь, были уже плодами моего расследования, которые я на данный момент принимать во внимание не планировала.
Итак, если собрать только очевидные и объективные факты, относящиеся к делу, что же у нас получается? Обращение клиента, покушения…
И тут меня поразило как ударом грома. Товарищи дорогие! А ведь если оценивать факты объективно, то жертва-то в этом деле давно уже имеется, и жертва эта — Вадим. Не Сергей Сарычев, за которого так беспокоится его папа, а Вадим, на которого никто не устраивал покушений, но который был устранен четко, безжалостно и достаточно профессионально.
Вот она — очевидность. Факт, лежащий на поверхности, прямо перед носом, мимо которого все ходят и не хотят замечать. Но тогда… тогда меняется все. Все направления расследования, которые были обозначены мною ранее, все причины и следствия — всё принимает совершенно другой вид и получает другое толкование.
В голове моей царил сумбур. Чтобы немного успокоить разбушевавшиеся мысли, я выпила еще чашку кофе и выкурила сигарету, стараясь ни о чем не думать. Через некоторое время, когда мое волнение немного улеглось, я постаралась выстроить новый порядок своих следственных действий.
Если предположить, что жертвой таинственного злодея изначально должен был стать именно Вадим, а не Сергей, то сразу же возникал интересный вопрос: были ли покушения на Сергея организованы самим злодеем, чтобы отвлечь внимание от настоящей жертвы, или эти покушения — выдумка Сергея, чтобы отвлечь внимание от злодея? Ответ на этот вопрос был очень важен. Ведь если справедливым окажется второй вариант, то это будет указывать на причастность самого Сергея к убийству…
И тут я снова вспомнила, что до сих пор не могу обоснованно утверждать — убийство ли это или обычная автокатастрофа.
Решено, завтра же еду на осмотр места происшествия. Между прочим, не мешало бы поточнее узнать, где это. Ведь все сведения о месте катастрофы, которые мне до сих пор удавалось получить, были очень неопределенны.
Поразмыслив, я решила, что самое правильное в данном случае — это обратиться за помощью к старым товарищам. Был уже довольно поздний вечер, но я все-таки надеялась застать на рабочем месте своего Кирю, Владимира Сергеевича Кирьянова, стариннейшего своего приятеля, который всегда готов прийти на помощь.
— Алло, Владимир Сергеевич? Это Татьяна Александровна вас беспокоит. В столь поздний час…
— Да уж, действительно поздний. Ты меня от дверей вернула, я собирался домой уходить.
— Вот видишь, как удачно, успела-таки.
— Ну, еще бы, ты — да не успела. Только постарайся, пожалуйста, покороче, а то и правда поздно уже.
— Ты это о чем?
— Ой, Татьяна, ну хоть передо мной-то ты дурочку не валяй… в конце напряженного трудового дня. Знаю ведь, что не просто так звонишь, надо чего-нибудь, ну и говори, не томи.
— Ах, Киречка, ну прямо вот ничего-то от тебя не скроешь. Ладно, томить не буду. Недавно где-то на загородной трассе авария произошла, погиб молодой человек, Вадим…
— Лагутин.
— Да? Ты в курсе? Ой, как хорошо.
— Разумеется, в курсе. Только тебе-то что до этой аварии? Там, кажется, не криминал, водитель не справился с управлением…
— Да так просто, хочу съездить, посмотреть… определиться, так сказать.
— Темнишь что-то ты, мать. Разнюхала что? Давай колись.
— Киречка, не знаю пока. Разнюхаю, тебе первому скажу. А сейчас сориентируй меня поконкретнее по месту, где это все случилось.
— Разинскую трассу знаешь?
— Ну.
— Как из города выедешь, километров пять, ну, максимум семь. А там сама увидишь, там дорожные работы идут, техника стоит, ну и так далее. Собственно, из-за этого, по нашим предположениям, и авария произошла. Дело ведь ночью было. А там место не самое лучшее: с одной стороны гора, с другой — обрыв. Да еще эти агрегаты целую полосу заняли. Дорога и без того узкая, так они и ее почти перекрыли. А по ночи, сама знаешь, чуть встречная или что, успевай только уворачиваться. Ну а парень этот на такой дороге, видать, не увернулся.
— Да, дела… А еще я хотела попросить тебя… мне бы тело тоже осмотреть…
— Да нечего там смотреть, машина слетела с обрыва, да еще и взорвалась после этого. Представляешь, что там получилось? Если бы не друзья-знакомые, которые точно знали, кто, куда и зачем ехал, мы бы и тело-то до сих пор еще наверняка не опознали бы.
— Вон оно как…
— Вот так.
— Значит, и хоронить нечего?
— Нечего, да и некому. Родственников, как выяснилось, у него нет, мать умерла, а где отец — неизвестно.
— Понятно. Что ж, спасибо и на том. По крайней мере, съезжу хоть на место аварии посмотрю.
— Посмотри, посмотри. Да не забудь, что ты обещала сообщить, если что новенькое узнаешь.
— Ну а как же. Неужели я буду от тебя, лучшего своего друга, скрывать сведения. Если что выясню, обязательно позвоню. Кстати, а машина-то какая была?
— «Ауди».
— Белая?
— Черная.
— А-а… Ну ладно, спасибо за информацию.
— Всегда пожалуйста. Это все?
— Вроде бы пока все.
— Ну, успехов тебе.
— Пока.
Информация, которую сообщил мне Киря, снова поселила во мне сомнения. Разинская трасса была мне известна, и тот участок между горой и обрывом я представляла себе очень хорошо. Даже днем, проезжая там по вполне свободной дороге, я всегда испытывала некоторый дискомфорт и старалась побыстрее этот участок миновать. Что же говорить о ситуации, когда эту часть дороги необходимо было преодолевать ночью и когда, кроме этого, целая полоса занята дорожной техникой? Неудивительно, что все решили, что авария произошла естественным путем.
А с другой стороны, нет ситуации более удобной для хорошо продуманного убийства, чем та, при которой все обстоятельства указывают на естественную смерть.
Все. Хватит гадать. Завтра поеду на место происшествия и смогу наконец все увидеть воочию.
Твердо решив не думать больше о самой автокатастрофе, я переключилась на размышления о том, стоит ли ставить в известность Сарычева о новом направлении, которое приняло расследование. Конечно, как заказчик и работодатель, он имел право знать о моих следственных действиях, но, с другой стороны, все теперь повернулось так, что не исключено, что и сам Сарычев— старший может оказаться замешанным в деле. А если так, то рассказывать ему о моих догадках было бы крайне неосмотрительно.
Хотя, с другой стороны… Думаю, ничто не помешает мне сообщать клиенту о следственных действиях, не уточняя при этом, с какой именно целью они предпринимаются. Пускай думает, что я продолжаю расследовать покушения на Сергея: и ему хорошо, и мне спокойнее. А когда я с уверенностью смогу сказать, что сам Дмитрий Евгеньевич ко всем этим событиям никоим образом не причастен, тогда я с удовольствием сообщу ему, что в результате моего расследования выяснилось, что сыну его ничто не угрожает и никогда не угрожало. Хотя и Вадим — тоже его сын.
Да, дельце оказалось посложнее, чем представлялось мне вначале. А я-то, наивная, думала: вот проведу пару-тройку доверительных бесед с Сережиными дружками, да и представлю его папке шутника-озорника на блюдечке с голубой каемочкой. А оно вон как повернуло.
Что ж, приходилось признать, что влегкую заполучить сотню-другую для пополнения своего бюджета у меня не получилось. Снова, в который уже раз приходилось убеждаться, что ничто в этой жизни не дается нам даром… Между прочим, хотела бы я знать, кто оплатит мне расследование по Вадиму? Особенно если окажется, что ближайшие его родственники, вопреки убеждению Владимира Сергеевича Кирьянова, все-таки существовали и замешаны в деле.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7