Глава 6
Под утро, перед самым пробуждением мне приснился дурацкий сон.
Как будто я гонюсь по мрачному средневековому замку за графом Дракулой, а он отстреливается из огромного черного пистолета, причем вылетают оттуда не пули, а бумажные шарики.
Распрямляясь, они превращаются в долларовые купюры, порхают по замку, устилая мне путь.
Вскочила я около восьми утра и с полчаса приводила себя в порядок.
Потом растолкала Ольгу с Алиной и напомнила Оле, что ей, как ни печально, надо ехать сегодня и готовиться к похоронам Славы. Девочку подруга решила отвезти домой, чтобы она помогла по хозяйству.
Я позвонила Плющу, подняла его с постели и попросила через час заехать за мной, чтобы отправиться в «Нарцисс».
Предстояла очень опасная, но, не буду скрывать, увлекательная охота за Налимовым. Только «расколов» этого подонка, мы будем знать всю правду о смерти Славы и иметь шанс вернуть деньги.
Я выпила пару чашек кофе, съела часть вчерашнего ужина (к которому, увы, никто так и не притронулся), покурила и задумалась:
«Не так уж глуп Игорь Налимов, чтобы самому убивать достаточно известного бизнесмена Матвеева. Он знал, что будет большой скандал и шум в прессе, серьезное расследование и его заподозрят в числе первых. Ведь ему Слава был должен крупную сумму, он сам, по словам Жанны, ей как-то об этом проговорился. Его жена на глазах многих крутила со Славой роман…
Да, Налимов наверняка был заказчиком убийства (что доказать крайне сложно!)… Значит, он может вывести и на исполнителя!..»
Мои размышления прервал звонок в дверь.
— Привет, Алексей, — сказала я Плющу, — сейчас буду готова. У тебя, кстати, есть пистолет?
— Ну… в общем, да…
По его тону я поняла, что его «пушка» не зарегистрирована.
Ну, ладно, главное, чтобы ее в ход не пришлось пускать. Лучше всего сойдет, если что, мой газовый.
По дороге в пансионат мы с Плющом пришли к выводу, что вряд ли застанем там Налимова. Он понял наверняка, что запахло жареным, и «светиться» сейчас не будет. Главная задача — вытянуть из Зои, которая обещала меня утром ждать, информацию о его предполагаемом местонахождении.
Миновав ворота, на подъезде к автостоянке я поняла, что в «Нарциссе» творится что-то неладное. У входа, на большой гравиевой площадке, стояло два потрепанных милицейских «жигуленка» и серый фургон — автозак — для перевозки арестованных.
— О Господи, — я вспомнила вчерашнее предупреждение своего знакомого Сергея Уткина о том, что планируется массовая облава на проституток, — как же они всегда не вовремя!
— Что такое? — всполошился Плющ.
— Да вот, похоже, сейчас нашу Зою в числе прочих девиц запихают в этот фургон и повезут в отдел применять административные меры воздействия, — объяснила я. — Дай, пожалуйста, сотовый!
Я набрала номер Уткина, и, слава Богу, он оказался на месте.
— Сергей, — взмолилась я, — ты обещал мне помощь!
— Да, Танечка, а что случилось?
— Тут, в пансионате «Нарцисс», идет эта самая облава, и среди прочих… вот, я вижу, ведут (действительно, к фургону вели толпу раскрашенных девиц и среди них Зою)… одну девку, которая мне немедленно и позарез нужна для расследования. Ты не мог бы подъехать, попробовать ее выдернуть? Ну просто очень надо!
— Хорошо, — согласился Уткин. — Буду через пятнадцать минут. Ты пока задержи как-нибудь наших «борцов за нравственность», чтобы они не уехали.
— Спасибо. Огромное!
Я выскочила из машины и быстрым шагом пошла к месту разворачивающегося действа.
Регистрацией в какой-то дурацкий журнал и погрузкой девиц в фургон командовал пожилой капитан с усами и маслеными глазками пройдохи а-ля Леня Якубович из «Поля чудес» (в стране дураков).
Рядовые менты чуть ли не оцепили живую женскую кучу, состоящую из двух десятков особей.
Стоял невообразимый гвалт. Некоторые особо бойкие девки, несмотря на то что им буквально заламывали руки по двое «солдат нравственности», умудрялись вырываться, пинаться, царапаться и кусаться. На всю округу разносился настоящий окопный мат.
Все это ментов веселило и распаляло еще больше. Я пожалела, что нет здесь видеокамеры — заснять для истории этот дурдом средь белого дня.
— Господин капитан, — обратилась я к усатому как можно вежливее, — нельзя ли сделать временное исключение вон для той девушки (я указала на Зою, которая меня увидела и замахала рукой) в интересах следствия.
— Какого еще следствия! — «Якубович» глянул на меня исподлобья глазками кота, который собрался сожрать целую миску сметаны, а его всякая шелупень отвлекает от важного дела. — Ты вообще кто такая? Из этих тоже, сбежала, да? А ну…
Он, недолго думая, сделал знак своим псам в погонах «закрутить мне ласты» и отправить до кучи… Я не успела и рта раскрыть и тем более достать документы, как с заломанными руками была втиснута в кучу девиц.
— Вот это да, Танька, — обрадованно кричала Зоя, пробираясь ко мне, — и тебя они взяли в оборот, козлы! Но ничего, помурыжат и отпустят. Не впервой, руки и хрены у них коротки для нас!
Вид у меня, наверно, был абсолютно обалдевший. Я смотрела, как подбежавший Плющ начал что-то активно доказывать капитану с усами, но тот на него закричал (до меня донеслось слово «сутенер»), и Алексей сконфуженно отошел к машине.
Все это казалось дурным сном, а Зойка меня тормошила, дергала за руку и что-то орала в ухо.
Конечно же, выручил меня Уткин. Нас уже собрались загружать в фургон, когда он подошел к «Якубовичу» и, указывая на меня, стал ему что-то строго высказывать. Морда капитана из багровой попыталась стать белой, но не смогла. Однако ее носитель дал команду своим подручным, и меня выдернули из толпы.
— Извините, — пробормотал капитан, — ошиблись сгоряча.
— Да вы сгоряча и расстреляете, а потом перед могильным памятником прощение будете просить, — я с презрением плюнула ему под ноги. — Отпустите вон ту девушку, как я просила!
Зою подвели ко мне.
Она с недоумением озиралась, не понимая, с чего бы это нам с ней уготована особая участь.
Я, что называется, горячо поблагодарила Сережу Уткина за вовремя подоспевшую помощь, он рассмеялся, поцеловал мне руку и уехал.
— Так ты, значит, с ментами дружишь, не зря мне Игорек вчера внушение сделал! Чего ж это они тебя тогда к нам запихали, стучать? — Зоя враждебно смотрела на меня.
— Ты все нормально понимаешь. Сейчас они уедут, мы сядем и спокойно поговорим.
Действительно, минут через пятнадцать великая акция была завершена, все девицы были оприходованы, погружены в автобус, и процессия выехала за ворота.
Стало очень тихо и как-то даже печально. Плющ подошел к нам, и мы отправились во вчерашний «уютный уголок». За столиками никого не было.
— Да, разорили осиное гнездо, — прокомментировал Алексей, и Зоя неприязненно посмотрела на него.
Я заказала бутылку сухого красного вина для нас с Зоей и минеральной воды для Плюща. Зоя молча смотрела, как официант расставляет бокалы и бутылки на столе, а потом с вызовом спросила:
— Так что вам от меня надо? Лучше бы я с девчонками поехала, чем с вами тут ля-ля разводить!
— Зоя, ты хорошо знаешь Игоря Налимова? — спросила я, пригубив вина и закуривая.
— Достаточно, чтобы иметь дело с ним, а не с вами! Я против него ничего не скажу! — она залпом осушила свой бокал.
— А ты догадываешься, что он причастен к убийству Славика Матвеева?
— Его убили? — удивилась Зоя, а затем равнодушно продолжала: — Да хоть десяти Славиков, я-то тут при чем, мы с Игорьком только спим.
— Мне кажется, что вас связывает нечто большее, — заявила я.
— Ну и пусть кажется и тебе, и твоим ментам, — грубо обрезала Зоя, — вы ничего никогда не докажете!
— Доказывать надо в суде. А в таких ситуациях, как эта, до доказательств часто дело не доходит… Виновные сами себя наказывают, если не слушают голоса разума. — Я посмотрела на Плюща, и тот согласно кивнул.
— А ты мне мораль не читай. Я вот никак не пойму, что вам от меня надо? Говорите быстрее, не то сейчас встану и уйду, не арестованная! — Зоя опять наполнила свой бокал и поднесла его к губам.
— Нам нужно знать одно: где сейчас может быть Налимов! — вмешался Плющ в разговор. — Не исключено, что он отсиживается в твоей квартире.
— Понятно, значит, вам мой адрес приспичило узнать? Может, еще и ключи дать от квартиры, где деньги лежат? — понесло Зою.
— Какие такие деньги? — прервала я ее тоном следователя.
Она как-то суетливо задвигалась в пластмассовом кресле и сказала:
— Ну… это шутка такая… нет у меня денег никаких. А адрес я вам не дам, если больно охота — идите в адресный стол.
— Фамилию твою можно узнать? — спросила я, доставая блокнот с ручкой.
— Кашпировская! Нет, это по матери, а по батюшке Чубайсова, — она тоненько хихикнула, довольная своей глупой шуткой.
— Ну, ладно, значит, ты наотрез отказываешься назвать нам местопребывание Игоря?
— Естественно, что я дура, что ли, жить не хочу?
— А на свободе гулять хочешь?
— Это вы, наверно, меня посадите? — ехидно сощурилась Зоя. — Ну, попробуйте!
— Нет, тебя арестуют после убийства Налимова как соучастницу убийства, — я встала и добавила: — Пойдем, Алексей, с этой дурой больше не о чем говорить.
Видок все же у девки был достаточно растерянный, когда мы покидали «уютный уголок». Правда, нам радоваться тоже не пристало, так как не удалось ничего вытянуть из этой шлюхи. Черт принес ментов-идиотов с их дурацкой облавой!
С другой стороны… У меня мелькнула мысль.
— Слушай, Алексей, — предложила я, когда мы сели в его «Ауди», — давай сейчас поедем к Жанне, возможно, Игорь там пасется. А затем съездим в участок, куда уволокли этих девиц. Наверняка кто-то из них знает адрес Зойки, и в обмен на свободу они все скажут.
— Годится. Нам больше пока ничего не остается, — согласился Плющ, направляя машину в сторону особняка. Вскоре мы были на месте.
— Смотри, он дома, — чуть не крикнула я, показывая на припаркованный возле ворот до боли знакомый вчерашний «Мерседес».
— Это замечательно. Но я не думаю, что он нам откроет, а если вдруг… то может открыть огонь, — мрачно пошутил Плющ.
— Значит, постараемся найти какой-нибудь черный ход, в таких замках он обязательно должен быть, и проникнем внутрь, а там — по обстоятельствам.
— Похоже, это единственный путь, потому что даже в окно не влезешь, — сказал Алексей, тоскливо оглядывая решетки на окнах первого этажа.
Он запер машину, поставив ее впереди «Мерседеса», похлопал себя по карману (проверяет пистолет, решила я) и двинулся впереди меня по уже знакомой со вчерашнего дня дорожке.
Солнце продолжало свою немилосердную работу, но я отбросила все мысли о холодном питье — нервы были напряжены до предела, сейчас могло решиться многое.
Дойдя до особняка, мы, как и договорились, не стали звонить в парадную дверь, а начали обходить строение с правой стороны в попытке найти еще один вход. Минут через десять, обойдя почти все это внушительное здание по периметру, мы обнаружили не очень заметную на первый взгляд дверцу, запертую, естественно, изнутри.
Орудовать отмычкой — это один из необходимых мне профессиональных навыков. Я же ведь не могу (будучи уверена, что Налимов преступник) войти сейчас через парадный вход и, гордо предъявив подписанный прокурором ордер, надеть на Игоря наручники.
Поэтому, не комплексуя, я в течение минуты открыла замок, а Плющ даже присвистнул от удивления моими талантами.
Мы попали в какое-то обширное темное помещение. Пришлось воспользоваться «зипповской» зажигалкой, чтобы найти тут выключатель.
Это было нечто вроде склада. Коробки с консервами, ящики с бутылками, мешки с сахаром и еще черт знает чем — такое впечатление, что Налимов с ватагой своих бандюжек намеревался держать тут оборону против всей Российской армии. До прихода чеченской на подмогу.
— Да, такие с голоду не умирают, — заметил Плющ, обходя склад в поисках выхода, — такие умирают совсем от другого…
Найденную вскоре дверь мне тоже пришлось отпирать отмычкой, благо замки везде были самые обыкновенные, тут Налимов почему-то сэкономил. На свою голову.
Мы выбрались в длинный коридор и осторожно двинулись по нему влево.
Я на всякий случай достала свою газовую «беретту», и Плющ тоже держал руку в кармане.
В доме стояла полная тишина, казалось, тут вообще никого нет, хозяева уехали, уплыли, улетели, растворились в этой тишине.
Однако мы обманывались.
Пройдя еще чуть-чуть по коридору, мы уперлись в дверь, за которой чей-то монотонный голос бубнил, как будто читал Псалтырь или заучивал стишок.
Я осторожно приложила ухо к дверной щели и стала разбирать слова.
— …Нет, ты мне скажешь, о чем рассказала этим людям, не мотай головой. Я обещал тебе вчера выколоть твои очаровательные глазки? Осталось пять минут.
Доносившийся голос был абсолютно ровный и спокойный, казалось, что человек говорит сам с собой, поскольку ему никто не отвечает.
— …Нет, ты мне скажешь, о чем рассказала этим людям, не мотай головой…
Тут я не выдержала, рванула на себя дверь (слава Богу, не заперта!), в два прыжка оказалась перед сидевшим в кресле Налимовым и выстрелила из газовика прямо в его мерзкую рожу. Свой пистолет, лежавший у него на коленях, как и шампур для шашлыков, который он держал в правой руке, бандит так и не успел поднять.
Так же резво я выскочила из комнаты, чтоб самой не попасть под действие парализующего газа.
Плющ, ошалевший от моей прыти, в комнату войти так и не успел.
— Ты что палишь, что случилось? — он смотрел на меня округлившимися глазами.
— Вырубила на время Игорька… Очухается, допрашивать будем.
Через несколько секунд мы вошли в комнату. В кресле, уронив очки на пол, а голову на грудь, «отдыхал» Налимов, у противоположной стены на кушетке лежала Жанна, явно в обмороке.
Женщина была абсолютно обнажена и связана. На ее великолепном теле кровоточило с десяток маленьких ранок, как от легких уколов шпагой.
— Так вот он зачем, подонок, шампур держал в руке, — чуть не заматерилась я, разыскивая в комнате вату и йод, чтобы обработать ранки. — Он ведь действительно и глаза бы ей выколол, не поспей мы вовремя.
Пока Плющ связывал ноги и руки Налимова веревками, снятыми с Жанны, я подлечила, как могла, ее кровоточащие точки и накрыла бедняжку простыней. Скоро она должна прийти в себя, ее, видимо, окончательно доконал мой нежданный выстрел, да и газу поднадышалась…
Вскоре голова Налимова задергалась, силясь приподняться. Мы с Плющом втащили его на кресло и хорошенько надавали по щекам. Он что-то мычал, потом матерился и наконец открыл глаза.
Я нацепила ему на нос очки.
— Узнаешь?
Он осмысленно посмотрел на меня и просто сказал:
— Ах, ты, сука!
Я взяла с полу шампур и наотмашь ударила его по шее. Налимов дернулся от боли.
— Тебя что, подонок, потыкать этой железкой пониже пупка, как ты Жанну всю исколол? Только посмей еще меня оскорбить!
Плющ осторожно платочком поднял с ковра валявшийся там пистолет Игоря:
— Надо бы отдать на экспертизу, не из него ли был убит Славик…
— Я не убивал его, не надо мне шить, чего не было, — чуть не закричал Налимов.
— Значит, знаешь, кто убил, ведь заказчиком точно был ты, и не смей мне лгать, а то…
И я замахнулась шампуром.
Налимов молчал.
От него, я просто физически чувствовала, исходили флюиды жуткой злобы.
— Ты будешь говорить, мразь? — Мое терпение заканчивалось.
— Вам я ничего не скажу. Сдавайте меня ментам, как положено, пусть допрашивают.
— Не-ет, — протянула я насмешливо, — нашел дурачков! У тебя небось вся ментовка на корню куплена. Они тебе еще терновый венец мученика за правду наденут да с почестями домой проводят. А нас осудят за издевательство над кристальной души гражданином.
— Где деньги, которые ты забрал у Славика, говори, а то пристрелю козла! — Плющ тряс дулом пистолета перед носом Налимова.
Но того не так легко было запугать.
— Да не знаю я ни про какие деньги Славика, они мне на… не нужны, своих девать некуда! — Налимов посмотрел куда-то вбок от меня.
Я оглянулась. Жанна пришла в себя и сидела на кушетке, ничего не понимая, придерживая рукой простыню на груди.
— Жанна, все обошлось. Сейчас я принесу тебе халат, ты приводи себя в порядок, пока мы тут с этим подонком разберемся.
— Нет, я сама, — завернувшись в простыню, она, медленно ступая, вышла из комнаты.
Налимов чувствовал себя неуютно. Он как-то подергивался и поеживался, полулежа в кресле.
— Итак, кому ты приказал убить Матвеева и куда дел деньги? Пока мы не узнаем ответа на эти простые вопросы, ты отсюда не выйдешь. Тебя будут мучить голод, жажда и еще кое-что, там увидишь…
— За мной приедут мои ребята!
— Они не станут ломиться в дом, когда хозяйка откроет им дверь и скажет, что ты на месяц «лег на дно» в Москве. А уже через неделю от жажды, за стакан воды, ты расскажешь все. Не доводи себя до этого. — В моем голосе явно звучали моя усталость и обреченность Налимова.
Подонок, мрачно потупившись, молчал. Вернулась Жанна, не торопясь подошла к Игорю и с силой ладонями стала бить его по щекам, долго, пока руки у самой не заболели. Мы ей не мешали.
— Ну, что же, поедем, Жанна, прогуляемся в одно интересное местечко, узнаем там адресок Зои, съездим, посмотрим, как у нее денежки в «дипломате» себя чувствуют, ведь они там спрятаны, Игорь?
Налимов с такой ненавистью посмотрел на меня, что я полностью уверилась в своей догадке.
— В общем, Алексей, ты пока постереги этого горе-гангстера, а мы съездим с Жанной сам знаешь куда, потом вернемся за тобой и поедем брать Зойкину квартиру.
— Таня, я себя очень плохо чувствую. Извини, но лучше мне побыть дома. Ты долго будешь отсутствовать?
— Думаю, что это займет у меня минут сорок. Вы тут не скучайте, — возможно, не слишком удачно пошутила я.
— С таким козлом не соскучишься, — откликнулся Плющ, демонстративно раскачивая шампур перед носом Налимова. — Постарайся вернуться быстрее.
