Глава вторая

В рекламном отделе компании «Кредо» царили шум и веселье. Дверь была приоткрыта, и я еще из коридора услышала доносившиеся из кабинета голоса – как мужские, так и женские. Заглянув в кабинет, я увидела оживленную картину: вокруг одного из столов сгрудились несколько человек, что-то бурно обсуждая. Прямо на столе, вытянув стройные ноги в черных брюках и ожесточенно жестикулируя, сидела девушка с пышной копной медно-рыжих волос и что-то возбужденно объясняла собеседникам, щелкая пальцами. Все явно были увлечены происходящим.

Девушка, отчаявшись что-то доказать, крутнулась на столе вполоборота и, схватив компьютерную мышку, быстро защелкала ею. На экране замелькали картинки, фотографии, сменявшие друг друга с потрясающей быстротой. Все это время девушка продолжала что-то комментировать.

– А ты уверена, что у нас получится? – недоверчиво спросил молодой парень с хвостиком русых волос.

– Паша! – с укором ответила ему девушка. – Не получается только у того, кто ничего не делает!

– Не знаю, не знаю, – со скепсисом покачала головой совсем юная девушка в очках, с закрученными в тугие баранки косичками, скрепленными деревянными палочками. – Как-то слишком натуралистично…

– А мне нравится! – произнес миловидный парниша в яркой рубашке и по-модному изодранных джинсах. – Очень неожиданная подача!

– Не уверен, что нас поймут правильно, – высказал свое мнение прилизанный мужчина интеллигентного вида, в очках. – Слишком уж… неординарно! Даже вызывающе!

– А что, ты предлагаешь серую банальщину? – презрительно скривилась рыжая девушка. – От нас ждут нестандартных решений и новых ходов! Мы должны постоянно быть в теме, Вадик! А мы опять клепаем скучные шаблоны! Извините, тогда делайте без меня!

И девушка, соскочив со стола, порывисто двинулась к двери, соблазнительно виляя округлыми бедрами, обтянутыми черными брючками. Она на ходу вытащила из пачки сигарету и, буквально вылетев в коридор, чуть не сбила меня с ног.

– Ой! – испуганно ойкнула она, отпрянув. – Извините, пожалуйста!

– Пожалуйста, – улыбнулась я. – Не подскажете, как бы мне увидеть Викторию Суханову?

Извиняющийся взгляд девушки сменился на удивленный.

– Это я, – чуть помедлив, произнесла она. – А… Мы знакомы?

– Нет, не знакомы. Но я очень хочу познакомиться, потому что весьма рассчитываю на вашу помощь, Вика.

– Да, конечно, – закивала Суханова, все еще не опомнившись от удивления. – Вы, наверное, из «Ракеты»? Насчет презентации? Так я уже разговаривала с Тамарой Юрьевной, ролик будет готов к семнадцатому числу, как и мы договаривались…

– Нет, я не из «Ракеты», – призналась я. – И даже не знаю, кто такая Тамара Юрьевна, и ролик мне не нужен. Я по поводу вашей подруги, Ирмы Линдгардт…

– Вы что-то знаете о ней? – Виктория моментально встрепенулась. – Где она?

Не успела я ответить хотя бы на один вопрос, как Виктория вдруг подозрительно насторожилась.

– А… Вы, собственно, кто? – спросила она, облегчив мне задачу, поскольку ответить на это мне было проще всего, но Виктория тут же задала следующий: – Вы знаете, где Ирма?

– Я частный детектив, меня зовут Татьяна Александровна Иванова. Я занимаюсь расследованием исчезновения Ирмы. Где она, я пока не знаю. И думаю, что вы можете оказаться очень ценным свидетелем по этому делу.

– А-а-а, – протянула Виктория с каким-то то ли облегчением оттого, что я не преступница, то ли с разочарованием оттого, что я ничего не знаю о местонахождении ее подруги. Однако она сразу повеселела и стала явно дружелюбнее. – Простите, а можно еще один вопрос?

– Пожалуйста!

– Кто вас нанял? Если не секрет, конечно?

– Нет, не секрет. Меня наняла мама Ирмы. Она очень беспокоится за свою дочь.

– Так я и думала, – кивнула Виктория.

– Простите, что вы думали?

– Что ее муженька жаба бы задушила нанять частного детектива! Подумаешь, жена пропала, зато денежки целы! – презрительно дернула плечом Вика.

– Разве Виктор Шмелев – такой жлоб? – удивленно спросила я.

– Еще какой! – фыркнула Суханова. – Он только притворяется порядочным семьянином, а на деле – просто самовлюбленный эгоист до мозга костей!

– Мне он таким не показался, – осторожно заметила я.

– Вы его просто не знаете! – категорически махнула рукой Виктория, оглядываясь по сторонам и принимая задумчивый вид. – Где бы нам поговорить? – пробормотала она. – Здесь везде народ… Знаете, что? Пойдемте в курилку! Там все-таки поспокойнее, да и за сигареткой разговор веселее идет! Хотя веселиться здесь особо не из-за чего.

– Это верно, – согласилась я. – Пойдемте. Правда, я не курю. Но внимательно вас выслушаю.

Виктория повела меня в конец коридора, там мы завернули за угол и спустились по короткой лестнице вниз на три ступеньки. Здесь находился запасный выход, пространство перед которым было оборудовано под курилку – правда, весьма незамысловато. Собственно, все «оборудование» составляли два потертых колченогих стульчика да пара больших жестяных банок из-под кофе, стоявших на батарее центрального отопления.

Виктория запрыгнула на подоконник и закурила. Я осталась стоять, прислонившись к батарее.

– Я, правда, не совсем понимаю, чем могу быть вам полезной, – глубоко затянувшись, развела руки в стороны Виктория.

– Давайте сразу поговорим конкретно о вчерашнем вечере, – предложила я. – А дополнительные вопросы я задам вам чуть позже.

– Хорошо, – охотно согласилась Виктория, тряхнув красноватыми прядями волос. – Значит, мы с Ирмой еще на прошлой неделе договорились, что в среду после работы пойдем в кафе. Тут у нас недавно открылось одно неплохое местечко, я там уже была пару раз, хотела Ирму пригласить.

– Что за местечко? – достав блокнот, уточнила я.

– Кафе «Эльф», это через два квартала отсюда, на углу Мирной и Советской. Там просто потрясающие маринованные грибочки! И котлеты по-киевски отличные, я все у них уже перепробовала. Так вот, мы договорились, что подъедем туда к половине седьмого… Я еще около шести позвонила Ирме, чтобы напомнить и узнать, не изменилось ли у нее что-то в планах, и она сказала, что уже собирается и скоро выходит. Я спокойно отправилась в кафе.

– На чем? – на всякий случай уточнила я.

– Пешком пошла, – недоуменно пожала плечами Виктория. – Я же говорю – здесь всего два квартала ходу!

– Хорошо, хорошо, – кивнула я. – Просто я подумала, что зимой далеко не все любят ходить пешком. Продолжайте, пожалуйста.

– Ну, я пришла первой, как и ожидала – Ирме все-таки гораздо дольше добираться. К тому же час пик, пробки… Словом, поначалу я не слишком беспокоилась. Сделала заказ на свой вкус – я-то уже знаю, что именно в этом кафе заслуживает особого внимания. Но когда часы показали без пятнадцати семь, я все-таки позвонила Ирме. Ее телефон не отвечал. Я подумала, что, может быть, она в транспорте, не слышит звонка. Через пару минут я снова позвонила – она опять трубку не берет. Когда она не появилась и в семь, я опять ее номер набрала. Теперь уже абонент оказался недоступен! Я, конечно, была весьма озадачена и решилась даже позвонить ей домой. Но муж Ирмы сказал, что дома ее нет. Тогда я заволновалась не на шутку. Знаете, просто не знала, что делать! То вскочу с места, то опять сяду! Заказ уже давно принесли, а я прыгаю туда-сюда и чувствую себя круглой дурой! Потом я все-таки запихнула в себя полпорции, почти насильно, и ушла из кафе. Было уже восемь вечера. Снова ей позвонила – и домой, и на сотовый. Сотовый ее по-прежнему отключен, а дома – все тот же сердитый муж. Позже, правда, Екатерина Михайловна подъехала, я с ней поговорила. Она сказала, что останется у кафе ждать Ирму. Я покрутилась-покрутилась на улице и решила ехать домой. Что мне еще оставалось делать? Помочь ей я ничем не могла, а мне утром на работу… Я посоветовала Екатерине Михайловне утром пойти в милицию. Правда, я еще по всем больницам звонила вечером, когда дома оказалась, и Екатерина Михайловна сказала, что они тоже туда позвонят. Всю ночь я проворочалась, так толком и не уснула, утром на работу пошла. Я просила Екатерину Михайловну позвонить мне сразу же, как только станет что-то известно. Значит, так ничего и не выяснилось, раз она к вам обратилась… – со вздохом заключила Виктория.

В этот момент под лестницей появился красавчик в яркой рубахе и драных джинсах.

– Викуль, ну ты что так психанула-то? – обратился он к коллеге, подсаживаясь рядом с девушкой на подоконник и легонько подталкивая ее в бок. – Подумаешь, кто-то не согласен! Разногласия существуют всегда – это же нормальный рабочий процесс.

– А ну вас всех! – эмоционально махнула рукой Виктория и схватила еще одну сигарету. – Опять мы сляпаем халтуру, клиенты будут губы кривить, а по башке я одна получу!

– Ну, можешь мне тоже по голове настучать, чтобы не так обидно было, – миролюбиво улыбнулся парень, закуривая. – Хватит дуться, пойдем! Нам сегодня еще пыхтеть целый день, а завтра за «Звездную ночь» приниматься, нам через три дня им ролик сдавать!

– Я пока не могу, – уже спокойнее ответила Виктория. – У меня серьезный разговор.

И указала движением головы на меня. Парень скользнул по мне взглядом, как мне показалось, довольно равнодушным, и кивнул мне из вежливости.

– Ладно, – покидая свое место, произнес он. – Только сразу приходи, как освободишься. А то мы не успеем.

– Хорошо, – пообещала Виктория и повернулась ко мне.

– Значит, последний раз вы общались с Ирмой по телефону вчера, около шести часов вечера, правильно? – спросила я, глядя в блокнот.

– Совершенно верно, – подтвердила Виктория.

– А виделись вы когда?

Суханова наморщила лоб.

– Та-а-ак… По-моему, еще на прошлой неделе. Да, точно, в прошлый четверг! В Доме офицеров проводилась выставка ювелирных украшений, и я пригласила Ирму заехать туда, посмотреть.

– Она поклонница ювелирных украшений? – полюбопытствовала я.

– Так интересно же! – непонимающе уставилась на меня Виктория. – Это новая коллекция «Рич», почему бы и не посмотреть? Всегда нужно быть в теме!

Виктория Суханова, по всей видимости, относилась к людям, которые стремятся «быть в теме» всегда и во всем. Учитывая ее динамичный ритм жизни и поиск новизны ощущений, можно было понять, почему с консервативным Виктором Шмелевым у них установилась стойкая взаимная неприязнь друг к другу.

Тут в коридоре появилось юное создание с косичками. За ней шел мужчина в очках – тот, у кого возникли принципиальные разногласия с Викторией по поводу заказного проекта.

– Ты же не куришь, Вадик! И ты тоже, Анечка! – с сарказмом заметила Виктория.

– Мы пришли сказать – возвращайся, Вика! – хором произнесла эта пара, улыбаясь.

– Рома нашел удачный компромисс, – добавил парень.

– Я же сказала Роме, что сейчас занята, вернусь, как только освобожусь! – с досадой сказала Вика. – Неужели несколько минут нельзя потерпеть без меня?

– Без тебя скучно, – улыбнулась девушка, протягивая Виктории розовый листок, на котором фломастером был намалеван симпатичный смайлик с комичной рожицей, выражающей страдания от тоски по отсутствующей коллеге.

– Ладно, ладно, – махнув рукой, улыбнулась в ответ Суханова. – Идите, я скоро буду! Извините, ради бога! – прижала она руки к груди, обращаясь ко мне, когда парочка покинула курилку. – Я же говорю, здесь постоянно кто-нибудь ходит! Конечно, удобнее было бы поговорить у меня дома, но я там окажусь только вечером.

– Не стоит тянуть до вечера, – заметила я. – Если у вас еще есть время, лучше мы все-таки закончим нашу беседу.

– Да есть, есть. Они и без меня вполне управятся, просто им влом работать, вот они и подлизываются! – фыркнула Виктория, но было видно, что внимание коллег ей льстит.

Не успела я открыть рот, чтобы задать следующий вопрос, как в коридоре вновь замаячил парень в яркой рубахе, на сей раз в компании русоволосого юноши с хвостиком.

– Да вы что, сговорились? – сердито прикрикнула на них Виктория. – Что вы все шатаетесь туда-сюда? У меня важный разговор, деловой, вас не касающийся! Если начальник отдела вышел по делам, вся работа сразу должна встать?

Парни, посмеиваясь, отошли в сторонку и закурили, периодически бросая на нас любопытные взгляды.

– Ну их! – поморщилась Вика. – Не обращайте внимания! Вот лишу я их премии к Новому году, тогда они перестанут по курилкам отираться!

Последнюю фразу Виктория произнесла громче, чем предыдущие. Парни не стали долго задерживаться и, затушив сигареты, ретировались.

– Вы такой строгий руководитель? – сдерживая улыбку, спросила я.

– Не-а, нисколько! – махнула рукой Виктория. – Вот они и пользуются! А потом, я с ними всегда на равных общаюсь, хотя они и моложе меня. Они даже не подозревают, что мне уже двадцать восемь, думают, что я их ровесница! – не без гордости добавила она.

Выглядела Виктория и впрямь очень моложаво, хотя и коллеги ее были ненамного младше, по моим меркам: им было примерно двадцать четыре – двадцать пять, что в моем понимании мало чем отличается от двадцати восьми.

– В сущности, у нас отличная, молодая, креативная команда! – заключила Виктория. – И я очень рада тому, что здесь работаю.

– Ирме нравится ее работа? – я попыталась вернуть разговор в нужное русло.

– Сложный вопрос, – протянула Суханова. – С одной стороны, она жаловалась мне на то, что сильно устает, и это правда. Да и вообще, кому может нравиться такая работа? Там же скукотища смертная! Я бы и дня не выдержала, работая с бумажками в отделе кадров.

– Вы, кажется, учились вместе?

– Да, мы закончили факультет социологии. Но мне этого показалось мало, и я освоила многие новые компьютерные программы да еще и курсы дизайнеров закончила. Владею Фотошопом, Корал Дро, готовлю оригинальные рекламные проекты. Мне это интересно! Хочу и в институт кинематографии поступить. Правда, для этого мне придется в Москву ехать, ну, или в Питер. Ну и что? Что меня здесь держит? Всегда нужно стремиться вперед! Я и Ирме много раз говорила – что ты киснешь в своей конторе? Но она упертая такая, ретроградка жуткая! В этом смысле они с мужем – два сапога пара! Вцепилась в свой отдел мертвой хваткой, никак ее не сдвинешь. Я ей говорю: у тебя детей нет, куча возможностей, вся жизнь впереди, что ты зациклилась на одном и том же? Поехали вместе! Но она и слышать об этом не хотела!

– Но ей, наверное, куда труднее, чем вам, было бы сорваться с места и уехать в Москву, ведь она замужем? – осторожно сказала я.

Виктория снова поморщилась.

– Замужем! – в сторону буркнула она. – Ей от своего муженька ноги делать нужно было, и как можно скорее!

– Я смотрю, вы с Виктором друг друга не жалуете, – прямо заметила я.

– Не жалуем! – не стала кривить душой Виктория. – Я даже больше могу сказать: мы с ним друг друга не переносим! Я до сих пор не понимаю, что Ирма в нем нашла!

– Но он весьма привлекательный мужчина. И, по-моему, очень семейный. И к жене относится хорошо, – высказала я свое мнение.

– Это зависит от того, с какой стороны посмотреть! – подняла палец Виктория. – Я же говорю, он законченный эгоист. И страшный домостроевец! Всегда хотел, чтобы Ирма плясала под его дудку. А она – взрослая свободная женщина! И может распоряжаться собою по своему собственному усмотрению!

Последнее категоричное утверждение Вика сопроводила решительным жестом, рубанув ладонью по воздуху.

Я не стала ничего комментировать, сделав очевидный вывод, что ментально Виктория Суханова и Виктор Шмелев диаметрально противоположны друг другу. А вот что представляет собой Ирма Линдгардт – мне по-прежнему было не совсем понятно. Не вырисовывался пока что характер Ирмы в моей голове, ее портрет так и оставался незавершенным.

– Мужа своего Ирма заранее предупредила о том, что собирается встретиться с вами в кафе? – спросила я.

– Понятия не имею! – закрутила головой Виктория.

– Как они вообще живут вместе?

– Ой, ну как вообще можно жить с таким занудой?! – Виктория аж подпрыгнула на подоконнике.

– Вика, я вас прошу отвечать не предвзято, а взглянуть на ситуацию объективно, – настойчиво сказала я. – Ирма счастлива со своим занудным мужем?

– Не знаю! – чуть подумав, выдохнула Виктория. – Во всяком случае, разводиться она с ним не собиралась. Но, мне кажется, ей все же было с ним скучно. Что и неудивительно… – не удержалась она, чтобы не добавить оценочную реплику от себя.

– У нее был любовник? – в лоб спросила я.

Виктория посмотрела на меня с удивлением.

– Я задаю такие вопросы вовсе не из любопытства, – пояснила я. – Мне кажется, вы недооцениваете серьезность ситуации. Ваша подруга пропала – исчезла внезапно и при странных обстоятельствах. Вполне вероятно, что она попала в беду. И вы как ее подруга должны постараться выдвинуть какие-то предположения – основанные на правдивых фактах, а не на эмоциях – о том, что с ней могло случиться. А вашу взаимную неприязнь с супругом Ирмы лучше задвинуть на задний план. В данной ситуации мы все союзники – если вы, конечно, заинтересованы в том, чтобы ваша подруга нашлась!

Я говорила намеренно жестко, утомленная эмоциональностью и субъективизмом Сухановой. Та вмиг посерьезнела и даже, кажется, испугалась, выслушав мою обличительную тираду.

– Но я, конечно же, заинтересована! – быстро закивала она, убирая пальцами за уши пряди волос на висках. – Разве я не отвечаю на ваши вопросы? Просто я говорю откровенно – так, как думаю.

– Это превосходно, и за эту откровенность я вам весьма признательна, – немного смягчилась я. – А теперь давайте перейдем к фактам. Итак, повторяю свой вопрос: у Ирмы есть любовник?

– Она никогда не говорила мне об этом, – отрицательно покачала головой Виктория. – Хотя Ирма вообще – человек закрытый. Знаете, я бы не удивилась, если бы у нее кто-то появился – только не упрекайте меня опять в предвзятости! Но, думаю, Ирма поделилась бы со мною этим только в том случае, если бы все это зашло очень далеко.

– В каком смысле – далеко? – поинтересовалась я.

– Ну, если бы она всерьез решила развестись с мужем. Ирма такой человек… Она вряд ли стала бы заводить роман, чтобы просто развеяться. У нее все всегда было серьезно и основательно. Поэтому, кстати, может быть, она и хранила верность мужу. Мужчины же всегда чувствуют, легко ли женщина относится к интимной связи или начнет обременять партнера претензиями и тянуть его в ЗАГС!

– Значит, Ирма «нелегко» относилась к любовным связям и стала бы настаивать на узаконивании отношений, случись у нее роман на стороне?

– Уверена, что так бы все и было, – подтвердила Виктория. – И, знаете что…

Она неожиданно замолчала и задумалась.

– Что? О чем вы подумали, Вика? – поторопила я ее.

– Ирма в последнее время была какая-то… немного странная, – Вика поиграла кистью руки в воздухе. – С одной стороны, как будто рассеянная, а с другой – она казалась беспричинно счастливой. Не такой, как обычно, а словно у нее произошло что-то очень хорошее. Такой она была, когда еще только встречалась со своим Виктором.

– То есть вы все-таки предполагаете роман?

– На сто процентов утверждать не могу, но основания для такого предположения у меня есть. Правда, непрямые. А вы попробуйте поговорить с кем-нибудь у нее на работе! Вдруг это кто-то из ее коллег? Она же мало куда ходила. А все из-за мужа! Вот вы опять скажете, что я на него наговариваю… – начала она снова, – а он ей запрещал даже со мной встречаться! Я всегда говорила, что ему нужно было восточную женщину брать в жены, покорную рабыню. Ему волю дай – он бы на Ирму паранджу надел и в доме запер!

– Значит, роман был возможен с коллегой по работе, – «фильтруя» мысленно характеристики, даваемые Викторией Шмелеву, оценила я ситуацию и сделала пометку в блокноте.

– Да, но я ничего не знаю, – тут же открестилась Суханова.

– А с мамой своей Ирма поделилась бы, если бы такое и впрямь случилось, как вы думаете? – спросила я ее подругу.

– С Екатериной Михайловной? – Виктория изумленно уставилась на меня и расхохоталась. – Да вы что? Никогда в жизни!

– Почему? Она же все-таки мама, близкий человек, который, как мне кажется, очень любит свою дочь.

– Любить-то она ее любит, – усмехнулась Виктория. – Но она жуткая паникерша. И еще ей очень важны внешние приличия. Если бы Ирма рассказала ей нечто подобное, она сразу бы схватилась за сердце и легла умирать, потому что – как ей теперь людям в глаза смотреть?! А Ирма носилась бы вокруг мамы с таблетками и чувствовала себя последней дрянью из-за того, что загоняет мамочку в могилу!

– Понятно, – кивнула я. – Значит, их отношения не назовешь доверительными.

– Доверительными их уж точно не назовешь, – согласилась Вика. – Хотя теплыми – да. Ирма относилась к матери с почтением, а Екатерина Михайловна к ней – с опекой. Порою, на мой взгляд, чрезмерной.

– Итак, Ирма и Виктор вместе жили нормально, хотя и несколько скучновато, – принялась я вслух подводить предварительные итоги беседы с Викторией. – Настроение у вашей подруги было приподнятым и мечтательным. Вчера, кроме как на встречу с вами, они больше никуда не собиралась. Так?

Я посмотрела Сухановой прямо в глаза. Та подумала и вынуждена была признать, что все именно так.

– Кроме вас, у нее есть подруги? Необязательно в Тарасове?

– Близких нет, – сразу же ответила Виктория. – А вне Тарасова я вообще никого не знаю.

– На работе у нее не было никаких неприятностей? Может быть, в недавнем прошлом?

– Нет, насколько мне известно, там у нее все было хорошо. Ее даже вроде бы должны были повысить – Ирма еще очень этому радовалась.

– Ваша подруга хотела стать матерью?

– Нет, – тут же сказала Вика. – Во всяком случае, не мечтала. Она, конечно, планировала иметь детей в будущем, но… не в самом ближайшем. Да и зачем торопиться? У нее вся жизнь еще впереди!

– В этом смысле у нее не возникало проблем с мужем?

– Если вы о медицинских аспектах, то, по-моему, нет. Ирма ничего такого не говорила. А если вы о проблемах взаимопонимания говорите, то Виктор и здесь вел себя авторитарно и эгоистично. Он-то хотел детей! Значит, и Ирма должна была хотеть и подчиняться его желаниям!

– Вика, вы сами, как я понимаю, замуж не собираетесь? – посмотрела я на Суханову.

– Я?! – Девушка округлила глаза. – Да вы что? У меня еще…

– Вся жизнь впереди, я понимаю, – улыбнулась я.

– А что такого? – задрала подбородок Виктория. – Разве это преступление?

– Ни в коем случае. Это ваше право, и я не собираюсь вас за это подвергать остракизму. У меня, кстати, тоже нет детей и, возможно, не будет. Каждый выбирает свой собственный жизненный путь.

– Замечательно, что вы с пониманием относитесь к таким вещам! – горячо поддержала меня Виктория. – Вы не хотели бы вступить в наш коллектив? Мне кажется, у вас получилось бы генерировать необычные идеи!

– Нет, спасибо, я довольна своей профессией, – улыбнулась я.

– Жаль, – вздохнула Виктория. – А то я бы могла рекомендовать вас на свое место после того, как поступлю в кинематографический. Подумайте, у нас очень интересно! И зарплата, кстати, неплохая.

– Очень вам признательна, но мне хватает на жизнь. И у меня свое представление об интересной работе.

– Зря, зря, – продолжала Виктория, оттопырив пухлую губку. – Но если надумаете, можете звонить.

– Обязательно. К тому же, думаю, нам еще предстоит не раз встретиться в процессе этого дела. Ирма-то не нашлась.

– Можете всегда на меня рассчитывать, – серьезно кивнула Виктория. – Только я уже сказала все, что знала.

– Ладно, до свидания, – попрощалась я и пошла к выходу.

Виктория спрыгнула с подоконника и, отряхнув брюки, двинулась к своему кабинету.

Выйдя из здания, где располагалась компания «Кредо», и сев в свой «Ситроен», я задумалась. Уже перевалило за три часа дня, и по идее пора было отправляться на работу к Ирме Линдгардт – туда, где ее в последний раз видели живой и здоровой. Оснований обращаться за помощью к друзьям в милицию пока что не было: еще не прошло суток с момента исчезновения Ирмы, и имелись шансы, что она благополучно вернется домой или даст о себе знать. Так что напрягать кого бы то ни было в милиции я считала преждевременным. К тому же у Екатерины Михайловны даже не приняли заявление, никакого дела не завели, и милиция не владела всей информацией по данной ситуации. Так что, реально оценив обстановку, я все же направилась в «Абсолют».

Высокое здание проектного института в районе Набережной было практически целиком отдано под офисы различных фирм и компаний. Фирма «Абсолют», занимавшаяся оптовыми поставками компьютерной техники, была солидной – она занимала два нижних этажа, два длинных коридора. Главный офис, включавший в себя бухгалтерию, отдел кадров, административный кабинет и службу охраны, находился на первом этаже. Туда-то я и направилась, для начала решив не трогать руководство, а пообщаться, так сказать, с народом.

Уже через несколько минут я поняла, что сделала правильный выбор. «Офисный планктон» в «Абсолюте» был представлен женщинами разных возрастов и несколькими молодыми мужчинами-менеджерами, казавшимися одноликими: в одинаковых костюмах, с похожими прическами – короткими, приглаженными гелем для волос, даже запах их парфюма казался одним и тем же.

Оглядев женский состав коллектива и оценив каждую сотрудницу, я поняла, что успех в плане сбора информации мне здесь обеспечен: дамы явно не производили впечатления замкнутых молчуний. Исключение, пожалуй, составляла одна женщина в возрасте, с внешностью железного сержанта в юбке: монументальная фигура, строгий темно-синий костюм, окрашенные в радикально черный цвет волосы, прямыми прядями обрамлявшие суровое непроницаемое лицо с высокими скулами восточных очертаний, колючий взгляд небольших карих глаз за слегка затемненными очками.

Вскоре я уже знала, что женщину эту зовут Белла Георгиевна Максакова, что она давно в разводе с мужем и имеет взрослого сына, который никак не может выбрать себе спутницу жизни, так как авторитарная мама решительно отметает все представленные ей кандидатуры. Что она занимает в фирме должность главного бухгалтера и ее побаиваются все сотрудники и даже, кажется, сам директор, Василий Игоревич Липатов, человек справедливый, но несколько мягковатый и чрезвычайно замотанный работой.

Эти сведения я получила от секретарши Виолетты, очень сексапильной девушки лет двадцати четырех, высокой брюнетки в темно-красных брюках и черной тунике, подчеркивающей ее пышную грудь.

Надо сказать, что мое появление в «Абсолюте» не прошло незамеченным ни для кого из представителей «бумажной службы». Сначала я заглянула в кабинет, на двери которого висела табличка «Отдел кадров», справедливо рассудив, что здесь Ирму Линдгардт должны знать лучше всего, чтобы дать как можно более полную ее характеристику. Я успела представиться сотрудникам и сообщить им о цели своего визита. Из отдела кадров одна дверь вела в кабинет с табличкой «Бухгалтерия», и она была приоткрыта. Я так поняла, что Белла Георгиевна относилась к людям, которые предпочитают иметь контроль над всем, происходящим вокруг. С одной стороны, это было ценным для меня качеством: Максакова наверняка наблюдала и фиксировала в голове перемещения всех сотрудников, а также знала, кто из них чем живет и на что способен.

Но здесь возникало сразу несколько минусов: во-первых, ее мнение грешило бы еще большей предвзятостью, чем точка зрения Виктории Сухановой, а во-вторых, она вряд ли поспешила бы поделиться со мною своими истинными наблюдениями. Поэтому Беллу Георгиевну я решила оставить на потом, когда придумаю, как подобрать к ней ключик, какими методами заставить ее разоткровенничаться, если в этом вообще возникнет нужда.

Пока же в моем распоряжении имелись: секретарша Виолетта, юрист Ольга Николаевна Краснова и две рядовые сотрудницы отдела кадров, Люба и Наташа, и каждая из них была явно не прочь почесать языком. Видимо, неординарная ситуация с пропажей начальницы отдела кадров взбудоражила их умы, заставила их обсуждать это событие с самого утра и отвлекала женщин от скучной работы. Менеджеров-мужчин я пока тоже решила не трогать, удовольствовавшись женской частью коллектива.

Однако начать разговор оказалось не так-то просто: едва я прошла в отдел кадров и представилась, с удовлетворением отметив, как загорелись огоньки любопытства в глазах сотрудниц, и тут из своего кабинета не замедлила выплыть Белла Георгиевна. Она загородила своим дородным бюстом дверной проем и спросила властным баском:

– Вы из какого ведомства?

Мне пришлось вежливо заявить, что я, собственно, сама по себе, занимаюсь расследованием частным образом, и показать свое удостоверение. Белла Георгиевна не отказала себе в удовольствии изучить данный документ с намеренно пренебрежительным видом, и было заметно, что он не произвел на нее должного впечатления. Она небрежным жестом вернула его мне и заключила:

– Вы не имеете права отвлекать сотрудников в рабочее время.

– Понимаю, но я и не настаиваю ни на чем. Всего лишь прошу о беседе, – подчеркнула я.

– А вы не могли бы обратиться к нам с вашей просьбой после окончания рабочего дня? – без всяких эмоций поинтересовалась Белла Георгиевна.

– Могла бы, конечно, но в этом случае будет затруднительно собрать всех сотрудников вместе – многие поспешат домой.

– Ничем не могу помочь, – развела руками Белла Георгиевна.

Я, мысленно злясь на противную тетку, прокручивала в голове, как правильно повести разговор, чтобы добиться-таки положительного результата, и досадовала, понимая, что это может и не получиться – формально Белла Георгиевна была права. Я даже пожалела, что, грешным делом, не воспользовалась фальшивым удостоверением сотрудника прокуратуры, по дружбе состряпанным для меня давним моим другом, подполковником Мельниковым, однако в итоге все-таки решила, что это все к лучшему. С людьми, подобными Белле Георгиевне, нужно держать ухо востро: если бы она заподозрила, что это липа, вход в «Абсолют» для меня был бы заказан навеки. И пришлось бы мне отлавливать сотрудников после работы по одному и даже тащиться к кому-то из них домой, что сильно затянуло бы и усложнило мою задачу.

Неожиданно мне на помощь пришла секретарша Виолетта. Она, уперев смуглые кулачки в свои тугие бедра, решительно заявила:

– Вы, Белла Георгиевна, может быть, и не сможете, а мы вполне в состоянии помочь. Тем более что к вам лично за помощью никто и не обращается.

– Вам, Виолетта, чем бы ни заниматься, лишь бы не работать! – отрезала Максакова. – И так уже половина четвертого наступила, и если вы сейчас приметесь болтать, то как раз дотянете до окончания рабочего дня!

– А у меня, вообще-то, все дела на сегодня уже закончены! – не сдала своих позиций Виолетта, которую, кажется, гораздо больше занимал вопрос о пропаже Ирмы, нежели ее профессиональные обязанности.

– А вы бумагу для ксерокса купили? – тут же сузила свои и без того небольшие глаза Белла Георгиевна.

– Да, еще в обед! – победно сказала Виолетта. – В свое личное время, между прочим! Этого вы почему-то не учитываете. И вообще, я не понимаю, почему вы с нами разговариваете таким командным тоном? Я, вообще-то, подчиняюсь не вам, а Василию Игоревичу.

– Василий Игоревич к вам слишком добр! Если бы я была вашей начальницей…

– Если бы вы были моей начальницей, – перебила ее Виолетта, – я бы уволилась в первый же месяц и потратила всю зарплату на шикарный банкет и торжество по этому поводу!

– Но пока что вы работаете здесь! И ваш рабочий день заканчивается в шесть, – не отступила главный бухгалтер. – И Василию Игоревичу еще может что-то понадобиться.

– Если он захочет кофе, я всегда ему приготовлю. А встреч на сегодня у него больше не намечено, я в курсе.

– Я тоже могу захотеть кофе, – заметила Белла Георгиевна.

– Вот сами себе и нальете, в мои обязанности не входит подавать его всем подряд, – Виолетта едва удерживалась на грани вежливости. – И вообще, в вашем возрасте кофе вреден, а людям с лишним весом он даже противопоказан!

Последняя фраза уже явно пересекла эту грань, и Белла Георгиевна это ясно почувствовала. Еле сдерживаясь, она прошипела:

– Вы переходите все границы, Виолетта! Я буду вынуждена сообщить о вашем поведении Василию Игоревичу!

– Счастливо! – равнодушно бросила Виолетта, отвернувшись от бухгалтера. – Можете отправляться прямо сейчас. А я пойду следом и докажу, что дать показания детективу необходимо – в целях поисков сотрудницы нашей компании. Вас, как я погляжу, это совершенно не заботит? Можем пойти вместе!

И она повернула голову, вопросительно глядя на Максакову.

Белла Георгиевна постаралась взять себя в руки. Она не побежала к директору, а молча скрылась за дверью своего кабинета. Виолетта плотно прикрыла ее.

– Достала уже своими подслушиваниями! Шпионка! – раздраженно произнесла она и обратилась ко мне: – Прошу вас, присаживайтесь.

Я села в кожаное кресло, стоявшее за пустующим центральным столом, поняв, что это, видимо, рабочее место Ирмы Линдгардт.

– Вы, кажется, совсем не боитесь Беллы Георгиевны, Виолетта? – слегка улыбнувшись, заметила я. – И, похоже, вы – единственная такая в компании?

– А с чего бы мне ее бояться? – фыркнула Виолетта. – Во-первых, я ей не подчиняюсь. Во-вторых, даже если она побежит к Василию Игоревичу жаловаться, ей все равно ничего не светит, потому что он – мой родной дядя, и ей это прекрасно известно. А в-третьих, что бы она тут ни говорила, я со своими обязанностями справляюсь хорошо. А Белле Георгиевне как человеку ограниченному просто хочется видеть во мне отштампованную на конвейере неумелую «секретутку», которая держится на своем рабочем месте только благодаря роману с шефом! Но тут у нее промашечка вышла: романа с шефом у меня нет и быть не может – по вполне понятным причинам! – победно заключила Виолетта и рассмеялась.

Ее беззаботный смех снял напряжение, возникшее среди других сотрудниц, хранивших молчание в течение этой словесной перепалки между секретаршей и главным бухгалтером.

– Ой, а я так испугалась! – облегченно выдохнув, призналась Люба. – Я думала, что она сейчас ка-ак рявкнет на тебя!

– Не рявкнет, – снисходительно бросила Виолетта. – Таких всегда нужно ставить на место. Они этого не ожидают и потому сразу теряются.

– Разве с вашим шефом возможно завести служебный роман? – словно бы мимоходом поинтересовалась я, напоминая дамам о своем присутствии и о желании все же осуществить беседу по делу, так как Белла Георгиевна своим вздорным характером и так отняла у меня время.

– В смысле? – изогнула соболиную бровь Виолетта.

– Если вы имеете в виду кого-то из нас, то мы сразу вас разочаруем: романа с Василием Игоревичем ни у кого из нас нет, – сказала юрист Ольга Николаевна, и девушки дружно засмеялись.

– Ну что вы гогочете? – укоризненно произнесла племянница директора. – Дядя Вася, между прочим, очень хороший человек! – Но и сама не смогла сдержать улыбку. – Нет, серьезно, за это я поручиться могу! – Виолетта посерьезнела и прижала руки к груди. – Василий Игоревич женат на родной сестре моего папы, а я знаю ее с глубокого детства. Поверьте мне, тетя Тамара – женщина серьезная. Против нее даже у Беллы Георгиевны кишка тонка, хотя моя тетушка вовсе не такая противная особа. И Василий Игоревич даже не помышляет ни о каких романах, тем более служебных. – Она вдруг внимательно посмотрела на меня и спросила: – У вас возникла мысль насчет романа между ним и Ирмой?

– Только гипотетически, – призналась я.

– Но как это можно связать с ее исчезновением? – недоуменно спросила юрист Краснова.

– Не знаю, – честно ответила я. – Я вообще мало еще что понимаю в этом деле и как раз очень надеюсь, что вы мне поможете во всем разобраться.

Если с внутрисемейными и дружескими отношениями в жизни Ирмы Линдгардт мне уже хоть что-то было ясно, то ситуация на работе в этом смысле оставалась закрытой, и я собиралась приподнять эту завесу.

– Кстати, судя по тому, как вы заинтересовались фактом моего прихода, я могу сделать вывод: что вам уже известно о том, что Ирма не просто заболела или взяла отгул, так? – обвела я глазами присутствующих.

– Ну да, – кивнула Виолетта. – Ее мама сегодня с самого утра уже несколько раз сюда звонила. С ней и я говорила, и Василий Игоревич. Мама ее была в шоке, плакала, и мы, естественно, поняли, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

– И вообще: очень странно, что Ирма даже не предупредила никого о том, что не выйдет на работу! Ничего подобного она себе никогда не позволяла, – вставила Ольга Николаевна.

– Девушки, расскажите мне, пожалуйста, какой Ирма была вчера? – попросила я. – И об ее уходе тоже расскажите. Во сколько она ушла, в каком была настроении? Может быть, она что-то говорила вам о своих планах на тот вечер?

– В планах у нее было – посидеть с подругой в «Эльфе», – сказала Виолетта. – Мы еще обсудили эту тему, потому что я как раз на днях была в этом кафе, и мне очень понравилось. Я посоветовала Ирме обязательно туда сходить, хотя она и не очень-то хотела, потому что у нее разболелась голова.

– Она ушла ровно в шесть часов, – подтвердила Ольга Николаевна. – Я это помню, потому что сразу же и сама стала собираться, вышла примерно через минуту после ее ухода.

– Вы видели ее на улице?

– Да, она шла в сторону остановки общественного транспорта, – кивнула юрист.

В этот момент из своего кабинета вышла, гордо подняв голову на массивной короткой шее, Белла Георгиевна. Не удостоив всю нашу компанию даже мимолетным взглядом, она скрылась в коридоре.

– К Липатову побежала, – кивком указав на дверь, с усмешкой заметила Наташа, искоса бросив взгляд на Виолетту.

– Пусть ее! – безразлично махнула та рукой, но все-таки не утерпела и потихоньку выскользнула следом.

– Так, а что было потом? – обратилась я к Красновой. – Вы видели, на какой вид транспорта она села?

– Нет, меня встречал сын, на своей машине, – покачала головой Ольга Николаевна. – Он уже ждал у входа, так что я сразу же к нему села и мы поехали в другую сторону.

Я посмотрела на остальных, но Люба с Наташей заявили, что они вышли из здания минут через десять после ухода Ирмы и на остановке ее уже не было.

– На чем она обычно добирается домой с работы, вы не знаете?

– Или на сто десятой маршрутке, или на такси, – ответила Наташа. – Она в районе Парка Победы живет.

Это мне и так было известно, меня больше волновало другое: каким образом Ирма поехала в кафе вчера? И поехала ли она туда вообще? И где искать кончик этой ниточки, было непонятно. Ну, не маячить же мне поздно вечером, в темноте, на остановке с фотографией Ирмы в руках и не расспрашивать потенциальных пассажиров автобусов и маршруток – в надежде, что кто-то вчера обратил на нее внимание!

– Как она была одета, не припомните?

– В черную дубленку и белую вязаную шляпку, – проговорила вернувшаяся из коридора Виолетта, которая услышала последний мой вопрос. – Шляпку она купила совсем недавно и намеревалась ходить в ней всю зиму – она Ирме очень нравилась. Хотя, на мой взгляд, она ей не шла.

– Виолетта, это сейчас совершенно неважно, – заметила Люба.

– Девочки, – несмотря на различный возраст сотрудниц, обратилась я сразу ко всем, – мне нужны ваши версии! Даже если предположить, что с Ирмой случилось самое страшное… Из-за чего, по-вашему, это могло произойти?

Все молчали. Наконец Виолетта решилась утончить:

– Вы хотите сказать… – медленно произнесла она, – мог ли ее убить кто-то, имеющий отношение к «Абсолюту»?

– Примерно это я и хочу сказать, – подтвердила я. – Или не убить, а, допустим, похитить?

Снова воцарилось молчание, на сей раз более длительное.

– Мы ничего такого не знаем, – первой прервала паузу Ольга Николаевна. – Нам такое и в голову не приходило!

– И все же? Может быть, у нее были завистники? Или враги?

Все почему-то посмотрели на Виолетту.

– А я-то тут при чем?! – возмущенно воскликнула та.

– Просто ты у нас человек самый коммуникабельный, всегда про всех все знаешь, – поспешила успокоить ее Наташа. – Может быть, Ирма с тобой чем-то поделилась?

– Как будто вы не знаете, что Ирма в принципе ни с кем на работе не делилась ничем таким – личным! – продолжала пылать праведным гневом секретарша. – Ну вас совсем!

– Да не обижайся, тебя же никто ни в чем не обвиняет! – поддержала Наташу Люба.

– Мне просто нужна информация, – подтвердила и я.

– Ничего не знаю, ничем она со мной не делилась! – отрезала Виолетта. – Одно дело – поболтать о тряпках и кафешках, и совсем другое – раскрывать друг перед другом душу.

– Слушайте! – вдруг зловещим шепотом просвистела Ольга Николаевна. – А что, если это… Чайник?!

– Чайник? – хором отозвались Люба с Наташей, во все глаза глядя на юриста.

– А вы не помните? – многозначительно понизила голос Краснова.

– Точно! – оживилась Виолетта, забыв о своих обидах и вскакивая со стула. – Как мы могли про него забыть! – и она взволнованно забегала по кабинету.

– Но уже прошло довольно много времени, больше полугода, – вставила Наташа.

– Такие люди могут ждать и дольше, – не согласилась с ней Ольга Николаевна.

Виолетта продолжала нарезать круги по кабинету.

– Это он, точно – он! – возбужденно говорила она, сверкая глазами.

– Но ведь все еще нужно проверить! – попыталась воззвать к ней Люба.

– И как это я сама не додумалась! – не слушая ее, сокрушалась секретарша.

– Стоп-стоп-стоп, девушки! – похлопав ладонью о ладонь, постаралась я сорганизовать их всех. – Если позволите, мне бы очень хотелось узнать, о ком идет речь? Что это за достопочтенный Чайник, коего я не имею чести знать? И как его фамилия?

– Так это и есть его фамилия – Чайник! – не сдержав смеха, поведала Люба.

– Был у нас такой сотрудник, – негромко стала рассказывать Ольга Николаевна. – Программист. Неплохой, кстати, очень, даром, что Чайник.

– Да и на вид он был ничего, – с улыбкой заметила Наташа.

– Возможно, мне-то это уже неинтересно, – с грустной улыбкой кивнула Краснова. – Он гораздо ближе к вам по возрасту.

– И что же с ним случилось? Почему он – «был»?

– Случилась не очень красивая история… – Ольга Николаевна замялась и посмотрела на своих коллег.

– Да ладно вам, это уже ни для кого не секрет! – отмахнулась Виолетта. – Можете говорить спокойно. Пока Беллы Георгиевны нет.

Но, словно услышав ее последнюю фразу, в дверях появилась главный бухгалтер. Она несколько раскраснелась, и из ее безукоризненной, словно бы искусственной, прически даже выбилась пара волосков. Все разом умолкли при ее появлении и молча дождались, пока Максакова скроется за дверью, причем Виолетта не поленилась вновь прикрыть ее поплотнее.

– Словом, устроился на нашу фирму довольно молодой парень, – взялась рассказывать она, возвратившись на свое место. – Пришел он, что называется, с улицы, по объявлению, но его взяли практически сразу: очень уж он приглянулся нашему Василию Игоревичу. В компьютерах и впрямь шарил – будь здоров! У Максаковой тогда «1С» полетела, все данные могли рухнуть, она аж дар речи потеряла и с лица спала, а он за один день все восстановил! Василий Игоревич ему на радостях даже внеочередную премию выписал.

– И что же дальше?

– А дальше – работать бы мальчику да радоваться, – со вздохом сказала Виолетта. – А он свиньей неблагодарной оказался.

И она отвернулась к окну.

– Началось с того, что Василий Игоревич стал замечать утечку информации, – принялась объяснять уже Ольга Николаевна. – Конечно, ничего особо секретного у нас не хранится, но, сами понимаете, конкурентам порою достаточно и малости, чтобы испортить нам ситуацию. И это всегда очень неприятно, поэтому есть такой закон: никакая рабочая информация за пределы фирмы не выносится.

– Так, так, – кивнула я два раза подряд, поторапливая Ольгу Николаевну, поскольку новые сведения чисто интуитивно показались мне весьма значимыми.

– А тут мы смотрим – один раз заказ мимо нашего носа уплыл, второй… А конкуренты наши как-то подниматься начали, процветание их повысилось… А мы только-только этот пресловутый кризис пережили! Ну, Василий Игоревич и стал потихоньку нас вызывать – старых сотрудников, проверенных, – и почву прощупывать. Никто ничего определенного ему сказать не мог.

– А потом выяснилось, что это был Чайник? – догадалась я.

– Да! – просто подтвердила Краснова.

– При чем же тут Ирма и ее исчезновение?

– Так ведь это Ирма его как раз и разоблачила! – заявила Наташа. – Она, вообще-то, очень наблюдательная, нужно отдать ей должное. И въедливая! Ей эти утечки информации тоже покоя не давали, она много об этом думала, с нами советовалась, расспрашивала. И к Чайнику стала присматриваться. А потом пошла к Василию Игоревичу и поделилась с ним своими соображениями. Тот обратился в службу безопасности. Ну, а они ребята серьезные, все до конца и довели – проследили за ним, прослушали его разговоры и, что называется, взяли его с поличным.

– Оказывается, наш Чайник умело вскрывал файлы – через свой компьютер – на чужих машинах материалы изучал, не предназначенные для посторонних глаз, в том числе и для его глаз тоже. У нас здесь сеть внутрикорпоративная, так что ему не составило труда это сделать. А там много данных было по новым проектам, договорам и поставкам с иностранцами. И из-за этого наши сделки срывались одна за другой. А Чайник получал свои проценты и жил, посвистывая дырочкой, – пошутила Ольга Николаевна.

– Как же Ирма его разоблачила? – удивилась я.

– Случайно, – вставила Виолетта, не поворачиваясь.

– А я считаю, что не случайно, – возразила Наташа. – А благодаря анализу и наблюдению! Она, например, обратила внимание на то, что Чайник стал уезжать с работы на такси. Вроде бы мелочь, да? Но он поначалу даже в маршрутку не садился, а ездил на троллейбусе, потому что у него проездной был. Еще она обратила внимание на то, что он вдруг заимел классные зубы. Хотя он ни словом не обмолвился о том, что посещал стоматолога. Оказалось, он сделал себе суперсовременные протезы, очень дорогие. Мне бы, например, и в голову не пришло такое заметить! И даже если бы я и заметила, то не связала бы это с утечкой инфы – никоим образом! А еще он попросил неделю отпуска, хотя не проработал у нас и года, чтобы съездить к матери в Красногвардейск – он сам оттуда. Якобы мать его заболела… Ирма не поленилась обзвонить-объехать туристические агентства под благовидным предлогом и в одном из них обнаружила данные, что он летал в Швейцарию. В общем, она все это суммировала и рассказала Василию Игоревичу, а дальше уже было не ее дело.

– И что было дальше? Его уволили?

– Разумеется! – развела руками Виолетта и вздохнула, как мне показалось, с сожалением. – Кому нужен засланный казачок?

– Но самым неприятным было то, что Чайник, когда его развенчали, обозлился даже не на Василия Игоревича, а на Ирму. Его аж всего перекосило. Как он орал на нее! Пришлось даже охрану вызывать! – пожаловалась Люба.

– Да, вел он себя безобразно, – признала и Ольга Николаевна. – Сыпал всяческими угрозами, обещал ей отомстить… Такими жаргонными словечками швырялся, нам даже не по себе стало. А такой был мальчик вежливый, воспитанный! Никогда бы не подумала, что он может так себя вести!

Виолетта снова вздохнула.

– Вообще-то, он мне казался странноватым, – проговорила она. – То сидит молча, словно никого не замечает, весь такой рыцарь печального образа, то вдруг в нем словно живчик пробуждается, и он прямо скачет, работает как заведенный. Правда, не матерился никогда.

– Он пытался реализовать свои угрозы? – весьма заинтересовавшись всем этим, спросила я.

– Слава богу, нет, – ответила Краснова. – Во всяком случае, здесь он больше не появлялся.

– А рядом с Ирмой?

– Она ничего такого не говорила.

– У него был ее адрес и номер телефона?

– Наверное, он легко мог их заполучить, – чуть подумав, сказала Ольга Николаевна. – Данные на каждого сотрудника хранятся в компьютерной базе, следовательно, Чайник мог запросто в них проникнуть.

– Но Ирма не говорила ни о каком продолжении его угроз? – вопросом заключила я.

– Не говорила. И вообще, я думаю, что никаких угроз больше не было, – уверенно заявила Виолетта. – Может быть, я не столь наблюдательна, как Ирма, но все же кое-что замечаю. Так вот, в последнее время Ирма выглядела очень счастливой и безмятежной. Невозможно себе представить, что она в то же самое время выслушивала какие-то угрозы!

– Вот как? – навострила я уши.

Эта информация подтверждала то, что я уже слышала от подруги Ирмы, Виктории Сухановой.

– В чем это выражалось?

– Она часто улыбалась, – принялась загибать пальцы Виолетта. – Стала более мягкой в общении, веселой, а не такой, как раньше – вечно она такая усталая, озабоченная, как загнанная лошадь, брови сдвинуты!

– Так-так-так… – я, оживившись, постучала кончиками пальцев по полировке стола. – Это очень интересно! А вот скажите-ка – выглядеть она тоже стала лучше?

– Ну, конечно, веселый человек выглядит лучше, чем смурная бука! – засмеялась Виолетта, но тут же вновь обрела серьезность. – Я понимаю, о чем выговорите, и могу уверенно заявить, что на внешности ее это, увы, не отразилось кардинальным образом. У Ирмы, вообще-то, не очень удачная внешность, надо признать. Скажем так, весьма обычная. Так вот – она не сменила ни прическу, ни стиль одежды. Не приобрела ничего нового, если не считать пресловутой шляпки, но это была просто сезонная необходимость.

– Угу, – отметила я эти факты, которые шли несколько вразрез с вырисовывавшейся у меня версией. Но это пока что не имело принципиального значения. – А еще вот что мне скажите – на ее работе не отразились эти перемены в ее настроении? Ну, может быть, она стала рассеянной, допускала какие-то просчеты или что-то забывала?

– Нет, – твердо заявила Ольга Николаевна. – Такого точно не было. Что касается работы, тут Ирма всегда бывает очень дотошна.

– Да, – подтвердила и Виолетта. – Порою даже до занудства!

– Значит, на новый роман это непохоже… – задумчиво протянула я. – Или Ирму и любовное чувство не способно выбить из ее привычной колеи? В принципе, такое может быть, если учесть характер консерватора, помноженный на его трудоголизм…

Тут я заметила, как вся компания обменялась многозначительными взглядами, а Виолетта немного неуклюже подмигнула Наташе. Ольга Николаевна смущенно крутила в руках гелевую ручку, Люба подчеркнуто равнодушно смотрела в окно.

– Та-а-ак… – протянула я. – Вот с этого момента поподробнее. Девочки! К чему мы подобрались и почему вы хотите это скрыть? Я же все равно узнаю! У вас довольно большой коллектив, и словоохотливых людей тут хватит. Не думаю, что это – пресловутая документальная информация, за утечку которой вас уволят с работы. А вот помочь в поисках Ирмы она очень даже может.

– Ладно, – проговорила Виолетта. – Это действительно не такая уж тайна. Дело в том, что мы сами думаем о том, что у Ирмы начался роман.

– Здорово! – произнесла я – в том смысле, что обрадовалась хоть каким-то новым данным, а не тому, что Ирма завела кавалера. – А с кем, вы тоже знаете?

Женщины снова переглянулись, но теперь ответила Наташа:

– Мы можем только догадываться.

Но здесь уже не стерпела Виолетта: чуть приоткрыв эту «потайную дверцу», она не могла не держать ее открытой и заговорила быстро, заговорщическим тоном:

– У нас месяца три тому назад новый менеджер появился, Эдик. Смазливый такой, интеллигентный… И вот мы стали замечать, что он в Ирму, что называется, втюрился. Постоянно вертится поблизости, по поводу и без повода в ее кабинет приходит, по сто раз на дню ей вопросы задает. И меня утомлял – бесконечными просьбами кофе ему сделать!

– Так, может быть, это он в вас «втюрился», а вовсе не в Ирму? – предположила я, подмигнув девушке. – А, Виолетта?

– Нет-нет! – отмахнулась та. – Это же сразу чувствуется! Возникают какие-то флюиды, которые заполняют все пространство. И их не утаишь. К Ирме он бегал, к Ирме! Просто мы с ней рядом находимся, вот он и нашел предлог в виде кофе, чтобы на нее лишний раз взглянуть.

– Он женат? Сколько ему лет? Как его фамилия? – забросала я вопросами прозорливую секретаршу.

– Лет ему примерно двадцать пять, фамилия – Лавров, не женат, – четко ответила Виолетта.

– Он сейчас на месте?

– Да, разумеется, – сказала Ольга Николаевна. – Он все время здесь, даже в обед редко куда-то уходит.

– Знаете, что, девушки… – задумчиво попросила я их. – Вы пока что не говорите ему правду о том, кто я такая и зачем сюда приходила. И вообще, не рассказывайте ему о том, что мать Ирмы наняла частного детектива.

– А почему? – наивно спросила Люба.

Я усмехнулась:

– Потому что в моей профессии есть свои секреты. Я только просила бы вас показать мне его, незаметно, чтобы я знала, как он выглядит.

– Да без проблем! – отозвалась Виолетта. – Сейчас мы выйдем из кабинета, и я вам его покажу.

– И еще с кое о чем я вас попрошу. Мне нужны адрес и телефон этого самого Чайника. Думаю, они должны были у вас сохраниться.

– Конечно, это я сейчас же организую, – сказала Наташа и защелкала мышью на своем компьютере.

– Потом: мне нужны те же данные на Лаврова. Еще мне желательно побеседовать с Василием Игоревичем, пока рабочий день не закончился, поэтому я обращаюсь уже лично к вам, Виолетта. Не могли бы вы отправиться к нему и убедить вашего шефа уделить мне время? Кто знает, как его накрутила Белла Георгиевна.

– Хорошо, я схожу, – не стала выпендриваться Виолетта.

– А пока что еще несколько вопросов, – благодарно кивнув, сказала я. – Во-первых, как вы думаете: способен ли этот Чайник на убийство или похищение человека?

– На первый взгляд – совершенно нет, – немного подумав, сказала Ольга Николаевна. – Очень милый, приятный юноша… Но, когда я увидела его искаженное злобой лицо и услышала эти ужасные ругательства, мне даже показалось, что это совершенно другой человек. Мы его, оказывается, совсем не знали!

– Конечно, мы же с ним почти и не общались, только «здрасьте – до свидания, спасибо за кофе»! – сказала Виолетта.

– Угу, – отметила я все услышанное. – Далее: с кем живет менеджер Эдик Лавров?

– По-моему, он живет один, – чуть сдвинув брови и подумав, сказала Наташа.

– Точно, один, – высказала свое мнение Виолетта. – Он однушку снимает в районе вокзала. Говорит, надоело ему с предками жить, тем более что его папа – бывший военный. А наш Эдичек – натура нежная. Несмотря на то, что менеджер.

– Так был у него роман с Ирмой или нет?

– Был! – уверенно мотнула головой Виолетта.

– Нет! – одновременно с ней сказала Люба.

– Ой, ну, почему нет-то? – недовольно спросила секретарша.

– Чувствую, – просто развела руками Люба, а Виолетта лишь со значением хмыкнула.

Я вздохнула:

– Кто-нибудь видел их вместе за пределами фирмы?

Они дружно отрицательно покачали головами.

– Они когда-нибудь выходили вдвоем?

Та же реакция.

– Когда они встречались здесь, на работе, смущались ли при виде друг друга? Или, может быть, наоборот, воодушевлялись?

– Эдик, может, и да, а Ирма – нет, – сказала секретарша.

– А она улыбалась ему? Как-то отмечала его особо? Дарила ему подарки-сувенирчики?

– Нет, – снова ответила Виолетта.

– Тогда почему вы утверждаете, что роман был?

– Чувствую… – глуповато произнесла Виолетта и покраснела.

Все засмеялись, но как-то невесело.

– А если вам спросить у самого Эдика? – робко предложила Люба.

– Ага, так он и скажет! – насмешливо посмотрела на нее Виолетта и тут же принялась горячо убеждать меня: – Да был у них роман, был! Как не быть, когда Ирме уже под тридцать, и с мужем они живут, как два старика, а тут – молодой, симпатичный, свободный! Да и перспективный, живет отдельно от родителей, так что уже и хата готовая есть для встреч! Детей у нее нет, с чего бы ей нос-то от него воротить? Я бы и сама не отказалась… – пробурчала себе под нос Виолетта. – Даже странно, что он на Ирму запал.

– Почему «странно»? – полюбопытствовала я.

– А вы ее фотографии видели? – чуть снисходительно бросила Виолетта.

– Ладно, в конце концов, это дело вкуса, – примирительно произнесла Ольга Николаевна. – К тому же не наше дело.

«Похоже, мне сложно будет до правды докопаться и выяснить, имеет ли место роман между начальницей отдела кадров и офисным менеджером, – подумала я. – Хоть бы взглянуть на него, чтобы предварительное представление составить…»

– Больше никаких инцидентов не случалось в последнее время? Может быть, таких, которые на первый взгляд и не имеют прямого отношения к Ирме? – спросила я.

– Нет, в последнее время у нас все спокойно и стабильно. Даже в гору дела пошли, – не без гордости добавила Виолетта, но тут же спохватилась и замолчала.

– С Беллой Георгиевной как у Ирмы складывались отношения? – спросила я. – Как я поняла, они обе – весьма независимые личности.

– Это Ирма независимая, а Белла Георгиевна – просто командир полка! – фыркнула Виолетта и, подумав, добавила: – Нет, вроде бы между ними конфликтов не было. Хотя Белла Георгиевна ее недолюбливала и за глаза называла выскочкой. Но Максакова – она такая, она вообще никого не любит. Просто придраться к Ирме у нее не получалось, вот она и искала повод.

– Ну что ж, девушки, всем огромное спасибо, – я захлопнула блокнот, который существенно пополнился записями по делу, у меня даже заломило пальцы с непривычки от долгой писанины.

«Что ни говори, а я, кажется, стреляю чаще, чем что-то записываю», – мысленно усмехнулась я, убирая блокнот в сумку и поднимаясь.

Я раздала всем свои визитки, снабдив сие действие просьбой – позвонить мне в любое время суток в случае, если что-то всплывет в их памяти либо произойдет заслуживающий внимания эпизод, и забрала распечатанные Наташей данные на Чайника и Лаврова. После этого мы с Виолеттой вышли из отдела кадров и оказались в просторной комнате, где со скучающим видом сидели другие сотрудники в ожидании окончания рабочего дня.

– За столом у окна – Лавров, – почти не разжимая губ, проговорила Виолетта с рассеянной улыбкой.

Я незаметно скосила глаза в ту сторону. Молодой менеджер и впрямь обладал смазливой мордашкой. Кроме того, он был очень тщательно ухожен. В этот момент он что-то рассказывал своему соседу. Мельком взглянул на нас с Виолеттой. Обаятельная улыбка, красивые синие глаза… В принципе, влюбиться в такого можно легко, особенно если ты молода и привыкла оценивать мужчин в первую очередь по их внешнему виду. Но относилась ли к таким особам Ирма? Судя по тому, что я успела о ней узнать, скорее нет, чем да.

Не задерживая ни на ком внимания, мы с Виолеттой пересекли комнату и направились вдоль по коридору к кабинету директора.

Секретарша скользнула за дверь первой, оставив меня дожидаться окончания предварительной обработки директора-родственника.

– …Ты все-таки полегче… Белла Георгиевна жаловалась… Опытный сотрудник… Необходима… Не обращай внимания… – долетали до меня приглушенные фразы, перемежавшиеся возмущенными репликами «жаба», «достала» и «психушка».

Наконец Виолетта вышла из кабинета, и вид у нее был вполне удовлетворенным. Она молча кивнула мне, пропуская внутрь.

Василий Игоревич Липатов оказался худощавым мужчиной с абсолютно седой головой. Он был в светло-сером костюме, сидел в высоком кресле за столом, на котором стоял ноутбук, имелся горшок с кактусом и лежали несколько папок. В выражении его умных серых глаз было что-то собачье – в хорошем смысле этого слова.

– Добрый вечер, – поприветствовал он меня. – Присаживайтесь. Признаться, удивлен вашим визитом. Не думал, что дойдет до такого! К тому же я всегда считал, что частные детективы, а уж тем более женщины, существуют только в кино.

– Как видите, нет, – устраиваясь напротив него, сказала я. – Кроме того, сейчас в газетах частенько встречаются объявления моих, скажем так, коллег. Не встречали?

– Я не читаю газетных объявлений, у меня на это нет времени, – произнес Василий Игоревич. – А вот моя жена их читает, постоянно. И даже частенько что-то заказывает и покупает. А потом сокрушается, что ее обманули, после чего пытается вернуть вещь обратно. Самое удивительное, что ей это удается! – засмеялся он.

Держа в памяти слова Виолетты о железном характере супруги Василия Игоревича, я не сочла это столь уж удивительным, но высказываться не стала, лишь улыбнулась. Спасибо родственнице-секретарше – контакт с руководством установился, и я могла перейти к вопросам по делу, тем более что рабочий день стремительно клонился к завершению.

– Виолетта мне рассказала, что вы уже побеседовали с девушками из отдела кадров. Думаю, что после разговора с ними от меня вы уже не добьетесь ничего нового. В плане владения личной информацией я никак не могу тягаться с нашим женсоветом.

Он смотрел на меня с улыбкой, но она казалась какой-то грустной. И вообще, несмотря на то что Василий Игоревич все время пытался шутить, создавалось такое впечатление, что передо мною сидит очень усталый человек. Но я не была согласна с тем, что разговор с ним окажется бесполезным: у словоохотливых барышень свои взгляды и сведения, а у шефа компании – свои. Поэтому я для начала спросила:

– Ирма Линдгардт давно работает у вас?

– Четыре года. Но у всех свои понятия давности срока.

– Вы довольны ею? Как сотрудницей?

– Более чем, – сказал Василий Игоревич. – Она очень добросовестна, ответственна, пунктуальна. На нее можно положиться. Я даже намереваюсь сделать ее своим заместителем – надеюсь, что она все-таки благополучно вернется в ближайшее время и вновь приступит к своим обязанностям. Хотя, конечно, я не только поэтому желаю ее возвращения.

– А почему еще?

Василий Игоревич удивленно посмотрел на меня и сказал:

– Потому что мне чисто по-человечески не хотелось бы, чтобы с ней произошла какая-нибудь беда. А вы что подумали?

– Ничего, я просто уточнила.

Василий Игоревич пристально смотрел мне в глаза в течение нескольких секунд, потом произнес:

– Я хочу сразу вас предупредить: если наши милые дамы из отдела кадров рассказали вам какую-нибудь фантастическую историю о моем якобы особо трепетном отношении к Ирме, не тратьте даром время на проверку этой версии.

– Нет, ваши милые дамы как раз заверили меня в обратном, – сказала я. – Так что не беспокойтесь, Василий Игоревич, я не подозреваю вас в интимной связи с Ирмой Линдгардт.

– Вряд ли бы мне это грозило, даже если бы я захотел. Ирма на работе – человек без пола и возраста, – неожиданно сказал директор.

– Вот как? – осторожно проговорила я. – А мне говорили, что некий молодой человек, Эдик…

– Чушь! – категорически отрезал Василий Игоревич.

– Но он вроде бы…

– Он – может быть, она – нет, – вновь решительно и кратко пояснил Липатов. – Линдгардт совершенно не склонна к флирту, даже, на мой взгляд, с перебором. Не умеет кокетничать, нравиться мужчинам, что называется, подать себя… В этом плане ей есть чему поучиться у Виолетты, – опять улыбнулся он. – А в остальном она – отличный работник.

«Какие противоречивые мнения! – озадачилась я про себя. – Попробуй тут разберись, какое из них верное, какое нет. И кто из коллектива «Абсолюта» лучше разбирается в женской психологии!»

Решив мысленно, что посоветуюсь на эту тему со своими гадальными костями, я продолжила разговор с директором компании.

– Разве у вас нет заместителя?

– Есть, Антон Владимирович Горский.

– Но вы собирались назначить вместо него Ирму? – уточнила я.

– И сейчас собираюсь, – кивнул Липатов.

– Подробнее не поясните? – склонила я голову набок. – Причины этого? И куда при этом денется сам Антон Владимирович? Он хочет перейти на другое место?

– Нет, он как раз этого совсем не хочет, – с легким вздохом сказал Василий Игоревич. – Я планирую перевести его в другой отдел, на другую должность.

– Ниже?

– Ниже, – прямо ответил Липатов. – Но постаравшись при этом сохранить его оклад.

Чуть подумав, я сказала:

– Василий Игоревич, я прекрасно понимаю, что это сугубо ваши внутриструктурные дела. И вы не обязаны мне раскрывать их суть. Но и вы постарайтесь меня понять: я занимаюсь расследованием исчезновения вашей сотрудницы. И вполне может так случиться, что прояснение некоторых этих внутренних моментов поможет мне установить, что именно случилось с Ирмой.

– Вы думаете, это имеет отношение к нашей компании? – Василий Игоревич был искренне удивлен таким предположением.

– Я пока еще ничего конкретного не думаю, я лишь нащупываю возможные направления расследования. Круг общения Ирмы Линдгардт не столь велик, чтобы я решительно отмела вашу компанию.

Теперь призадумался Липатов. Потом он заговорил:

– Я, конечно, остаюсь при своем мнении, но кое-что все же расскажу, чтобы и вы убедились в моей правоте. На мой взгляд, Ирма Генриховна куда лучше подходит на роль моего заместителя, чем Антон Владимирович. Он человек очень неглупый, образованный, но… Не руководитель! Он прекрасно умеет работать в одиночку, может ловко подготовить почву для подписания выгодного контракта, но – не руководить людьми. И самое интересное, что он и сам прекрасно об этом знает. Только не признается даже себе. Заместитель директора компании «Абсолют» – должность престижная, а для него это важно. Собственно, для мужчины это всегда важно – мужчины амбициознее женщин.

– Смотря какие, – вставила я. – Но, тем не менее, своим заместителем вы видите именно Ирму Линдгардт?

– Да, – уверенно произнес Василий Игоревич.

– Она такой хороший психолог, умеет ладить с людьми?

– Нет-нет! – сейчас же разуверил меня Липатов. – Она как раз не бог весть какой психолог. Но директор-то – я. И с людьми ладить умею я. А на нее я как раз хотел возложить миссию, с которой сам справляюсь не очень хорошо. Не очень приятную, нужно заметить, миссию, но необходимую… Понимаете, я человек мягкий. Типичный этик. И Антон Владимирович такой же. При этом он еще и эмоционален. Мне сложно сообщить человеку что-то неприятное, я не люблю конфликтов и драм. А Ирма хладнокровно перенесет вид чужих слез. Ее, может быть, не очень любят, но уважают. Словом, у меня была такая схема: я принимаю решения – Ирма воплощает их в жизнь.

– Неглупо, – одобрила я. – А Антон Владимирович, значит, в курсе ваших планов?

– Да, я уже говорил ему об этом.

– И как он отреагировал?

– Довольно бурно, – вздохнул Липатов. – Я же говорил о его эмоциональности. Хотя в денежном смысле он нисколько не пострадает. Но повторяю: вам эта история ни к чему. Посудите сами: неужели Горский стал бы похищать Ирму Генриховну, чтобы заставить ее отказаться от места моего зама?! Абсурд!

– В таком виде эта версия, конечно же, не заслуживает критики, – согласилась я. – Но возможны и другие варианты…

– Неужели вы думаете, что он решился бы на убийство по такой причине? – прямолинейно сказал директор.

Я ему не ответила. В сущности, подобная версия не казалась мне совсем уж невозможной. И в моей практике случались подобные ситуации. Но Липатов не был согласен со мной по своему внутреннему убеждению, а подтвердить или опровергнуть этот вариант фактически он, наверное, не мог. Хотя кое-что он мог бы прояснить.

– Скажите, пожалуйста, Василий Игоревич, – с расстановкой произнесла я. – Вы помните, во сколько вчера ушел с работы ваш нынешний заместитель?

– Отлично помню, – кивнул Липатов. – Он ушел вместе со мною без четверти семь. Мы задержались, чтобы обсудить одну сделку, она должна состояться через три дня. Разговор следует провести грамотно, учесть множество нюансов, и Антон Владимирович обязан присутствовать на совещании по этому вопросу… Так что мы с ним задержались здесь, в моем кабинете. Уходили последними, я подвез его на своей машине до дома. Надеюсь, этих показаний достаточно, чтобы снять с него всяческие подозрения?

На лице Липатова снова появилась улыбка, но мне было не до смеха. Я мысленно проанализировала услышанное и задала следующий вопрос:

– Кто выступил инициатором этой задержки после работы?

– Антон Владимирович, – ответил директор компании. – Но не думаете ли вы, что на основании этого его можно записать в преступники? Он же был вместе со мною весь вечер!

«Вот это меня и смущает, – подумала я. – Слишком уж безукоризненное алиби!»

– Могу я познакомиться с вашим Антоном Владимировичем? И где он, кстати?

– Увы, сегодня вам с ним познакомиться не удастся, потому что я отправил его с поручением в один из наших филиалов, после чего он сразу поедет к себе домой. Я, конечно, могу вам сообщить его адрес, но, во-первых, я против того, чтобы раздавать адреса моих сотрудников посторонним – уж простите за прямоту, а во-вторых – что вам даст поездка к нему?

«Действительно, что? – с грустью подумала я. – Вряд ли Антон Владимирович прямо с порога признается мне, что он нанял киллера для убийства Ирмы Линдгардт, мешавшей ему продвигаться по карьерной лестнице! А проверить его будет не так-то просто. Сначала нужно разработать план».

Василий Игоревич мельком взглянул на часы.

– Намек поняла, – подняла я ладони. – Уже заканчиваю. У меня остался только один вопрос. Некто Чайник.

– А-а-а, – протянул Липатов. – Женсовет наш все-таки постарался! Не думаю, что этот человек причастен к исчезновению Ирмы.

– У вас все не могут быть причастны! – с детской обидой в голосе воскликнула я. – Прямо ангелы сплошные вокруг собрались!

– Чш-ш-ш! – Липатов шутливо погрозил мне пальцем. – Успокойтесь, пожалуйста, и поймите, что я делаю такие выводы отнюдь не по наивности. И уж в том, что все люди далеко не ангелы, я успел убедиться за время своей работы. Если бы я верил всем безоговорочно, то вряд ли смог бы руководить столь крупной компанией, да еще и так, чтобы она держалась на высоком уровне.

– Тогда просветите меня, пожалуйста, на основании чего вы делаете свои выводы, – сухо буркнула я.

– Пожалуйста, – мотнул седой головой Василий Игоревич. – Вы думаете, что Чайник способен отомстить Ирме за то, что она оказалась виновницей его ухода, так?

Я просто кивнула.

– Но ведь для этого нужно все организовать! Он же не просто пырнул ее ножом, скажем, подкараулив у выхода! В этом случае сразу нашли бы ее тело… Нужны помощники, машина, в конце концов! А у него ничего этого нет. И потом, времени все-таки прошло уже много. Если бы он хотел ей отомстить, давно бы это сделал. А что он может? Он же мальчишка совсем!

– Не забывайте, что этот мальчишка нехило опустил вашу фирму! – подняла я палец.

– А я и не забываю, – спокойно ответил Липатов. – Но на организатора тяжкого преступления – такого, как убийство, – он явно не тянет!

Ох, как я была не согласна с Василием Игоревичем! Он, конечно, гораздо старше меня по возрасту, но вот криминальный опыт у меня куда богаче! Доводилось мне встречать на своем веку и таких вот молодых мальчиков, хладнокровно травивших своих родителей ради наследства; и совсем юных девочек, с внешностью выпускниц института благородных девиц, также оказывавшихся убийцами; и скромных бабушек, за чьим благообразным обликом скрывались злобные старушенции, сжигаемые ненавистью к людям… Многое мне пришлось повидать. И паренек с такой смешной и даже отчасти трогательной фамилией на деле мог позволить себе жуткие выходки, по сравнению с которыми мошенничество по отношению к фирме выглядело бы мелкой шалостью.

– К тому же он сейчас без работы, а следовательно, и без средств. Помощников ему нанять не на что, – добавил Василий Игоревич.

– Да почему вы так уверены, что у него обязательно должен быть помощник? – раздосадованно уточнила я. – И у него могли остаться какие-то деньги после увольнения! Вы же не знаете, сколько он получил от ваших конкурентов!

– Не думаю, что его гонорар был гигантским, – вставил Липатов.

– Стоп! – вдруг меня озарило. – Откуда вы знаете, что он сейчас без работы?

– А он приходил ко мне, – огорошил меня Василий Игоревич.

– Когда?! – только и смогла спросить я.

– Да буквально недели две тому назад.

– Странно… Почему же ваш «женсовет» не рассказал мне об этом? Вы их предупредили, что это нужно держать в тайне?

– Нет, все гораздо проще, – покачал головой Василий Игоревич. – Они просто не в курсе. Чайник – его, кстати, зовут Станислав, – дождался меня после работы и подошел к моей машине. Я обычно ухожу с работы последним, так что никто не видел нас вместе.

– И чего же он хотел от вас?

– Просил взять его обратно, – развел руками Липатов. – Говорил, что он все осознал, очень раскаивается и больше ничего подобного не повторится. Жаловался, что не может найти работу, репутация его испорчена – у нас же город небольшой, слухи распространяются стремительно, хотя я никуда специально о нем не сообщал. Еще он сказал, что у него больная мама-пенсионерка, которую ему надо кормить. Словом, парень пытался петь «жалистные» песни…

– Вы ему отказали?

– Разумеется, – холодно ответил Липатов. – О том, чтобы взять его обратно, и речи быть не могло! Я многое могу простить, но только не предательство. И не столько из принципов морали, а из соображений безопасности. Человек, предавший однажды, обязательно сделает это снова. Он это понял и под конец просто попросил у меня денег взаймы. Естественно, и в этом он тоже получил отказ.

– Как он отреагировал?

– Конечно же, он был недоволен. Даже не попрощался со мной. И дверцей хлопнул, мерзавец! Но безобразных сцен, подобной той, летней, он не устраивал, надо отдать ему должное. И я думаю, что если бы он хотел кому-то здесь отомстить, то, тогда уж, в первую очередь, – мне. И вообще… Знаете, он мне показался каким-то жалким. Потерянным.

– На преступление люди могут пойти, пребывая в особом психологическом состоянии, совсем необязательно – в приподнятом или агрессивном. Отчаяние тоже может довести до крайности.

– Не знаю, не знаю, – скептически кривил тонкими губами Липатов. – Думаю, что вы все-таки ошибаетесь насчет Стаса.

– Хорошо, я постараюсь это проверить, – сказала я. – Что ж, Василий Игоревич, мы с вами и так долго проговорили, пора заканчивать нашу беседу, тем более что вам пора домой. Я верно понимаю – никаких вестей от Ирмы вы не получали, иначе и разговор наш не понадобился бы?

– Правильно понимаете.

– Тогда последний вопрос: вы случайно не видели, каким видом транспорта Ирма вчера уехала с работы? Ну может быть, из окна заметили?

Вопрос мой, конечно, предполагал отрицательный ответ: на окнах в кабинете директора были плотные жалюзи. Как и следовало ожидать, Василий Игоревич ничего не видел, ничего не знал о планах Ирмы на вечер и вообще не знает, что и думать по поводу случившегося. Попрощавшись с ним, я вышла из здания компании «Абсолют».

Уже совсем стемнело, падал легкий снежок, снежинки причудливой формы кружились в воздухе, совершая фантастические пируэты и вращения и опускаясь красивыми блестками на меховой воротник моей шубки.

Уже сев в машину, я достала гадальные кости и, мысленно задав вопрос, что мне делать дальше, бросила их на сиденье.

«23+4+32» – «Какая-то неприятность заставит Вас покинуть свой дом».

А вот таких предсказаний я ой как не люблю…

Я нахмурилась. Можно, конечно, попытаться обвести кости вокруг пальца и бросить их снова, но я давным-давно убедилась в том, что судьбу не обманешь.

«А может быть, они просто имели в виду, что мое расследование затянется надолго и в процессе мне придется часто отлучаться из дома? – с надеждой подумала я, посмотрев на кости. Они пузатенькими двенадцатигранниками лежали передо мной, словно говоря – «мы уже сказали все, что хотели. Чем могли, помогли». Я вздохнула и нажала на педаль, вспомнив о своей сегодняшней утренней договоренности с Людмилой Захарченко увидеться вечером в кафе. Было уже около шести часов, но Людмила еще не звонила, и я решила все-таки заехать домой, переодеться. Мне уже не верилось, что я столкнулась с давней приятельницей лишь сегодня утром. День мой оказался настолько насыщенным, что было похоже, будто встреча наша произошла неделю тому назад.