Глава 4 Дела семейные
Я окинула взглядом комнату.
Бежать?
Запросто!
Рвануться к окну, поднять шпингалет, дернуть на себя раму и быстро выпрыгнуть наружу.
Или швырнуть изо всей силы вот этот стул в окно и выскочить в сад.
А там?
Бежать по тропинкам с криками «Помогите!»
Бежать придется долго.
К тому же, еще неизвестно, кто бегает быстрее — я или этот человек…
А он, судя по тяжелому прыжку, уже влез в окно потайной комнаты.
Стараясь не шуметь, я отошла к дальней стене.
Примерив угол зрения, открывавшийся от двери, я присела на корточки за резную спинку высокого кресла, стоявшего в углу.
Как раз рядом со мной на полу еще оставались меловые следы силуэта убитой владелицы дома.
Осторожные шаги медленно приближались.
Человек на мгновение задержался у двери.
А потом плавно нажал на металлический шарик, украшавший ручку.
Незнакомец снова чуть помедлил.
Я могла слышать из своего укрытия его прерывистое дыхание.
Затем он решительно подошел к столу и начал выдвигать ящики.
Я выглянула из-за кресла, чтобы рассмотреть, что же ему понадобилось.
Моим глазам предстала согбенная мужская спина в довольно-таки поношенном, грязном пиджаке с протертыми локтями.
— Черт, все не то! — бормотал он, вываливая бумаги прямо на пол.
Он засунул руку в глубь стола и пошевелил ею из стороны в сторону.
Клацнула какая-то пружина, и над моей головой раздалась приятная мелодия.
Кажется, что-то из Гайдна.
Я тихонечно подняла голову и с ужасом обнаружила, что одна панелька на обитой штофом стене отъехала в сторону, образуя углубление.
Человек искал тайник и нашел его.
И для того чтобы запустить туда руку, ему придется отодвинуть кресло, за которым сидела я, сжав руками затекшие ноги.
Мужчина радостно воскликнул и бросился к нише в стене.
Я собралась с силами и резко толкнула кресло вперед, прямо ему под ноги.
А сама прижалась к стене, готовясь отразить неминуемое нападение.
Человек упал, но тотчас же вскочил на ноги и, вместо того чтобы накинуться на меня, — бросился бежать.
Испуганный человек — глупый человек.
Эта истина не требует доказательства.
Мужчина сломя голову несся по комнатам, не разбирая дороги, опрокидывая по пути мебель и торшеры с шелковыми абажурами.
Он миновал комнату с раскрытым окном — она осталась где-то слева от трассы — и ринулся к выходу, очевидно, рассчитывая на то, что дом заперт изнутри.
Не особенно торопясь, — вдруг он все-таки захочет вступить в рукопашную, — я догнала незнакомца уже в коридоре.
Человек лет пятидесяти, довольно приятной наружности, тяжело дышал, прислонившись спиной к запертой двери, и затравленно смотрел на меня.
Впрочем, размышлял он недолго.
Он резко прыгнул вперед, наверное, собираясь сбить меня с ног, но я, словно в сложной фигуре балета, увернулась и даже успела огреть его сзади по затылку.
И тут незнакомец разозлился.
С криком, столь же яростным, сколь и непристойным, он нагнулся, схватил меня за ногу и резко дернул на себя.
Я уцепилась за скатерть на тумбочке, стоявшей в центре холла, но это мне не помогло.
Наоборот, я только запуталась в бархатных кистях и ненадолго потеряла равновесие.
Впрочем, и мой соперник не отличался особой ловкостью.
Он рванулся в гостиную, намереваясь, очевидно, пробраться к единственному выходу — окну, через которое он пробрался в дом.
Я изо всей силы рванула на себя коврик, расстилавшийся по центру холла, и отбросила мужика на полметpа от его цели.
После чего толкнула на него тумбочку, которая рухнула незнакомцу прямо на затылок.
Тяжело дышавший незнакомец лежал, распростертый под тяжестью массивной тумбочки.
«Кажется, восемнадцатый век», — машинально отметила я, трогая пальцем узорные завитушки на ножках.
Я встала, поправила задравшуюся одежду, отряхнула испачканные рукава и с торжеством победителя посмотрела на поверженного врага.
Он безмолвствовал.
На лице незнакомца было написано отчаяние.
Наконец он смог выдавить из себя фразу, которая очень меня удивила:
— Что вы здесь делаете?
— Очевидно, то же самое, что и вы, — ответила я. — Ищу.
Он помотал головой, словно скаковая лошадь, пришедшая к финишу четвертой.
— Ничего не понимаю… — пробормотал он. — Да кто вы такая, черт возьми, и как вы сюда попали?!
— Через дверь, в отличие от вас.
Мужчина возмущенно зашевелился, пытаясь высвободиться из-под мебели.
Я пресекла эти недостойные попытки, присев на угол тумбочки, из-под которой торчала голова незнакомца.
— Так по какому праву вы здесь находитесь? — спросила я, прикуривая сигарету и упирая свой каблук в его вывернутую коленку.
— По праву… по праву законного мужа… — прохрипел мужчина.
Это меняло дело.
— О! — соскочила я с тумбочки. — Это очень кстати. Разрешите представиться: Татьяна Иванова, частный детектив. Я занимаюсь расследованием гибели вашей супруги. Ведь вы — господин Устинов, не так ли?
— Совершенно верно, — с трудом ответил вдовец. — Я принял вас за грабительницу… Или за милиционершу… Впрочем, не знаю, что для меня хуже… Помогите мне, пожалуйста, выбраться из-под этой рухляди.
Я протянула ему руку, которую Устинов с благодарностью принял.
— Глеб Богданович, — отрекомендовался он, вновь обретя вертикальное положение.
— У вас, как я понимаю, не было ключей от дома, но очень хотелось в него попасть.
Устинов кивнул.
— Что вы рассчитывали обнаружить в тайнике? — спросила я.
Устинов недоверчиво взглянул на меня и настороженно спросил:
— Кто вас нанял? Заяц или фирма?
— А кто такой Заяц? — поинтересовалась я.
— Приятель Раисы, — ответил Устинов. — Весьма прыткий молодой человек.
— Молодой?
— Вот именно, — стукнул кулаком по столу Глеб Богданович. — Молодой да ранний.
— Насколько я понимаю, вы не были разведены. Что же побуждало вас сохранять формальный брак?
— Речь о разводе пару раз заходила, но у Раисы всегда было полно дел, и она не могла выбрать время для того, чтобы оформить наше расставание — ведь фактически мы давным-давно перестали быть мужем и женой. Даже живем порознь. И теперь я нахожусь в очень сложной ситуации. Как вы понимаете, Раиса была далеко не бедным человеком.
— Она оставила завещание?
— Мне известно, что существовал лишь черновик. А был ли документ написан и, самое главное, заверен у нотариуса — неизвестно, — развел руками Устинов.
— Понятно, — задумалась я. — А этот молодой человек, Заяц, — кажется, так вы его назвали? — что он из себя представляет?
— Кажется, на Западе это называется бой-френд, — произнес Устинов с саркастической улыбкой.
Несмотря на положение отставленного мужа, он явно ревновал свою жену к этому субъекту.
— Любовник, короче, сожитель, — уточнил Устинов. — А Заяц — это сокращенное от фамилии Зайковский. Звать Генрихом. Лет двадцать — двадцать пять. Такой высокий блондин… Впрочем, я почти не знал его. С ним гораздо больше общался Сергей, мой сын. То есть наш с Раисой сын…
Очень любопытно.
— Зайковский жил в этом доме вместе с вашей супругой? — осведомилась я.
— Да. И немедленно съехал, когда произошло… то, что произошло.
— Его допрашивали?
— Разумеется. В ту ночь он играл на бильярде в ночном клубе. Есть у нас и такое заведение. Правда, не в самом городе, а в санатории…
— Это зеленый флигелек возле столовой?
Я припомнила здание на территории дома отдыха, окрашенное в ядовитый цвет.
Около него по вечерам вечно толклись какие-то полупьяные парни.
— Не знаю, не приходилось бывать, — пожал плечами Устинов. — Так или иначе, у милиции к нему никаких претензий нет.
— Любопытно… Так просто взял и съехал?
— Наверное, да, — нетерпеливо сказал Устинов и посмотрел на часы.
— Торопитесь? Или просто не терпится заглянуть в тайник? — предположила я. — Может быть, нам стоит проделать это вместе?
Устинов хитро улыбнулся и подмигнул.
— Честно говоря, я рассчитывал найти там завещание. Или, может быть, немного денег… Я в очень тяжелом финансовом положении, и поскольку хотя бы на бумаге являюсь законным наследником Раисы, то…
— Решили получить свое явочным, так сказать, порядком? — продолжила я его фразу.
— А что?! — вскинулся Устинов. — Да мне зарплату не платят знаете сколько?
— Не знаю и знать не хочу, — остановила я его излияния. — Это ваши заботы. А что касается вашего проникновения в дом, то это, мягко говоря, выходит за рамки закона. Впрочем, я могу закрыть на это глаза, если…
— Если что? — с надеждой спросил Устинов.
— Если вы познакомите меня со своими домашними. И желательно сегодня.
Устинов снова посмотрел на часы.
— Что ж, мы можем сделать это прямо сейчас. В полдень мой сын со своей женой приходят на обед, и это удачный случай увидеть все мое семейство в полном сборе. Только…
— Как нам отсюда выбраться? — подсказала я и подергала дверь. — Через окно, разумеется.
Устинов усмехнулся.
Мы снова вернулись в кабинет, ставший не таким уж уютным после нашей схватки.
Разбросанная мебель, меловой силуэт на полу…
Меня охватило странное чувство.
Говорят, что место, на котором было совершено убийство, становится особенным.
Через него проходят отрицательные энергии, о которых было сказано еще в Библии.
Кровь вопиет.
И я поняла, что это действительно так.
То, что случилось, не может остаться неотомщенным, как, впрочем, и любая смерть.
И кара — неизбежна.
А я — только орудие в руках судьбы.
— Ничего… — растерянно пробормотал Устинов, вынимая руку из тайника и как-то жалобно глядя на пустую ладонь. — Абсолютно ничего…
— Вы знали об этом тайнике от Раисы?
— Да, она как-то показывала Сергею бриллианты. Роскошное колье с изумрудными цветами и алмазами в виде стеблей. Чертовски дорогая вещь…
— Вы думаете — оно украдено?
— Отнюдь. И это очень странно…
— Что вы имеете в виду?
— Дело в том, что колье было у нее на шее, когда… когда ее убили. И этот человек не тронул такое украшение, — задумчиво проговорил Устинов.
Мне вдруг показалось, что он едва ли не укоряет убийцу за пренебрежение дорогой вещью.
— А это значит, — продолжила я его мысль, — что убийство не было совершено с целью ограбления. Либо преступник заполучил гораздо более дорогую вещь…
— Возможно, — со вздохом согласился со мной Устинов. — Но я не представляю, что это могло бы быть… Наличные? Вряд ли, у Раисы был лицевой счет. Валюта? Но она не стала бы хранить дома крупные суммы.
— Скажите, Глеб Богданович, вы не знаете, чья фамилия должна была здесь стоять? — раскрыла я перед Устиновым папку на последней странице.
Он бегло просмотрел документ и пожал плечами.
— Понятия не имею. Да я и не разбираюсь в этих тонкостях. Во всяком случае — не моя…
Мои часы просигналили одиннадцать.
— По-моему, нам пора, — решительно заявила я. — Надо бы привести тут все в божеский вид. Закройте панель, раз уж вы знаете, как эта штука действует, а я расставлю по местам мебель…
Произведя необходимые действия, я заглянула на кухню и, отыскав подходящий полиэтиленовый пакет с пластмассовыми ручками, положила туда мешок с кофе.
— Готовы? — снова вернулась я в зал. — Тогда — вперед.
Я незаметно сунула в пакет газету из ящика письменного стола и выжидающе посмотрела на Устинова.
По-хорошему, мне следовало бы подождать прихода Веретенникова.
Но в данный момент перспектива познакомиться с семьей Устиновой казалась мне более важной.
В конце концов, «Рамиус» в новом составе должен понять, что короткий поводок — не для меня.
И я буду действовать в интересах истины, а не конкретной фирмы.
Дай бог, чтобы эти интересы совпали.
А если нет — что ж, господин Веретенников может и пожалеть о том, что он рискнул пригласить меня заниматься этим делом.
Мы выбрались через окно.
Мягко спрыгнув в сад, я поплотнее закрыла раму.
Теплая трава, — мы шли прямо по газону, — весело щекотала ноги.
— А вам известно, что милиция разрабатывает, так сказать, «семейную» версию убийства? — осторожно спросила я Глеба Устинова.
— Еще бы! — возмущенно воскликнул он. — Меня допрашивали целых четыре часа. Где был, что делал…
— И где же вы были? Надеюсь, не здесь? — вполголоса поинтересовалась я.
— Если вас интересует мое алиби, то у меня его нет, — жестко ответил Устинов. — В момент убийства — а смерть Раисы наступила поздно ночью, или рано утром, смотря с какой стороны смотреть, — я гулял. Просто гулял в лесу, что рядом с моим домом. И подтвердить это могут лишь сороки да воробьи. Впрочем, мне еще встретился ежик.
Устинов посмотрел на меня с вызовом.
— Не густо, — сочувственно отозвалась я. — Но вас, однако, не арестовали.
— Презумпция невиновности, — иронически усмехнулся Устинов. — Вот только надолго ли ее хватит?
Мы выбрались из парка через щель в ограде.
Один прут был аккуратно отогнут так, чтобы человек без труда мог пролезть в это отверстие.
Нормальный человек, разумеется.
Для господина Бережкова, например, это было бы то же самое, что для меня перепрыгнуть Эйфелеву башню.
— А такси в этом городе имеется? — спросила я, напряженно всматриваясь в безлюдную пыльную даль, клубящуюся теплым паром.
— Что вы! Остановим попутку, — предложил Устинов. — Автобуса здесь не дождешься.
Третий «жигуленок» милостиво согласился подвезти нас на другой конец города.
Пока я жарилась в салоне автомобиля, Устинов болтал с шофером о военном конфликте в Южной Афpике.
Меня, впрочем, в эту минуту гораздо больше интересовало содержимое моего пакета.
Я пробовала нащупать сквозь полиэтилен фактуру предмета, покоящегося в аппетитном молотом кофе, но мне это не удалось.
Тогда я вынула газету и принялась изучать ее.
На редкость занудное издание.
С названием «Спутник покупателя» и плохо сверстанной сеткой телепрограммы.
Рекламные объявления были ужасны.
«Никаких забот. Шезлонги из Монако. Цены ниже рыночных» — и прочее в таком же духе.
Из раздела объявлений узнала я и о наличии в районе двух гадалок, — наверняка конкуренток, — обещавших «приворот-отворот» и возвращение ушедших мужей.
Очевидно, с повинной головой.
О женах, кстати, речь даже не заходила.
Что предполагало, разумеется, исключительно женскую клиентуру данных предпринимательниц.
Но почему этот листок лежал в столе Устиновой?
Простая случайность?
Не исключено…
Я внимательно просмотрела четырехполосник с первой строчки до последней.
Никаких пометок, галочек, крестиков или иных знаков возле объявлений.
Впрочем…
Крайний правый угол последнего листа был чуть короче своего соседа.
Всего на две-три строчки.
И по краю — следы аккуратного обрыва.
Для подобного случая есть специальный термин — «значимое отсутствие».
Остается найти еще один экземпляр и посмотреть, что же именно значилось в этих строчках.
Благо тираж листка десять тысяч, если издатели не врут.
— Это бесплатная газета? — спросила я шофера, прервав его взволнованное описание картины боев на далеком африканском континенте.
Тот с удивлением посмотрел на меня.
— А разве такое бывает?
— Встречается. Значит, ее можно купить?
— Конечно. В любом киоске. Если не продали по дешевке на кульки для семечек, — насмешливо ответил водила.
Глеб Богданович Устинов, формальный супруг едва ли не самой богатой женщины города, жил на третьем этаже обшарпанной четырехэтажной постройки красно-коричневого цвета.
Здание начинало ветшать и потихоньку покрываться мелкими трещинами, словно старинное полотно.
Но реставрировать его явно не собирались.
— Ага, все дома, — констатировал Устинов, отперев дверь с одного оборота вместо ожидаемых двух. — Милости прошу.
Из кухни слышался звук передвигаемой посуды.
Потянуло вкусным запахом чего-то печеного.
— Кто же у вас готовит? — спросила я, сбрасывая туфли.
— Лера, Серегина супруга, — с готовностью сообщил Устинов. — Да вы ее сейчас увидите!
Я решила не торопиться и для начала быстро привести себя в порядок.
Когда я мыла руки в раковине совмещенного санузла, периферийное зрение вдруг подало мне тревожный сигнал.
Из мусорного ведра торчал уголок бумаги, со смазанными буквами.
Это была страница того самого рекламного листка, который я читала в «Жигулях» по дороге сюда.
Я немедленно выудила его из мусора и нашла недостающий кусочек.
Прочитав объявление, я задумчиво свернула клочок бумаги пополам и спрятала в карман.
Снова отмывая руки, — газета оказалась в чем-то липком и вонючем, — кажется, в засахаренном варенье, — я старалась понять, что мог означать текст «Все для вас» и номер телефона.
Да что угодно!
К примеру, местный массажный салон.
А что, разве обитатели райцентра не люди?
И не любят «массаж»?
Я погасила в туалете свет и прошла на кухню.
Впрочем, для этого мне понадобилось всего два шага — настолько крохотным был коридор.
— Здравствуйте-здравствуйте, — с любопытством посмотрела на меня молодая женщина с веселыми голубыми глазами. — А Глеб мне все про вас рассказал.
— Неужели все? — притворно ужаснулась я.
— Калерия, — представилась девушка, зажав половник под мышкой и протягивая мне руку. — Можно просто Лера. А это — Сережа, мой муж.
Устинов-младший в это время откусил большой кусок пеклеванного хлеба и яростно двигал челюстями.
Он ограничился очень невнятным бурчанием.
Очевидно, Устинов-младший не испытывал особой радости от знакомства со мной.
Впрочем, его можно было понять.
— Прошу к столу! — предложила Калерия.
Я втянула ноздрями обворожительный запах щей и прикрыла глаза от удовольствия.
Странно, я совсем не вспоминала о том, что завтракала несколько часов назад…
Да-да, еще в столовой дома отдыха.
Вкушала пережаренный омлет с вареньем.
А потом собиралась дочитывать очередной том Картера Брауна.
И совсем не предполагала, что мне предстоит снова взяться за свои обязанности частного детектива.
Я уже придвинула к столу табурет, намереваясь вкусно пообедать, как вдруг…
В дверь раздался звонок.
Лера удивленно посмотрела на свекра.
— Глеб, наверное, это к тебе.
Устинов с ужасом посмотрел на нее.
Я поняла, что он опасается близкого ареста.
— Может, с фирмы? Сказать, что зарплату дают? — с надеждой предположила Калерия.
— Точно! — подскочил на табуретке Устинов.
Он бросился в коридор, радостно потирая руки.
Заскрежетал замок.
Сначала до меня донесся удивленный возглас Глеба Богдановича:
— Ты?!
А потом пронзительный женский голос:
— На том свете лучше…
