Глава 5 НЕВМЕНЯЕМЫЙ УБИЙЦА
— Татьяна Александровна, Татьяна Александровна! — задыхаясь, почти кричал в трубку чей-то голос.
Я не так давно проснулась и успела только выпить чашечку кофе, как затрезвонил мой сотовый. Я и слова сказать не успела, как меня перебил звонивший мужчина. Понять, что ему от меня нужно и кто это вообще такой, было не так-то просто — волнение отражалось в каждом произнесенном слове, отчего голос явно претерпел изменения.
— Да, это я, — откликнулась я.
— Как хорошо, что я до вас дозвонился… У меня, похоже, вновь обострение. Я… я убил собственную жену.
Услышав про жену, я поняла, что разговариваю с Христенко.
— Что, что вы сделали? — испуганно переспросила я.
— Я… кажется, убил жену, — дрожащим голосом ответил тот.
— Что значит — кажется? — попыталась уточнить я. — Кажется — убили, или кажется — вы?
— Я не знаю… Я сам ничего не понимаю. У меня все в голове смешалось… Я уже не отличаю реальности от снов. А может, я и сейчас сплю. Может, мне все снится? — обрадованно истеричным голосом вдруг воскликнул Христенко и тут же добавил: — Нужно проверить. Если я почувствую боль… А-а-й! — Похоже, Иван слегка переборщил с проверкой. — Черт! Нет, этого не может быть. Я же не сумасшедший! Я никогда никого не убивал! Я ее любил.
— Успокойтесь, Иван Васильевич, — я пыталась хоть как-то утихомирить своего клиента. — Может, все не так страшно, как вы себе представляете? Лучше объясните, что стряслось, только, по возможности, подробно. Я обязательно постараюсь вам помочь.
— Похоже, что мне не поможет даже психиатр, — поставил себе жесткий диагноз Христенко. — Кажется, — он болезненно усмехнулся, — я невменяем.
— Вот именно, что кажется, — подчеркнула я. — Еще раз прошу, успокойтесь и объясните все по порядку. Как вы ее убили, почему?
— Если б я знал, — обреченно вздохнул мужчина. — Я уже нашел ее мертвой.
— Так, может, это сделали и не вы, — заметила я.
— Может, — вздохнул Христенко. — Только кто мне поверит? Я же давно уже для всех сумасшедший и припадочный. Мне нельзя верить. И потом, здесь везде мои следы, отпечатки пальцев, это ведь мой дом.
Я поняла, что единственная возможность заставить Христенко успокоиться — это шокировать его, поэтому решительно и довольно жестоко произнесла в трубку:
— Хорошо, я верю, что вы ее убили. Вы, а не кто-то другой. Тогда какого черта вы мне звоните? Я детектив, а не адвокат и в семейных делах разбираться не намерена.
Мое агрессивное замечание принесло результаты — даже через трубку я почувствовала, что Христенко сначала растерялся, затем начал активно мыслить и, наконец, стал таким, каким и положено быть нормальному человеку, пусть и в критический для него момент. Он торопливо извинился:
— Вы совершенно правы. Я веду себя как полный идиот, хотя совершенно уверен, то есть настолько, насколько я могу быть в этом уверен, что ничего такого не делал. Что не я убил ее. Я бы просто не смог этого сделать, не смог…
— Вот так уже гораздо лучше, — похвалила я. — А теперь расскажите, что там у вас стряслось?
Христенко тяжело вздохнул, а затем принялся рассказывать. Да уж, такого поворота событий я даже представить не могла.
— Я нашел жену задушенной в собственной постели, когда проснулся, — огорошил меня Христенко. — Она была мертвецки бледна, лицо искривлено жуткой гримасой, а рядом лежала подушка, в которую она впилась ногтями, явно пытаясь отпихнуть от себя. Меня до сих пор трясет… Я не знаю, что делать. Я не помню, как убивал ее. Я почти уверен, что не делал этого, но ведь мне никто не поверит. Ведь даже наша служанка подтвердит, что в последнее время я вел себя немного странно, если не сказать, что был явно болен.
— А на чем основана ваша уверенность, что убили женщину не вы? — спросила я, вспомнив многочисленные газетные статейки, в которых описывалось, как лунатики убивали своих родственников, а проснувшись, даже не помнили этого. Здесь ведь все вполне могло обстоять точно так же. — Вы случайно не лунатик?
— Нет, никогда этим не страдал. Я вообще редко по ночам просыпаюсь. Последнее время, правда, вообще плохо спал, а потому принимал снотворное…
Иван замолчал, не в силах более произнести ни слова. Наверное, вспоминал, принимал ли снотворное этой ночью. Я ожидала ответа на свой вопрос и волновалась не меньше, чем Христенко. Наконец полуутверждающим тоном Иван заметил:
— Верно, я вчера выпил две таблетки. Я просто не мог проснуться, даже если бы очень захотел.
— Вот видите, я же говорила, что вам нужно собраться с мыслями, — похвалила я мужчину. — Теперь все легко объяснилось: и то, почему вы не слышали криков жены, и то, почему не почувствовали, что она с кем-то борется. Значит, убили ее не вы, а кто-то другой.
— Но разве это можно доказать? — засомневался в успехе Иван.
— Можно, — уверенно ответила ему я. — Ждите меня, я сейчас приеду, разберемся на месте, тогда уже и будем думать, что следует делать.
— Да, но… — Христенко замялся.
— Что еще? — насторожилась я моментально.
— Я… Э-э, ну, в общем, я уже вызвал милицию, — обреченно признался мужчина. — Скоро приедут.
— Черт, — не сдержавшись, выругалась я вслух. — Это вы зря сделали. Ну да ладно, постараюсь успеть до их прибытия. Вы, главное, не берите вину на себя и сразу расскажите им про снотворное. Руками ничего не трогайте, — прекрасно зная, что на этом-то чаще всего и попадаются те, кого подставляют, предупредила я. Христенко ничего не ответил, а я торопливо отбросила трубку в сторону и кинулась одеваться.
За несколько минут облачилась в топ и светло-синие джинсы, собрала волосы в хвост и слегка подкрасила ресницы, затем схватила свою сумочку и пулей вылетела из квартиры. Закрыв ее, спустилась к машине, села за руль, не мешкая ни секунды, завела «девятку» и направила ее в сторону дома своего клиента.
Для меня было очень важно до приезда милиции самой все осмотреть на месте. Потом этого сделать мне уж точно не дадут, а значит, как всегда, придется находиться в неведении относительно кое-каких, возможно, весьма важных деталей совершенного преступления. К тому же в моей психологической поддержке нуждался Христенко, как-никак его нервы порядком потрепала любимая женушка. В общем, я неслась на своей «девяточке» с непозволительно большой скоростью, едва успевая реагировать на встречные и впереди идущие машины, прекрасно понимая, что с легкостью могу угодить в аварию, если кто-то из водил не сумеет быстро сориентироваться при моем появлении на их пути. Но даже это не помогло — я опоздала. У дома Христенко уже стояли машины оперативной группы и «Скорой помощи». Разочарованно вздохнув, я остановила машину едва ли не посередине дороги, достала из сумочки свое просроченное ментовское удостоверение в надежде, что оно поможет мне беспрепятственно влиться в ряды работников правоохранительных органов и заодно убедить их в невиновности Христенко. Выйдя из машины, я еще раз перевела дыхание и направилась в дом.
В первой же комнате я увидела несколько человек: бледного и немного испуганного Христенко, высокого, широкоплечего мужчину средних лет с весьма внушительным лицом и лысого криминалиста, вычислить род деятельности последнего не составило никакого труда: целая куча пакетов торчала из его кармана, а маленькую кисточку и какую-то колбу он держал в руках. Еще двое оперативников шастали по квартире и совали свой нос куда ни попадя. Их я даже рассматривать не стала, потому как меня совсем не интересовали рядовые служащие.
— А вот и Татьяна Александровна, — заметив меня, радостно сообщил всем Христенко и добавил: — Я вам только что о ней говорил.
Широкоплечий мордоворот критично окатил меня с головы до ног холодным тяжелым взглядом и как бы нехотя спросил:
— Так, значит, это вы — частный детектив?
— Я, — торопливо пряча так и не пригодившееся ментовское удостоверение, кивнула я. — Приехала помочь своему клиенту разобраться в произошедшем.
— Помочь?! — усмехнулся мент. — Интересно, чем вы ему можете помочь? Вас еще самих проверить надо, вдруг вы на пару с этим, — мужлан кивнул в сторону стоящего рядом Христенко, — преследуя какие-то свои цели, все и подстроили.
— Ага, а теперь я приехала сдаться вам по собственной инициативе, — с издевкой добавила я, а потом спросила: — Вы сами-то подумали, что сказали?
— Я-то подумал, — насупился мент, — а вот вам бы за язычком не помешало немного последить. А то, боюсь, как бы он не навлек на вашу голову неприятности. Впрочем, вы их уже нашли: проходите, присаживайтесь, и вас допросим.
— Я сюда не для дачи показаний приехала, — недовольно буркнула я, понимая, что мне вообще не следовало входить в этот дом. Изменить ситуацию было невозможно, и слушать меня — кто я такая? — вряд ли кто станет.
— Ну приехали же. А что с вами делать, решать мне, — сразу поставил меня на место работник милиции.
Я вынуждена была подчиниться и, чтобы не навлекать на свою голову еще больше проблем, села на диван. Христенко пристроился рядом со мной и то и дело бросал в мою сторону неоднозначные взгляды.
— Ну-с, — прохаживаясь перед нами взад-вперед, протянул задумчиво мент. — Для тех, кто меня еще не знает, представлюсь — старший следователь Погодин Владислав Евгеньевич. — Затем, сделав небольшую паузу, он перешел к делу: — Налицо убийство, причем весьма жестокое. Кто-то, — Погодин многозначительно посмотрел в нашу сторону, — задушил во время сна ни в чем не повинную женщину подушкой. Каковы были мотивы убийцы, что за цель он преследовал? Предположим, убийца — мужчина, возможно, даже муж погибшей.
— Я же говорил вам, что не делал этого, — попытался вставить свое слово Христенко, но Погодин, не обращая на него никакого внимания, разглагольствовал дальше:
— Его действия объяснить легко: он либо застукал жену с любовником, либо не желал делить с ней после развода свое имущество, а возможно, между супругами произошла какая-то ссора. Вариантов масса.
— Господи, ну не я это, — бедный Иван Васильевич изо всех сил пытался доказать свою непричастность к убийству.
Я молча наблюдала за происходящим, не подозревая, как же ко всему этому приплетет меня Погодин. Ждать пришлось недолго. Меня даже слегка удивило наличие такого неординарного воображения у столь недалекого на вид мужчины. Владислав Евгеньевич объяснил мои действия следующим образом:
— А вы, дамочка, можете быть частным детективом, да хоть лечащим врачом, но ведь это не мешает быть еще и любовницей господина Христенко. Впрочем, — видя, что я собираюсь возразить, Погодин поднял указательный палец, — я этого пока не утверждаю. Просто высказываю свои предположения, оправдываться будете позже. Итак, вы можете быть любовницей Ивана Васильевича, а значит, и претенденткой на место его супруги. В этом случае смерть Лилии Христенко для вас весьма кстати. Следовательно, повод убить женщину у вас тоже был. Так почему бы не объединиться?
— Ну хорошо, допустим, вы правы, — решив подыграть не в меру самоуверенному мужлану, произнесла я. — Тогда как объяснить мое столь скорое прибытие в дом, где я якобы совершила убийство?
— Довольно просто, — не растерялся Погодин. — Вы надеялись, что сможете нас обмануть и, назвавшись частным детективом, сунуть нос в расследование, а значит, быть в курсе всех событий. Любой преступник стремится узнать, вышли ли уже на его след.
— Ловко вы все придумали, только боюсь, доказательств у вас нет, — развела я руками в стороны и победно улыбнулась. — Иными словами, вы не можете мне ничего предъявить. Я ведь могу быть родственницей или соседкой. Извините, уважаемый, но я и впрямь частный детектив, а потому немного разбираюсь в законах.
Моя речь не понравилась Погодину, но возразить он ничего не мог, тем более я сразу добавила:
— Хотите допросить — пожалуйста. Полностью в вашем распоряжении.
Он и в самом деле устроил допрос с пристрастием. С невероятным рвением выдумывал каверзные вопросы, надеясь хоть как-то выжать из нас двоих признание в совершении убийства. Я держалась как мраморная стела. Христенко хоть и нервничал, но, видя мое спокойствие, старался держать себя в руках. Он рассказал, как вечером выпил снотворное и лег спать, а проснувшись, обнаружил жену уже мертвой. Едва Иван закончил давать показания, я позволила себе некоторую вольность, посоветовав работнику милиции:
— А почему бы вам не проверить слова подозреваемого, принудив его сдать соответствующие анализы на обнаружение в крови следов снотворного? По-моему, это бы сразу расставило все по своим местам.
— Мне решать, что и когда делать, — зло проворчал Погодин. — Вы себя уже отмазали, можете успокоиться. А вот вашему клиенту придется проехать в отделение. До выяснения всех обстоятельств я обязан его задержать по подозрению в убийстве.
— Я могу поехать с вами? — решив все же добиться медицинского осмотра Христенко, спросила я.
— Зачем это? — насторожился Погодин. — В вас никакой необходимости нет. Паспортные данные я записал, если понадобитесь, вызовем. А пока можете быть свободны.
Я не стала больше надоедать работникам милиции и, пообещав помочь Христенко, покинула дом. Выяснив у курящего на крыльце мента, из какого они отделения, я направилась к машине.
Брошенная посередине дороги «девяточка» за время моего отсутствия успела порядком прогреться, и теперь в ее салоне совершенно нечем было дышать. Я отогнала машину в тенек, вышла из нее и, достав сотовый, позвонила Кирьянову. Только он мог помочь с медицинским освидетельствованием Христенко. Пробы крови следовало взять в ближайшее время, пока в организме еще содержится снотворное. Иначе отмазать Ивана станет практически невозможно. А Погодин делать этот осмотр явно не собирается: ему проще доставить в отдел предполагаемого преступника, чем копаться в деле.
Киря снял трубку почти сразу.
— Володя, здравствуй, — начала я. — У меня к тебе дело.
— А, это ты, Татьяна, — как-то невесело отозвался он, а потом спросил: — Что стряслось?
— Ничего, — спокойно ответила я. — Мне просто необходимо твое вмешательство в одно деликатное дело. Я здесь взялась за расследование одного происшествия, точнее, сначала это был даже не криминал, но потом всплыл труп.
— Ну, у тебя без этого и не бывает.
Проигнорировав замечание Володьки, я продолжила:
— Твои коллеги сейчас обвиняют в убийстве моего клиента, но я почти уверена, что он невиновен. Интуиция подсказывает мне, что Христенко не врет — он действительно не убивал свою жену. Старший следователь сорок первого отдела Погодин просто пытается повесить на него это дело, видимо, из-за плохих показателей раскрываемости своей группы. Зачем ему лишние глухари? Если тебе несложно, подтолкни его к медицинскому освидетельствованию подозреваемого — мой клиент утверждает, что перед сном принял снотворное. Сам знаешь, у нас, если за чем-то не проследишь, такого наворотят… Буду тебе очень благодарна.
— Ладно, будет сделано, — на удивление быстро согласился Кирьянов и, как ни странно, даже не стал ничего расспрашивать и уточнять. Видимо, его сейчас беспокоили куда более серьезные проблемы.
«Что это он такой невеселый? — убирая сотовый в сумку, задумалась я. — Наверное, какие-то неприятности. А я еще взяла и работой нагрузила. Хотя ему это будет полезно, отвлечется от лишних мыслей, потом еще спасибо скажет», — успокоила я сама себя и, тяжело вздохнув, села в машину.
* * *
Киря перезвонил через несколько часов. За это время я успела съездить домой и, перекусив на скорую руку, вернуться к тому самому отделению милиции, в котором пребывал мой заказчик — Иван Васильевич Христенко. Поставив машину на стоянке так, чтобы из нее хорошо просматривался вход, я стала ждать, не выйдет ли из здания отпущенный на свободу Иван Васильевич. Я надеялась перехватить его и поговорить о случившемся.
Итак, вся моя версия с женой рассыпалась на куски, подозреваемых больше нет, нет и тех, кто хоть как-то вязался со всей произошедшей с моим клиентом историей. Только жена могла подкупить секретаршу, договориться с любовником и охранником, остальным делать этого просто не имело смысла. Сейчас очень многое зависело от действий Кирьянова и от того, что потом поведает мне Христенко.
Когда позвонил Володька, я не сомневалась, что он сообщит нечто чрезвычайно важное и интересное.
— Выполнил твою просьбу, Танюша, — первым делом произнес Кирьянов. — Сразу сообщу, что ты не ошиблась. Сорок первый отдел действительно отстающий по всем показателям.
— Значит, я не ошибалась, думая, что врачебный осмотр не произведут? — обрадованно уточнила я.
— Да, интуиция у тебя превосходная, — сделал мне комплимент Володька, но я сразу же поторопила его:
— Ну что там? Говори, не тяни.
— Ну, Христенко твой действительно оказался чист, — начал объяснять Володька. — У него взяли кровь на анализ и выяснили, что в ней все еще содержится очень большой процент снотворного, причем довольно сильнодействующего. Эксперт сделал вывод, что принятая доза была максимальной и проснуться ночью мужчина ну никак не мог. Не говоря о том, чтобы совершать какие-то физические действия. Над ним ракета могла бы пронестись, он бы не заметил.
— Следовательно, все подозрения с него автоматически снимаются, — на всякий случай уточнила я.
— Естественно, — подтвердил Кирьянов. — Его должны сразу отпустить.
— Понятненько, — на выдохе ответила я и на пару секунд задумалась.
Кире, видимо, пара секунд показалась слишком уж долгой, а потому он спросил:
— Ну что, это все или еще что-то желаешь узнать?
— Пожалуй, еще, — пока не совсем уверенно ответила я. — Я бы хотела получить результаты осмотра тела убитой, как только они будут готовы.
— Так и знал, что ты об этом попросишь, — усмехнулся в ответ Кирьянов. — Даже попробовал собрать информацию. Но, тут уж извини, вынужден тебе отказать. Мне весьма культурно намекнули, что я лезу туда, куда не следует, и если подобное еще раз повторится, получу по полной программе.
— Это за твой-то трудоголизм и честность? — не поверила я.
— А за что же еще, — вздохнул Володька. — За них-то обычно и получают. Выскочек в нашей структуре не любят.
— Вот дожили, — посочувствовала я Кире. — Никому ничего не надо. Как хорошо, что я ушла из вашей структуры и сейчас совершенно независима. Кстати, а как ты догадался, что мне понадобятся результаты вскрытия, я ведь только сейчас хотела об этом попросить?
— Как-никак тебя не первый год знаю, — шутливым тоном заметил Володька. — Для меня жена куда более непредсказуема, чем ты. Как думаешь, почему?
— Ну, наверное, я с тобой провожу намного больше времени, чем она. Такая уж у тебя профессия, — усмехнулась я в ответ и тут же добавила: — Спасибо за помощь. Я тебе очень за все благодарна. Если что-то еще понадобится, позвоню. Передавай привет жене.
— Обязательно, — рассмеялся Киря и повесил трубку.
Я положила свой сотовый в сумку и задумалась:
«Итак, слова Христенко подтвердились: он не убивал жену.
Тогда кто же это сделал? И с какой целью? Кому она могла помешать? Разве что жене ее любовника, узнавшей о связи мужа с Лилией. Но как ее найти, если я даже на ловеласа выйти не могу? В особняке он не проживает. Вообще неясно, каким образом он там оказался. Подозрительный охранник молчит, а единственная женщина, которую можно было припереть к стенке и все у нее выяснить, мертва. Словно кто-то специально обрубил все концы».
Разочарованно вздохнув, я бросила мимолетный взгляд на дверь милицейского участка и чисто случайно выцепила выходящего из отделения Ивана Васильевича. Обрадовавшись его освобождению, я выскочила из машины и направилась к нему. Христенко заметил меня сразу, улыбнулся и еще издали громко произнес:
— Спасибо. Благодаря вам меня отпустили. — И уже тише, когда мы оказались на расстоянии двух шагов друг от друга, сказал: — А то, что подписку о невыезде подписал, ерунда. Главное, я и сам теперь знаю, что не мог убить жену.
— А кто это мог сделать, не догадываетесь? — поинтересовалась я. — Кто и почему?
— Да если б я знал, разве стал бы молчать, — устало вздохнул Христенко. — Погодин — и тот у меня об этом спрашивал, когда, конечно, немного успокоился после полученной взбучки. Видели бы вы, как он лютовал, когда сверху пришел приказ отправить меня на судмедэкспертизу. Прямо разъяренный зверь. Я думал, убьет.
— Ничего, лучше спать будет, — пошутила я, — ему полезно понервничать. Вы лучше еще раз подумайте, кому нужно лезть в вашу жизнь и коренным образом ее менять? Может, у вас когда-то были враги, недруги, просто обиженные вами люди. Это очень помогло бы выяснить, кто убил вашу супругу и едва не довел до сумасшествия вас. Ведь не сама же Лилия все придумала. Мне кажется, что ее к этому вынудили.
— Знаете, а я ведь сейчас думаю, что она могла и сама, — неожиданно признался Христенко.
— Почему вы так решили? — осторожно спросила я.
— Еще не знаю. Просто осмыслил все произошедшее за последние дни, вспомнил выражение ее лица в отдельные моменты: когда она была уверена, что меня нет рядом, то улыбалась так, словно предвкушала что-то, чего давно желала. А когда я сломал ее сотовый, ну помните, вы просили…
— Да, помню.
— Она впала в такую истерику, я ее такой никогда не видел. Ее не успокаивало даже то, что я пообещал купить новый телефон, значительно лучше прежнего. Наверняка она ждала от кого-то звонка, — подытожил Иван. — А я помешал.
— Может быть, вы и правы, — ответила я. — Вполне возможно, Лилия сама на все это пошла, но только ее кто-то подтолкнул, кто-то ею вертел, как ему вздумается, и кто-то наконец ее убил.
— Вы найдете его? — с надеждой спросил Христенко. Кажется, он только сейчас понял, что его жена мертва.
— Постараюсь, — не совсем уверенно ответила я.
Какое-то время мы оба молчали. Потом я предложила Ивану Васильевичу подбросить его до дома, на что тот ответил:
— Вы думаете, я смогу жить там, где нашел свою жену мертвой?
— Тогда куда вас отвезти?
Христенко ненадолго задумался, затем тяжело вздохнул и произнес:
— Даже не знаю. У меня много коллег, компаньонов, есть друзья, но ни к кому из них со своими проблемами идти бы не хотелось. А родственников у меня в городе нет.
— Ждете, что я приглашу вас к себе? — напрямую спросила я.
— Ну, в общем… — Иван засмущался.
— Не вижу необходимости, — не глядя на Христенко, произнесла я. — И потом, у меня нет привычки тащить к себе в квартиру каждого клиента, за исключением тех случаев, когда последнему грозит опасность.
— А мне, значит, не грозит? Почему вы в этом так уверены? — удивился Иван Васильевич. — Вдруг после жены настала моя очередь? Сначала меня хотели помучить, свести с ума, произвести психологическое воздействие, называйте как хотите. А потом… Вы такой мысли не допускаете?
— Допускаю, — кивнула я. — Только вы не кажетесь таким уж беззащитным и слабым, неспособным постоять за себя. К тому же не думаю, что на вашу жизнь станут посягать прямо сейчас — скорее всего, вас еще порядком помучают. Держите себя в руках и реально оценивайте происходящие события, тем более вы сами знаете, что это дело чьих-то рук, а не какая-то болезнь или игра воображения.
— Что ж, я так и знал, — разочарованно вздохнул Христенко. — Впрочем, вы правы. Извините за назойливость.
— Да ничего, вас можно понять… Куда вас все-таки отвезти?
— В офис, — на этот раз Иван думал недолго.
Я ничего не сказала, молча завела машину и поехала в запрошенном направлении.
* * *
Доставив Христенко в офис, я собралась сразу же покинуть его. Но Иван Васильевич не отпустил меня, сначала предложил выпить по чашечке кофе, а затем поговорить. От кофе я не отказалась, и вскоре мы уже сидели за столом и думали каждый о своем.
Когда тишина стала действовать угнетающе, Христенко спросил:
— Что думаете делать сейчас? С чего начнете поиски убийцы?
— Я еще не определилась, но все мои мысли почему-то возвращаются к тому особняку. Он — пока единственное, от чего можно вести поиски. Кстати, вы что-нибудь знаете о его владельце?
— Н-нет, — задумчиво ответил Иван. — Я же вам еще тогда сказал, что узнал лишь, что это человек в возрасте, но кто он и чем занимается, представления не имею. А вы думаете, он как-то ко всему этому причастен?
— Очень может быть, — не стала пока ничего утверждать я. — Как-никак он — владелец особняка, и без его ведома устраивать там встречи с любовницами вряд ли бы кто-то стал. Хотя… — Я вдруг неожиданно подумала о том, что если кто и мог назначать в особняке встречи своим любовницам, так это родственники или друзья охранника Руслана. Ведь он во время отсутствия хозяина там за главного: делает все, что хочет. Почему бы ему, раз уж есть такая возможность, не прикинуться владельцем особняка?
— О чем вы задумались? — заметив, что я слишком долго молчу, спросил Христенко.
— Да так, кое-что анализировала. Так, значит, о хозяине особняка вы ничего не знаете.
— Нет, — повторил мужчина.
— Что ж, попробую сама установить его личность и выяснить, чем он занимается, — пообещала я, поднимаясь.
— Уже уходите? — встрепенулся Иван.
— Да, хочу побыть в одиночестве и немного поразмышлять. А потом продолжу работать над вашей проблемой.
— У вас остались деньги? Еще не требуются? — поинтересовался благородный заказчик.
Я не стала скромничать и согласилась принять новую партию зеленого аванса. Христенко воспринял это как само собой разумеющееся и, отстегнув мне весьма приличную сумму, сказал:
— Если понадобится еще, вы только скажите.
— Да ладно, — от такой щедрости я даже немного смутилась, — постараюсь уложиться в эту сумму.
— Когда мы с вами снова увидимся? — провожая меня до двери, спросил Иван.
Я неопределенно пожала плечами. Он не стал ничего более уточнять, попрощался, пожелал мне удачи и, проводив мечтательным взглядом до машины, закрыл дверь в офис.
Я села за руль, облокотилась на него руками и призадумалась. Мысль проверить хозяина особняка была, конечно, отличной, но я понимала, что она, скорее всего, ничего не даст и даже не поспособствует продвижению в расследовании. Можно, конечно, попробовать последить за Русланом, но тот человек осторожный, редко покидает особняк, слежка, вероятно, растянется на долгое время, а это не в моих интересах. Одним словом, я пребывала в некоторой растерянности. Избавить меня от нее и помочь определиться могли только косточки.
Привычным движением руки я несколько раз потрясла бархатный мешочек и, развязав узелок, высыпала содержимое на соседнее сиденье. Двенадцатигранники долго не хотели высыпаться, запутавшись в складках мешочка, но в конце концов все же дали ответ на мой расплывчато сформулированный вопрос: в каком направлении следует двигаться дальше? 14+28+11. Расшифровка звучала так: «Вы согласитесь на какое-то предложение, которое принесет не только много забот, но может закончиться для вас плачевно».
Вспомнив, что когда-то данная комбинация уже выпадала, я восстановила в памяти события, последовавшие за этим, и поняла, что в скором времени придется окунуться в мир бизнеса и, возможно, интриг. Там главное — быть осторожной, следить за тем, что говоришь ты и что говорят тебе. Честно признаться, никогда не любила фальшивый мир дельцов.
Интересно, каким образом я опять туда попаду?
Разве что все окажется связано с особняком — местечко богатое, вдруг его хозяин решит устроить в доме прием или какую-то презентацию? Тогда понятно. Я проникну туда и почерпну для себя что-нибудь очень любопытное. А иначе… Впрочем, решив не загружать голову лишними заботами и проблемами, я убрала косточки и сосредоточилась на вопросе выяснения личности собственника таинственного особняка. Расспрашивать соседей, судя по всему, не имело смысла: никто толком ничего не знал. Зато наверняка данные о владельце особняка имеются в Регистрационной палате, но ради меня, конечно же, не станут поднимать архив и искать запись о владельце. Через какую нотариальную контору оформлялись документы на покупку жилья, тоже неизвестно, тем более, вполне возможно, особняк построил сам владелец, купив лишь землю. Тогда поиск информации займет еще больше времени. Как все упростить?
Немного подумав, я вынуждена была признать, что в решении данной проблемы бессильна, поэтому вспомнила о своем «спасательном круге» Гарике Папазяне, служителе закона с весьма неплохими связями и знакомствами.
Гарик мог горы свернуть, мог добыть любую, даже самую, казалось бы, недоступную информацию.
Естественно, моему звонку Гарик очень обрадовался. Впрочем, неудивительно — так было всегда, и я прекрасно знала о питаемой Папазяном ко мне слабости, а потому нередко пользовалась его расположением. Сам Папазян уже давно смирился со своим безответным чувством и не придавал значения моим некрасивым поступкам — я старательно избегала свиданий или же, договорившись о встрече, вовсе на нее не приходила.
Вот и на этот раз — я сначала немного пококетничала с Папазяном, а потом попросила об одолжении:
— Гарик, ты бы не помог мне с одной работой? Ужасно нужно, а одной мне не справиться. Я ведь могу на тебя рассчитывать, правда? — прикинулась я нежной и требующей мужской заботы барышней.
Папазян моментально купился:
— Что тебе требуется, мое солнышко? Говори, сделаю все, что смогу.
Нисколько не сомневаясь в этом, я сразу же принялась выкладывать проблему:
— Понимаешь, я тут занимаюсь одним делом. В нем оказался замешан один человек. Кто он, я не знаю. Известно лишь, что ему принадлежит очень дорогой особняк. Можно ли как-нибудь по адресу этого дворца установить имя владельца?
Я замолчала и по тишине в трубке догадалась, что Гарик размышляет. Он, хоть и имел связи во всех областях, сориентироваться так сразу, к кому лучше всего обратиться, не мог. Наконец он произнес:
— Диктуй адрес, посмотрю, что можно сделать.
Я назвала адрес особняка, в котором мне пришлось поработать, и тут же уточнила:
— Как скоро ты достанешь информацию?
— Пока не знаю, но постараюсь побыстрее. Ведь ты же, крошка моя, ждать не любишь.
Почувствовав, что Гарик пытается перевести разговор на более интересную для него тему, я хотела закончить беседу и уже почти распрощалась. Но Папазян резко и безо всякого перехода спросил:
— А когда мы с тобой посидим где-нибудь, забыв о работе, поговорим по душам? Я без твоего тепла, Таня-джан, как цветок без воды, засыхаю.
— Ну так еще не зима, — отшутилась я. — Вот когда снег упадет, солнышко греть перестанет, тогда и поговорим.
Гарик сначала как будто обиделся, потом, видно, решил, что я сказала это не всерьез, а потому принялся расписывать, как замечательно мы проведем время вместе. Мне не оставалось ничего, как в знак благодарности за последующую помощь молча слушать и изредка произносить «да, конечно». Длилась эта пытка, наверное, минут десять. Когда же наконец удалось отделаться от Гарика и его сладостных речей, я с облегчением вздохнула и отбросила телефон подальше от себя. Час или, если повезет, даже больше, пока Папазян будет выяснять личность хозяина особняка, я могу жить спокойно.
