Глава 10

Я не могла точно сказать, через какое время вернулся Юрий Борисович. Может, через полчаса, а может, и через полтора. Размышляя, я потерялась во времени. Он бросил косой взгляд на полную пепельницу, сморщился и замахал в воздухе руками, отгоняя остатки дыма.

– Вот уж никогда не подумал бы, что ты такая курилка. Я сам-то очень мало курю, только когда выпью...

– А я – когда думаю, не замечаю, как беру очередную сигарету. Юрий Борисович, вам удалось что-нибудь дельное выяснить?

– Так, кое-что, – Пинкертон повернулся к окну, пряча от меня самодовольную улыбку умудренного опытом человека. – Марат действительно недавно уезжал в Москву, но вернулся еще до того, как в Тарасове пропала Софья. Выходит, я немного напутал со временем.

– Выходит, что так, – согласилась я, сдерживая досаду и не понимая, что в таком случае обрадовало пенсионера. – Скажите, а этой Аннушке можно верить? Не выгораживает она своего босса?

– Ну, для тебя она не Аннушка, а скорее Анна Анатольевна, потому что почти моя ровесница. Видишь ли, Таня, у нас с ней свои счеты. Я когда-то ее сына, Кирюшку, от детской колонии спас. Можешь себе представить, как она мне за это благодарна! В общем, я Аннушке верю, – сказал Пинкертон и глубокомысленно улыбнулся. – Хоть она и работает на Кураева, но это ее нисколько не испортило. Кстати, вернулась она домой раньше, потому что Кураевы уехали сегодня в Челябинск на несколько дней.

– Ясно. И это все, что она вам рассказала?

– Почему все? Я еще ничего толком тебе не рассказал. Ты меня все время перебиваешь.

Вот старый интриган! Решил подольше испытывать мое терпение. Ладно, я сделаю вид, что вообще не жду никакой сенсации. Жаль, что сигареты кончились...

– Чай будешь? – спросил Пинкертон, искоса поглядывая на меня.

– А кофе у вас нет?

– Растворимый устроит?

– Ну... ладно, давайте растворимый! – согласилась я после некоторых раздумий, хотя в нормальных условиях никогда его не пью. Но условия в Светличном были ненормальные, с этим я практически свыклась, поэтому не стала возражать против растворимой бурды.

Юрий Борисович не спешил рассказывать мне о последних новостях, и я не могла понять – то ли он интриговал меня из-за своей природной вредности, то ли размышлял над сведениями, чтобы пропустить их через себя и дать им свою оценку. Во всяком случае, ясно было одно: пенсионер не слишком болтлив. В общем-то, это само по себе и неплохо. Как это ни парадоксально, но я уважала людей, которые умели держать язык за зубами, хотя мне от них толку было мало. Мое терпение было вознаграждено только после того, как Юрий Борисович выпил две чашки чая вприкуску с пряниками.

– Короче, Аннушка слышала, что Марат посылал Мирона на задание в Тарасов. Сути дела она не знает, но я думаю, что нам с тобой нетрудно догадаться, чем занимался Миронов в твоем городе. От себя добавлю только то, что для него нет ничего святого. Мирон сидел два раза, один раз за хулиганство, а второй – за кражу. Но сейчас он чувствует себя здесь хозяином.

– Разве хозяин в Светличном – не Кураев?

– По большому счету, так и есть. Но Марат еще тот лицемер! С людьми он шибко уважительный в последнее время стал, даже благотворительностью занялся – крыльцо у поликлиники за его счет недавно отремонтировали. Но «рабыни» на его швейной фабрике как работали день и ночь, так и работают.

– Интересно, что же они шьют?

– Всяко разно. Куртки, юбки, брюки женские. Роза модельером была по образованию, вот, наверное, потому идея организовать швейный бизнес и возникла. А вообще-то, она не местная, Марат ее из Челябинской области привез. Красивая она была... Н-да... Да и вторая жена не хуже, королева красоты – мисс Урал. Она до сих пор в Оренбурге время от времени на каких-то показах участвует, по телевизору недавно ее видел. Теперь она моду делает, но наши женщины поговаривают, что Ксения все модели и выкройки с журналов копирует.

– Ясно. Значит, швейный бизнес Кураева процветает...

– Нет, это не швейный бизнес, это – рабовладение в чистом виде, и ведь ни к чему не подкопаешься! Все чин чинарем, договоры с сотрудниками юридически грамотно оформлены, а то, что швеи живут практически взаперти, так это вроде бы им самим так удобно. Не надо тратить время и деньги на дорогу домой. У него ведь не только женщины из нашего поселка работают, а со всего района. «Благодетель» наш их кормит, только чем, толком неизвестно, но ясно, что не рябчиками и не ананасами, крыша над головой есть, барачная... А вот паспортов и охраны труда нет.

– Но ведь отбирать паспорта противозаконно! – заметила я, задумавшись над тем, где в настоящее время находится паспорт Софьи Кривцовой.

– Согласен, но Кураев все инстанции купил, вот проблем по этому да и по любому другому поводу не знает.

– А Сонин паспорт не у него случайно остался?

– Чего не знаю, того не знаю. Скорее всего, Марат отдал его начальнику нашего отделения милиции. Но я в этом не уверен. Да, отсутствие настоящего паспорта намного осложнило бы воскрешение Кривцовой. Она, можно сказать, была заложницей безвыходной ситуации...

– Была? – Я сделала акцент на прошедшем времени.

– Да, была. Скорее всего, Сони уже нет в живых. Вряд ли бы Мирон мог вернуться сюда, не выполнив задание. Так что, Таня, теперь ты можешь возвращаться в Тарасов. Известие, конечно, для твоего клиента не очень приятное, но что поделаешь, – Юрий Борисович посмотрел на стенные часы, а потом сказал: – Так, Татьяна, на последний автобус ты уже опоздала! Что же делать? Мой «жигуленок» с осени разобран... Пожалуй, я договорюсь с приятелем, он отвезет тебя на своей «Ниве» в город.

– Я никуда не поеду! – твердо заявила я.

– Почему?

– Юрий Борисович, вы меня удивляете! Неужели вы считаете, что убийцы должны преспокойно наслаждаться жизнью?

– Таня, дорогая, я давно понял, что бороться с ветряными мельницами бесполезно. Да, по молодости я тоже мнил себя и Дон Кихотом, и Робин Гудом, поэтому выше старшего лейтенанта не поднялся. В одиночку систему не исправишь. Ну скажи мне, чего ты хочешь здесь добиться?

– Полной ясности и заслуженного наказания.

– Вот смотрю я на тебя – ты вроде бы не дура, но ведешь себя именно так.

– Да что я такого глупого сделала, что вы меня дурой называете? – не на шутку рассердилась я.

– Зачем ты пошла в «Азию»?

– Пообедать.

– Может, у вас в Тарасове девушки могут просто так пойти в ресторан пообедать, без всякого иного смысла, а у нас такое в принципе невозможно. Народ здесь живет в основном простой и обедает дома. А в «Азию» девицы только с одной целью ходят...

– С какой такой целью? – игриво спросила я, делая вид, что не поняла, о чем идет речь.

– Ясно дело какой – сниматься, – ответил Юрий Борисович, потупив от смущения взгляд.

– Так откуда же я это знала?! Столовая при гостинице совершенно паршивая, но где-то же надо питаться! Я бродила вчера по поселку и наткнулась на «Азию», зашла, сделала заказ, пообедала с аппетитом. Мне там очень понравилось, вот я и сегодня туда заглянула. Правда, вчера в «Азии» никого не было, а сегодня там как раз Мирон обедал со всей своей свитой.

– Эх, Таня, Таня, ну какая ты неосмотрительная! – в сердцах воскликнул Пинкертон. – Вроде бы лицензию имеешь, а ведешь себя как любительница-дилетантка. Раз уж приехала ты сюда, то должна была первым делом прийти в милицию, представиться, рассказать, по какому делу работать собираешься. Тогда тебе бы всю здешнюю ситуацию обрисовали...

– А потом предупредили бы Марата и Мирона, что по их душу прибыл частный детектив, – сказала я и заметила, что бывшему оперу мои слова не понравились. Мне пришлось пояснить, откуда у меня такие догадки. – Юрий Борисович, вы же мне сами сказали, что Кураев здесь всех купил! Разве не так?

– Ну, не всех, – замялся пенсионер.

– Даже один подкупленный мент загубил бы мое расследование на корню. Если я и совершила ошибку, придя в «Азию», то не самую страшную.

– Не самую страшную, – передразнил меня Юрий Борисович. – Неужели ты до сих пор не понимаешь, в какое дерьмо вляпалась? Вижу, что не понимаешь. Тогда я тебе объясню. Даже если ты в ресторан не придешь, Мирон за тобой своих людей в гостиницу пошлет. В общем-то, найти в Светличном человека – раз плюнуть, а уж такую красавицу, как ты, тем более... Удивляюсь, как это Мирон тебя до вечера отпустил.

– А ему кто-то позвонил, и он срочно куда-то свалил.

– Тогда тебе крупно повезло. Наверное, Мирона в игровые автоматы вызвали. Там постоянно какие-нибудь заварушки бывают. Это ведь местный центр организованного порока... Эх, Таня, Таня, вижу, тебя совсем не трогают мои предостережения! А чем ты только думаешь? Неужели надеешься, что в знак признательности Мирон поведает тебе, под каким кустом он зарыл Сонин труп?

– Нет, конечно, я так не думаю.

– Не думаешь, а почему тогда лезешь на рожон? Ведь по глазам вижу – ты что-то затеваешь!

Пинкертон был прав. У меня действительно созрела в голове довольно смелая идея, но я не могла раскрыть ему своих планов даже в общих чертах. Юрий Борисович был человеком другой формации и, как выяснилось, иного темперамента. Как его «профилактика» оказалась для меня бесполезной, так и словесные выверты моей души наизнанку стали бы для Юрия Борисовича пустым звоном. Мы не понимали друг друга, а раз так, то нам стоило на сем расстаться. Откровенно говоря, меня его нравоучения уже достали. Уж больно занудливым оказался бывший опер. Наверное, он прожил всю жизнь в уважении к праву и в безоговорочном повиновении всем законам. Просто какой-то уникум!

– Ладно, Юрий Борисович, я все поняла. Спасибо вам за информацию, я, пожалуй, пойду...

– Куда?

– Сначала в гостиницу, переоденусь, а потом... выйду на трассу, поймаю попутку и поеду в Оренбург, – нагло соврала я и даже не покраснела.

– Да, ты все-таки уедешь отсюда? – одновременно удивился и обрадовался Пинкертон. – Я уже подумал, что все мои увещевания бесполезны. А ты, оказывается, вняла голосу разума. Но почему на попутке?

– Юрий Борисович, я так решила, – мой голос был тверд как гранит. – Не хочу быть кому-то обязанной.

– На попутке так на попутке. Это не самый плохой вариант. Поезжай! Оставаться тебе здесь не стоит... Как говорится, желаю счастливого пути!

– Спасибо, – сказала я и подала Юрию Борисовичу руку на прощание.

Я была твердо уверена в том, что единственным практическим способом внести ясность в вопрос местонахождения живой или мертвой Кривцовой был тот, который недавно родился под моей черепной коробкой. Разумеется, я была исполнена веры в собственные силы, но понимала, что возможен форс-мажор.

До свидания с Мироном оставалось около часа, это с учетом легкого опоздания. Стоило поторопиться, но я пошла в сторону, противоположную и от ресторана «Азия», и от гостиницы. Кажется, где-то там мне вчера попадалась на глаза аптека. У меня возникла необходимость купить кое-какие мелочи. Я не ошиблась, аптека действительно находилась за углом, и все, что мне было нужно, там имелось. Собственно, запросы у меня были самые непритязательные...

Я вернулась в гостиницу, чтобы переодеться. Идти в ресторан на романтическое свидание в свитере толстой вязки было как-то нелепо. «Жаль, что я не захватила свое лучшее вечернее платье с открытой спиной! Но кто же знал, что в далеком поселке, почти на границе с Казахстаном, мне придется выходить в свет, – язвила я про себя, копаясь в дорожной сумке. – Ничего, обойдемся без аристократического шика. Сойдет и эта полупрозрачная блузка, а к ней и мини-юбка сгодится». Для завершения образа озорной и бесшабашной обольстительницы я усилила макияж, сделав особый акцент на губах.

Время, Таня, время! Уже начало восьмого.

Я собрала все свои вещи, включая документы и шпионские прибамбасы, и еще раз придирчиво оглядела комнату, потом заглянула в ванную. Мониторинг не принес положительных результатов. Места для надежного тайника нигде не обнаружилось. Таня, а зачем тебе, собственно, привязываться к этой гостинице? Скорее всего, тебе уже не придется сюда возвращаться. Короче, я без тени сожаления решила съехать из этого отеля «Минус пять звезд», но каким-нибудь нетрадиционным способом. Я не должна была проходить мимо администраторши со всеми своими вещичками. Прыгать в окно тоже неблагоразумно – под ним проходное место. Там то и дело сновали люди, поэтому я сразу привлекла бы к себе внимание, а это отнюдь не в моих интересах.

Было подозрение, что в гостинице имеется черный ход, точнее, запасной выход, на случай какого-нибудь чрезвычайного происшествия. Если бы мне позволил лимит времени, то я сначала бы обследовала здание налегке, но, увы, он не позволял мне транжирить драгоценные минуты, поэтому я вышла из номера в верхней одежде и со всем своим скарбом. В конце коридора я наткнулась на лестницу, ведущую на чердак. Правда, проход наверх был закрыт металлической решеткой с мощным висячим замком. Конечно, я могла бы открыть его своей универсальной отмычкой, но она покоилась на дне сумки. Интуиция подсказывала мне, что ключ должен находиться где-то поблизости. Но где?

Мой взгляд уперся в пожарный щит. Я подошла к нему ближе и, озираясь по сторонам, засунула руку в красное ведро с конусообразным дном. Увы, там было пусто. Но вот за огнетушителем, на гвоздике, незатейливо висел стальной ключик. Как это предсказуемо! Я сняла ключ и только хотела опробовать его возможности, как из ближайшего номера вышли два мужика, и, естественно, моя персона привлекла их внимание. Наверное, своей вороватостью. Ну в самом деле, что можно было подумать об особе с пузатой сумкой в одной руке и что-то прячущей за спиной в другой?

– Девушка, – сказал после некоторой паузы высокий интеллигент в очках и в грязных ботинках. – Знаете, нам так не хватает здесь женского общества. Вы не составите нам компанию за ужином?

– Нет, у меня несколько другие планы, – обрубила я его притязания.

– Какие? Может, мы к ним присоединимся? – поинтересовался второй, низкий лысяк в начищенных до блеска ботинках.

– Не может, – сразу же возразила я.

– Почему? – спросил интеллигент.

– Так, мальчики, идите куда шли! Ясно? – Я позволила себе быть не слишком любезной, потому что поняла – эти мужики ни в чем противозаконном меня не подозревали. Им просто хотелось немного развлечься.

– Ничего не ясно, – не унимался лысый дядечка, находившийся, как и его приятель, слегка подшофе. – Почему вы нас игнорируете? Я не привык к тому, чтобы мне отказывали. Я – начальник стройучастка!

– Правда? Тогда это в корне меняет дело. Начальник – это звучит гордо! Вы, мальчики, спускайтесь в столовую, а я к вам скоро подойду, вот только вещички свои брошу.

– А вы в каком номере остановились? – осведомился высокий дяденька.

– Рядом с вами.

Мой ответ вызвал у командированных строителей тихий восторг. Интересно, почему? Почему мужики бывают такими наивными, даже начальники и очкарики?

– Будем вас ждать, – сказал лысяк и с гордостью посмотрел на своего высокого приятеля в очках, уверенный в том, что он сразил меня своей должностью наповал.

Парочка интеллигентных чудиков заметными зигзагами направилась по коридору вперед. Когда они исчезли из вида, я вставила ключ в замочную скважину и с легкостью открыла запасной выход. Мое дальнейшее путешествие было сопряжено с некоторыми акробатическими сложностями, но я с ними справилась.

Спрыгнув с пожарной лестницы на асфальт, я озаботилась гораздо более серьезным вопросом – куда спрятать до поры до времени свой багаж. Если бы на улице было лето, то раскидистый зеленый кустик вполне мог бы послужить тайником, но ранней весной не стоило ждать милостей от природы.

В этом поселке я более или менее хорошо знала только двух людей, у которых могла бы оставить на временное хранение свои вещи, – Людмилу Степановну и Юрия Борисовича. Но Еремина жила далековато отсюда, а заявиться к Пинкертону после того, как я уже попрощалась с ним, – это было бы как-то непоследовательно. А собственно, зачем стучаться к нему в дом? Есть идея получше...

Наверное, Мирон уже устал поглядывать на часы.