Глава 9
По плану моих оперативно-разыскных мероприятий я должна была еще приглядеть за «сладкой парочкой» вампирчиков. Но время уже приближалось к четырем. Илья, наверное, успел договориться с какой-то Семеновной, а Галина выполняет свои непосредственные обязанности у очередного клиента. И потом она вновь отправится к Венчику. Словом, можно пока не докучать им своим негласным присутствием. Основные их задачи я знала.
Но на душе было тревожно. Немного поразмыслив, я достала кости:
— Помогите мне, косточки, определиться в своих дальнейших действиях. Я не знаю, разыскивать эту парочку или же отправиться к Венчику.
Выпала комбинация 33+20+1 — «Напрасная тревога».
— Так это же просто замечательно, косточки. И все же — доверяй, но проверяй. И мы это сейчас проверим.
Я достала телефон и набрала номер сотового Ильи.
— Привет, молодой человек. Мой голос вы еще помните?
— Танечка? Привет. Как поживают твои спиногрызы?
— Какие спиногрызы? — не поняла я.
— Как какие? Ученики, конечно. Или они у тебя на уроках не только английский изучают, а и в пивнушку бегают?
Я засмеялась. Я как-то упустила из виду, что для Ильи я — учитель английского.
— А ты ядовитый малый.
— Да нет, я просто веселый. У тебя закончились уроки?
— Ну, в принципе, да.
— И вечером ты свободна? А то сбежала от меня, даже «до свиданья» не сказала.
Шустрый мальчонка. Я хотела его допросить, а он взял инициативу в свои руки.
Я немного замялась:
— Да, в общем-то, я кое-какие дела запланировала.
— Понятненько.
— А ты где сейчас, Илья, чем занимаешься? — Мне все-таки хотелось приблизиться к месту его нахождения, чтобы «клоп» в его сотовом принес мне определенную пользу.
— Да у меня тут в одном заведении кое-какие дела бумажные, связанные с работой. Как раз собрался этим заняться. Так как насчет вечерочка?
— В другой раз, Илюшенька. Сегодня вода в море больно холодная. — Я рассмеялась и отключила телефон.
Кости правы. Пока причин для особых волнений нет. Все идет по плану и у них, и у меня.
Так что не дергайся, Танька, и дуй к Венчику.
* * *
Венчик удивился моему слишком раннему визиту. Он меня еще не ждал.
— Ты чего, Танюх? Случилось что-нибудь?
Волосы его были всклокочены, лицо помято. По всей видимости, бродяга расслабился на всю катушку и теперь отсыпается в уютной берлоге на всю оставшуюся жизнь.
— Ничего не случилось. А ты спишь, вместо того чтобы роль репетировать.
— А чего ее репетировать?
— Это я просто к слову. Все-таки «Кашпировский» будет экспериментировать с твоей психикой. Тебе надо, так сказать, тренировать волю, во-первых. А во-вторых, научиться косить под загипнотизированного.
— Вот я как раз волю и тренировал. Отосплюсь как следует. Меня потом ни один «Кашпировский» не возьмет.
Он сладко зевнул и прикрыл рот ладонью.
— Чай будешь?
Я повесила пальто и выключила свет в прихожей.
— Я только что кофе пила, паршивый, правда, но горячий. Давай лучше поболтаем, пока Галина не пришла.
Мы с Венчиком прослушали еще две записи, которые уже имелись в нашей фонотеке по делу «сладкой парочки», и обсудили план дальнейших действий.
— Понимаешь, Аякс, завтра я сорву их планы по обмену бабкиной квартиры. И тогда все свои усилия они направят на тебя. А я их еще и подстегну. Самым сложным будет не проколоться на сеансе «Кашпировского».
— Справлюсь, — спокойно, но твердо заявил Вениамин.
А вот я, уже испытав на себе воздействие Ильи, в этом уверена не была. Хотя тут совсем другое дело. Ведь если быть честной до конца, то я вчера не слишком-то и старалась оградить себя от этого самого воздействия.
И тем не менее Венчик должен быть морально готов ко всему и иметь на сопротивление больше сил, чем их может понадобиться.
— Я, Танюха, справлюсь. Это не так уж и сложно. Ничего невозможного нет. И я удивляюсь, как они могут рассчитывать, что та старушка, поддавшись гипнозу, разом подпишет все бумаги?
— Ты, Вениамин, газет не читаешь. Сразу видно.
— Почему же это не читаю? Читаю.
— А что же тогда вопросы такие задаешь? Со старухой у них другая тактика разработана. Илья уговорил ее показать попугая на конкурсе. Сама старушка — божий одуванчик, разумеется, никуда поехать не сможет. Вот он и предложил ей подписать нотариально заверенное заявление, так сказать, заявку на участие в конкурсе.
— Что же, ты хочешь сказать, что эта старуха совсем слепая, что ли? Не увидит, что подписывает? Или она безграмотная?
— Нет, Венчик. Она просто излишне доверчивая. Вернее, не излишне. Такими, собственно говоря, и должны быть нормальные добрые люди. Просто времена сейчас такие — час шакала, как говорится. На каждого доверчивого и доброго обязательно какой-нибудь кровопийца отыщется. Вроде Ильи.
— Ты хочешь сказать, что старуха эту бумагу и читать не станет, а просто распишется?
— Может, и так. А может быть, Илья скажет ей, что очень спешит, заверенный бланк взял у знакомого нотариуса, а заполнит его сам по дороге. Старушке надо только подпись поставить.
Поставит Анастасия Петровна свою подпись. Илья возьмет для отвода глаз клетку с попугаем и исчезнет в тумане.
А через несколько дней, необходимых Илье для операции с обменом или с продажей (не знаю точно), к старушке приедут добры молодцы. Они погрузят на машину, несмотря на возражения бабушки, ее облезлое имущество и отвезут ее в какой-нибудь захудалый домишко с развалившейся печкой у черта на куличках. Там, может быть, даже нет света. И все. Это еще более или менее щедрый с их стороны будет жест. Может быть даже хуже.
— Да это ясное дело. Сейчас всяких ухарей хватает. Федора, одного моего знакомого, тоже навроде этой старухи кинули. А уж старуху действительно ничего не стоит надуть.
— Это кого я в твоих хоромах, что ли, видела?
— Ну. Его, бедолагу.
— Как же его кинули?
— Тоже примазался к нему один. Все водочкой попаивал. Федор сам дурак, конечно. Попивал он. Вот на улице и оказался. А представляешь, классный специалист по холодильным установкам. За пьянку с работы выперли. Он еще больше запил. В штопор вошел. Тут этот типчик и объявился. С другом все ходил, водку в «дипломате» носил ему. И уговаривал пойти преподавателем в монтажный техникум. Тот в сильном подпитии и подписал заявление на работу. Оказалось, что на обмен квартиры. Его в комнату в коммуналке переселили. Там еще трое таких же «преподавателей» оказалось. И все в одной комнате, как в общежитии. Представляешь?
— А что же удивляешься тогда? — спросила я.
— Ну, ведь старуха же не пьет. Разве человека в здравом уме на такое уговоришь?
Я раздраженно махнула рукой:
— Сам себе противоречишь. Чего попусту спорим? Поживем — увидим.
Венчик обиделся на мой раздраженный тон, помолчал немного, внимательно рассматривая собственные руки, которые за время пребывания в цивильных условиях успели приобрести приличный вид. Потом не удержался и спросил:
— А чего же ты всю эту катавасию со мной затеяла? Записывала бы на видеопленку надувательство старухи, и вся недолга.
— И чего бы я добилась, дурья твоя башка? Что я могу записать? Их разговор о добровольном подписании заявления? И все? И с этим идти в милицию? И еще один человек останется без квартиры. Нет. Это неприемлемо. Я хочу заставить Илью именно повториться. Если план не удастся, я имею в виду план по возвращению квартиры Ангелины Васильевны настоящим наследникам — Наташе с Валерой, — то подключу милицию, чтобы хоть Анастасия Петровна не пострадала.
Я взглянула на часы:
— Ладно. Хватит философствовать. Тебе, дядюшка, пора в постель. Скоро твоя благодетельница нагрянет.
Венчик покорно выполнил мое предписание. Я включила телевизор. Шел какой-то сериал. Но мои мысли были заняты другим. Я вдруг начала волноваться: что, если Илья передумает и начнет операцию с заявлением сегодня. Тогда все пропало.
— Венчик, если Галина Николаевна снова начнет тебя уговаривать лечиться гипнозом, то соглашайся и капризно требуй сделать это немедленно. Так мы лишим Илью возможности заняться оформлением заявления хозяйки попугая сегодня. Боюсь, что он перепланирует, и тогда все пропало. И с Галиной помягче будь. А то она сбежит еще от тебя.
Раздался звонок в дверь.
— Вот и сиделка твоя.
Ключ Галине Николаевне мы пока что не дали. Дядька не лежачий. Ковылять по квартире в силах. Так что вручить ключ в первый же вечер — значило бы лишь дать повод для подозрений.
Я открыла дверь. Галина, увидев меня, заулыбалась:
— Танечка, здравствуйте.
Я с милейшей улыбкой пригласила ее войти.
— Здравствуйте. Проходите, пожалуйста. Я забежала на минуточку, проведать дядечку.
Она разделась, повесила пальто, деловито прошла на кухню, выложила из пакетов какие-то продукты. Потом прошла в комнату:
— Как дела, Вениамин Георгиевич?
— Как сажа бела. — Венчик вновь преобразился до неузнаваемости: смертельно больной вид и выражение брезгливости на лице.
— А что так? От массажика получше не стало?
— Мне теперь только на том свете получше станет. Племянница вон, — он кивнул в мою сторону, — никак не дождется этого счастливого момента.
— Ну зачем ты так, дядя? Я тебе по всему городу искала хорошего специалиста и доброго человека в одном лице. А ты все недоволен.
— Ну за мои-то денежки чего же не поискать?
— Как вам супчик, Вениамин Георгиевич, понравился?
— Да ничего. Пойдет. Ты бы вышла, Татьяна, — это уже мне, — Галина Николаевна уколет меня.
Я не прекословила. При медсестре я — послушная овечка.
Я вышла на кухню и закурила. Инъекция — процедура недолгая. Немного погодя меня позвали:
— Танечка, вы знаете, то, что вашему дяде назначили, — этого недостаточно. Малоэффективно.
Разумеется, она была абсолютно права. Проконсультировавшись со знакомым врачом, я позаботилась о том, чтобы лекарства не навредили здоровому человеку. И даже наоборот, повысили бы жизненный тонус.
Я пожала плечами:
— Врач считает, что этого достаточно. Пока. Да и дядя не слишком-то верит в лекарства. Он все какие-то заумные книги читает о всяких-разных чудесных излечениях. Немедикаментозными способами.
— А что, — вмешался Венчик, — Галина Николаевна, к примеру, тоже считает это возможным. Правда, Галина Николаевна?
Сиделка, конечно, не ожидала такого поворота в разговоре. Однако быстро сориентировалась:
— Да, вы знаете, Таня, я, в общем-то, согласна с вашим дядей. Может быть, и стоит попробовать что-то другое.
Она не стала уточнять, что именно. А мы с Венчиком не настаивали. Договор о лечении гипнозом должен быть втайне от меня.
Я сразу засобиралась.
— Ладно, дядечка, я исчезаю. Завтра будет время — забегу. До свидания. До свидания, Галина Николаевна.
Я вышла за дверь и сразу надела наушники. Разговор пошел в нужном мне русле.
— Знаете, Галина Николаевна, я обдумал ваше предложение по поводу лечения гипнозом и решил, что это надо попробовать. Немедленно.
— Это несложно устроить, Вениамин Георгиевич. Завтра я поговорю с братом, и мы можем начать. Мы запишем все на видеокассету, и вы сами убедитесь, что может человек в состоянии транса.
— Завтра меня не устраивает. Я хочу начать сегодня же, — безапелляционно заявил Венчик. — И к тому же я не хочу, чтобы об этом знала моя драгоценная племянница. Она не заинтересована в моем выздоровлении. Ее бы больше устроил повторный инсульт.
— Ну вы напрасно так, Вениамин Георгиевич. Таня, по-моему, очень хорошо к вам относится.
— Ага. Хорошо, — съязвил Аякс. — Боится, что я возьму и все, что имею, первому встречному завещаю. Вот и лебезит.
— Если не хотите, чтобы племянница знала о лечении, то нет проблем. Но все-таки вы несправедливо к ней относитесь, — масленым голосом увещевала Галина Николаевна моего новоиспеченного коллегу.
Венчик резко ее оборвал:
— Я знаю, что говорю. Не вам судить. Вы лучше позвоните брату. Пусть приезжает сейчас же, а то я передумаю.
— Просто я не знаю, свободен ли он сейчас, — заколебалась сиделка.
— Так позвоните и узнайте. Вот телефон. А у него же вроде как сотовый имеется.
Юрченко позвонила брату и выяснила, что тот на пути в сауну — решил отдохнуть от многотрудного дня и расслабиться. Приехать сможет лишь часа через три.
Венчик милостиво согласился принять сеанс в десять вечера.
— Я пока, Вениамин Георгиевич, съезжу и накормлю собаку, если не возражаете.
Умница Венчик не возражал.
Я успокоилась. Три часа или хотя бы два с половиной у меня было, чтобы уладить свои дела. И старуху сегодня, слава богу, охмурять не собираются…
Все о’кей, Танька.
Я дождалась ухода Галины Николаевны, вышла из угла за мусоропроводом, где стояла все это время, и спустилась на свой этаж, чтобы дать последние ценные указания перед решающим боем.
* * *
— Валерку я сама найду. Теперь его лежбище я знаю.
— А если он еще не вернулся? Тогда что, Таня?
— Об этом не волнуйся. Я что-нибудь придумаю. Главное, давай договоримся: сеанс из-за каких-нибудь непредвиденных обстоятельств не должен начаться раньше, чем я сюда вернусь. Чтобы в случае какого-нибудь ляпсуса вовремя прекратить все, позвонив в дверь.
Венчик, видя мою тревогу, тоже заволновался. Он взъерошил свою не слишком-то роскошную шевелюру и спросил:
— А как же я это узнаю?
— Давай договоримся так: если Илья придет раньше, ты будешь вести «светский разговор», пока я не дам знак. Я три раза подряд буду набирать номер и класть трубку, когда ее снимут в квартире. Это и будет условным знаком, хорошо?
Он кивнул.
— Вот и ладненько. Постараюсь вернуться очень быстро. Пока.
И я испарилась.
* * *
Дел у меня было не так уж мало: достать реквизит, извлечь Валерку с любимого предприятия. А еще меня просто преследовала навязчивая идея — пошебуршить в квартире Ильи, поискать кассету с записью его сеанса лечения Алевтины Васильевны. Но в том, что она все еще существовала, я сильно сомневалась.
А рисковать попусту — только дело испортить. И я с большим, надо сказать, трудом отговорила себя от этого тухлого дела.
Не надо будить спящего зверя.
Так что к Наталье с Валеркой я попала не так поздно, как предполагала.
Халат, который был на Ангелине Васильевне в день ее смерти, Валерка приобрел у себя на работе. Обычный в наше время способ выдачи зарплаты. Недостающую сумму работникам выплатили товарами народного потребления. Разумеется, не одними женскими халатами, еще массой всяких «чрезвычайно необходимых» в хозяйстве вещей.
— Можно найти точно такой же завтра часам к одиннадцати? — спросила я Валерку.
— Думаю, что особых проблем не будет. Куда его привезти?
— Сюда, домой. Я заеду.
— Хорошо, Таня, я постараюсь.
Юлька подошла ко мне и протянула откушенное яблоко:
— На, тота.
— Ай, спасибо, маленькая.
Я взяла у нее яблоко и сделала вид, что ем его.
— М-м, вкусно. На, теперь ты кушай.
Она, улыбаясь, забрала яблоко у меня и отдала Наталье.
Яблоко прошло по кругу и вернулось к Юльке.
Поужинать в милой обстановке мне не удалось — поджимало время. Излагать свои планы я не стала по той же причине.
* * *
Голодная, зато довольная своей деятельностью, я помчалась в сторону Трубного района. Но перед тем как завести движок, я бросила кости с вопросом:
— Пройдет ли все гладко сегодня?
14+25+1 — «Кажется, на вашем пути есть препятствие, но непредвиденная задержка в достижении цели пойдет лишь на пользу. Не следует слишком рваться вперед».
Не знаю, не знаю, милые. На данном этапе промедление смерти подобно. Все может рухнуть.
* * *
Дорога к хоромам Валерки была мне уже знакома, и я домчалась туда в два счета. Без всяких там обещанных задержек.
Валерку с «коллегами» я тоже нашла без труда. Они спокойно покуривали в раздевалке цеха за бутылочкой бормотухи. Этакая милая обстановочка: обшарпанный стол, покрытый видавшим виды пластиком, деревянные скамейки с облупившейся краской. Этот скромный уголок был отгорожен металлическими шкафами, окрашенными в темно-синий цвет.
Их было трое. На коленях у Валерки мирно дремал серый котенок, которого тот задумчиво поглаживал во время неспешной беседы.
— Привет, мальчики!
Все трое вздрогнули.
— Чего добрых людей пугаешь?
— Не хотела. Извиняйте, братки. Валера, тебя на минуточку можно?
Мужичок пожал плечами и, опустив котенка на пол, поднялся из-за стола.
Котенок зевнул, потянулся и, сделав зарядку для хвоста, двинулся в сторону двери, смешно вытягивая задние лапки.
Мы с Валеркой вышли из раздевалки.
— Я к тебе с весточкой от Аякса. Нам с ним очень нужна твоя помощь.
— А в чем, собственно, дело? Что с ним?
— С ним, в общем-то, ничего. Отдыхает в приличных условиях и советует тебе тоже от такого отдыха не отказываться.
— Что-то ты загадками говоришь. Выкладывай, зачем пришла, и вся недолга.
Пришлось выдать ему кое-какие сведения о подлости некоторых типов, о несчастной нищей старухе с попугаем. Минут десять я вдохновенно ораторствовала, не забывая при этом делать упор на истинно человеческие качества Вениамина и Валерия. Подчеркивая при этом их бескорыстие и порядочность.
Окончание моей пламенной речи совпало с истошным кошачьим воплем.
Из раздевалки выскочили двое Валеркиных товарищей. Все забегали, безуспешно взывая:
— Барсик, Барсик! Кис-кис-кис!
Но котенок не шел на зов, а лишь продолжал истошно вопить.
Кричал он где-то внизу в цехе.
Мужчины устремились вниз по лестнице, а я вслед за ними.
Прямо под лестницей стояла бочка, наполовину заполненная какой-то благоухающей жидкостью. Она была прикрыта куском рубероида, который сдвинулся и прогнулся вовнутрь бочки.
Туда-то и свалилось несчастное существо.
Валерка мухой слетел вниз по лестнице и извлек несчастного котенка.
Главным героем этого вечера сразу стал Барсик. Меня уже никто не видел и не слышал. Напрасно взывала я к Валерке, прося помощи в деле спасения старухи. На данном этапе у него все это было абстракцией, а вот погибающее животное — реальностью.
Котенок сразу стал похож на крысу. Шерсть склеилась. С него стекали жирные капли, оставляя повсюду грязные пятна. А хвостик теперь напоминал луковое перышко.
Несчастное создание испуганно озиралось и вопило, тряся по очереди то одной, то другой лапкой.
Один из троицы куда-то умчался и приволок груду ветоши. Споря и пререкаясь, мужики принялись обтирать котенка. Тот неистово царапался и плакал. Именно плакал, как ребенок.
На меня никто уже не обращал внимания. Я взглянула на часы и поняла, что могу безнадежно опоздать, если буду пережидать всю эту неразбериху.
После безуспешных попыток оттереть с шерсти масло мужчины стали решать, что предпринять дальше.
Котенок с налипшими клочьями ветоши походил теперь на чудо в перьях. Голос его охрип, и мяуканье напоминало блеянье.
— Чем же его отмывать? — спросил один из мужиков, которого я для себя окрестила кучерявым.
— Мылом, чем же еще, — ответил Валерка.
Я поняла, что мне удастся заполучить Валерку в свое распоряжение только в том случае, если я приму участие в спасении животного.
— «Фейри», — сказала я.
— Что «Фейри»? — не понял Валерка.
— Надо отмыть его в «Фейри». Он растворяет жир.
— Да где же его взять? — спросил кучерявый.
— А может, у железнодорожников спросить?..
— Кто это тебе даст «Фейри», чтобы кота отмыть? И сколько его потребуется? Нет, попробуем мылом, еще вон соды добавим.
А у меня появилась одна идея.
— Ребята, оттирайте его пока ветошью, а я сейчас кое-что принесу.
Я торпедой помчалась к машине и вернулась с шампунем для мытья автомобиля.
— Вот. Это, может быть, поможет.
В купании котенка мне пришлось принять самое активное участие. Я сняла пальто и пристроила его в раздевалке на столе.
Представьте себе такую трогательную картину: блондинистая, прилично одетая дамочка купает в тазу сомнительной чистоты в автомобильном шампуне истошно орущего котенка. Ей ассистируют трое мужчин, скажем мягко, несколько необычного вида. Прелестно. Не так ли?
Трижды мы меняли воду в тазу, и трижды она превращалась в кисель.
После этой процедуры мы засунули котенка под теплый душ. У меня все же закрались сомнения, что отмыть эту гадость до конца нет никакой возможности. Наконец, все закончилось.
Барсик, завернутый в тряпку, слабо пищал, вздрагивая всем телом. Лавку пододвинули вплотную к батарее и уложили несчастного для обсыхания.
Все, что можно было предпринять, мы предприняли. Оставалось ждать и уповать на лучшее.
Мужчины теперь начали обсуждать случившееся.
— Как это его угораздило?
— Кто же знает?
Я критически осмотрела себя, родную. К сожалению, прилично одетой дамочкой меня теперь трудно было назвать. Зато Валеркино уважение я заслужила: кинулась спасать их питомца, не испугалась запачкаться. На сердце у него слегка отлегло. И я, выбрав удобный момент, сказала:
— Валера, мы безнадежно опаздываем. Аяксу может грозить опасность.
— Так поехали скорее, чего мы медлим? — Он схватил засаленную куртку, висевшую на крючке, и мы помчались к машине. Рейтинг — великая вещь. А мой рейтинг возрос.
* * *
Тарасов жил своей обычной вечерней жизнью. В домах горел свет. Кто-то неспешно прогуливался по тротуарам, кто-то сломя голову мчался на остановку, чтобы успеть на автобус…
Главное преимущество вечернего зимнего города — почти полное отсутствие машин на дорогах.
Это здорово — нестись на полной скорости без помех. Только бы гаишнички не нарисовались. Тьфу-тьфу-тьфу.
Мы с Валеркой молчали, думая каждый о своем. Я, например, о предсказаниях своих косточек.
Раскошелиться на изоляцию старушки мне все же пришлось. Кости были правы, упоминая об уменьшении доходов. Мне эта акция в половину суточного гонорара, к примеру, обойдется. Что ж поделаешь? Супердетектив Танька Иванова тоже бывает бескорыстной. Не брать же денег с Натальи за спасение незнакомой ей старухи.
Далее кости предсказали препятствие в пути, которое принесет мне пользу.
Препятствие в виде кота в бочке — налицо. Осталось только извлечь из этого выгоду.
Поживем — увидим.
* * *
Мы припарковались в укромном неосвещенном уголке двора, и я схватила сотовый. Опоздали мы, правда, всего на десять минут.
Я трижды набирала номер, как условились. Потом надела наушники.
В квартире было пока тихо. И тут я увидела вишневую «девятку», остановившуюся у подъезда. Из нее вышли Галина с Ильей и вошли в подъезд.
— Ты же камеру в машине забыл, — раздался голос Галины.
— Тьфу ты, черт.
Он снова вышел и нырнул в салон «девятки». Повозившись, он извлек необходимый ему предмет и догнал сестру.
— Кстати, ту кассету, которую старухе демонстрировал, ты уничтожил?
— А зачем? — беспечно спросил Илья.
— Ты с ума сошел, наверное. Такие вещдоки разве можно хранить?
— Какой же это вещдок? Это всего лишь доказывает мои неординарные способности. Эту кассету можно на научном симпозиуме показывать.
— Лучше все-таки уничтожить.
— Она же не на видном месте болтается. За «Джокондой» лежит…
— Кому надо, тот найдет.
— Хватит каркать!
Они уже поднялись в лифте на нужный этаж и звонили в дверь Венчика.
А я еще раз убедилась в правоте моих косточек.
Теперь я знала о кассете достаточно много.
* * *
Сеанс длился минут двадцать. И внутри у меня все холодело. Я ужасно боялась чего-нибудь непредвиденного. Например, того, что Венчик в состоянии транса выболтает что-нибудь такое, что раскроет все наши тайны.
Я думала, что это вообще никогда не кончится. Но сеанс проходил своим чередом, и ничего чрезвычайного не произошло.
Илья просто давал команды типа: поднимите медленно вверх правую руку, вам это вполне по силам. Хорошо. Теперь отведите ее в сторону, теперь дотроньтесь до кончика носа. И т. д. и т. п.
Мне было и холодно, и жарко. Я просто умирала от ужаса. Но, слава богу, все обошлось.
У Валерки наушников не было, и он, разумеется, толком ничего не понял.
Когда Юрченко наконец-то уехали, он меня спросил:
— И что все это значит? Что он там колдовал над Аяксом?
Я не стала отвечать на его вопрос.
— Пошли. Там все обсудим. У Венчика.
* * *
Венчик, увидев состояние моей одежды, просто обалдел. Поприветствовав Валерку, он поинтересовался у меня:
— Тебя где это носило, Танька? Беляшами, что ли, торговала, а руки о себя вытирала?
— Кота купала.
Венчик замер, забыв захлопнуть рот:
— Кота?! В чем же, интересно знать, ты его купала?
Я махнула рукой:
— Да это же ерунда. Ты рассказывай давай, как все прошло? Про ощущения твои.
Венчик задумчиво пожевал губами:
— Не бойся, Таня. Все нормально. Алевтина Васильевна, видно, сама стремилась, чтобы поддаться гипнозу. Я же, наоборот, держал себя в руках. Во-первых, перед их приходом я кофе крепкого попил, целый литр накипятил. Ну а когда он колдовать начал, я сразу валенком прикинулся. Вроде как сразу на меня подействовало. И все. Такая петрушка. Все будет путем.
— Он может в следующий раз, к примеру, пульс проверить.
— Танька, да не загоняйся ты. Будь проще, сядь на пол, и тогда к тебе потянутся люди.
Я улыбнулась:
— Ладно. Будем надеяться, что все обойдется. Валерка сегодня у тебя, дядечка, ночует. С утра его заберу. Уже поздно, и я валюсь с ног. Да и вы почивать ложитесь. Надеюсь, что места вам хватит.
— Нашла о чем заботиться. Мы же люди привычные, разберемся, — сказал Валерка.
— Все, ребята, пока. С утра чтоб у меня были как новенькие.
Я отправилась домой и по дороге никак не могла решить: заняться ли мне приватизацией кассеты или же я вполне обойдусь без нее.
Для осуществления «психической атаки» она мне в принципе не нужна. Зато в качестве вещдока — весьма ценный экземпляр. И если я ее не изыму сегодня или в крайнем случае завтра до начала «атаки», то Илья с перепугу может ее уничтожить. Вот такого страху я собиралась на него нагнать.
* * *
В моей квартире было тепло, уютно и тихо. Я отнесла грязную одежду в стирку и, облачившись в халат, уселась в кресло.
Я сладко зевнула, взъерошила волосы. Мои мысли снова вернулись к кассете.
Я достала косточки и высыпала прямо из мешочка на журнальный столик. А про себя решила, что выпавшая таким образом комбинация и будет ответом на мой вопрос.
26+10+14 — «Неблагоприятные символы».
И я впервые осталась довольна таким неблагополучным ответом.
Сегодня он означал, что я со спокойной совестью могу принять теплый душ, улечься в постель до полуночи и хорошенько выспаться. Надеюсь, что баба Женя больше не будет являться мне во сне и так меня пугать.
А вы, дорогой читатель, небось скажете:
— Фигня все эти сны, гаданья. Такого не бывает.
А вот и бывает. Проверьте на очень простом примере. Пришейте перед предстоящей дорогой пуговицу на одежду, а еще лучше вернитесь за чем-нибудь. Сами увидите: дорога не выйдет. Эти приметы мудрые люди веками придумывали. Все это связано с подсознанием. Подсознательно мы всегда знаем о грядущих препятствиях, и всякие-разные заморочки (отрываются пуговицы, забываются кошельки) потому и случаются, что каждая клеточка нашего организма в этот момент прислушивается, грубо говоря, к «мнению интуиции». Так-то вот. Поэтому я точно знала, что баба Женя, царствие ей небесное, мне в таком жутком виде больше сниться не будет.
