Глава 7
Не успев отъехать от дома Скрябиных на более или менее приличное расстояние, я передумала беспокоить подруг и друзей их дочерей. Во-первых, потому, что мне уже стало ясно, что Алена была не слишком общительной и раз даже одна из наиболее близких ее подружек о ней ничего особенного не знала и была уверена, что с сестрой они ладят, то так же выйдет и с остальными. Что же касается подруг Натальи, то девушка она еще более непростая, чем ее младшая сестра, и если она против Алены что-то имела, а возможно, и хотела отомстить, то рассказывать об этом она уж точно никому бы не стала. Отсюда вывод: лучше всего мне показать фотографии девушек друзьям Стаса и у них поинтересоваться, что они о барышнях знают. Глядишь, и подтвердится мое предположение по поводу того, что парень «замутил» с обеими, за что и очень сильно поплатился.
Резко поменяв решение, я свернула на обочину и, остановившись, взялась за телефон. Быстро набрав домашний номер Хопинова, я мысленно помолилась, чтобы он был дома, и, когда Саша снял трубку, искренне произнесла:
— Рада тебя слышать, Александр. Ты мне как раз очень нужен.
— Чем порадуешь, Танюша? — также узнав меня по голосу, откликнулся мой старый друг. — Есть что-то новенькое?
— Пока нет, но я усиленно работаю.
— Верю, — откликнулся Хопинов и тотчас же спросил: — Так что там тебе понадобилось?
— Телефоны и домашние адреса тех друзей Стаса, которые не присутствовали у него на свадьбе. Можешь мне парочку назвать?
— Без проблем, продиктую прямо сейчас, — отозвался Александр и попросил меня вооружиться листком и ручкой, пока он ищет свой блокнот.
Я так и сделала, и уже через пару минут Хопинов диктовал мне адреса нескольких друзей Стаса, почему-то не приглашенных на свадьбу. Не имея такого аналитического склада ума, как у меня, Александр даже не стал интересоваться, почему мне понадобились именно эти ребята, а не те, что были на бракосочетании. Конечно, откуда ему было знать, что я уже знала и что думала? А думала я следующее. Если Стас бросил Наталью и решил жениться на Алене — а эта мысль меня почему-то все более упорно преследовала, — значит, он вряд ли стал звать на торжество тех, кто хорошо знал о его связи со старшей сестрой. Понимал же, что выпьют, начнут за столом трепаться, ему косточки перемывать. И что ж тогда получится? Да ничего хорошего не получится!
Наконец адреса были записаны, и я могла спокойно заняться проверкой своей новой версии. Определив, который из друзей Стаса живет поближе, я выбрала маршрут и направилась к нему. В целом дорога до дома Дмитрия Закоринова заняла у меня минут десять, но экономия времени могла бы оказаться бесполезной, если бы парня не оказалось дома. Но мне повезло — он был на месте. А занимался он в тот момент уборкой клетки своих маленьких питомцев — волнистых попугайчиков, как сообщил мне его отец, который открыл дверь на мой звонок.
— Здрасте, — поприветствовал меня молодой совсем парень, входя в зал на зов отца.
Он явно был моложе Станислава, но наверняка по уму ему ни в чем не уступал. С первого взгляда на Дмитрия я предположила, что у парня неплохое образование и талант к точным наукам. Скажем, к математике или химии. Может он что-то смыслить и в вычислительной технике. По крайней мере, насколько я знала, именно такие лбы и умные глаза имеют люди, занятые в данных сферах человеческой деятельности. И я не ошиблась, так как неугомонный и явно любящий поболтать папаша немедленно похвалился:
— Сына у меня просто чудо, все говорят, что голова у него получше ньютоновской. Он ведь у нас школу раньше времени закончил, так как развивается быстрее остальных. Сейчас в университете Московском учится, у нас тут филиал открыли. Вот ведь как! Я в компьютерах, как в лесной чаще, а он все понимает…
— Папа, ну что ты лезешь к человеку со своими хвальбами? Просил же тебя, не надо меня расписывать, как-нибудь сам про себя расскажу, если кто-то мной заинтересуется, — перебил отца сын. — Ладно, иди давай на кухню, дай мне с человеком побеседовать, раз он пришел.
Папаша, горделивые излияния с похвалами сыну которого прервали столь кардинальным образом, несколько раз разочарованно вздохнул и поплелся в кухню, оставив нас наедине.
— Еще раз здравствуйте, — усаживаясь напротив, произнес Дмитрий. — Как меня звать, вы, полагаю, уже знаете, раз от Стаса пришли. Могу узнать о причине вашего визита?
— Несомненно, — улыбнулась я, радуясь, что мне попался именно такой жизнерадостный парень, а не какой-нибудь бука, с которым даже беседовать неинтересно. — Не за тем же я пришла, чтобы молчать.
Сказав так, я коротко изложила суть дела и даже пояснила, что у меня есть кое-какие мысли по поводу того, кто мог убить молодоженов, но мне требуется выяснить или уточнить некоторые факты.
— Всегда готов, — открыто заявил Дмитрий. — Что именно нужно?
— Вот, посмотрите, — я протянула ему фотографию, на которой были запечатлены сестры Скрябины, и спросила: — Скажите, с кем из этих двух девушек встречался Станислав?
— То есть как с кем? — удивился моему вопросу парень. — А разве не с той же, на которой женился? Вот с этой, маленькой, — и он указал на улыбающуюся с карточки Наталью.
Для меня моментально все окончательно встало на свои места и буквально разложилось по полочкам. Стало понятно и нежелание старшей сестры рассказывать о взаимоотношениях между молодыми, вообще говорить о сестре. Не будь Наталья причастна к убийству, она бы уже давно простила сестру и считала бы, что благодаря измене Стаса сама она осталась в живых, а следовательно, все бы мне рассказала.
— Так, значит, вы утверждаете, что Станислав встречался вот с этой девушкой, с Натальей? — ничего не отвечая на вопрос парня, уточнила я.
— Да. Но вы, кажется, так не думаете, — уже по моей реакции парень начал догадываться, что со свадьбой его друга что-то было не так. — Могу я узнать, что происходит? Точнее, что произошло? Мне пока известно только о гибели молодых. Случайно вчера от отца узнал, а он в новостях услышал. Но я еще не успел послать открытку с соболезнованиями — был занят сдачей экзаменов.
— Вы многое пропустили, — произнесла я. — Ваш друг Станислав, как это ни странно, женился вовсе не на Наталье, а на ее младшей сестре Алене. Она на карточке рядом.
— Как на сестре? Не понимаю, — очень удивился моему заявлению Дмитрий. — Как такое может быть? Стас — и такое… Нет, он не мог так поступить, я просто отказываюсь верить!
— Я тоже удивлена, но вынуждена верить, — откликнулась я. А потом добавила: — Собственно, это был единственный вопрос, который я хотела с вашей помощью прояснить. Впрочем, может быть, вы в курсе, с какого времени Стас встречался с Натальей и как долго это длилось?
— Как долго? — все еще не веря услышанному, повторил за мной Дима. — Ой, ну с полгода точно. По крайней мере, я Наташу с ним именно где-то полгода назад первый раз увидел. Они вместе в кафе приходили. Но как он стал встречаться с той, второй, я даже не знаю. Хотя мы ведь довольно часто встречались.
— Вот такая она сложная и загадочная штука, жизнь, — сказала ему в ответ я и, задав еще несколько мелких вопросов, стала прощаться.
Дмитрий проводил меня прямо до машины, все еще негодуя, как же его друг мог сотворить подобное — бросив одну сестру, жениться на второй. Я села за руль, завела машину и, помахав приятному пареньку рукой, покатила прочь. Проехав пару кварталов, не останавливая машины, достала из сумочки свой сотовый и набрала на нем номер родителей невесты. Благо теперь он у меня уже был. Трубку снял отец.
— Здравствуйте, это опять я, Таня Иванова, — представилась я, понимая, что по голосу он меня вряд ли узнает. — Можно задать вам еще пару вопросов?
— Мне или жене? — поинтересовался Петр Алексеевич.
— Можно и вам, — откликнулась я. — Скажите, с кем дружили обе ваши дочери до свадьбы Алены? Мне нужны имена их кавалеров.
— Боюсь, что тут мы вам немногим поможем, — вздохнул отец. — Мы не слишком за увлечениями дочек следили. Они ведь молодые, часто меняли ухажеров, так мы с матерью последний год даже и не пытались узнать, кто очередной.
— А-а… — не зная, как перейти к следующему, очень уж сложному вопросу, замялась было я, но потом решила говорить все как есть. Самой-то мне теперь было точно известно, что Стас встречался с обеими девушками, но хотелось узнать, были ли в курсе этого родители. — Скажите, а не встречалась ли со Станиславом сначала ваша старшая дочь?
— Нет, конечно, что вы такое говорите! — немного даже возмутился в ответ отец. — Кто бы ему тогда позволил на второй жениться… Нет, Стас был хороший парень.
— Что ж, спасибо за помощь, — поблагодарила я отца Натальи и сразу отключилась.
«Да уж, хороший парень… А главное — честный и открытый. Такой, что даже друзья знать не знали, что он обеих сестер окрутил. Правы были мои косточки, когда сказали, что „только женщинам простительны слабости, свойственные любви, ибо ей одной обязаны они своей властью“. Похоже на то, что загадка убийства разгадывается так: старшая сестра из ревности, а заодно и из мести убила младшую. И она намеренно подменила мобильник жениху — возможно, когда он был в последний вечер перед свадьбой у невесты, — зная, что завтра парочка будет все время рядом, а значит, пострадают от взрыва оба. И тогда она, Наталья Скрябина, будет отомщена. Жуткая получается история. А другой, столь же правдоподобной, версии у меня нет».
Размышляя о виновных и невиновных, о гибельности страстей, я остановила машину, приоткрыла немного дверцу и достала сигареты. В голове настойчиво вертелся оставшийся без ответа вопрос: как доказать вину или подтвердить невиновность Натальи? Как ее проверить?
Прикурив сигарету от фирменной зажигалки, которую не так давно подарил мне Гарик, я достала из сумочки фотографию девушек и, положив ее перед собой, стала изучать. Это помогало мне сосредоточиться и представить, на что была способна каждая из сестер. И сосредоточилась я до того, что ловко поймала за хвост следующую мысль: а ведь дома у Натальи наверняка где-нибудь все еще лежат какие-нибудь фотографии, сделанные во время ее счастливой дружбы со Стасом. Если она его действительно очень сильно любила, то вряд ли выбросила снимки. И я должна их найти! Мне же они очень бы помогли, так как не только бы подтвердили наглядно ее связь с будущим мужем сестры, но и дали бы возможность слегка надавить на Наталью и заставить ее все рассказать.
Порадовавшись тому, что я пока не слишком далеко нахожусь от квартиры девушки, я докурила сигарету, затем завела машину и, развернув ее, направила назад, в район обитания Скрябиной-старшей. Прибыв к дому девушки, я набрала на сотовом ее номер и стала ждать, возьмет она трубку или нет, надеясь таким образом проверить, дома ли она. Трубку сняли, и мне пришлось быстренько отключиться. То, что Наталья все еще была дома и даже не собиралась к родителям, мне не особенно нравилось, так как нарушало мои планы. Ладно, придется пойти на обман.
Немного переждав, я снова набрала номер телефона девушки и, когда та откликнулась, не своим голосом произнесла:
— Наташа, здравствуй, дочка. Это из дома родителей, твоя тетя. Ты когда приедешь-то, а то мама совсем плохая, может, хоть ты ее немного успокоишь?
Девушка на мою уловку клюнула и, даже не став уточнять, что за тетя ей звонит, ответила:
— Я постараюсь выехать прямо сейчас.
«Ну вот и отличненько», — выключив телефон, порадовалась я и стала наблюдать за подъездом, чтобы не пропустить момент, когда Наталья его покинет.
Теперь уже я, конечно, не собиралась сломя голову мчаться к ней в квартиру, как сделала это в случае с обыском жилища Андрея Лапина. Таких проблем мне больше не нужно. Минутой позже или минутой раньше — погоды эта минута не делает.
Спокойно дождавшись, когда девушка уйдет из дома и направится к остановке, я еще несколько минут посидела в машине и уже только после этого отправилась в подъезд. Поднявшись по лестнице на нужную площадку, я быстро извлекла из сумочки свои незаменимые отмычки и, на минуту прислушавшись, не идет ли кто, занялась открыванием двери. Замок оказался несложным, так что я довольно быстро смогла с ним справиться и вскоре уже была внутри. Закрыв за собой дверь, я заперлась на защелку и прошла в зал.
«Интересно, куда здесь можно положить фотографии, помимо фотоальбома? — спросила я саму себя, понимая, что из фотоальбома Наталья все подобные снимки точно изъяла. — Скорее всего, по женскому обыкновению, она их положила куда-то среди белья, причем именно своего».
К сожалению, совсем не зная, где чье белье в шкафу, я стала просовывать руку между всеми свернутыми вещами без разбору. Но это не дало никаких результатов — карточек там не обнаружилось. От шкафа я перешла к проверке постели и матрасов, вспомнив, что когда-то в детстве сама прятала от мамы записки мальчиков под подушкой или простыней. Но и тут ничего не нашлось. Я остановилась посреди комнаты, вертя головой по сторонам.
«Ага, стол!.. Может, у них были в столе разные ящики?» — предположила я. Подойдя, сначала выдвинула первый ящик, но в нем не оказалось ничего, кроме конспектов и тетрадей, затем второй — в нем мне попались учебники, ручки, карандаши и иная мелочь. Зато вот в третьем я нашла маленький пакет из-под проявленных фотографий, какой обычно дают в любом фотоателье. Аккуратно достав его, я встала, высыпала все содержимое на стол и стала рассматривать.
Фотографий было немного, и в основном на них были засняты кто-либо из друзей девушек или же они сами. И лишь на двух имелся Станислав Станиславович. При этом определить, к которой из девушек он в данный момент более приближен, по этим карточкам было совершенно невозможно, так как все трое радостно улыбались и обнимались, никак не демонстрируя истинных своих чувств. Мне сразу стало ясно, что определить по карточкам, которая из девушек в данном случае выполняет роль невесты, я уже не смогу. Но, возможно, в комнате где-то есть еще снимки?
Я сделала вторую попытку обнаружить компрометирующий Наталью материал, но и она не увенчалась успехом — я больше не нашла вообще никаких фотографий. Пришлось смириться со столь явной неудачей, тем более что в голову мне уже пришла одна умная мыслишка. Я прикинула, что раз Стас встречался сначала с Натальей (такой вывод я сделала из слов Дмитрия), то, скорее всего, она ни от кого не пряталась и не скрывала своего кавалера от подруг. И если подруги подтвердят, что знали об их связи, можно будет обойтись и без фотографий, одними их словами и рассказами.
Вернув все фотографии назад в бумажный пакет, а сам пакет в ящик, я вернулась к двери, выглянула в «глазок» и, не заметив за ним никого постороннего, открыла задвижку…
* * *
Через пять минут я уже неслась по улицам города к самой старой подруге Натальи Инге, адрес и телефон которой мне дали родители девушки. Чтобы не оказаться у закрытых дверей, я решила предварительно позвонить ей, тем более что у нее был сотовый. Набрав номер, я надавила на «ес» и стала ждать. Вскоре я услышала короткое девичье:
— Да.
— Здравствуйте, это Инга? — первым делом спросила я, продолжая одной рукой вести машину, а другой держать телефон у уха.
— Да. А вы кто? — тут же последовал ответный вопрос.
— Я подруга Наташи, — не стала пока полностью раскрываться я. — Вы, наверное, слышали, какое у нее горе?
— Да, это такое несчастье — потерять сестру, — тут же вздохнула девушка. — Я бы, наверное, дни и ночи напролет рыдала, если бы такое со мной случилось. А как Наташа? Я к ней не поехала, так как меня родители отговорили.
— И правильно сделали, — не упрекнула девушку я. — Они все сейчас в таком состоянии, что не способны выслушивать окружающих. Да, совсем забыла, у меня же к вам дело, и нужно срочно встретиться прямо сейчас. Вы в данный момент где находитесь?
— Сижу в кафе «Марина», что на Московском проспекте, — ответила Инга. — Договорились встретиться с подругой, а ее все нет. Может, и не придет. А мобильного у нее нет, вот и жду.
— Ждите и дальше, а я сейчас подъеду, — добавила я и, отключив телефон, развернулась, так как буквально пару минут назад благополучно пересекла Московский проспект, а значит, была сейчас в двух шагах от Инги.
Быстренько вернувшись к любимому месту горожан — Московскому проспекту, я кое-как нашла свободное местечко, чтобы припарковать свою машину, и лишь тогда поспешила в кафе. Где оно находится, я знала очень хорошо, так что искать мне ничего не приходилось, зато вот саму девицу, с которой только что назначила встречу, себе даже не представляла.
«Эх, нужно было еще по телефону спросить Ингу, во что она одета», — пожурила я себя за непредусмотрительность, но тут же и успокоилась: с другой стороны, телефон-то при мне, войду в кафе и еще раз позвоню девушке.
Впрочем, делать этого даже и не пришлось, так как одинокая особа женского пола в данном кафе оказалась всего одна, все же остальные сидели парами, причем одиноких мужчин не было вовсе. Этим и объяснялось отсутствие «липучек», как называет всех донжуанов одна моя подруга, возле Инги. Я подошла к ее столику и, отодвинув стул, спросила:
— Подруги так и нет?
— Нет, не приехала, — удивленным взглядом глядя на меня, ответила девушка. А потом спросила: — А как вы узнали, что я это я?
— Ну вы ведь сидите одна, тогда как остальные — в дружных компаниях, — улыбнулась я. — Да, я еще не успела представиться: Таня Иванова, частный детектив, занимающийся расследованием обеим нам известного происшествия.
— Частный детектив? — еще больше удивилась девушка. — Вау, никогда не думала, что частными детективами могут быть такие молодые женщины!
Я слегка улыбнулась такому комплименту и сразу же перешла к делу.
— Скажите, Инга, вы давно знакомы с Натальей? — в первую очередь спросила я.
— Да порядочно уже — лет шесть, может, даже больше.
— А о том, что она встречалась с молодым человеком, который потом стал мужем ее сестры, знали?
— Естественно, кто ж этого не знал… Наверное, все, кто с Натальей хоть немного знаком, были в курсе, а если и не были, то вдвоем их точно видели. Они ведь почти везде вместе ходили, а потом вдруг — бац, и она нам о свадьбе сообщает, только не о своей, а о сестриной. Мы в шоке были, а объяснять, как такое вышло, Натка отказалось. Кстати, с того времени она замкнулась в себе, мало с кем из нас общается.
— Понятно, — откликнулась я. — Значит, об этом обстоятельстве знали многие. А кто бы мог знать о причине, по которой Стас выбрал Алену?
— Наверное, никто, — предположила Инга. — Наташа вообще на эту тему не говорила ничего, просто отдалилась от нас резко и не появляется.
— Что ж, спасибо за беседу, — поблагодарила я девушку. — Если что-то еще понадобится, я знаю, как вас найти.
Инга попыталась было предложить мне еще немного с ней посидеть, но я сразу отказалась и поспешила к своей машине. А сев в нее, задумалась.
Как же так получилось, что в жены Стас выбрал вторую сестру, а не первую, с которой довольно долго встречался? Может быть, сама Алена его увела у сестры? Девица-то она, по всему видно, была не промах. Ну и мужчины у нас пошли — чья юбка ближе махнула, к той и летят. Даже стыдно за них как-то.
Понимая, что я уже близка к разгадке преступления, и будучи почти уверена, что убийцей является старшая из сестер Скрябиных, я больше всего времени сейчас посвящала обдумыванию того, где можно найти доказательства ее происков.
«То, что подменила телефон именно Наталья, это уж наверняка, ей ведь абсолютно несложно было проделать такую манипуляцию. Но вот со взрывчаткой, с установкой ее в мобильник… тут уж она сама вряд ли бы справилась, значит, должна была обратиться к какому-то специалисту. Допустим, обратилась и теперь должна отдать тому вторую часть суммы за выполненную работу. Полностью все деньги обычно в таких целях никто сразу не отдает. И по-моему, пока вроде бы времени на встречу с этим специалистом-исполнителем у Натальи не было, значит, все еще впереди. Так что, пожалуй, послежу-ка я за нашей милой страдалицей-девушкой…» Сказано — сделано. И я рванула, надавив на педаль газа, к тому дому, где проживали ее родители и где она сейчас должна была находиться.
* * *
«Интересно, куда это Наталья собралась?» — подумала я, следуя за девушкой, недавно покинувшей дом своих родителей. Там она пробыла не более трех часов, на большее ее, видно, уже не хватило, и вот теперь направлялась куда-то, но совсем даже не в сторону своего дома.
Не став слишком сильно ломать голову над этим вопросом, — а чего ее ломать, все равно же вскоре узнаю ответ, — я просто продолжала следить. Наталья села в автобус, на нем доехала до Пролетарки, там сошла и протопала пешочком еще пару кварталов. Когда же оказалась в частном секторе, порылась в своей сумочке и, достав какую-то записку, поглядела сначала на нее, а потом на номер стоящего перед ней дома, мне сразу стало ясно, что она кого-то ищет.
Наконец Наталья нашла нужный дом, вошла в заросший травой палисадник и нетерпеливо постучала в дверь. Из дома никто не вышел. Тогда девушка повторила свой стук, но уже более настойчиво, только и это не дало никаких результатов. Кажется, дома никого не было.
Стоя за соседним деревом, я было подумала, что придется сейчас как-то перебегать от него за стоящий недалеко гараж, иначе, возвращаясь назад, девушка меня непременно заметит. Но Наталья пока никуда и не собиралась. Она спокойно достала из своей сумочки большой листок бумаги, расстелила его на крыльце и села, устраиваясь поудобнее. Ясно было, что ждать она собралась до возвращения хозяина.
Кого же она так ждет? Этот вопрос не давал мне покоя. Может, своего нового парня? Хотя это вряд ли, тогда бы и сестре мстить не надо было, сердце бы уже успокоилось. Кого тогда? Лично у меня имелся только один ответ: того, кто помещал в телефон взрывчатку. Да, скорее всего, так и есть. Она либо хочет отдать ему вторую часть денег за выполненную работу, либо, что более вероятно, нанять для выполнения новой. Что-то там, насколько мне помнится, мои косточки говорили об опасности… Так, может, Наталья как раз и надумала попросить специалиста по взрывчатке помочь ей убрать с пути еще и меня, чтоб я не лезла так настырно не в свое дело? А что, действительно, вполне такое может быть…
Я на несколько минут уставилась в одну точку, а потом спросила сама себя: «А что, если мне попробовать для начала узнать, кто таков хозяин этого дома? Возможно, окажется даже, что у Кири на него что-то есть».
Не став медлить, я быстренько набрала номер телефона Володьки и, когда тот снял трубку, сказала:
— Киря, это Таня. Нужно, чтобы ты проверил еще одного человека. Сможешь сделать это прямо сейчас?
— Да, я готов выполнить твою просьбу, у меня как раз сейчас небольшое «окно» в работе образовалось, — согласился тот. — Диктуй, что есть на него.
— Только адрес. Так, подожди, — я повертела головой по сторонам и, найдя небольшую табличку на одном из домов, сориентировалась и назвала адрес: — Улица Столярная, дом шесть.
— Все, задача ясна, — бросил мне напоследок Володька и отключился.
Я убрала телефон в сумку и снова стала наблюдать за Натальей. Впрочем, наблюдать было неинтересно, так как девушка продолжала сидеть и глядеть в землю и лишь изредка по сторонам. А потому я стала осматриваться, ища себе более удобное для наблюдения место. Вскоре оно попалось мне на глаза, и я стала осторожно перебираться к небольшому заброшенному ларьку. Это занятие заняло у меня несколько минут.
Не успела я как следует обосноваться на новом месте, как отзвонился Киря и сообщил очень интересную для меня информацию. Хозяином дома являлся некий Малыгин Григорий Фаддеевич, уже отсидевший срок за участие в заказном убийстве, в котором, кстати говоря, тоже была задействована взрывчатка. Он сам делал взрывное устройство и сам помещал его в автомобиль. Видно, теперь этот умелец придумал более изощренный и менее привлекающий к себе внимание способ убийства. Так что мое подозрение еще больше подтвердилось, и мне осталось только дождаться прихода домой самого Малыгина, а там уже будет видно, что делать дальше и как поступить.
Ждать Малыгина пришлось очень долго. Он не появился ни через час, ни через два. Даже вроде бы спокойная и терпеливая Наталья начала нервничать и ходить туда-сюда по тропинке перед домом. Не особо комфортно чувствовала себя и я, так как сидеть приходилось в ужасно пыльном и довольно-таки вонючем ларьке. А так хотелось куда-нибудь в уютное местечко, где много деревьев, воды и песка! Какой-нибудь небольшой пляжик на берегу Волги очень бы даже мне подошел…
Наконец хозяин дома все же заявился. Он оказался ужасно маленьким, щупленьким и на вид похожим на старичка, хотя лет ему было, как мне стало известно от Кирьянова, около сорока. Одет «старичок» был в давно потерявшую свежесть голубую рубашку с длинными рукавами, в данный момент завернутыми до локтя, и в такие же не новые штаны серого цвета. Что было у Малыгина на ногах, я не видела, но могла предположить, что вряд ли ботиночки от известной фирмы, а скорее всего, раздолбанные боты, под стать потрепанной одежонке.
Увидев, что у него гости, Малыгин сначала притормозил, но, рассмотрев пришедшую, вполне даже осмелел и, начав насвистывать какую-то мелодию, пошел к дому. Было видно, что Наталью он нисколько не боится. Я торопливо вылезла из своего укрытия, прекрасно понимая, что сейчас пара созерцает друг друга и мое перемещение к ним поближе вряд ли будет замечено. Минуты через три я уже была у забора, окружающего дом Малыгина, но даже отсюда разговор Григория и Натальи был, к сожалению, слышен плохо.
Я осторожно проползла под забором в сторону калитки, чтобы уловить хоть какие-то отрывки беседы, и случайно зацепила рукавом за какой-то гвоздик, торчащий из штакетины. Доска сдвинулась и приоткрыла щелку, через которую я запросто могла бы пролезть. Что я и сделала — быстро юркнула в проем и оказалась во дворике, скрываемая от тех, за кем я наблюдала, большим кустом цветущей сирени. О том же, что кто-то может заметить меня с улицы, я и не думала: нынче пришло такое время, что даже если случайный прохожий что необычное и увидит, то предпочтет сделать вид, что оно ему приснилось, а не станет искать на свою голову приключений, поднимая крик. И правильно, наверное, сделает.
Пока я перебиралась с места на место, Григорий и Наталья как раз успели обменяться любезностями и затронули интересующую меня тему. Я же теперь могла преспокойно сидеть и слушать, а потому просто полностью превратилась в одно большое ухо, следя только за нужным мне разговором и не обращая внимания ни на один посторонний звук. Услышать же удалось следующее.
— Зачем ты убил их? — немного озлобленным голосом тихо спросила Наталья.
— Убил… Ты это о чем? — немного удивившись, ответил ей Григорий. — Я никого и пальцем не тронул.
— А почему же тогда их разорвало прямо на крыльце загса? — не унималась красавица. — Может, взрывчатка сама в телефон попала, из воздуха просочилась? Что ты теперь отнекиваешься?
— Да я серьезно тебе говорю, не делал я ничего! — теперь уже серьезным тоном ответил Наталье Малыгин. — Я что, спятил, лишний раз собственной шкурой рисковать? Деньги ты мне и так оставила, зачем же мне надо было еще что-то и делать, сама посуди?
— Так ты что, и в самом деле их не убивал? — не верила пока Наталья.
— Нет, серьезно говорю. Мне лишние проблемы не нужны, ведь деньги все равно уже мои.
— Но… но кто же тогда это сделал? — недоумевающе спросила Наталья.
— Похоже, не ты одна была доброжелательница у этих голубков, — вполне равнодушно и даже с некоторой издевкой произнес Григорий. — Нашлись добрые люди, которые довели наше дело до конца. Я, честно сказать, чуть со стула не свалился, когда в новостях услышал, что стряслось. Глазам своим не поверил. Думал уж, что ты в меня не поверила и другого специалиста нашла. А когда сейчас во дворе у себя увидел, решил, за деньгами пришла.
— Да черт бы с ними, с этими деньгами, — сорвалась Наталья. — Я чуть с ума не сошла, когда все случилось. Думала, я во всем виновата, думала, на мне их смерть всю жизнь висеть будет. Спать ложиться боялась, вдруг она, Аленка, вместе с ним ко мне придет и все припомнит. Такое в голову лезло!.. Я еще тогда поняла, что так все и будет, если что-то сделаю, потому в последний момент и отозвала вас, но…
— Но тут уж я, извините, ни при чем. Моя совесть совершенно чиста. Единственное, что могу сказать, так это то, что сработано все было профессионально и чисто, даже у меня бы так не вышло.
Сразу после этого выяснения отношений Григорий намекнул Наталье, что у него дела и он был бы рад, если бы она ушла. Девушка и сама уже этого явно хотела, так что задерживаться тут не стала. Лишь еще один раз уточнила, соврал Малыгин ей или нет, а затем спокойно отправилась восвояси. Я же еще некоторое время была вынуждена сидеть за кустом сирени, дожидаясь момента, когда Григорий зайдет в свой дом и я смогу беспрепятственно и без лишнего шума выскользнуть на улицу.
И вот мне наконец удалось никем не замеченной вернуться в свою машину. Сев за руль, я задумалась. Теперь мне было понятно, почему Наталья вела себя так странно, когда я пыталась расспросить ее о Станиславе и Алене. Она просто боялась проболтаться или сорваться и рассказать все, что она против них замышляла. Но, замыслив недоброе, девушка все же вовремя спохватилась и успела дать отбой, поняв, что не сможет всю жизнь носить на себе бремя убийства.
Когда задуманный ею взрыв — хоть некоторые детали случившегося и отличались от ее плана — все же произошел, она сильно испугалась и именно для того, чтобы выяснить, почему Малыгин не послушался ее, явилась сегодня к нему. И тут вдруг оказывается, что Григорий-то ничего и не делал! Да и правда, зачем ему это было, если деньги она пообещала ему оставить, уже отказавшись от его услуг? С него и спрос меньше, а подставить себя он еще успеет. Естественно, что убивать он никого не стал, а значит, оба они — рецидивист Малыгин и Наталья Скрябина — в гибели Станислава и Алены не виновны. М-да, вот так бывает: ищешь доказательства чьей-либо вины, а находишь, наоборот, этому человеку оправдание.
Теперь уже совершенно не зная, что делать, я принялась прикидывать, какие еще версии убийства мной не были тщательно рассмотрены, что я упустила из виду. А мой внутренний голосок стал мне помогать и тут же предложил обратить внимание на самых близких.
«Куда уж ближе! У меня в последней версии сестра в убийстве подозревалась!» — усмехнулась я ему в ответ.
Но тут же вспомнила, что с родителями невесты-то я беседовала, а вот родители жениха у меня почему-то остались в стороне. Они то были заняты приготовлением к похоронам, то просто находились не в том состоянии, чтобы общаться. А ведь они могут знать что-то интересное. Пожалуй, стоит к ним съездить. И лучше прямо сейчас.
Приняв это решение, я завела машину и, надавив на педаль газа, поехала к дому Станислава.
* * *
— Вы не могли бы уделить мне несколько минут для разговора? — спросила я родителей погибшего парня, с усталыми лицами сидящих прямо напротив меня на диване.
Мама Станислава, Валерия Федоровна, была женщиной довольно хрупкой, а потому смерть сына так сильно повлияла на нее — «украсила» недавно красивое и выразительное лицо множеством мелких морщинок, а глаза сделала совсем потухшими. Теперь женщина вряд ли когда-нибудь сможет поднять голову так высоко, как она ее держала еще три дня назад.
Что же касается отца парня, Станислава Михайловича, то он держался более стойко и хоть и был расстроенным, но проявлял свои чувства куда меньше, чем его жена. Мне это даже немного показалось странноватым, так как мужчина не производил впечатления сильного и волевого, способного держать боль в себе, а как раз напротив, был открыт и доброжелателен. Но, как известно, на одно и то же событие разные люди реагируют по-разному, так что я решила, что Станислав Михайлович таким образом просто пытается держать себя в руках и тем самым хоть немного помочь своей супруге, не дать ей совершенно пасть духом.
Окинув еще раз взглядом родителей Станислава, я вежливо попросила:
— Расскажите мне о вашем сыне. Каким он был человеком? Какие качества в нем преобладали, чем в последнее время он занимался, с кем дружил… В общем, все, что сумеете вспомнить.
— Что ж, мы постараемся, — со вздохом ответил Станислав-старший и легонько поправил рукой торчащие в стороны редкие светлые волосы. А потом стал рассказывать: — Стас был хорошим сыном, нас любил и уважал, да и мы могли им гордиться. Школу милиции он окончил с отличием, потом институт, только что занялся адвокатурой, наверняка бы дело у него пошло на лад. Друзей у него всегда было много, он редко с кем ссорился. И вообще, я о нем могу только хорошее сказать.
— Да, именно так все и говорят о Станиславе, — согласилась я со словами отца. И тут же снова спросила: — А вы знали о том, что, прежде чем начать встречаться с Аленой, он дружил с ее сестрой?
— Нет. Но даже если и дружил, что с того… — на этот вопрос ответила уже мать. — Значит, с той девочкой у него что-то не получилось. А нам-то все равно было, кого он приведет, мы-то знали, что парень он умный, головой думает, значит, на первую попавшуюся не кинется.
— А о каких-нибудь его проблемах вам что-нибудь известно? — поинтересовалась я.
— Нет, ничего, — дружно замотали головами оба родителя. — Стас у нас самостоятельный мальчик был, всегда все сам предпочитал решать, нас не вмешивая. Помню даже, как-то раз в школе, классе, наверное, в третьем, когда его побил какой-то старшеклассник, он попросил дать за него сдачи не отца, а одного из живущих в нашем подъезде ребят. Мы об этом тогда от учительницы узнали… — Валерия Федоровна всхлипнула и отвернулась.
Я уже поняла, что от Лапиных-старших, так же, как и от родителей Скрябиных, я мало что нового узнаю, — они понятия не имели, чем живет их чадо и кто мог его убить. Впрочем, о том, кто мог, я их, конечно, тоже спросила, но, как и следовало ожидать, получила вполне стандартный ответ: «Не понимаем, кому и зачем это понадобилось».
Они не понимают, а я?.. Я тоже в данный момент ничего не понимала. Я вообще даже не знала, с какой стороны к этой проблеме подойти! А ведь я обязана найти преступника, чтобы наказать его по заслугам. Ладно, как-нибудь справимся.
— Скажите, Валерия Федоровна, — немного подумав, обратилась я к женщине, — Стас ведь жил с вами, и у него наверняка была своя собственная комната. Это так?
— Да, конечно, — ответила мне женщина. — Только мы ее закрыли и не хотим там ничего менять. Пусть все останется так, как было при сыне.
— Понимаю, — кивнула я, продолжив: — А осмотреть ее можно? Вдруг среди его вещей я сумею найти что-то, что поможет мне распознать настоящего убийцу. Вы позволите?
Родители вопросительно переглянулись и дружно кивнули. Затем мать Стаса принесла мне ключ и, указав на комнату, добавила:
— Только я туда не пойду, не могу спокойно на все смотреть, плакать начинаю. Если хотите, пусть Станислав с вами сходит.
— Нет, не нужно, — отказалась я от сопровождающих. — Я сама, только посмотрю, и все.
Взяв ключ, я подошла к двери, спокойно открыла ее и прошла внутрь.
Комната Стаса оказалась сравнительно небольшой и почти без мебели. Кровати в ней не имелось вовсе, лишь большой надувной матрас, который лежал посередине, но все же был прикрыт каким-то однотонным покрывалом. В таком виде это своеобразное ложе очень походило на настоящую, только очень низкую тахту. Стульев в комнате также не наблюдалось, их заменяли маленькие подушечки, разбросанные по всему паласу. Зато полки на стенах были. И стол с небольшим компьютером на нем. Одним словом, комната представляла собой настоящее жилище свободолюбивого и независимого мужчины, который любил работу и наименьшее значение отводил отдыху.
Пробежав взглядом по всем предметам, я, конечно же, подошла к компьютеру, включила его и села на единственный стул перед монитором. Мне почему-то казалось, что если нечто компрометирующее какого-то другого человека у парня и имелось — за что, собственно, его и могли убить, — то он держал его, в смысле компромат, именно в своем компьютере, а значит, его-то стоит проверить в первую очередь. Как только компьютер загрузился, я принялась листать имеющиеся папки и просматривать все, что в них было насовано. В основном попадались пока только кодексы, всевозможные законы, целые книги по юриспруденции и иная адвокатская муть.
Поняв, что в папках я вряд ли что найду, я решила заглянуть в Интернет и проверить там почту парня. Благо пароли вскрывать меня научили, причем очень даже профессионально, так что особой проблемы для меня это не составило. Всего за какие-то пять минут я нашла комбинацию из нужных знаков и цифр и, введя ее, проникла в папку, хранившую всю присланную юноше корреспонденцию. Затем стала читать.
Уже несколько первых строк произвольно выбранного письма заставили меня немного напрячься. И было от чего, ведь в них говорилось о том, что у парня был другой отец. Точнее, именно так, конечно, не говорилось, но те письма, что я начала читать, были написаны этим самым отцом, который почему-то упорно пытался вымолить у Стаса прощение за какие-то свои старые грехи. Это становилось интересным. Перечитав все, что было в папке, я на всякий случай полазала еще немного в компьютере, но, так ничего и не найдя, решила пока остановиться на найденном.
Учитывая то, что никаких иных новых версий у меня пока не было вообще, я решила, что не помешает еще разок пообщаться с матерью Стаса и расспросить ее о настоящем отце парня. Возможно, смерть юноши каким-то образом могла быть связана с его настоящим родителем. Чего ведь только не бывает в жизни?.. А проверить нужно все варианты.
Прежде чем покинуть комнату, я еще немного порылась на полках, но не нашла там ничего, кроме книг и нескольких фотографий парня с друзьями. Больше пока интересного ничего вроде не наблюдалось, и можно было покинуть комнату. Выйдя в коридор, я заперла спальню Станислава и направилась в кухню. Оба родителя как раз находились там и что-то ставили на стол, явно собираясь меня потчевать.
Я остановилась в дверях и попросила:
— Валерия Федоровна, могу я с вами пообщаться еще разок, наедине?
— Да, собственно… — немного растерялась женщина, непроизвольно глянув на мужа. Потом спохватилась и ответила более твердо: — Конечно, да…
Мы прошли в зал, снова сели на прежние места, и я прямо с ходу спросила:
— Это правда, что Станислав Михайлович не отец Стаса?
— Пра-авда, — растягивая слово, ответила женщина. — Но откуда вы узнали?
— Из писем, присланных Стасу настоящим отцом. Я только что просмотрела информацию в его компьютере и случайно на них наткнулась.
— И что он там ему писал? — все так же удивленно поинтересовалась женщина.
Я тоже изумилась, ведь, судя по ее вопросу, она была не в курсе переписки отца с сыном. Мне, естественно, это показалось немного странным. Заметив мою реакцию на ее вопрос, Валерия Федоровна добавила:
— Да, я об их переписке ничего не знала. Стас не говорил о том, что отец ему пишет. Однако вообще о нем сын, конечно, знал. Мы ему рассказали, еще очень давно. Но потом он никогда не упоминал отца в разговорах.
— В письмах отец просит у сына за что-то прощения, — произнесла я и внимательно посмотрела на женщину, ожидая, что она на это скажет.
— Просил прощения, говорите? Теперь все понятно… — вздохнула Валерия Федоровна, а затем стала рассказывать мне подробности: — Стас действительно рожден от другого человека. Но его тогда отцовство не интересовало, мальчик не был ему нужен совершенно, а потому я вышла замуж за Станислава. У него тоже от покойной жены сынок остался. Станислав усыновил моего малыша. Мы тогда еще решили, что их одинаковые имена — это знак и что мой муж будет хорошим отцом моему сыну. Так, в общем-то, и вышло. А я усыновила Андрюшу. Они считали себя братьями.
— А что с настоящим отцом Стаса? — напомнила я о главном. — Он что, бросил вас и никогда не пытался найти?
— Нет, он не бросил меня, — вздохнула женщина. — Он был даже согласен жениться на мне, но ребенка все же не особо хотел. Вот я и отказалась выходить за него замуж.
— Почему? — искренне поинтересовалась я.
— Он был настоящим уголовником, несколько раз сидел, правда, по мелочи. Но что мне могло с ним светить? Я его, конечно, тогда любила, но это и понятно, ведь он меня в шелка одевал, заваливал всякими побрякушками, а дурочкам молодым это и надо. В общем, я сама с ним порвала. Он тогда и не стал просить меня вернуться, считал, что рано или поздно я сама к нему приползу. Но ошибся.
— А где он сейчас, вы знаете? — полюбопытствовала я.
— Где? Даже и не знаю. Его ведь вскоре после нашей ссоры арестовали, да он отмазаться сумел. Но потом снова влип и вынужден был бежать куда-то, а деньги на это у него были. С тех пор я о нем и не слышала.
— А как же ваш сын мог его разыскать? — спросила я.
— Как? Наверное, через милицию, а потом написал ему. Он иногда говорил, что желает знать, помнит ли вообще о нем отец. Вот, наверное, поэтому и написал ему, а тот и спохватился, что сын у него большой уже, надо бы грехи свои былые замолить. Впрочем, мне до него дела нет.
— Так, значит, он даже не в курсе, что его сын умер? — спросила я.
— Конечно, нет, — ответила мне женщина и снова вздохнула.
— А как зовут настоящего отца вашего сына? — спросила я, подумав, что если папаша и сейчас продолжает заниматься своими грязными делишками, то вполне может быть, что кто-то из его недоброжелателей, убив сына, решил таким образом отомстить ему.
— Его зовут Валерий Евгеньевич Синельников, — ответила женщина. — О нем многие раньше знали, он был известной в городе личностью.
Записав данные, я задала Валерии Федоровне еще несколько интересующих меня вопросов и, как только она на них ответила, стала прощаться.
— Уже уходите? — удивился Станислав-старший. — А мы думали, что вы с нами поужинаете…
«А почему бы, собственно, и нет, — подумала я про себя, прикинув, что неизвестно, когда еще попаду домой. Да ведь все равно в холодильнике у меня пусто и нужно будет еще что-то готовить. — Все, решено, остаюсь».
Я доброжелательно улыбнулась хозяевам и, приняв их приглашение, прошла к столу.
