Глава 5
Признания владельца клуба вверх дном перевернули весь план, составленный мной на сегодняшний день. Мало того что я вычеркнула из списка подозреваемых Сергея, чиновника и его протеже, так и сам Костин теперь автоматически попадал на мою сторону баррикады.
Тренировки сегодня тоже отменены, поэтому проконтролировать наличие у кого бы то ни было привычки ломать спички мне не удастся.
Конечно, посетить педагогический институт, а конкретно — факультет физической культуры, стоит, любое дело надо доводить до конца. Но самое неприятное, что мне предстоит сделать сегодня, — это встретиться с Александрой и установить ее причастность или непричастность к гибели Вениамина.
Время неумолимо бежало вперед, а дел было по горло. Поэтому я быстро выехала из летного городка, уверенно вырулила на дорогу и, обогнав старенький «Форд», пристроилась за скоростным «БМВ».
Но не тут-то было! День не заладился с утра. Ближе к мосту на дороге образовался затор, и на то, чтобы попасть на другую сторону Волги, у меня ушло не меньше сорока минут. Целый час я потеряла в ангаре, теперь безнадежно простаивала в пробках на узких тарасовских дорогах, где машин было как семечек в зрелом подсолнухе.
Такими темпами я и к вечеру никуда не доберусь! А мне так хотелось первым делом заскочить на полчасика домой — умыться, переодеться и запихать что-нибудь в рот.
Я стояла перед светофором в правом ряду, когда зажегся зеленый свет, разрешающий движение прямо.
Ну и фиг с ним! Хоть куда бы уехать!
Нарушая правила дорожного движения, я рванула вперед, обогнула площадь и вскоре оказалась на относительно свободном участке дороги. Движение по ней было односторонним, как раз в направлении моего дома.
Все! Скорее домой!
Я поняла, что, если срочно не заправлюсь и не попаду в мойку, рухну на полпути, не добравшись до следующего пункта назначения. Паровозу пора в депо! Двадцать четыре часа работы в сутки круто даже для меня.
Вернувшись домой после долгого утомительного путешествия, я первым делом залезла под душ и тщательно натерлась мочалкой, смывая с себя въевшуюся ангарную пыль. Затем переоделась в чистое белье, приятно пахнущее средством для полоскания, натянула новый джемпер, вельветовые бриджи того же оттенка и отправилась на кухню. Мне казалось, что я могу за раз проглотить все содержимое холодильника, выпить литра два кофе и не почувствовать утоления голода. Я разбила в сковородку несколько яиц, высыпала в кипящую воду все оставшиеся пельмени, при этом нетерпеливо жуя толстенный кусок колбасы.
Да уж, а качество колбасных изделий все-таки падает. Равно как и сыров. А что делать? Это неизбежные результаты массового производства и применения столь модных на сегодняшний день всевозможных подозрительных добавок!
Лишь после того, как все это было съедено, кофе выпит, а сигарета выкурена, я почувствовала, что в состоянии продолжить работу.
Теперь я собиралась конкретно заняться заказчицей, Александрой Семеновой. Мысль о том, что моя клиентка — убийца, наводила на меня ужас. И тем не менее проигнорировать этот неприятный факт я не имела права. В пятницу вечером Александру видели на аэродроме, какое-то время она провела в ангаре одна. Чем она там занималась? Сможет ли она доказать свою невиновность? А что до ее любви к Брянскому, так, может, правы как раз те, кто считает, что дважды в одну воду не зайдешь? Да и мотивчик у Александры имелся — променял ее Вениамин на другую девчонку! Так что моя клиентка вполне может оказаться тем самым посторонним, «не из своих клубных».
В общем, поднимай-ка, Татьяна, свой очаровательный зад и дуй в машину. Твоя уважаемая клиентка наверняка уже освободилась от обременительных хлопот в связи с похоронами и поминками. Я выкурила еще одну сигарету в надежде выудить из своей памяти хоть какую-то зацепку, опровергающую причастность Александры к гибели Вениамина, но ничего вразумительного вспомнить не смогла.
Однако чем ближе я подъезжала к дому Александры, тем больше моя интуиция начинала сопротивляться. Александра казалась мне честной и искренней, а ее горе и переживания — неподдельными. Но в таком деле, как расследование убийства, полагаться только на интуицию было бы глупо. А вот моя способность к анализу еще никогда меня не подводила. Так что побеседую с клиенткой, разложу сведения по полочкам, соединю в одно целое, может, тогда и вопрос сам собой разрешится.
Тем не менее я оставалась в машине, выкуривая одну за другой сигареты, и наблюдала, как сухонькая старушка выгуливала на поводке своего пуделя. Пес и хозяйка неторопливо обошли вокруг детской площадки и исчезли за домом.
Сколько же кругов они сделали? Пять? Шесть? Хватит заниматься ерундой и тянуть время! Что-то ты, Татьяна, совсем раскисла. Вот закончишь расследование, получишь кругленькую сумму, тогда сиди, сколько душе угодно. Сможешь наблюдать за пенсионерами и животными хоть целыми днями, раз уж они стали вызывать у тебя такой интерес!
Затушив очередную сигарету, я бойко открыла дверцу машины и чуть не опрокинула на землю ту самую старушку, неожиданно выскочившую из-за капота моей «девятки». Ухватив пенсионерку за плечи, я еле удержала ее в вертикальном положении, так как испуганный пудель вдруг резко рванул вперед, натянув поводок.
— Да что же вы, бабушка, прямо под машину-то лезете! Вам что, гулять больше негде?
— Гулять-то есть где, да только не пойму я, что вы тут каждый раз караулите? — совершенно не растерялась старушка. — Приедут и стоят, стоят. Из машины не выходят!
Старушенция оказалась еще древнее, чем я предполагала. Личико у нее было такое крошечное, а кожа сморщилась, точно сморчок. Она чем-то напоминала болотную кикимору из детских сказок, не страшную, а скорее смешную. Однако, вопреки ожиданию, говорила она без былинной вычурности, зато какие-то весьма странные вещи.
— Кто стоит? Кто приезжает? — переспросила я, не понимая, куда она клонит.
— Грабители! Целую неделю за домом из машины следили. А третьего дня у Гришиных из квартиры телевизор вытащили и деньги унесли! Я тут своего Фунтика по вечерам выгуливаю, вот машину и заприметила.
Я чуть заметно улыбнулась. Все-таки странно наблюдать лесную кикимору в сопровождении самого обыкновенного пса.
— Я что-то не так сказала? — забеспокоилась старушка.
— Нет, что вы! — смутилась я. — Просто подумала о своем. Продолжайте, пожалуйста. Я вас очень внимательно слушаю.
Старушка заметно приободрилась.
— Так вот, гуляем мы с Фунтиком. Вдруг подъезжает машина, такая же, как эта, — старушка кивнула в сторону моей «девятки». — Только подержанная. Я в моделях-то не очень разбираюсь, а по цвету — один в один. Остановилась на этом же месте, да только никто из нее не выходит. Долго стояла, а потом — вжик! И уехала. На следующий день было то же самое, и потом. А с пятницы пропала. Не появлялась до вчерашнего вечера. Вот я и подумала, не собираются ли снова кого грабануть? Сейчас ведь что? Работать никто не хочет. Только и ждут, как бы к рукам прибрать, если что не так лежит.
— А вы номер машины не запомнили?
— Все сделала как надо! Я его на бумажке записала. Сейчас, сейчас! Подержи-ка, дочка, поводок.
Старушка принялась суетливо шарить по карманам.
— Да где же он? Вот растеряха! Неужели с семечками вытряхнула? Ведь говорила соседу, что не люблю я их. Так нет, насыпал!
Бабулька переключилась на разговор о щедром соседе и, похоже, не собиралась останавливаться.
— Скажите, а людей в машине вы видели?
— Зрение у меня слабое, — пожаловалась собачница. — Вот я так же кругами-то и ходила, все ближе, ближе…
Подробности шпионских игр старушки меня мало интересовали. Однако, чтобы не обидеть пожилого человека, я выбрала разумное решение — натянула на лицо дежурную улыбку.
— Окна в машине были темные. Так я и не поняла — мужчина там сидел или женщина.
Догадавшись наконец, что толком пенсионерка ничего не знает, а просто нашла во мне благодарную слушательницу, я вручила ей поводок с пуделем и отпустила с миром.
Вполне возможно, что кто-то следил за Вениамином, ведь жил он по большей части у Александры. Если, конечно, старушка не нафантазировала все это ради развлечения.
Потоптавшись около порога квартиры Семеновой, я сделала над собой усилие и надавила на кнопку звонка. За дверью послышалась длинная мягкая трель.
Прошла почти минута, прежде чем уставший женский голос поинтересовался:
— Кто там?
— Это я, Татьяна.
Еще минуту стояла тишина, и я невольно почувствовала себя подопытным кузнечиком под микроскопом студента-биолога. Наконец звякнула цепочка, щелкнул замок.
— Проходите, пожалуйста, в комнату, Таня. В кресле вам будет удобно?
Я прошла, уселась в предложенное кресло напротив хозяйки.
Александра показалась мне ужасно уставшей, она выглядела лет на десять старше, чем при первой встрече. Похороны и поминки высосали из женщины последние силы. Сейчас она, наверное, еще острее ощутила свое одиночество. Вернее, не одиночество, а тяжелую пустоту.
Я уже начала жалеть, что пришла к Александре. По собственному опыту я знала, что никогда не стоит принимать поспешных решений, основанных на домыслах и сомнительных фактах. Не могла эта женщина причинить Брянскому зла! Но теперь я уже здесь, и придется довести дело до конца.
— Вы правильно сделали, что заехали ко мне. Давайте помянем Венечку.
Александра поставила на стол закуску и графин с водкой.
— Примите мои соболезнования, Александра, и позвольте отказаться. Знаю, что это не принято на поминках, но впереди у меня много работы, требующей ясности ума. К тому же я за рулем.
— Ну, может быть, тогда выпьете чашечку чая или кофе?
— Хорошо, пусть будет кофе, — согласилась я, понимая, что спорить с ней бесполезно, хотя после сытного обеда на еду и напитки я больше смотреть не могла.
Александра ушла на кухню, а я принялась лихорадочно соображать, как, не обидев клиентку, задать свой каверзный вопрос. В этой роскошно обставленной квартире с навязчивым вниманием хозяйки я чувствовала себя неуютно и никак не могла сосредоточиться.
— Дело в том… — начала было я, когда Александра вернулась в комнату.
— Да? — замерла в ожидании с поднятыми чашками в руках женщина.
— Ох, даже не знаю, как вам сказать, — честно призналась я.
— Наверное, вы узнали что-то невероятно важное и, кажется, не очень хорошее, выходящее за рамки вашего расследования. И теперь вам неловко признаться, что никакого покушения не было, а Вениамин разбился по случайной нелепости? — с нотками раздражения в голосе спросила Александра.
Я вдруг ужасно разозлилась. Подумать только, я вкалываю с утра до ночи, стараясь расследовать преступление, пытаюсь убедить себя в ее невиновности, переживаю, что своим разговором могу причинить ей боль или обидеть, а она смеет обвинять меня в недобросовестности и некомпетентности!
— Ни о какой случайной нелепости речь не идет! Возможно, мне действительно известно кое-что, чего я узнать не должна была. И для вас, Александра, это будет неприятное известие. Вы уверены, что хотите его услышать? — мгновенно отреагировала я, отвечая ударом на удар.
Я с удивлением, как бы со стороны, следила за тем, как меня все больше и больше заносит. Раздражение, которое медленно накапливалось во мне весь сегодняшний день, сколько я ни сдерживалась, вырвалось наружу. И где? В квартире работодателя!
— Послушайте, Таня, мы обе устали, не мучайте меня загадками. Вы ведь хотите мне помочь?
Как же тяжело работать с дамочками! Все! Надо прекращать эти нудные пререкания. В конце концов, мне платят не за то, чтобы я язвила клиентам, а чтобы расследовала дело. И если Александра виновата, так пусть тогда и ответит, нет — так и суда нет.
— Хорошо. Меня, собственно, смущает один существенный факт — почему вы ничего не сказали мне о том, что приезжали в пятницу на аэродром?
Александра от изумления чуть не выронила чашку.
— Разве это имеет какое-то отношение к гибели Вениамина? Хотя подождите… Я, кажется, начинаю понимать. Вы хотите сказать, что подозреваете меня?
— Я этого не говорила. Более того, склоняюсь к мнению, что вы не имеете к убийству ни малейшего отношения. Однако теперь, ввязавшись в расследование, мне необходимо проверить все версии, чтобы исключить ложные. И формально я обязана выяснить, что вы делали в ангаре в пятницу после окончания всех тренировок. Вам уже известно, что парашют Вениамина оказался испорченным, а сделать это могли в период между последней тренировкой в пятницу и первой в субботу. И именно в пятницу после тренировки вы заходили в ангар без посторонних. Что вы там делали, не знает никто, кроме Вениамина, который мертв. Вы же решили опустить этот факт и промолчали при нашей встрече и в разговорах по телефону. Извините меня, Александра, но это действительно важно.
Фу! Наконец-то я все сказала. И будь теперь что будет!
— Возможно, я была не права, — вдруг перешла на извиняющийся тон Александра. — Я просто не подумала об этом. Конечно, вы вправе меня подозревать. Но я совершенно не разбираюсь в парашютах и вряд ли пригласила бы вас заняться расследованием уже закрытого дела, будь я убийцей. Поймите, Вениамин очень любил устраивать мне сюрпризы. Так случилось и в пятницу. Он сказал, что на верхней полке одного из стеллажей меня ждет подарок. Мне пришлось искать его какое-то время. Это оказалась недорогая, но очень изящная заколка для волос. Сейчас я вам ее покажу. Мелочь, безделица, но когда твоя жизнь наполнена такими приятными мелочами и вниманием, то, скажу вам честно — ничего другого не надо!
Александра замолчала. Я тоже безмолвствовала.
— Почему вы молчите, Таня? — вновь заговорила хозяйка квартиры. — Я понимаю, что у вас такая работа, и не обижаюсь на ваши обвинения в мой адрес. Но поверьте, вы ошибаетесь относительно меня.
— Простите, мне очень жаль. И все-таки у меня есть подозрения, что поводом для убийства Вениамина послужили ваши близкие отношения с Брянским. Я очень серьезно отнеслась к вашему поручению, основательно изучила обстановку в клубе, отработала не одну версию, прокрутила подозреваемых в преступлении людей и пришла к выводу, что у Вениамина не было врагов. Думаю, подставить хотели вас, Александра. Возможно, кто-то хотел вас скомпрометировать или даже отомстить за что-либо. Поэтому мне хотелось бы услышать от вас историю вашей жизни, начиная с момента отъезда из Залесья в Тарасов.
— Ну, хорошо. Я расскажу о себе, если это вам чем-то поможет. Только я не знаю, что вас больше интересует.
— Пока я еще и сама этого не знаю. Но обязательно разберусь.
Александра приступила к рассказу, а я внимательно ее слушала.
Актрисой Александра мечтала стать чуть ли не с детства. Была влюблена в Алферову, даже копировала ее улыбку и манеры. После окончания школы собиралась поступать в Тарасовское театральное училище.
Мать сначала ворчала, затем уговаривала Сашу одуматься и не мечтать о карьере актрисы.
Аргументов в пользу более практичных и нужных занятий мать выдвигала более чем достаточно. Ее слова о том, что родственников в Тарасове у них нет, а в общежитии парни к девушкам по ночам в окна лазают, актеры все распущенные, а девицы легкодоступные, Саша пропускала мимо ушей. Девочка упрямо отказывалась как учиться на агронома или учителя, так и идти работать на птицефабрику, где, по словам матери, поселковые бабенки заколачивали огромные деньжищи. Звали Александру работать на почту — соседке Евдокии Прохоровне нужна была помощница. Но Саша упорно стояла на своем: «Буду поступать в театральное училище!»
Зато влюбленный в Сашу сосед Юрка твердо верил в успех задуманного. В каком-то журнале, случайно попавшем ему в руки, он прочитал интервью одного московского режиссера, горько сетовавшего на острую нехватку красивых молодых талантливых актрис, и был уверен, что именно его соседка Сашенька восполнит этот бедственный тарасовский, а затем и столичный дефицит.
После получения аттестата Александра тайком на утреннем автобусе уехала в город. Ей повезло. Тем летом в Тарасов, на свою родину, приехал знаменитый артист Щебаков.
Подражая столичной моде, в Тарасове был организован первый в истории города конкурс волжских красавиц, где Щебаков стал председателем жюри.
Появление в городе знаменитости ввело в искушение руководство Тарасовского театрального училища, которое не удержалось от соблазна пригласить артиста в состав приемной комиссии на вступительные экзамены. Расписание гастролей у артиста оказалось очень жестким, задержаться в Тарасове он мог лишь на один день.
Именно в тот день Александре выпала возможность продемонстрировать свои внешние данные и творческие способности перед строгими претенциозными членами приемной комиссии.
Александра очень понравилась принимавшему экзамены Щебакову. Он даже посетовал на то, что девушка не участвовала в конкурсе красавиц.
В общем, в театральное училище Александру приняли.
Узнав о благополучном поступлении дочери, мать крайне была удивлена, однако вместо брани или поздравлений помчалась на почту делиться новостями с соседями по поселку. Вернувшись домой, она стала рассказывать Саше про то, что сосед Юрка с треском провалился в машиностроительный техникум и теперь его мамаша объявила ей бойкот. Евдокия Прохоровна не хочет с ней разговаривать, так как убеждена — сын не поступил потому, что голова у него была забита несвоевременными любовными глупостями.
На следующий день Александра сложила в чемодан свои вещички, которых набралось не так уж много, и покинула родное Залесье.
Начав учиться в театральном училище, Александра вскоре поняла, что, щедро наградив ее симпатичной мордашкой и безукоризненной фигурой, природа явно сэкономила на драматическом таланте.
Несмотря на это, а также на постоянное безденежье и соответственно скудные ужины, состоящие чаще всего из одних макарон, возвращаться в поселок Александре не хотелось. К тому же девушка встретила свою первую и, как выяснилось потом, единственную любовь.
В общежитии, куда поселили Александру, ее соседкой по комнате оказалась веселушка-хохотушка Лидочка. В свои семнадцать лет Лида уже болезненно интересовалась мужчинами и однажды заманила подругу в какую-то студию, где нелегально ставили пьесы и представления эротического характера. Лидочка по-хозяйски уселась в кресло рядом с импровизированной сценой, где только что закончилась репетиция, налила себе и Саше шампанского. Словом, чувствовала себя в компании великовозрастных небритых театралов точно рыба в воде.
Сначала все шло хорошо — танцы, безобидные комплименты, тосты за дам и искусство. Потом Лидочка в обнимку с режиссером куда-то удалилась, оставив подругу наедине с усатым, длинноногим постановщиком, годящимся Александре в отцы. Мужчина, естественно, ничего не подозревающий о невинности и наивности красавицы, решил воспользоваться удачным случаем и добиться близости незнакомки. Перепуганная до смерти Саша с визгом и криками о помощи выскочила на балкон. Студия находилась на втором этаже бывшего купеческого особняка, теперь служившего местным жителям клубом, а окнами выходила на узкую безлюдную улочку.
Случайно оказавшийся в нужном месте в нужное время молодой человек пришел Александре на помощь. Пригрозив сторожу клуба милицией, он вломился в студию и, не дожидаясь объяснений постановщика представлений, вырубил полупьяного ловеласа с первого удара.
Вот при таких малоприятных обстоятельствах произошло знакомство Александры с Вениамином.
Ни о чем не расспрашивая девушку, всю дорогу дрожавшую явно не от холода, парень проводил ее до общежития. Через два дня Вениамин с цветами ждал девушку у дверей театрального училища.
С тех пор все мысли Александры были только о Вениамине. Вскоре она поняла, что любит этого сильного, веселого парня. Это были самые счастливые дни ее жизни. Саша чувствовала, даже была уверена в том, что Вениамин тоже ее любит. И он действительно признался ей в своей страстной любви.
Парень был так ласков, нежен, внимателен.
Александра мечтала о том, что теперь они всегда будут вместе, и не представляла своего существования без Вениамина.
К концу зимы девушка поняла, что ждет от него ребенка. Ей и в голову не пришло предпринять какие-то меры. Наивно полагая, что Вениамин будет только рад такому событию, Саша решила сделать ему ко дню рождения сюрприз.
Вениамин учился на предпоследнем курсе политехнического института. Он действительно испытывал сильные чувства к молодой девушке, ставшей близким ему человеком.
Но, как говорится, шила в мешке не утаишь. Не в меру компетентная в делах любви Лидочка быстро сообразила, что к чему, и поведала ничего не подозревающему парню о беременности Саши.
В свои неполные двадцать два года Вениамин оказался не готов к подобным событиям, испугался ответственности. Он начал избегать встреч с Александрой, чтобы отвлечься от назойливых мыслей, познакомился с другой девушкой и пригласил ее к себе домой на день рождения.
Естественно, Александра ничего не сказала ему о будущем ребенке. Не в характере Саши было выяснять отношения с предавшим ее человеком. Она молча переживала свое одиночество, плакала по ночам, надеялась в душе, что Вениамин поймет свою ошибку.
Вениамин действительно потом очень жалел о своем поступке, упрекал себя в трусости, слабоволии. Но было слишком поздно! Он так и не узнал, стал ли отцом, или это оказались глупые сплетни.
Александра через три месяца вернулась в поселок, а Вениамин бросил институт и был призван на службу в десантные войска. Мысли об Александре не давали ему покоя. Он стал писать в поселок Залесье письма, умолял девушку его простить и надеялся, что Саша его дождется.
Однако, увы, судьба никак не хотела быть благосклонной к Александре. По каким-то неизвестным причинам она не получила ни одного письма от любимого.
Все лето Александра промаялась в поселке, выслушивая причитания матери и стараясь не замечать косых взглядов соседушек, а в начале сентября родила дочь Олечку. Но самым обидным было даже не то, что односельчане смотрели на нее с презрением, а то, что мать стеснялась выходить на улицу.
Если разобраться, жизнь складывалась как-то не так. Стоило ли возвращаться в поселок, чтобы жить бок о бок с людьми, которые ее не понимают.
Оставаться в Залесье у Александры больше не было сил, но, чтобы обеспечить себя и маленькую дочку, первым делом необходимо было устроиться на работу. Ни о каких театральных училищах больше не могло быть и речи. Вопрос стоял лишь о том, куда ее могут взять без специального образования.
Съездив пару раз в Тарасов, Саша поняла, что, кроме официантки, секретаря или ученицы рабочих специальностей на заводе, ей ничего не светит.
Случайно в городском трамвае Александра услышала разговор двух симпатичных девушек. Одна из них уговаривала подругу поехать с ней в Москву. Оказалось, что через неделю в столице будет проводиться конкурс на замещение вакансий моделей верхней женской одежды. Девушка, страстно желающая покинуть Тарасов, красноречиво расписывала выгодные стороны работы в модельном агентстве «Шарм», принадлежащем немецкому бизнесмену.
Александра слушала раскрыв рот. По всем параметрам она подходила для работы моделью, даже ее неоконченное театральное образование давало большой плюс.
Подруги вышли из трамвая на разных остановках, так ни о чем и не договорившись. Зато Александра приняла решение во что бы то ни стало уехать в Москву.
Оставив трехмесячную дочурку на попечение матери, пенсионерки по инвалидности, Александра отправилась в столицу.
Отыскать «Шарм» оказалось несложно, вся московская молодежь только о нем и говорила. Прямо с поезда, прибывшего в семь часов утра, Александра поехала в модельное агентство.
В огромную приемную набилось не менее трехсот девушек, и если бы не находчивая секретарша, решившая, что на сегодня набор кандидаток окончен, и закрывшая на замок входную дверь, то от стройных красавиц остались бы только бездыханные тела.
Присмотревшись к московским и иногородним конкуренткам, Александра почувствовала отчаяние. Девушки казались одна лучше другой: отличные фигуры, умелый макияж, современные дорогие наряды.
На подиум, куда приглашали сразу по пять девушек, Саша попала только после полудня.
Случилось чудо! Провинциальную девушку без денег и связей зачислили в штат сотрудников модельного агентства «Шарм».
Нет, театральные навыки оказались ни при чем, да и от волнения Александра забыла обо всем, чему обучалась в училище. Своему успеху она была обязана природным данным. Немецкий предприниматель увидел в ней воплощение своей мечты. Карл Боц — так звали бизнесмена — оценил скромную русскую красавицу.
Так или иначе, но вскоре Александра приступила к работе. Жила она в столице, естественно, без прописки, снимая одну на двоих комнату на окраине Москвы. Платил немец хорошо, и Саша часть денег отсылала матери в Залесье.
Карл Боц то уезжал в Германию, то приезжал в Россию. А однажды в рождественские праздники он пригласил Александру в Большой театр.
Девушка долго размышляла над его предложением, прежде чем дать положительный ответ.
Карлу на тот момент исполнилось тридцать семь лет. Он ни разу не был женат, постоянно откладывая вопросы личного характера на потом и все свои силы отдавая бизнесу, который превратил выходца из простой немецкой интеллигентной семьи в более чем состоятельного человека. Но теперь, встретив на своем жизненном пути Александру, Карл решил, что пора обзавестись семьей. Он влюбился в русскую девушку словно мальчишка и ничего не мог с собой поделать. Ухаживал Карл галантно, не обрушивая на Сашу всю мощь своей страстной натуры, а потихоньку, ненавязчиво, чтобы не спугнуть, баловал ее подарками и услугами.
Однажды Александра призналась, что в поселке Залесье у нее растет дочь, которую она оставила с мамой. Сказала, что очень волнуется, так как не получила от них ни одного письма, и хочет их навестить.
Карл был настолько удивлен и поражен, что сначала даже не воспринял ее слова всерьез, но довольно быстро успокоился. Он решил, что маленький ребенок не помеха в семейной жизни. Он считал, что мать должна воспитывать дитя сама, а еще лучше с отцом, которым он потихоньку начал себя представлять. Через месяц Карл сделал Александре предложение и пригласил переехать в Германию. «Я должен заботиться о вас», — объяснил свое решение немец. Александра была тронута.
Саша даже и не мечтала стать женой состоятельного иностранца. Сердце девушки твердило, что она не хочет выходить за немца замуж, что единственный ее мужчина — Вениамин, а жизненный опыт подсказывал, что Карл — человек надежный, он будет хорошим отцом ее маленькой дочери. К тому же в Германии никто не будет тыкать в нее пальцем из-за того, что она «принесла в подоле». И Саша согласилась.
Сказано — сделано. Александра поехала в Залесье. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Почти два года она не была в поселке и не видела свою малышку. Теперь наконец-то они будут вместе!
Ничего не подозревающая Александра с подарками в руках на всех парусах неслась по знакомой улице к дому. Она не обратила внимания на угрюмые лица прячущих глаза соседей, и никто не остановил ее на пути.
Злой рок, постоянно преследовавший ее в Тарасове, продолжал свое черное дело. На месте родного дома Саша увидела обгоревшие стены и почерневшие от огня деревья. Ужас охватил все ее естество. Ничего не соображая, не отдавая отчета своим действиям, Саша забарабанила в дверь соседнего дома.
Недовольная поднявшимся шумом соседка Евдокия Прохоровна, узнав Александру, безжалостно сообщила, что дом сгорел еще весной, а Сашина мать и ребенок погибли. Она даже не пригласила девушку зайти в дом, не предложила стакан воды побледневшей и задыхающейся Саше, а, скорчив ехидную гримасу, обвинила ее в безответственности и жестокости. По словам Евдокии Прохоровны, никаких писем и переводов на почту не поступало, а она — Саша — «блудит непонятно где и с кем, ни слуху от нее, ни духу и даже на похороны родственничков не приехала»! Вывалив на убитую горем Александру ушат грязи, соседка захлопнула перед ее носом дверь.
В полуобморочном состоянии Саша возвратилась в Москву, не побывав на кладбище и больше ни с кем не общаясь.
Теперь переезд в Германию казался ей самым правильным решением. Бежать! Бежать из Тарасова и Залесья как можно дальше! Возможно, там, в другой стране, она начнет новую жизнь и забудет о своем горе.
Немец быстро оформил визу и увез Александру на свою родину. Пышную свадьбу из-за траура невесты играть не стали, лишь близкие родственники Карла пришли на коктейль.
Отношение Александры к мужу было уважительным, но чувство любви так и не вспыхнуло в ее груди. Карл же, напротив, страстно любил свою русскую жену, продолжал баловать и сдувать с нее пылинки. В общем, со стороны брак казался счастливым и многообещающим, если бы не одно «но».
Дело в том, что за два года эта семья так и не обзавелась наследниками. А вскоре немец выяснил, что не может иметь детей. Он пробовал лечиться. Однако все было напрасно. Через пять лет Карл понял, что природу не перехитришь.
Александра предложила взять на воспитание ребенка-сиротку, но Карл наотрез отказался. Вот так и получилось, что они остались вдвоем.
С каждым днем немец становился все удрученнее и мрачнее. Да и со здоровьем у него что-то не ладилось. Пошаливало сердце. Бизнесу Карл уделял уже не так много времени, а все больше посещал врачей. Он перешел на вегетарианскую пищу, бегал легкой трусцой по парку, днем плавал в бассейне, даже бросил курить и пить. Лишь за ужином он позволял себе один бокал выдержанного бордо, очищающего, как его уверяли врачи, кровь.
По-видимому, такое педантичное отношение к здоровью и помогло ему прожить с Александрой еще десять лет.
Когда мужа не стало, Александра решила вернуться на родину. У женщины было двойное гражданство. Свою русскую фамилию после брака она не меняла. Поэтому, как только закончились дела с оформлением имущества и капитала на новую хозяйку, она вернулась в Тарасов.
Саша гуляла по городу и не узнавала его. Как все изменилось за шестнадцать лет, с тех самых студенческих пор. Устроившись в лучшей гостинице, она не решила, останется ли в Тарасове навсегда или уедет в Германию. Каждый знакомый уголок, где она бывала с Вениамином, скамейки, улицы, дворы — все вызывало у нее волнение, отдавалось в сердце болью и тоской.
Однажды Александра ехала по центральному проспекту Тарасова и увидела выходящего из магазина Вениамина. Обознаться она не могла — те же глаза, губы, темные волосы. Резко затормозив, она выскочила из машины. Вениамин словно почувствовал и обернулся. Он узнал ее! И он все еще любил ее!
— Я была так благодарна судьбе, — всхлипывая, произнесла Александра, — Венечка рассказал мне, как сильно переживал из-за нашего расставания, как приезжал за мной в поселок, делал запросы в милицию и наконец узнал, что я вышла замуж и проживаю в Германии. Он очень обрадовался моему возвращению в Тарасов. При встрече наши чувства вспыхнули с новой силой. Мы думали, что теперь уж не расстанемся никогда. И вдруг он погибает!
Жизненная история Александры дошла до настоящего времени. То, что случилось с Вениамином дальше, мне было хорошо известно.
— Мой рассказ действительно сможет чем-то помочь расследованию? — спросила хозяйка.
— Несомненно, — ответила я, не лукавя.
Я поблагодарила Александру за помощь, извинилась за вынужденное беспокойство и уже собиралась уходить, когда услышала через открытую форточку звук подъезжающей машины. Отодвинув в сторону краешек занавески на окне, я выглянула во двор. На углу дома, рядом с моей «девяткой», стояли «Жигули» пятой модели бежевого цвета.
Попрощавшись с хозяйкой, я вышла на улицу. Двор был пуст, бежевые «Жигули» исчезли.
Не про эту ли машину добрых полчаса толковала мне старушка? Но, возможно, хозяин «Жигулей» живет в этом доме. Ведь Брянского уже нет в живых. А машина по-прежнему появляется у подъезда. Тогда почему сразу после того, как я нарисовалась в окне, «Жигули» уехали? Неужели кто-то следит за Александрой и я снова на ложном пути?
Я сидела в машине минут десять, обмозговывая информацию и куря одну сигарету за другой. Александру мне было искренне жаль. По всему было видно, что клиентка рассказала мне чистую правду. И было очевидно, что всю жизнь Александра любила только одного человека — Брянского, всю жизнь ей светило одно солнце, которое теперь закатилось навсегда. Всем своим существом я вдруг ощутила безмерность постигшего Александру горя, и мне стало страшно за нее. Сумеет ли она устоять, приспособиться к ожидающей ее пустоте, найти смысл дальнейшего существования?
В том, что Александра Семенова не виновата в гибели друга, я теперь не сомневалась. С Германией было все понятно: муж умер, наследников, кроме самой Александры, нет. Однако некоторые события ее жизни в Тарасове меня насторожили. Как-то уж слишком печально они развивались, и слишком много смертей произошло вокруг этой женщины.
В связи с этим у меня в голове, конечно, возникло несколько вопросов, касающихся ее жизни в Тарасове и Залесье. Во-первых, почему мать Александры не получила от дочери ни одного письма и ни одного денежного перевода? Да и самой Александре почтальонша не приносила писем от Брянского. Во-вторых, странно, но, узнав о гибели родственников, Александра не зашла к местным властям, не обратилась к участковому и даже не побывала на кладбище. Она безоговорочно поверила словам соседки, работавшей к тому же на почте в Залесье и недружелюбно относившейся к девушке и ее семье.
Не тянется ли ниточка, замотавшаяся на данный момент в огромный клубок неприятностей, из Залесья? Не началось ли все с тех самых давних времен, когда Саша оставила с матерью свою новорожденную дочь?
Зачем было нужно уезжать из страны, тем более с нелюбимым человеком? Вдруг у Александры были враги уже тогда, или она сама замешана, пусть даже неумышленно, в каком-нибудь грязном деле?
Если принять это предположение за основу для новой версии, то логика подсказывает, что Вениамин являлся всего лишь звеном цепочки, удобной мишенью, попав в которую преступник мог болезненно или даже смертельно ранить свою основную цель — Александру. Но тогда убийца должен был быть очень хорошо осведомлен о жизни Александры и ее планах. Возможно ли такое, находись он по сей день в Залесье? Да и к парашютному спорту он должен иметь хоть какое-то отношение.
Да… Сведений мне явно не хватает, поэтому и логические выводы не получаются. Придется ехать в Залесье и искать зацепку там, опять начиная все практически с нуля.
Я взглянула на часы — пятнадцать ноль-ноль, — пожалуй, до темноты успею вернуться в Тарасов.
