Глава 5 Еще один сумасшедший день
Наконец все стали расходиться. Я этого только и ждала, чтобы, так сказать, перекинуться парой фраз с Лукашовым. Пока гости жали на прощанье ручки вдовушке, я вышла на балкон, прихватив с собой сигаретку. Нужно было наметить план предстоящих разборок. Однако жизнь, как всегда, вносит свои коррективы в наши планы…
На этот раз в качестве такой коррективы выступила пухленькая брюнеточка средних лет с аккуратными наманикюренными ноготками и ухоженным личиком, в длинном черном шелковом платье, которую Олег мне озвучил как соседку по дому, некую мадам Никерову.
— Меня зовут Лара, — представилась она и, не дав мне даже рта раскрыть, добавила: — У меня для вас сугубо конфиденциальная информация. — Я удивленно приподняла брови. — Да. Я знаю, вы — частный детектив. Мне Наташа сказала, что наняла частного детектива, а вы — лицо новое, вот я и поняла. Вы ведь сыщик, да?
— В общем-то, да, — согласилась я. — Удостоверение показать?
— Что вы, что вы, — замахала ручками Лара, — по вас и так заметно. — «Чудненько!» — подумала я. Лара продолжила диалог, пардон, монолог: — Дело в том, что я знаю Старцевых уже лет пять. Наташа — просто золото. Да и Сережа — тоже… был… Ну, так вот. Я бы, так сказать, очень хотела помочь вашему, — она выделила это слово, — расследованию. Тем более что могу. Чем, спросите? А тем, что я знаю, кто убийца… — Я удивилась. Удивилась так, что чуть не подавилась сигаретным дымом и чуть было не закашлялась. — Да. Я его видела… Хотите узнать, как было дело?.. — Я энергично закивала головой. Лара набрала в легкие побольше воздуха и продолжила: — У меня, знаете ли, есть собака. Замечательная девочка… Джекки… Порода… — Лара мечтательно закатила глаза. — Лабрадор… Мы с мужем давно о такой собаке мечтали, пока наконец не завели нашу красавицу два года назад. Вы знаете, она такая умница, такая… — Я выразительно приподняла бровь. — Но, как говорится, ближе к делу, — спохватилась Лара. — В воскресенье утром… Да нет… Началось это, пожалуй, в субботу вечером. — Лара нахмурилась и немного помолчала. Затем продолжила: — Да… Началось это в субботу… Моя девочка что-то скушала, и всю ночь ей было плохо. Она скулила. Не могла найти себе места, а утром, где-то в половине седьмого, подняла меня… Да я, в общем-то, и не спала… Словом, вышли мы с моей Джекочкой… Ей и правда было плохо, девочке моей… — Лара опять театрально вздохнула и закатила глазки. Затем, словно опомнившись, посмотрела на меня и сказала:
— Ах да, о чем это я?.. Словом, как вы понимаете, в это время по улице да еще и в выходной мало кто ходит, только спортсмены, да и собачники, такие, как я… А тут, смотрю, подъезжает к подъезду красная машина. Иномарка. «AUDI». По-моему… «AUDI-A6». Выходит, значит, из нее парень — и в подъезд. Я смотрю, парень-то какой-то знакомый… Подхожу поближе, но так, что меня за кустами не видно… Удивлена очень — чего это ему в такое время тут нужно? В подъезде в то время еще свет горел… Ну, не выключил еще никто… Словом, видно, что поднимается он на третий этаж… Понятно, что к Старцевым. Куда ж ему еще? Думаю, ладно, мало ли какие у Сереженьки дела… Но все-таки подозрительно… В такой ранний час, да еще и в выходной… Странно, в общем… Тут я, извините, отвлеклась, — Лара смущенно улыбнулась. — Девочка моя наконец свои дела сделала. Я прям порадовалась, а то что же это такое — всю ночь собачечка не могла себе места найти… Но, — Лара снова смущенно улыбнулась, — вам это, должно быть, неинтересно… Вы ведь не собачница, верно? — Я кивнула. Она вздохнула с видимым сожалением. Продолжила: — Словом, отвлеклась я буквально на несколько минут, поворачиваюсь, значит, к дому и вижу… Парень-то бегом вылетает из подъезда, воровато так оглядывается — меня-то ему не видать, я вон за теми кустами была, — сделала указательный жест Лара, — сами понимаете, за ними не видно. — Я кивнула, по всей вероятности, действительно, выходя из подъезда, не видно, есть ли кто за кустами, поскольку последние представляются весьма и весьма густыми, но нужно все же проверить, думаю я. — Вот… Значит, парень этот, воровато так озираясь, прыгает в машину и, — Лара махнула рукой, — я бы сказала, улепетывает. Однако, как ни быстро он успел проделать маневр, я-то заметила, что чем-то его светлые шорты и майка испачканы. Думаю, — торжественно заключила Лара, — что это он и есть — убийца…
— Кто «он»? — хотя я и понимала, что красные «AUDI-A6» имеются в городе, но среди старцевских знакомых такая машина есть только у одного… Олег?! Неужели он…
— Ну, Татьяна Александровна! — с упреком произнесла Лара. — Вы ведь и сами поняли… Хотите имя? Хорошо. Только я вам как частное лицо — частному лицу… Борисов. Олег. Его я видела в воскресенье утром. Вы что, не верите? — она обиженно надула губки.
— Подождите, подождите! — сурово сказала я. — У меня к вам несколько вопросов, сначала ответьте, а затем будем вести разговор о доверии. — Лара покорно кивнула. — Первый, — продолжила я. — Вы сообщили о своих наблюдениях милиции?
— Нет, конечно! — испуганно зашептала Лара.
— А почему? — грозно спросила я. — Вы что, не понимаете, что укрываете важные для следствия улики?
— Да что вы! — она всплеснула ручками и уставилась на меня своими аккуратно подведенными глазками. А затем буквально затараторила: — Во-первых, я сразу же… Ну, почти сразу же уехала на дачу, а вернулась только вчера вечером. И меня, это во-вторых, никто ни о чем не спрашивал. Так только, общие места — мол, давно ли знакомы, какие отношения, где были сами… Словом, я тут ни при чем… А вам, Татьяна Александровна, — сказала Лара обиженным тоном, — я действительно доверилась как частному лицу.
— И зря, — оборвала я Лару. — Я хоть и веду частное расследование, но не в моих привычках переходить дорогу официальному следствию (ну, приврала немного, каюсь!)! Так что придется вам, госпожа… Никерова, по-моему, — Лара испуганно кивнула, — дать официальные показания. То, что Борисов — убийца, — я, естественно, понизила голос, — еще не факт. Однако о том, что он был здесь в день убийства, милиция просто обязана знать. Если хотите, я устрою вам конфиденциальную встречу с моим хорошим другом из органов, но показания все равно дать придется… Извините… Закон, конечно, порой похож на дышло, но не всегда его следует поворачивать, а то как бы чего не вышло, — многозначительно закончила я, намекая на пресловутую статью о правилах дачи свидетельских показаний. Лара, признаться, меня поняла буквально. Молодец. Трусиха, конечно. Придется Кирю беспокоить, поскольку где носит Ляльку — неизвестно, а Киря — он свой, сделает, что сможет. Тем более что сейчас и правда лучше держать все это в тайне. До поры до времени, разумеется.
Лара многозначительно кивнула, вздохнула и, похоже, смирилась:
— Только вы, Татьяна Александровна, уж побеспокойтесь, чтобы все, как говорится, было… — Она не закончила, но по ее умоляющему взгляду и интонации я и так все поняла.
— Обязательно. Не волнуйтесь. Вы будете в безопасности. Пока о ваших наблюдениях знаю только я. А после моего звонка будет знать еще максимум два человека, но им можно полностью доверять. О чем я вас, собственно, и попрошу. Пожалуйста, расскажите все как было, в подробностях. Хорошо? — Лара несколько обреченно кивнула.
Так. А теперь — нужно позвонить Кире. Интересно, во сколько, по показаниям экспертизы, наступила смерть Старцева? Где же носит эту несносную Ляльку? Придется, видимо, говорить с Борисовым самой… Посмотрим, посмотрим… Я сказала Ларе, что мне нужно позвонить. Она тут же полезла в сумочку и достала мобильник. Я поблагодарила и набрала сначала номер Северцевой. Той, конечно же, на месте не оказалось. Чего и следовало ожидать. Набрала номер Кири. Киря, чего тоже следовало ожидать, по всем законам жанра, по крайней мере, оказался на месте.
Я попросила Кирю выполнить одну мою деликатную просьбу: оказать услугу мне и заодно следствию — принять госпожу Никерову, выслушать и записать ее показания, но так, чтобы об этом никто и ничего не узнал. А также передать показания только лично в руки Северцевой, если она, конечно, сегодня намерена появиться в его поле зрения. С тем, разумеется, учетом, что сначала с Борисовым поговорю я.
Киря практически не упрямился. Пробормотал извечное свое «Эх, Татьяна, Татьяна…» и согласился встретиться с Ларой через полчаса где-то в этом же районе. Место встречи — Кирина «шестерка».
Я поблагодарила Кирю, передала сведения и телефон Ларе и предложила проводить ее к месту встречи, чему, Лара, похоже, была только рада. Когда мы наконец вышли с балкона, в квартире остались только Лукашов и Наташа, которые о чем-то оживленно переговаривались, пока мы не показались на кухне, где и шла беседа. При закрытых дверях. Их разговор мгновенно прервался, они оба уставились на нас, не скрывая своего удивления.
— Извините, — улыбнулась я. — Мы вот с Ларой заболтались. Мы обе, надо признаться, знатные собачницы.
— Вот как? — Лукашов выразительно приподнял бровь. — Не знал, Таня, что вы еще и собачница. Вдобавок ко всем своим увлечениям… — Сказал многозначительно. Я обезоруживающе улыбнулась и кивнула. Да, мол, «я еще и на машинке вышивать умею».
— Замечательно, — почему-то сказала Наташа.
Лара несколько помялась и, бросив взгляд на настенные часы, который почему-то перехватил Лукашов и прищурился, сказала:
— Пора. Мне…
— Да, да, — словно спохватившись, сказала я. — И мне тоже. Мне бы хотелось с вами поговорить, Андрей, но… Если позволите, несколько позже…
Андрей как-то уж совсем многозначительно посмотрел на меня и коротко кивнул.
— Помните, я — в вашем распоряжении. Мой телефон у вас есть. Звоните.
Я подумала, что он наверняка уже знает, что я была в «Граале», значит, уже готов… Жаль… Очень жаль, что меня опередили… Тут я вспомнила про Борисова и решила поторопиться, пока и тут меня тоже кто-нибудь не успел опередить. Прежде чем выйти, я, словно ненароком, бросила:
— Я вижу, все гости уже разошлись… Мне бы, если позволите, надо записать координаты Соловьевых. Все-таки нужно и с ними побеседовать. Да и с Борисовым… — Последняя моя фраза почему-то произвела на Лукашова явно неприятное впечатление, поскольку он брезгливо сморщил нос и сверкнул на меня глазами.
— А вы разве не знаете его координаты? — язвительно осведомился он.
Я прямо задохнулась от негодования, чуть было не влепила ему пощечину за то, что, к моему великому стыду, залилась краской. Ах, нахал! Ну ладно, господин хороший, я вам этого так просто не оставлю… Я буду мстить, и месть моя будет ужасной… Посмотрим, как вы будете себя вести, когда я вам задам вопросик о… Остынь, Таня, остынь… Я с помощью титанических усилий натянула на лицо весьма безмятежное выражение и сказала даже не дрогнувшим голосом:
— Вы знаете, Андрей, не знаю. Он не успел мне их оставить. Кстати, где же он?
— Надо полагать, повез Веру. — Мы с Лукашовым почему-то вели себя так, словно, кроме нас, в комнате никого не было, да еще и смотрели друг на друга так, словно были друг другу смертельными врагами, никак не меньше. В общем, вели себя весьма вызывающе. Однако ни Наташа, ни мнущаяся в дверях Лара этого как будто не замечали. Может, и мне казалось только? Но нет! Лукашов действительно смотрел на меня с вызовом, о чем свидетельствовал его воинственно выдвинутый вперед подбородок.
Тут вмешалась Наташа, видимо, и до нее наконец дошло, что пауза, скажем так, несколько затянулась. Наташа сказала:
— Таня, запишите координаты Соловьевых. Ну, и Олега тоже.
— Да, да, конечно. — Я вытащила из сумки записную книжку. Наташа продиктовала адреса и телефоны, я их записала. — До свидания, — попрощалась я с Лукашовым.
— До скорого свидания, — поправил он меня.
— Я вас провожу, — сказала Наташа и вышла со мной в прихожую. Уже у дверей, когда Лара вышла на лестничную клетку, а я еще была в квартире, Наташа, тронув меня за локоть, придвинулась ко мне и спросила отчего-то шепотом: — Таня, а вы не прочли еще Сережину тетрадь?
Тетрадь! Елки! Да я ведь о ней просто забыла! Она так и лежит у меня в машине!
— Еще нет, — тихо ответила я. — Но собираюсь. Обязательно прочту. — Она вздохнула и кивнула. — А вы? Вы подумали над моей версией?
— Я думаю… — Наташа спрятала глаза. — Я позвоню вам вечером. Хорошо? — Я кивнула и ретировалась.
Первым делом я посадила Лару в свою машину и направилась к перекрестку, на котором, судя по часам, ее уже должен был ждать Киря. Так, собственно, и оказалось. Я передала Лару, так сказать, с рук на руки, еще раз поблагодарила Кирю и, сверившись по записной книжке, поехала в Кировский район, где проживал, судя по Наташиным данным, Борисов.
По дороге я попыталась собрать свои то и дело разбегающиеся мысли в кучу, что называется. Итак, собственно, кого же нам искать? Точнее, какой человек (да позвольте, человек ли? Зверь, а не человек!) мог бы такое со Старцевым сотворить?! Меня, признаться, очень смущали эти семь ножевых ран… Я даже периодами впадала в настоящее уныние, поскольку казалось, что это дело мне не раскрыть.
С какой стороны ни возьмись, все как-то непонятно. Движется с большим, я бы сказала, скрипом. Уже вот второй день перевалил за половину, а у меня ни одной мало-мальской зацепки. Да чего там! Ни одной версии. Особенно же способ…
Ну скажите, ну кто такое сотворить мог?! Ну к чему все эти садистские штучки? У нас что, кровавый маньяк объявился? Ясно — не дело рук братков. Да и вообще… Нет. Всякий раз, вспоминая о способе, которым покойный был отправлен к праотцам, я начинала паниковать. Мой светлый разум буквально цепенел, не мог одолеть такую задачу. Ну не могла я уразуметь, кто, зачем и почему прибегнул к этому жуткому способу.
В этом не было ну абсолютно никакой логики. Это действительно было просто зверством. А если так, то скажите, к каким методам мне прибегнуть, чтобы вычислить этого зверя? К дедукции? К психоанализу? К охоте?
Я вздохнула. А ведь у человека (ха-ха) и правда должно быть с мозгами не все в порядке. А может, и не с мозгами, а с психикой. Тогда что, искать этого холерика, легковозбудимого, который мог бы в «запарке» ножичком… Борисов?..
А может, наоборот, этакого флегму. Ну, если следовать теории раздвоения личности. Классика — доктор Джекил и мистер Хайд. В бытовой жизни — тихоня и лапушка, а вот как достанут — просто монстром может оказаться… Лукашов?..
Я вздохнула еще глубже. Получалось, что способ, как ни крути, какой-то маниакальный. Этого нам только и не хватало! Ну и дело! И что бы мне тогда не поднимать совсем трубку!
Когда я подъехала к дому на Фрунзенской, его машины не было видно. Это ничего, подумала я, ведь он вполне мог оставить ее где-нибудь на стоянке, а то и вовсе поставить в гараж, например. Я вышла из своей «лошаденки» и зашла во второй подъезд. Судя по всему, квартира у Борисова располагалась на пятом, последнем, этаже. Я проворно поднялась по лестнице. Квартира за номером 37. Я позвонила. Тишина. Я снова позвонила. За дверью послышались шаги, они приблизились к самой двери, затем там кто-то (кто бы это?) замер, видимо, смотрел в «глазок», а потом дверь распахнулась, и передо мной оказался улыбающийся Борисов, слегка «датенький» и в одних домашних шортах.
— Танюша! — радостно проворковал он, скользнув по мне взглядом, — Ну до чего ж хороша! Заходи! Ты крайне вовремя.
Я подозрительно посмотрела на Олега:
— А ты один?
— Ну, конечно… — Он взял меня за запястье и потянул в комнату. — Ты заходи, заходи, — горячо зашептал.
Я, внутренне борясь с его напористой мужской красотой, вернее, с теми, вполне понятными женскими чувствами, что вызывала во мне его мужская стать, все-таки вошла, решив, что сразу же нужно брать быка за рога и не оставлять Олегу никаких шансов для всяких там… Однако когда я оказалась в прихожей, он как-то совсем неожиданно положил мне на плечо голову и зашептал в ухо:
— Тань, мне так хреново… Просто сил нет. Помоги мне, — поднял голову и посмотрел на меня своими темными влажными глазами оттенка спелой вишни, — пожалуйста…
Я даже не нашлась, что ему ответить. Меня почему-то его жест тронул до глубины души, как говорится. Я похлопала глазами, погладила его по волосам, по щеке… Нет, все-таки удержалась. Молодец. Вовремя… Точнее, еще не время… Не время?.. Ох, еще нет… А жаль…
Олег замер, видимо, понял мои колебания, потому решил не давить. Ждал. Я отняла свою руку от его лица, он вздохнул, несколько расслабился и сказал чуть хрипловатым голосом:
— Пойдем, туда, — указал рукой на приоткрытую дверь. — Ты, наверное, по делу… — Но запястья моего не отпустил. Ох, тяжела и неказиста… Я покорно пошла за Олегом, чувствуя, что его прикосновение весьма и весьма мне приятно… Шарман…
Мы прошли, по всей видимости, в гостиную, в которой было весьма мило. Не то чтобы уютно, но мило — однозначно. Мягкий уголок, стеклянный журнальный столик, стенка, техника. Техника, я заметила, высшего класса. И видеодвойка, и музыкальный центр. Обои светлые на стенах, на окнах вполне подходящие шторы, ковровое покрытие на полу. Цветовая гамма спокойная — светло-зеленая. Я даже была несколько удивлена, мне почему-то представлялось, что квартира у Олега должна была бы быть непременно в сочных, ярких тонах. А тут, поди ж ты, зеленый. Похоже, не такие мы и «мачи». Однако я ведь не была в спальне… Вот что, должно быть, выдает его «мачесть» с головой, так это антураж его спальной комнаты… Но нам туда никак нельзя… Ну нельзя, Таня! Нельзя… Я, вздохнув, села в кресло, Олег устроился на диване.
— Ты бы, это, майку какую-нибудь надел, что ли… — начала я, закуривая, мне явно было не по себе в обществе этого породистого красавца.
— А что? — он лениво улыбнулся. — Неужели тебе не нравится… — «посиял» мне глазами.
— Нет, — вяло ответила я, прячась за дымовой завесой.
— Почему? — он слегка наклонился вперед.
— Потому что… Во-первых, — вполне деловым тоном начала я, нужно ведь поставить парня на место, да и не только парня (цыц, Таня, Таня), — я на своем веку повидала и не таких, как ты, так что меня удивить накачанным торсом крайне сложно. — Олег дернул верхней губой. Обиделся. Ну, извини, иначе не получится. — Во-вторых, я к тебе действительно по делу, так что сейчас перед тобой не «Танюша», а частный детектив Татьяна Иванова. Понятно излагаю?
Олег презрительно сощурился и вышел из комнаты, а я тем временем подумала: уж не переборщила ли я. А ну как это он и есть убийца… А я-то, дура… Ведь никто даже и не знает, где я… Мало того, сама себя веду так, что даже и не убийца может обидеться, и всерьез, а уж если это он… У нашего-то киллера явно с нервами не все в порядке было, ведь семь ножевых ран — это вам не шуточки… Я вся подобралась в кресле, готовясь, если что, отразить нападение… Нашарила в сумочке пистолетик… Приготовилась, значит… Слышу, идет… Зашел.
Оделся. В джинсах и майке. Глаза прячет. Обиделся, точно. Но только ли мужское самолюбие здесь задето?.. Придется проверять боем. Надеюсь, обойдемся без крови. Я снова закурила, продолжая пристально смотреть на Олега. Он тоже взял сигарету. Но не успел он ее прикурить, как я у него спрашиваю:
— Олег, скажи, где ты был утром двенадцатого июля между шестью и восемью часами?
Он прямо замер, не успел поднести зажигалку к сигарете, скосил на меня глаза, шумно выдохнул и с вызовом сказал, закурив таки:
— Дома. Как все нормальные люди — спал. Воскресенье… — Он пожал плечами и, развалившись на диване, затянулся сигаретой.
То, что он так нагло врет, меня даже позабавило. Вот это штучка! Эх, Наташенька… Все они, мужчины, одинаковые… Косят только под Брюса Уиллиса…
— Серьезно? — язвительно уточнила я. — А вот у меня совершенно иные сведения…
— Вот как? — он приподнял бровь. — И какие же?
— А вот это, дорогой господин Борисов, мне бы хотелось услышать от вас. Чистосердечное признание… И далее — по тексту.
— Боюсь, ничем не смогу помочь, Татьяна Александровна, — он усмехнулся. — Я в отличие от вас, — он подчеркнул последнее слово, — такими сведениями не располагаю. — И вполне уверенно закончил: — Мне признаваться не в чем.
Да уж! Признаться, чего-чего, а такого я не ожидала. «А если это все-таки он?» Меня даже озноб прошиб от этой мысли. Я стала пристально вглядываться в его вполне спокойные черты. Удивительно, но похоже, что парень ничуть не нервничал. И если бы не Ларино заявление, я бы ни за что не усомнилась в том, что он действительно мирно спал в своей кроватке.
— Тебя видели. — Я сказала и тут же пожалела. Это было глупостью. Огромной. Видимо, мой инстинкт самосохранения отказал мне начисто.
Олег медленно затушил сигарету, наклонился ко мне и медленно, внятно, едва ли не по слогам отчеканил:
— Меня… никто… не… мог… видеть… Я… спал… дома… Ты, — он коснулся моего плеча указательным пальцем, — не следователь… и не можешь меня ни в чем… — слышишь, ни в чем! — обвинять.
— А вот тут, милый друг, я могу поспорить! — Я тоже наклонилась к нему и приблизила свое лицо почти вплотную. — Во-первых, с чего ты взял, что я тебя в чем-то обвиняю? А во-вторых, не тебе рассуждать о моих полномочиях. Если я тут, значит, с полномочиями у меня все в порядке. В отличие от твоего алиби!
Он резко отшатнулся и выдавил:
— Я его не убивал! Я был дома! Я здесь ни при чем!
Я бросила на него сочувствующий взгляд:
— С тобой менты разговаривали?
— Да. — Куда только подевался весь его уверенный вид? Сейчас он был похож на загнанного зверя.
Зверя?! Я вздрогнула. Похоже, наконец включился мой инстинкт самосохранения. Где ж ты, родненький, был раньше?
— Ну? — Мне теперь отчего-то стало страшно. У Олега действительно видок был, что называется, не для слабонервных. Однако отступать было куда как поздно. Он посмотрел на меня исподлобья тяжелым взглядом и медленно произнес:
— Взяли подписку о невыезде. Сказали, что еще вызовут. — Он закрыл глаза и напрягся. Видно было, что заходили желваки и затрепетала на шее жилка.
Я внутренне собралась, готовая к тому, что сейчас этот зверюга кинется на меня. У него был более чем пугающий и, что немаловажно, даже устрашающе-решительный вид. Я была просто уверена в том, что он кинется. Уж чего-чего, а темперамента парню не занимать. Такой в запарке пырнет, даже опомниться не успеешь.
Напряжение в комнате достигло предела. Я затаила дыхание, отрабатывая в уме все известные приемы и наблюдая за как-то нехорошо притаившимся парнем напротив с закрытыми глазами, надеясь на то, чтобы в кармане у него, ну по чистой случайности, не оказалось бы ножичка…
В тот момент я была уверена, что это — он. Я ругала себя последними словами, ну предпоследними… Хотя нет, себя я уже не ругала. Я себя уже простила и готовилась отразить вполне, на мой взгляд, возможное нападение. Удивительно, но он на меня не бросился, а открыв глаза, сказал:
— Хрен с тобой! Был я у Старцева в воскресенье.
До меня даже не сразу дошло:
— Что ты сказал?
— Был я у Сереги. И все видел, — он закрыл лицо руками, — господи, какой кошмар!
Я ему все еще не верила и расценила всю эту сцену как ловкий отвлекающий маневр, поэтому следила за ним с прежним вниманием. Он отнял руки от лица:
— Довольна?
— Чем? — фыркнула я. — Разве ты мне что-нибудь сказал? То, что ты там был, я и так знаю.
— А чего ты не знаешь? — Он пристально посмотрел на меня.
— Все остальное. Зачем, например?
Он вздохнул, бросил на меня косой взгляд и встал. Я тут же подпрыгнула. Он горько усмехнулся в ответ на мое движение:
— Да не я это. Выпить хочешь?
— Нет.
— А я выпью.
Он подошел к стенке, открыл бар и налил себе рюмку водки. Опрокинул. Снова налил. Я стояла и ждала, что сейчас он выкинет «финт ушами». Он не выкинул. Вернулся на свое место и сел.
— Да садись ты! — укоризненно бросил Олег, глядя на меня снизу вверх. Я, немного поколебавшись, села. — Приезжал я к Сереге поговорить. Я знал, что он на дачу собирался. Но думал, что поедет он не в субботу, а в воскресенье. Поэтому и решил с утра, чтоб застать.
— Ну и как?
— Застал… — Он выпил водку, поморщился. — Но лучше бы не застал…
— Ты хочешь сказать, что он был уже мертв, когда ты приехал?
— Точно. Ты проницательна, — он бросил на меня быстрый взгляд. — Кому-то повезло больше.
— А если бы ты этого «кого-то» опередил? Что тогда?
— Ты мне не веришь? — удивился он.
— А почему я должна тебе верить? Ну-ка, расскажи! Ты ведь, как я понимаю, от всех скрываешь факт своего визита? — язвительно сказала я, закуривая новую сигарету.
— Скрываю. От всех. Кроме тебя. Я тебе доверяю. Даже, видишь ли, не интересуюсь, откуда ты знаешь, что я был у Сереги. Подумай-ка сама, если бы это был я, зачем было бы сейчас пытаться что-то тебе объяснять? Я бы просто, не приведи господи, конечно, отправил бы тебя вслед за Старцевым. В квартире, кроме нас, никого нет. То, что ты здесь, думается мне, — он смерил меня вызывающим взглядом, — никто не знает. Уж у меня-то силенок хватило бы, чтобы с тобою справиться… Не находишь?
— Нет. А так — может быть, ты просто хочешь мою бдительность усыпить? — Сознаюсь, мне стало как-то не по себе, стоило мне только всего лишь на минуту представить, что он говорит правду. Олег почему-то многозначительно хмыкнул:
— Очень может быть.
Он встал, мне же, признаться, стоило больших усилий остаться в той же обманчиво расслабленной позе. И я ограничилась лишь тем, что повернулась к нему всем корпусом и продолжала внимательно наблюдать за ним, пока он доставал из бара бутылку и две рюмки. Затем он закрыл бар, вернулся и поставил бутылку и рюмки на столик.
— Ты и за закуской со мной пойдешь? — иронично поинтересовался он.
— Вот еще! — фыркнула я.
— А вдруг я ножичек прихвачу? — Парень явно надо мной забавлялся. Меня это, конечно, взбесило, но кто же мне виноват? Сама позволила. Я хотела отпустить его одного, а потом подумала, что, может, он только этого и добивается.
— И правда, а вдруг? — И я встала с кресла.
Мы прошли на кухню, Олег залез в холодильник, нахально скалясь, и извлек оттуда палку салями, кусок сыра и лимон.
— Сама порежешь? — ухмыляясь, спросил он.
— Сама.
— Где мне встать? У окна?
— Не паясничай. — Я выбрала самый маленький ножичек и принялась за дело. — А впрочем, можешь встать у окна. Я не против.
Он опять хмыкнул, отошел к окну и закурил, внимательно наблюдая за мной:
— Да, а ты ведь… Ну, очень даже… Я тебе говорил, да?
— Да! — Я разложила все по тарелкам и, предусмотрительно убрав в стол ножичек, сказала: — Бери причиндалы и иди в комнату.
Он послушно подхватил со стола тарелки и направился под моим конвоем в комнату. Я уселась в кресло только после того, как он, расставив закуску на столике, сел на диван.
— Я тебя слушаю, Олег.
— Давай сначала выпьем. — Он открыл бутылку.
— Я пить не буду, — отрезала я.
— Что так? — Он изучающе прищурился. — Все еще боишься, что я тебя укокошу? Или пить со мной — «в падлу»?
— Ни то и ни другое, друг мой. Я за рулем не пью.
— Всего-то? Ну, так это дело поправимое… — улыбнулся Олег, самодовольно, я бы сказала, улыбнулся. — Оставайся у меня… Места хватит. И потом, думаю, что к утру я смогу тебя убедить в своей невиновности…
— Это каким же образом? — я вздернула бровь. — Отправишь меня вслед за начальничком? Или запишешь свои показания?
— Не-а… Не угадала…
— Тогда ничего не выйдет, детка, — я приблизилась к нему и похлопала по щеке, — ты не в моем вкусе.
— Да ну?! — он выразительно вскинул свои идеальные по форме брови.
— Ну да, — строго сказала я. Хотя, признаюсь, это была не совсем правда. Но дело превыше всего, так что я напустила на себя абсолютно равнодушный вид и продолжила: — Так что пей скорее и говори дальше только по делу.
— А ты уверена, что не пожалеешь? — Олег смотрел мне прямо в глаза испытующим взглядом. — Хорошо подумала?
— Тут и думать нечего, — приврала я. — Давай говори.
— Ладно, — прищурился он, затем ухмыльнулся, — может, еще передумаешь. Может, изменишь свое решение… — Он скользнул по мне взглядом, налил себе водочки, выпил, закусил сыром, закурил сигарету и откинулся на спинку дивана. — В общем, дело было так, как я тебе и сказал.
— Пардон, месье, — несколько язвительно начала я, — а зачем это ты к нему в такую рань притащился? Что это за срочный разговор?
— Ну, так… Это… — Олег прикрыл глаза. — В отпуск я хотел попроситься.
— Да ну? — не поверила я.
— Ну да, — он хмыкнул и открыл глаза. — У нас… э-э-э… В общем, жениться мне надо… — Я выразительно приподняла бровь. — Ну что ты так смотришь?! Всем в конце концов когда-то жениться нужно. Тем более если девчонка беременна. — Я поцокала языком, Олег устало отмахнулся. — Да ну тебя… Ну, случилось… И на старуху бывает проруха… Как говорится… Неужели ты думаешь, что я уж совсем непорядочный?
— Ну почему же… — протянула я. — Может, точнее, очень может быть, что ты вполне порядочный, — многозначительно сказала я. — Но сейчас, если ты помнишь, разговор не о том, что ты решил, как порядочный человек, жениться. А о том, почему ты решил в раннее воскресное утро просить об отпуске. У тебя что, времени другого не было?
Олег вздохнул и нахмурился.
— Значит, не было, — мрачно сказал он. — И вообще, если я приперся к Сереге в такое время, значит, иначе не мог.
— Вот-вот… И я, собственно, о том же…
— Ну хватит! — взвился он. — Если ты мне не веришь, то это твое дело. Я Серегу не убивал! И я это знаю! Я бы сам любому за Серегу… — Он снова махнул рукой, снова налил и выпил. Тоже снова. По-моему, он уже заметно опьянел.
— Слушай, — сказала я. — В твоих словах уйма противоречий. Ты говоришь, что Старцева не убивал. А затем — что убил бы любого другого. Как тебя понимать прикажешь?
— А как хочешь, так и понимай… — Олег мрачно смотрел на бутылку. — А я как вспомню, что… Что я там видел… Мне и понимать сразу же ничего не хочется… И снится… Понимаешь?.. — он поднял на меня свои расширенные глаза.
Похоже, он уже и впрямь тепленький. Пора заканчивать беседу, а то начнется: «ты меня уважаешь?» или того лучше: «чай? кофе? потанцуем?». Б-р-р… Я с сожалением посмотрела на Олега. И куда только подевался тот великолепный самец, что помимо моей воли заставлял трепетать мое сердечко? Увы, теперь о «мачо» напоминали только руки. Взгляд же и выражение лица можно было уподобить несчастному нашкодившему щенку. Еще если бы хвостом заискивающе вилял — и вовсе. Я еще раз вздохнула:
— Ладно. Верю я тебе… — опять приврала я. — А сейчас иди спать. А я домой поеду. Завтра к тебе менты приедут, так ты, будь добр, расскажи им все так, как было. Только постарайся без особых эмоций. А перед этим выспись. Договорились? — Он смотрел на меня, как напуганный ребенок. Я погладила его по волосам. — Да не бойся ты, Олег.
— Нет, — замотал он головой. — Менты мне не поверят. Я же знаю. Им план нужно делать. А я… Что ты думаешь, я совсем дурак, да?! Я ведь понимаю, как я вляпался… Они на меня повесят и успокоятся… А ведь это не я… Таня, — он умоляюще взглянул мне в глаза. — Таня, ведь это же не я…
— Знаю, — твердо сказала я. Не уверена, что так же твердо это знала. — Ты — просто пьян. Никто и ничего на тебя не повесит. Успокойся и не впадай в истерику. Если ты будешь умницей, то все обойдется свидетельскими показаниями. Сам знаешь.
— Еще бы! — хмыкнул Олег, а затем язвительно продолжил: — Только ты, Танюша, забываешь об одном условии… Маленьком таком… Я буду свидетелем только в том случае, если будет найден настоящий убийца! Влип-то я по самые уши!
— Будет, — устало сказала я и поднялась с кресла. — Влип ты, конечно, здорово. Это — факт. Но убийцу, конечно же, найдем… Если…
— Если… Ну-ну, продолжай. — Олег тоже поднялся с дивана. К слову, заметно покачиваясь. — Если что? Если он — это я. Или — не я. Что ты хотела сказать? — уже совсем пьяным голосом спрашивал он.
— Да ничего, — огрызнулась я. — Если ты невиновен, то не хрен дергаться. Вали спать. — Я пошла к выходу. Олег поплелся за мной.
— Тань… Подожди, Тань… — Я остановилась. Олег подошел почти вплотную и заглянул мне в глаза каким-то умоляющим взглядом. — Тань, скажи честно, ты мне не веришь, да?
— Не знаю, Олег, — я пожала плечами. — Но, наверное, больше «да», чем «нет». Наверное, больше верю… — заключила я.
— Ладно, — вздохнул Олег, — хорошо, хоть так.
— Ты дашь завтра ментам показания?
— Дам, — обреченно ответил он.
— Молодец, — я погладила его по щеке. — А теперь иди и поспи. Пока. Удачи тебе. — Я открыла дверь.
— И тебе, — сказал Олег на прощанье. — Я на тебя очень надеюсь.
— Я знаю. — Я улыбнулась ему на прощанье и стала спускаться по лестнице. Я ведь тогда еще не знала… А если бы знала, то вряд ли куда-нибудь ушла…
