Глава 3 Среди гномов и великанов
В понедельник, примерно часов в десять утра, я решительно открыла дверь фирмы «Гном», о чем свидетельствовала прибитая к стене дома табличка, и оказалась в каком-то сарае.
И без того узкий коридор «Гнома» был к тому же заставлен ящиками и коробками, тусклая лампочка еле-еле освещала облупившиеся стены и перекошенные, закрытые на амбарные замки двери. Чувствовалось, что хозяева «Гнома» не слишком были озабочены имиджем и тем, как выглядит их фирма в чужих глазах, — наверное, все их заботы сводились к барышам насущным, и только. Одна из дверей оказалась открытой, и я ввалилась в крошечную комнату, которая скорее всего и служила в фирме чем-то вроде приемной. Правда, ни компьютера, ни каких-либо деловых бумаг в комнате не наблюдалось. Зато за столом сидела густо накрашенная немолодая тетенька в короткой юбке и сосредоточенно чистила на газете вяленую рыбу.
— Тебе что? — спросила она не слишком вежливо и встала со своего места. Я подумала, что это она мне навстречу, но оказалось, что ей просто понадобилось взять еще одну газету для рыбной шелухи. Тетенька была низенького роста, зато в сапогах-ботфортах, которые еще больше подчеркивали ее кривые ноги.
— Мне — директора.
— Это которого? — поинтересовалась секретарша, больше смахивающая на официантку привокзального буфета. К вопросу я была готова. С утра пораньше навела справки и узнала, что главным ее хозяином официально является Владимир Кривин, а второй, Анатолий, выполняет функции мальчика для битья.
— Кривина, кого же еще, — сказала я небрежно, давая понять, что прекрасно ориентируюсь в здешней иерархии.
Я уже приготовилась объяснять, кто я и откуда, как было бы в любом мало-мальски цивильном офисе, но других вопросов не последовало.
— Володька, открой, тут к тебе! — постучала женщина крепким кулаком в стенку. — Давай, я тут тебе рыбу почистила.
— Ща… — раздался из-за стены хриплый голос. — Чаю давай, дура. Сколько можно ждать?
В двери наконец-то щелкнула задвижка, и я устремилась к приоткрытой щели, удивляясь, что удалось проникнуть к боссу столь неестественно быстро. Как в сказке. Современная сказка про «Гнома», да и только.
Хозяин фирмы «Гном» Володька Кривин сидел — да нет, чего там, — лежал в кресле со страдальческим видом. Не нужно быть частным детективом, чтобы с первого взгляда понять, что вчера Кривин пил. Сильно пил, до посинения. Его необъятное лицо с утра и впрямь имело фиолетовый оттенок, а взгляд выражал почти полное отсутствие присутствия в здешнем мире. При виде хозяина «Гнома» я едва удержалась от смеха. Ну надо же, кто б мог придумать столь забавное название для его фирмы, какой неведомый насмешник?
Володька Кривин оказался огромным, могучим мужиком — скорее великаном, чем гномом. Или монстром? Все в нем было необъятным, каким-то сказочно избыточным — шея, губы, щеки, живот, толстые ляжки ног, глаза навыкате. И все это вместе и по отдельности маялось сейчас с похмелья. Возле Володьки стоял пластмассовый бочонок с пивом «Балтика», уже ополовиненный. Такие бочонки часто продаются в коммерческих магазинах, и пару раз у меня даже мелькала мысль: неужто можно пить пиво в таких количествах? Оказывается, такие вот великаны, как Кривин, похмеляются им — для них этот бочонок что-то вроде бутылки…
— Чего надо? — спросил Володька, наставив на меня свои большие, тяжелые глаза. — Ты откуда?
— Я из газеты «Тарасовский вестник», отдел рекламы. Мы с вами созванивались. Вы хотели разместить у нас рекламу к Новому году. Кажется, насчет новогодних детских подарков, — заговорила я без остановки, подражая бойкой напористой речи всяких менеджеров и дистрибьюторов, которые последнее время просто прохода не дают тарасовцам — цепляются на проспекте за рукава, вваливаются в офисы и даже просто ходят по квартирам.
— Реклама? Подарки? — Кривин нахмурил лоб, по которому волнами прокатились две большущие морщины. Мне даже показалось, что в комнате стало слышно, как внутри его головы с трудом задвигались какие-то извилины-шестеренки.
— А! — громко воскликнул Володька и снова замолчал, тяжело задумался. — Ага! — сообразил он со второго раза. — Так ты ж с Сергеичем говорила, так? С Томилиным, что ли?
Я видела, как Кривин мечтает от меня отделаться. Ведь я проникла в его царство-государство совершенно случайно. Просочилась вместе с вяленой воблой, которую принесла, завернутой в газетку, и положила перед начальником тетка в ботфортах.
Вначале, узнав, что в фирме «Гном» два директора, я и сама думала ссылаться в разговоре с одним на другого, чтобы таким образом хоть что-нибудь узнать. Но, оценив утреннее состояние Володьки, я решила резко изменить тактику.
— Конечно, сначала я говорила с Анатолием Сергеевичем Томилиным, но потом он переадресовал меня к вам, и мы с вами говорили. Два раза. Вы назначили на сегодня встречу, вот моя визитка. — Я торопливо достала из сумочки заранее приготовленную визитку, на которой я называлась Дарьей Мирошиной, главным менеджером отдела рекламы газеты «Тарасовский вестник».
Девочка с такой фамилией в газете действительно работает, по телефону «Вестника» это подтвердит каждый — вот только выглядит она несколько по-другому. Прямо скажем, менее эффектно, чем я.
С тех пор как я открыла для себя необъяснимый феномен визитных карточек, в моем доме появился отдельный ящик стола, заполненный визитками на все случаи жизни. Обыкновенные на вид — белые, голубые и серебристые бумажки, которые по дешевке отпечатал хороший человек Саня, работающий в одной рекламной фирме, — ничего особенного. Правда, я потратила тогда целый вечер, чтобы сочинить разные фамилии и вспомнить, какие фирмы могут в будущем особенно пригодиться, но зато работа эта давно окупилась десятикратно. Тот же Саня подсказал мне несколько имен рекламных дамочек из разных местных изданий, радиостанций и рекламных агентств, чья работа — «доставать» директоров крупных фирм и предприятий, а также раскручивать их на предмет рекламы. Саня — молодец, грамотно сработал. Все телефоны, факсы, адреса на визитках — самые настоящие, можно смело ходить и раздавать начальству направо и налево, и называться кем угодно, хоть миссионером ордена «Белые братья», и просить благотворительной помощи в особо крупных размерах.
Но больше всего меня поражает, как меняется отношение человека к собеседнику и даже просителю, когда он берет в руки эту маленькую фиктивную бумажку. Ей-богу, непостижимо! Наверное, советское благоговейное отношение к различного рода пропускам, паспортам, карточкам, ордерам и прочим бумажным документам настолько глубоко проникло в гены, что волей-неволей переносится и на такое буржуазное излишество, как визитная карточка. Она ведь и придумана для удобства, чтобы человек не утруждал себя запоминанием нового имени, но мои собеседники, как правило, читают сей документ долго и серьезно; изучают «прописку» предъявляемой фирмы, делают вывод о твоем общественном положении, а если указан номер пейджера или мобильного — то заодно и о благополучии, прикидывают по объему золотого тиснения на бумаге возможную выгоду от встречи — и так далее и тому подобное.
Вот и Володька Кривин, взяв визитную карточку менеджера «Тарасовского вестника», которая сразу затерялась в его великанской ладони, принялся читать ее так вдумчиво и усердно, словно взялся прямо сейчас, с похмелья, за роман «Преступление и наказание».
— Со мной? Я назначил встречу? — удивленно ткнул себе в грудь Володька, наконец-то отрываясь от изучения моей, а точнее — Санькиной визитки. — Сегодня? Я?
— Вы. Ведь вы Владимир Михайлович Кривин, так? Вы обещали уделить мне несколько минут. Не зря ж я ехала через весь город! — слегка поднаперла я на хозяина «Гнома», давая понять, что теперь уж так просто не отступлю.
— Вот что, куколка. Сейчас Толик подъедет… Б-р-р… Анатолий Сергеевич, то бишь — и с ним обо всем покалякай. Я тут случайно сегодня, звонок один важный. Брат ко мне приехал с Украины, полгода не виделись, так что я все равно сейчас смываюсь…
— Именно сейчас, в предновогодние дни, эффект от рекламной кампании вашей фирмы просчитывается наиболее легко, и поэтому не стоит терять ни одного дня и даже ни минуты. По мнению специалистов, вам нужна именно крупномасштабная рекламная кампания, — заговорила я, притворяясь глухонемой. Одна знакомая, которая закончила краткосрочные курсы дистрибьюторов, рассказывала, что нужно научиться не обращать внимания на желания, возражения и пожелания клиента и с упорством душевнобольного насаждать свое. Ведь говорят же в народе, что вода и камень точит, а словесная вода — примерно таким же образом действует на человеческие нервы.
— Черт… Тамарка, ты где? — во весь голос заорал Володька, так что в этой избушке барачного типа стекла задрожали. — Иди сюда.
Толстенькая женщина в сапогах до ушей, которая и оказалась Тамаркой, нехотя зашла в комнату начальника и встала в живописной позе, выпятив зад.
— Ты, что ли, рекламами всякими занимаешься? Разберись с этой пока. Меня Славка уже и так заждался. Только быстро — сейчас уже едем.
— Да сроду я этим не занималась. Толька все звонит куда-то, я ничего знать не знаю, — моментально отбрехалась Тамарка. — Так баню-то заказывать или как?
— Обещал Славке охоту… Черт, а Толян все ходит? Я его убью…
— С утра по каким-то сельмагам поехал. Звонил из Ржановки, сказал, к двенадцати должен быть.
— Понял. Слышала? — повернулся ко мне Володька, снова скосил глаза на визитку. — Ты, Дарья, к двенадцати позвони или подойди. А я распоряжусь, чтобы тебе все там сделали, не знаю, чего тебе надо.
— Сейчас все фирмы, специализирующиеся на торговле кондитерскими изделиями, занимаются рекламными акциями. Вот, например, «Сказка» — они не пожалели денег на новогоднюю рекламу, дают информацию о предпраздничных скидках, — продолжала я тарахтеть, как испорченный будильник со сломанной кнопкой. — Я вчера встречалась с руководителем фирмы «Сказка» — Виталием Ежковым, который показался мне прогрессивно мыслящим человеком…
— Как ты сказала? Этот мудила? — вскричал великан, пораженный в самое сердце. — Да он нам в подметки не годится. Скажи, Том? Его песенка спета. Ишь ты, тоже мне, рекламный батя. Караганда и то с нами уже работает — скажи, Том? Ну, ты чего тут выставилась? Собирайся живо! Едем…
Володька совсем было разбушевался и начал приводить себя в чувство большими глотками пива из стакана — я почему-то была уверена, что он заливает живительную влагу себе в нутро прямо из бочонка. А я лихорадочно соображала: что делать? Сейчас они с Тамаркой смоются продолжать гулянку, и неизвестно когда еще я смогу с глазу на глаз встретиться с хозяином «Гнома», который наверняка что-то знает. Что он имеет в виду, говоря, что песенка Виталия спета? Тем более сейчас Володька был в таком расслабленном состоянии, когда любая информация выуживается без особого труда, все, что угодно можно вытянуть. Что же делать? Я уже слышала, как Тамарка хлопает дверцами шкафа — наверное, одевается. Володька сидел в распахнутой куртке, а мохнатая рыжая шапка, как большая, клубком свернувшаяся лиса, валялась на столе возле телефона — сейчас на башку нахлобучит и…
— Ой, какие у вас конфетки! Надо же, какие все коробки красивые, — сказала я, завороженно застыв возле шкафа, где валялась груда запыленных конфетных коробок. — Наверное, образцы для оптовиков?.. Вы знаете, а я с самого детства коробки и фантики собираю. Можно посмотрю, а? Ну, пожалуйста.
Любой нормальный человек, наверное, подумал бы: вот идиотка! Фантики и обертки от шоколада она собирает… Я даже слегка прикусила губу, чтобы сохранить серьезное и восторженное выражение лица, которое выделяет истинных фанатов-коллекционеров из среды простых смертных.
— Ха, фантики, говоришь? — совсем не удивился моему восторгу Володька. — Смотри, только мухой. Я как раз пока пиво допью…
Открыв шкаф, я с умным видом углубилась в изучение пустых коробок, чувствуя на себе тяжелый взгляд Володьки Кривина и лихорадочно соображая: что делать дальше? Может, попробовать с ним сейчас увязаться? А что?..
Кажется, я весьма удачно села перед Володькой вполоборота, потому что задравшаяся короткая юбчонка открыла почти целиком мои длинные, воспетые многими мужчинами ноги. Да и фантики — это как раз то, что надо: вполне доступное увлечение.
— Ой, а это такой целый набор конфет «Мишки в лесу», да? — спросила я Володьку сладким голоском. — Или вафельный тортик? Какая картинка! А я вот никогда на охоте не была. Вы что, на медведей охотиться поедете?
Я почувствовала, что щеки мои по-настоящему залила краска стыда — похоже, слишком уж переигрывала, строя из себя дуру. Какие еще медведи в нашей Тарасовской области? Куда меня занесло? Хорошо бы хоть собаку бродячую в лесу встретить или пролетающую ворону для живой мишени. Но Володька расценил внезапный румянец по-своему и нисколько не удивился моим диким, дремучим речам.
— Ну уж да! Это в тайге полно медведей. Мы как-то даже ходили на косолапого с одним егерем знакомым… с Михалычем. А тут я больше на людей охочусь. Ха-ха, на людей! — развеселился отчего-то Володька. — Хочешь, поехали, посмотришь! Славка просил ему подружку получше привести, а то вчера какая-то психованная попалась… Поедешь?
— Но я не такая, чтоб сразу… — притворно потупилась я для приличия. — Я просто сказала, что — мишки, интересно…
— А кто говорит, что сразу? Мы в домик охотничий поедем, в лесу побродим, то-се. Пожрем — там еще ребята будут, и девки другие. Смотри — как хочешь…
— Вообще-то я сейчас свободна. Только а как же реклама? — промямлила я, соображая, что в любом случае с пьяными мужиками, если что, всегда справлюсь. Даже с великанами. Не зря же несколько лет изучала приемы карате. А за день в такой компании — ой-ей сколько узнать можно, может быть, сразу и отыщутся охотники на моего Виталю.
— Да ладно, брось! Праздник же, Новый год. И братан приехал. Едем, — подвел итог Володька, ставя пустой стакан на стол и засовывая рыбу в карман куртки. Я уж не стала уточнять, что Новый год наступит только через неделю, да и братан тоже не мой — чего умничать девочке, которая любовно держит в руках пустую конфетную коробку из-под «Мишек», изображая, что она ей дороже всего на свете.
Володька встал с кресла, и я снова поразилась его размерам. Я сама-то девушка высокая, но этот «гном» был на две головы выше меня и в два раза шире. Неужто и братец его имеет схожие габариты?
— Томуська, ты Ленке не звони тогда — надоела. С нами вот эта куколка поедет, — объявил Володька громко. — Забыл, как звать?
— Даша, — сказала я скромно. — Дарья.
— Вот, хоть имя нормальное. А то, помнишь, была какая-то на хер Снежанка, или как-то… А Даша — это по-человечески. Ты конфетку-то девке дала или сама все спорола?
— Прям уж! Вот, — поджала губы Тамара, протягивая мне коробку с «Ассорти».
О боже! Ну что же мне так не везет!
И все это ты, Виталик, со своим сладким романом, незаметно перешедшим в жанр конкретного детектива. Что ж, придется есть. Я зажмурилась и положила конфету в рот.
— Смотри, аж глаза закрыла. Ты бери, бери еще. Давно, наверное, не ела, — умилился Володька-садист. — Хватит ломаться, клади в рот целиком…
Лучше бы соленой рыбки, ей-богу. Ну ничего, я на тебе отыграюсь, дорогой друг.
— Ой, я с собой возьму, можно? — придумала я, беря под мышку вторую конфетную коробку. — В лесу съем, на охоте.
— Да там до фига всего будет! Сейчас сама увидишь. Поехали! — распорядился Володька, и через несколько минут фирма «Гном» — или, точнее, склад пустых коробок — обезлюдела окончательно.
Я правильно догадалась — Тамара была куда больше, чем секретарша Володьки Кривина. Эта «маленькая» женщина знала великана как свои пять пальцев. Сразу же уложила его на заднее сиденье автомобиля, сама села за руль, а меня посадила рядом, доподлинно зная, что иначе подвыпивший Володька сразу же беззастенчиво примется меня лапать. Она даже не спрашивала, куда ехать, — сама была уверена в маршруте. На меня Тамара внимания вовсе не обращала, привыкшая к постоянному соседству приблудных поблядушек.
Уж сколько таких девиц перебывало в саунах, на дачах, на охотах и где-либо еще, и все они потом бесследно исчезали из поля зрения да и из жизни Володьки Кривина, а она, не совсем уже молодая, ярко накрашенная женщина Тамара была неизменным верным спутником всех праздников и будней хозяина фирмы «Гном». По крайней мере, мне так показалось, когда я смотрела, как с одинаковой женской хозяйственностью Тамара крутит баранку руля, подкладывает под голову Володьки взявшуюся откуда-то подушечку и, тормознув у коммерческого ларька, покупает для него новую флягу пива. Похоже, и любовью Тамара занимается с такой же деловитостью и осознанием того, что делает полезное дело. Если, конечно, она еще занимается этим.
— Слышь, Томк, а надоела ты мне — хуже горькой редьки. И чего я тебя с собой взял? — пьяно забормотал на заднем сиденье Володька. — Вон бабенок сколько ма-а-алоденькы-ы-ы-х…
По тому, что Тамарка никак не отреагировала на его слова, было видно, что Володька завел старую, изрядно надоевшую песню, так сказать, домашний фольклор, неизменный в ежедневном репертуаре.
— Смотри, вон на перекрестке новый щит рекламный появился. Сейчас к Новому году все щиты ставят. Вы не собираетесь? — Я прямо-таки по уши влезла в роль рекламного агента, даже сама себе стала удивляться. — А Ежков из фирмы «Сказка» очень большой щит заказал. Нет, даже два. На одном вот так, в углу, будут коробки с конфетами, типа дома из коробок, и название фирмы, а на другом — такой сказочный сюжет с…
— Да забудь про «Сказку» свою и про Ежа. Он труп. Вот и все дела… — После этих слов Володька странно всхлипнул и захрапел, неожиданно тонко и мелодично для такой махины.
— Ой, а что он имел в виду? — спросила я Тамару.
— Ничего, — ответила та сурово.
— А я слышала, что в Ежкова стреляли…
— Кто тебе сказал?
— Девчонка одна знакомая с фирмы. Это что же получается… ой. — Я испуганно прикрыла ладошкой лоб, вроде бы как от страшной догадки.
В слегка горбоносом профиле Тамары и ее хищных, ярко накрашенных губах и впрямь было что-то лихое, бандитское. Особенно когда она усмехнулась, сверкнув золотой коронкой.
— Не боись, — сказала Тамара. — Мы сами всех боимся. А жить-то надо. Вон видала — этот опять в запой пошел. Теперь до Нового года не просохнет. А там, может, и дольше. Вот и возись с ним теперь, а то пьяный сгинет где-нибудь.
— Но кому, кому нужно трогать Виталю? — не сбивалась я со своего вопроса. — Уму непостижимо. Ведь он такой… хороший и красивый… Он такой… еще молодой.
— Втрескалась, что ли? — вновь усмехнулась Тамара. — Не советую. Как хочешь, конечно, но чисто по-женски не рекомендую.
— Почему? А вы… тоже? Или как? — В паре с многоопытной Тамарой легко было разыгрывать из себя наивную дурочку, любительницу мальчиков и шоколадок и под это дело задавать любые вопросы.
— Я? Ну ты скажешь. Я с соплями делов не имею.
— Но почему тогда не надо? Он уже приглашал меня в одно место, нам так хорошо было… — Мысленным взором я увидела аквариум в комнате у Вахтанга, вспомнила пушистый ковер. Надо же, такое ощущение, что у нас с Виталиком и правда там что-то такое было. Или все настолько ярко нарисовалось в воображении, что запомнилось сильнее, чем некоторые эпизоды из реальности, которые сразу бесследно исчезают из памяти? — Очень, очень хорошо…
— Смотри. Я предупредила. Часто бывает, целят в одного, а попадают в другого. Бах — дырка в башке у Дашеньки. Забыла — так тебя, что ли?..
— Так…
— Ты, я вижу, приключений на свою жопу ищешь? Мало тебе, что ли, приключений? Эх, была б ты моя дочь — надрала бы я тебе задницу. Но у меня, слава богу, сынище. Вон и этот — хуже маленького, — показала Тамара на своего детину.
Ну что мне было ей сказать? Не рассказывать же, что, мол, я, Таня Иванова — частный детектив и еду с мужиками в лес, чтобы… Нет уж, пусть думает, что эта девушка только и мечтает, к кому бы пристроиться, вытянуть побольше денег и урвать кусок красивой жизни. Не зря же я так трогательно обнялась с пустыми конфетными коробками и наивно хлопаю ресницами.
— Мне учиться не на что… — прошептала я тихо. — А я в школе отличницей была…
— Ладно, знаем мы эти истории, — покачала головой Тамара. — Ух, сука, убью! — закричала она ни с того ни с сего, так что я даже подпрыгнула и приняла оборонительную позу.
Но Тамара высунулась в окно и выпустила очередь отборных ругательств во владельца замызганного «жигуленка», который неловко обогнал ее, чуть не задев крыло.
— Так бы и пришибла гада, — сообщила Тамара, вновь поворачивая ко мне свое покрытое толстым слоем пудры лицо. — Ты тогда хоть не прогадай. У Славки, братца Вовкиного, денег — полно. Если ему понравишься — а ты девка ничего, — назначай сумму побольше, не стесняясь. Чего уж зря-то трахаться? Ты, как я погляжу, глупая еще…
Я лишь покорно вздохнула. Это точно — глупая, совсем потерянная. Нравится один, в лес еду — с другими. Ох уж эта девичья рассеянность! И все из-за конфеток, из-за «Мишек в лесу».
— Вы конфетку будете? — предложила я Тамаре.
— Ты чо? Меня от сладкого блевать сразу тянет. Ниче, щас приедем, шашлычки наладим. Ленка, жалко, расстроится, что не взяли. Ей мать лечить нечем. Но тут уж ничего не поделаешь. Сама виноватая — напилась и начала вчера ныть — и лекарства ей какие-то надо, и сапоги прохудились, и за квартиру полгода не плачено, — хоть святых выноси. Думала, ее мужики в бассейне утопят, такую тоску нагнала. А ты, главное, не ной. Сама понимать должна — кому какое дело до твоих болячек? Ешь, пей и настроение не порть. Люди отдыхать собрались… А ты на учебу копи.
— Спасибо, — сказала я, и впрямь чувствуя благодарность к своей наставнице. Простая баба, не сволочуга по крайней мере — и то хорошо. Похоже, знает много чего интересного по делу Виталика.
Наконец-то доехали до большого коттеджа. Тамара вышла из машины и вошла в дом.
Володька Кривин бесформенной кучей лежал на заднем сиденье машины и выводил носом нежную мелодию. Вот он какой во сне у нас флейтист, наверное, сон сейчас хороший видит, а глаза откроет — и начнет зыркать, кого убить следующего. Неужто это именно он и охотится на Виталю?
Тупо разглядывая на конфетной коробке поваленные бревна и могучие деревья, изображенные некогда рукой художника Шишкина и растиражированные по всяким оберткам, я в очередной раз подумала: а нужно ли мне туда ехать? Сейчас ведь самое подходящее время хлопнуть дверцей и уйти по-английски. Володька дрыхнет, Тамара только обрадуется, что я исчезла, — подумает, стыд одолел. Плохо, что сборище в лесу проходить будет. Если что — и сбежать труднее, и риска побольше. Но, с другой стороны, чего я хочу? Позвонить один раз по телефону из дома и разобраться сразу с делом, которое следственный отдел милиции свалить не может? Как в сказке, что ли? Нет уж, так не получится. Так что сиди, Танечка, не рыпайся. Нельзя думать об опасности — только о деле. Тем более пока все на редкость удачно складывается, и ты уже почти у цели…
Тамара вернулась в машину и довольно бесцеремонно толкнула Володьку в бок.
— Эй, здесь все переменилось. Утром Штырь приезжал, всех к себе на дачу увез. Говорит, там тоже лес рядом. Я Егорычу позвонила, предупредила, что нас не будет. Он там еды заказал. Придется посылать кого-нибудь. Или самой снова ехать. — Тамара была явно расстроена тем, что на шею ей свалились новые хлопоты. — Или там уж есть все? Но ведь и у Егорыча оплачено — пропадать, что ли?
— А чего Егорыч?
— Чего Егорыч? Недоволен, орет, — огрызнулась Тамара.
— А Славик мой где?
— Он уже с кем-то на дачу поехал. Сказал, чтоб мы подтягивались.
— Поехали. Где братан — там и я, — опять развалился на все сиденье Володька. — Какая разница, где кайфовать?
— Тебе-то, конечно, — не могла успокоиться Тамара. — Хоть бы с нами посоветовались. Раз — и все переиграли.
— У Славки со Штырем давние дела, они тоже как братья. Разберемся.
Я же тем временем молчала и мысленно себя нахваливала: молодец, Таня, что не сбежала. Судьба подкладывала прямо-таки новогодний подарок и везла на встречу со Штырем, а там, глядишь, и с бывшей супругой Виталика Люсьен, которые значатся у меня подозреваемыми номер два по делу Ежкова — в уме, конечно.
Никаких специальных бумаг я не веду, чтоб не опасаться потом пропажи записей — все данные надежно хранятся в компьютере под черепной коробкой. Самая совершенная на сегодня модель, работает без сбоев.
Который раз убеждаюсь, насколько тесно связаны между собой люди, занимающиеся в Тарасове тем или иным видом бизнеса, — просто одна семья, провинциальный российский вариант семейства Корлеоне из «Крестного отца». Конфетно-шоколадная мафия. Неплохое дельце под Новый год.
