Глава 6
Проснулась я оттого, что было очень холодно. Мне всю ночь снились антарктические льды, ледяное море и пингвины. Я открыла глаза и наметила свое первое действие — добежать до форточки и закрыть ее. Потом одеться. Или наоборот? Нет, ждать невозможно. Либо я, либо она.
Я вскочила и вместе с одеялом, босиком понеслась спасать себя от излишне бодрящего холодка. Потом снова улеглась, захватив перед этим со стула одежду. Может быть, это и недостойно настоящего частного детектива, но придется одеться прямо в кровати. Согреться снова и только потом делать вылазку. Времени у меня предостаточно. Я снова проснулась ни свет ни заря.
Проделав эти несложные операции, я полежала еще минут десять, потом встала и пошла на кухню. Там включила сразу все конфорки и на одну поставила чайник, чтобы вскипятить воду. Заработало радио, значит, уже шесть.
Подумав о том, что сейчас предстоит выходить на улицу, я передернула плечами. А может, они сами сделали это движение независимо от меня. Что ж, трудности укрепляют волю. А я во многих книжках читала, что у человека воля может быть такой сильной, что мы и не подозреваем. Не знаем, какие запасы скрывает наш организм. Это познается только в таких трудных ситуациях, как, к примеру, эта. Вот я и решила. Будь что будет. Я постараюсь выйти и поехать. Но если сил не найдется, то вернусь назад и лягу спать. Хотя уже сейчас, почуяв чудный любимый запах кофе, я поняла, что все почти уже в норме и никаких особых резервов искать не придется.
А когда же я буду испытывать свой организм? Или жизнь, которую я веду, и есть испытание? Многие из моих знакомых, я это знаю, не могут сделать того, что под силу мне.
От таких мыслей повеселело на душе. Я почувствовала себя просто суперменом — или суперменшей? — который может абсолютно все, и ничто не может быть для него преградой. Да, я найду человека, который подставил Юлю. И он ответит по закону за то, что совершил.
Я даже не стала собирать с собой бутерброды, решив, что быстро доеду и нормально позавтракаю уже у Горошка. Выпила только кофе, покурила, почти без тоски рассталась с квартирой и бегом побежала вниз, перепрыгивая через две, а в некоторых местах и через три ступеньки.
Дождя не было, но моя «девяточка» все еще стояла мокрая и, как мне показалось, грустная. Я сказала ей пару ласковых слов, она тотчас завелась, и мы отправились в путь.
Доехала я без осложнений. В десятом часу была у Максима. Встретила его уже на пороге квартиры.
— Я ждал тебя, ждал… — с упреком пожаловался Горохов. — Думал, позавтракаем вместе, а тебя все не было. Так что теперь сама разбирайся.
— Не растеряюсь, — убедительно сказала я.
— Пока.
Сегодня мне надо побольше разузнать о тех людях, которые на пленке развлекались с девочками. Понятное дело, они не простые смертные, но это меня не остановит. Узнать про них я могла только у Максима, а потом — позвонив все тому же Папазяну. Я взяла фотографии и, сама не знаю зачем, фотоаппарат, который нашла в шкафу у Горошка.
Я оделась, как подобает интеллигентной даме, сбросив джинсы и кроссовки, и поехала в редакцию к Горохову. Проезжая мимо супермаркета, возле которого пришлось вчера столько колесить, я снова увидела знакомый «Опель». За рулем сидела Виктория. Она явно кого-то ждала. Было в ее движениях что-то порывистое и нетерпеливое.
Ладно, остановимся и понаблюдаем. Мои дела подождут немного. Но на сей раз мое терпение недолго испытывалось. Минут через пятнадцать к машине Вики подошел молодой человек, который показался мне очень знакомым. Только я не могла вспомнить, где его видела. Но то, что знаю его, — точно.
Он сел к вдове в машину. Я подъехала еще ближе, тем не менее стараясь не показываться на глаза. Место нашла удачное — я встала за деревом, на котором еще оставались листочки. Видно все было прекрасно, и можно было надеяться, что меня не заметят. Но сейчас, мне кажется, даже если бы я подошла к лобовому стеклу «Опеля» и уставилась бы на пассажиров в упор, они бы этого не увидели, так эти двое были поглощены беседой.
Хотя, собственно, беседой их общение называть не стоило. Скорее скандалом. Виктория махала руками, крутила головой из стороны в сторону, а парень опускал голову, но потом сам начинал активно жестикулировать. Да, они явно ругались. Жаль, что я не поставила «жучок» в машину Тереховой, сейчас бы послушала и узнала, о чем это они так жарко спорят.
Единственное, что я могла сделать, так это сфотографировать их. И в тот момент, когда щелкнул затвор фотоаппарата, до меня вдруг дошло: так ведь это же тот тип, который один раз мелькнул на свадьбе! Так же, как и Терехов, незваный гость. Я же еще тогда, просматривая запись, предположила, что он мог убить Павла. А ведь у меня и фотография его есть, как я сразу не догадалась!
Эта новость очень мне понравилась. Значит, Виктория знакома с человеком, который был в день убийства на свадьбе. Это кое о чем говорит. А что, если именно она заказала убийство мужа, а теперь они с киллером никак не могут сойтись в цене?
Пока я так размышляла и прижимала к груди фотоаппарат с заветными фотографиями, двое в «Опеле» закончили разговор. Парень вышел из машины, в сердцах хлопнув дверцей. Мне даже стало жаль ни в чем не повинный «Опель».
Я стояла на распутье — продолжать следить за Викой или последовать за парнем. Пожалуй, он нужнее. Но на машине я не могла за ним плестись, и мне пришлось, как только Терехова отъехала, выйти из «девяточки» и броситься вдогонку.
Парень шел впереди меня уже метрах в трехстах. Большое расстояние, если учесть, что мы находимся чуть ли не в центре города, где много поворотов, магазинов и других мест, куда человек, за которым ведется слежка, может скрыться в любой момент. Свернет за угол, и потом ищи-свищи его…
Так и произошло. Я хоть и прибавила шагу, но вдруг в какой-то момент поняла, что больше не вижу его кожаную куртку, и остановилась в нерешительности. Потом снова двинулась вперед, но теперь гораздо медленнее. Нет, парень исчез, и искать его теперь было бесполезно.
Я стояла у дороги, соображая. Тут к тротуару на газах подъехала машина и, преодолевая большущую лужу, окатила меня с головы до ног противной грязью. Я даже дар речи потеряла от такого нахальства. Машина остановилась, из нее выглянул мерзкий тип и с сальной улыбочкой произнес:
— Девушка, кажется, у вас неприятности?
— Если не смоешься, неприятности будут у тебя, — прошипела я, как гремучая змея.
Видимо, на моем лице было столько уверенности и злобы, что этот тип, не говоря ни слова, исчез за стеклом, и машина уехала.
Мне ничего не оставалось делать, как вернуться к себе в «девятку» и сразу отправиться домой, чтобы переодеться. А я ведь Максиму хотела приятный сюрприз сделать. Думала, приеду к нему на работу такая расфуфыренная, красивая. Там все от зависти помрут. А теперь как я могу показаться? Эх, не судьба. Костюма другого нет.
Поднявшись в квартиру, первым делом я хотела почистить костюм, но он еще не подсох. Тогда надумала сразу отнести его в химчистку. Я переоделась, завернула испорченную одежду в бумагу, положила в мешок и снова отправилась в путь. Сначала в редакцию, а там узнаю у Горошка, где тут у них химчистка.
В редакции я показалась, к сожалению, не ахти в каком виде, тем не менее взгляды мужики на меня бросали. А когда узнали, что я к Максиму, то стали коситься еще больше.
— Привет еще раз, — поздоровалась я с ним.
— Привет.
— У меня к тебе два дела, а вернее, даже три. Первое: где у вас химчистка?
— Да тут недалеко, — очень удивился Горошек. — А что?
— Да вот стояла у дороги, никого не трогала. Машина грязью окатила.
— Ясно. — Испуганные глаза Максима стали немного веселыми. — Что еще?
— Надо напечатать фотографии. У вас есть где?
— Обижаешь. Чтобы у нас, и не было где…
Я достала фотоаппарат Горошка и подала ему.
— Прости, что воспользовалась без твоего разрешения, но я как чувствовала, что пригодится. И знаешь, мне очень повезло. Сняла разговор двух интересующих меня особ.
— Везет тебе. А где ты фотоаппарат взяла? Я его недели две найти не мог. У меня там на пленке тоже кое-что для печати есть.
— Где, где? На шкафу лежал.
— Ну, а третье дело? — напомнил Горошек.
— Ты мне должен рассказать про тех «шишек» на фотографиях. Фамилии их знаешь?
— Разумеется.
— Вот и скажешь основные факты. А остальное я сама.
— Нет проблем. Ты здесь сиди, а я сбегаю пленку отдам. Сейчас вернусь.
— Курить у тебя можно? — крикнула я вслед.
— Да.
Я развалилась в кресле, закинула ногу на ногу, взяла с подоконника пепельницу, прикурила и с удовольствием затянулась. Чтобы не скучать, взяла первую попавшуюся газету и стала ее листать. Естественно, она была местной.
Все газеты и журналы я обожаю смотреть не с начала, а с конца. Так мне интереснее. И когда дошла до первой полосы, с нее прямо на меня глянул один из тех, кто заснят на видеокассете. На ловца и зверь бежит, как говорится.
Липидин Виктор Алексеевич. Главный редактор самого популярного журнала для женщин в городе. В статье было очень подробно расписано, какой он хороший и примерный. Жена — Липидина Галина Ивановна, педиатр в детской поликлинике. Двое детей школьного возраста. Дружная семья на зависть всем. Но самое главное, что на него недавно было совершено неудавшееся покушение. Стреляли в подъезде, но по чистой случайности помешал сосед. Киллер убежал. Теперь всех интересует вопрос, кому это надо и повторится ли еще такое.
Мне тоже стало интересно. Судя по числу, когда было совершено покушение, Терехов был еще жив-здоров. В принципе ему не с руки убивать человека, с которого можно было тянуть деньги. Но все-таки подумать об этом стоит. И надо Максима расспросить. Ведь не все, что известно, идет в газету.
Отложив газету в сторонку, я принялась рассматривать другие, но теперь с первых полос. К моему великому сожалению, больше никого из «знакомых» на их страницах не было.
Пришел Горошек. Плюхнулся в кресло рядом со мной и отдышался.
— Фотографии будут готовы через полчасика. Ты же не спешишь? Я пока тебе про наших расскажу.
— Я вот тут одного уже нашла. — И я протянула ему газету.
— А, этот… — растянул губы в улыбке Максим. — Жалкий, трусливый тип. На него нападение было, ну, покушение, так он до сих пор старается никуда не выходить из дома лишний раз. И охрану себе завел крутую. К нему теперь и близко, и не очень близко не подберешься.
— А как бы мне узнать, не шантажировал ли его кто-нибудь? — спросила я, надеясь, что Горошек вызовется мне помочь.
— Так можно спросить у того, кто у него интервью брал. Возможно, журналист задавал подобный вопрос. Только за ответ ручаться не приходится. Липидин мог соврать для красного словца, так же как и скрыть от страха.
— А позвонить ему ты не можешь?
— Навряд ли он будет со мной разговаривать.
— Да-а, — протянула я. — Ну ладно, давай про остальных.
Я выложила перед ним три фотографии, но карточку Липидина отодвинула.
— Этот — Мизунидзе Георгий Вахтангович. У него в городе масса торговых точек и шашлычных. У него тоже охрана имеется, но если ты захочешь с ним поговорить, то сможешь. Не прячется и ничего не боится. Считает себя чуть ли не богом.
— А это? — показала я на последний снимок.
— Никаноров Петр Васильевич. Занимается банями. Наверное, еще чем-нибудь, но про то ничего не известно. Особо про него и не знаю. Не очень много информации. Возможно, с ним поговорить также удастся.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Теперь мне надо каким-то образом завязать с ними знакомство.
— Знаешь, у нас завтра состоится мероприятьице одно в ночном клубе. Там ты точно можешь встретить Мизунидзе. Липидин не придет. А Никаноров никогда и не ходил. Вот тебе первый кандидат для начала.
Тут вошел молоденький парнишка и принес фотографии. Увидев меня, он даже покраснел отчего-то. Я улыбнулась ему голливудской улыбкой, окончательно введя мальчишку в краску, и взяла фотографии.
— Ну я пойду? — спросил он почему-то у меня.
Я кивнула.
— Отличные фотки, — злорадно порадовалась я и про себя подумала, что Виктории они тоже понравятся.
Делала я их с небольшого расстояния, и было отлично видно и профиль Вики, и лицо ее собеседника.
Я убрала фотографии в сумочку.
— А ты сходишь со мной в клуб? — спросила я Горохова.
— Запросто. Я все равно туда собирался. Там столько интересных людей должно быть.
— Ладно. Значит, договорились. Ну, спасибо за все, пойду по своим делам. — Я махнула Максиму ручкой и вышла из редакции.
Первым делом, пока не забыла, надо забежать в химчистку. Я села в машину, переложила пакет с костюмом на переднее сиденье и поехала в ту сторону, где, по словам Горошка, находилось это столь необходимое мне сейчас предприятие службы быта.
Сдав костюм и попросив, чтобы его почистили именно срочно, я решила пройтись по магазинам, чтобы купить себе наряд на завтрашний вечер. Надо ведь выглядеть на все сто! Просто так к людям, подобным Мизунидзе, не подойдешь. Его надо заинтриговать, чтобы ему самому захотелось со мной познакомиться.
Я вошла в фирменный магазин. Девушка-консультант бросила на меня несколько неприязненный взгляд. На лице ее так и читалось: занесло девицу в кроссовках и джинсах, а денег небось на рукав от платья не хватит.
Я ответным взглядом продавщицу не удостоила и пошла по салону в поисках чего-то изысканно-элегантного. Ходила недолго, так как почти сразу увидела то, что мне понравилось. Это был брючный костюм светло-серого цвета, причем под пиджачок с достаточно глубоким вырезом можно было ничего не надевать. В тон костюму я выбрала туфли на высоком каблуке и маленькую сумочку.
Не обращая внимания на цены, я показала девушке на вещи, которые меня интересуют. Она с большим удивлением еще раз посмотрела на меня, холодным голосом сообщила цену и слегка снисходительно улыбнулась. Я, ни слова не говоря, достала деньги и расплатилась. Она, убрав с лица ехидство, быстренько упаковала мою покупку, поблагодарила меня и пожелала удачи.
— И вам того же, — просто ответила я.
Я снова села в «девятку» и стала думать о том, что еще нужно сегодня сделать. Да, мне бы очень надо поговорить с людьми, которых шантажировал Терехов, но, наверное, главное сейчас — пообщаться с Викторией и спросить у нее, что это за тип, с которым она так замечательно беседовала в машине. Он, между прочим, у меня — подозреваемый номер один. Ни больше ни меньше.
Значит, сначала Вика. Тут я вспомнила, что давно уже не обращалась к своим магическим «косточкам», к их совету. Я достала замшевый мешочек, благо всегда держала «кости» при себе, а особенно — когда выезжала на задания. Подержала двенадцатигранники в руке, подумав о предстоящей беседе с женой Терехова, и бросила их на сиденье рядом с собой.
Выпала комбинация чисел: 10+21+25. Она означала следующее: «Когда вы не призываете что-то плохое, оно и не случится. Если человек не хочет что-то изменить, значит, его устраивает положение вещей».
Странно. Это относится ко мне лично или к моему визиту? Разве я призываю плохое? Ну всегда так. Нет бы сказать по-русски: мол, то да то. Нет, обязательно «костям» образно выражаться. Что хочешь, то и думай. Я, собственно, привыкла к тому, что «кости» разговаривают со мной именно так, но иногда мне так требуется прямой ответ, прямое руководство моими действиями.
Ну и ладненько. За что боролась, на то и напоролась. Потом с этим туманным предсказанием разберусь. Я поехала к Виктории, понадеявшись на то, что та будет дома. И не ошиблась.
Вика посмотрела на меня с удивлением, исключительно взглядом сообщая, что уже говорила со мной и больше ничего добавить не может. Я решила не играть с ней в кошки-мышки. Поэтому, спросив все же ради приличия, как прошли похороны, и получив весьма пространный ответ, я пошла в атаку:
— Вам знаком этот человек? — Сначала я показала фотографию парня, с которым она разговаривала, но сделанную на свадьбе, где он был в гордом одиночестве. Не мешало на всякий случай проверить Викторию.
На какую-то секунду милое лицо молодой женщины перекосилось, но только на секунду. Если бы я специально не следила за ней, то и не заметила бы этой мимолетной гримасы. Вика быстро справилась с эмоциями и ответила:
— Нет, вижу его в первый раз. А что? — добавила она после паузы.
Эта самая пауза мне очень не понравилась. Да и вопрос тоже. Зачем ей интересоваться человеком, если она его не знает? Что ей до него?
— Дело в том, что данный мужчина подозревается в убийстве вашего мужа, — будничным тоном пояснила я.
— Не может быть, — сказала Виктория с улыбкой.
— Почему не может быть?
— Ну, мне так кажется. — Она поняла, что сболтнула лишнее. — А впрочем, я слышала… — добавила Терехова.
— Что вы слышали?
— Я слышала, что подозревают в убийстве одну девушку. В Тарасове. Невесту.
— Откуда у вас такие сведения? — разрешила я себе полюбопытствовать.
Виктория села и закурила, явно приготовившись к неприятному разговору. Не спеша выпустила дым в потолок, посмотрела на меня, как бы прикидывая, с чего начать повествование.
— Дело в том, что с недавних пор для меня перестало быть секретом то, чем занимался мой муж. Не знаю, в курсе ли вы дел, но, поверьте, мне это очень неприятно.
Я молчала. Вика продолжала:
— Мой муж был сутенером, — решительно сказала она. — Он содержал девочек, которые на него работали. Но кроме этого, он и сам ими пользовался. — В ее глазах появилась злость.
Еще бы! Наверное, не так ужасно осознавать то, что Павел был сутенером, как то, что он ей изменял направо и налево. Но это ее проблемы.
— Продолжайте, — напомнила я, так как Вика замолчала, стараясь придать себе оскорбленный вид.
— Еще я знаю, что та женщина, на свадьбе которой убили моего мужа, раньше работала у него. И нет ничего удивительного в том, что она захотела его убить. Иначе бы он выдал ее страшную тайну.
— Как все просто у вас получается, — ухмыльнулась я. — А позвольте спросить, откуда у вас эти сведения?
— Ко мне приезжал следователь. Он спрашивал меня, что мне известно, а заодно рассказал про подозреваемую номер один.
— Ладно, опустим пока этот вопрос. Давайте снова вернемся к фотографии. Значит, вы утверждаете, что не знаете этого мужчину? — ткнула я пальцем в физиономию на фото.
— Первый раз вижу. — Вика даже не посмотрела на него.
— Еще один момент. Хочу предупредить вас: вы несете ответственность за дачу заведомо ложных показаний, — решила напомнить я.
— Можно еще раз посмотреть? — Терехова повертела фотографию в руках, потом вернула ее. — Нет, не знаю его.
— Я смотрю, вы ничего не боитесь. Или просто так сильно хотите скрыть знакомство с ним?
Она молчала.
— Я видела вас вместе. Он сел к вам в машину, в ваш серебристо-серый «Опель», и вы там мило беседовали.
Вика опустила глаза. Потом встала, прошлась по комнате, снова села и закурила.
— Вы, наверное, ошиблись.
Я решила достать фотографии. Едва я коснулась своей сумки, она сразу вцепилась в меня взглядом, видимо, что-то уже подозревая. Представляю, что творилось в ее душе, и мне захотелось ее побольше помучить. Я делала вид, будто ищу и никак не могу найти то, за чем полезла в сумку, и искоса поглядывала на Вику. Вдова не могла усидеть на месте спокойно — переставляла ноги, закидывала их одну на другую, сцепляла и расцепляла пальцы. Затушила сигарету. Прикурила новую. А я все тянула время.
— Вы не вспомнили его? — держа в руках несколько фотографий, напоследок спросила я.
— Не знаю, — было непонятно, к чему это «не знаю» относится. То ли не знает, вспомнила или нет, то ли не знает парня на фото.
Я дала ей карточки. Виктория увидела одну, потом вторую, третью. Больше смотреть не стала.
— Мне неприятно об этом говорить, — начала она.
— Догадываюсь.
Терехова ушла на кухню и через минуту вернулась с бутылкой водки и двумя рюмками. Она, кажется, надеется, что я стану с ней пить?! Юля там сидит в камере, а Виктория тут дергается из стороны в сторону — не знает, как отвертеться.
— Будете?
— Нет, — ответила я.
Она налила себе полную рюмку и залпом осушила ее. Очень профессионально это у нее вышло, надо сказать.
— Как я уже говорила, совсем недавно я узнала правду о своем муже. Я сказала ему об этом, и с той поры наша жизнь стала просто невыносимой. Мне было трудно осознавать, что он спит со всеми подряд. Пропадал ночами и говорил — работа у него такая. А теперь, когда скрывать от меня ничего не надо было, он просто издевался надо мной. Открыто. Говорил, с кем переспал, какие они. Какие ноги, груди и все остальное. Один раз я не выдержала и ударила его. После этого он меня избил.
— Вы ненавидели его?
— Да. Ужасно. А потом он стал говорить, что разведется со мной, что я только ему жизнь порчу и всегда портила. Что я никуда не годная и в постели со мной скучно, потому что я такая правильная. Я бы не назвала себя правильной, но, конечно, мне далеко до его проституток. Зато они у него самые любимые, самые родные…
— Вы мне про этого человека расскажите, — реши-ла я поторопить события, надоело слушать про ее страдания.
— Один раз я пошла к знакомой. Разумеется, жаловалась на своего муженька. Мы сильно выпили, и мне было все равно, что подумают про меня и про то, как я отзываюсь о собственном муже. Но она нисколько не удивилась, а даже кое-что мне посоветовала.
— Ну?
— Она сказала, что может свести меня с одним человеком, который мог бы помочь мне убить моего мужа. Я понимаю, это страшно звучит, но я была пьяна и зла. В тот момент мне казалось, будто для меня это единственный выход из сложившейся ситуации. Я согласилась. Она сделала звонок, и потом пришел он. — Вика показала рукой на фотографии.
— Как его зовут? — спросила я.
— Николай. Он пришел, был таким милым. А я, наверное, до конца не осознавала, что делаю.
Я сидела и слушала с большим любопытством. Даже пожалела, что не догадалась захватить диктофон. Тут, можно сказать, чистосердечное признание при мне произносится, а я без свидетелей. Но все равно у меня отлегло от души. Так было приятно сознавать, что дело практически закончено и убийца найден вместе с заказчиком.
— Дальше. — Настроение у меня улучшилось.
— Я просила его, чтобы он помог мне избавиться от муженька. И Николай сказал, будто это пара пустяков, что все будет сделано чисто — никто никогда не догадается, кто убил и почему. Лапшу мне вешал. Потом цену назвал. Сумма была большой, но я заверила, что достану. Мы договорились встретиться на следующий день в кафе.
— Он профессиональный убийца или любитель? — Меня саму немного покоробило от этих слов.
— Не знаю я про него ничего! — выкрикнула Виктория и добавила тише: — Только имя. Да и то мне неизвестно, настоящее ли оно.
— Хорошо, — спокойно сказала я, — не буду вас перебивать. Говорите, что было потом.
— Наутро я проснулась с больной головой и, когда поняла, что сделала, мне стало еще хуже. Конечно, я ненавидела Павла, но все-таки смерти ему не желала. Вернее, желала, но не хотела быть к ней причастной. Я не смогла бы спокойно жить, зная, что именно по моей просьбе его убили. Поэтому, придя на встречу с Николаем, я отказалась от его услуг. Наврала, мол, денег нет, ну и другой чепухи. Ему это не понравилось, он меня обозвал дурой, но осложнений не было.
— Значит, не вы заказчик? — делано удивилась я.
— Нет, я тут ни при чем. Потом уже, когда узнала, что Павла убили, я была зла на Николая. Думала, что он мне во вред, специально так сделал. И мне даже пришла в голову мысль, будто он таким образом хотел меня наказать. Подумала — вдруг он меня подставил? Но вроде нет. Хотя, как назло, алиби у меня никакого — весь вечер по магазинам ездила.
— А тогда почему он убил? — спросила я.
— А вы уверены, что убил именно он, Николай? — Вика все еще удивлялась.
— Он был в тот день в Тарасове. И один раз мелькнул на свадьбе перед видеокамерой.
— Ну, не знаю, — задумалась Терехова. — После убийства я встретилась еще раз с ним, опять же через знакомую. Эту встречу вы и засняли. Я стала спрашивать, зачем он убил моего мужа, Павла Терехова. Он сначала очень странно посмотрел на меня, несколько раз спрашивал, действительно ли это мой муж, а потом стал доказывать, что он ни при чем. И ничего об этом не знает. Больше всего его удивило имя моего мужа.
— Замечательно. Значит, он сказал, что не убивал, — размышляла я.
— Да. А еще говорил, чтобы я больше встречи с ним не искала, так как ему совсем не светит иметь знакомство с глупыми бабами вроде меня. И все. Больше я ничего не знаю.
— А кто вам сказал, что уже есть подозреваемый?
— Следователь.
Я задумалась. Если все так, как говорит Терехова, то до закрытия дела еще далеко. Нельзя, конечно, безоговорочно верить ее словам, но задуматься стоит. Вот я и задумалась.
