Глава 6
Тарасов встретил меня проливным дождем. Еще находясь в здании аэропорта, я заметила, что небо заволокло серыми тучами, ветер раскачивал верхушки деревьев, и по асфальту уже потекли пока еще тонкие ручейки. «Вот и закончилось бабье лето, – подумала я, – а может, оно еще вернется?» Пока я ловила такси, дождь усилился. Домой я попала, вымокнув до нитки, и, оставив чемодан в прихожей, сразу отправилась в ванную. Там я смыла дорожную пыль, приняв душ, который, собственно, начался еще на улице. Только-только я успела высушить волосы феном, завернувшись в махровый халат, как зазвонил телефон. Кто бы это мог быть?
– Алло?
– Алло!
– Да, слушаю вас, говорите.
– Это Таня? Таня, это Игорь. Помните, мы с вами встречались у Аси Малеевой?
– Да, Игорь, я помню. Что-нибудь произошло? – спросила я, отметив взволнованный голос Игоря.
– Ася исчезла!
– Как – исчезла? – Я в первую минуту не совсем поняла его. – Она куда-то уехала?
– Да нет, в том-то и дело, что она никуда не планировала уезжать!
– А вам-то откуда это известно? Насколько я смогла понять из вашего с ней разговора, Ася не очень-то вам доверяет, – заметила я.
Так как он ничего не ответил, я сказала:
– Ну, ладно, вы где сейчас находитесь?
– Дома у Аси.
Вот так-так! У него, оказывается, и ключи от ее квартиры имеются? С чего бы это? С какого такого перепуга Ася доверила свой дом этому человеку, если, как она сама же говорила, «все забыто, все умерло, ничего уже не вернуть»? Ладно, это мы еще выясним.
– Игорь, вы меня слушаете? Оставайтесь на месте, я сейчас подъеду.
Однако «сейчас» у меня это сделать не получилось, по причине того, что перед отлетом в Ереван я не успела заправить свою «девятку». Поэтому пришлось мне воспользоваться услугами общественного транспорта, от которого я уже порядком успела отвыкнуть. Начался час пик, поэтому я вынуждена была проторчать на остановке изрядное количество времени и наблюдать героический штурм гражданами общественных средств передвижения. Кстати, такое наблюдение позволяло мне практически безошибочно угадывать характеры людей. Вот, например, тучный тип неопределенного возраста – типичный рохля. Он то направится к толпе, то вновь отойдет назад, на тротуар. А вот тот, щуплый, в бейсболке – просто прирожденный боец: уже дважды он вылетал из толпы, словно пробка из бутылки шампанского, а вот с третьей попытки продрался все-таки внутрь и намертво вцепился в поручень. Одна дамочка-«кубышка» просто «проутюжила» конкурентов, выставив вперед свой необъятный бюст.
В поле моего зрения попал еще один объект: мужик с красной рожей и слезящимися глазами, явно перебравший горячительного. Специально, подлец, пристраивается сзади женщин – якобы чтобы их подсадить, а сам в это время успевает пощупать их бедра и ягодицы… Тут раздался дикий крик. Ага, это грянуло возмездие: очередная подсаженная-ощупанная треснула «помощника» зонтиком между глаз. Пока я разглядывала и классифицировала пассажиров, подошел мой троллейбус, толпа заметно поредела, и до дома Аси я доехала довольно-таки комфортно.
Я позвонила, Игорь открыл дверь. Я сразу же задала интересовавший меня вопрос:
– Игорь, откуда у вас ключи от квартиры моей клиентки? Помнится, в нашу с вами первую встречу Ася общалась с вами… весьма неласковым образом.
– Вы совершенно правы. У нас с Асей действительно непростые отношения. Я вам сейчас все объясню… Проходите, пожалуйста. Дело в том, что этот дом был когда-то и моим тоже, – продолжил он, когда я прошла в гостиную и села на диван. – Моя мама, Тамара Константиновна, и Асин отец, Алексей Львович, встретились в подмосковном доме отдыха. Мама подрабатывала массовиком, а Алексей Львович с Асей приехали отдыхать… И… в общем, в Тарасов мы вернулись вчетвером. Наши родители поженились. Так получилось, что мы с Асей учились на одном курсе училища: в детстве и Асина мама, и моя привили нам обоим любовь к балету. Я влюбился в Асю с первого взгляда. Знаете, в первое время я был как в прострации, все не мог оторвать от нее глаз, не мог наглядеться на ее роскошные русые волосы, на нежную кожу ее лица… Я засыпал и просыпался с ее образом в сердце и в голове… Еще она поражала меня своим врожденным чувством прекрасного: несколькими штрихами ей удавалось создать уют и дома, и на отдыхе. Просто красивая салфетка, пара безделушек, букетик цветов…
– А как Ася вела себя по отношению к вам? – спросила я.
– Сначала она была со мной холодна, я бы даже сказал, высокомерна. Но справедливости ради надо сказать, что и я вел себя, как дурак. Вместо того чтобы признаться ей в своих чувствах, я ее постоянно «подкалывал», между нами все время возникали словесные перепалки… Но потом все каким-то волшебным образом переменилось. Я сказал, что люблю ее, и она ответила мне взаимностью. Тогда же и выяснились все недоразумения. Мне казалось, что она не обращает на меня никакого внимания, а она считала, что это она мне безразлична… В общем, мы хотели пожениться после окончания училища.
– Но этого не произошло?
– Да. Никакой свадьбы не было.
– Что же вам помешало?
– Случилось так, что между Асей и Викой – нашей однокурсницей – произошла потасовка: я хотел танцевать только с Асей, и худсовет по моей горячей просьбе утвердил ее, а не Вику, как предполагалось вначале, в качестве моей партнерши. А готовились мы к предстоявшему нам конкурсу артистов балета. После этого инцидента Ася, ничего не объяснив, забрала документы и уехала в Пермь. Там она и закончила местное училище.
– А вы?
– А я тоже ушел из училища, не мог там оставаться без Аси. Поступил в школу милиции, потом попал в дивизию особого назначения «Витязь». Ася, закончив училище, так и осталась в Перми, вышла замуж, танцевала в театре. Почти десять лет мы не виделись, а вот с Алексеем Львовичем мы часто перезванивались…
– А где он, кстати, сейчас?
– Отдыхает в Ялте.
– Вместе с вашей матушкой?
– Нет… – Игорь помолчал, потом продолжил: – Мама погибла в автокатастрофе, незадолго до нашего с Асей окончания училища… Автобус сбил ее.
– Простите.
– Нет, ничего… Время лечит, хотя… Все равно это тяжело… Вы знаете, я так до сих пор и не понимаю, почему Ася так внезапно уехала в Пермь. Даже Алексей Львович ничего не мог сказать по этому поводу. Несколько дней до отъезда в Пермь Ася жила у Оли… Она и теперь меня избегает, при встречах постоянно твердит о каком-то моем предательстве, но толком ничего не объясняет.
«Ну, это обвинение я и сама слышала из уст Аси», – подумала я, а вслух сказала:
– Понятно.
Хотя, если честно, понятного тут было мало. Ася куда-то пропала, как утверждает Игорь, и все еще только больше запуталось. В это время зазвонил сотовый Игоря.
– Да, товарищ подполковник… Слушаюсь… Разрешите выполнять? Есть… – Игорь закрыл крышку мобильника: – Таня, я должен идти. Вы потом дверь просто захлопните.
Я осталась в Асиной квартире одна. Подумала, с чего мне начать, и включила автоответчик. Сначала шли несколько ничего не значащих сообщений (для меня, естественно, незначащих). Относились они, как я поняла, к Асиной работе. Что-то по поводу переноса дня заседания хореографического отдела и назначения дополнительного набора учащихся. Зато последнее сообщение! Оно проливало свет на исчезновение Аси:
«Ася, Ася, это ты? Это Кира… Асенька, умоляю тебя, спаси меня, это страшный человек, он сказал, что если ты не приедешь, то меня убьют!..» Потом заговорил чей-то бархатный баритон:
«Анастасия Алексеевна, в ваших интересах и в интересах вашей подруги будет лучше выполнить ее просьбу. Разумеется, инкогнито. Спуститесь в подъезд, там вас встретят мои люди. Не пытайтесь подключить милицию. Малейшее нарушение, и жизнь Кирочки, увы, окажется под большим вопросом».
Получается, что Кира сыграла роль приманки. Кому-то потребовалось выманить из дома Асю. Вопрос в том, кому и зачем это понадобилось? Я вышла из гостиной и открыла дверь в одну из смежных комнат. Судя по портрету Аси, висевшему на стене напротив тахты, это была ее комната. Очень уютная, Игорь был прав – у Аси действительно есть дар находить изящные, сделанные с подлинным мастерством вещи. Я увидела кресло необычной формы и круглый туалетный столик на витой ножке. Рядом стояли удивительно подходившие ему по стилю, тоже круглые, табуретки. С потолка свисала небольшая люстра богемского хрусталя, состоявшая из каскада крошечных подвесок, они переливались, как бриллианты. Старинной работы трельяж в углу комнаты был заставлен фарфоровыми статуэтками, миниатюрными коробочками, украшенными финифтью, флаконами духов.
Я открыла один из ящиков письменного стола, стоявшего неподалеку, и сразу же наткнулась на большой фотоальбом. Это был не тот альбом, что показывала мне Ася. В нем оказалось много семейных снимков. Вот один из них: очаровательная девчушка с огромным бантом в распущенных волосах сидит на коленях у человека в военной форме, а тот обнимает красивую молодую женщину, похожую на актрису. Следующие фото запечатлевали семейное трио в многочисленных поездках, о чем свидетельствовали надписи под ними: Сочи, Львов, Москва, Киев…
С каждым следующим перевернутым мною листком я наблюдала, как маленькая девочка превращается в грациозную молодую девушку. В этом альбоме были и те фотографии, что я уже видела, в основном они представляли собой снимки учащихся хореографического училища. А вот этот снимок я лицезрела впервые: Ася в свадебном белом кружевном платье, с длинной фатой, оканчивающейся наверху диадемой из цветов, и рядом с ней – самодовольно улыбающийся мужчина… с бровями, почти сросшимися у переносицы.
Я достала из сумочки фоторобот и положила его рядом со свадебным фото. Сходство несомненное! Я почти машинально пролистала оставшиеся страницы альбома: фотографии демонстрировали супругов в балетных костюмах на театральной сцене, в кругу знакомых, на пикнике. Ася на этих снимках выглядела не очень-то счастливой. Получается, что она действительно вышла замуж от отчаяния, как сама же призналась Игорю во время их бурного объяснения в прихожей, чему я явилась невольной свидетельницей.
Но меня сейчас интересовало совсем другое, а именно личность Асиного мужа. Я снова начала выдвигать ящики письменного стола. Какие-то тетради, заполненные французскими названиями: plie, releve, tendu. Ага, вот заголовок: «Экзаменационный экзерсис 3-го класса». Стало быть, это Асины методические разработки. Потом я достала довольно потрепанные записную книжку и альбом. Перелистала книжку: «Любовь – это безумие, или это не любовь», «Не ищи смысла в любви, иначе потеряешь рассудок», «Лучшее лекарство от любви – это любовь», «Любовь заставляет уноситься время, время заставляет уноситься любовь». Это, наверное, и есть та самая записная книжка, в которую романтичная Ася записывала в школьные годы высказывания героев теленовелл.
В альбом же были вклеены вырезанные, скорее всего, из журналов фотографии зарубежных актеров: Чака Норриса, Стивена Сигала, Жана-Клода Ван Дамма. Их, по словам Аси, собирала Ольга. Возможно, в память о подруге Ася решила взять ее альбом себе. Но я искала не это… Так, вот папка с документами. Я достала из нее паспорт Аси, прочитала строки о заключении брака гражданки Малеевой Анастасии Алексеевны с гражданином Кавериным Максимом Александровичем. Дальше стоял штамп о расторжении брака. А вот и само бракоразводное свидетельство. Но главное – это поразительное сходство бывшего мужа Аси с фотороботом и те же инициалы, что и в записной книжке Ольги: М. К.А. Я интуитивно чувствовала, что уж теперь-то я на верном пути! Правда, не совсем понятно, почему в записи инициалов отчество Каверина стоит после фамилии, а не после имени. Может быть, буквой «А» Ольга отметила не отчество Каверина, а то, что встреча с ним касается Аси? Как знать! Я вспомнила, что Ася сказала мне о телефонном звонке Ольги: «У меня есть две новости, одна, как водится, хорошая, а вторая – не очень». Я подумала, что хорошая новость касалась самой Ольги, вернее, ее вновь вспыхнувшей любви к Карену. А вторая… Вторая, скорее всего, была связана с Асей и… с ее бывшим мужем? Это необходимо было выяснить.
Я набрала служебный номер Кири. Но ответил не он.
– Владимир Сергеич на совещании, – произнес чей-то мужской голос. У меня хорошая память на голоса, даже если я никогда не слышала, как человек говорит по телефону. Поэтому я сразу же идентифицировала «Пушкина», беспечного стажера, свалившегося на голову бедного Кири.
– Женя?
– Да… – несколько удивленно протянул он и тут же, солидно откашлявшись, поправил меня: – Евгений Николаевич.
– Женя, – с нажимом произнесла я, – это Татьяна Александровна, мне нужно…
– Татьяна Александровна, – радостно перебил он меня, – а я уже составил план оперативно-разыскных мероприятий по делу Ермаковой! Хотите посмотреть?
– Потом, Женя, потом, я обязательно все проверю, – тоном строгой учительницы произнесла я.
«Ну, надо же, он, оказывается, еще только план составил! – подумала я. – Да с такими темпами преступления будут раскрываться только спустя долгие годы. Если они вообще будут когда-нибудь раскрыты».
– Женя, вы меня слушаете? Так вот, мне необходимы координаты Каверина Максима Александровича, 1965 года рождения. Адреса его проживания и работы, телефоны, домашний и служебный, чем он занимается, – одним словом, все, что можете найти. Вы меня поняли?
– Да, то есть… так точно, да… – вконец запутался «Пушкин».
– И вот еще что, – добавила я, – выясните, при каких обстоятельствах была похищена Ермакова Кира Федоровна, проживающая по адресу: Главная Казачья, дом 45, квартира 34. Ну, найдите свидетелей – кто видел, как ее увозили или уводили, походите по квартирам, поговорите с людьми. Но в первую очередь мне нужны данные о Каверине. Все! Я перезвоню.
Давая «Пушкину» задание, касавшееся Киры, я, по правде говоря, не очень-то надеялась на его исполнение: времени было мало. Но кто знает… Так, теперь мне надо вернуться домой и добраться до автозаправки, бензина в моей «девятке» было – только-только дотянуть до станции техобслуживания. Дома я хотела было перекусить – все-таки с утра у меня маковой росинки во рту не было, я почти сразу после душа отправилась на встречу с Игорем. Но потом я передумала насчет домашнего перекуса. Решила, что найду какое-нибудь кафе неподалеку от СТО и пообедаю там.
Так я и сделала. Зашла в недавно открывшийся (во всяком случае, я ни разу еще здесь не была) бар «Мальвина», заказала суп со стерлядью, жареную картошку и взбитые сливки на десерт и огляделась. Зал был просторный, играла музыка, и некоторые посетители уже танцевали. Принесли мой заказ, я почувствовала, что основательно проголодалась, и принялась поглощать аппетитный суп. В это время дверь в бар с шумом распахнулась, и в зал ввалилась братва. Они оккупировали ближайший ко мне столик и, заказав водку, сразу загалдели. Потом они принялись орать блатные песни, порой заглушая музыку. Напротив моего столика сидела молодая пара. Один бритоголовый из «зависающей» компании приблизился к ней разболтанной походкой завсегдатая зоны:
– Ой, какая кисуля, я прям тащусь! Девушка, позвольте вас пригласить.
– Олег! – чуть не плача взмолилась девушка, с отчаянием глядя на своего спутника.
– Девушка уже приглашена, – спокойно ответил тот, успокаивающе накрыв своей ладонью руку девушки. – Она танцует со мной.
– Ну, ну, – качнулся бритоголовый. – Закончишь – выйди. Поговорим!
– Обязательно, не сомневайся, – заверил парень и поиграл бицепсами, проступавшими под тканью футболки.
Бритоголовый вытащил пачку сигарет и вышел из зала.
В это время в основной компании веселящихся придурков вспыхнула драка. Послышались смачные выражения из «семиэтажной» лексики:
– Не, ну ты… в натуре, неконкретно бакланишь!
Неконкретный пацан схватил со стола непочатую бутылку и замахнулся на растопыревшего пятерню оппонента. Распальцованный не остался в долгу и с криком: «Кишки выпущу, падла!» – вытащил нож.
– А-а-а! Мочи его! – послышалось за столом. Музыка смолкла, дамы, сидевшие за столиками, завизжали и бросились к выходу. Столик перевернулся, по залу раскатился звук бьющейся посуды. Тут же в зал набежали крепкие парнишки и выдворили братву прочь всей оравой. «Что-то припозднились вы, ребята», – подумала я, решив впредь игнорировать это заведение. Я уже почти доела десерт, и в это время в зал вернулся успевший перекурить бритоголовый. Он обвел глазами зал и направился ко мне.
– Девушка, – начал он.
– Я не танцую, – сразу же пресекла я его поползновения познакомиться.
Но бритоголовый и не думал отступать. Вместо этого он попытался приобнять меня за плечи. Я решила не тратить попусту слов, раз их все равно не понимают, и нанесла свой излюбленный удар – ногой в висок. Бритоголовый рухнул как подкошенный. Ничего, это несмертельно, минут тридцать побудет в отключке, всего и делов-то. Я расплатилась и пошла к выходу. Уже закрывая дверь, я обернулась: все те же бравые ребята из службы безопасности поднимали бесчувственного бритоголового.
Ну, все, пора звонить «Пушкину». Я села в свою «девятку» и достала сотовый.
– Евгений, это я. Ну, что там у вас по поводу Каверина?
– По поводу Максима Александровича подобрались очень даже интересные сведения! Он недавно переехал из Перми, бывший артист балета, в настоящее время на творческой пенсии (в смысле – на досрочной, танцовщики уходят на покой лет в тридцать – тридцать пять), сейчас преподает хореографию в специализированной детской школе «Фуэте». Это – по официальным данным.
– Так…
– А по неофициальным данным, – тут «Пушкин» снова выдержал паузу, – по данным нашего ведомства, господин Каверин известен в криминальном мире как контролирующий «фирмы досуга», а также сеть ресторанов и бензоколонок.
Я подумала, что «Пушкину», если он приживется в органах, очень к лицу будет какая-нибудь начальственная должность, на которой можно сидеть с умным видом и держать многозначительные паузы. Однако, как позже выяснилось, я напрасно о нем так подумала. Оказалось, что Евгений был способен и на большее. В частности, он выяснил, каким образом была похищена Кира. По словам одного старичка, который вечером выгуливал болонку недалеко от подъезда дома, где жила Кира, он видел женский силуэт, потом откуда-то появились двое, и женщина ловко разбросала их в разные стороны. Продолжения этой истории старичок не видел, но зато уборщица подъездов, каждый вечер вместе с соседкой прогуливавшаяся вокруг дома (для моциона, как она выразилась), сказала, что следом за теми двумя к Кире подскочили еще двое, сунули ей что-то в лицо, и она упала. Ее запихнули в машину и уехали.
Ай да «Пушкин»! Ведь может же, когда захочет! И свидетелей нашел, да не одного, а целых двоих. Теперь следовало решить, куда мне ехать вначале: на дачу Каверина, к нему домой или в офис? Все три адреса, продиктованные мне Евгением, я запомнила, не записывая. Решила я начать с дачи как с объекта, наиболее удаленного от прочих. Дача находилась в Золотой Долине, на улице Огуречной, дом два. Собственно, это был даже не дачный, а коттеджный поселок, состоявший из добротных, красиво отделанных домов, своими черепицами кирпичного цвета чем-то напоминавших домики на рисунках из сборников сказок.
Я остановила машину и вышла из нее. Передо мной был высокий, без единой щели, забор. Я обошла его кругом и не нашла ни единой лазейки. Тогда я достала из багажника запасное колесо, прислонила его к забору и встала на него. Потом я ухватилась за верхний край забора, подтянулась и, спружинившись, спрыгнула на мягкий газон. Окна двухэтажного кирпичного дома наглухо закрывали жалюзи. Нигде никакого движения, создавалось такое впечатление, что дом пуст. Почти сразу же, как только я оказалась за забором, послышалось грозное рычание, и мне навстречу помчался чудовищного вида мастиф, гремя цепью, свисавшей с его ошейника. Я вспомнила семинары в институте, в частности, те, на которых нас учили отражать нападение собак, и похвалила себя за то, что не отлынивала от занятий. Приемов по отражению атак четвероногих было несколько, отрабатывались прямые атаки собак, сначала в намордниках, затем, когда учащимся удавалось победить в себе страх перед животным, намордники снимали, и борьба шла уже всерьез. Семинары вел преподаватель спецкурсов школы милиции. Естественно, практические занятия были рассчитаны на представителей «сильной» половины студентов нашего курса, девушки в них участия не принимали. Но я, по крайней мере, научилась концентрировать свою волю и смотреть собаке прямо в глаза. Сейчас этот прием сработал, и пес, подавившись собственным рыком, даже позволил привязать себя к будке.
Я окинула взглядом территорию усадьбы. Вдали виднелся крытый шифером гараж, имелись еще какие-то строения, видимо, для размещения обслуги и охраны. Однако ни одной живой души видно не было. Такое впечатление, что на всем этом огромном участке были только мы вдвоем с собакой. Но я ошиблась. Потому что, когда я подошла к парадной двери и, вытащив из сумочки отмычки, начала ими действовать, меня остановил дребезжащий старушечий голос:
– Ты чевой-то тут творишь, воровка позорная? Никак честных людей хочешь ограбить?! Вызнала, что хозяев нет, все заранее вызнала! А таперича, как тать, пробираисси, креста на тебе нет! Максим Александрыч-то, уважаемый человек, днем и ночью трудится, не шалберничает, как некоторые, а ты за легкой наживой сюда пожаловала, воровка, бесстыжы твои…
Я решила прервать эту прокурорскую речь, обернулась и увидела… ту самую пенсионерку, у которой санитар Антон утащил портмоне. Она же, видимо, не узнав меня, продолжала свое обличительное выступление:
– Ну, чево вылупилась? Счас в милицию позвоню, тебя в момент в кутузку посодют, узнаешь тады, как по чужим домам-то шастать…
– Ох, бабуля, не помнишь ты добра! А кто тебе кошелек с пенсией вернул? Больницу-то помнишь? «Вовек тебя, дочка, не забуду!» – повторила я ее слова. – Да, видно, память у тебя совсем короткая стала.
– Дочка! А ить это и взаправду ты! – всплеснула руками старушка. – Но как же…
– Здравствуйте, бабушка, не знаю, как вас по имени-отчеству…
– Варвара Никифоровна, – почти машинально ответила она, продолжая смотреть на меня изумленным взглядом.
– Так вот, Варвара Никифоровна, – начала я, пряча отмычки в сумку и извлекая из нее «красные корочки», – я не та, за кого вы меня приняли.
– А хто ж ты тогда? – вконец запутавшись, пробормотала старушка.
Я взяла ее под локоть:
– Дело в том, уважаемая Варвара Никифоровна, что у нас, – я опять многозначительно повертела перед ее глазами удостоверением, – есть основания подозревать хозяина этой дачи, Каверина Максима Александровича, в незаконном хранении наркотиков! Наше ведомство сейчас разрабатывает операцию по задержанию гражданина Каверина. Вам понятно?
– Операцию… – ошеломленно произнесла Варвара Никифоровна. – Наркотики?!
– Да, да, они самые, – горячо подхватила я. – А вы знаете, что только у нас в стране от употребления наркотиков погибает более семидесяти тысяч человек в год? Что распространение этого зелья является таким же злом, как и торговля оружием и терроризм? Что, в конце концов, наркотики – это прямая угроза нашей цивилизации? – Я закончила на самой высокой ноте и вопросительно посмотрела на свою собеседницу. Та с минуту помолчала, видимо, переваривая полученную информацию, и всплеснула руками:
– Ить, негодяй какой! Ишь, што удумал, забери его нечистая сила. – Тут из уст Варвары Никифоровны посыпались такие проклятия на голову Каверина, что с трудом верилось, что каких-нибудь пять минут назад она пела дифирамбы «уважаемому человеку, Максиму Александровичу».
Она пошарила у себя в карманах и дрожащими руками вытащила связку ключей.
– Давай, дочка, – сказала она, открывая дверь, – проводи, это… свою операцию, штоб ему…
Я вошла вовнутрь. Да, господин Каверин ни в чем себе не отказывал. Дорогая кожаная мебель, бронзовые канделябры, большой старинный ковер на одной из стен. Я обследовала все комнаты. В ванной на роскошной мраморной тумбочке лежали Асины часы. Я узнала их по оригинальному браслету ручной работы: еще когда Ася пришла ко мне домой, я обратила на него внимание. Стало быть, девушки были здесь! Но теперь их увезли. Кто, куда и зачем? Я вошла в небольшую комнатку, по-видимому, гардеробную. Сначала я открыла дверцы длинного, во всю стену, зеркального шкафа-купе, осмотрела стопки белья, залезла во все карманы верхней одежды. Ничего заслуживающего внимания я не обнаружила. Прошла в туалетную комнату и заглянула в бачок унитаза. Результат – тот же, то есть никакой.
Я вновь вернулась в комнату, служившую, судя по всему, спальней. Во всяком случае, половину ее занимала широченная кровать под балдахином. Я открыла все ящики письменного стола и на самом дне одного из них увидела ту же свадебную фотографию, что и в доме Аси. В глубине ящика еще что-то белело. Я вытащила два целлофановых пакетика с белым порошком внутри: похоже, мне не пришлось врать Варваре Никифоровне, уличив ее хозяина в пагубном пристрастии к наркотикам! К пакетикам пристал сложенный вдвое, изрядно пожелтевший листок. Я развернула его. Четким почерком некая Вика сообщала Каверину, по каким именно причинам у него не заладилась семейная жизнь с Асей. «Понимаешь, – писала она, – в нее безумно был влюблен Игорь Снегирев, а она в него – тоже. Прямо Ромео и Джульетта! Он ни с кем не хотел танцевать, кроме нее, ни на дуэтном, ни на историко-бытовом, ни на характерном. Даже на репетициях производственной практики их всегда ставили вместе, Игорь как-то этого добивался. Но когда он собрался готовиться к конкурсу вдвоем со своей ненаглядной, а не со мной, тут уж я не выдержала. Ведь весь хореографический отдел единогласно утвердил меня, так этот упрямец уговорил художественного руководителя, и он разрешил выступать на конкурсе этой противной Аське, причем только в качестве партнерши Игоря, потому что по своим данным на большее она не тянула. Не скрою, Игорь мне нравился, и даже очень, у меня на него были определенные виды. Но, к сожалению, он оказался однолюбом, и все мои усилия были напрасны. В конце концов, мне надоело с ним возиться, ведь на нем свет клином не сошелся, есть и другие мужики, ничуть не хуже его. И я решила: пусть себе эти голубки отправляются на конкурс, но перед этим я выскажу этой принцессе все, что я о ней думаю. И знаешь, я не только высказалась, но и здорово приложилась к ее очаровательному личику! А тут еще такое удачное стечение обстоятельств: Игорь ведь ничего поначалу не знал о нашей драке. Я зашла в зал, где должен был состояться урок характерного танца, он уже там разогревался. Я подошла к нему и – представляешь, какая удача! – в это время в зал вбегает разъяренная Аська с огромным фингалом под левым глазом (моя работа!). Игорь как раз стоит спиной к ней, я делаю вид, что оступилась, и вешаюсь ему на шею. Игорь волей-неволей подхватывает меня за талию. И Аська все это видит. Через секунду она пулей вылетает из зала, ее папочка-генерал забирает документы из училища, и она заканчивает обучение уже в Перми. Получается, что Игорь во всей этой истории, как говорится, ни сном ни духом не был замешан, подставили бедного мальчика! Не окажись Аська такой дурой, все можно было бы выяснить тогда же, на месте, и не возникло бы всех этих заморочек теперь… Хотя тогда бы и ты не женился на ее высочестве, так что… Но теперь-то ты понимаешь, в чем дело? Она может выходить замуж хоть до скончания века, результат будет один – развод, ведь ей нужен только Игорь, как и она ему».
Я дочитала до конца письмо однокурсницы Игоря и Аси, той самой Вики, сыгравшей такую роковую роль в их любовной истории. Теперь мне стало понятно, о каком предательстве Ася все время твердит Игорю… Я забрала с собой часы, пакетики и письмо и вышла из дома. Варвара Никифоровна, увидев меня, спросила:
– Ну, как, дочка? Нашла что у этого басурмана?
– Нашла, Варвара Никифоровна, нашла! – Я продемонстрировала ей пакетики. – Теперь будет проводиться вторая часть операции, но вы никому ничего не должны говорить! Ни о том, что я здесь была, ни о том, что я нашла.
– Конешно, милая, не сумлевайся! Я-то здесь совсем не живу, это моя кума, Степанна, тут служит. А у ей сегодня дочь приезжает, вот она меня на замену и попросила. Ну, теперь я скажу Степанне, чтоб, значит, бегла от такого хозяина, да…
– Сегодня в доме были посторонние люди, ну, кроме хозяина? – перебила я бабку.
– А были, были. Две дамочки, одна постарше, такая русая вся, вторая помладше будет, посветлее.
– Когда они приехали, не помните?
– Не упомню… Без меня они прибыли, эт точно. Я-то в восемь заступила, а они уже в доме были.
– Ну, а потом-то куда все подевались?
– А уехали, видно. Я на кухне посуду мыла, слышу только, машина завелась, и все.
– Что было потом? Никто больше не возвращался?
– Ой, дочка… Вот ведь какая история тута… Я ведь отлучилась маленько… Можа, и возвращался хозяин-то… Без меня.
Я попрощалась со старушкой и вышла на улицу. Уже сидя в своей «девятке», я вспомнила, что после отлета из Еревана не советовалась со своими магическими костями. Пора бы уже… Выпала комбинация: 5 + 20 + 27, что означало: «грядущие трудности, но вы сумеете овладеть ситуацией». Да, господин Каверин Максим Александрович, таинственный М. К., я – сумею, уж будьте уверены!
