Глава 22

Мы сидели в открытом кафе на улице Немецкой и цедили из высоких бокалов классическое пиво «Балтика».

— Мы не собирались проводить операцию именно вчера, — признался Владислав, глядя на меня влюбленными глазами. При дневном свете они уже не казались мне кроличьими. Глаза были просто добрыми и непохожими на другие. — Когда я увидел, что тебя «взяли», пришлось срочно вызывать людей. По-другому я бы не смог тебя выручить. В принципе, состав преступления налицо, поэтому проблем у нас не будет. Короче, Нестеренко устроил подпольный игровой зал, без специального разрешения, без желания платить налоги, в общем — нелегально. И главное, не особенно стеснялся. Очевидно, у него рука во властных структурах.

Я усмехнулась про себя.

— Такое бывает раз в жизни — повезло войти и даже выйти.

— Теперь признавайся, что ты хотела выяснить про это казино?

— Я даже не знала, что это казино. Пришла наобум.

— Но зачем-то ведь шла.

— По делу об убийстве в дискотеке «Вернисаж».

— Не слышал о таком.

— Дело негромкое. Молодежь передралась, а на месте драки остался труп. Посадили одного парня, а я хочу доказать, что он невиновен.

— Есть результаты?

Я покачала головой:

— Пока никаких. Думала, директор филармонии имеет хоть какое-то отношение к происходящим событиям, а он, оказывается, по другим статьям пошел. Так что я, что называется, в полном тупике.

А про себя подумала: «В полном дерьме».

Владислав обхватил ладонью мою руку.

— Все получится, не расстраивайся. Найдешь ходы-выходы.

— Тебе легко говорить, — я шмыгнула носом, — у тебя все карты легли козырями…

Чернявенький покривил уголки рта и глубоко вздохнул.

— Если б ты знала, сколько дней и ночей понадобилось, чтобы собрать все козыри в одних руках. Все равно получилось не так, как планировали. Мы взяли хозяина помещения, но ведь он не один в доле. Нераскрыты связи, а если разобраться, то они имеют разветвленную систему.

— Погоди, — прервала я. — Вы задержали всех, кто находился в казино, я так понимаю?

— Просеяли… — осторожно произнес Владислав. — Так будет точнее. Во всяком случае, поднять их паспортные данные будет несложно.

— Что их ждет?

— Да ничего. Кто они такие? Юридически всего-навсего потребители, которым предложили определенный вид услуг, они и клюнули.

— Послушай, — заволновалась я, — среди них был человек среднего роста с черными усиками?

Офицер налоговой полиции устремил свой взгляд на черную муху, ползающую по горлышку пивной бутылки.

— Н-нет… — покачал головой. — Не помню такого. Хоть убей.

Он взмахнул рукой, и муха оказалась у него в кулаке. Затем разжал пальцы, и перепуганное насекомое умчалось прочь.

— Вот так, — задумчиво произнес Владислав. — Сначала мы их ловим, а потом вынуждены отпустить…

Я подумала, что у нас, частных детективов, более благодарная работа, чем у налоговой полиции Российского государства. Мы раскрываем тайну перед клиентом, а дальше уж его дело, как поступить с обидчиком. После нас хоть кровная месть, господи прости…

Выпитое пиво ударило в голову, словно отбойный молоток огромной мощности. Мои губы разверзлись в улыбке размером с Атлантический океан, и я ничего не могла с собой поделать. Попытка приблизить уголки рта друг к другу не увенчались даже мало-мальским успехом. Я даже почувствовала, как мои глаза затягиваются мыльными пузырями.

Помня положительный пример Владислава, положила свою крохотную (в сравнении) ладошку на мозолистые костяшки пальцев его левой руки и произнесла фразу, за которую потом мне никогда не было стыдно:

— Я тебя поймала и сегодня никуда не отпущу…

Джентльмен не возражал.

Подхватила сумочку и, стараясь не свалить какой-нибудь пластиковый столик, стала выбираться из дебрей кафе. Мне удалось это ценой огромных усилий. Все-таки пиво — коварный враг женщин. Можно выпить стакан водки и не почувствовать, зато окосеть от глотка имбирного. Мало того, этот ласковый змий не в ладах с обменом веществ в организме и тут же превращается в жир, чего панически боится любая женщина.

Мы остановились, чтобы поймать такси. Я полезла в сумочку, чтобы было чем расплатиться с водителем, но мне этого просто не позволили. Синеглазый полтинник был смят в картофелину и силой водружен обратно в портмоне.

— Все расходы берет на себя налоговая полиция, платят джентльмены.

Частные детективы не возражали. Приятно, черт возьми, когда рядом с тобой мужчина, который возьмет на себя часть твоих забот. Одинокие женщины, конечно, сильны своей самостоятельностью, но иногда хочется побыть под влиянием человека, которому ты доверяешь. Спросить совета, уступить во мнении, просто отдаться, наконец, и ни о чем больше не думать…

Нас подобрал пожилой дядечка на бежевой «шестерке». Мы заползли на заднее сиденье, и я назвала адрес.

— Куда мы едем? — осторожно спросил Владислав.

— Ко мне!.. — хохотнула я и, не удержавшись, ткнулась лицом в его железное плечо.

— А это удобно?

— Вполне…

Моя голова осталась на руке Владислава, который не возражал против того, чтобы стать опорой более слабому существу, утратившему контроль над собой после бутылки пива.

Однако я была не так пьяна, чтобы проехать мимо собственного дома и не заметить этого.

— Здесь, пожалуйста.

Джентльмены сделали свой взнос в пользу представителей частного извоза, даже не поинтересовавшись, уплачены ли налоги за прошедший квартал. Мы выбрались из «шестерки» и направились к моему подъезду.

— Ты сегодня одна дома, что ли? — рискнул спросить Владислав.

— Я всегда одна, — заметила я лукаво, вешаясь на руку высокому и стройному. — Кроме тех случаев, когда приходят гости…

— Гости?..

В голосе Владислава послышались нотки ревности.

— Клие-енты, — ласково протянула я, думая, что таким образом успокою мужчину.

Открылись двери лифта. Я почему-то споткнулась и упала в объятия моего провожатого, потешаясь над собственной беспомощностью.

Я подняла голову кверху, приоткрыла рот, и наши губы встретились. Большой палец безошибочно нашел кнопку моего этажа, и лифт, натужно вздохнув, пополз наверх.

Наш поцелуй взял тайм-аут, когда кабина подпрыгнула и остановилась.

— Приехали… — с сожалением в голосе прошептала я, почему-то не торопясь сходить с места.

— Мы останемся здесь? — услышала я будто издалека.

Я встрепенулась.

— Пошли…

Ключи долго прятались от меня на дне сумочки, пока я не разозлилась и не опрокинула содержимое на бетонный пол.

— Позволь мне…

Владислав с проворством опытного взломщика открыл оба замка, и я распахнула дверь своей квартиры.

— Добро пожаловать, дорогой Карлсон! Ну и ты заходи…

Мне хотелось смеяться без удержу и говорить невинные пакости. Мне хотелось повиснуть на шее мужчины с глазами кролика и не разжимать рук. Мне хотелось…

Слишком многого хотелось для первого раза, но тогда мне было все равно.

Дождя не было уже целый месяц, вечера стояли душные и прелые, как мокрая солома. Сначала в душ, а потом… Если джентльмены не против…

Владислав стоял посреди большой комнаты, словно всадник, остановившийся на мгновение среди красот прерии.

— Классно, — покачал он головой. — Уютно, и чувствуется вкус.

Насчет вкуса он, конечно, приврал. Все, что окружало меня в квартире — мебель, книги, изящные безделушки, — служило не для воспитания эстетического вкуса, я обладала всем этим, и оно вселяло в мою кровь уверенность, что я стою на земле твердо, упершись обеими ногами. Это мой тыл, крепко организованный, без которого я просто небоеспособна.

Взяла Владислава за руку и потащила за собой. Приоткрыв дверь спальни, втолкнула его внутрь, строго-настрого приказав:

— На тумбочке лежит свежая простыня… Ты знаешь, что делать, а я скоро к тебе приду.

И оставила испуганного зайку одного.

Едва теплый душ приятно расслаблял. Главное, чтобы от меня не пахло потом и другими выделениями организма, человеку должно быть приятно иметь со мной дело. Немного намокли волосы, хотя я старалась сохранить их в первозданной красоте. Чуть-чуть подсушу феном, и все будет в порядке.

Может, стоило предложить принять душ Владиславу? Как-то неудобно…

Я накинула халат, провела воздушную операцию с помощью чуда под названием «фен» и, мысленно перекрестившись, направилась к спальне.

Кроличьи глазки настороженно смотрели на меня, словно два прожектора на фоне белоснежной простыни, очевидно, полагая, что все происходящее — шутка. Да нет, милый, шучу я редко, все больше страдаю от такой жуткой болезни, как сарказм. Но над своими никогда не потешаюсь по злому умыслу.

Сбросив с себя халат, скользнула под простыню…