Глава 10

Мелькавший разноцветными огнями ночной клуб запестрил среди окрестных домов еще задолго до того, как мы его достигли. Оставив машину недалеко от входа, чтобы в нужный момент иметь ее под рукой, мы с Кирей задумались, как лучше поступить — пойти вместе или по отдельности. Если Андриенко предупрежден о расследовании, он будет настороже и станет сторониться ментов. С другой стороны, нужно было проверить, там ли вообще Андриенко, и если нет, у кого можно узнать, где он находится. Сделать это без привлечения к себе особого внимания могла только я, тем более что Киря все еще оставался в форме и его сверкающие погоны могли все испортить. В общем, в клуб я отправилась одна, а он остался поджидать меня на выходе.

Заплатив за вход, я спокойно прошла в помещение и, направившись через весь зал, стала осматриваться по сторонам, выискивая Максима, фото которого лицезрела в компьютере Кирьянова. Не знаю как, но гениальному помощнику Кири удалось получить снимок, запросив данные в паспортном столе.

За первыми столиками теснилась какая-то молодежь. Не было Андриенко и за следующими, стоящими в отдалении столами. Это нравилось мне все меньше, хотя я, конечно, могла просто его просмотреть, не зная точно, как он выглядит, и никогда не видя вживую.

Достигнув противоположной стороны зала, я остановилась там и еще раз обвела взглядом все сидячие места и всю танцплощадку. Но нет, нужного лица нигде не наблюдалось. На всякий случай я проскользнула в обратном направлении и повторно все изучила. Результат от этого не изменился — было очевидно, что сегодня дружок Сергея заседал в другом месте. Это немного портило весь мой план, но я пока не отчаивалась, решив побеспокоить бармена, который наверняка отменно знал в лицо всех постоянных посетителей своего заведения. Он может сказать, был ли тут нотариус или он сегодня вообще не заходил.

Бармена долго искать не пришлось, он был там, где ему и полагалось, — то есть за стойкой. Подойдя к ней поближе, я увидела симпатичного паренька с обворожительной улыбкой. Уловив подходящий момент, я скользнула едва заметно своей рукой по руке бармена, протирающего стойку, и заиграла глазками. Смекалистый парнишка, с самого начала мне понравившийся, тут же понял, что от него что-то нужно, буквально навалился телом на стойку и, приблизив свою голову к моей, без лишних эмоций спросил:

— Что желаете, мадам?

— Одну маленькую услугу, — жеманно ответила я и сразу сунула в руку уже скрученную сотенную купюру.

— Весь в вашем распоряжении, — очаровательно улыбнулся тот.

— Скажи, дружок, — проведя ладонью по его щеке, продолжила заигрывать с пареньком я. — Где мне можно найти Андриенко Максима Викторовича? У вас в клубе его сегодня почему-то нет.

— Он тут не всегда бывает, — почему-то отстраняясь от меня и, по всему видно, разочаровавшись в последовавшей просьбе, сухо ответил парень. — Поищите в бильярдных клубах.

— В каких именно? — попробовала я уточнить.

Но бармен сделал вид, что не слышит моего нового вопроса, и тут же переключил свое внимание на подошедшего к стойке очередного клиента. Я не пыталась продолжить наш разговор, а сразу же вышла на улицу.

— Ну что? Его там нет? — с ходу налетел на меня Кирьянов.

— Нет, но мне сказали, что он обычно бывает в бильярдных клубах, — ответила я. — Знаешь какие-нибудь?

— Парочку, — почесав затылок, не слишком уверенно ответил Киря. — Я сам-то не любитель, просто был там с руководством.

— Отлично, тогда говори, куда ехать, — приземляясь на водительское сиденье, скомандовала я.

Володя торопливо занял свое место и принялся объяснять мне, где расположен первый из известных ему бильярдных клубов. Примерно определившись с направлением, я завела машину и тут же тронулась в путь.

Наши поиски затянулись почти на два часа. В первых двух известных Кире клубах Андриенко не оказалось. Зато мы смогли узнать там адреса еще нескольких и, конечно же, отправились на их поиски. На улице окончательно стемнело, а мы все еще катались по городу, отыскивая Андриенко Максима Викторовича. Киря даже успел послать к нему на квартиру своих ребят, на тот случай, если мужчина успел вернуться домой, но ему уже очень скоро сообщили, что квартира пуста и хозяина в ней нет. Нам ничего не оставалось, как искать нотариуса дальше.

В конечном итоге удача не обошла нас и, заглянув в предпоследний из клубов, адрес которого у нас был, мы заметили Андриенко. Тот, совершенно ничего не подозревая, преспокойно играл на бильярде, соревнуясь с каким-то товарищем в своем умении. Каждый новый удачный удар вызывал у него целую бурю эмоций, и он принимался радостно свистеть и кричать. А вот его другу, видимо, не везло, а потому он был заметно сдержаннее и даже старался сосредоточиться перед очередным ударом.

Андриенко был страшненький толстый мужичок лет тридцати. Его круглые розоватые щеки слегка наплывали на глаза, и те, казалось, терялись в них, сверкая маленькими точками, как мышки из нор. Зато губы у мужчины были что надо: крупные, широкие и довольно пухлые. В такой рот наверняка целиком с ходу влетали всякие бутерброды с колбасой и булочки с мясом, иначе откуда взяться такому количеству жира в области талии.

— Думаю, что он нас даже не заметит, если мы к нему прямо так направимся, — с минуту понаблюдав за мужчиной, сказала я Кире.

Тот молча кивнул и добавил:

— Как только подойдет его очередь бить, двигаемся в его сторону.

Именно так мы и поступили. Едва только Андриенко взял в руки кий и стал прицеливаться, мы с Володькой дружно двинулись прямо к нему. На спину Максима Викторовича легла тяжелая Кирина рука. Позабыв про игру, Андриенко непонимающе обернулся. В одно мгновение выражение его лица изменилось с легкого вопросительного на невероятно испуганное.

— Андриенко Максим Викторович, вы задержаны по подозрению в пособничестве убийству, — привычным тоном произнес Кирьянов тут же. — Прошу вас не предпринимать никаких глупостей, а следовать за нами в отделение милиции.

Андриенко резко дернулся в сторону, и наверняка бы ему удалось вырваться из рук Володьки, если бы я вовремя не подставила ему подножку. Нотариус полетел на пол. Уже после падения мы с Кирей присели рядом с мужчиной, и я сказала:

— Своим бегством вы только еще больше убеждаете нас в виновности. А между тем спасать-то вас некому, — заметила я. — Рапорт вашему начальству, и вы лишаетесь и работы и лицензии на этот род деятельности.

Эта мысль заметно отрезвила Максима Викторовича. По его лицу стало ясно, что он все осознал и более убегать от нас не станет. Теперь он искал иную тактику поведения.

— Пройдемте с нами, — между тем повторил Володька и подал мужчине руку, чтобы помочь подняться.

Тот принял помощь и вскоре был уже на ногах. Но в глаза нам не смотрел, отводя их в сторону и неловко переминаясь с ноги на ногу. Киря на всякий случай достал свои наручники и попросил мужчину протянуть ему руки.

— Руки… — напугался Андриенко. — Зачем? Я не виноват, честно. Я ничего такого не делал, я даже не знаю, в чем вы меня обвиняете.

— А раз так, зачем тогда пытались бежать? — переспросила я тут же.

— Я не пытался, я просто хотел отойти в сторону. У меня плохое зрение, — этот шустрый аферист тут же прищурил глаза и стал делать вид, что плохо нас видит.

— Не старайся, зрение у тебя более чем отменное, — усмехнулась я. — И зрение, и здоровье. А теперь пошли, — я взяла мужчину под руку и уверенно направилась к выходу из клуба. Боясь, что мужчина неожиданно рванет из моих рук и начнет звать охрану, я очень крепко держала его и на всякий случай произнесла: — Не дурите. Нечего из себя камикадзе изображать. На тот свет вы всегда успеете.

Как только мы оказались на улице, я открыла свою машину, мы усадили Андриенко на заднее сиденье. Киря решил сесть сзади, боясь, что у Максима Викторовича вновь возникнет идея попробовать сбежать, а я не возражала. Теперь оставалось только отвезти мужчину в отделение милиции и допросить. Я не стала терять время зря, завела мотор и с силой надавила на газ. Машина заревела и тут же тронулась.

В отделении милиции мы были через двадцать минут. Киря препроводил нового подозреваемого в свой кабинет и вышел ко мне.

— Ну что, допрашиваем и пишем все на пленку? — спросила я с надеждой.

— Допрашиваем, — кивнул он как-то немного неуверенно.

Я тут же насторожилась и переспросила:

— Тебя что-то волнует?

Володя кивнул.

— Если Андриенко сейчас ни в чем не сознается, мы вынуждены будем его отпустить. У нас ничего на него нет, а держать без доказательств мы его не имеем права. Придется также отпустить и Маляра. На него ведь пока совсем ничего нет, кроме наших собственных подозрений и домыслов. Если не удастся выбить признание, задержание окажется бесполезным. Так что ты уж постарайся, ладно?

— Хорошо, сделаю все, что смогу, — пообещала я Володьке и, глубоко вздохнув, последовала за ним в его кабинет.

Войдя внутрь, мы закрыли дверь и сели за стол, прямо напротив скромно сидящего на стуле Андриенко. Первые несколько минут в кабинете висела угнетающая пауза — все думали над тем, что сказать или спросить. Наконец Володька заговорил:

— В общем, вы обвиняетесь в том, что содействовали совершению сразу двух убийств. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Я никого ни на что не подбивал, — как и стоило ожидать, ответил задержанный.

— Чем вы это можете доказать? — снова спросил Киря.

— Презумпцией невиновности хотя бы. А чем вы можете доказать, что я сделал то, в чем вы меня обвиняете? — вопросом на вопрос ответил мужчина.

— А вы думаете, у нас и доказать нечем? — на этот раз вставила и я свое слово. Андриенко выдержал мой внимательный взгляд, а я продолжила дальше: — Увы, вы ошибаетесь. Мы уже задержали исполнителей убийств, и они дали показания. По ним выходит, что именно вы сообщили Маляру о том, что некто Баулов написал завещание на сына его дальней родственницы. И он решил убить всех членов семьи только затем, чтобы завладеть этим наследством.

— Чушь, — эмоционально фыркнул в ответ Максим Викторович. — Откуда я мог знать, что какой-то там Маляр родственник какой-то там девицы.

Этот ответ ненадолго выбил нас с Кирей из колеи. Раньше мы почему-то даже и не подумали об этом. Словно почувствовав, что наше обвинение рушится, как карточный домик, Максим заметно расслабился и добавил:

— Не знаю, кто и что вам там наплел, но я ко всему этому не имею никакого отношения. Я никому ничего не сообщал и не рассказывал. Так что вы обязаны меня отпустить.

— Не торопитесь, — парировала я. — Этот маленький пункт ничего не меняет. Всю историю своей жизни в подпитии вам мог поведать и сам покойный Баулов. Он ведь вам доверял, а значит, был уверен, что вы никому и ничего не скажете. Иногда человеку просто необходимо перед кем-то выговориться, а вы этим воспользовались. Я ведь права? Уверена, именно так все и было. Ну что же вы замолчали? Не знаете, что ответить?

— Я не собираюсь ни в чем оправдываться, — слегка сник Андриенко. — Оправдываются только виновные, а я чист перед законом. Делиться рассказами других никто еще не запрещал, а уж то, что это вот так аукнулось, меня никак не касается.

— Что ж, — я повернулась к Кире. — Задержанный говорить не желает. Учитывая, что его секретарша уже сообщила нам, что видела, как он однажды снимал копию с завещания Баулова и кому-то ее отдал, его показания нам даже и не потребуются, — врала я внаглую, надеясь, что это сработает. — Суд и так вынесет приговор. Думаю, нотариусом ему более не быть, да и понести наказание придется. Хорошо, если штраф, а то и отсидка. Кстати, какой из этих двух вариантов устроит суд, в какой-то мере зависит от нас, — я подмигнула Володьке. — А если сами виновные заявят, что обещали с ним поделиться или же он об этом просил, то энное количество лет топтания зоны гражданину обеспечено.

— Что? Кого я шантажировал, что вы несете? — попался на мою уловку Андриенко. — Вы совсем спятили. Никто не мог такого про меня сказать.

— А вы уверены, что никто? — спросила его я. — И почему вы думаете, что Маляр не мог так сказать? Разве вы можете в нем быть настолько уверены?

— Уверен, мы же друзья, — ответил Максим, даже не поняв, что отчасти себя этим выдал. — Он ни за что не станет на меня наговаривать.

— Потому что он вам обязан и потому что именно на вашу помощь надеется в случае чего? — тут же добавил Киря.

Максим удивленно уставился на Володьку, а тот, поняв, что угадал, продолжил:

— Увы, когда опасность грозит собственной шкуре, о чужой уже не думаешь. Он вас сдал, и без всяких угрызений совести. Я бы на вашем месте поступил точно так же, тем более что чистосердечное признание, как известно, смягчает наказание. Вы еще можете себя оправдать. Подумайте, мы пока подождем.

Дав мужчине возможность поразмыслить над сказанным, мы с Кирей вышли из кабинета и, остановившись в коридоре, устало вздохнули. Никто из нас не был уверен в том, что Максим Викторович решит вдруг раскаяться и все рассказать. Напротив, нас снедало сомнение относительно того, что он поверил во все нами сказанное.

— Нет, он не пойдет на это, — немного подумав, произнес Кирьянов. — Уверен, он так и будет все отрицать, надеясь на удачу. Он ведь хорошо знает закон, знает все лазейки в нем, нам ли с ним тягаться.

— Тут ты, пожалуй, прав, — согласилась я. — Только нам нужно вытрясти из него все. Давай подумаем, как его припугнуть, чтоб все законы из головы вылетели.

— Стоп, а я ведь знаю, как это можно сделать, — неожиданно хлопнул себя по лбу Володька. — Как же мне это раньше в голову не приходило.

— Что не приходило? — переспросила я заинтересованно.

— Пойдем, объясню все по дороге, — радостно откликнулся Володя и, попросив одного из своих подчиненных присмотреть за задержанным, торопливо зашагал по коридору к последней из дверей.

Когда мы ее достигли, Киря постучал, а затем сразу же открыл дверь и, сунув голову в кабинет, спросил:

— Пенкин здесь?

— Здесь, — послышался чей-то громкий ответ.

— Тогда давайте его ко мне, — добавил к этому Володька.

Затем закрыл дверь и отошел в сторону. А через минуту из той же комнаты вышел человек.

— Вы что-то хотели, Владимир Сергеевич? — остановившись перед Кирьяновым, между тем спросил мужчина.

Киря кивнул и тут же принялся все объяснять:

— Виктор, я слышал, что вы мастерски копируете голоса своих друзей. Не могли бы вы сделать нам небольшое одолжение и сказать голосом одного из задержанных пару фраз?

— В общем-то, могу, только…

— С задержанным мы вас сейчас познакомим, — не дав закончить, тут же пообещал Володька.

Затем подхватил своего помощника под руки, и они вместе поспешили туда, где содержался Маляр. Я не пошла с ними, предпочтя подождать возвращения у двери. Через некоторое время Киря с Пенкиным вернулись и, остановившись напротив меня, начали свою виртуозную игру. Точнее, ее начал Пенкин, получивший уже от Кирьянова полное разъяснение того, что следует делать и говорить. Мне оставалось только молча наблюдать за всем этим да стараться не выдать себя смехом.

— Куда, куда вы меня тащите, — возмущался голосом Жорика мужчина. Причем он настолько точно его воспроизводил, что даже я была готова поверить в то, что говорит подозреваемый. — Вы же обещали. Вы обещали, что меня не переведут в общую камеру, если я расскажу обо всем и обо всех. Я все рассказал, я подтвердил, что эту идею подкинул Андриенко, это он нас в это вовлек. Он утверждал, что все пройдет гладко, что никто нас не заподозрит. Я… я… Я туда не хочу. Нет, нет…

Последние слова Пенкин произнес заметно тише, а потом вообще замолчал. Кирьянов молча дал ему знак, что он может быть свободен, и, подмигнув мне, решительно вошел в кабинет, едва не сбив с ног подслушивающего у двери Максима.

— Извините, что заставили вас так долго ждать, — как будто бы ничего не заметив, спокойно произнес Володька. — У нас было неотложное дело. Но теперь мы можем продолжить нашу беседу. Надеюсь, вы уже подумали над нашим предложением.

Володька остановился у своего стола и внимательно посмотрел на Андриенко. Я стояла в стороне у окна и с любопытством следила за нотариусом. Он явно колебался, не зная, как ему поступить. Стало быть, наша уловка сработала, и на этот раз все вполне может получиться.

— Хорошо, — как-то уж очень серьезно протянул Максим Викторович. — Я все расскажу. Только вы меня сразу же отпустите. Я ведь еще буду нужен для дачи показаний в суде.

— Ну вот и ладненько, — присаживаясь и сразу извлекая из ящика стола диктофон, улыбнулся Киря. — Можете начинать.

— А это зачем, — кинув взгляд на записывающее устройство, спросил Андриенко.

— Для порядка, — равнодушно откликнулся Володька. — Чтобы не записывать показания от руки.

Это объяснение, видимо, устроило Андриенко, и он, немного поерзав на стуле, наконец, перешел к той главной части, которую мы с Володькой так ждали. Вздохнув, он произнес:

— Да, это я рассказал Маляру про завещание старика Баулова.

— Ну, это мы уже знаем, — повел плечами Кирьянов. — Интересно другое: зачем вы это сделали?

— Зачем? — Андриенко поерзал на стуле. — Срочно нужны были деньги. Задолжал огромную сумму, вернуть требовалось срочно, иначе пошли бы большие проценты. Взять деньги было неоткуда, ну я и хотел занять у Жоры. Тот согласился дать только часть, но часть меня не устраивала, и я решил предложить ему сделку…

— Ознакомить с завещанием Баулова, — догадалась я.

— Верно. Я сообщил, что знаю что-то, что может сделать его в недалеком будущем еще богаче, если он будет поддерживать отношения с одной своей родственницей. О ней я действительно услышал от Сергея, когда он вспоминал дни ушедшие. Ну, в общем, Жорик этим заинтересовался, и я дал ему копию.

— А деньги?

— Деньги я ему, конечно, вернул, но без каких-либо процентов и даже не все. Часть он мне даже простил. А больше я ничего не знаю.

— Когда именно все это произошло? Я имею в виду ваш разговор о завещании? — снова спросила я.

— Да давненько уже. Около двух лет назад… — Максим Викторович выдержал паузу, а затем продолжил: — Вот видите, я совершенно ни в чем не виноват. Я с самого начала об этом и говорил. Это они сами придумали и сделали, а меня еще и обвиняют. Гниды! — бросил он в сердцах.

— Почему вы отказывались сразу обо всем нам рассказывать?

— Потому что испугался, — недолго думая, ответил Максим Викторович. — Вдруг вы меня просто на понт взять хотели. Я знаю, у ментов такое часто практикуется. Вдруг вы ничего не имеете и только и ждете, когда я все расскажу, чтобы их начать ловить. А мне жить еще охота. Если бы они узнали, я бы оказался в опасности.

— Так, значит, вы уже в курсе того, что случилось? — спросил Киря.

— Если вы насчет смерти Сергея, то конечно, — кивнул Андриенко. — Мне сообщили, но на похороны я не пошел. Я ведь догадался, что это была не случайность.

— Что ж, все с тобой ясно, — сухо произнес Кирьянов и, подняв трубку телефона, вызвал по внутренней связи конвой.

— А что, меня разве не отпустят? — очень удивился этому Андриенко.

— Пока нет, — сказал ему Киря. — Для начала мы должны проверить все ваши показания и только потом решим, как с вами быть. Придется посидеть немного.

— Ну если только немного…

Двое внушительного вида парней вывели спокойного Максима в коридор и захлопнули за собой дверь. Кирьянов посмотрел на меня и тяжело вздохнул.

— Что ж, посмотрим, что на это теперь скажет Маляр. Сейчас и узнаем, что да к чему.

Жору Маляра привели практически сразу же, как только Володька сбегал за делом, заведенным по поводу ранее произошедшей аварии. Запрос на него он успел сделать еще до начала бесед с обоими задержанными.

Сейчас же Киря позволил Маляру сесть на стул и включил сделанную ранее запись нашего допроса Максима Викторовича, прокрутив только ту часть, где мы немного приврали про его собственные показания. Мужчина выслушал все это молча и неподвижно, внимательно вслушиваясь в каждое сказанное товарищем слово. А когда Киря отключил диктофон, усмехнулся.

— Ну и зачем вы мне это дали прослушать?

— Затем, чтобы вы поняли, что в ваших же интересах пойти нам навстречу и честно поведать, что и как было. Вы не думайте, уважаемый, — Киря кашлянул, но тут же собрался и продолжил, — что это единственное, что у нас есть против вас. Мы только что запросили результаты и данные по той аварии, и, как я вижу, нашлись свидетели. Причем один утверждает, что может довольно точно описать, как выглядел водитель. Кстати, мы уже послали им вашу фотографию и вот теперь ждем результатов. Как думаете, какими они будут?

— Ваш свидетель может заблуждаться.

— Вполне допускаю и это, но, поскольку вы кое-чего не знаете, смею вас заверить, что заблуждаться может лишь один человек, но никак не несколько.

— К чему вы клоните? Говорите точнее, — попросил зевнувший Маляр.

— К тому, что во время той аварии позади машины Бауловых ехала наша с вами общая знакомая, Иванова Татьяна Александровна, — Киря указал на меня. — И это именно она тогда вызвала милицию и «Скорую». Могу показать протокол, если не верите.

— Так что ж вы тогда так долго меня искали? — вновь усмехнулся Маляр. — Если знали, кто виноват, почему тянули резину?

— Пытались разобраться в мотивах, но теперь они нам ясны.

— И что требуется от меня? — невинно полюбопытствовал Маляр.

— А сам ты не догадываешься, да? — выкрикнула я раздраженно. — Может, хватит уже из себя невинную овечку строить. Ничего он не делал, ничего не знает. Все равно твои старания теперь пошли прахом: Баулов переписал завещание.

Как ни старался Жора это скрыть, но я заметила, что в его глазах мелькнули страх и разочарование. Похоже, что я задела его больное место, и, решив на этом не останавливаться, я торопливо продолжила:

— Теперь ни твоей родственнице, ни ее сынку, никому ничего не достанется. Вы зря старались. Баулов отдает все какой-то больнице. Нелепо, верно? Вы целились одним броском убить всю семейку сразу, а ничего не вышло. Да и потом все пошло наперекосяк. Убрали Оксану, а до старика очередь не дошла. Можешь быть уверен, теперь вы все трое его стараниями очень надолго угодите в камеры. Баулов не простит смерти своего сына. А виной всему ваша нетерпеливость — поскорее захотелось из пешек в дамки?

— Да пошли вы все! — огрызнулся задержанный. — Какого черта вы вообще полезли в это дело, частный детектив? Я мог бы заплатить вам больше…

— Но вы ведь даже не предложили, — поймала его на слове я. — А предложили бы, может, я бы еще и подумала.

— Подумали, как же, — не поверил Маляр. — Да вы на весь город известны своей щепетильностью в таких вопросах, честная уж очень.

— Спасибо за комплимент. Ну так что, друг детства, попробуем начать разговор заново? — Я пристально посмотрела на мужчину, на этот раз понимая, что он не против.

Мы добились того, чего хотели, и Маляр действительно начал давать показания. Подтверждалось многое, если не сказать все, из того, что я предполагала. Для полной картины лично мне не хватало лишь каких-то мелких деталей. В целом же все складывалось примерно так. Узнав об огромном богатстве, которое рано или поздно должно было упасть как снег на голову его дальней родственнице, Жорик ей позавидовал. Он не понимал, с чего это бабе, которая ничем особенно не отличалась, ни к чему не стремилась, спину не гнула, должно вдруг так повезти. Чем, собственно, он хуже.

Но он-то, конечно, был лучше, в сотни тысяч раз, и разубедить его в этом не мог бы, пожалуй, даже сам господь бог. А коль уж так, то все следовало слегка подправить, над чем и начал думать Жора. Первым делом он решил наладить отношения с родственницей. Купил ей дом в Тарасове, перевез ее, устроил на курсы парикмахеров, затем, опять же по собственной инициативе, запихал в престижный салон.

Людмила души в родственнике не чаяла, принимая его за бога и спасителя. Все у нее в жизни пошло так, как нужно, да и личная жизнь потихоньку налаживалась — она вышла замуж за одного из своих клиентов. Только вот муженька уже через пару месяцев посадили за дела известные, и она вновь-таки осталась одна. Маляр, как мог, успокаивал и поддерживал родственницу. А потом вдруг вызвал на откровенный разговор.

Он рассказал ей о наследстве и предложил сделку. Суть сделки ясна и понятна: он помогает устранить всех, а она отдает ему половину, тем более что он ее заслужил. Скачкову это вполне устроило, и она согласилась. Чтобы всегда точно знать, куда и когда поедет все семейство Бауловых, она знакомится с женой Сергея, которой как бы невзначай рекламируют именно ее услуги. Женщины быстро находят общий язык и в короткий срок превращаются в лучших подруг.

Дружба дружбой, а о задуманном Скачкова никогда не забывала. Ее даже радовала мысль о том, что она одним махом получит все, отомстит бывшему возлюбленному, который так на ней и не женился, да к тому же бросил одну, с ребенком на руках. Она узнала, что Бауловы решили поехать к родственникам все вместе, примерно вызнала, по какой дороге они поедут, и передала эти данные Жоре. Он купил подержанную машину, сел в засаду и стал ждать своего часа. Когда на трассе мелькнуло заметное авто Бауловых, он рванул вперед и так ловко подрезал, что водитель вынужден был свернуть в сторону, как раз туда, где находилась глухая бетонная стена, в которую он и врезался на довольно большой скорости. Не проверяя результаты своего труда, Маляр спешно смылся, понимая, что вскоре и так узнает, кто выжил, а кто нет.

Результаты его немного обеспокоили. Погиб только один пассажир, рисковать собой второй раз уже не хотелось. Снова состоялось семейное совещание, на «повестку дня» был поставлен вопрос о том, как убрать с дороги Оксану. От услуг наемного киллера пришлось отказаться — прощупав почву, сообщники поняли, что сумма, требуемая для оплаты услуг наемного убийцы, непомерно для них велика. Тогда Скачкова предложила сама завершить начатое, объяснив, что ее муж, узнав о таких деньгах, с радостью поможет убрать выживших. Необходимо только вызволить его из заключения — то есть помочь бежать, а остальное не их проблема. Скачкова понимала, что Волкодав найдет нужных людей.

Что было дальше, Маляр не знал, так как с сестрой больше не связывался. Но, учитывая интерес, который к нему проявили, он понял, что кто-то под него копает и догадывается о его причастности к убийству. И все же надежда на удачу теплилась в его душе до последней секунды, пока он не узнал об изменении завещания.

Все это Жора Маляр рассказывал на протяжении нескольких часов, в подробностях и со всеми мелочами, теперь уже очень надеясь, что это хоть как-нибудь ему зачтется. Нам оставалось только слушать и конспектировать, хотя эту миссию за нас выполнял диктофон, в котором несколько раз пришлось поменять кассету. Когда же рассказ завершился, Киря опять вызвал конвоиров, и задержанного увели. Мы наконец-то остались вдвоем и могли все обсудить.

— Ну и денек, — устало вздохнул Володька спустя пару минут. — Сплошная головоломка какая-то. Думал, что мы ни черта и не разберем, где и что здесь вообще правда. И, как назло, никаких улик, ни единого твердого факта. Одни вопросы: кто заказчик, сколько человек сговорились? За что убили? Совершеннейшая путаница. Полагаю, что если я сегодня не отдохну, то к утру у меня точно съедет крыша. Да и тебе не помешает поспать, на часах вон уже начало первого.

За окном и впрямь было темным-темно. За всеми этими допросами я даже не заметила, как наступила ночь.

— Отправляешь меня домой? — устало переспросила я.

— Почему сразу отправляю? — ответил мне Киря. — Я вот, например, собираюсь прикорнуть прямо в кабинете, на столе — мне не привыкать. Тебе могу предложить стул или диван в дежурке. Правда, там очень шумно и уснуть вряд ли дадут, но все же.

— Нет, спасибо, — сразу отказалась я от этого заманчивого предложения. — Перекантуюсь как-нибудь в машине, а может, и вовсе домой поеду. Мне тут недалеко, да с остальным вы и без меня справитесь. Кстати, могу подбросить и тебя, — предложила я Кире.

Он отрицательно замотал головой.

— Почему? Тебе нужен нормальный человеческий отдых, и не на столе, а на мягкой постели.

— Будить жену и детей? — продолжил мотать головой Володька. — Нет уж, тут отдохну. К тому же через четыре часа все равно на работу, какой толк мотаться по всему городу ради часа нормального сна. А ты езжай отдохни. Утром, если будет желание, можешь заглянуть и узнать, какой поворот приобрело начатое тобой дело.

— Ладно, тогда до завтра, — улыбнувшись, попрощалась я с Володькой и не спеша направилась к двери. С осознанием того, что на сегодня рабочий день закончен, как, впрочем, и мое очередное задание, тело как-то сразу обмякло и на него навалилась доселе не замечаемая усталость. Рот стал непроизвольно широко зевать, а глаза слипаться. Действительно, пора отдохнуть и набраться сил для новых дел.

— Так судить их будут в разных городах или все же в одном? — делая глоток горячего кофе, спросил Баулов-старший. — Посадят их, сволочей, или как?

Уже около часа я сидела у него дома и пересказывала все, что удалось разузнать по делу об убийстве его сына и снохи, и о том, как завершилась поимка преступников и были раскрыты их тайны. Всех задержанных, как и положено, до суда содержали под стражей. Насколько я знала, из Скачковой и Волкодава, находящихся в Анапе, уже сумели выбить чистосердечное признание, запугав их тем, что иначе получат по максимуму.

По плану Скачковой, она должна была взять билет на тот же поезд, в котором перевозили заключенных, и передать оружие одному из подкупленных влиятельными дружками Волкодава конвоиров. А тот, в свою очередь, должен был передать оружие Волкодаву, для того чтобы он совершил побег. При этом подкупленному охраннику гарантировалась жизнь… Увы, на гарантии супруга Скачковой рассчитывать не пришлось. Ну а теракт в вагоне поезда — это была уже импровизация сорвавшихся с цепи головорезов…

Заманить Оксану в Новороссийск оказалось проще простого — ведь именно там она когда-то познакомилась с Сергеем и влюбилась в него. Для нее, дамы вполне обеспеченной, дешевый курорт на побережье Черного моря был храмом воспоминаний о любви… Людмиле оставалось только запудрить ей мозги, сказав, что ее мужа-головореза освободили из тюрьмы за недоказанностью состава преступления в результате поданной апелляции. Чтобы она не испугалась, встретившись с ним в Новороссийске.

Одним словом, супруги выложили все, наверное, решив, что раз тонуть — то уж всем. В том, что касается причин и мотивов их поступков, все полностью сходилось с показаниями Маляра и всех остальных, кто был привлечен.

— Скорее всего, так и будет, — так же отпивая кофе и возвращаясь от размышлений о прошлом к настоящему, ответила я. — Волкодав сядет за побег и убийство, совершенное в Анапе, Жору Маляра упекут за вашего сына.

— До сих пор не могу поверить, что это он убил моего сына, — вздохнул Баулов. — Казался ведь таким хорошим человеком.

— Вот именно, что казался, — подчеркнула я, вспомнив, что и сама едва не попалась в его ловко расставленные сети. — На самом же деле никто и никогда не знает, что творится в душе другого человека.

Мы вместе с Бауловым пару минут помолчали, а потом перешли на другие темы. Заказчик поведал мне о том, чем планирует заняться в ближайшее время, и о том, куда потратит оставшиеся у него деньги. Как оказалось, пустить их он собирался вовсе не в бизнес, от которого больше не было никакого толку, ведь он потерял всех, а истратить на себя. Баулов планировал подлечиться, куда-нибудь съездить, и хотя увидеть он там ничего все равно не сможет, это его нисколько не останавливало.

— Наверное, немного скучно будет путешествовать одному? — поинтересовалась я у Баулова-старшего.

— Поверьте, мне не будет скучно, — возразил старик. — Ни капельки не будет скучно… И потом, с чего вы взяли, что я буду путешествовать в одиночестве?

— А с кем же? — удивилась я, подумав о том, что никого из близких у Баулова не осталось. Хотя, кажется, я забыла о внуке…

— Вы, кажется, забыли, что у меня есть внук, — словно прочитав мои мысли, напомнил мне Баулов. — Хотя, что греха таить, я и сам не вспоминал о нем слишком долго. Слишком долго…

Голос старика дрогнул, и мне показалось, что еще секунда — и он, не сдержавшись, расплачется. Что ж, винить его в проявлении слабости в такой ситуации едва ли будет справедливо. Шутка ли, потерять в одночасье всех близких…

— Не знаю, как он примет меня, — проговорил Баулов. — И все-таки надеюсь, что мы с ним подружимся…

— Уверена, что подружитесь, — подбодрила я старика.

В ответ он кивнул, и я почувствовала, что старик нисколько не сомневается в том, что надежды его сбудутся.

— А знаете, — сказала я, — раньше мне не казалось, что вы оптимист.

— Может быть, вы правы. Раньше я и не был оптимистом. Но теперь… Теперь мне ничего другого не остается, Танечка.