Книга: Старые амазонки
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6

Глава 5

 

У школы была полнейшая тишина, и мне пришлось немного подождать перемены. Меня, видно, ждали, потому что чуть ли не в первых рядах на улицу выскочила Лина и с ней Аня и Женя. Оглядевшись по сторонам, они сразу бросились ко мне.
— Здравствуйте, — они были просто счастливы. На нас оборачивались, вероятно, одноклассники.
— Вы что, всем успели рассказать?
— Нет, что вы. Это, наверное, мной интересуются — смутилась Лина, — ко мне пришли на перемене, да еще и не папа с мамой. Всем интересно.
Наступила небольшая заминка. Мне хотелось поговорить с девочками без Лины. И та, видно, оценив ситуацию, обвела нас всех взглядом.
— Мне можно идти? А то мне надо кое-что сделать.
— Да, конечно.
— Только не опаздывайте, — бросила она, уходя, своим подругам.
— Нет, я долго не задержу.
Мы отошли в тенек и сели на скамеечку. Двор у школы был замечательный.
«Да и дети учатся здесь совсем не глупые», — посмотрев вслед удаляющейся Лине, подумала я.
— У меня в общем-то немного вопросов. Вы давно дружите с Линой?
— Дружим? Класса примерно с пятого, когда Лина пришла в класс. Мы как-то вчетвером все сдружились, — Вчетвером?
— Ну да, Маша еще. Только в последнее время она немного отошла от нас.
— Почему?
— Не знаем, — они переглянулись между собой. — После лета встретились хорошо, а когда началась эта история с Линой, она как будто потеряла к нам интерес. Нет, мы общаемся и в школе, и дома, но этой темы избегаем, по крайней мере Маша.
— А почему, как вы думаете?
— Не знаю.
Получилось так, что я все это время разговаривала с Аней, а Женька больше молчала, только иногда кивала головой. Но после последнего вопроса она неуверенно посмотрела на меня, будто раздумывая: стоит или не стоит говорить, и опять промолчала.
— Ты что-нибудь знаешь? — обратилась я к ней. Она помолчала несколько секунд и вздохнула:
— Мне кажется, у Маши все это было. Ну все, что происходит сейчас с Линой.
Аня удивленно уставилась на подругу, и мы почти одновременно воскликнули:
— Почему?
— В конце прошлого учебного года ее тоже встречали. И она была расстроена. Даже экзамен по своему любимому английскому чуть не завалила.
Помнится, Людмила Федоровна, англичанка наша, даже оценку не могла поставить, настолько была огорошена. Машка ее любимица. А потом Людмила разговаривала с ее родителями и четверку ей поставила.
— Но может быть, они ей предложили что-то.
— Ну, вы скажете тоже. У нас за это и вылететь можно. Очень строго с любыми подарками, даже к праздникам.
— У вас что, учителя — Рокфеллеры?
— Нет, конечно. Но оклад у них нормальный, по сравнению с другими школами, естественно.
— Но у вас же учатся и дети из небогатых семей, которые не могут платить.
— Платят только те, кто не из нашего района. У нас ведь еще и обычные классы есть.
— А у вас?
— У нас лицейский. Платный.
— Теперь ясно. Вернемся к нашей проблеме. Лина ведь тоже вспомнила про Машу.
— Только я ничего не знаю, — обиделась Аня.
— Я тоже не знала, но Лина сказала. Мы это не обсуждали.
— Что-то подобное в вашей школе происходило когда-нибудь?
— Да нет, по крайней мере, не замечали.
— А сейчас? Только Лину встречают?
— Да вроде бы больше никого.
— Пару раз Светку встречали из "В". Но там вряд ли что-то подобное, у них взять-то нечего. Наверное, ездили куда-нибудь.
— Это было недавно?
— Да, на прошлой неделе.
— А вы далеко живете?
— Нет, не очень. Через дом от Лины.
— Но ведь у вас не все близко живут. Неужели никого не привозят родители?
— Привозят, конечно. Но высаживают всегда за квартал. У нас не разрешают подъезжать к самой школе, кроме малышей, конечно.
— А здесь Светы нет? — я кивнула на школьный двор.
— Да вон она, около крыльца стоит, светленькая, в джинсовом сарафане.
Я внимательно посмотрела в указываемую сторону, тут же запомнив Свету.
Она, по-моему, мне очень понадобится в ближайшее время.
Мои собеседницы начали беспокоиться. Вероятно, перемена заканчивалась.
— Я не буду вас больше задерживать, а то опоздаете на урок. Последний вопрос. Посторонних людей вы не замечали в школе или около?
Подумав секунду, они дружно замотали головами.
— Если что-нибудь увидите — позвоните, — давая свою визитку, попрощалась я. — Да, — крикнула я уже вдогонку, — а охранник в вашей школе есть?
— Конечно.
— Он всегда на месте?
— Абсолютно.
— Хорошо, спасибо.
Охранник-то, конечно, на месте, но ведь и он человек. И у него могут быть обычные человеческие нужды. Но в этом случае надо хорошо знать, когда тот отлучится, а девочки утверждают, что никого постороннего не было. Но не может же быть этот человек невидимкой? Конечно, нет, это бывает только у фантастов.
Отложив эту головоломку на потом, я решила заняться бомжами. Может быть, они на месте.

 

Приближаясь к дому, я невольно прибавила шаг. Честно говоря, я даже испугалась, похоже, в нашем подъезде опять кого-то убили, и скорее всего опять бабульку. Потому что на том же месте снова митинговали. Что же это у нас за дом стал? Столько лет жили тихо-мирно, а тут на тебе, одно за другим.
Как только я подошла ближе, вездесущая Тамара Федоровна выросла передо мной, как из-под земли. Глаза у нее были круглые от ужаса.
«Точно, труп», — подумала я.
— Танечка, ужас!
— Что случилось?
— Марья Николаевна не убита! — зашептала она мне почти в самое ухо, хотя, судя по всему, это было уже не тайной.
— То есть? — я была немного огорошена.
— Она жива! Зоя Борисовна сама видела.
— Какая Зоя Борисовна?
— Да подружка Марьи Николаевны, — удивляясь моей бестолковости, внушала Тамара Федоровна.
— Когда же она ее видела?
Я совсем забыла о своем перевоплощении и теперь еле сдерживалась, чтобы не захохотать.
— Ночью. Она видела, как та, живехонька, спускается по лестнице. Цела и невредима. Уж Зоя-то покойницу, тьфу ты, какую же теперь покойницу, хорошо знала. Не ошибется.
— Так, подождите. Заведено уголовное дело. И его никто не прекращал.
Тело, насколько мне известно, из морга не исчезало. Так что ваша Зоя Борисовна ошиблась.
— Но ведь Маша зашла в квартиру. Зоя потом ей звонила, правда, никто не открыл.
— Ну вот видите. — А может, она инкогнито хочет остаться? Я вздохнула.
— Тамара Федоровна, съездите в морг. У нас не постановка «Вия». А вы мне не подскажете, Марья Николаевна нигде не подрабатывала?
— Да в школе, по-моему, уборщицей работала, да вот только не знаю, в какой.
Н-да, уборщицей столько не заработаешь.
— Значит, это было привидение, — вдруг осенило мою собеседницу, и она бросилась в толпу. Я даже не успела спросить, видел ли сегодня кто-нибудь тех самых бомжей.
«А может, и Мишки на месте нет, — размышляла я, поднимаясь к себе. — И зачем это Зоя Борисовна шла к квартире убитой? И с кем она звонила в дверь?»
— Простите, — меня кто-то тронул за локоть. Я была так погружена в свои мысли, что даже не услышала шагов. Обернувшись, я обнаружила новую бабульку.
Вздохнув и приготовившись выслушать очередную версию воскрешения покойной (лучше бы меня не видели), я дежурно улыбнулась.
— Меня зовут Зоя Борисовна Хмельницкая. Я очень хорошо знала Машеньку, и хотя это невероятно, но я ее действительно видела.
— Хорошо, я вам верю.
— Нет, вы мне не верите. Вы соглашаетесь со мной только для того, чтобы я отстала. Мы же выжили из ума, у нас старческий маразм и у нас галлюцинации.
Я с интересом посмотрела на собеседницу. Нет, совсем не похоже, чтобы у нее был «старческий маразм».
— Может быть, поднимемся ко мне? Я живу на шестом этаже. Вам не трудно?
Или лучше на лифте?
— Вы, девушка, наверное, думаете, что я совсем развалина?
И она с достоинством пошла впереди меня и, кстати, довольно бойко. Нет, и на развалину она тоже не была похожа. К тому же в любом случае я должна была побеседовать с подругами погибшей.
Мы зашли ко мне, и Зоя Борисовна, моментально оглядев комнату, скорее как профессионал, чем как обычный наблюдатель, похвалила меня за уют. Я изобразила смущение и радость.
— Знаете ли, девушка, сейчас молодежь очень безвкусно оформляет свои жилища. Дорого, но без души.
— У вас есть родственники?
— Нет, к сожалению, а может быть, и к счастью, я одна.
— А почему к счастью?
— Вы посмотрите на Машу. И сын, и внучка, — про сноху она не упомянула.
Видно, этот вопрос не раз обсуждался в узком кругу подруг, — и что? Да ничего.
Она для сына все сделала: вырастила, образование дала. А он? Женился неизвестно на ком, мать бросил.
— Ну почему же бросил? Он же заходил.
— Какой там, — Зоя Борисовна махнула рукой, — раз в месяц — праздник.
— Ну хоть внучка есть.
— Наташа, конечно, не в мать пошла. Но тоже вот нашла себе хахаля. Это в их семье, наверное, рок, проклятие. Она уже и выписать ее хотела, когда узнала, что Наташенька замуж собралась, но не получилось, а потом махнула рукой, смирилась. А ведь этот Вася скорее всего ее и убил. Вот только улик никаких.
— А почему же сразу Вася?
— А кто же еще? Он-то безродный был.
— Какой?
— В общаге жил, ему квартира с пропиской нужны. Кто же хочет в деревню возвращаться?
— А вы давно дружили с Марьей Николаевной?
— Да, можно сказать, всю жизнь. Сколько помню, все время вместе. Как-то не сложилось в жизни что-то, видать, на этом и сошлись. В молодости сколько женихов-то было. Всех разогнали. Принцев ждали. Прямо как в фильме «Москва слезам не верит». А что дождались? Вот одна теперь.
— А-Светлана Васильевна тоже одна?
— Да, одна. Муж у нее, правда, был, да исчез куда-то.
— То есть как исчез?
— Исчез и все. Испарился. Просто в один прекрасный день Светочка перестала о нем говорить. А мы и не спрашивали. Переживала она. Что уж там случилось — не знаю.
— Скажите, а Марья Николаевна где-нибудь работала, когда на пенсию вышла?
— Работала уборщицей. В школе, рядом. Но она это не афишировала. У нее была идея фикс — купить машину, хоть «Запорожец»..
— На зарплату уборщицы?
— Ну, — она как-то замялась, — нет, конечно, но хоть что-то откладывала. Я вот тоже никогда не отказываюсь подработать. Я ведь медсестрой была в больнице. И считалась чуть ли не самой лучшей. Меня даже на пенсию не хотели пускать. А сейчас все зовут уколы делать. Даже собакам. Сейчас ведь к собакам и кошкам относятся лучше, чем к людям, — она вздохнула, — такая жизнь пошла.
— Ну вы, по-моему, особо не скучали?
— В каком смысле? — мне показалось, что в глазах промелькнул испуг, но, похоже, только показалось.
— В театр ходили…
— Вы хорошо осведомлены, — улыбнулась Зоя Борисовна, немного натянуто, правда.
— Да это не я, а наши соседки.
По-моему, ей это не понравилось. Еще бы, кому понравится жить, как в стеклянной банке.
— Зоя Борисовна, а вы случайно не в курсе, куда это уезжала Марья Николаевна?
— Нет, — ответ прозвучал так быстро, что я едва успела закончить фразу.
Я удивленно подняла глаза, но моя собеседница с интересом уставилась мне за спину, хотя, кроме стены с обоями, там не было абсолютно ничего. Что-то она точно знала. Может быть, все-таки я права и это был какой-то поклонник? Я это выясню. Всему свое время.
— Так вы утверждаете, что ваша Маша жива?
— Я ее видела точно так же, как сейчас вас, — упрямо сжав губы, проговорила Зоя Борисовна.
— А кто же тогда находится в морге, простите?
— Она шла, как живая, как она ходила всегда.
— Может быть, вы просто очень хотели все это видеть и слышать?
Она подумала немного и, вздохнув, согласилась.
— Наверное, просто не верится до сих пор, что Машеньки больше нет.
— Скажите, а Светлана Васильевна сейчас работает?
— Сейчас — да. Она пошла вместо Маши.
— Уборщицей? В школу?
— Ну да.
— А почему она раньше не работала? У нее же есть связи. В театре, по-моему?
— Я смотрю, наши соседи действительно хорошо осведомлены. Они, вероятно, просто завидовали.
— Завидовали? Но чему?
— Мы жили не телевизионными сериалами, а полноценной жизнью. Ходили на выставки, в театр, на концерты. Светлана Васильевна — наш культмассовый сектор.
Поэтому она раньше и не работала. Она обеспечивает наш досуг.
— И давно вы так живете?
— К сожалению, нет, недавно. Кстати, после очередного сериала и решили, что мы не живем, а прозябаем, доживаем — и все. А у них там, посмотрите, человек уходит на пенсию и только жить начинает, — она расстроенно махнула рукой.
Я немного была удивлена. Внешне она производила впечатление обычной старушки. Никогда бы не подумала, что она ходит на концерты. А та как бы в подтверждение моих мыслей с гордостью добавила:
— Мы на концертах всех знаменитостей были. И Пугачевой, и Киркорова, и Долиной, и «На-На»… На стадионы мы, конечно, не ходим. Шумно там очень, молодежь ненормальная, билеты дешевле и публика .проще.
Я даже рот раскрыла.
— Вы что, только на дорогие концерты ходили?
— Ну да, нам же контрамарки давали, не бесплатно, конечно, но за чисто символическую цену.
Хотела бы я узнать эту «символическую цену»!
— А со Светланой Васильевной как бы мне познакомиться?
— Она дома бывает днем, — нехотя проговорила Хмельницкая. Видно, ей эта идея почему-то не очень понравилась. — А живет она? — я не стала обращать внимание на ее желание.
— В следующем подъезде, то есть в третьем, на четвертом этаже, квартира восемьдесят восемь, — поднимаясь, скороговоркой ответила моя собеседница.
Похоже, она не горела желанием дальше отвечать на мои вопросы. С чего бы это?
— Всего доброго, — и она быстро покинула квартиру. Странные все-таки эти бабульки…
— Зоя Борисовна, — я выскочила в коридор, — а кто с вами был, когда вы обнаружили покойницу на лестнице?
— Сосед наш, Анатолий Палыч, вы его знаете, наверное.
— Это он решил все расследовать?
Она ухмыльнулась.
— Да, он.
— Спасибо.
Дедок проявляет инициативу с большим рвением, чем я могла предположить.

 

Мишки на месте не оказалось, да и бомжи вряд ли будут сидеть днем в подвале. Они скорее всего на своем промысле по сбору бутылок или еще чего-нибудь. Я достала письма, которые отдала Ольга Ивановна, и стала их рассматривать. Больше всего, конечно, меня интересовало первое, написанное от руки. Судя по всему, он или они занимаются этим не в первый раз. Но тогда почему такая ошибка? И почерк был какой-то странный. Никак не пойму, почему.
Казалось, еще чуть-чуть — и все станет, ясным, а это «чуть-чуть» куда-то ускользало. Я не могла поймать эту ниточку, хотя я была больше чем уверена: стоит мнееепоймать ивсе сразу станет ясным.

 

Ну а вот что мне делать с баб Машей? Ох, навалилось на меня два дела сразу! Вася что-то уж больно странно себя ведет. Может, это все-таки он? На девяносто процентов, как мне казалось, убийство произошло из-за квартиры.
Наверное, стоит съездить еще раз в общежитие и пообщаться там с ближайшими соратниками нашего донжуана. Вероятность встретить всю компанию в сборе довольно велика. В сентябре студенты не учатся с рвением. До ближайшей сессии — как от нашего города до канадской границы. Так что в путь.
Уже ловко ориентируясь в лабиринтах общаги, я быстро оказалась около нужной двери. Очень мне хотелось, чтобы Васи не было. Да если и будет, после сегодняшней ночи, я думаю, он будет послушным.
Я постучалась и после разрешения вошла. Судьба была более чем благосклонна. На такую удачу я даже не рассчитывала. Все были на месте, исключая Васю. При моем появлении ребята оживились и, по-моему, даже обрадовались. Похоже, Вася в прошлый раз относительно честно рассказал о цели моего визита.
— Я могу с вами поговорить?
— Да, да, конечно.
Создалось впечатление, что им скучно и я вношу в их жизнь элемент развлечения. Не очень приятно выступать в роли клоуна. Но я переживу, в моей жизни были роли и похуже.
— Я хотела бы поговорить о Васе. Вы давно живете в одной комнате?
— С первого курса, — вздохнул один, — кто может заплатить, те уже давно хотя бы по двое. А нас все никак не расселят.
— Вы плохо уживаетесь?
— Нет, прекрасно. Но знаете ли, мы уже взрослые люди, почти молодые специалисты. Никакой личной жизни.
— Вы все приехали из области?
— Почти, вон только Мишка из Москвы.
— Из Москвы?
— Ну да, там не поступил, приехал сюда. Здесь, я слышал, тоже сильный институт.
— Да уж, не слабый.
— И что, как у вас с личной жизнью?
— Нормально, — прозвучало, правда, не особенно убедительно.
— А у Васи?
— А что у Васи? У него цель — остаться.в городе.
— И как? Получается?
— Еще как, даже у Мишки нет такого количества поклонниц. А ведь в Москву всем хочется.
Я была с этим не совсем согласна: мне, например, не хочется, но спорить с этим утверждением не стала. У меня были несколько другие цели.
— И как это у него получается?
— Он умеет найти подход. Вообще Вася способный и очень не глупый. На курсе один из лучших, тянет на красный диплом. А это, знаете ли, в нашей общаге не так уж и просто.
— А может, его тянут на этот самый диплом? На меня посмотрели как на полную идиотку. Наконец, опять вздохнув, заговорил Саша. Мы как-то ненавязчиво познакомились.
— Сейчас, знаете ли, не те времена, никто никого не тянет. Нет распределения как такового, как раньше было у наших мам и пап. А вот Васька, похоже, уже знает, где будет работать.
— И где же? — В одной солидной фирме, названия не помню, да, я думаю, оно вам ничего и не скажет.
— Хорошо, это действительно не так важно. С Наташей Вася давно встречается? И кто кого, будем говорить, закадрил?
— Встречаются давно, года три будет, а закадрил конечно же, Васька.
Наташка-то и сейчас все еще наивная девочка, верящая в бескорыстную любовь, а тогда и подавно. Таких Наташ у Васьки знаете сколько?
— Сколько?
— Да штук десять. Не меньше.
— И что, у всех есть квартиры?
— Нет, не у всех, примерно у половины, но Наташка пока самый лучший вариант.
— Почему? — я искренно удивилась.
— Квартира в центре, большая, огромных денег стоит, да и свободная теперь.
— А у других что, меньше?
— Меньше.
— А почему такая уверенность?
— У него список есть. Там отмечено, у кого какая квартира и когда освободится.
— В каком смысле освободится? — я с трудом сдерживалась. Уж я в жизни всякое видела. Но такое…
— Ну кто там живет. В основном квартиры от бабушек достаются. Были, правда, в этом списке две подруги, имевшие свои собственные квартиры, но там районы менее удачные, да и однокомнатные.
— Да, ваш Вася очень целеустремленный человек, с этим трудно не согласиться. Так почему же он не торопится со свадьбой? С Наташей?
— А теперь, по-моему, Наташа начала умнеть, — вставил Мишка, — теперь она не торопится, а вчера они поругались даже.
— То-то я смотрю, Васька на всех злится.
— Так, может, он все-таки переживает? — предположила я.
— Ага, от потери квартиры он может переживать. Ведь он уже и вещи стал собирать свои. А тут… такой облом.
— Наташа дала ему от ворот поворот?
— Не знаю, но сейчас она строит глазки Вовке Стекольникову.
Умненькая девочка!
— …а Васька злится. Как бы он чего еще не натворил.
— А что он уже натворил?
— А это разве не он бабульке помог? — удивление всей троицы было искренним.
Но, увидев мои изумленные глаза, все немного смутились.
— Ведь вы адвокат? И газовый баллончик у Васьки всегда при себе имеется. Он же часто по ночам шляется.
— А Вася сказал, что я — адвокат?
— Нет, он очень неясно выразился. Это мы пришли к такому выводу.
— Так, стоп. То, что вы сейчас говорите, по сути, нельзя говорить никому. Если Васе нужен адвокат, то он сам решит, о чем с ним говорить. Я могу вас понять. Ваське везет: и учится хорошо, и девочек много, и квартира скоро будет. Не Наташка, так кто-нибудь еще. Но я думаю, вам надо следить за своей речью, если, конечно вы не хотите его специально посадить. А за дачу ложных показаний… И насчет ваших выводов — я могу вас разочаровать. Я — частный детектив. И кто именно помог бабушке Наташи покинуть этот мир, я и пытаюсь выяснить. — Наступило минутное молчание.
— Ну тогда это, наверное, не Вася, баллончик у него и теперь есть, — промямлил Мишка, видно, самый сообразительный.
— Вы знаете, ребята, я пока сама в этом не удостоверюсь, никто ни о чем не узнает. Так что вы можете не волноваться, что сболтнули лишнее. Но один совет: если придет следователь, будьте поосторожнее в выражениях. Только на основе ваших показаний Ваську можно забрать в ментовку. А какие-либо выводы делать рановато. А со списком ваш Вася здорово придумал.
— Те девчонки совсем не дурочки, но они о списке и не подозревают.
Каждая думает, что она — единственная.
— Да уж, ваш Васька — талант. А бабульки говорят «деревенщина». Им бы его способности.
— Ладно. Я прощаюсь. Еще зайду пообщаться, у вас тут много нового можно узнать. Интересные вы ребята.
Все радостно заулыбались и заверили меня в готовности помочь в любую минуту.
Садясь в машину, я была даже чуточку растеряна. Такого от Васи Сидорова я не ожидала. Надо было срочно все обмозговать и обязательно с кофе. А может, и нет никакого списка? Ведь такое не расскажешь первому встречному. Ах да, я же адвокат. Значит, Ваське нужен адвокат? Значит, ребята уверены в его виновности?
Интересное вырисовывается положеньице.
А что по этому поводу думают мои гадальные кости? Я достала их из мешочка и, подержав немного в руке, медленно опустила их на соседнее сиденье.
36+20+5 — «Вы успешно разрушите хорошо продуманный заговор».
Час от часу не легче. Тут, оказывается, еще и заговор.
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6