Глава 11

Сначала я решила зайти в уже полюбившуюся мне квартиру. Может быть, там была Наташа, если нет, надо было ей звонить. Кое-какие вопросы просто для ясности мне необходимо было ей задать. Звонить мне не пришлось, с Наташей я столкнулась у двери. К моему счастью, она была одна и собиралась входить в квартиру. Увидев меня, слегка смутилась.

— Вы ко мне?

— Да, я не задержу тебя долго.

— Хорошо, проходите, — она открыла дверь, пропуская меня вперед.

Мы прошли на кухню. Никак не могу понять, почему в домах делают такие маленькие кухни. Люди проводят в них большую часть своего времени, да и гостей если, конечно, это не какое-нибудь торжество, чаще всего встречают на кухне.

— Вы будете чай?

— Нет, спасибо. У меня пара вопросов, и я ухожу. Да, я тебя поздравляю.

Я рада за тебя и за Вовку Стекольникова.

— Спасибо, — улыбнулась Наташа.

— Во-первых, я не поняла, почему ты не хочешь, чтобы я продолжила расследование?

— Баб Машу не вернешь, а вы себе представить не можете, как мне надоели все эти косые взгляды, все ко мне пристают с вопросами: как идут дела? зачем же ты наняла детектива, если и так все понятно? Все эти постоянные намеки. Я устала, а ведь прошло всего три дня. Что же будет дальше? Нет, спасибо, да и заплатить мне вам нечем. Вы уж извините, я так погорячилась…

— Ладно, только ответь мне еще на один вопрос по поводу твоей бабушки.

Просто чистое любопытство.

— Значит, вы на меня не обижаетесь? Я чуть не фыркнула. Вот детский сад!

— Нет. Твоя бабушка не увлекалась случайно психологией?

— Да, а вы откуда знаете?

— Это моя профессия. И давно у нее это увлечение?

— Да нет, года два всего лишь. Она покупала много книг и всерьез заинтересовалась этой проблемой. Она и мне не раз помогала советами. Между прочим, очень дельными.

— Не сомневаюсь, — пробурчала я и уже громче добавила:

— Ладно, Наташ, спасибо, я пойду. Счастья тебе.

— Это вам спасибо.

— Не за что.

Отложив полученную информацию на полочку в своей голове, я понеслась дальше. На девятый этаж, в надежде, что кто-то будет дома. Как ни странно, но открыла сама Лина.

— Здравствуйте, — похоже, она обрадовалась.

— Привет, а ты почему не в школе?

— У мамы давление, пришлось медсестру звать, укол делать, пора уже самой научиться.

Входя в гостиную, я столкнулась с Зоей Борисовной, выходящей оттуда.

При моем появлении она вздрогнула.

— Ой, Танечка, я вас и не узнала, звонка что-то не слышно было. Как здоровье? Голова не болит?

— Нет, все хорошо, спасибо. Я вот к Лине зашла поболтать.

— Ну, ну, ваше дело молодое. Побежала я, зайду еще, — крикнула она в комнату.

Из гостиной показалась Ольга Ивановна. Вид у нее был так себе. Не того доктора она зовет, правда, про Мишку она не знает.

— Да вы лежите, у меня просто одно последнее уточнение. У вас есть телефон?

— Да, конечно.

— А преступники никогда не угрожали по телефону?

— Да нет, таких звонков не было.

— Спасибо. Все.

— Таня, вы обещали…

— Значит, все так и будет. Потерпите еще несколько часов. Сегодня все кончится!

— Таня, хотите, я вам сейчас отдам ваши деньги?

— Нет, все должно делаться в срок. Я побежала дальше. Не прощаюсь.

И я направилась в другой подъезд, не особо надеясь на успех. Девочки должны быть в школе. Но мне сегодня везло. Видно, за все мои мучения бог решил мне помочь. Маша была дома и совсем не удивилась моему приходу. У меня сложилось впечатление, что она вообще мало чему удивляется.

— А ты почему не в школе?

— У нас сегодня дурацкий день. Мы занимаемся с двенадцати.

— И Света?

— По-моему, да.

— Мне сегодня везет. Маш, вспомни, пожалуйста, когда все это началось, у вас не болел кто-нибудь?

— Болел? А что вспоминать. Наш «младшенький», — она указала в комнату, где была собака, — нахватался клещей. Он чуть не умер, бедненький. Всю осень теперь только по асфальту будем гулять.

— Вы кого-то приглашали?

— Да, в этом доме есть медсестра. Очень хорошо делает уколы.

— А у вас есть телефон?

— Есть, конечно, и мобильный, и такой. А что?

— А вас по нему не шантажировали?

— Нет, ни разу.

— Маша, а со Светой ты дружишь?

— Я не могу сказать, что дружу, но общаемся часто.

— А в последнее время она не приходила? На той неделе?

Маша слегка задумалась.

— Да, в пятницу или в субботу, точно не помню. Она хотела постричься.

Мерила парик.

— Парик? Какой?

— Она его взяла маме показать. Я ее отговаривала. У нее такие шикарные волосы… Я ей всегда завидовала. Ой, какая я бестолковая, — Маша хлопнула себя по лбу, — она же вчера его принесла. Я сейчас. Куда же я его задевала? Ага! Вот он!

В руках был парик темного цвета. Стрижечка — просто чудо: коротко и красиво.

— Ну и как, она подстриглась?

— Нет, мама не разрешила, а с папой чуть приступ не случился.

— Знаешь, Маш, ты очень мне помогла. Заходи в гости, когда будет время.

Я расскажу тебе конец этой истории, если, конечно, тебе интересно.

— О, я приду.

— Тогда я жду, пока.

Когда я вышла от Маши, мне почему-то очень не хотелось идти к Свете.

Вернее, я знала, почему. Я очень медленно начала спускаться вниз и, подойдя к Светиной квартире, остановилась. Но в тот самый момент, когда я уже собиралась звонить, дверь открылась и на пороге показались Света и мама. Обе невероятно бледные. Увидев меня, они застыли, как будто я привидение. Наконец первой заговорила Валентина Ивановна:

— А Света к вам собралась. Она хотела с вами поговорить.

Я даже обрадовалась.

— Очень хорошо, что Света хотела прийти сама. Я очень рада за нее. Вы не представляете, как мне не хотелось сюда идти! Не волнуйтесь, мы что-нибудь придумаем!

— Так вы знаете? — их удивлению не было предела.

— Конечно, это же моя работа.

— Но как? И что же нам теперь делать?

— Может, мы зайдем?

— Да, конечно, — обе засуетились и чуть ли не заостряли в дверях.

Мы устроились в кухне. Света явно нервничала и чуть не плакала. Мне было ее очень жаль, и я решила ей помочь.

— Давай я буду рассказывать, а ты, если что, поправишь. Хорошо?

Она молча кивнула, слезы уже стекали тоненькими струйками по щекам.

— Все началось с того дня, когда ты прочитала письма. Тебе стала понятна причина раздражения твоих родителей, почему они везде ходят с тобой. А потом, когда узнала сумму, вообще пришла в ужас. Ты прекрасно видела, как переживают папа и мама, и однажды увидела, как Марья Николаевна фотографировала тебя в школе. Так?

— Да, — чуть слышно прошептала Света.

— Кстати, у вас никто не болел перед этим?

— Болел, — вставила Валентина Ивановна, — наш Граф, это кот, — пояснила она. — К нам даже уколы приходили делать из другого подъезда, имя-отчество забыла.

— Хорошо, продолжим. Потом ты видела ее около нашего дома и фотографии, которые были приложены к письмам. И фотоаппарат «Полароид». Ты наблюдательна.

Вероятно, ты каким-то образом узнала, что баб Маша ходит очень рано за молоком, и хотела ее припугнуть.

— Я просто решила ее дождаться. То, что она пойдет за молоком, я понятия не имела. Я встала в пять часов и ждала ее на лестничной клетке.

— Когда она появилась, у вас состоялся разговор, который ничего не дал?

— Да, она смеялась. Сказала, что сдаст меня в милицию, а если я кому-нибудь расскажу, то мне просто не поверят.

— Тогда ты достала газовый баллончик?

— Да, и она очень испугалась. Я хотела ее просто припугнуть, чтобы она отстала от нас, я пыталась ей объяснить, что денег у нас нет. А она сказала:

«Что-то не похоже. Все так говорят, а потом отдают». А я совершенно случайно нажала на баллон. Баба Маша вдруг схватилась за горло и стала задыхаться. Тут уж испугалась я и убежала. Я тут же позвонила в «Скорую», но они мне не поверили, я, конечно же, не назвалась.

— А потом опять пришло письмо?

— Да. Тут я совсем растерялась, решила, что я ошиблась и все это мне померещилось. Она замолчала.

— Что теперь мне будет? Меня будут судить?

— Нет, я никому не скажу, а сами они не догадаются.

При этих словах Валентина Ивановна громко всхлипнула и зарыдала. Глядя на мать, и Света перестала сдерживаться. Я слегка растерялась от такого потопа, но быстро найдя аптечку, накапала обеим валерьянки.

— Таня, вы не представляете, что вы для нас сделали. В каком кошмаре мы жили последние дни! Эти письма, а потом и Света рассказала все. У мужа — микроинфаркт. Он сейчас в больнице. Надо его обрадовать.

— Но как вы догадались? — прошептала.Света.

— Сначала, в первую нашу встречу, я не обратила внимания на одну твою фразу. А потом ее вспомнила. Я тогда сказала, что постараюсь решить проблему, а ты ответила, правда, еле слышно, что ты ее уже решила. Это первое, второе — изменение твоего настроения после очередного письма. Ты была уверена, что со смертью бабушки кончились твои беды, а тут… Отсюда и повышенная раздражительность. И третье — тебя, к сожалению, видели. Под описание ты подходишь, кроме волос, но это можно исправить… париком. Ты же брала его у Маши?

— Да, — она даже покраснела. — Но я убила, — она с трудом произнесла последнее слово. — Это ужасно. Да еще невинного человека.

— Не переживай раньше времени, еще не вечер. Пока большего я сказать не могу.

Я шепнула Свете на ушко несколько слов, и она заметно успокоилась, даже вздохнула с облегчением. Я могла ее понять.

— Это знаю только я, а теперь и ты. Пока молчим.

— Хорошо.

— Я вас оставлю. Мне еще надо кое-что успеть.

Придя домой, я первым делом позвонила Мишке и поинтересовалась насчет «пальчиков». Услышав ответ, я позвала его на финальную сцену нашей драмы.

Затем я пригласила к себе под разными предлогами Светлану Васильевну Никитову и Зою Борисовну Хмельницкую. Конечно, ни одна из них не подозревала о приходе другой.

Мишка прибыл довольно быстро после моего звонка.

— Знаешь, ты меня заинтриговала.

— А почему ты не спрашиваешь о моем здоровье?

— А что спрашивать? До вечера ты будешь в норме.

— Ты принес результаты?

— Да, вот «пальчики». Можешь полюбоваться. Очень неплохо получились, по-моему.

— Миша, у меня к тебе одна просьба. Ты должен спрятаться, как это ни банально звучит, в шкаф. Потому что другого места я не вижу.

— Если бы я не знал тебя столько времени, то подумал бы, что ты издеваешься. Но я уже привык ко всему и поэтому подчиняюсь.

Нашу дискуссию прервал звонок.

— Все, Мишка, давай быстро, шоу начинается.

Мишка, недовольно ворча, залез в шкаф.

— Герой-любовник, — донеслось до меня, пока он устраивался.

А я пошла к Двери. Передо мной стояла почему-то сияющая Светлана Васильевна. Она, похоже, хорошо выучила свою роль, судя по началу.

— Вы меня звали?

— Да, мне бы очень хотелось с вами поговорить.

— О, с вами всегда очень интересно общаться, Танечка.

В это время звонок раздался снова.

— Я оставлю вас на минуточку, — извинилась я. — Наша труппа пополняется.

Светлана Васильевна на какое-то время перестала улыбаться. Но когда я вошла в комнату вместе с Зоей Борисовной, она даже несколько растерялась.

— Вы хотели со мной поговорить, Танечка, но я вижу, к вам посетитель, может, лучше вы ко мне зайдете? — вставая, проворковала Никитова.

Она действительно была хорошей актрисой, жаль, что ее карьера не сложилась.

— Нет, нам будет хорошо втроем.

— Я что-то ничего не понимаю, — вставила Зоя Борисовна.

— Рассаживайтесь поудобнее, сейчас все поймете. Я внимательно оглядела своих собеседниц. Все-таки некоторое напряжение чувствовалось, как ни пытались они его скрыть. Это в какой-то степени доказывает верность моих предположений.

— Итак, сударыни, у меня к вам вопрос. Зачем вы посылали все эти письма? — я вытащила из-под книги всю корреспонденцию.

— Танечка, что это? — все еще играла Светлана Васильевна.

— Вы были хорошей актрисой, я слышала, но сейчас мы не на сцене. Так что ответьте, пожалуйста.

— А почему мы должны отвечать на какой-то абсурд? — вставила Зоя Борисовна.

— Хорошо, я все передаю в милицию, и пусть с вами разговаривают там.

— У вас нет никаких доказательств, и вообще, мне ничего не понятно, — сражалась Зоя Борисовна.

— Мне тоже, — поддакивала ее подруга.

— И все-таки мне хочется знать, скольких вы уже облапошили?

Ответом мне было «недоуменное» молчание.

— Хорошо, я все расскажу сама. У вас была организация на научной основе. Мозговым центром была покойная Марья Николаевна. У нее же был и рабочий кабинет. После ее смерти вам надо было там хорошенько прибраться. Но я отвлеклась. Марья Николаевна все продумала и рассчитала, еще бы, она прекрасно изучила психологию людей. Зоя Борисовна была наводчицей. Она часто ходила по квартирам делать уколы. Она же «спец», и поэтому ее все звали. К тому же она делала уколы почти бесплатно. Зачем ей эти крохи! Вы начинали свой шантаж, прекрасно зная, что выполнить свои угрозы вы не в состоянии, но люди об этом не знали. Они несли вам свои денежки. Светлана Васильевна, а зачем вы сказали мне про этого мнимого Бориса Федоровича?

Но она только молча смотрела на меня.

— Не утруждайтесь, я сама отвечу. Завтра вы должны были получить десять тысяч баксов. Вы считали, что я полная идиотка и буду по всему городу разыскивать полковника из КГБ? Вы просто тянули время. А мне хватило полдня, чтобы выяснить, что такого человека не существует. А вы, Зоя Борисовна, зачем подсунули мне эти грибы? Это уже не шантаж, это убийство. Но вам не повезло.

— Вы бы не умерли, — прошептала вдруг она, — у вас было небольшое отравление.

— Ага, значит, хотелось денежек. Я понимаю. Проваляйся я в кровати три дня — и все было бы кончено. Тогда вы треснули меня по голове, вероятно, чтобы лучше думалось? А скорее всего, чтобы вообще не думалось.

— Вы ведьма, вы не человек.

— Конечно, по всем параметрам я уже давно должна быть на том свете и общаться не с вами, а с Марьей Николаевной. Но у меня хорошие друзья. А жажда денег вас погубила. Со Светой накладочка вышла. Квартира-то обставлена хорошо, но денег у них нет абсолютно. Мебель была выиграна совершенно случайно в «Русское лото».

— Знаете что, — вдруг встала Светлана Васильевна, наверное, вспомнила какую-то роль, — мы, пожалуй, пойдем. Вы рассказали нам хороший сценарий для спектакля. И мы оценили ваши ум и проницательность. Но это только слова.

— Да, мы пойдем, — встала и Зоя Борисовна. — Я всегда говорила, что с вами интересно общаться.

— Подождите, старушки-разбойницы. У вас есть еще одна очень большая .ошибка, не говоря уже об отпечатках пальцев, оставленных повсюду в той третьей комнате, в которой вы, конечно, никогда не были. Так вот, очень глупо держать все три .загранпаспорта вместе, пусть и в запертом столе, — я бросила документы на стол и положила сверху авиабилеты на остров Кипр. — Хорошо отдохнули?

— Ведьма! Почему я так слабо тебя стукнула? Но ты дашь нам спокойно дожить до конца дней! Мы строили эту страну, а вы ее только разрушаете. Мы достойны иметь то же, что и люди нашего возраста по всему свету! — Зоя Борисовна сама стала похожа на ведьму, выкрикивая эти слова.

Признаться, я немного отвлеклась, слегка обалдев от этого монолога, и не заметила, что Светлана Васильевна отходит в сторону.

— Давай! — вдруг закричала Зоя Борисовна. И ее подруга навалилась на меня сзади. Должна вам сказать, что с бабульками я еще не дралась. Очень это тяжело, надо заметить, учитывая еще и весовые категории. Но тут в руках Зои Борисовны мелькнул неизвестно откуда взявшийся шприц с какой-то мутной жидкостью.

— Потерпите, Танечка, сейчас вам будет хорошо.

И мне действительно стало легко. Но это потому, что меня освободили от «объятий» несостоявшейся актрисы.

— Спокойно, милиция, — доставая свое удостоверение, сказал Мишка. На Светлане Васильевне уже были наручники.

Аккуратно взяв шприц у медсестры, он небрежно заметил:

— Очень интересно. Тут уже и на покушение тянет, — и, обращаясь ко мне, добавил:

— Спасибо, Танечка, ты всегда мне подсовываешь неизвестно что.

— Что было, то и отдала.

— Я понимаю, но что мне с ними делать?

— Ой, Миш, это твои проблемы. Я ужасно устала. Похоже, твое лекарство не дотянет до вечера.

— Иди ложись. Я вызову машину, отвезем их в отделение.

— Мы требуем адвоката.

— Вот насмотрелись сериалов. Все грамотные стали. Будут вам адвокаты, не переживайте.

Отвезя бабулек в отделение, Мишка вернулся и ухаживал за мной, как за ребенком. По моей просьбе он оповестил моих подопечных о конце всех переживаний. И потом долго смеялся над реакцией Скомороховых, когда он сказал им, кто писал письма. Ольга Ивановна принесла мне гонорар, пообещав зайти, как только я поправлюсь.

А нормально мы поговорили с Мишкой только в субботу, когда я окончательно пришла в норму. Мы сидели в шикарном ресторане, пили прекрасное вино и слушали музыку. Было просто чудесно.

— Тань, а как же с убийством? Мне кажется, ты не собираешься больше заниматься этим делом.

— Твоя интуиция тебя не подвела. Я думаю, у тебя будет «висяк». Я даже попрошу тебя об этом. Все произошло случайно, зачем портить человеку жизнь.

— Так ты знаешь, кто это сделал?

— Конечно, но не скажу даже тебе. К тому же, по-моему, наша «общественность» наигралась уже. У подъездов опять тишина и спокойствие.

Мишка немного обиделся.

— Миш, это можно считать несчастным случаем, и перестань дуться. Я не скажу тебе именно потому, что ты работаешь в милиции. Все-таки ты — представитель закона. Кстати, заявление тебе написали, я попросила.

— Да, Валентина Ивановна вместе со Светой приходили. Девочка до сих пор какая-то напуганная.

Еще бы, она тоже могла бы оказаться по ту сторону.

— И что теперь будет с нашими «амазонками»?

— Понятия не имею. Возраст, знаешь ли. Я думаю, состоится все-таки суд, там и определят, что с ними делать. А я бы их в дом престарелых отправил. После Кипра им бы там как на Колыме показалось. Но меня никто не спрашивает по этому поводу. Слушай, я не очень следил за ходом твоего расследования, но, может, все-таки расскажешь, как ты их вычислила?

— Нет проблем, все просто.

— У тебя всегда все просто, — усмехнулся Мишка.

— Нет, надо признаться, я ужасно запуталась. Очень мешало это письмо.

Почерк странный, а в чем дело — понять не могу. Сначала тоже подумала на ребенка, но потом уж больно все складывалось серьезно. Во-первых, журналы в комнате Марьи Николаевны. Они ведь все были изрезаны. Первый раз я на них внимания особого не обратила, к тому же Васька меня очень сильно отвлек. Затем одежда — яркая, красивая. Здесь они такую не носят. Потом внучка еще говорила о том, что ее бабушка с книжки свои сбережения снимает и покупает мебель, ходит на концерты, да еще и на похороны осталось. Я так думаю, что своим промыслом они года два занимаются, только тогда они были более осторожны, а сейчас просто обнаглели.

А когда ко мне зашла Зоя Борисовна, она с интересом осматривала мою комнату. Она тогда еще заметила: "Молодежь безвкусно оформляет свое жилище.

Дорого, но без души". Она-то и была наводчицей, но об этом ты слышал, сидя в шкафу. Отсюда такой профессионализм в оценке квартир. Затем эта дезинформация об убийстве. Они тянули время. И если честно, я не поверила в случайность своего отравления.

— Признаться, я тоже.

— К тому же этот профессиональный удар по макушке. На следующее утро, между прочим, Зоя Борисовна очень мило поинтересовалась моей головой. Откуда же она могла об этом знать? Только в том случае, если она сама это и сделала.

Занервничала старушка, потеряла всякую осторожность, вот и выдала себя. К тому же отпечатки, ну и другие мелочи. Да, еще школа. Марья Николаевна работала там уборщицей, она-то и делала фотографии, а после ее смерти этот пост заняла Светлана Васильевна. Слушай, Мишка, хватит о делах! Пошли танцевать.

А потом он отвез меня домой, и я милостиво разрешила ему остаться до утра в моей комнате и даже рядом со мной.

Правда, от приглашения в лес мне пришлось отказаться, но я об этом ни чуточки не пожалела.